Страница:
"Я всю жизнь пытался приструнить свои чувства, а теперь вы все портите!" - кричал он на меня сквозь слезы. Мне оставалось только поздравить его с этим завоеванием, что я и сделал. Но почему чувства, а не мысли или слова? - вот что меня действительно интересовало. От этого вопроса он впал в еще большую тоску. По всему видно было, что эти сомнения его уже терзали. Наплакавшись вдоволь, он посмотрел на меня своими небесно-голубыми, почти белыми глазами и сказал, что я обрекаю его на муки. "Лучше не чувствовать боли, о ней лучше говорить", - сказал он мне. Признаться, я был несколько обескуражен, но меня тут же заинтересовало: а о любви он думает то же самое? Что, вы думаете, он мне ответил? Он сказал: "Да".
"А чего вы тогда хотите?" - удивился я. "Чтобы все было, как должно быть", - проскрежетал он в ответ. "Оно так и есть", - мне казалось, я констатировал очевидный факт. "Оно не так, как должно быть, оно так, как есть", - возразил мой пациент. "А разве то, что есть, не появилось с необходимостью, потому что не могло не появиться, а потому должно было появиться?" - пришлось разъяснить мне свою позицию. После этого он почти разгневанно спросил меня: "Вы хотите, чтобы я сдался?" - "Нет, я хочу, чтобы вы любили", - ответил я. "Мне нужно подумать", - сказал он, и мы простились до следующего раза.
<Ловушка нужна для ловли зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Слова нужны, чтобы поймать мысль: когда мысль поймана, про слова забывают. Как бы мне найти человека, забывшего про слова, - и поговорить с ним! Чжуан Цзы>
Когда мы встретились через несколько дней, я прочел в его глазах властное злорадство. "Я подумал, я согласен, - сказал он мне, - но я не думаю, что это возможно". В этот раз я почти не слышал от него "должен", "надо", "следует" и пр. Теперь он сыпал одними оценками. Он доказывал мне невозможность любви, аргументируя свою позицию все теми же оценками. Он считал "минусы", говорил о человеческих недостатках, о слабостях, о порочности и т. д. Он так красочно отчитал предательство, ненависть, измены и что-то еще в этом духе, что на какое-то мгновение мне показалось, что я на проповеди. Только этот "пастор" не только не любил, его речь отрицала саму возможность любви. Он высмеивал любовь, бичевал чувства, унижал радость взаимности. Он сказал, что презирает "бредни о любви и радости".
Видимо, он надеялся, что я буду с ним спорить, но его прогнозы не оправдались. Ему нужно было выговориться, и я дал ему эту возможность. После чего я похвалил его и сказал, что, хотя относительно своей готовности любить он мне солгал, я на него, в общем-то, не в обиде, поскольку чувства уже стали у него появляться. "А то, что вы начали с презрения, так в этом ничего странного", - закончил я.
Человек, не доверяющий себе, верящий только букве - это человек оценки и требований долженствования. Мой пациент прятался под этой выдуманной им маской из-за своего страха перед любовью и искренними чувствами.
Как улитка прячет свое нежное тельце в раковину, так и он прятал свою тонкую душу под завесой слов. Многие поступают таким образом, но они не знают, что не найдут в этом укрытии ни воздуха, ни пищи и непременно погибнут.
В третий раз он был удручен больше обычного, но все-таки, как вы догадываетесь, пришел. Он, видимо, долго и мучительно думал над моими последними словами, и они повергли его в трясину самобичевания и уничижения. "Я ничего не стою, - говорил он мне в этот раз, - моя жизнь пошла прахом. Я никогда не смогу полюбить, это катастрофа". Через слово он повторял: "кошмар", "безумие", "это невыносимо", "это конец" и т. п. Казалось, он был раздавлен. И тогда я стал спрашивать, что у него есть. Поначалу ему трудно было вспомнить хоть что-то, кроме работы. Потом он вдруг осознал, что у него есть семья, пятилетний ребенок, постаревшая мама, дом далеко в деревне, где он проводил школьные каникулы в детстве, еще остались старые друзья, кроме того, он чувствовал в себе талант преподавателя, и много еще хорошего и дорогого.
С каждой минутой ему становилось все лучше и лучше, ведь он расширял свое душевное пространство, которое до этого момента фактически коллапсировало под натиском словесных бомбардировок. Потом он вспомнил, что у него еще есть сестра, с которой он уже несколько лет не виделся, подрастает племянник, которому он давным-давно пообещал купить игрушечный грузовик. И тут он снова в сердцах сказал: "Какой кошмар! Я ведь так и не сделал этого!" - "Ты его любишь?" - спросил я своего пациента. "Конечно!" не раздумывая, ответил он. "Тогда главного кошмара мы избежали", облегченно заметил я. Упрощая, можно сказать, что после того, как мой пациент вспомнил все, что было ему дорого, в нем вновь возникла способность любить и чувствовать эту любовь, которые были жестоко подавлены его словесной аргументацией, убеждавшей его, что чувствовать - это больно и рискованно. Теперь он так не думал, да и "проповедей" от него я больше не слышал.
Теперь подведем некоторые итоги. Мой пациент в разное время мучился тремя словами: "надо", "плохо" и "никогда".
<Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает. - Лао Цзы>
Сначала он был до краев полон своими "надо", "должен", "следует", "необходимо". От этого он и стал машиной "с программным управлением", полностью разучился чувствовать, подавил свои естественные желания и порывы. Он отдал себя на поруки бездушных правил и бесконечного числа умозаключений, которыми его снабжал язык. Чем-то он очень напоминал попугая, он разучился переживать и сочувствовать. Как выяснилось после нашей первой встречи, эти слова служили ему для того, чтобы "приструнить свои чувства".
Когда мы следуем своим "надо" и "должен", мы следуем зову своего рассудка, условного рефлекса так же, как собачка Павлова реагирует на мигающую лампочку. Душевный труд, решение сердца дается нам не так-то просто, за него нужно побороться, причем ни с кем-нибудь, а со страхом, совестью, неловкостью, завистью и эгоизмом. Но это честное, выстраданное решение, и вы не держите за пазухой камня (подобно моему пациенту), который может сослужить вам плохую службу, если вы упадете с моста в воду.
Кроме того, эти императивы действуют наподобие латиноамериканских диктаторов. Они требуют и приговаривают, они беспощадны к своим носителям ("я должен" или "мне необходимо") и агрессивны по отношению к другим людям. Такой болезненный максимализм может сильно ранить. Если мы каждому ставим на лоб штамп "ты должен", мы лишаем себя способности входить в его положение, сострадать ему. Мы не позволяем ему обращаться к нам со своими искренними чувствами. Мы ограничиваем жизнь нелепыми рамками, способными погубить кого угодно, лишив его целебных жизненных соков.
За авторитаризмом "надо" и "должен" слышится боль одиночества. Эти приказы и требования на самом деле не руководство к действию, а приговор, обрекающий на вымирание. И дело именно в словах, которые способны околдовать и заманить нас в свои сети. Недаром говорят: "Слово не воробей, вылетит - не поймаешь". И если ты сказал "должен", то теперь ты должен, ведь ты человек слова. Бороться с этими установками почти бессмысленно. Как же быть? Об этом правиле я уже рассказал в приведенном примере: нужно отслеживать и удалять из своей речи эти жесткие требования, а вместо них использовать мягкие, условные, относительные и вероятностные формулировки. Приведу несколько примеров. Вместо "должен" вы вполне могли бы сказать: "хорошо, если бы", "было бы лучше", "следовало бы" и т. п. Замените свои бескомпромиссные "надо" и "должен" человечными "хорошо бы" и "если бы", и это даст вам возможность сделать следующий очень важный шаг - произвести полноценный отказ от требований.
Требовать от жизни то, что мы считаем нужным и должным, нелепо и глупо - это все равно ничего не даст. Поэтому мы можем со спокойной душой отказаться от своих бесконечных требований и причитаний. Это мы в гостях у мира, а не он у нас, поэтому нам следует принимать его законы и реалии, а не навязывать ему свой устав.
Второе слово, которое снедало моего пациента, было "плохо". Это слово я избрал в качестве аллегории, за ним длинной чередой стоят бесчисленные оценки. Когда вы оцениваете, нужно помнить, что ваша оценка всегда носит частный характер. Сейчас появилось много беспризорных детей, ими никто не занимается, они не ходят в школу и сами зарабатывают себе на пропитание. Нелегкая жизнь выпала на долю этих ребятишек, как сейчас говорят, из неблагополучных семей. Когда они поступают в специальные заведения, их обследуют врачи-специалисты, в том числе психиатр, а также психолог. Подчас десятилетние ребятишки не могут ответить на "мудреный" вопрос о том, как называется столица нашей Родины, какой сейчас год и сколько будет 13 плюс 31. И если их осматривает плохой специалист, то, протестировав таким образом ребенка, в его медицинскую карту он запишет: "умственная отсталость такой-то степени", "олигофрения". Но так ли это на самом деле?
Если вы хорошенько расспросите этого ребенка, то он расскажет вам, как приготовить суп, причем фактически из топора, где достать деньги, когда все возможности исчерпаны, как привести в чувство умирающего от перепоя отца. Эти дети знают столько и такого, что нам и не снилось! А там, где надо, соображают не хуже шахматного гроссмейстера. Мы живем с ними в разных мирах, а в их мире не важно, как называется столица и какой год в календаре. Страдают ли эти ребятишки "умственной отсталостью"? В подавляющем большинстве, конечно, нет. Они страдают педагогической запущенностью, но не олигофренией.
Нельзя судить о человеке с формальных позиций, исходя из каких-то грубых критериев. Подчас многое станет ясно после простого знакомства с личностной историей человека: может быть, у него погиб ребенок или он сам перенес тяжелую черепно-мозговую травму. А иногда даже долгие экспедиции в глубины человеческой души не дают желаемого результата. Чужая душа потемки. Так что, как бы хорошо мы ни знали человека, мы не можем достоверно охарактеризовать его. А если так, то чего стоит любая наша оценка? Имеет ли она в таком случае смысл? Какие-то цели - да, а смысл - вряд ли. Как говорится, "не судите и не судимы будете" или "Бог вам судья".
Но избавиться от стремления всему давать оценки непросто. Для этого неплохо бы помнить как минимум о трех вещах.
Во-первых, нужно для начала просто избавиться от языковых пут, от слов: "плохо", "дурно", "это не пойдет", "так себя порядочные люди не ведут" и т. д. Избавиться, и все! Во-вторых, мы должны стремиться узнавать как можно больше и полнее о том, с чем нам приходится иметь дело.
Знайте, что нет предела познанию. Вместе с тем оценка способна закрыть путь познанию, она делает его ненужным, она его останавливает. Оценка всегда категорична, но жизнь, а тем более человек не однозначны. Оценивая, вы теряете возможность, а также право на понимание. Вы не можете подняться над проблемой и не можете понять ее целиком, полно и всесторонне. Берегите свое право на полноту. А если вы не поняли, не смогли понять смысла того или иного события, это вовсе не значит, что это какая-то кара, карма или что-нибудь в этом духе. Это означает лишь то, что вы не смогли рассмотреть, понять и принять случившееся. Значит, в вас еще звучит "должен", а вместо правды вы ищете кривду.
Мир такой, какой он есть, и если в нем случаются трагедии, это проявление жизни. Восставать против нее, обвинять жизнь в несправедливости это признак душевной слабости и слабости веры. Принимать жизнь такой, какая она приходит к нам, без ропота и причитаний - вот высшее проявление веры и душевной силы человека. Предъявлять жизни требования - это, выражаясь словами одной блистательной актрисы, "плевать в вечность". И от себя добавлю: против ветра. Кстати, пресловутая справедливость - такая же языковая фантазия, как и многие другие мнимые идеалы. Где вы видели справедливость? Вы можете себе ее представить, причем полное ее исполнение? Справедливость - это иллюзия и миф. К ней следует стремиться, но она не является истинной ценностью, поскольку истинной ценностью не может быть то, что невозможно. То, что невозможно, не имеет ценности - это блеф!
<Истинное знание - это то, что открывается в сердце. - Из суфийской традиции>
Если же вы решились оценивать не событие, а человека, будьте осторожны, это очень опасная дорога. Поэтому третье обязательное правило - это любовь. Прежде чем оценивать, проявите истинные человеческие чувства: любовь и сострадание. И тогда, может быть, отпадет потребность в оценке, по крайней мере я так думаю. Всегда оставляйте человеку шанс. Пусть он не сможет восстановить потерю, принесенный ущерб, но мы обязаны оставить у него возможность раскаяться в содеянном и право на прощение. Если у вас нет сил простить, если вам недостает мужества терпеть - лучше уйдите, но не осуждайте.
Доверьте состраданию открывать перед вами двери, и еще, пусть оно длинным-длинным шлейфом идет за вами следом. И оно удержит вас от оценки. Оценка - это всегда палка о двух концах. Она бьет не только по тому, что оценивается, но и того, кто оценивает. Говорят, нужно быть гениальным критиком, чтобы актер, музыкант или художник подали тебе руку. И это не снобизм - это правда жизни. Осуждающие осуждаемы. Битого простят, а бьющего возненавидят.
Самое страшное, когда бьют лежачего, а ведь никогда не знаешь, стоит человек или лежит. Сколько раз мне приходилось слышать от молодых мужчин, страдающих половым бессилием, какую роковую роль сыграла по отношению к ним грубо брошенная фраза: "Да ты у нас импотент!". Это тоже оценка. И когда осознаешь весь спектр горя, которое принесла она людям, хочется назвать ее самым низменным проявлением человеческой натуры. Спастись от этой напасти можно только через любовь и сострадание. Любовь прощает, состраданию чуждо осуждение. Если вас просят о помощи, то ждут не оценки, а понимания. Спросите себя: "Зачем я оцениваю?" - и вы поймете, что делаете это не из благих побуждений, а просто потому, что не можете предложить ничего лучшего. Оценка может обидеть, но она никогда не поддержит и не поможет. Если вы не сумели в отъявленном мошеннике увидеть "хорошего человека", вы обречены на одиночество. Человек с трудом различает человека в святом, что уж говорить о преступнике. Вместе с тем чуть ли не каждый мечтает о царствии небесном. Не рановато ли?
И наконец третье слово, с которым пришел мой пациент, - "никогда". В этом слове обреченность и отчаяние, это слово тоски и боли, но это, кроме того, установка на плохое, на роковое, на конечное. Вместо "никогда" мы часто говорим "всегда", но разница зачастую отсутствует. Посудите сами, например, вместо "Мне никогда не стать, кем я хочу", человек говорит: "Мне всегда придется быть тем, кто я есть". Но эти утверждения лишены всякого смысла, ведь это прогнозы. Нелепые и бессмысленные прогнозы. Но человек верит в эти магические слова: "всегда", "никогда" и т. п. Сам совершает ошибку и сам себе верит - поразительно! Верит и теряет способность проверить, отыскать ошибку.
Часто мои пациенты используют целые полчища слов, отражающих их безысходность и обреченность. Кроме вышеуказанных "никогда" и "всегда", это "катастрофа", "ужасно", "кошмар", все это настоящие языковые путы. Они одурманивают человека, как пение птицы Феникс.
От того, какие слова мы используем в своей речи, на самом деле очень многое зависит. Так, один из моих пациентов постоянно употреблял слово "кисляк". И вся его жизнь была сплошным "кисляком". В отличие от известной ситуации с халвой, с подобными словечками дело обстоит несколько иначе. Впрочем, вы можете и сами попробовать: характеризуйте все в своей жизни словом "кисляк", скажите раз двести, а потом посмотрите, каким вам представится мир после этого. Вряд ли он сможет похвастаться яркими красками. Что мы говорим, то и чувствуем. Как вы называете, так и ощущаете. В зависимости от того, какими характеристиками вы награждаете жизнь, такой она и будет вам представляться.
Психологи давно заметили, что человек способен "программироваться". Информация, которой мы обладаем до непосредственного взаимодействия с новым объектом, определяет и наше восприятие. Вот, например, вас приглашают на концерт и говорят, что будет выступать прекрасная группа - это одно. А если про эту же группу вы услышите противоположное, это совсем другое. В первом случае вы согласитесь составить другу компанию, а во втором - вряд ли.
Если же вы без конца, где надо и не надо, говорите: "Какой кошмар!", "Как это ужасно!", то кругом вас будет окружать действительно один кошмар и ужас. Это закон. Специалистами, изучающими мотивацию (это силы, которые движут нами), давно замечено, что если каждый 25-й кадр кинопленки сделать изображением, например, какого-то напитка, то человек его не заметит при просмотре киноленты, а вот пить ему захочется. Неужели же вы думаете, что если без конца повторять слова "кошмар" и "ужас", то он не почувствует, что его жизнь "кошмарна" и "ужасна".
Поэтому, если вы хотите жить по-человечески, от этого словесного недержания надо избавиться. Мир такой, какой он есть, а кошмар и ужас - это ваше душевное состояние, это ваша оценка, так что избегайте подобного рода проекций, а то скоро просто перестанете воспринимать реальность. Немыслимо радоваться жизни и называть ее "катастрофой" - или то, или другое.
Если вы действительно оказались в такой ситуации и эти слова не сходят с ваших уст, вы можете идти двумя путями. Или через позицию третьего, о чем мы уже говорили, или воспользоваться тем способом, который я использовал в случае последнего моего пациента. Я спросил, что у него есть. Может быть, кому-то этот вопрос показался нелепым, но мы действительно забываем о том, что имеем. Мы вообще привыкли ощущать себя брошенными, покинутыми, одинокими и забытыми, а человек, который называет жизнь катастрофой, испытывает это еще сильнее. Поэтому подчас достаточно одного осознания, что в этом мире все еще есть что-то или кто-то, кто дорог и любим, чтобы все вернулось на круги своя.
Наша беда зачастую в том, что мы не замечаем жизни, нам кажется, что с ней что-то случилось, что она куда-то пропала, но это заблуждение, нужно просто присмотреться, и это сразу даст силы и опору.
Отрываясь от жизни, лишаясь той последней ниточки, которая связывает нас с ней, мы обрекаем себя на ощущение безысходности. А и действительно, куда можно "изойти", если вы, оторвавшись от жизни, оказались в "нигде"? Как "изойти" в "никуда"? Первым делом вернитесь из своих странствий по роковым фантазиям, слезливому воображению и прогнозам и посмотрите на то, что вы имеете, на то хорошее, что у вас есть. Плохое всякий заметит, а вот попробуй разглядеть хорошее - вот это дело, это подвиг. Что у вас есть? У вас много всего. И если вы будете честно отвечать на этот вопрос, то инстинктивно будете называть только хорошее и только то, что вам дорого, поскольку это ценно и всегда с вами. Плохое пройдет и забудется, а хорошее, доброе и искреннее вы будете помнить всегда.
Как легендарный Олег принял смерть от коня своего, так и мы можем принять свою душевную погибель от собственных слов, мыслей и рассуждений. Сами они не так уж и плохи, но они вторичны по отношению к чувствам. Сравните любую самую сложную философскую мысль с глубиной любви и силой сострадания, и тогда у вас не останется больше вопросов о месте слова и языка в нашей жизни. Без него, разумеется, не обойтись, но он должен быть лишь инструментом, причем с соблюдением всех правил техники безопасности, а не оружием и не дамокловым мечом.
<Мы не говорим друг с другом, потому что знаем слишком многое, мы безмолвствуем друг перед другом, улыбками даем знать друг другу, что понимаем друг друга. - Фридрих Ницше>
Психологи часто советуют поговорить с любимым человеком начистоту. Совет хорош, ничего не скажешь, но сможете ли вы словами передать свои истинные чувства? Не будут ли ваши чувства выглядеть искусственными в обрамлении слов? Очень может быть, поэтому, прежде чем сеять зерна сомнения в души любимых посредством подлинных, но всегда двусмысленных речей, проявите свои искренние чувства радости, нежности и привязанности. А после этого можете делать что хотите, хотите - говорите, не хотите - не говорите, теперь это уже не имеет ровным счетом никакого значения, поскольку главное вы сделали: вы создали прецедент взаимности, а с этого начинается большая и полноводная река счастья, в этом я уверен. Не доверяйте свои чувства языку, доверяйте их любимым.
* * *
Учитывая сложность проблемы, я позволю себе конкретизировать выводы из нашей сегодняшней беседы. Сегодня мы рассмотрели язык и речь как психологические механизмы. Нам нужно было понять, как такое чудо, а язык и речь действительно нечто совершенно фантастическое, стало приносить человеку боль. Исключительное доверие, которое мы оказали языку, сделало его монстром, способным порождать психологические проблемы (или поддерживать уже возникшие). Современный человек впал в зависимость от языка, отдав ему предпочтение и отказав в этом своим чувствам.
Язык - это средство информирования, но информация, передаваемая языком, никогда не бывает точной. Это можно пояснить на достаточно простом примере. Геометрия пользуется понятием окружности, но ни одна реальная окружность (будь то металлическая монета или круг, вычерченный на листе бумаги с помощью циркуля) не бывает идеально круглой. Точно так же и с языком, он вроде бы отражает реальность, но никогда не делает это точно, а когда речь идет о таких сложных и многогранных понятиях, как любовь, верность и др., он оказывается еще менее точен. Поэтому здесь он проявляет свою неповоротливость, а подчас и преступную неповоротливость.
Кроме того, за многими языковыми выражениями тянутся длинные нити наших комплексов. Подчас какая-то внешне совершенно безобидная фраза может вызвать у человека целую гамму отрицательных эмоций. Иногда мне даже приходилось слышать: "Со мной так разговаривали в детстве! Я не позволю тебе этого! Достаточно уже боли!" При этом "обидевший" даже не мог припомнить, что из сказанного им могло настолько сильно задеть его собеседника. Слова - это не просто понятия из толкового словаря; слова - это наше прошлое, а оно не всегда было простым. Вот почему выяснение отношений (которые, как известно, всегда имеют словесную форму) - это игра с огнем. Моя задача предостеречь вас от этого.
Итак, я уже сказал, что слова и чувства противостоят друг другу. Как это ни печально, но мы должны признать этот факт. Мы должны признать его для того, чтобы увидеть наконец к чему ведет наше бесконечное потворство языку. Язык конкретнее, понятнее, он более ликвиден, если так можно выразиться, слова же нам кажутся одинаковыми, когда они употребляются разными людьми (хотя, как можно было удостовериться на примере "стола", - это далеко не так), а этого никогда не скажешь о чувствах. Они менее конкретны, чрезвычайно субъективны и почти не передаваемы. Поэтому предпочтение, оказываемое нами языку, представляется вполне закономерным, хотя вряд ли оправданным. Вот в чем загвоздка.
Следствием этого противостояния является вытеснение, девальвация и подавление истинных чувств языком. Это чем-то напоминает борьбу видов за ареал, за экологическую нишу, место под солнцем, а в борьбе, как известно, выживает сильнейший. И сильнейшим в этом споре будет тот, чью сторону мы с вами примем. Перед каждым из вас стоит этот выбор, и вы вправе поступить так, как считаете нужным.
Мне остается лишь предупредить вас, что счастье - это возможность реализации наших истинных желаний. В конечном счете это чувство, что ты счастлив.
Поэтому, если вас интересует последнее, вам придется выбирать чувства и истинные желания, а не слова и словесно оформленные закономерности, нормы и правила. И это при всем уважении к языку. Язык оказывается средством формализации и усреднения реальности, он заключает нас в рамки и тем самым закрывает перспективу. А подавление чувств и желаний лишает нас силы. Язык не может выполнить тех функций и задач, которые возложены природой на чувство. Он не может их подменить, хотя и пытается. Поэтому предпочтение, оказываемое языку, может быть даже губительным. Наконец, мы говорили о частных проявлениях языка и речи и, в первую очередь, об оценке. Оценка, как нам удалось выяснить, дело неблагодарное. Кроме того, она никогда не бывает полной и достоверной, она всегда определяет только часть явления, а так как мир значительно сложнее, нежели представляется, то оценка служит нам плохую службу, закрывая путь к познанию, что обедняет наш мир и выставляет дополнительные границы. Любые рамки ограничивают нашу жизнь, лишают нас свободы, а следовательно, и счастья. Так что если вас интересует счастье, а не, к примеру, невроз, то вам просто жизненно необходимо отказаться от оценки. А потому отдайте предпочтение и свой голос чувствам. Встаньте в позицию третьего, осознайте, что для вас по-настоящему ценно, и следуйте ему, а не словам и императивам, в избытке населяющим наш язык. Оценка может обидеть, но она бессильна помочь человеку или поддержать его. Она часто играет роль поцелуя Иуды, это удар в спину, что низко и недостойно.
<Что бы я ни произнес, описывая и поясняя Любовь, когда дело доходит до самой Любви, я стыжусь этих объяснений. - Руми>
Короче говоря, за что бы мы ни взялись, как бы ни подходили к языку, всегда напрашивается один-единственный вывод: если вы хотите обрести счастье, то вы должны понять, насколько бесполезен в этом смысле язык и как важны для этого наши чувства и истинные желания. Что ж, теперь осталось только воспользоваться необходимыми рецептами.
"А чего вы тогда хотите?" - удивился я. "Чтобы все было, как должно быть", - проскрежетал он в ответ. "Оно так и есть", - мне казалось, я констатировал очевидный факт. "Оно не так, как должно быть, оно так, как есть", - возразил мой пациент. "А разве то, что есть, не появилось с необходимостью, потому что не могло не появиться, а потому должно было появиться?" - пришлось разъяснить мне свою позицию. После этого он почти разгневанно спросил меня: "Вы хотите, чтобы я сдался?" - "Нет, я хочу, чтобы вы любили", - ответил я. "Мне нужно подумать", - сказал он, и мы простились до следующего раза.
<Ловушка нужна для ловли зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Слова нужны, чтобы поймать мысль: когда мысль поймана, про слова забывают. Как бы мне найти человека, забывшего про слова, - и поговорить с ним! Чжуан Цзы>
Когда мы встретились через несколько дней, я прочел в его глазах властное злорадство. "Я подумал, я согласен, - сказал он мне, - но я не думаю, что это возможно". В этот раз я почти не слышал от него "должен", "надо", "следует" и пр. Теперь он сыпал одними оценками. Он доказывал мне невозможность любви, аргументируя свою позицию все теми же оценками. Он считал "минусы", говорил о человеческих недостатках, о слабостях, о порочности и т. д. Он так красочно отчитал предательство, ненависть, измены и что-то еще в этом духе, что на какое-то мгновение мне показалось, что я на проповеди. Только этот "пастор" не только не любил, его речь отрицала саму возможность любви. Он высмеивал любовь, бичевал чувства, унижал радость взаимности. Он сказал, что презирает "бредни о любви и радости".
Видимо, он надеялся, что я буду с ним спорить, но его прогнозы не оправдались. Ему нужно было выговориться, и я дал ему эту возможность. После чего я похвалил его и сказал, что, хотя относительно своей готовности любить он мне солгал, я на него, в общем-то, не в обиде, поскольку чувства уже стали у него появляться. "А то, что вы начали с презрения, так в этом ничего странного", - закончил я.
Человек, не доверяющий себе, верящий только букве - это человек оценки и требований долженствования. Мой пациент прятался под этой выдуманной им маской из-за своего страха перед любовью и искренними чувствами.
Как улитка прячет свое нежное тельце в раковину, так и он прятал свою тонкую душу под завесой слов. Многие поступают таким образом, но они не знают, что не найдут в этом укрытии ни воздуха, ни пищи и непременно погибнут.
В третий раз он был удручен больше обычного, но все-таки, как вы догадываетесь, пришел. Он, видимо, долго и мучительно думал над моими последними словами, и они повергли его в трясину самобичевания и уничижения. "Я ничего не стою, - говорил он мне в этот раз, - моя жизнь пошла прахом. Я никогда не смогу полюбить, это катастрофа". Через слово он повторял: "кошмар", "безумие", "это невыносимо", "это конец" и т. п. Казалось, он был раздавлен. И тогда я стал спрашивать, что у него есть. Поначалу ему трудно было вспомнить хоть что-то, кроме работы. Потом он вдруг осознал, что у него есть семья, пятилетний ребенок, постаревшая мама, дом далеко в деревне, где он проводил школьные каникулы в детстве, еще остались старые друзья, кроме того, он чувствовал в себе талант преподавателя, и много еще хорошего и дорогого.
С каждой минутой ему становилось все лучше и лучше, ведь он расширял свое душевное пространство, которое до этого момента фактически коллапсировало под натиском словесных бомбардировок. Потом он вспомнил, что у него еще есть сестра, с которой он уже несколько лет не виделся, подрастает племянник, которому он давным-давно пообещал купить игрушечный грузовик. И тут он снова в сердцах сказал: "Какой кошмар! Я ведь так и не сделал этого!" - "Ты его любишь?" - спросил я своего пациента. "Конечно!" не раздумывая, ответил он. "Тогда главного кошмара мы избежали", облегченно заметил я. Упрощая, можно сказать, что после того, как мой пациент вспомнил все, что было ему дорого, в нем вновь возникла способность любить и чувствовать эту любовь, которые были жестоко подавлены его словесной аргументацией, убеждавшей его, что чувствовать - это больно и рискованно. Теперь он так не думал, да и "проповедей" от него я больше не слышал.
Теперь подведем некоторые итоги. Мой пациент в разное время мучился тремя словами: "надо", "плохо" и "никогда".
<Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает. - Лао Цзы>
Сначала он был до краев полон своими "надо", "должен", "следует", "необходимо". От этого он и стал машиной "с программным управлением", полностью разучился чувствовать, подавил свои естественные желания и порывы. Он отдал себя на поруки бездушных правил и бесконечного числа умозаключений, которыми его снабжал язык. Чем-то он очень напоминал попугая, он разучился переживать и сочувствовать. Как выяснилось после нашей первой встречи, эти слова служили ему для того, чтобы "приструнить свои чувства".
Когда мы следуем своим "надо" и "должен", мы следуем зову своего рассудка, условного рефлекса так же, как собачка Павлова реагирует на мигающую лампочку. Душевный труд, решение сердца дается нам не так-то просто, за него нужно побороться, причем ни с кем-нибудь, а со страхом, совестью, неловкостью, завистью и эгоизмом. Но это честное, выстраданное решение, и вы не держите за пазухой камня (подобно моему пациенту), который может сослужить вам плохую службу, если вы упадете с моста в воду.
Кроме того, эти императивы действуют наподобие латиноамериканских диктаторов. Они требуют и приговаривают, они беспощадны к своим носителям ("я должен" или "мне необходимо") и агрессивны по отношению к другим людям. Такой болезненный максимализм может сильно ранить. Если мы каждому ставим на лоб штамп "ты должен", мы лишаем себя способности входить в его положение, сострадать ему. Мы не позволяем ему обращаться к нам со своими искренними чувствами. Мы ограничиваем жизнь нелепыми рамками, способными погубить кого угодно, лишив его целебных жизненных соков.
За авторитаризмом "надо" и "должен" слышится боль одиночества. Эти приказы и требования на самом деле не руководство к действию, а приговор, обрекающий на вымирание. И дело именно в словах, которые способны околдовать и заманить нас в свои сети. Недаром говорят: "Слово не воробей, вылетит - не поймаешь". И если ты сказал "должен", то теперь ты должен, ведь ты человек слова. Бороться с этими установками почти бессмысленно. Как же быть? Об этом правиле я уже рассказал в приведенном примере: нужно отслеживать и удалять из своей речи эти жесткие требования, а вместо них использовать мягкие, условные, относительные и вероятностные формулировки. Приведу несколько примеров. Вместо "должен" вы вполне могли бы сказать: "хорошо, если бы", "было бы лучше", "следовало бы" и т. п. Замените свои бескомпромиссные "надо" и "должен" человечными "хорошо бы" и "если бы", и это даст вам возможность сделать следующий очень важный шаг - произвести полноценный отказ от требований.
Требовать от жизни то, что мы считаем нужным и должным, нелепо и глупо - это все равно ничего не даст. Поэтому мы можем со спокойной душой отказаться от своих бесконечных требований и причитаний. Это мы в гостях у мира, а не он у нас, поэтому нам следует принимать его законы и реалии, а не навязывать ему свой устав.
Второе слово, которое снедало моего пациента, было "плохо". Это слово я избрал в качестве аллегории, за ним длинной чередой стоят бесчисленные оценки. Когда вы оцениваете, нужно помнить, что ваша оценка всегда носит частный характер. Сейчас появилось много беспризорных детей, ими никто не занимается, они не ходят в школу и сами зарабатывают себе на пропитание. Нелегкая жизнь выпала на долю этих ребятишек, как сейчас говорят, из неблагополучных семей. Когда они поступают в специальные заведения, их обследуют врачи-специалисты, в том числе психиатр, а также психолог. Подчас десятилетние ребятишки не могут ответить на "мудреный" вопрос о том, как называется столица нашей Родины, какой сейчас год и сколько будет 13 плюс 31. И если их осматривает плохой специалист, то, протестировав таким образом ребенка, в его медицинскую карту он запишет: "умственная отсталость такой-то степени", "олигофрения". Но так ли это на самом деле?
Если вы хорошенько расспросите этого ребенка, то он расскажет вам, как приготовить суп, причем фактически из топора, где достать деньги, когда все возможности исчерпаны, как привести в чувство умирающего от перепоя отца. Эти дети знают столько и такого, что нам и не снилось! А там, где надо, соображают не хуже шахматного гроссмейстера. Мы живем с ними в разных мирах, а в их мире не важно, как называется столица и какой год в календаре. Страдают ли эти ребятишки "умственной отсталостью"? В подавляющем большинстве, конечно, нет. Они страдают педагогической запущенностью, но не олигофренией.
Нельзя судить о человеке с формальных позиций, исходя из каких-то грубых критериев. Подчас многое станет ясно после простого знакомства с личностной историей человека: может быть, у него погиб ребенок или он сам перенес тяжелую черепно-мозговую травму. А иногда даже долгие экспедиции в глубины человеческой души не дают желаемого результата. Чужая душа потемки. Так что, как бы хорошо мы ни знали человека, мы не можем достоверно охарактеризовать его. А если так, то чего стоит любая наша оценка? Имеет ли она в таком случае смысл? Какие-то цели - да, а смысл - вряд ли. Как говорится, "не судите и не судимы будете" или "Бог вам судья".
Но избавиться от стремления всему давать оценки непросто. Для этого неплохо бы помнить как минимум о трех вещах.
Во-первых, нужно для начала просто избавиться от языковых пут, от слов: "плохо", "дурно", "это не пойдет", "так себя порядочные люди не ведут" и т. д. Избавиться, и все! Во-вторых, мы должны стремиться узнавать как можно больше и полнее о том, с чем нам приходится иметь дело.
Знайте, что нет предела познанию. Вместе с тем оценка способна закрыть путь познанию, она делает его ненужным, она его останавливает. Оценка всегда категорична, но жизнь, а тем более человек не однозначны. Оценивая, вы теряете возможность, а также право на понимание. Вы не можете подняться над проблемой и не можете понять ее целиком, полно и всесторонне. Берегите свое право на полноту. А если вы не поняли, не смогли понять смысла того или иного события, это вовсе не значит, что это какая-то кара, карма или что-нибудь в этом духе. Это означает лишь то, что вы не смогли рассмотреть, понять и принять случившееся. Значит, в вас еще звучит "должен", а вместо правды вы ищете кривду.
Мир такой, какой он есть, и если в нем случаются трагедии, это проявление жизни. Восставать против нее, обвинять жизнь в несправедливости это признак душевной слабости и слабости веры. Принимать жизнь такой, какая она приходит к нам, без ропота и причитаний - вот высшее проявление веры и душевной силы человека. Предъявлять жизни требования - это, выражаясь словами одной блистательной актрисы, "плевать в вечность". И от себя добавлю: против ветра. Кстати, пресловутая справедливость - такая же языковая фантазия, как и многие другие мнимые идеалы. Где вы видели справедливость? Вы можете себе ее представить, причем полное ее исполнение? Справедливость - это иллюзия и миф. К ней следует стремиться, но она не является истинной ценностью, поскольку истинной ценностью не может быть то, что невозможно. То, что невозможно, не имеет ценности - это блеф!
<Истинное знание - это то, что открывается в сердце. - Из суфийской традиции>
Если же вы решились оценивать не событие, а человека, будьте осторожны, это очень опасная дорога. Поэтому третье обязательное правило - это любовь. Прежде чем оценивать, проявите истинные человеческие чувства: любовь и сострадание. И тогда, может быть, отпадет потребность в оценке, по крайней мере я так думаю. Всегда оставляйте человеку шанс. Пусть он не сможет восстановить потерю, принесенный ущерб, но мы обязаны оставить у него возможность раскаяться в содеянном и право на прощение. Если у вас нет сил простить, если вам недостает мужества терпеть - лучше уйдите, но не осуждайте.
Доверьте состраданию открывать перед вами двери, и еще, пусть оно длинным-длинным шлейфом идет за вами следом. И оно удержит вас от оценки. Оценка - это всегда палка о двух концах. Она бьет не только по тому, что оценивается, но и того, кто оценивает. Говорят, нужно быть гениальным критиком, чтобы актер, музыкант или художник подали тебе руку. И это не снобизм - это правда жизни. Осуждающие осуждаемы. Битого простят, а бьющего возненавидят.
Самое страшное, когда бьют лежачего, а ведь никогда не знаешь, стоит человек или лежит. Сколько раз мне приходилось слышать от молодых мужчин, страдающих половым бессилием, какую роковую роль сыграла по отношению к ним грубо брошенная фраза: "Да ты у нас импотент!". Это тоже оценка. И когда осознаешь весь спектр горя, которое принесла она людям, хочется назвать ее самым низменным проявлением человеческой натуры. Спастись от этой напасти можно только через любовь и сострадание. Любовь прощает, состраданию чуждо осуждение. Если вас просят о помощи, то ждут не оценки, а понимания. Спросите себя: "Зачем я оцениваю?" - и вы поймете, что делаете это не из благих побуждений, а просто потому, что не можете предложить ничего лучшего. Оценка может обидеть, но она никогда не поддержит и не поможет. Если вы не сумели в отъявленном мошеннике увидеть "хорошего человека", вы обречены на одиночество. Человек с трудом различает человека в святом, что уж говорить о преступнике. Вместе с тем чуть ли не каждый мечтает о царствии небесном. Не рановато ли?
И наконец третье слово, с которым пришел мой пациент, - "никогда". В этом слове обреченность и отчаяние, это слово тоски и боли, но это, кроме того, установка на плохое, на роковое, на конечное. Вместо "никогда" мы часто говорим "всегда", но разница зачастую отсутствует. Посудите сами, например, вместо "Мне никогда не стать, кем я хочу", человек говорит: "Мне всегда придется быть тем, кто я есть". Но эти утверждения лишены всякого смысла, ведь это прогнозы. Нелепые и бессмысленные прогнозы. Но человек верит в эти магические слова: "всегда", "никогда" и т. п. Сам совершает ошибку и сам себе верит - поразительно! Верит и теряет способность проверить, отыскать ошибку.
Часто мои пациенты используют целые полчища слов, отражающих их безысходность и обреченность. Кроме вышеуказанных "никогда" и "всегда", это "катастрофа", "ужасно", "кошмар", все это настоящие языковые путы. Они одурманивают человека, как пение птицы Феникс.
От того, какие слова мы используем в своей речи, на самом деле очень многое зависит. Так, один из моих пациентов постоянно употреблял слово "кисляк". И вся его жизнь была сплошным "кисляком". В отличие от известной ситуации с халвой, с подобными словечками дело обстоит несколько иначе. Впрочем, вы можете и сами попробовать: характеризуйте все в своей жизни словом "кисляк", скажите раз двести, а потом посмотрите, каким вам представится мир после этого. Вряд ли он сможет похвастаться яркими красками. Что мы говорим, то и чувствуем. Как вы называете, так и ощущаете. В зависимости от того, какими характеристиками вы награждаете жизнь, такой она и будет вам представляться.
Психологи давно заметили, что человек способен "программироваться". Информация, которой мы обладаем до непосредственного взаимодействия с новым объектом, определяет и наше восприятие. Вот, например, вас приглашают на концерт и говорят, что будет выступать прекрасная группа - это одно. А если про эту же группу вы услышите противоположное, это совсем другое. В первом случае вы согласитесь составить другу компанию, а во втором - вряд ли.
Если же вы без конца, где надо и не надо, говорите: "Какой кошмар!", "Как это ужасно!", то кругом вас будет окружать действительно один кошмар и ужас. Это закон. Специалистами, изучающими мотивацию (это силы, которые движут нами), давно замечено, что если каждый 25-й кадр кинопленки сделать изображением, например, какого-то напитка, то человек его не заметит при просмотре киноленты, а вот пить ему захочется. Неужели же вы думаете, что если без конца повторять слова "кошмар" и "ужас", то он не почувствует, что его жизнь "кошмарна" и "ужасна".
Поэтому, если вы хотите жить по-человечески, от этого словесного недержания надо избавиться. Мир такой, какой он есть, а кошмар и ужас - это ваше душевное состояние, это ваша оценка, так что избегайте подобного рода проекций, а то скоро просто перестанете воспринимать реальность. Немыслимо радоваться жизни и называть ее "катастрофой" - или то, или другое.
Если вы действительно оказались в такой ситуации и эти слова не сходят с ваших уст, вы можете идти двумя путями. Или через позицию третьего, о чем мы уже говорили, или воспользоваться тем способом, который я использовал в случае последнего моего пациента. Я спросил, что у него есть. Может быть, кому-то этот вопрос показался нелепым, но мы действительно забываем о том, что имеем. Мы вообще привыкли ощущать себя брошенными, покинутыми, одинокими и забытыми, а человек, который называет жизнь катастрофой, испытывает это еще сильнее. Поэтому подчас достаточно одного осознания, что в этом мире все еще есть что-то или кто-то, кто дорог и любим, чтобы все вернулось на круги своя.
Наша беда зачастую в том, что мы не замечаем жизни, нам кажется, что с ней что-то случилось, что она куда-то пропала, но это заблуждение, нужно просто присмотреться, и это сразу даст силы и опору.
Отрываясь от жизни, лишаясь той последней ниточки, которая связывает нас с ней, мы обрекаем себя на ощущение безысходности. А и действительно, куда можно "изойти", если вы, оторвавшись от жизни, оказались в "нигде"? Как "изойти" в "никуда"? Первым делом вернитесь из своих странствий по роковым фантазиям, слезливому воображению и прогнозам и посмотрите на то, что вы имеете, на то хорошее, что у вас есть. Плохое всякий заметит, а вот попробуй разглядеть хорошее - вот это дело, это подвиг. Что у вас есть? У вас много всего. И если вы будете честно отвечать на этот вопрос, то инстинктивно будете называть только хорошее и только то, что вам дорого, поскольку это ценно и всегда с вами. Плохое пройдет и забудется, а хорошее, доброе и искреннее вы будете помнить всегда.
Как легендарный Олег принял смерть от коня своего, так и мы можем принять свою душевную погибель от собственных слов, мыслей и рассуждений. Сами они не так уж и плохи, но они вторичны по отношению к чувствам. Сравните любую самую сложную философскую мысль с глубиной любви и силой сострадания, и тогда у вас не останется больше вопросов о месте слова и языка в нашей жизни. Без него, разумеется, не обойтись, но он должен быть лишь инструментом, причем с соблюдением всех правил техники безопасности, а не оружием и не дамокловым мечом.
<Мы не говорим друг с другом, потому что знаем слишком многое, мы безмолвствуем друг перед другом, улыбками даем знать друг другу, что понимаем друг друга. - Фридрих Ницше>
Психологи часто советуют поговорить с любимым человеком начистоту. Совет хорош, ничего не скажешь, но сможете ли вы словами передать свои истинные чувства? Не будут ли ваши чувства выглядеть искусственными в обрамлении слов? Очень может быть, поэтому, прежде чем сеять зерна сомнения в души любимых посредством подлинных, но всегда двусмысленных речей, проявите свои искренние чувства радости, нежности и привязанности. А после этого можете делать что хотите, хотите - говорите, не хотите - не говорите, теперь это уже не имеет ровным счетом никакого значения, поскольку главное вы сделали: вы создали прецедент взаимности, а с этого начинается большая и полноводная река счастья, в этом я уверен. Не доверяйте свои чувства языку, доверяйте их любимым.
* * *
Учитывая сложность проблемы, я позволю себе конкретизировать выводы из нашей сегодняшней беседы. Сегодня мы рассмотрели язык и речь как психологические механизмы. Нам нужно было понять, как такое чудо, а язык и речь действительно нечто совершенно фантастическое, стало приносить человеку боль. Исключительное доверие, которое мы оказали языку, сделало его монстром, способным порождать психологические проблемы (или поддерживать уже возникшие). Современный человек впал в зависимость от языка, отдав ему предпочтение и отказав в этом своим чувствам.
Язык - это средство информирования, но информация, передаваемая языком, никогда не бывает точной. Это можно пояснить на достаточно простом примере. Геометрия пользуется понятием окружности, но ни одна реальная окружность (будь то металлическая монета или круг, вычерченный на листе бумаги с помощью циркуля) не бывает идеально круглой. Точно так же и с языком, он вроде бы отражает реальность, но никогда не делает это точно, а когда речь идет о таких сложных и многогранных понятиях, как любовь, верность и др., он оказывается еще менее точен. Поэтому здесь он проявляет свою неповоротливость, а подчас и преступную неповоротливость.
Кроме того, за многими языковыми выражениями тянутся длинные нити наших комплексов. Подчас какая-то внешне совершенно безобидная фраза может вызвать у человека целую гамму отрицательных эмоций. Иногда мне даже приходилось слышать: "Со мной так разговаривали в детстве! Я не позволю тебе этого! Достаточно уже боли!" При этом "обидевший" даже не мог припомнить, что из сказанного им могло настолько сильно задеть его собеседника. Слова - это не просто понятия из толкового словаря; слова - это наше прошлое, а оно не всегда было простым. Вот почему выяснение отношений (которые, как известно, всегда имеют словесную форму) - это игра с огнем. Моя задача предостеречь вас от этого.
Итак, я уже сказал, что слова и чувства противостоят друг другу. Как это ни печально, но мы должны признать этот факт. Мы должны признать его для того, чтобы увидеть наконец к чему ведет наше бесконечное потворство языку. Язык конкретнее, понятнее, он более ликвиден, если так можно выразиться, слова же нам кажутся одинаковыми, когда они употребляются разными людьми (хотя, как можно было удостовериться на примере "стола", - это далеко не так), а этого никогда не скажешь о чувствах. Они менее конкретны, чрезвычайно субъективны и почти не передаваемы. Поэтому предпочтение, оказываемое нами языку, представляется вполне закономерным, хотя вряд ли оправданным. Вот в чем загвоздка.
Следствием этого противостояния является вытеснение, девальвация и подавление истинных чувств языком. Это чем-то напоминает борьбу видов за ареал, за экологическую нишу, место под солнцем, а в борьбе, как известно, выживает сильнейший. И сильнейшим в этом споре будет тот, чью сторону мы с вами примем. Перед каждым из вас стоит этот выбор, и вы вправе поступить так, как считаете нужным.
Мне остается лишь предупредить вас, что счастье - это возможность реализации наших истинных желаний. В конечном счете это чувство, что ты счастлив.
Поэтому, если вас интересует последнее, вам придется выбирать чувства и истинные желания, а не слова и словесно оформленные закономерности, нормы и правила. И это при всем уважении к языку. Язык оказывается средством формализации и усреднения реальности, он заключает нас в рамки и тем самым закрывает перспективу. А подавление чувств и желаний лишает нас силы. Язык не может выполнить тех функций и задач, которые возложены природой на чувство. Он не может их подменить, хотя и пытается. Поэтому предпочтение, оказываемое языку, может быть даже губительным. Наконец, мы говорили о частных проявлениях языка и речи и, в первую очередь, об оценке. Оценка, как нам удалось выяснить, дело неблагодарное. Кроме того, она никогда не бывает полной и достоверной, она всегда определяет только часть явления, а так как мир значительно сложнее, нежели представляется, то оценка служит нам плохую службу, закрывая путь к познанию, что обедняет наш мир и выставляет дополнительные границы. Любые рамки ограничивают нашу жизнь, лишают нас свободы, а следовательно, и счастья. Так что если вас интересует счастье, а не, к примеру, невроз, то вам просто жизненно необходимо отказаться от оценки. А потому отдайте предпочтение и свой голос чувствам. Встаньте в позицию третьего, осознайте, что для вас по-настоящему ценно, и следуйте ему, а не словам и императивам, в избытке населяющим наш язык. Оценка может обидеть, но она бессильна помочь человеку или поддержать его. Она часто играет роль поцелуя Иуды, это удар в спину, что низко и недостойно.
<Что бы я ни произнес, описывая и поясняя Любовь, когда дело доходит до самой Любви, я стыжусь этих объяснений. - Руми>
Короче говоря, за что бы мы ни взялись, как бы ни подходили к языку, всегда напрашивается один-единственный вывод: если вы хотите обрести счастье, то вы должны понять, насколько бесполезен в этом смысле язык и как важны для этого наши чувства и истинные желания. Что ж, теперь осталось только воспользоваться необходимыми рецептами.