- А где же ее мама, действительно? - подумал Виктор.
В конце концов он заснул.
Через некоторое время из-за темно-зеленого дивана выбрался пингвин и лениво пошел к приоткрытой двери, ведущей в гостинную. Проходя через гостинную, остановился на минуту возле спящей девочки, посмотрел на нее внимательно. Потом продолжил путь. Вышел в коридор. Толкнул следующую дверь и шагнул в кухню.
Перед ним на месте хозяина сидел, опустив голову на стол, незнакомый ему человек. Он спал.
Несколько минут пингвин смотрел на него, неподвижно стоя у двери. Потом развернулся и пошел обратно.
24
Часы на тумбочке показывали семь. На улице было еще темно и тихо. Головная боль разбудила Виктора и он лежал на спине, глядя в потолок и думая о вчерашнем разговоре с Мишей. Сейчас, не смотря на головную боль, у него появилось несколько вопросов к вечернему гостю.
Виктор медленно, стараясь не шуметь, встал. Одел халат и прошел в гостинную.
Соня еще спала. Она была заботливо укутана в серое осеннее пальто Виктора, до того висевшее на вешалке в прихожей.
Собравшись с духом, Виктор вышел в коридор и остановился перед открытыми дверьми на кухню.
В кухне никого не было. На столе лежала записка.
"Мне пора уходить. Оставляю Соню у тебя - отвечаешь головой. Когда пыль уляжется - появлюсь.
Миша."
Записка застала его врасплох и теперь он сидел за столом, уткнув свой взгляд в две рукописные строчки, и пытался выгнать из головы так и не заданные Мише вопросы.
За окном серело - блеклый зимний рассвет пытался победить ночь.
В гостинной скрипнул диван и этот звук отвлек Виктора от мыслей. Он обернулся, встал из-за стола. Заглянул в гостинную.
Соня сидела на диване, терла глаза. Наконец она отняла от лица свои ручки и, увидев Виктора, спросила:
- А папа где?
- Он ушел... - ответил Виктор, глядя на девочку. - Он сказал, что ты пока здесь поживешь...
- С пингвином? - обрадовалась Соня.
- Да, - довольно холодно сказал Виктор.
- У нас вчера окна разбились... - сказала Соня. - И стало очень холодно.
- У вас дома? - спросил Виктор.
- Да, - доверительно произнесла девочка. - Так громко разбились... Ба-бах!
- Кушать хочешь? - спросил Виктор.
- Да, только не кашу!
- А у меня нет никакой каши, - признался хозяин. - Я сам мало ем.
- Я тоже, - улыбнулась Соня. - А куда мы сегодня пойдем?
- Пойдем?! - повторил Виктор и задумался. - Я не знаю... А куда ты хочешь?
- В зоопарк, - призналась Соня.
- Хорошо, - согласился Виктор. - Только я сначала поработаю часика два, а потом пойдем...
25
На обед Виктор дал пингвину рыбу, а себе и Соне поджарил картошки.
- Я завтра куплю побольше еды! - пообещал Виктор Соне.
- А я больше не съем, - сказала девочка, придвигая к себе большую тарелку.
Виктор усмехнулся. Первый раз жизнь столкнула его с чужим детством и он присматривался к этому детству с осторожностью и любопытством, словно еще сам был ребенком. Непосредственность Сони, ее ответы не то, чтобы невпопад, но как-то по касательной заставляли Виктора улыбаться. Он ел и искоса следил за девочкой, которая ела картошку скорее с интересом, чем с аппетитом, разглядывая внимательно каждый наколотый на вилку кусочек. Она сидела напротив, а между ее спиной и плитой стоял и возился возле своей миски пингвин Миша.
В какой-то момент Соня повернулась и перенесла вилкой кусочек поджаренной картошки в миску пингвину. Пингвин удивленно посмотрел на девочку и смешно склонил голову на бок.
Соня рассмеялась. Миша, постояв со склоненной на бок головой, снова повернулся к миске и съел положенный туда кусочек картошки.
- Ему нравится! - обрадованно сообщила Виктору Соня.
Допив чай, Виктор одел Соню и они поехали в зоопарк.
На улице шел мелкий снег, было ветренно и ветер все время дул в лицо. Когда они вышли из метро, Виктор укутал Соню шарфиком по самые глазки.
За воротами зоопарка висело объявление о том, что в связи с зимними условиями посетители могут увидеть только малую часть обитателей зоопарка.
В зоопарке было малолюдно. Выбрав указатель "тигры", Виктор повел Соню по заснеженной дорожке. Прошли мимо вольера, на котором висел большой щит с нарисованной зеброй, а рядом трафаретными буквами было дано описание животного и его привычек.
- А где звери? - спросила, оглядываясь Соня.
- Дальше, - ответил Виктор и улыбнулся девочке.
Они прошли мимо еще нескольких пустых вольеров со щитами, изображавшими их недавних обитателей. Впереди показался закрытый павильон.
Там, в клетках, за толстой железной решеткой сидели два тигра, лев, волк и еще какие-то хищники. Напротив входа висело объявление: "Животных разрешается кормить только свежим мясом и хлебом." Ни того, ни другого у Виктора и Сони с собой не было.
Они прошли вдоль клеток, останавливаясь ненадолго у каждой.
- А где здесь пингвины? - спросила Соня.
- Наверно, тут нет... - проговорил Виктор. - Хотя, давай поищем, а вдруг найдем!
Он попытался вспомнить, где он видел Мишу перед тем, как забрать его из зоопарка. Кажется, это было чуть дальше, за террариумом и цементной берлогой бурых медведей.
Они прошли туда и увидели за решеткой пустой глубокий вольер с замерзшим озером посредине. На щите, висевшем на решетке вольера, были нарисованы пинвины.
- Ну вот видишь, их тут нет... - сказал Виктор.
- Жалко! - Соня тяжело вздохнула. - Можно было бы привести сюда Мишу, чтобы он с другими пингвинами дружил...
- Но видишь, других пингвинов нету! - повторил, наклонившись, Виктор.
- А кто здесь еще живет? - спросила Соня.
Они гуляли еще целый час. Посмотрели на рыб и змей, на двух облезлых коршунов и одинокую длинношеею ламу. Уже по дороге к выходу Виктор вдруг увидел указатель "Научно-консультационный центр".
- Соня, давай туда зайдем на минутку, - попросил он. - Может, там нам про пингвинов расскажут?
- Давай! - согласилась Соня.
В одноэтажном домике они постучали в единственную дверь. Зашли.
- Извините, - обратился Виктор к сидевшей за столом седой, но не старой женщине, читавшей какой-то журнал.
- Да? - она оторвала взгляд от журнала. - Вы ко мне?
- Понимаете, - заговорил Виктор. - Чуть больше года назад я взял у вас в зоопарке пингвина... У вас, случайно, нет никакой литературы о пингвинах?..
- Нет, - ответила женщина. - Пингвинами у нас занимался Пидпалый. Когда их роздали - его уволили и он всю литературу унес с собой. Вредный был старик...
- Пидпалый? - повторил Виктор. - А как его найти?
- Спросите в отделе кадров! - сказала женщина и пожала плечами.
- Кстати, вам змеи не нужны? - спросила она с интересом рассматривая Соню. - Мы с января ликвидируем террариум...
- Нет, спасибо, - ответил Виктор. - А где находится отдел кадров?
- Слева от центрального входа, за туалетами.
Попросив Соню подождать у выхода, Виктор зашел в отдел кадров и упросил их дать ему адрес Пидпалого. Свернув вдвое листок с записанным адресом и спрятав его в бумажник, Виктор взял Соню за ручку и направился с ней к метро.
26
Следующим утром Виктор решил съездить к главному. Во-первых - давно уже собирался отвезти новые тексты, а во-вторых - хотелось покаяться, даже не то, чтобы покаяться, а просто объяснить главному, что и почему произошло с Якорницким.
- Ты умеешь одна дома сидеть? - спросил он после завтрака Соню.
- Да, меня папа учил, - сказала она. - Дверь никому не открывать и по телефону ничего не говорить. К окнам не подходить. Правильно?
- Правильно, - сказал Виктор и вздохнул. - Но к окнам сегодня можешь подходить.
- Да? - обрадовалась Соня и тут же подбежала к балконной двери, прильнула носом к стеклу.
- Ну, что там видишь?
- Зиму! - сказала девочка.
- Я скоро приду, - пообещал Виктор.
Три раза ему пришлось показать свою "корочку", прежде чем попал он в кабинет к главному.
- Как жизнь? - спросил Игорь Львович.
- Ничего... - не совсем уверенно произнес Виктор. - Вот, новые "крестики" принес...
- Давай, - протянул руку главный. - А это тебе от Федора, - он протянул ему плотную папку.
- Игорь, - набравшись решимости заговорил Виктор. - У меня... Вообщем... Оказывается, я виноват в смерти Якорницкого...
- Да ну! - ухмыльнулся главный. - Ты что же, думаешь, что ты такой крутой?
Виктор посмотрел с недоумением на главного.
- Не переживай, я все знаю... - сказал тот уже более дружелюбно.
- Все? - переспросил Виктор.
- Нет, не все. Гораздо больше. Ну а Якорницкий все равно туда собирался... Так что не беспокойся! Конечно, было бы лучше, если б ты только своим делом занимался.
Виктор ошарашенно смотрел на главного, он был совершенно смущен словами шефа, что-то мешало ему их понять.
- Так что, ничего страшного нет... - проговорил он наконец.
- В чем? В том, что одним кланом с выходом на правительство стало меньше? Успокойся. Ты здесь не при чем, а если при чем, то только левым боком. Давай лучше кофейку выпьем!
Главный по телефону заказал у секретарши два кофе. Потом, пожевав в задумчивости губы, снова посмотрел пристально на Виктора.
- У тебя же ни жены, ни подруги нет? - спросил он.
- Нет, сейчас нет... - признался Виктор.
- Это плохо, - полушутливо покачал головой главный. - Женщины укрепляют нервную систему мужчин. Тебе самое время заняться своими нервами!.. Да ладно, шучу.
Секретарша принесла кофе.
Виктор положил полложечки сахара, но кофе все равно был слишком крепким и горчил на языке. Горечь кофе опять напомнила о недавней поездке в Харьков.
- А в Одессу мне надо будет ехать? - спросил вдруг Виктор, вспомнив о разговоре с главным до Харькова.
- Нет, не надо, - ответил шеф. - Кто-то очень не хочет, чтобы мы занимались провинцией... Ну у нас и тут дел хватит. Так что не переживай! У меня вон шофера недавно убили - и то я спокоен, как танк, видишь! Жизнь не такая штука, чтобы за нее бояться. Поверь мне.
Виктор посмотрел на главного удивленно. Игорь Львович сидел в своем директорском кресле, в роскошном костюме, французский галстук, тяжелая золотая заколка на нем. "Это он не дорожит жизнью?" - засомневался Виктор.
- Нам надо будет с тобой перед Новым Годом посидеть за бутылочкой, а? Не против? - спросил он.
- С удовольствием, - ответил Виктор.
- Добро, - главный встал из-за стола. - Жди приглашения!
27
Степан Яковлевич Пидпалый жил на первом этаже серого сталинского дома недалеко от метро "Святошино". Потоптавшись перед его дверью, Виктор позвонил.
Его долго разглядывали в глазок, потом дребезжащий старческий голос спросил: "Вам кого?"
- Мне нужен Степан Яковлевич, - ответил Виктор.
- А вы кто?
- Мне ваш адрес в зоопарке дали... - объяснил Виктор. - Я по поводу пингвинов...
Несмотря на то, что собственное объяснение цели прихода показалось Виктору совершенно идиотским, дверь открылась и небритый и с виду не такой уж и старый мужчина в синем шерстяном спортивном костюме жестом предложил войти.
Виктор прошел в просторную гостинную, посреди которой стоял старинный круглый стол со стульями.
- Садитесь! - не глядя на гостя, сказал хозяин.
- Вас интересуют пингвины? - проговорил он, глядя в лицо Виктору и одновременно на ощупь убирая с грязной скатерти старый окурок.
Он опустил руку с окурком под стол и снова положил ее перед собой на скатерь, но уже без окурка.
- Извините, - заговорил Виктор. - Я хотел узнать, может у вас есть что-то из книг про пингвинов...
- Книг? - огорченно переспросил Пидпалый. - Почему книг? У меня есть собственные труды, еще не изданные... Я больше двадцати лет занимался пингвинами...
- Вы зоолог? - спросил как можно более вежливым голосом Виктор.
- Скорее пингвинолог, но, конечно, в официальном научном регистре специализаций такой специализации вы, пожалуй, не найдете... - Пидпалый смягчил тон. - А все-таки почему вас интересуют пингвины?
- У меня дома живет один... - сказал Виктор. - Но я ничего о них не знаю... Вдруг я что-то неправильно делаю...
- Дома? Замечательно! - воскликнул хозяин. - А откуда он у вас?
- Год назад в зоопарке взял... Когда они раздавали мелких животных...
Пидпалый нахмурился.
- А какой у вас вид?
- Кажется, королевский. Зовут Миша, большой, ростом с этот стол...
- Миша! - Пидпалый напряг губы, почесал свою щетину. - Из нашего зоопарка?
- Да!
- Ну вы, братец, даете! Что ж вы больного себе взяли? Там же особей семь было, помню. Адель, Зайчик - те помоложе, здоровенькие...
- А что с Мишей? - спросил Виктор.
- У Миши депрессивный синдром и больное сердце. По-моему - врожденный порок... Да, так вот куда Миша делся... - проговорил он с грустью и вздохнул.
- А что с ним можно сделать? - спросил Виктор. - Лечить его можно?
- Что вы! - рассмеялся Пидпалый. - Сейчас и людей-то не лечат, а вы про пингвинов! Вы поймите, что наш климат вообще для обитателей Антарктики губителен. Самое лучшее для него - это, конечно, жизнь на родине, в Антарктиде. Не обижайтесь, я видимо бред сейчас говорю, но будь я пингвином и окажись я в наших широтах - я бы повесился! Вы не представляете, какое это мучение - иметь два жировых слоя для защиты от дичайших морозов, кроме этого - сотни специальных кровеносных сосудов, функционирующих постоянно с той же целью, и жить при этом в стране, где летом доходит до плюс сорока, а зимой изредка опускается к десяти мороза? А? Вы поймите, его организм сгорает, он перегревается изнутри... Почти у всех пингвинов, живущих в зоопарках, наблюдается депрессивный синдром... Они мне говорили, что у пингвинов нет психологии! А я им доказал! И вам докажу! И сердце! Какое сердце выдержит такие перегревы?..
Виктор внимательно слушал Пидпалого, который все больше и больше расходился и уже жестикулировал руками самому себе в такт. Время от времени он срывался на риторические вопросы и делал маленькую паузу, чтобы вдохнуть воздуха и тут же продолжить. Виктор никогда не слышал так много о пингвинах, о сроке инкубации, об устройстве организма и об особенностях брачных игр... В конце концов он почувствовал приближение головной боли. Захотелось как-то остановить словоохотливого хозяина.
- Извините, а можно попросить у вас прочитать ваши рукописи... дождавшись очередного риторического вопроса, вставил Виктор. - Про пингвинов...
- Конечно, можно, - медленно произнес Пидпалый. - Но обязательно с возвратом!
Он пошел в другую комнату. Через дверной проем взгляду Виктора открылся кабинет. Пидпалый, наклонившись, стоял перед широким письменным столом и рылся в одном из ящиков. Наконец он выпрямил спину и повернулся. В руках он держал толстую папку-скоросшиватель.
- Вот, - подойдя и опустив папку на стол, сказал он. - Вам, конечно, далеко не все будет интересно. Но, если что-то окажется для вас полезным буду очень рад!
- Может, я могу для вас тоже что-то сделать? - спросил Виктор, чувствуя необходимость отблагодарить пингвинолога, но не зная как и чем.
- Знаете, - доверительно и негромко сказал Пидпалый. - Вы, когда будете возвращать рукопись - принесите пару килограмм картошки...
28
Прошло две недели. Соня привыкла к новой квартире и теперь уже реже спрашивала о папе. Виктор привык к Соне, как раньше привык к пингвину. Но об ее отце он вспоминал часто, не зная: что с ним и жив ли он вообще.
За окном длилась зима. Иногда вечером, когда на улице было уже темно и малолюдно, Виктор выходил с Соней и пингвином Мишей на прогулку. Они гуляли по пустырю возле трех голубятен. Хрустел под ногами снег и иногда к пингвину подбегали бродячие дворняжки, но они не лаяли, а только молча внюхивались в странного зверя, который на них никак не реагировал. А Соня подбегала и отпугивала собак от Миши, выставляя вперед ручки и надувая щеки. Собаки отбегали и Соня оставалась довольна.
Рукопись Пидпалого Виктор уже дочитал. В ней было много непонятного, но все-таки что-то полезное в ней он обнаружил.
Отметив самые важные страницы рукописи, Виктор снял с них ксерокопии в ближайшем книжном магазине, после чего рукопись положил на кухне на видное место, чтобы в ближайшее время возвратить ее автору.
Работа тоже двигалась. Полученную от главного папку Виктор уже обработал - и двенадцать новых "крестиков" лежали теперь на подоконнике, дожидаясь своего часа. С ними пришлось повозиться: в досье на потенциальных покойников было так много подчеркнуто главным, что все эти факты никак не вписывались в сам жанр, разработанный и отточенный Виктором. Пришлось изменить ритм, сделать его более "учащенным", а подчеркнутые факты подавать, как краткие биографические вставки. Но все эти вставки больше напоминали строчки из обвинительного заключения.
Уже дописав новую партию "крестиков", Виктор первый раз задумался о том, что только в одном, да и то незапланированном некрологе главная героиня была чистой жертвой, без каких-либо намеков на темное прошлое и прямых фактов. Он вспомнил об оперной певице Юлии Пархоменко, но тут же возникли и сомнения, вспомнились намеки на причастность певицы к исчезновению другой артистки театра... Да и ее любовь к покойнику Якорницкому... Нет, думал Виктор, чистых и бесгрешных людей не бывает, или они умирают незаметно, без некролога. Эта мысль показалась Виктору убедительной. "Люди, заслуживающие некролога, обычно чего-то добились, продолжал он свои размышления. - Они боролись за свои цели, а в борьбе трудно остаться чистым и честным. Да и вся борьба в нынешнее время - это борьба за материальные идеалы. Сумашедшие идеалисты вымерли как класс. Остались сумашедшие прагматики..."
Несколько раз звонил участковый Сергей, а в прошлое воскресенье они снова выехали на ледяной пикник на Днепр, только в этот раз уже с Соней. Они неплохо отдохнули, да и пингвин наплавался вдоволь в широкой проруби. Виктор и Сергей пили кофе с коньяком, лежа на том же ватном одеяле. Для Сони купили пепси и конфеты. И все втроем следили за прорубью, из которой пингвин Миша выпрыгивал как ужаленный. Он взлетал над прорубью на метр-полтора и смешно приземлялся на лед, потом спешил к одеялу. Соня заботливо вытирала его полотенцем, после чего он снова смешно семенил к проруби.
Тогда засиделись они почти до темноты и потом пришлось торопиться, переходить замерзший Днепр по сизому льду, спеша к оставленному на старом месте у нижних лаврских садов "запорожцу".
Потом снова началась обычная неделя, но Виктор почувствовал, как прибавилось у него забот, ведь теперь он был в ответе за Соню и в результате все они стали есть лучше. Он покупал немецкие фруктовые йогурты, свежие фрукты, а у пингвина в рационе появились мороженные креветки, которые ему очень понравились.
- А почему у тебя нет телевизора? - спросила однажды Соня. - Ты что, мультики не любишь?
- Нет, не люблю... - ответил Виктор.
- А я люблю! - серьезно произнесла девочка.
Приближался Новый Год. В витринах магазинов появились украшенные игрушками елки. На Крещатике собирали из отдельных веток главную елку страны. Люди выглядели более расслабленными и в газетах почти не писали о стрельбе и взрывах - словно все жители Киева, независимо от профессии, ушли на каникулы.
Виктор уже купил новогодний подарок для Сони, но пока спрятал его в шкаф - куклу Барби. Вместе они выбрали маленькую елочку с крестовиной. Принесли домой и украсили ленточками и найденными на антресолях старыми игрушками.
- Ты веришь в деда Мороза? - спросил как-то Соню Виктор.
- Да, - удивленно ответила Соня. - А ты что, не веришь?
- Верю... - сказал Виктор.
- Подожди Нового Года и Дед Мороз тебе обязательно что-то принесет! пообещала Соня.
29
Оставив Соню дома, Виктор купил в гастрономе еды и приехал к Пидпалому.
Пидпалый снова встретил его в синем спортивном костюме и босиком.
- Это все мне? - радостно удивлялся пингвинолог, рассматривая принесенные Виктором съедобные подарки. - Зачем же... Не надо было.
На дне хозяйственной сумки, под всей этой купленной снедью лежала папка с рукописью пингвинолога.
- Большое спасибо! - Виктор протянул старику рукопись.
- Пригодилась? - спросил старик.
- Да. Очень.
- Садитесь, садитесь... Я чай поставлю. - Засуетился Пидпалый.
Чай у него оказался зеленый. Он протянул Виктору пиалку. Рядом поставил невесть откуда взявшуюся коробочку с колотым сахаром, виденным до этого Виктором только в старых кинофильмах.
Виктор взял кусочек сахара, откусил и запил зеленым чаем. Потом снова покосился на коробочку.
- Сахар ведь не портится... - заметив, куда смотрит гость, сказал Пидпалый. - Я когда-то давно купил три головы сахара и вот до сих пор покусываю... Раньше все имело больше формы и больше вкуса! Вы помните мясной хлеб "Столичный"?
Виктор отрицательно мотнул головой.
- Вы пропустили время изобилия, - с сожалением в голосе сказал старик. - В каждом веке бывает лет пять изобилия, после чего все рушится... Боюсь, что до следующей пятилетки изобилия вы не доживете, я уж тем более... Но я хоть застал... Как ваш пингвин?
- Нормально, - ответил Виктор. - Помните, вы говорили о психологии пингвинов?
- Да, конечно... - старик кивнул.
- Они вообще что-то понимают? - спросил Виктор.
- Конечно, они легко различают настроение людей и других зверей. Кроме того они очень злопамятны. Добро тоже хорошо помнят. Но вы понимаете, что их психология намного сложнее, чем, скажем, собаки или кота. Они и умнее, и скрытнее. Они могут скрывать свои чувства и свои привязанности.
Допив чай, Виктор написал на листке бумаги свой телефон.
- Если что-то надо будет - звоните! - сказал он, протягивая пингвинологу листок бумаги.
- Спасибо, спасибо. Вы тоже звоните, заезжайте...
Старик встал. Виктор снова обратил внимание на его босые ноги.
- Вы не простудитесь? - спросил он.
- Нет, - заверил его Пидпалый. - Это я йогой занимаюсь... У меня книжка есть с фотографиями - там все индийские йоги - босиком...
- В Индии просто нет зимы и очень дорогая обувь, - сказал, открывая дверь, Виктор. - До свидания!
- С наступающим! - в спину уходящему гостю сказал Пидпалый.
30
За несколько дней до Нового Года, проснувшись очень рано, Виктор заметил в гостинной под елкой три больших свертка в яркой бумажной упаковке. Посмотрел на Соню - она еще спала.
- Неужели она? - подумал Виктор. - Или Дед Мороз?..
Умывшись, он зашел на кухню и увидел на столе конверт.
- Что это такое? - думал, глядя на конверт, Виктор. - Сон был какой-то нервный, а теперь вот это...
Он вспомнил, что в своем сновидении он прятался от кого-то темной ночью в чужой квартире. Прятался и напряженно вслушивался в тишину, то и дело нарушаемую едва уловимыми шагами и поскрипыванием дверей.
Конверт был заклеен. Виктор отрезал его край ножницами.
"С Наступающим! - читал Виктор четкий почти "печатный" почерк. Спасибо за Соню! Ее и твои подарки под елкой, а для тезки - подарок в морозильнике. Надеюсь, что Новый Год принесет тебе облегчение. Жаль, что не могу зайти... Пока. Миша"
- А кто же здесь был? - удивленно спросил сам себя Виктор, осматриваясь, словно ожидал кого-то увидеть.
В прихожей он проверил дверь - все было как обычно: закрыта изнутри на два оборота замка.
Виктор пожал плечами и вернулся на кухню. Необъяснимость и очевидность проишедшего поставили его в тупик. Дверные замки не охраняли его покой и жизнь, и уж конечно не спасли бы его в случае опасности.
Он не был напуган, просто удивлен.
А за окном легко скользил по касательной ветра хлопчатый снег.
31
Соня, проснувшись, очень обрадовалась лежавшим под елкой подаркам.
- Видишь! - сказала она. - Дед Мороз есть! Он, может, еще раз придет?! - с надеждой проговорила она.
Виктор ехидно улыбнулся и кивнул.
После завтрака Соня уже хотела открыть подарки, но Виктор остановил ее.
- Там и мой подарок, - сказал он, присев перед ней на корточки. - А сегодня только двадцать девятое декабря! Еще два дня!
Нехотя Соня согласилась подождать.
Пока она возилась в спальне с пингвином, рассказывая ему какую-то сказку, Виктор сварил себе кофе и теперь с чашечкой в руке сидел за столом, повернувшись лицом к окну.
Оканчивался год, принесший много странностей в его жизнь. Он и оканчивался как-то странно - смешав в голове чувства и мысли. Его одиночество сменилось каким-то полуодиночеством - полузависимостью. Вялотекущая энергия его жизни вынесла его как волна на странный остров, где у него появились обязанности и деньги за их выполнение. При этом, оставаясь в стороне от событий и даже от самой внешней жизни, он и не пытался понять - что происходит вокруг него. Не пытался до последнего времени, пока у него не появилась Соня. Но и теперь, словно он уже пропустил тот момент, когда понять происходящее еще было возможно, жизнь вокруг оставалась для него опасно необъяснимой. Его собственный мир теперь состоял из него самого, пингвина Миши и Сони, но этот маленький мир казался ему настолько уязвимым, что случись что-то - Виктору было бы не под силу защитить его. И вовсе не потому, что у него не было оружия и он не владел приемами карате. Нет. Просто сам этот мир был слишком рассыпчат, в нем не было настоящей привязанности, не было чувства единства, не было женщины. Соня была чужой девочкой, оставленной на время под его присмотром, а пингвин оказался больным и грустным, да и не обязан он был по-собачьи выказывать благодарность, виляя хвостом после каждой свежемороженной рыбины...
Позвонил телефон, прервав размышления Виктора. Он вернулся в гостиную, снял трубку.
Звонил главный.
- Я подъеду на полчасика, хорошо? - спросил он.
- Хорошо, - сказал Виктор.
Заглянул в спальню - там стояли Соня и пингвин, стояли и смотрели друг на друга.
В конце концов он заснул.
Через некоторое время из-за темно-зеленого дивана выбрался пингвин и лениво пошел к приоткрытой двери, ведущей в гостинную. Проходя через гостинную, остановился на минуту возле спящей девочки, посмотрел на нее внимательно. Потом продолжил путь. Вышел в коридор. Толкнул следующую дверь и шагнул в кухню.
Перед ним на месте хозяина сидел, опустив голову на стол, незнакомый ему человек. Он спал.
Несколько минут пингвин смотрел на него, неподвижно стоя у двери. Потом развернулся и пошел обратно.
24
Часы на тумбочке показывали семь. На улице было еще темно и тихо. Головная боль разбудила Виктора и он лежал на спине, глядя в потолок и думая о вчерашнем разговоре с Мишей. Сейчас, не смотря на головную боль, у него появилось несколько вопросов к вечернему гостю.
Виктор медленно, стараясь не шуметь, встал. Одел халат и прошел в гостинную.
Соня еще спала. Она была заботливо укутана в серое осеннее пальто Виктора, до того висевшее на вешалке в прихожей.
Собравшись с духом, Виктор вышел в коридор и остановился перед открытыми дверьми на кухню.
В кухне никого не было. На столе лежала записка.
"Мне пора уходить. Оставляю Соню у тебя - отвечаешь головой. Когда пыль уляжется - появлюсь.
Миша."
Записка застала его врасплох и теперь он сидел за столом, уткнув свой взгляд в две рукописные строчки, и пытался выгнать из головы так и не заданные Мише вопросы.
За окном серело - блеклый зимний рассвет пытался победить ночь.
В гостинной скрипнул диван и этот звук отвлек Виктора от мыслей. Он обернулся, встал из-за стола. Заглянул в гостинную.
Соня сидела на диване, терла глаза. Наконец она отняла от лица свои ручки и, увидев Виктора, спросила:
- А папа где?
- Он ушел... - ответил Виктор, глядя на девочку. - Он сказал, что ты пока здесь поживешь...
- С пингвином? - обрадовалась Соня.
- Да, - довольно холодно сказал Виктор.
- У нас вчера окна разбились... - сказала Соня. - И стало очень холодно.
- У вас дома? - спросил Виктор.
- Да, - доверительно произнесла девочка. - Так громко разбились... Ба-бах!
- Кушать хочешь? - спросил Виктор.
- Да, только не кашу!
- А у меня нет никакой каши, - признался хозяин. - Я сам мало ем.
- Я тоже, - улыбнулась Соня. - А куда мы сегодня пойдем?
- Пойдем?! - повторил Виктор и задумался. - Я не знаю... А куда ты хочешь?
- В зоопарк, - призналась Соня.
- Хорошо, - согласился Виктор. - Только я сначала поработаю часика два, а потом пойдем...
25
На обед Виктор дал пингвину рыбу, а себе и Соне поджарил картошки.
- Я завтра куплю побольше еды! - пообещал Виктор Соне.
- А я больше не съем, - сказала девочка, придвигая к себе большую тарелку.
Виктор усмехнулся. Первый раз жизнь столкнула его с чужим детством и он присматривался к этому детству с осторожностью и любопытством, словно еще сам был ребенком. Непосредственность Сони, ее ответы не то, чтобы невпопад, но как-то по касательной заставляли Виктора улыбаться. Он ел и искоса следил за девочкой, которая ела картошку скорее с интересом, чем с аппетитом, разглядывая внимательно каждый наколотый на вилку кусочек. Она сидела напротив, а между ее спиной и плитой стоял и возился возле своей миски пингвин Миша.
В какой-то момент Соня повернулась и перенесла вилкой кусочек поджаренной картошки в миску пингвину. Пингвин удивленно посмотрел на девочку и смешно склонил голову на бок.
Соня рассмеялась. Миша, постояв со склоненной на бок головой, снова повернулся к миске и съел положенный туда кусочек картошки.
- Ему нравится! - обрадованно сообщила Виктору Соня.
Допив чай, Виктор одел Соню и они поехали в зоопарк.
На улице шел мелкий снег, было ветренно и ветер все время дул в лицо. Когда они вышли из метро, Виктор укутал Соню шарфиком по самые глазки.
За воротами зоопарка висело объявление о том, что в связи с зимними условиями посетители могут увидеть только малую часть обитателей зоопарка.
В зоопарке было малолюдно. Выбрав указатель "тигры", Виктор повел Соню по заснеженной дорожке. Прошли мимо вольера, на котором висел большой щит с нарисованной зеброй, а рядом трафаретными буквами было дано описание животного и его привычек.
- А где звери? - спросила, оглядываясь Соня.
- Дальше, - ответил Виктор и улыбнулся девочке.
Они прошли мимо еще нескольких пустых вольеров со щитами, изображавшими их недавних обитателей. Впереди показался закрытый павильон.
Там, в клетках, за толстой железной решеткой сидели два тигра, лев, волк и еще какие-то хищники. Напротив входа висело объявление: "Животных разрешается кормить только свежим мясом и хлебом." Ни того, ни другого у Виктора и Сони с собой не было.
Они прошли вдоль клеток, останавливаясь ненадолго у каждой.
- А где здесь пингвины? - спросила Соня.
- Наверно, тут нет... - проговорил Виктор. - Хотя, давай поищем, а вдруг найдем!
Он попытался вспомнить, где он видел Мишу перед тем, как забрать его из зоопарка. Кажется, это было чуть дальше, за террариумом и цементной берлогой бурых медведей.
Они прошли туда и увидели за решеткой пустой глубокий вольер с замерзшим озером посредине. На щите, висевшем на решетке вольера, были нарисованы пинвины.
- Ну вот видишь, их тут нет... - сказал Виктор.
- Жалко! - Соня тяжело вздохнула. - Можно было бы привести сюда Мишу, чтобы он с другими пингвинами дружил...
- Но видишь, других пингвинов нету! - повторил, наклонившись, Виктор.
- А кто здесь еще живет? - спросила Соня.
Они гуляли еще целый час. Посмотрели на рыб и змей, на двух облезлых коршунов и одинокую длинношеею ламу. Уже по дороге к выходу Виктор вдруг увидел указатель "Научно-консультационный центр".
- Соня, давай туда зайдем на минутку, - попросил он. - Может, там нам про пингвинов расскажут?
- Давай! - согласилась Соня.
В одноэтажном домике они постучали в единственную дверь. Зашли.
- Извините, - обратился Виктор к сидевшей за столом седой, но не старой женщине, читавшей какой-то журнал.
- Да? - она оторвала взгляд от журнала. - Вы ко мне?
- Понимаете, - заговорил Виктор. - Чуть больше года назад я взял у вас в зоопарке пингвина... У вас, случайно, нет никакой литературы о пингвинах?..
- Нет, - ответила женщина. - Пингвинами у нас занимался Пидпалый. Когда их роздали - его уволили и он всю литературу унес с собой. Вредный был старик...
- Пидпалый? - повторил Виктор. - А как его найти?
- Спросите в отделе кадров! - сказала женщина и пожала плечами.
- Кстати, вам змеи не нужны? - спросила она с интересом рассматривая Соню. - Мы с января ликвидируем террариум...
- Нет, спасибо, - ответил Виктор. - А где находится отдел кадров?
- Слева от центрального входа, за туалетами.
Попросив Соню подождать у выхода, Виктор зашел в отдел кадров и упросил их дать ему адрес Пидпалого. Свернув вдвое листок с записанным адресом и спрятав его в бумажник, Виктор взял Соню за ручку и направился с ней к метро.
26
Следующим утром Виктор решил съездить к главному. Во-первых - давно уже собирался отвезти новые тексты, а во-вторых - хотелось покаяться, даже не то, чтобы покаяться, а просто объяснить главному, что и почему произошло с Якорницким.
- Ты умеешь одна дома сидеть? - спросил он после завтрака Соню.
- Да, меня папа учил, - сказала она. - Дверь никому не открывать и по телефону ничего не говорить. К окнам не подходить. Правильно?
- Правильно, - сказал Виктор и вздохнул. - Но к окнам сегодня можешь подходить.
- Да? - обрадовалась Соня и тут же подбежала к балконной двери, прильнула носом к стеклу.
- Ну, что там видишь?
- Зиму! - сказала девочка.
- Я скоро приду, - пообещал Виктор.
Три раза ему пришлось показать свою "корочку", прежде чем попал он в кабинет к главному.
- Как жизнь? - спросил Игорь Львович.
- Ничего... - не совсем уверенно произнес Виктор. - Вот, новые "крестики" принес...
- Давай, - протянул руку главный. - А это тебе от Федора, - он протянул ему плотную папку.
- Игорь, - набравшись решимости заговорил Виктор. - У меня... Вообщем... Оказывается, я виноват в смерти Якорницкого...
- Да ну! - ухмыльнулся главный. - Ты что же, думаешь, что ты такой крутой?
Виктор посмотрел с недоумением на главного.
- Не переживай, я все знаю... - сказал тот уже более дружелюбно.
- Все? - переспросил Виктор.
- Нет, не все. Гораздо больше. Ну а Якорницкий все равно туда собирался... Так что не беспокойся! Конечно, было бы лучше, если б ты только своим делом занимался.
Виктор ошарашенно смотрел на главного, он был совершенно смущен словами шефа, что-то мешало ему их понять.
- Так что, ничего страшного нет... - проговорил он наконец.
- В чем? В том, что одним кланом с выходом на правительство стало меньше? Успокойся. Ты здесь не при чем, а если при чем, то только левым боком. Давай лучше кофейку выпьем!
Главный по телефону заказал у секретарши два кофе. Потом, пожевав в задумчивости губы, снова посмотрел пристально на Виктора.
- У тебя же ни жены, ни подруги нет? - спросил он.
- Нет, сейчас нет... - признался Виктор.
- Это плохо, - полушутливо покачал головой главный. - Женщины укрепляют нервную систему мужчин. Тебе самое время заняться своими нервами!.. Да ладно, шучу.
Секретарша принесла кофе.
Виктор положил полложечки сахара, но кофе все равно был слишком крепким и горчил на языке. Горечь кофе опять напомнила о недавней поездке в Харьков.
- А в Одессу мне надо будет ехать? - спросил вдруг Виктор, вспомнив о разговоре с главным до Харькова.
- Нет, не надо, - ответил шеф. - Кто-то очень не хочет, чтобы мы занимались провинцией... Ну у нас и тут дел хватит. Так что не переживай! У меня вон шофера недавно убили - и то я спокоен, как танк, видишь! Жизнь не такая штука, чтобы за нее бояться. Поверь мне.
Виктор посмотрел на главного удивленно. Игорь Львович сидел в своем директорском кресле, в роскошном костюме, французский галстук, тяжелая золотая заколка на нем. "Это он не дорожит жизнью?" - засомневался Виктор.
- Нам надо будет с тобой перед Новым Годом посидеть за бутылочкой, а? Не против? - спросил он.
- С удовольствием, - ответил Виктор.
- Добро, - главный встал из-за стола. - Жди приглашения!
27
Степан Яковлевич Пидпалый жил на первом этаже серого сталинского дома недалеко от метро "Святошино". Потоптавшись перед его дверью, Виктор позвонил.
Его долго разглядывали в глазок, потом дребезжащий старческий голос спросил: "Вам кого?"
- Мне нужен Степан Яковлевич, - ответил Виктор.
- А вы кто?
- Мне ваш адрес в зоопарке дали... - объяснил Виктор. - Я по поводу пингвинов...
Несмотря на то, что собственное объяснение цели прихода показалось Виктору совершенно идиотским, дверь открылась и небритый и с виду не такой уж и старый мужчина в синем шерстяном спортивном костюме жестом предложил войти.
Виктор прошел в просторную гостинную, посреди которой стоял старинный круглый стол со стульями.
- Садитесь! - не глядя на гостя, сказал хозяин.
- Вас интересуют пингвины? - проговорил он, глядя в лицо Виктору и одновременно на ощупь убирая с грязной скатерти старый окурок.
Он опустил руку с окурком под стол и снова положил ее перед собой на скатерь, но уже без окурка.
- Извините, - заговорил Виктор. - Я хотел узнать, может у вас есть что-то из книг про пингвинов...
- Книг? - огорченно переспросил Пидпалый. - Почему книг? У меня есть собственные труды, еще не изданные... Я больше двадцати лет занимался пингвинами...
- Вы зоолог? - спросил как можно более вежливым голосом Виктор.
- Скорее пингвинолог, но, конечно, в официальном научном регистре специализаций такой специализации вы, пожалуй, не найдете... - Пидпалый смягчил тон. - А все-таки почему вас интересуют пингвины?
- У меня дома живет один... - сказал Виктор. - Но я ничего о них не знаю... Вдруг я что-то неправильно делаю...
- Дома? Замечательно! - воскликнул хозяин. - А откуда он у вас?
- Год назад в зоопарке взял... Когда они раздавали мелких животных...
Пидпалый нахмурился.
- А какой у вас вид?
- Кажется, королевский. Зовут Миша, большой, ростом с этот стол...
- Миша! - Пидпалый напряг губы, почесал свою щетину. - Из нашего зоопарка?
- Да!
- Ну вы, братец, даете! Что ж вы больного себе взяли? Там же особей семь было, помню. Адель, Зайчик - те помоложе, здоровенькие...
- А что с Мишей? - спросил Виктор.
- У Миши депрессивный синдром и больное сердце. По-моему - врожденный порок... Да, так вот куда Миша делся... - проговорил он с грустью и вздохнул.
- А что с ним можно сделать? - спросил Виктор. - Лечить его можно?
- Что вы! - рассмеялся Пидпалый. - Сейчас и людей-то не лечат, а вы про пингвинов! Вы поймите, что наш климат вообще для обитателей Антарктики губителен. Самое лучшее для него - это, конечно, жизнь на родине, в Антарктиде. Не обижайтесь, я видимо бред сейчас говорю, но будь я пингвином и окажись я в наших широтах - я бы повесился! Вы не представляете, какое это мучение - иметь два жировых слоя для защиты от дичайших морозов, кроме этого - сотни специальных кровеносных сосудов, функционирующих постоянно с той же целью, и жить при этом в стране, где летом доходит до плюс сорока, а зимой изредка опускается к десяти мороза? А? Вы поймите, его организм сгорает, он перегревается изнутри... Почти у всех пингвинов, живущих в зоопарках, наблюдается депрессивный синдром... Они мне говорили, что у пингвинов нет психологии! А я им доказал! И вам докажу! И сердце! Какое сердце выдержит такие перегревы?..
Виктор внимательно слушал Пидпалого, который все больше и больше расходился и уже жестикулировал руками самому себе в такт. Время от времени он срывался на риторические вопросы и делал маленькую паузу, чтобы вдохнуть воздуха и тут же продолжить. Виктор никогда не слышал так много о пингвинах, о сроке инкубации, об устройстве организма и об особенностях брачных игр... В конце концов он почувствовал приближение головной боли. Захотелось как-то остановить словоохотливого хозяина.
- Извините, а можно попросить у вас прочитать ваши рукописи... дождавшись очередного риторического вопроса, вставил Виктор. - Про пингвинов...
- Конечно, можно, - медленно произнес Пидпалый. - Но обязательно с возвратом!
Он пошел в другую комнату. Через дверной проем взгляду Виктора открылся кабинет. Пидпалый, наклонившись, стоял перед широким письменным столом и рылся в одном из ящиков. Наконец он выпрямил спину и повернулся. В руках он держал толстую папку-скоросшиватель.
- Вот, - подойдя и опустив папку на стол, сказал он. - Вам, конечно, далеко не все будет интересно. Но, если что-то окажется для вас полезным буду очень рад!
- Может, я могу для вас тоже что-то сделать? - спросил Виктор, чувствуя необходимость отблагодарить пингвинолога, но не зная как и чем.
- Знаете, - доверительно и негромко сказал Пидпалый. - Вы, когда будете возвращать рукопись - принесите пару килограмм картошки...
28
Прошло две недели. Соня привыкла к новой квартире и теперь уже реже спрашивала о папе. Виктор привык к Соне, как раньше привык к пингвину. Но об ее отце он вспоминал часто, не зная: что с ним и жив ли он вообще.
За окном длилась зима. Иногда вечером, когда на улице было уже темно и малолюдно, Виктор выходил с Соней и пингвином Мишей на прогулку. Они гуляли по пустырю возле трех голубятен. Хрустел под ногами снег и иногда к пингвину подбегали бродячие дворняжки, но они не лаяли, а только молча внюхивались в странного зверя, который на них никак не реагировал. А Соня подбегала и отпугивала собак от Миши, выставляя вперед ручки и надувая щеки. Собаки отбегали и Соня оставалась довольна.
Рукопись Пидпалого Виктор уже дочитал. В ней было много непонятного, но все-таки что-то полезное в ней он обнаружил.
Отметив самые важные страницы рукописи, Виктор снял с них ксерокопии в ближайшем книжном магазине, после чего рукопись положил на кухне на видное место, чтобы в ближайшее время возвратить ее автору.
Работа тоже двигалась. Полученную от главного папку Виктор уже обработал - и двенадцать новых "крестиков" лежали теперь на подоконнике, дожидаясь своего часа. С ними пришлось повозиться: в досье на потенциальных покойников было так много подчеркнуто главным, что все эти факты никак не вписывались в сам жанр, разработанный и отточенный Виктором. Пришлось изменить ритм, сделать его более "учащенным", а подчеркнутые факты подавать, как краткие биографические вставки. Но все эти вставки больше напоминали строчки из обвинительного заключения.
Уже дописав новую партию "крестиков", Виктор первый раз задумался о том, что только в одном, да и то незапланированном некрологе главная героиня была чистой жертвой, без каких-либо намеков на темное прошлое и прямых фактов. Он вспомнил об оперной певице Юлии Пархоменко, но тут же возникли и сомнения, вспомнились намеки на причастность певицы к исчезновению другой артистки театра... Да и ее любовь к покойнику Якорницкому... Нет, думал Виктор, чистых и бесгрешных людей не бывает, или они умирают незаметно, без некролога. Эта мысль показалась Виктору убедительной. "Люди, заслуживающие некролога, обычно чего-то добились, продолжал он свои размышления. - Они боролись за свои цели, а в борьбе трудно остаться чистым и честным. Да и вся борьба в нынешнее время - это борьба за материальные идеалы. Сумашедшие идеалисты вымерли как класс. Остались сумашедшие прагматики..."
Несколько раз звонил участковый Сергей, а в прошлое воскресенье они снова выехали на ледяной пикник на Днепр, только в этот раз уже с Соней. Они неплохо отдохнули, да и пингвин наплавался вдоволь в широкой проруби. Виктор и Сергей пили кофе с коньяком, лежа на том же ватном одеяле. Для Сони купили пепси и конфеты. И все втроем следили за прорубью, из которой пингвин Миша выпрыгивал как ужаленный. Он взлетал над прорубью на метр-полтора и смешно приземлялся на лед, потом спешил к одеялу. Соня заботливо вытирала его полотенцем, после чего он снова смешно семенил к проруби.
Тогда засиделись они почти до темноты и потом пришлось торопиться, переходить замерзший Днепр по сизому льду, спеша к оставленному на старом месте у нижних лаврских садов "запорожцу".
Потом снова началась обычная неделя, но Виктор почувствовал, как прибавилось у него забот, ведь теперь он был в ответе за Соню и в результате все они стали есть лучше. Он покупал немецкие фруктовые йогурты, свежие фрукты, а у пингвина в рационе появились мороженные креветки, которые ему очень понравились.
- А почему у тебя нет телевизора? - спросила однажды Соня. - Ты что, мультики не любишь?
- Нет, не люблю... - ответил Виктор.
- А я люблю! - серьезно произнесла девочка.
Приближался Новый Год. В витринах магазинов появились украшенные игрушками елки. На Крещатике собирали из отдельных веток главную елку страны. Люди выглядели более расслабленными и в газетах почти не писали о стрельбе и взрывах - словно все жители Киева, независимо от профессии, ушли на каникулы.
Виктор уже купил новогодний подарок для Сони, но пока спрятал его в шкаф - куклу Барби. Вместе они выбрали маленькую елочку с крестовиной. Принесли домой и украсили ленточками и найденными на антресолях старыми игрушками.
- Ты веришь в деда Мороза? - спросил как-то Соню Виктор.
- Да, - удивленно ответила Соня. - А ты что, не веришь?
- Верю... - сказал Виктор.
- Подожди Нового Года и Дед Мороз тебе обязательно что-то принесет! пообещала Соня.
29
Оставив Соню дома, Виктор купил в гастрономе еды и приехал к Пидпалому.
Пидпалый снова встретил его в синем спортивном костюме и босиком.
- Это все мне? - радостно удивлялся пингвинолог, рассматривая принесенные Виктором съедобные подарки. - Зачем же... Не надо было.
На дне хозяйственной сумки, под всей этой купленной снедью лежала папка с рукописью пингвинолога.
- Большое спасибо! - Виктор протянул старику рукопись.
- Пригодилась? - спросил старик.
- Да. Очень.
- Садитесь, садитесь... Я чай поставлю. - Засуетился Пидпалый.
Чай у него оказался зеленый. Он протянул Виктору пиалку. Рядом поставил невесть откуда взявшуюся коробочку с колотым сахаром, виденным до этого Виктором только в старых кинофильмах.
Виктор взял кусочек сахара, откусил и запил зеленым чаем. Потом снова покосился на коробочку.
- Сахар ведь не портится... - заметив, куда смотрит гость, сказал Пидпалый. - Я когда-то давно купил три головы сахара и вот до сих пор покусываю... Раньше все имело больше формы и больше вкуса! Вы помните мясной хлеб "Столичный"?
Виктор отрицательно мотнул головой.
- Вы пропустили время изобилия, - с сожалением в голосе сказал старик. - В каждом веке бывает лет пять изобилия, после чего все рушится... Боюсь, что до следующей пятилетки изобилия вы не доживете, я уж тем более... Но я хоть застал... Как ваш пингвин?
- Нормально, - ответил Виктор. - Помните, вы говорили о психологии пингвинов?
- Да, конечно... - старик кивнул.
- Они вообще что-то понимают? - спросил Виктор.
- Конечно, они легко различают настроение людей и других зверей. Кроме того они очень злопамятны. Добро тоже хорошо помнят. Но вы понимаете, что их психология намного сложнее, чем, скажем, собаки или кота. Они и умнее, и скрытнее. Они могут скрывать свои чувства и свои привязанности.
Допив чай, Виктор написал на листке бумаги свой телефон.
- Если что-то надо будет - звоните! - сказал он, протягивая пингвинологу листок бумаги.
- Спасибо, спасибо. Вы тоже звоните, заезжайте...
Старик встал. Виктор снова обратил внимание на его босые ноги.
- Вы не простудитесь? - спросил он.
- Нет, - заверил его Пидпалый. - Это я йогой занимаюсь... У меня книжка есть с фотографиями - там все индийские йоги - босиком...
- В Индии просто нет зимы и очень дорогая обувь, - сказал, открывая дверь, Виктор. - До свидания!
- С наступающим! - в спину уходящему гостю сказал Пидпалый.
30
За несколько дней до Нового Года, проснувшись очень рано, Виктор заметил в гостинной под елкой три больших свертка в яркой бумажной упаковке. Посмотрел на Соню - она еще спала.
- Неужели она? - подумал Виктор. - Или Дед Мороз?..
Умывшись, он зашел на кухню и увидел на столе конверт.
- Что это такое? - думал, глядя на конверт, Виктор. - Сон был какой-то нервный, а теперь вот это...
Он вспомнил, что в своем сновидении он прятался от кого-то темной ночью в чужой квартире. Прятался и напряженно вслушивался в тишину, то и дело нарушаемую едва уловимыми шагами и поскрипыванием дверей.
Конверт был заклеен. Виктор отрезал его край ножницами.
"С Наступающим! - читал Виктор четкий почти "печатный" почерк. Спасибо за Соню! Ее и твои подарки под елкой, а для тезки - подарок в морозильнике. Надеюсь, что Новый Год принесет тебе облегчение. Жаль, что не могу зайти... Пока. Миша"
- А кто же здесь был? - удивленно спросил сам себя Виктор, осматриваясь, словно ожидал кого-то увидеть.
В прихожей он проверил дверь - все было как обычно: закрыта изнутри на два оборота замка.
Виктор пожал плечами и вернулся на кухню. Необъяснимость и очевидность проишедшего поставили его в тупик. Дверные замки не охраняли его покой и жизнь, и уж конечно не спасли бы его в случае опасности.
Он не был напуган, просто удивлен.
А за окном легко скользил по касательной ветра хлопчатый снег.
31
Соня, проснувшись, очень обрадовалась лежавшим под елкой подаркам.
- Видишь! - сказала она. - Дед Мороз есть! Он, может, еще раз придет?! - с надеждой проговорила она.
Виктор ехидно улыбнулся и кивнул.
После завтрака Соня уже хотела открыть подарки, но Виктор остановил ее.
- Там и мой подарок, - сказал он, присев перед ней на корточки. - А сегодня только двадцать девятое декабря! Еще два дня!
Нехотя Соня согласилась подождать.
Пока она возилась в спальне с пингвином, рассказывая ему какую-то сказку, Виктор сварил себе кофе и теперь с чашечкой в руке сидел за столом, повернувшись лицом к окну.
Оканчивался год, принесший много странностей в его жизнь. Он и оканчивался как-то странно - смешав в голове чувства и мысли. Его одиночество сменилось каким-то полуодиночеством - полузависимостью. Вялотекущая энергия его жизни вынесла его как волна на странный остров, где у него появились обязанности и деньги за их выполнение. При этом, оставаясь в стороне от событий и даже от самой внешней жизни, он и не пытался понять - что происходит вокруг него. Не пытался до последнего времени, пока у него не появилась Соня. Но и теперь, словно он уже пропустил тот момент, когда понять происходящее еще было возможно, жизнь вокруг оставалась для него опасно необъяснимой. Его собственный мир теперь состоял из него самого, пингвина Миши и Сони, но этот маленький мир казался ему настолько уязвимым, что случись что-то - Виктору было бы не под силу защитить его. И вовсе не потому, что у него не было оружия и он не владел приемами карате. Нет. Просто сам этот мир был слишком рассыпчат, в нем не было настоящей привязанности, не было чувства единства, не было женщины. Соня была чужой девочкой, оставленной на время под его присмотром, а пингвин оказался больным и грустным, да и не обязан он был по-собачьи выказывать благодарность, виляя хвостом после каждой свежемороженной рыбины...
Позвонил телефон, прервав размышления Виктора. Он вернулся в гостиную, снял трубку.
Звонил главный.
- Я подъеду на полчасика, хорошо? - спросил он.
- Хорошо, - сказал Виктор.
Заглянул в спальню - там стояли Соня и пингвин, стояли и смотрели друг на друга.