Вспоминает Могилевский:
Электрической программе всегда предшествует достаточно громоздкая подготовка. А нам хотелось быть более мобильными и более подвижными. Мы занялись акустикой с гораздо большим азартом и интересом в сравнении с тем настроением, с которым мы возились с “Крыльями”.
Музыканты ощущали необыкновенный прилив сил, репетируя старые вещи. Похоже, они наконец-то осознали, что можно достаточно свободно относиться к материалу и нет никакой необходимости с серьезными лицами “мочить мейнстрим”.
...Вспоминает Коля Петров:
Было очень легко работать. За первые четыре дня мы собрали двадцать песен, а за неделю их в общей сложности набралось около тридцати.
Вспоминает Копылов:
Все происходило на одном дыхании. Песни шли прямо пачками, одна за другой, особенно старые.
Небывалый душевный подъем ощущал Алик Потапкин. Во-первых, для него от большинства песен веяло воспоминаниями той поры, когда он впервые пришел в группу. Во-вторых, именно на репетициях “Акустики” он впервые начал петь в “Наутилусе”.
...Вспоминает Потапкин:
Мы репетировали “Падал теплый снег”, и во втором куплете хотелось, чтобы Слава пел на октаву выше. Когда он попробовал, оказалось, что петь так высоко ему сложновато. И тогда я сказал ему: “Если ты не против, давай я попробую”. На следующий день Бутусов предложил мне подпевать в унисон в припевах “Летучей мыши” и “Прогулок по воде”.
К концу февраля программа была готова. В связи с тем, что уже изначально были запланированы ее видео– и аудиозапись, организационную часть подготовки решено было провести максимально тщательно. Специально для акустических концертов были приобретены новые инструменты – бонги, каубеллы, лайнбеллы, шейкер и маракасы. Гоге был куплен акустический бас, Славе – очень дорогой, с великолепным звуком белый “Fender”. Отдельная реставрационная работа была произведена с роялем – был вызван мастер, который к началу концертов практически идеально отстроил его звучание.
За несколько дней до начала акции по Москве поползли разговоры, что “Наутилус” находится в отличной форме и готовится устроить в Горбушке нечто грандиозное. Билеты таяли на глазах. Сами музыканты были настолько уверены в успехе, что, составляя порядок песен, разделили плей-лист на три части: основная, песни на бис и песни “на супербис”. Как правило, раньше о песнях “на супербис” никто не заикался.
Масло в огонь новому отношению к жизни подлил приезд из Праги брызжущего энергией Кормильцева. После презентации “Крыльев” он в течение нескольких месяцев жил в Чехии, писал тексты для новой программы и, по существу, вернулся из загранкомандировки другим человеком.
Накануне концерта Кормильцев сказал:
...Там я писал стихи, чувствуя, как с меня сходит весь невроз, приобретенный в Москве за последние три года. У меня появились уверенность в собственных силах, необходимая жесткость, образность мышления. Я посетил в Праге кучу рок-концертов и постепенно начал “отмокать”. Вернувшись домой, я почувствовал себя как заколдованный и впервые поверил, что никакая сила здесь не сможет меня сокрушить. Впервые за много лет мне все стало по х...
Презентационные концерты программы “Акустика” состоялись 1, 2 и 3 марта в ДК Горбунова. Описать то, что творилось в эти дни в легендарной Горбушке, будет непросто. “Наутилус” выступал после очень тщательной настройки звука. Первое впечатление – будто группу держали взаперти несколько лет, не давали играть концерты, а сейчас наконец-то выпустили на сцену. От усталости предыдущих лет не осталось и следа. Идеальный звук, свет, аскетичный дизайн сцены, очень энергичная подача и правильная драматургия программы. Песни исполнялись в хронологическом порядке – добрая половина “Разлуки”, а затем – greatest hits из “Князя Тишины”, “Родившегося в эту ночь”, “Чужой земли”, “Титаника” и “Крыльев”. Сразу несколько песен в новых, более теплых аранжировках – с легко узнаваемыми реггей-интонациями, вставками босса-новы, кантри и латиноамериканскими ритмами. Парящий над переполненным залом саксофон. Девственно чисто звучащий рояль.
“Ален Делон” – практически на голом ритме с массовым пением зала и фортепианной концовкой из “Кармен” Бизе. “Рвать ткань” “Наутилус” сыграл с такой неподдельной страстью, что только за одну эту композицию заслужил отпущения половины былых грехов. В воздухе зависли ностальгические грезы и сентиментальное ретронастроение. Казалось, время внезапно остановило свой бег, недолго потопталось на месте, а затем неторопливо двинулось назад – обратно в восьмидесятые.
Бутусов – предельно отмобилизованный, в зрачках – жизнь и отражение огоньков из зала. Под лучами софитов выглядит так, словно на улице стоит 1988 год. Анонсирует “Ален Делон” как “одиозную песню про вред питья парфюмерных изделий”. Шутит и улыбается. Суетливые фотографы ползают где-то у ног в поисках оптимального ракурса.
Петров, пальцы которого бегают по грифу гитары с обезьяньей ловкостью. Все к месту, без ненужных затянутых соло и перетягивания одеяла на себя.
Ритм-секция словно движущийся строго по графику локомотив.
И, наконец, Могилевский – у человека то ли бенефис, то ли какие-то новые клапаны для дыхания открылись. Это его звездный час. Когда в “Тутанхамоне”, воткнув в себя тенор и сопрано-саксофоны, он играет восточную тему, кажется, что на сцене вот-вот появятся персидские слоны. В “Музыке на песке” и в “Рвать ткань” за три концерта ни одного одинаково сыгранного проигрыша. Очень много вдохновенной импровизации. Похоже, что у всех на виду человек рождается второй раз.
В ответ – фантастический прием зала. Дорожный менеджер “Наутилуса” Виктор Долгоселец накупил для зрелищности неоновых палочек, но при этом проявил разумную инициативу и приобрел в немалых количествах палочек с индийскими благовониями. В результате аромат в рокерском до мозга костей зале к середине первого концерта напоминал нечто среднее между буддийским храмом и растафарианским подвалом.
У сцены шло массовое и интенсивное рубилово. Торсида в угаре. Сопливые тинейджеры знают наизусть все слова – от “Праздника общей беды” и до “Ивана Человекова”. Никаких энергетических ям – партер ходит волнами, салонные дамы пляшут в бельэтаже. Журналисты вспоминают Черноголовку и Подольск. После ожидаемого супербиса гримерка ломится от гостей, комплиментов, поздравлений. “Агата”, “Браво”, Кинчев, Галанин... Это триумф.
Пономареву с огромным трудом удается обмануть поклонниц и вывезти Мастера не через служебный вход, а через технический проход, расположенный во дворе Дома культуры. Кормильцев в ответ на дежурный вопрос из серии “Ну как?” отвечает в диктофон: “No comments”.
Путешествие в сказку наяву продолжается. В марте еще несколько концертов по московским клубам – и везде полный аншлаг. Слишком много совпадений.
В продаже появляется запись одного из этих концертов, и ее тут же сметают с прилавков. Кто не успел, тот опоздал. Похоже, что альбом “Лучшие песни. Акустика” и вышедшая вслед за ним видеоверсия концерта незаметно стали настоящими раритетами. По крайней мере, почти ни у кого в группе собственных экземпляров пластинок уже не осталось.
Первого апреля увидела свет шикарно оформленная подборка компакт-дисков и кассет, состоящая из шести сборников отечественных рок-групп под общим названием “Легенды русского рока”. Одной из групп был “Наутилус Помпилиус”.
Band on the run
По самым скромным подсчетам, за 1996 год “Наутилус” сыграл более восьмидесяти концертов в тридцати городах страны. Особенно интенсивными получились у группы весенние месяцы и начало лета. Тур по Украине в апреле, тур по Дальнему Востоку в мае, участие в предвыборном туре в июне.
Когда в одном из интервью у Бутусова спросили, в каком городе он больше всего любит выступать, Слава ответил, что в Санкт-Петербурге – “потому что после концертов можно сразу поехать домой”.
Его можно понять: поездки очень изматывали музыкантов.
“Гастроли я связываю с деятельностью таких официальных террористических организаций, как железнодорожный транспорт, „Аэрофлот“, гостиничные комплексы и, собственно, устроители концертов. Эти четыре организации сведут нас на нет”, – любит говорить Бутусов.
После нескольких месяцев разъездов музыканты оказывались настолько вымотаны физически, что по вечерам один и тот же фильм каждый смотрел в собственном номере.
...Могилевский:
Времена мессианства прошли. Это ощущаешь особенно остро, когда едешь на концерт по чужому городу и видишь афиши: Сташевский, Овсиенко, “Нэнси”, Буланова. И понимаешь, что просто находишься в обойме.
В майско-июньский предвыборный тур “Наутилус” попал по принципу “эх, занесли кони вороные”. Пропустив первые выступления, “Наутилус” присоединился к делегации рок-групп (в которую входили “Алиса”, “Ва-банкъ”, “ЧайФ” и “Сплин”) накануне третьего по счету концерта – кажется, в Ростове. Отчужденность “Наутилуса” на фоне буйного веселья их коллег по оружию не могла не бросаться в глаза.
...Вспоминает Копылов:
На тур мы приехали в состоянии работы. И вдруг попадаем в центр циклона, в котором все ходят на головах.
Вокруг гейзером било веселье – все счастливые, слегка пьяные и слегка обдолбанные. Первой в самолете к музыкантам “Наутилуса” подошла Наташа Пивоварова из “Колибри” и спросила: “Ребята! А почему вы такие пафосные?” Они не были пафосными. Просто за много лет группа изрядно подустала от тысяч километров дорог и придорожного рок-н-ролла.
И все же “Наутилус” вскоре самым что ни на есть органичным образом влился в общую струю веселья и рокерского братства. Настроение в группе за считанные часы изменилось с точностью до наоборот.
Организация быта музыкантов во время переездов напоминала пионерский лагерь на колесах – со своим начальником (функции которого выполнял Стас Намин) и старшей пионервожатой, которая малоуспешно пыталась навести некое подобие дисциплины в стане хаотично перемещавшихся в пространстве музыкантов.
Концерты проходили через день: Омск–Воронеж–Ростов–Волгоград–Самара–Тольятти–Уфа–Челябинск–Екатеринбург–Пермь–Ижевск. Рокеры выступали на крупных концертных площадках типа дворцов спорта, а движущаяся тем же маршрутом сборная команда киноартистов – в кинотеатрах или домах культуры.
Рок-концерты протекали примерно по следующему сценарию. На фоне огромного плаката “Голосуй или проиграешь” группы гнали хиты, и элемент творческой импровизации был сведен к минимуму. “Наутилус”, как правило, выступал предпоследним (играя не более 5–6 композиций), а закрывала все концерты “Алиса”. Периодически в конце выступления устраивался джем, на котором артисты под пристальным прицелом телекамер бодро исполняли композицию “Мы желаем счастья вам”.
Расстояния между городами приходилось преодолевать на выделенном для тура самолете. Рокеры быстро обжили этот вид надводного транспорта, разделив его внутренность на три части. Вместо люкса, бизнес-класса и экономического класса в самолете появились сделанные от руки таблички: “Казино”, “Курительная”, “Коньячная”. Население аэроплана мигрировало из одной части в другую – в зависимости от душевных потребностей. Всех поразил Бутусов, который перемещался по самолету с целой сумкой лекарств и выполнял функции не только практикующего врача, но и душевного доктора.
Если концертные площадки располагались невдалеке друг от друга, рок-делегация перемещалась из города в город на автобусах. Периодически автобусные марш-броски сопровождались дорожными происшествиями. К примеру, на подъезде к Тольятти у одного из автобусов лопнуло колесо. “Все! Приплыли!” – сказал водитель и принялся за ремонт. Вышедший первым из автобуса Бутусов сделал несколько шагов в сторону близлежащего поля и удивленно воскликнул: “О! Конопля!” Это была не шутка. Посреди сорняков и неопознанной травяной растительности уверенно пробивались навстречу солнцу листья заветной конопли. Не подававший до этого никаких признаков жизни Кинчев с возгласами “Где?” сорвался с места. Дремавшие в автобусе рокеры, впервые в жизни увидевшие коноплю, тем не менее энергично разбрелись по всему полю. Звукооператоры “Алисы” исчезли где-то за линией горизонта.
Предвыборный тур заканчивался 15 июня выступлением в Нижнем Новгороде. Сразу после концерта состоялась финальная пирушка в расположенной на окраине города двухэтажной “Охотничьей избе”. Все было неправдоподобно мило: Сергей Соловьев произносил теплые тосты о неожиданно сложившемся альянсе рокеров и артистов и наговорил массу добрых слов в адрес рок-музыкантов. Со стороны это напоминало признание в любви. Затем Бутусов пел в дуэте с Пивоваровой какие-то песни из репертуара “Колибри” и что-то общественно-массовое – на тему “Что тебе снится, крейсер „Аврора“?”. Потом все танцевали. По воспоминаниям роуд-менеджера Виктора Долгосельца, таким вдохновенным Бутусов не был давно.
Не меньше Долгосельца был поражен и Пономарев, встречавший группу в аэропорту Внуково.
...Вспоминает Пономарев:
Я их такими не видел никогда. Обычно они приезжают абсолютно неживые, сонные и грязные – с одним лишь желанием поскорее доехать до гостиницы, помыться и лечь спать. На этот раз я их встречаю и ничего не понимаю. Прохладно, идет дождь, а они начинают танцевать, качать меня на руках, петь какую-то песню типа “Оле, оле, Хип!”, водить хороводы. Все это очень зажигательно, с танцевальными “па” и детским восторгом. Обезумевшие от счастья глаза, все обнимаются, целуются, как дети. Бутусов выглядит каким-то окрыленным. “Я тридцать пять лет прожил и ни разу не испытывал подобного кайфа, – признавался он. – Наконец-то меня пробило”. Во время ужина музыканты не могли даже спокойно поесть – все время соскакивали с места и бросались исполнять какие-то чечетки...
Расслабились и отдохнули, таким образом, на славу. Тут совершенно второстепенен повод, который собрал музыкантов в один большой и легкомысленный табор. Забытая или, скорее даже, неизвестная ранее атмосфера праздничного бесконечного карнавала – вот главное ощущение от этого тура.
...Вспоминает Алексей Могилевский:
Все было очень душевно. Я помню, как сказал музыкантам: “Ребята! Вы запомните все это. Потому что больше такой поездки не будет”. Действительно, после этого “ура-пафосного” объединяющего тура произошли такие изменения в жизни, что я сомневаюсь, чтобы еще когда-нибудь такой тур был возможен.
На пути в Англию
Тони Висконти доказал на музыке “Т.Rex”, а Джордж Мартин на музыке “Beatles”, что только англичане умеют записывать струнные в роке.
Борис Гребенщиков
После концерта на московском стадионе “Динамо” вместе с “Deep Purple” музыканты “Наутилуса” взяли двухмесячный летний антракт – собраться с силами, подумать о будущем. А подумать было о чем: так или иначе, почти все акции последнего года имели характер почти ностальгический: происходило очередное подведение итогов. “Наутилус” готовился к прыжку, хотя вряд ли кто-нибудь из членов команды представлял себе его последствия.
Довольно быстро был написан материал нового альбома, и только потом стало ясно, что делать его по-старому нельзя: нужен был продюсер.
В это время в недрах “Наутилуса” происходила очередная переоценка ценностей, в первую очередь связанная с активным увлечением его идеологов психоделической стороной брит-попа. Новым культовым героем группы стал Джарвис Кокер, вытеснивший в сознании Бутусова и Кормильцева несколько потускневший с годами образ Мика Джаггера. Возродившийся интерес к идеологии неохиппи способствовал возникновению у музыкантов нового психологического оптимизма, который после осенней поездки в Амстердам повлек за собой определенные эксперименты, связанные с расширением сознания.
...Кормильцев:
За подобную смену пристрастий огромную благодарность следует сказать группе “Аквариум” и тому культурному посланию, которое она несет в себе и в своих музыкантах, по ряду субъективных и объективных причин не всегда находящих отражение в творчестве самой группы. Традиции духовного наследия 1960-х и 1970-х годов, сохраняемые многими членами этого коллектива, в каком-то смысле являются значительно большим достижением, чем та музыка, которую они в последнее время играют.
В обстановке духовного подъема у Бутусова появилось естественное желание записать новый альбом в Англии. Не последнюю роль здесь сыграл пример Гребенщикова, который, записав два альбома в Лондоне, доказал реальность проведения подобных мероприятий.
На предварительной стадии подготовки альбома Александр Пономарев говорил:
...На данном этапе группе надоело вариться в собственном соку. Какое бы в России ни было оборудование, какие бы ни были звукоинженеры, мы сами до конца не знаем, как именно все должно звучать. В поисках истины группа делала в студии множество версий одной и той же песни – и не факт, что при этом выбирался самый оптимальный вариант. “Наутилусу” не хватало продюсера, который взял бы на себя ответственность за звук.
Печальная истина современного положения российского шоу-бизнеса заключается в том, что практически все поиски в области звукозаписи свелись у нас к приобретению новой, а потом и новейшей аппаратуры. В нее “вбухивались” колоссальные деньги, отчего звук странным образом не улучшался. Слово же “продюсер” до сих пор понимается в контексте не музыкальном, а кинематографическом, если не уголовном – как человек, который заказывает музыку. В то время как на самом деле продюсер музыку создает (музыканты при этом играют).
Поиски продюсера для нового альбома начались довольно давно. По крайней мере, еще осенью 1995 года директорат группы вел предварительные переговоры с одним из продюсеров “Eurythmics” на тему совместной работы с “Наутилусом”.
...Бутусов:
Продюсер привносит в работу элемент уверенности. Это человек, который приходит в студию и говорит: “Ребята! Я не берусь утверждать, что это гениально, но я могу гарантировать, что из этого можно сделать что-нибудь стоящее”. Продюсер знает, что именно надо делать и какими средствами этого добиться.
Вскоре такой человек был найден. Им оказался английский музыкант по имени Бил Нельсон, фигура в России малоизвестная – разве что старые меломаны помнят группу “Ве-Вор Deluxe” – родоначальницу английского глэм-рока. Однако на родине его знают и почитают достаточно: друг Марка Болана, известный по совместным работам с Роджером Ино, Дэвидом Сильвианом и Харольдом Баддом.
Через сотрудничавшую с “Аквариумом” Кэйт Сент Джон министру иностранных дел “Наутилуса” Ольге Суровой удалось пообщаться с ним в Лондоне. Нельсон, чья фамилия находится в энциклопедиях “новой волны” и “инди”, аккурат между “New Model Army” и “Napalm Death”, заинтересовался музыкой “Наутилуса”, прослушав самым внимательным образом всю музыку “Hay” (!) от начала и до конца, и начал всерьез рассматривать предложение о сотрудничестве.
Нельсон, проживающий на северо-востоке Англии в 250 милях от Лондона в графстве Восточный Йоркшир, относится к тому разряду людей, которые не любят много говорить. Разговорам он предпочитает дело. За свою двадцатипятилетнюю карьеру музыканта и продюсера им было выпущено более сорока альбомов. В самом начале 1970-х его имя было связано с группой “Ве-Вор Deluxe”. Ведомые ироничными гитарными вспышками Нельсона и продюсируемые будущим саунд-гуру “Stone Roses” и “Kula Shaker” Джоном Лики, “Ве-Вор Deluxe” попали со своими двумя альбомами в английский “Top of the Pop”, после чего Билу игра в рок-н-ролл показалась чересчур монотонной. Нельсон уединился от мирской суеты на собственной ферме, где в домашней студии в течение последних двадцати лет пишет музыку для кинофильмов, спектаклей и телепостановок. Параллельно он приезжает в Лондон, работает с другими музыкантами, продюсирует записи молодых рок-групп (от английских до японских), увлекается амбиентом, сэмплерами и секвенсорами, а также экспериментирует с СD-RОМ’ами, считая, что они значительно расширяют визуальный потенциал любого проекта.
...Нельсон:
Я получаю удовольствие от работы с правильными людьми. При этом я даже сам не всегда знаю, буду ли я только продюсером или буду записываться вместе с музыкантами. Для меня это всегда сюрприз.
И далее – по поводу “Hay”:
...У вас в музыке все слишком отточено и поэтому немного скучновато, вам надо добавить немного задора и здорового, легкого сумасшествия. В идеале вам надо немного побесшабашничать.
Подобная направленность вполне сочеталась с устремлениями лидеров группы, и общий язык был найден. Оставалось просто сойти с ума – слегка и временно. Основным и необходимым условием была не психбольница, а работа в Англии, в Йоркшире – на студии Била Нельсона.
После того как Нельсон получил переведенные на английский язык тексты нового альбома, состоялась его встреча с приехавшим в Англию Кормильцевым. Следствием их беседы стало решение о том, что Бил Нельсон будет продюсером нового альбома “Наутилуса”.
Записывать альбом в Англии Бутусов собрался с местными студийными музыкантами. Говорят, это решение во многом объяснялось экономическими причинами – день работы в студии с английскими музыкантами стоит значительно дешевле, чем оплата проезда и проживания в Англии членов группы “Наутилус Помпилиус”.
Нельзя сказать, что известие о подобной системе записи было встречено внутри группы с большим энтузиазмом. В принципе, в “Наутилусе” уже стала традицией нервозная обстановка накануне подготовки любого альбома.
Незадолго до записи Могилевский сказал:
...Я не знаю, кто у нас в группе заведует генеральной линией продвижения. Это мне неведомо. И узнавать подробности я особенно не хочу. Я просто боюсь показаться назойливым.
По словам Бутусова, с английскими музыкантами и продюсером ему записываться психологически легче. Поскольку в подобной ситуации отпадает необходимость решать, какую из версий выбрать и какая гитарная партия записана лучше. Вторая причина состояла в том, что сам факт записи альбома в Англии подразумевал в понимании Бутусова гарантированное качество конечного продукта, гарантированное качество аранжировок и звука.
Лидер “Наутилуса” в очередной раз решил пойти на эксперимент. Возможно, это был его наиболее нестандартный ход за последние полдесятка лет. Риск состоял в том, что демонстрационная версия нового альбома имела очень мало общего как со стилем “Наутилуса” последних лет, так и с той трансообразной эстетикой, которую проповедовал Бил Нельсон. К этому следует добавить, что демовариант нового альбома, записанный Бутусовым на домашней портостудии осенью 1996 года, производил сильное впечатление именно своим мелодизмом, простотой и ясностью. Сразу более полудесятка композиций – “Апельсиновый день”, “Странники в ночи”, “Большое сердце”, “Три царя”, “Девятый скотч” и “Люди на холме” – носили ярко выраженную хитообразную направленность. На фоне монотонных мелодий последних лет эти песни выделялись именно своей выразительностью – в духе лучших композиций “Наутилуса” 1980-х годов. Написанные Кормильцевым тексты отошли от расплывчатых трактовок библейских образов и стали более тонкими и осмысленными. Другими словами, при благоприятном стечении обстоятельств с этим альбомом группа могла рассчитывать на настоящий прорыв. Осознание близости желаемого результата и чувство вновь обретенной свободы окрыляли в который раз поверившего в собственные силы Бутусова.
“Это одна из моих самых ответственных работ, – сказал Слава перед отлетом в Йоркшир. – Первый раз в жизни я еду куда-то с нетерпением”.
Александр Кушнир
1996 год
Post Scriptum. О превратностях плавания в эпоху великих географических открытий
Громада двинулась и рассекает волны.
Плывет. Куда ж нам плыть?
А. С. Пушкин. Осень
Читатель! Вот и окинул ты пытливым взором путаную историю “Nautilus’a Pompilius’a”! Понял ты хоть что-нибудь? Зачем столько лет совершалось это безобразие и ради чего оно совершалось? Не понял? И не огорчайся: ты не одинок – этого никто не понимает.
Во всем советском, а там и русском роке не было команды, с которой происходили бы превращения в таком множестве и с такими сокрушительными последствиями. На пике популярности “Наутилус” разлетался вдребезги, вызывая всеобщее разочарование, но собирался вновь, чтобы вызвать разочарование еще большее. С трудом, со скрипом отвоевывал популярность обратно, чтобы с хрустом развалиться опять. Нормальный слушатель, привыкший к некоторой стабильности в ныне устоявшихся, частично поседелых рок-н-ролльных рядах, едва успевал очухаться, как возникал перед ним на телеэкране Бутусов, то стриженый, то бритый, а то и вовсе блондин, – и вся петрушка начиналась заново, навевая серьезные опасения на тот счет, что это еще далеко не конец превращений. Если б еще знать, какой в них смысл...