Куртц Кэтрин. Адепт (Адепт - 1)

   Поскольку у них была только ручная кладь, им удалось покинуть главный терминал Хитроу относительно быстро, хотя такси пришлось ловить несколько дольше обычного. Да и поездка до Каледонского клуба заняла больше времени, чем рассчитывал Адам, впрочем, швейцар у входа сразу же узнал его и взял на себя заботу об их чемоданах.
   Каледонский клуб расположен в двух шагах от Белгрейв-сквер, рядом с Гайд-парк-корнер. Адам любил его больше всех лондонских клубов, членом которых он состоял. К тому же его расположение более всего подходило и ему, и Перегрину. Будь у них больше времени, он бы попросил такси подождать у подъезда, чтобы забросить его в больницу Чаринг-Кросс по дороге в Британский музей, или взял бы другое такси. Однако швейцар сообщил им, что заказать такси сегодня сложно, да они и сами убедились уже в том, что движение по центру Лондона затруднено.
   К счастью, его цель располагалась рядом со станцией метро: под землей он мог попасть туда гораздо быстрее, чем по поверхности. Поэтому он попросил водителя высадить его у входа в метро, сунул Перегрину несколько кредиток расплатиться за дорогу и пожелал ему счастливого пути до Британского музея. На коленях у живописца лежал портфель с набросками из Мелроуза и рекомендательным письмом; на прощание Перегрин отсалютовал поднятым большим пальцем - и такси рвануло с места.
   Адам подзабыл, какая толчея может царить в лондонской подземке даже не в час пик. К счастью, когда он сходил с эскалатора, нужный ему поезд уже стоял у платформы. Через шесть остановок он сошел на станции Хаммерсмит и, следуя указателям, поднялся на поверхность у Фуллхем-Пелейс-роуд, рядом с эстакадой. Остановившись, чтобы сориентироваться на местности, он поднял воротник, защищаясь от пронизывающего ветра, и зашагал по улице. Пять минут спустя он уже поднимался по ступеням главного входа больницы Чаринг-Кросс.
   В вестибюле он снял плащ. Без него в метро или на улице он смотрелся бы в своем строгом костюме-тройке несколько странно; здесь же такой наряд совершенно естествен. Под прикрытием безликой "униформы" он уверенно прошагал к больничной справочной и удостоверился в том, что отделение педиатрии, как ему и запомнилось, расположено в западном крыле. Короткая беседа с дежурным за стойкой подтвердила, что доктора Огилви в больнице нет: на это он и рассчитывал.
   - Мне очень жаль, доктор, - сокрушался дежурный. - Вы, должно быть, разминулись с ней по дороге. Если у вас к ней что-то срочное, вы можете найти ее в детской больнице на Грейт-Ормонд-стрит, приблизительно через полчаса.
   Успокоенный, что скорее всего ему не придется иметь дела с лечащим врачом Джиллиан Толбэт, Адам поблагодарил дежурного и направился к эскалаторам в противоположном конце вестибюля. Часы посещений только-только начались, так что он без труда смешался с потоком людей, явно не относившихся к работникам больницы. Он поднялся на второй этаж в окружении полудюжины родителей, спешивших к своим чадам, вместе с ними прошел по коридору в отделение педиатрии и остановился у стойки дежурной медсестры. Вглядевшись в висевший за стойкой список пациентов, он нашел имя "Дж. Толбэт", вписанное вместе с двумя другими в графу четырехместной палаты в дальнем конце коридора. Так и не задав дежурной сестре ни одного вопроса, он зашагал дальше в надежде познакомиться с пациентом без помех.
   Она сидела, вытянувшись, на больничной кровати - хрупкое, ангелоподобное создание с коротко остриженными светлыми вьющимися волосами и пухлыми губами; широко открытые небесно-голубые глаза не мигая смотрели в пустую стену справа от двери. Круглое детское личико было совершенно лишено всякого выражения, а маленькие ручки равнодушно лежали на коленях, время от времени бесцельно теребя край одеяла.
   С минуту Адам молча наблюдал за ней сквозь открытую дверь: ее состояние нравилось ему все меньше. Потом он заметил руки и обтянутые юбкой колени кого-то, сидевшего справа от кровати. Когда он наконец решился и вошел в палату, сидевшая на стуле у изголовья женщина лет тридцати пяти вздрогнула и поднялась. Ее сходство с лежавшей на кровати девочкой было так велико, что Адам ни мгновения не сомневался в том, что перед ним мать и дочь.
   - Добрый день, меня зовут доктор Синклер, - с улыбкой представился Адам. Он небрежно бросил плащ на спинку кровати, шагнул к женщине и протянул руку. - А вы, должно быть, мать Джиллиан.
   Взгляд у женщины был напуганный, но когда он осторожно взял ее за руку, она не сделала попытки отдернуть ее, словно зачарованная его пристальным взглядом.
   - Да, я... я Айрис Толбэт, доктор, - смущенно кивнула она. - Это... это доктор Огилви просила вас посмотреть Джиллиан?
   - Ну... не совсем, - признался Адам. - Но я услышал про ее случай и подумал, что мог бы помочь. - Источник сведений о Джиллиан он на всякий случай опустил. - Видите ли, я специалист-психиатр, и в прошлом мне приходилось иметь дело с подобными случаями.
   - Значит, есть еще надежда! - прошептала Айрис Толбэт. - Есть надежда...
   - Надежда есть всегда, миссис Толбэт, - утешил ее Адам. - Не буду советовать вам ожидать чуда - всякое бывает, - но по крайней мере могу заверить вас, что сделаю все, чтобы Джиллиан вернулась в свое нормальное, счастливое состояние.
   - О, если бы вы только помогли ей... - вздохнула миссис Толбэт, но в голосе ее явственно слышалось отчаяние. - Джиллиан у нас одна, и врачи...
   Она едва сдерживала слезы, готовая вот-вот сорваться в истерику, - Адам вряд ли мог поставить ей это в упрек. Однако она явно готова была выслушать все, что он ей скажет, в последней надежде на то, что все не так плохо, как кажется.
   Чтобы в этом убедиться, Адаму требовалось провести несколько минут наедине с Джиллиан, а для этого нужно было хоть ненадолго отвлечь внимание ее матери. Подготовительную работу он уже проделал, создав у нее впечатление своей медицинской значимости. Еще небольшое усилие - и он сможет направить события в нужную сторону.
   - Почему бы вам не присесть и не рассказать мне обо всем подробнее, миссис Толбэт? - предложил он. Она беспрекословно позволила вновь усадить себя на стул. - Кстати, - добавил он, задергивая отгораживавшие койку занавески, - прежде, чем вы начнете рассказывать, я должен заверить вас, что не нашел ни малейшего изъяна в том, что предпринимала до сих пор для вашей дочери доктор Огилви. Напротив, она проделала все, что делал бы на ее месте я сам. Однако в психиатрической практике встречаются случаи, когда возможности традиционной медицины ограничены. Я надеюсь преодолеть эту ограниченность.
   Он остановился рядом с ней, как бы невзначай достал из жилетного кармана часы и оставил их покачиваться на золотой цепочке. Солнечные блики ритмично вспыхивали на золотой поверхности. Как и рассчитывал Адам, взгляд миссис Толбэт мгновенно остановился на них.
   - Расскажите мне, что случилось, миссис Толбэт, - мягко предложил он. Когда вы впервые заметили, что с Джиллиан что-то не так?
   - Вчера утром, - ответила миссис Толбэт, не отрывая взгляда от покачивающихся часов. - Мы с мужем пытались разбудить ее в школу, а она... она не проснулась.
   - И вы вызвали врача, верно? - пробормотал Адам. - После чего ее привезли сюда.
   Миссис Толбэт кивнула; взгляд ее сделался чуть рассеянным, голос более ровным и певучим.
   - Они сказали, что ребенок в коме. Они тоже не смогли разбудить ее. Ну... они сделали разные анализы. А потом, в середине дня, она очнулась... но это была уже не она...
   - В каком смысле "не она"? - спросил Адам, немного приподнимая часы, чтобы ей пришлось поднять взгляд следом за ними.
   - Она... она просто лежала... и смотрела в потолок. Так, словно нас вовсе не слышит. Мы не можем достучаться до нее. Доктор Огилви сказала, это называется агу... аутизм.
   - Кажется, я понимаю, - негромко пробормотал Адам, мягко положив руку ей на плечо, но так и не убрав часы. - Вы ведь очень, очень устали, правда?
   Она сонно кивнула и чуть покачнулась под его рукой.
   - Так устали, - продолжал он, - кто упрекнет вас в этом? Я вижу, вы были слишком расстроены, чтобы спать. Почему бы вам не вздремнуть прямо здесь? Не будет никакого вреда, если вы отдохнете несколько минут. Я позову вас, если вы будете нужны дочери. Это так естественно - чуть-чуть отдохнуть...
   Он продолжал говорить, не повышая голоса, и понемногу веки ее начали смежаться. Не прошло и минуты, как она, крепко зажмурившись, погрузилась в гипнотический сон.
   Прежде чем убрать часы в карман, Адам засек время. Потом он оглянулся на задернутые занавески и, склонив голову набок, прислушался к окружающим звукам. Казалось бы, все спокойно, но все равно - времени на выполнение стоявшей перед ним задачи оставалось в обрез. Часы посещений не могли тянуться до бесконечности - как знать, не взбредет ли в голову какой-нибудь любопытной медсестре проверить, почему занавески задернуты.
   Повернувшись к матери девочки спиной так, чтобы заслонить ей поле зрения на случай, если она выйдет из транса раньше времени, Адам взял Джиллиан Толбэт за хрупкую ручку. Второй рукой, положенной ей на лоб, он мягко уложил девочку на подушку.
   Она не сопротивлялась - даже тогда, когда он провел кончиками пальцев по ее векам, придержав их до тех пор, пока глаза ее не закрылись. Поскольку в его распоряжении было немного времени и он не имел ни малейшего представления о том, когда кто-нибудь войдет к ним, он использовал стандартный способ защиты, очертив вокруг себя и своей пациентки магический круг и пробормотав несколько соответствующих ритуальных фраз. Покончив с этим, Адам прикинул сценарий своих действий в случае постороннего вмешательства, прижал пальцы к запястью Джиллиан, словно проверяя ее пульс, и еще раз склонился над зажатыми в руке часами. Однако глаза его были крепко зажмурены - началась настоящая работа.
   Один-единственный глубокий вдох погрузил его в чуткий к окружению транс. Осторожно, словно человек, пробирающийся по шаткому мосту, он вывел свою душу из телесной оболочки и проник во внутренний мир Джиллиан. Он ожидал сильных впечатлений от столь краткого путешествия - но он словно шагнул из ярко освещенной комнаты в мир хаоса.
   Окружавшая его картина напоминала пейзаж после разрушительного землетрясения: растрескавшаяся земля и нагромождение обломков. Где-то вдалеке Адам разглядел нечто, что могло быть раньше строениями, но ныне превратилось в руины. Когда он осторожно двинулся вперед, глубоко под ногами вновь раздалось низкое рычание подземного толчка. Мгновение спустя землю расколола новая трещина.
   Окружавший его пейзаж разваливался на глазах. Целые пласты земли осыпались и проваливались, оставляя безобразные шрамы. Он покинул ненадежную землю и воспарил над ней, с нарастающей тревогой оглядывая окрестности. Степень психического разрушения потрясала. За все годы своей активной деятельности во Внутренних Мирах ему не приходилось видеть такого полного распада личности.
   Повсюду вокруг него мелькали тучи психических обломков - мыслей, воспоминаний, фрагментов всего того, что составляет личность. Казалось, будто на комнату, полную кусков разных мозаик, налетел смерч, смешал их все и унес в воздух в неописуемом беспорядке.
   Тут были все элементы, в совокупности составлявшие личность Джиллиан Толбэт, - элементы, принадлежавшие Майклу Скотту и, без сомнения, многим другим. Возможно, рано или поздно кому-нибудь и удалось бы рассортировать все эти кусочки и сложить мозаики в нужном порядке, восстановив маски. Но для этого требовалось время. Пока же Адаму пришлось констатировать, что установить хоть какой-то контакт с Майклом Скоттом в ближайшем будущем невозможно - а это, в свою очередь, означало, что распутать клубок проблем, связанных с инцидентом в Мелроузе, теперь можно только с помощью Перегрина. Удастся ли при этом восстановить ущерб, нанесенный Джиллиан Толбэт, - совсем другое дело.
   Адам как раз начал возвращаться из транса в свое тело, когда занавески резко распахнулись. Стараясь внешне не проявлять беспокойства, он выждал еще несколько секунд и только потом спокойно повернулся к медсестре, стоявшей в дверях. На лице ее было написано крайнее неодобрение.
   - Эй, что это вы там делаете? - спросила она, переводя взгляд с Адама на ничего не понимающую миссис Толбэт и обратно.
   Все с тем же невозмутимым видом Адам спрятал часы в жилетный карман и достал из внутреннего кармана пиджака несколько визитных карточек.
   - Вам не о чем беспокоиться, - произнес он, протягивая карточку сестре. - Миссис Толбэт попросила меня осмотреть ее дочь. Я согласился перевести Джиллиан в больницу, где я веду обычную практику, в случае, если ее состояние через пару недель не улучшится. - Он вынул ручку с золотым пером, написал на другой карточке номер и протянул миссис Толбэт.
   - По этому номеру, миссис Толбэт, вам в любой час подскажут, где меня найти, - продолжал он, вкладывая карточку женщине в руку и сжимая ей пальцы, - гипноз еще продолжал оказывать свое действие, и он пользовался этим для нового внушения. - Прошу вас, если вам снова понадобится моя помощь, звоните - без стеснения.
   Миссис Толбэт вяло кивнула; вид у нее все еще был не совсем проснувшийся. Сестра тем временем прочитала написанное на карточке; ее глаза при виде перечня медицинских регалий расширились.
   - Сэр Адам Синклер, член Королевской... Прошу прощения, сэр Адам, извиняющимся тоном выдохнула она, оторвав взгляд от визитки. - Доктор Огилви не предупреждала, что вы собирались посмотреть Джиллиан. Когда я увидела задернутые занавески...
   - Виноват, мне следовало оставить запись в регистратуре, - возразил он, наклоняясь, чтобы пожать на прощание руку миссис Толбэт. - Меня ждут в другом месте, так что мне пора, но обещаю вам перед уходом просмотреть медицинскую карту Джиллиан. И я повторяю совершенно серьезно: если ее состояние не улучшится, не стесняйтесь, звоните мне.
   - Хорошо... позвоню, - кивнула миссис Толбэт.
   - Смелая леди, - одобрительно прошептал он, еще раз пожав ей руку, забрал со спинки кровати свой плащ и вышел, пригласив сестру жестом за собой.
   - Мне хотелось бы посмотреть ее карту.
   В ординаторской Адаму удалось незаметно забрать у медсестры свою визитку, когда та положила ее на стол рядом с картой Джиллиан.
   Однако изучение карты мало что добавило к тому, что он и так знал. Все анализы крови не показывали отклонения от нормы, нейрологические и прочие тесты - тоже. Все было в норме - если не считать того, что состояние, в котором находилась Джиллиан Толбэт, назвать нормой нельзя было никак. И в ту минуту на том самом месте Адам Синклер поклялся отыскать ответственных за это и предать их своему суду - если только прежде этого не сделает за него Судьба.
   Глава 14
   Тем временем Перегрин, расставшийся на время с Адамом, пребывал в состоянии с трудом сдерживаемого возбуждения. Пока такси ползло по Парк-Лейн и потом направо - по Оксфорд-стрит, он нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику кресла и рассеянно смотрел в окно на людей, заполонивших тротуары. Тяжелый от выхлопных газов воздух щипал ему ноздри. В общем, он перевел дух только тогда, когда машина свернула на примыкающие к музею тихие улочки.
   Впрочем, нельзя сказать, чтобы в самом музее тоже было тихо. Перегрин вышел из такси и оказался среди толпы входящих и выходящих посетителей. Уже в вестибюле он заблудился в стайке одетых в форму школьников, и ему пришлось ждать, пока их учитель справлялся у администратора, как им попасть на выставку античной скульптуры. Пока группа с шумом удалялась по коридору, Перегрин думал, что если народу в отделе манускриптов будет хоть вполовину столько же, сколько в остальной части музея, то ему будет весьма непросто выполнить свою миссию, не привлекая к себе внимания посторонних.
   Предъявляя письмо Адама, он почти ожидал, что его задержат и допросят с пристрастием, однако женщина в форменном костюме, сидевшая за стойкой, лишь вежливо кивнула и сняла трубку со стоявшего перед ней телефона. Коротко переговорив с кем-то, она повернулась к Перегрину, улыбнулась и сказала, что мистер Роули сейчас выйдет, чтобы встретить его.
   Питер Роули оказался коренастым коротышкой с остроконечным клочком волос на лысой голове. Глаза его смотрели сквозь линзы старомодных очков на редкость настороженно, однако, ознакомившись с рекомендательным письмом от Адама, он протянул руку, всем своим видом изображая готовность оказать любую посильную помощь.
   - Вы не первый, кто приехал специально за тем, чтобы ознакомиться с "Brevis Descriptio", - сообщил он. - Но если уж сэр Адам счел вас достойным помогать ему, полагаю, вы извлечете из него больше пользы, чем остальные. Давайте пройдем ко мне в кабинет.
   Кабинет Роули располагался глубоко в недрах музейных подземелий.
   - Этому месту цены нет, - заметил Роули, пока они пробирались по замысловатому лабиринту коридоров. - Тут ведь как: если ты хочешь добиться чего-то стоящего, тебе придется спрятаться от посетителей как можно дальше. Вот мы и пришли.
   Он отворил дверь, на которой красовалась табличка с его именем, и пригласил Перегрина в маленькую, тесную комнатушку, сплошь уставленную полками и стеллажами, забитыми до отказа. В углу, относительно свободном от всего этого академического хлама, за клавиатурой древнего компьютера сидела седая секретарша; она вопросительно посмотрела на Перегрина.
   - Миссис Трейл, это мистер Ловэт из Эдинбурга, - объяснил ей Роули. Ему надо поработать с номером двести тридцать девять из Д-два. Будьте добры, принесите его нам. Да, и еще чаю, пожалуйста.
   Он провел Перегрина в следующую дверь, за которой обнаружился кабинет побольше, хотя захламленный в неменьшей степени.
   - Мне кажется, лучше знакомиться с манускриптом в таком месте, где вам не будут мешать, - заметил Роули. - Через полчаса у меня лекция в соседнем университете, так что можете в мое отсутствие использовать мою берлогу по своему усмотрению.
   Взгляды их встретились; в короткое мгновение Перегрин увидел несколько образов, как бы накладывавшихся на лицо его собеседника. Вне сомнения, у Адама был не один повод посылать его к Роули.
   - Вы чрезвычайно добры, сэр, - без колебаний ответил он - Видите ли, я не слишком хорошо знаком с музеем и как раз беспокоился, смогу ли найти тихое место для работы.
   Секретарша принесла затребованный манускрипт, а еще через минуту вернулась, неся в руках нагруженный поднос. Роули успел выпить чашку чая и наскоро обучить Перегрина правилам обращения с историческими документами. Потом он бросил взгляд на часы и принялся поспешно запихивать бумаги в потрепанную папку.
   - Боже праведный, и куда только девается время? Я должен быть на месте уже через пять минут. Я буду самое позднее через час, - добавил он, задерживаясь у двери, чтобы накинуть плащ и взять с вешалки шляпу. - Если вам что-то понадобится, миссис Трейл окажет вам необходимую помощь.
   Оставшись в одиночестве, Перегрин открыл свой портфель и достал наброски, сделанные в Мелроузе. Он аккуратно положил их на стол рядом с манускриптом, содержавшим "Brevis Descriptio", потом откинулся на спинку кресла и еще раз припомнил инструкции, которые дал ему Адам. Сердце художника билось от охватившего его возбуждения. Он вдруг подумал, что похожие ощущения должен испытывать идущий на дело преступник.
   Ради Бога, идиот, сердито одернул он себя. Ты же не банк грабишь, ты просто ищешь информацию!
   Он взял себя в руки и начал дышать по отработанной схеме, успокаивая сердцебиение. Постепенно ситуация, в которой он находился, перестала казаться странной. Перегрин неожиданно ощутил полное спокойствие и ясность мысли, словно шел по хорошо знакомой тропе.
   Он ощущал в себе готовность управлять всеми своими способностями такого он за собой до сих пор не замечал. Не задумываясь, он положил левую руку вниз ладонью на стопку набросков. Правой рукой он разгладил страницу лежавшего перед ним фолианта и принялся ее внимательно изучать.
   Указательным пальцем он просканировал манускрипт от первой до последней страницы. Поначалу средневековая рукопись показалась ему причудливым нагромождением закорючек, клякс и наползающих друг на друга страниц. Однако когда он перевернул книгу, чтобы начать все сначала, то обнаружил, что разбирает слова без особого труда. Сосредоточившись еще сильнее, он принялся за чтение.
   Всего часом раньше он удивился бы тому, насколько легко дается ему латынь тринадцатого века. Теперь же он почти без усилия переводил строку за строкой. Автор "Brevis Descriptio" начал свое повествование о шотландских провинциях, названных древними именами, с пограничных областей Тевиота и Лотиана. Перегрин не нашел в них ни малейшего намека на резонанс и продолжил чтение.
   "Postea est terra de Fif in qua est burgus Sancti Andree et castrum de Locres..." - "Далее следуют земли Файфа, а на землях сих - город Сент-Эндрю и замок Локерс, сиречь Лейшарс..."
   Подобные же разделы автор посвятил провинции Энгус и Грампианским горам, известным автору как Ле Маунт.
   Забыв о времени, Перегрин читал описания городов восточного побережья Абердина и Элгина - до тех пор, пока не дошел до нового раздела. Следующее предложение начиналось по той же схеме, что и в предыдущих разделах: "Et postea est terra de Ross..." Стоило Перегрину дойти до слова "Росс", он ощутил покалывание в ладони левой руки - которая лежала на рисунках так, как заставил его сделать Майкл Скотт.
   Он вернул указательный палец на географическое название; покалывание в ладони сделалось сильнее. В то мгновение, когда он отнял руку от набросков, оно резко оборвалось и возобновилось, когда он восстановил контакт.
   "Вот оно! - торжествующе подумал Перегрин. - Замок Скотта должен находиться где-то в древнем королевстве Росс!"
   Он сдвинул брови, стараясь вспомнить все, что знал о средневековой Шотландии. Если память ему не изменяла, королевство Росс занимало обширные земли от Лох-Несса на юге и до гор Сандерленда на севере - немалую территорию.
   Перегрин вздохнул и покачал головой.
   "Если бы только в этой книге была карта, чтобы использовать ее вместе с текстом", - подумал он.
   Разумеется, никакой карты в книге не было, однако эта мысль навела его на новые рассуждения.
   - Интересно, какая самая древняя карта Шотландии сохранилась до наших дней? - произнес он вслух.
   - Если вы готовы считать Великобританию единым целым, - послышался от двери голос Роули, - то самые древние экземпляры в нашем собрании датированы тринадцатым веком. Ну конечно, это картографические рисунки - до карт в современном понимании им далеко.
   Перегрин вздрогнул и поднял взгляд.
   - Прошу прошения... я думал, вы слышали, как я вошел, - улыбнулся Роули. - Ну как, нашли то, что искали? - добавил он, махнув рукой в сторону "Brevis Description".
   - Пожалуй, нашел, - кивнул Перегрин. - По крайней мере отчасти. Впрочем, вопросов пока все равно больше, чем ответов. - Он помолчал, поправляя очки. - Скажите, а можно посмотреть на те карты, о которых вы говорили?
   Роули пожал плечами:
   - Почему бы и нет? Но должен предупредить вас: в том, что касается Шотландии, они чертовски неточны. Их создатель, Мэттью Пэрис, был англичанин, монах ордена Святого Олбена. Судя по всему, его познания в шотландской географии ограничивались регионами к югу от реки Тэй.
   - Если можно, я хотел бы на них взглянуть, - сказал Перегрин. - А что у вас есть точнее?
   - Дайте подумать... - Роули прикусил губу и уставился в пространство над головой Перегрина. - Самый ранний экземпляр - "Лендсдаун двести четыре", безымянная карта некоего Джона Хардинга, ориентировочно датируемая тысяча четыреста пятьдесят седьмым годом. Впрочем, как карта она недалеко ушла от изделий Пэриса - так, иллюстрированная схема, - зато на ней нанесено примерно пятьдесят населенных пунктов. Потом есть еще собрание карт шестнадцатого века разных авторов. Вас интересуют печатные карты или только оригинальные манускрипты?
   - Мне интересно было бы посмотреть на все, что датировано самое позднее шестнадцатым веком, - ответил Перегрин. - Разумеется, если это не слишком сложно.
   - Ну, некоторое время это, конечно, займет, - улыбнулся Роули, приподняв кустистую бровь. - Как вам подобрать? В хронологическом порядке?
   - Ну, это уж вам как специалисту виднее, - улыбнулся в ответ Перегрин.
   - Значит, так и сделаем. - Роули высунул голову обратно в проходной кабинет. - Миссис Трейл, не уделите нам минутку? Мне нужно, чтобы вы нашли еще несколько экземпляров...
   На протяжении двух следующих часов они вдвоем перерыли целую кипу старинных карт, сосредоточившись на изображениях района древнего королевства Росс. Поначалу Перегрин стеснялся демонстрировать Роули свой несколько эксцентричный способ исследования. В то же время другого выхода у него просто не было. Он ожидал, что после первой же попытки Роули спросит, что он такое делает. Однако музейный эксперт, напротив, воспринял ситуацию как должное, из чего следовало, что он уже не впервые сталкивается с чем-то подобным.
   Спокойная реакция Роули ободрила Перегрина, что, в свою очередь, облегчило ему работу. Увы, работа принесла не слишком много результатов. Часть принесенных карт оказалась морскими, показывавшими только прибрежную полосу. Остальные страдали недостаточной точностью и слабой деталировкой. Когда часы в секретарском кабинете пробили шесть, Перегрин вынужден был смириться с тем, что дальнейшие изыскания не добавят к его познаниям ничего.