Страница:
– Не знаю, но, очевидно, не чаю вместе попить. Для многих заговоров и превращений необходимо участие других народов, кроме людей, особенно если человеческий колдун не очень способный. Драконы, например, тоже очень сильны в магии, но как такого втиснешь в человека? Кстати, вы не замечали за собой никаких странных свойств?
Пришлось признаваться волшебнице в своих гипнотических возможностях и потребностях Маши в небольшой порции крови. Она только кивнула и удивилась моей немузыкальности. По ее мнению, я просто еще не осознал перемены своего слуха, который должен стать более чутким, как и зрение.
Среди прочей болтовни оказалось важным, что мы смогли определить одну примету того волшебника. Эльвира внезапно задумалась и попросила вспомнить, не было ли чего-нибудь характерного в облике злобного мужика. Борода с усами почему-то волшебницу не вдохновили. Тогда я вспомнил: бородавка! Вернее, огромное паукообразное родимое пятно прямо в центре лба этого проходимца… Глаза нашей колдуньи прямо загорелись огнем:
– Да! Это примета! Только не бородавка и не паук, это Аурунд – золотой глаз кудесника. Эту штуковину имеют всего несколько колдунов. Она представляет собой золотую оправу, в которую вставлен темно-фиолетовый аметист. Звезда оправы действительно немного напоминает золотого паука. Ой, не знаю, к добру ли? Справиться с таким колдуном почти невозможно, если только он не будет находиться в вашем мире. Я лично не знаю ни одного такого, но у меня есть старшая сестра, которая живет в городе… – Хозяйка немного подумала и добавила: – Я передам с вами для нее письмо… и вообще, так просто от меня вы не уйдете!
По доброму тону Эльвиры мы поняли, это не угроза, а обещание отправить нас в дорогу не с пустыми руками. Как оказалось, это еще и означало, что она не хотела нас отпускать в долгий путь на ночь глядя. Мы заболтались далеко за полдень. Эльвира прервала наши посиделки, выгнав купаться, а сама приготовила просто шикарный обед из всяких вкуснятин. И откуда только она знала, что самое классное блюдо макароны с сыром или пельмени? Я не хотел задумываться, откуда она умела готовить эти наши земные деликатесы. Главное, что мы набили животы до отвала. Даже Андрюшке нашлась его любимая каша из брюквы (не советую не то что пробовать, даже нюхать).
Эту ночь после бани мы, чистые как младенцы, спали в настоящих постелях: я с Андрюшкой, а Машка с волшебницей. Я так и уснул под перешептывания женской половины нашей компании, где-то между сетованиями Эльвиры на властолюбие колдунов и одинокую бездетную долю колдуний… а утром нас всех ждал еще один, а точнее, несколько сюрпризов.
Сначала была одежда. Ладно, когда мой драный мундир для чучела полетел в топку бани, а я оказался в белой тонкотканой рубахе. Но шикарные портки и куртка, сшитая как на меня, окончательно добили мою психику – я носился в обновках по комнате, как полоумный. Машка же, не отходя, вертелась перед зеркалом то в новом платье, то в брючном наряде. Они с Эльвирой пытались сделать из нее мальчишку. Выходило так себе – ну куда вы спрячете эти глаза, носик и девичий подбородок? Хм… Что-то я расчувствовался? Ладно, разберутся! В крайнем случае, сажей намажем – тогда точно за Гавроша сойдет.
Мое предложение вымазать Машку сажей было встречено с пониманием всеми участниками процесса, кроме самой Машухи. Она чуть не с кулаками на меня набросилась. На что я со смехом заметил:
– Еще сама попросишь, лишь бы сажа нашлась!
Но это был лишь первый удар по нашей психике. Когда в комнате появилась просто превосходная обувка, мы уже не могли удивляться. Внешне это были, конечно, не супер-пупер туристские ботинки, но функционально надо еще посмотреть, что лучше. Мягкая непромокаемая кожа, удобные завязки. На мой вопрос, не волшебники ли такое делали, Эльвира ответила:
– Не без того… твои родичи.
В моей голове туго провернулась мысль: какие еще родственники? И я удивленно воскликнул:
– Эльфы?
– А кто еще? – довольно улыбнулась волшебница. – Заметь, размер в самый раз!
– Без волшебства, конечно, не обошлось, – понимающе хмыкнул я.
Затем появились хитрые заплечные мешки для меня с Машей. С виду – ничего особенного, но вот вещей в них помещалось раза в два-три больше, чем можно предположить. Да и весили они после загрузки в несколько раз меньше, чем поместившиеся в них вещи. Но на этом хитрости не кончались. Эльвира выдала нам три пряжки для сумок, каждому свою, и пояснила: теперь, если кто-нибудь чужой попытается открыть их, то увидит там шипящих ядовитых змей.
Потом еще была куча всяких полезных мелочей, и не только мелочей. Даже мягкие подстилки для ночлега и один тонкий и прочный полог для ночевки в случае дождя. Был и большой кусок мыла (преимущественно для Машки – как заявил Андрюшка), и иголки с нитками, и сушеный хлеб, и мясо. А самое главное, легкое оружие: длинные ножи в ножнах и небольшой лук с колчаном стрел, который предназначался мне. Я недоуменно воззрился на все это хозяйство, но Эльвира напомнила о моих «эльфийских кровях» и посоветовала на досуге потренироваться. По ее мнению, у меня все должно неплохо получиться.
Когда мы уже стояли одетые и вооруженные чуть не до наших младенческих ушей, Эльвира села перед нами на стул и грустным тоном спросила:
– А может, останетесь? Я бы о вас позаботилась, мне ведь тоже одной скучновато. Куда вы, такие малые, пойдете?
Я посмотрел на Машку и подумал: а ведь это идея! От такого «хвоста» отделаться! Она тоже оценивающе посмотрела на меня и, усмехнувшись, сказала:
– Даже не думай!
– А что, я ничего… – пришлось виновато оправдываться, словно меня подслушали.
– С вами все ясно, – вздохнула волшебница. – Так и предполагала. Машенька права: вам надо держаться вместе.
– Ничего, – самонадеянно заявил я. – Этот мир еще содрогнется от нашей поступи! Что-что, а это я вам обещаю!
– А я за этим шалунишкой присмотрю! – язвительно усмехнулась Мышуня.
Что с ней поделаешь – хоть будущая, но женщина, всегда последнее слово за собой оставит. Значит, все в порядке, и пора выходить, что мы, недолго думая, и проделали.
Если честно сознаться (но только себе), то день прошел «почти» без «особых» происшествий. То есть мы весело шли, никого не трогали… Ну так, только между собой обсуждали, кто ж у нас в компании главный. Я, конечно, не сомневался, кто. Вот беда, Машуха тоже не сомневалась, но по поводу совсем другой кандидатуры, а Андрюшка занял ловкую адвокатскую позицию: типа не нашим, не вашим – только улыбается себе хитро. Никак не поймет, болван, что нужно поддерживать мужскую солидарность, иначе Мышуня нас схавает, оглянуться не успеешь. Откуда, конечно, ему знать психологию городских эмансипированных дамочек двенадцати лет? Кажется, ее настырность парню даже нравилась. Дурак – посмотрим на него через пару дней.
Ну вот, шли мы так себе, и тут я услышал ржание лошади и окрик человека. Я остановился и поглядел на Рюшку. Ну, теперь все в порядке – и Андрюшка обзавелся настоящим прозвищем, а то как нелюди какие-то! Парень тем временем побледнел и испуганно прошептал:
– Прячемся! Вдруг это за мной?
Терять друга, только-только выйдя из деревни, было как-то некстати, но и прятаться от первого встречного и неинтересно, и несолидно. А вдруг телега какая – ведь и подвезти до города могут. Я предложил ребятам спрятаться, а сам решил остаться и попробовать договориться о провозе. Андрюшка явно дрейфил, сказав, что проще несколько дней прошагать на своих двоих, чем оказаться где-нибудь на рынке в качестве раба. Я возразил:
– А вы на что? Машуня, в случае чего, загипнотизируй маленько путника, если мне с ним не удастся договориться. А ты, Рюшка, бери лук и становись нашей последней надеждой.
Странно, но ребята только кивнули, беспрекословно спрятавшись на опушке. Плоховато спрятались, но для местного крестьянства сойдет. А я воспрянул духом: вот, оказывается, когда проверяется, кто главный! Несмотря на все перехихикивания, перед лицом опасности наш маленький отряд проявил настоящие боевые способности. Все четко начали выполнять свои функции. Да, еще один плюс Машке – пожалуй, мне не удалось бы так легко поступиться руководящей ролью в угоду общей пользе. Я даже на мгновение почувствовал свою ущербность…
Но только на мгновение, так как из-за поворота на меня выехала какая-то пегая кляча, запряженная в телегу фирмы «немазаны колеса», судя по тому, как это транспортное средство выводило целые рулады скрипов и стонов. Так что я даже задумался, не является ли странное приспособление местным музыкальным инструментом – этаким плеером с энергопотреблением в одну лошадиную силу. Жаль только, трек всего один, и тот заезженный. На телеге восседала не менее калорийная (тьфу ты), колоритная личность в потертой фуфаечке, засаленных до дыр портках и каком-то тряпичном плевке, сдвинутом на затылок.
Повозка доехала до меня и остановилась. Мужичок натянул вожжи, с опаской посмотрел на одинокого маленького путника и спросил:
– Ты еть того, чего тут торчишь?
– Хочу и торчу! – не задумываясь, ответил я. – Ты, дядь, далеко ль собрался, может, подкинешь до города?
– Ой, не смеши, пацан. Рыжих в город не возим! – усмехнулся мужик и добавил серьезно: – Да на этой кляче только до ближайших покосов и доедешь!
– Ну так и подвези до покосов, – ответил я, обходя телегу и деловито похлопывая по бортам повозки.
– Делать мне нечего! Дашь рубль, подвезу! – начал торговаться мужик.
– Дяденька, ты что, не знаешь, что такое автостоп? Детям помогать надо, а ты… да за рубль всю твою повозку купить можно! – Меня возмутило его нахальство. Насчет цен в этом мире меня уже просветили и Эльвира, и Андрюшка. Рублями здесь являлись золотые монеты. Причем у меня было несколько таких, но это НЗ, выданный волшебницей, и я его не потратил бы, даже если бы за рубль продавался весь мужик с лошадью. – Короче, или подвозишь детей, или пеняй на себя!
Ехать с этим жмотом расхотелось. Тем более что мы еще не так устали, чтобы мечтать о попутках. Машуня просто молодец – все поняла и не стала «очаровывать» крестьянина. Как и ожидалось, дяденька порулил на своей «формуле – одна лошадь» дальше, а я кивнул ребятам, чтобы выходили на дорогу.
– Ты что, так этого жмотяру и отпустил? – возмущенно спросила Машка. Андрюха явно не понимал, что нас так расстроило. Видимо, такая средневековая «доброта» была здесь в порядке вещей.
– Ага, сейчас… разбежалась… – ответил, я, подкидывая на руке железный костыль…
– А это еще что? – спросила Мышуня, а Рюшка, кажись, допер, поскольку издал довольное хмыканье.
– Я, конечно, устройство телег в школе не проходил… – Мое объяснение прервало несдержанное ржание приятеля, так что пришлось строго на него шикнуть. – Тихо гогочи, лошадь напугаешь!
Тем временем лошадь скрылась за поворотом, увезя за собой телегу с деревенским жмотом.
– Ладно, пошли, думаю, мы скоро увидим, что за запчасть такая.
И действительно, спустя несколько сот метров мы увидели мужика, бегающего вокруг перекошенной телеги. Подойдя ближе, мы поняли, что одно колесо валялось на обочине.
– Дядя, вы не это потеряли? – Я стоял на безопасном расстоянии, подкидывал железяку, вытащенную из оси телеги.
– Это, – сказал мужичок, зачарованно провожая вверх и вниз клин, который красиво подлетал в моей руке. Наконец до него что-то стало доходить, и он радостно крикнул: – Давай!
– Э-э, нет, дядя… рубль гони! – Я повторил его же слова, гадая, что придумает в оправдание мужик. Но он оказался абсолютно неоригинален, заорав на меня и попытавшись отобрать запчасть. Ну… вы уже знаете, что получается, когда меня пытаются догнать…
Все было забавно до тех пор, пока мужичок, весь в мыле, прыгал за мной по телеге и под телегой. Но вдруг этот гад кинулся к Машеньке и схватил ту за плечи, заорав, что сейчас свернет ей шею… дальше не помню, что произошло.
Опомнился я от дикого крика, смешанного с ржанием лошади. Машка, целая и невредимая, сидела в пыли на обочине, а лошадь пыталась рвануть в галоп, таща за собой телегу на трех колесах и орущего благим матом мужика, запутавшегося в вожжах. Я кинулся к девчонке и попытался ее ощупать. Но понять, цела ли она, не смог, так как получил оплеуху и приказ:
– Чего лапаешься? Быстро останови несчастную животину, а то она этого скота до смерти по дороге затаскает!
Я не стал обижаться и напряг все свои эльфийские извилины, чтобы внушить лошади любовь к путникам и мир в ее непарнокопытной душе. То ли благодаря моим способностям, то ли тяжести телеги, лошадка успокоилась, и вполне живой мужик стал выпутываться из вожжей. Сообразив, что все еще держу разнесчастный клин в руке, я запустил им в крестьянина и, что приятно, добросил и даже попал.
Разбор полетов показал, что я, сдурев, в мгновение ока подскочил к крестьянину и мотанул на него каким-то образом оказавшиеся в руках вожжи. Одновременно Мышуня со всего маху вонзила свои зубки крестьянской простоте прямо в запястье, а кляча попыталась поставить олимпийский рекорд по лошадиным прыжкам с места с телегой в карьер – хорошо, карьера рядом не оказалось.
Пока мужик собирал повозку в кучу и уматывал с наших глаз долой, мы сделали несколько выводов на будущее: с местными надо вести себя поосторожнее, как и мне с моими эльфийскими околоживотными замашками. А вот Маше нужно вовремя концентрироваться на мыслях людей, а не их крови. Но она все-таки девчонка, ей простительно – испугалась. Я ведь тоже испугался за нее.
В результате я попросил у нее прощения за то, что из-за своих глупостей подверг ее жизнь опасности. Удивительно, но она тоже стала извиняться, что зазевалась и не взяла того жадюгу сразу под контроль. В результате мы еще более сплоченным коллективом проследовали дальше по направлению к городу.
Вот, я ж говорил – разве это приключение? Так, дурака поваляли. Больше за день вообще ничего не произошло. Покупались, правда, в полдень славненько. Как специально, когда уже солнышко припекло и ноги начали тихо бунтовать, загребая носками ботинок горы пыли на каждом шагу, перед нами появился деревянный мост через довольно внушительную речку. Мы быстренько осмотрелись и нашли тропинку, убегающую с дороги к берегу. Немного пройдя по ней, вышли на прекрасную полянку, видимо давно вытоптанную случайными путниками.
Недолго думая, мы с Машкой поскидывали одежки и кинулись в воду. Рюшка, немного смущаясь, тоже последовал за нами в новых «волшебных» трусах а-ля «Спартак чемпион», подгоняемый едкими Машкиными насмешками. Вот чертовка, знает, как нашего брата с полтычка раскрутить на любой «подвиг». Еще бы немного постаралась, и голого Андрюшку в воду загнала.
Потом мы перекусывали сухим пайком и сами сушились на солнышке. Потом опять шли, шли и шли. Пару раз прятались с дороги, когда я слышал впереди скачущих нам навстречу путников. Первый раз я еще закочевряжился, когда Машуха скомандовала после моего предупреждения:
– Рюха, Шиш, в окопы!
– Сама Шуха! – огрызнулся я, почуяв, что тут кто-то еще кроме меня раскомандовался. – Я тут постою, за меня не боись!
– А кто тебе сказал, что я за тебя боюсь? Я за них боюсь! Так что давай, прячемся!
Это был совсем другой разговор, и я позволил себе не спеша уйти с дороги, тем более что мои уши-лопухи тоже настойчиво рекомендовали это сделать. К нам приближалось никак не четыре копыта и даже не восемь. Из кустов мы наблюдали за маленьким конным отрядом, быстро проскакавшим мимо и оставившим за собой долго не оседающее облако пыли.
– Сейчас бы немного дождика неплохо, – беззаботно заметил я, выбираясь на дорогу.
– Ты хоть представляешь, что здесь дождь сделает? – рассмеялся Рюха-Андрюха.
– А что? – Я мечтательно закрыл глаза, вспоминая теплый асфальт, умытый летним ливнем.
– Будешь по колено в грязи тащиться! – объяснила догадливая Машка. Друг только утвердительно усмехнулся, а эта вредина не преминула подсолить: – Слушайте, я понимаю: у мальчишек с мозгами проблемы, но не до такой же степени?
– А что? – повторил я, как попугай, не понимающий, о чем идет речь, за что удостоился жеста, показывающего, что в мой «умный» висок можно заворачивать шурупы.
– Мимо вооруженный отряд проскакал, а мы ни сном, ни духом! Рюха, быстро, что за воины, по каким делам?
– А я почем знаю? – удивленно раскрыл рот парень.
– Знаешь, не знаешь, но только ты можешь что-то предположить. Видел, как они вооружены! Копья, мечи, латы – это тебе не охрана супермаркета!
– Чего, чего? – продолжал тупить Андрюха.
Так что пришлось мне вступить в обсуждение:
– Это не городские. У тех косы, как у меня. – Я кокетливо попытался посмотреть на свои кудряшки. – И еще у них герб города должен быть…
– Ага, – наконец включилось замедленное реле крестьянской смекалки в башке у Андрюхи. – Эти ухари из князевой дружины. Я герб на щитах заметил. Наверно, собирать подать едут. У князя всегда так – как все промотает на войне или пирах, так отправляет дружину.
– Понятно, дефицит бюджета до добра не доведет! – загнула какую-то бухгалтерскую фразу Машуха и скомандовала: – Пошли, пыль осела уже. Нам, наверно, от этих вояк беды не будет.
– Беды надо от всех ждать. Так оно вернее, – возразил Рюха, уже идя по дороге.
Руководствуясь этим советом, во второй раз мы слаженно ушли с колеи при приближении встречных. Правда, ими оказались две телеги с каким-то грузом явно мирного характера.
Еще нам попалась по пути деревня, а вернее, хутор на три дома, в котором, кроме пары собак да карапуза в грязной рубахе, никого не оказалось. Собак я взял на себя, а карапуз не захотел с нами говорить, как его Машуня ни уговаривала. Наверно, он еще и говорить не умел. Да и зачем ему учиться говорить в такой глуши? Мы плюнули на все и припустили дальше по дороге.
Место для ночлега стали подыскивать, когда солнце уже начало спешить к горизонту. Что меня больше всего радовало, так это шустрость и веселость Машки. Я всерьез опасался, что она не выдержит таких пеших нагрузок. Когда я ее похвалил за хорошую физическую форму, она горько усмехнулась и ответила:
– Спасибочки, конечно. Но не в том дело… вот кровушкой, чует мое ненасытное сердце, скоро опять придется запасаться, хорошо еще у мужичка случайно перехватила!
– А-а! – только промычал я в ответ и, сообразив, что девчонку надо подбодрить, сказал. – Ну и хорошо. Здесь нельзя беззащитным оставаться, а кровь найдем! Сама видела, сколько ее тут бегает да летает. Лук-то на что!
– Жалко мне зверят, – совершенно сокрушенным голосом прошептала Машуня.
Ну что ты будешь делать! Гринписовка. Как надо мной издеваться… хотя, чего это я? Не больно она и издевалась. Короче, я решил прочитать короткую взбадривающую лекцию:
– Ладно, привыкай! Тут вопрос о выживании стоит. Я же обещал, что верну тебя домой? Обещал! Только потерпи немного. Мы такого антифэнтези здесь наведем, что нас под белы ручки домой отправят и дверь покрепче за нами запрут!
– Чего, чего наведешь? – встрял Андрюха.
– Антифэнтези! – рассмеялась Мышуня, и я понял, что мои старания не пропали втуне.
Правда, пришлось мне потом полчаса талдычить нашей деревенщине про современную развлекательную литературу. Сомневаюсь только, что он что-нибудь понял, так как все спрашивал:
– Ну и что такого в драконе или орке? Один умнее и больше, а второй летать не умеет.
– Как ты не понимаешь? Это тебе «что такого», а вот для меня… – В общем, лабуда у нас из разговора получилась какая-то. Хорошо (а может, и не очень хорошо), что Мышуня не прозевала тропинку, ведущую в лес, и крикнула:
– Шиш, смотри, тут место для привала наверняка найдется!
Мы проследовали по тропе под еловые лапы. Действительно, через полста метров перед нами оказалась почти круглая поляна. Мы стояли на ней и молча вслушивались в почти безмолвный лес.
– Рюх, а ты уверен, что в лесу безопасно? – робко спросила Машуня.
– Здесь нигде не безопасно. А для вас особенно опасно в деревнях – не дай бог, крестьяне прознают, кто вы на самом деле. Это в городе к нелюдям терпимее относятся.
– Понятно! – усмехнулся я. – Мне кажется, что со зверями я сумею «договориться», если только их не будет целое стадо.
Короче, мы со сдержанным энтузиазмом, пополам с опаской, принялись за устройство первого в своей жизни походного лагеря. Надо сказать, если бы не сноровистость Андрюшки, мы бы с Машкой до полуночи без толку пробегали. Только и помощи от нас было, что за водой до ручья сгоняли да каких-то палок в лесу наломали. Но на нашей стороне оказалась теплая погода и отсутствие комаров, так что спать можно было где угодно – только Эльвирину подстилку постелить.
Андрюшка развел костер и принялся кашеварить, нехитро свалив в котелок все, что может вариться: кусочки соленого мяса, сухие бобы и какую-то сушеную приправу. Я с сомнением смотрел на эти кулинарные эксперименты, но Машуха не отличалась таким скептицизмом и давала советы, типа «добавь соли!» или «долго ты еще эту кашу варить будешь?»
В результате мы поужинали вполне сносной бобовой бурдой с мясом и какой-то настойкой на Эльвириных травах, весьма смахивающей на чай. После еды, уже в полной темноте, ребята улеглись рядком, отгородившись от леса пологом, выданным заботливой волшебницей. Я гордо взял на себя роль охранника, сказав, что мои уши будут лучшим залогом их безопасности.
С обещаниями я немного переборщил… так как спустя пять минут спал крепче своих приятелей.
– Ма-ам! – зевая, позвала она и повернулась на бок, собираясь вставать с кровати, но кровати не было. Вообще ничего не было, только зеленая лужайка и какой-то дрыхнущий рядом с ней мальчишка. Она ненадолго замерла, просыпаясь и пытаясь вспомнить, как тут очутилась?
Наконец очарование сна окончательно разрушилось, и вместе с вернувшейся памятью на нее обрушилась суровая действительность: она вампир-полукровка, скрытое чудовище, заброшенное в чужой мир. Хотя, по оптимистическому мнению рыжего полуэльфа Шиша, все женщины скрывают в себе чудищ и вампиров. Да, надо бы ему почаще давать в этом убеждаться. Нельзя разочаровывать юных идеалистов. Но где же он?
Перед ней было две подстилки, причем, одна пустая. Андрюшка на месте, а Шиш… может, в кусты по надобности удалился? Ладно, раз уж проснулась, надо завтрак приготовить. И так вчера вечером чуть со стыда не сгорела – ничем Рюшке не помогла. Хорошо, в этом деле мы привычные (в смысле не в приготовлении еды, а бесстыдстве) – чтобы заставить нас смутиться, нужно как минимум классную училку, завуча и директора вместе собрать, да и то минут двадцать доводить их всех вместе до кипения. Иначе продукт воспитания так и останется недопереваренным.
Она деловито перетряхнула свой мешок и нашла там зубную щетку с порошком – просто драгоценным подарком Эльвиры. Одно дело кривляться и лениться чистить зубы дома, и совсем другое – остаться совсем без этого инструмента гигиены. Маша быстренько сбегала к ручью, набрала воды для завтрака и умылась. Возвращаясь, поняла, что боится увидеть спящего в одиночестве Рюшку.
На поляне ничего не изменилось. Все та же тишина, и полное отсутствие Мишки (хотя частичное его присутствие тоже вряд ли кого обрадовало бы). И все-таки, как она ни хорохорилась, сердце подленько сжалось в испуге и за Шиша, и за себя. До нее только сейчас со всей страшной очевидностью стало доходить, кем стал для нее вредный рыжий непоседа. Что она могла без него и его уверенности, что он обязательно надерет задницу противному магу? Ведь никто, кроме него, не мог пообещать вернуть ее домой. Точнее, пообещать, может, и могли, но вот исполнить… почему-то с конопатым Шишом она была уверена в успехе самых невероятных предприятий и вовсю подтрунивала над своим товарищем по несчастьям и приключениям, чувствуя, что все ее насмешки отскакивают от него, как горох от стенки.
– Мишенька! Я больше не буду над тобой подшучивать! Слышишь! Только выходи! – чуть ли не истерическим воплем вырвались у нее слова и безвозвратно утонули в тишине густой опушки.
Рядом зашевелился Рюшка. Протерев глаза, он спросил:
– Ты чего орешь?
Спустя час объяснений, предположений, растерянного приготовления походного завтрака и сборов непонятно куда, они поняли: рыжего предводителя их компании можно не ждать. Маша, уже успев и расстроиться, и рассердиться на Мишку, попыталась взять себя в руки и вместе с Андрюшкой выяснить, что же им теперь делать? У парня вариантов оказалось немного: или ждать тут неизвестно чего, или возвращаться, или идти в город и искать мага. И только, наверно, полное отчаяние заставило Машу вспомнить о своих вампирских способностях…
Пришлось признаваться волшебнице в своих гипнотических возможностях и потребностях Маши в небольшой порции крови. Она только кивнула и удивилась моей немузыкальности. По ее мнению, я просто еще не осознал перемены своего слуха, который должен стать более чутким, как и зрение.
Среди прочей болтовни оказалось важным, что мы смогли определить одну примету того волшебника. Эльвира внезапно задумалась и попросила вспомнить, не было ли чего-нибудь характерного в облике злобного мужика. Борода с усами почему-то волшебницу не вдохновили. Тогда я вспомнил: бородавка! Вернее, огромное паукообразное родимое пятно прямо в центре лба этого проходимца… Глаза нашей колдуньи прямо загорелись огнем:
– Да! Это примета! Только не бородавка и не паук, это Аурунд – золотой глаз кудесника. Эту штуковину имеют всего несколько колдунов. Она представляет собой золотую оправу, в которую вставлен темно-фиолетовый аметист. Звезда оправы действительно немного напоминает золотого паука. Ой, не знаю, к добру ли? Справиться с таким колдуном почти невозможно, если только он не будет находиться в вашем мире. Я лично не знаю ни одного такого, но у меня есть старшая сестра, которая живет в городе… – Хозяйка немного подумала и добавила: – Я передам с вами для нее письмо… и вообще, так просто от меня вы не уйдете!
По доброму тону Эльвиры мы поняли, это не угроза, а обещание отправить нас в дорогу не с пустыми руками. Как оказалось, это еще и означало, что она не хотела нас отпускать в долгий путь на ночь глядя. Мы заболтались далеко за полдень. Эльвира прервала наши посиделки, выгнав купаться, а сама приготовила просто шикарный обед из всяких вкуснятин. И откуда только она знала, что самое классное блюдо макароны с сыром или пельмени? Я не хотел задумываться, откуда она умела готовить эти наши земные деликатесы. Главное, что мы набили животы до отвала. Даже Андрюшке нашлась его любимая каша из брюквы (не советую не то что пробовать, даже нюхать).
Эту ночь после бани мы, чистые как младенцы, спали в настоящих постелях: я с Андрюшкой, а Машка с волшебницей. Я так и уснул под перешептывания женской половины нашей компании, где-то между сетованиями Эльвиры на властолюбие колдунов и одинокую бездетную долю колдуний… а утром нас всех ждал еще один, а точнее, несколько сюрпризов.
Сначала была одежда. Ладно, когда мой драный мундир для чучела полетел в топку бани, а я оказался в белой тонкотканой рубахе. Но шикарные портки и куртка, сшитая как на меня, окончательно добили мою психику – я носился в обновках по комнате, как полоумный. Машка же, не отходя, вертелась перед зеркалом то в новом платье, то в брючном наряде. Они с Эльвирой пытались сделать из нее мальчишку. Выходило так себе – ну куда вы спрячете эти глаза, носик и девичий подбородок? Хм… Что-то я расчувствовался? Ладно, разберутся! В крайнем случае, сажей намажем – тогда точно за Гавроша сойдет.
Мое предложение вымазать Машку сажей было встречено с пониманием всеми участниками процесса, кроме самой Машухи. Она чуть не с кулаками на меня набросилась. На что я со смехом заметил:
– Еще сама попросишь, лишь бы сажа нашлась!
Но это был лишь первый удар по нашей психике. Когда в комнате появилась просто превосходная обувка, мы уже не могли удивляться. Внешне это были, конечно, не супер-пупер туристские ботинки, но функционально надо еще посмотреть, что лучше. Мягкая непромокаемая кожа, удобные завязки. На мой вопрос, не волшебники ли такое делали, Эльвира ответила:
– Не без того… твои родичи.
В моей голове туго провернулась мысль: какие еще родственники? И я удивленно воскликнул:
– Эльфы?
– А кто еще? – довольно улыбнулась волшебница. – Заметь, размер в самый раз!
– Без волшебства, конечно, не обошлось, – понимающе хмыкнул я.
Затем появились хитрые заплечные мешки для меня с Машей. С виду – ничего особенного, но вот вещей в них помещалось раза в два-три больше, чем можно предположить. Да и весили они после загрузки в несколько раз меньше, чем поместившиеся в них вещи. Но на этом хитрости не кончались. Эльвира выдала нам три пряжки для сумок, каждому свою, и пояснила: теперь, если кто-нибудь чужой попытается открыть их, то увидит там шипящих ядовитых змей.
Потом еще была куча всяких полезных мелочей, и не только мелочей. Даже мягкие подстилки для ночлега и один тонкий и прочный полог для ночевки в случае дождя. Был и большой кусок мыла (преимущественно для Машки – как заявил Андрюшка), и иголки с нитками, и сушеный хлеб, и мясо. А самое главное, легкое оружие: длинные ножи в ножнах и небольшой лук с колчаном стрел, который предназначался мне. Я недоуменно воззрился на все это хозяйство, но Эльвира напомнила о моих «эльфийских кровях» и посоветовала на досуге потренироваться. По ее мнению, у меня все должно неплохо получиться.
Когда мы уже стояли одетые и вооруженные чуть не до наших младенческих ушей, Эльвира села перед нами на стул и грустным тоном спросила:
– А может, останетесь? Я бы о вас позаботилась, мне ведь тоже одной скучновато. Куда вы, такие малые, пойдете?
Я посмотрел на Машку и подумал: а ведь это идея! От такого «хвоста» отделаться! Она тоже оценивающе посмотрела на меня и, усмехнувшись, сказала:
– Даже не думай!
– А что, я ничего… – пришлось виновато оправдываться, словно меня подслушали.
– С вами все ясно, – вздохнула волшебница. – Так и предполагала. Машенька права: вам надо держаться вместе.
– Ничего, – самонадеянно заявил я. – Этот мир еще содрогнется от нашей поступи! Что-что, а это я вам обещаю!
– А я за этим шалунишкой присмотрю! – язвительно усмехнулась Мышуня.
Что с ней поделаешь – хоть будущая, но женщина, всегда последнее слово за собой оставит. Значит, все в порядке, и пора выходить, что мы, недолго думая, и проделали.
* * *
День прошел без особых происшествий. Мы весело топтали дорогу по направлению к городу. В кармане у меня лежало письмо к колдунье Сильвии – сестре Эльвиры, проживающей в квартале Зимних Роз на улице Дождей. Мне было искренне жаль одинокую и добрую волшебницу, но она сильно заблуждалась насчет прелестей проживания с нашей компанией. Если бы она только знала, чего мне стоило сдерживать свои исследовательские порывы! Нет, одни сутки – было верхом приличного поведения, какое я мог выдержать. Относительно Машуни у меня почему-то тоже не возникало никаких сомнений на этот счет. Так что будем считать: Эльвирины волшебные горшочки и прочие хитрости еще легко отделались.Если честно сознаться (но только себе), то день прошел «почти» без «особых» происшествий. То есть мы весело шли, никого не трогали… Ну так, только между собой обсуждали, кто ж у нас в компании главный. Я, конечно, не сомневался, кто. Вот беда, Машуха тоже не сомневалась, но по поводу совсем другой кандидатуры, а Андрюшка занял ловкую адвокатскую позицию: типа не нашим, не вашим – только улыбается себе хитро. Никак не поймет, болван, что нужно поддерживать мужскую солидарность, иначе Мышуня нас схавает, оглянуться не успеешь. Откуда, конечно, ему знать психологию городских эмансипированных дамочек двенадцати лет? Кажется, ее настырность парню даже нравилась. Дурак – посмотрим на него через пару дней.
Ну вот, шли мы так себе, и тут я услышал ржание лошади и окрик человека. Я остановился и поглядел на Рюшку. Ну, теперь все в порядке – и Андрюшка обзавелся настоящим прозвищем, а то как нелюди какие-то! Парень тем временем побледнел и испуганно прошептал:
– Прячемся! Вдруг это за мной?
Терять друга, только-только выйдя из деревни, было как-то некстати, но и прятаться от первого встречного и неинтересно, и несолидно. А вдруг телега какая – ведь и подвезти до города могут. Я предложил ребятам спрятаться, а сам решил остаться и попробовать договориться о провозе. Андрюшка явно дрейфил, сказав, что проще несколько дней прошагать на своих двоих, чем оказаться где-нибудь на рынке в качестве раба. Я возразил:
– А вы на что? Машуня, в случае чего, загипнотизируй маленько путника, если мне с ним не удастся договориться. А ты, Рюшка, бери лук и становись нашей последней надеждой.
Странно, но ребята только кивнули, беспрекословно спрятавшись на опушке. Плоховато спрятались, но для местного крестьянства сойдет. А я воспрянул духом: вот, оказывается, когда проверяется, кто главный! Несмотря на все перехихикивания, перед лицом опасности наш маленький отряд проявил настоящие боевые способности. Все четко начали выполнять свои функции. Да, еще один плюс Машке – пожалуй, мне не удалось бы так легко поступиться руководящей ролью в угоду общей пользе. Я даже на мгновение почувствовал свою ущербность…
Но только на мгновение, так как из-за поворота на меня выехала какая-то пегая кляча, запряженная в телегу фирмы «немазаны колеса», судя по тому, как это транспортное средство выводило целые рулады скрипов и стонов. Так что я даже задумался, не является ли странное приспособление местным музыкальным инструментом – этаким плеером с энергопотреблением в одну лошадиную силу. Жаль только, трек всего один, и тот заезженный. На телеге восседала не менее калорийная (тьфу ты), колоритная личность в потертой фуфаечке, засаленных до дыр портках и каком-то тряпичном плевке, сдвинутом на затылок.
Повозка доехала до меня и остановилась. Мужичок натянул вожжи, с опаской посмотрел на одинокого маленького путника и спросил:
– Ты еть того, чего тут торчишь?
– Хочу и торчу! – не задумываясь, ответил я. – Ты, дядь, далеко ль собрался, может, подкинешь до города?
– Ой, не смеши, пацан. Рыжих в город не возим! – усмехнулся мужик и добавил серьезно: – Да на этой кляче только до ближайших покосов и доедешь!
– Ну так и подвези до покосов, – ответил я, обходя телегу и деловито похлопывая по бортам повозки.
– Делать мне нечего! Дашь рубль, подвезу! – начал торговаться мужик.
– Дяденька, ты что, не знаешь, что такое автостоп? Детям помогать надо, а ты… да за рубль всю твою повозку купить можно! – Меня возмутило его нахальство. Насчет цен в этом мире меня уже просветили и Эльвира, и Андрюшка. Рублями здесь являлись золотые монеты. Причем у меня было несколько таких, но это НЗ, выданный волшебницей, и я его не потратил бы, даже если бы за рубль продавался весь мужик с лошадью. – Короче, или подвозишь детей, или пеняй на себя!
Ехать с этим жмотом расхотелось. Тем более что мы еще не так устали, чтобы мечтать о попутках. Машуня просто молодец – все поняла и не стала «очаровывать» крестьянина. Как и ожидалось, дяденька порулил на своей «формуле – одна лошадь» дальше, а я кивнул ребятам, чтобы выходили на дорогу.
– Ты что, так этого жмотяру и отпустил? – возмущенно спросила Машка. Андрюха явно не понимал, что нас так расстроило. Видимо, такая средневековая «доброта» была здесь в порядке вещей.
– Ага, сейчас… разбежалась… – ответил, я, подкидывая на руке железный костыль…
– А это еще что? – спросила Мышуня, а Рюшка, кажись, допер, поскольку издал довольное хмыканье.
– Я, конечно, устройство телег в школе не проходил… – Мое объяснение прервало несдержанное ржание приятеля, так что пришлось строго на него шикнуть. – Тихо гогочи, лошадь напугаешь!
Тем временем лошадь скрылась за поворотом, увезя за собой телегу с деревенским жмотом.
– Ладно, пошли, думаю, мы скоро увидим, что за запчасть такая.
И действительно, спустя несколько сот метров мы увидели мужика, бегающего вокруг перекошенной телеги. Подойдя ближе, мы поняли, что одно колесо валялось на обочине.
– Дядя, вы не это потеряли? – Я стоял на безопасном расстоянии, подкидывал железяку, вытащенную из оси телеги.
– Это, – сказал мужичок, зачарованно провожая вверх и вниз клин, который красиво подлетал в моей руке. Наконец до него что-то стало доходить, и он радостно крикнул: – Давай!
– Э-э, нет, дядя… рубль гони! – Я повторил его же слова, гадая, что придумает в оправдание мужик. Но он оказался абсолютно неоригинален, заорав на меня и попытавшись отобрать запчасть. Ну… вы уже знаете, что получается, когда меня пытаются догнать…
Все было забавно до тех пор, пока мужичок, весь в мыле, прыгал за мной по телеге и под телегой. Но вдруг этот гад кинулся к Машеньке и схватил ту за плечи, заорав, что сейчас свернет ей шею… дальше не помню, что произошло.
Опомнился я от дикого крика, смешанного с ржанием лошади. Машка, целая и невредимая, сидела в пыли на обочине, а лошадь пыталась рвануть в галоп, таща за собой телегу на трех колесах и орущего благим матом мужика, запутавшегося в вожжах. Я кинулся к девчонке и попытался ее ощупать. Но понять, цела ли она, не смог, так как получил оплеуху и приказ:
– Чего лапаешься? Быстро останови несчастную животину, а то она этого скота до смерти по дороге затаскает!
Я не стал обижаться и напряг все свои эльфийские извилины, чтобы внушить лошади любовь к путникам и мир в ее непарнокопытной душе. То ли благодаря моим способностям, то ли тяжести телеги, лошадка успокоилась, и вполне живой мужик стал выпутываться из вожжей. Сообразив, что все еще держу разнесчастный клин в руке, я запустил им в крестьянина и, что приятно, добросил и даже попал.
Разбор полетов показал, что я, сдурев, в мгновение ока подскочил к крестьянину и мотанул на него каким-то образом оказавшиеся в руках вожжи. Одновременно Мышуня со всего маху вонзила свои зубки крестьянской простоте прямо в запястье, а кляча попыталась поставить олимпийский рекорд по лошадиным прыжкам с места с телегой в карьер – хорошо, карьера рядом не оказалось.
Пока мужик собирал повозку в кучу и уматывал с наших глаз долой, мы сделали несколько выводов на будущее: с местными надо вести себя поосторожнее, как и мне с моими эльфийскими околоживотными замашками. А вот Маше нужно вовремя концентрироваться на мыслях людей, а не их крови. Но она все-таки девчонка, ей простительно – испугалась. Я ведь тоже испугался за нее.
В результате я попросил у нее прощения за то, что из-за своих глупостей подверг ее жизнь опасности. Удивительно, но она тоже стала извиняться, что зазевалась и не взяла того жадюгу сразу под контроль. В результате мы еще более сплоченным коллективом проследовали дальше по направлению к городу.
Вот, я ж говорил – разве это приключение? Так, дурака поваляли. Больше за день вообще ничего не произошло. Покупались, правда, в полдень славненько. Как специально, когда уже солнышко припекло и ноги начали тихо бунтовать, загребая носками ботинок горы пыли на каждом шагу, перед нами появился деревянный мост через довольно внушительную речку. Мы быстренько осмотрелись и нашли тропинку, убегающую с дороги к берегу. Немного пройдя по ней, вышли на прекрасную полянку, видимо давно вытоптанную случайными путниками.
Недолго думая, мы с Машкой поскидывали одежки и кинулись в воду. Рюшка, немного смущаясь, тоже последовал за нами в новых «волшебных» трусах а-ля «Спартак чемпион», подгоняемый едкими Машкиными насмешками. Вот чертовка, знает, как нашего брата с полтычка раскрутить на любой «подвиг». Еще бы немного постаралась, и голого Андрюшку в воду загнала.
Потом мы перекусывали сухим пайком и сами сушились на солнышке. Потом опять шли, шли и шли. Пару раз прятались с дороги, когда я слышал впереди скачущих нам навстречу путников. Первый раз я еще закочевряжился, когда Машуха скомандовала после моего предупреждения:
– Рюха, Шиш, в окопы!
– Сама Шуха! – огрызнулся я, почуяв, что тут кто-то еще кроме меня раскомандовался. – Я тут постою, за меня не боись!
– А кто тебе сказал, что я за тебя боюсь? Я за них боюсь! Так что давай, прячемся!
Это был совсем другой разговор, и я позволил себе не спеша уйти с дороги, тем более что мои уши-лопухи тоже настойчиво рекомендовали это сделать. К нам приближалось никак не четыре копыта и даже не восемь. Из кустов мы наблюдали за маленьким конным отрядом, быстро проскакавшим мимо и оставившим за собой долго не оседающее облако пыли.
– Сейчас бы немного дождика неплохо, – беззаботно заметил я, выбираясь на дорогу.
– Ты хоть представляешь, что здесь дождь сделает? – рассмеялся Рюха-Андрюха.
– А что? – Я мечтательно закрыл глаза, вспоминая теплый асфальт, умытый летним ливнем.
– Будешь по колено в грязи тащиться! – объяснила догадливая Машка. Друг только утвердительно усмехнулся, а эта вредина не преминула подсолить: – Слушайте, я понимаю: у мальчишек с мозгами проблемы, но не до такой же степени?
– А что? – повторил я, как попугай, не понимающий, о чем идет речь, за что удостоился жеста, показывающего, что в мой «умный» висок можно заворачивать шурупы.
– Мимо вооруженный отряд проскакал, а мы ни сном, ни духом! Рюха, быстро, что за воины, по каким делам?
– А я почем знаю? – удивленно раскрыл рот парень.
– Знаешь, не знаешь, но только ты можешь что-то предположить. Видел, как они вооружены! Копья, мечи, латы – это тебе не охрана супермаркета!
– Чего, чего? – продолжал тупить Андрюха.
Так что пришлось мне вступить в обсуждение:
– Это не городские. У тех косы, как у меня. – Я кокетливо попытался посмотреть на свои кудряшки. – И еще у них герб города должен быть…
– Ага, – наконец включилось замедленное реле крестьянской смекалки в башке у Андрюхи. – Эти ухари из князевой дружины. Я герб на щитах заметил. Наверно, собирать подать едут. У князя всегда так – как все промотает на войне или пирах, так отправляет дружину.
– Понятно, дефицит бюджета до добра не доведет! – загнула какую-то бухгалтерскую фразу Машуха и скомандовала: – Пошли, пыль осела уже. Нам, наверно, от этих вояк беды не будет.
– Беды надо от всех ждать. Так оно вернее, – возразил Рюха, уже идя по дороге.
Руководствуясь этим советом, во второй раз мы слаженно ушли с колеи при приближении встречных. Правда, ими оказались две телеги с каким-то грузом явно мирного характера.
Еще нам попалась по пути деревня, а вернее, хутор на три дома, в котором, кроме пары собак да карапуза в грязной рубахе, никого не оказалось. Собак я взял на себя, а карапуз не захотел с нами говорить, как его Машуня ни уговаривала. Наверно, он еще и говорить не умел. Да и зачем ему учиться говорить в такой глуши? Мы плюнули на все и припустили дальше по дороге.
Место для ночлега стали подыскивать, когда солнце уже начало спешить к горизонту. Что меня больше всего радовало, так это шустрость и веселость Машки. Я всерьез опасался, что она не выдержит таких пеших нагрузок. Когда я ее похвалил за хорошую физическую форму, она горько усмехнулась и ответила:
– Спасибочки, конечно. Но не в том дело… вот кровушкой, чует мое ненасытное сердце, скоро опять придется запасаться, хорошо еще у мужичка случайно перехватила!
– А-а! – только промычал я в ответ и, сообразив, что девчонку надо подбодрить, сказал. – Ну и хорошо. Здесь нельзя беззащитным оставаться, а кровь найдем! Сама видела, сколько ее тут бегает да летает. Лук-то на что!
– Жалко мне зверят, – совершенно сокрушенным голосом прошептала Машуня.
Ну что ты будешь делать! Гринписовка. Как надо мной издеваться… хотя, чего это я? Не больно она и издевалась. Короче, я решил прочитать короткую взбадривающую лекцию:
– Ладно, привыкай! Тут вопрос о выживании стоит. Я же обещал, что верну тебя домой? Обещал! Только потерпи немного. Мы такого антифэнтези здесь наведем, что нас под белы ручки домой отправят и дверь покрепче за нами запрут!
– Чего, чего наведешь? – встрял Андрюха.
– Антифэнтези! – рассмеялась Мышуня, и я понял, что мои старания не пропали втуне.
Правда, пришлось мне потом полчаса талдычить нашей деревенщине про современную развлекательную литературу. Сомневаюсь только, что он что-нибудь понял, так как все спрашивал:
– Ну и что такого в драконе или орке? Один умнее и больше, а второй летать не умеет.
– Как ты не понимаешь? Это тебе «что такого», а вот для меня… – В общем, лабуда у нас из разговора получилась какая-то. Хорошо (а может, и не очень хорошо), что Мышуня не прозевала тропинку, ведущую в лес, и крикнула:
– Шиш, смотри, тут место для привала наверняка найдется!
Мы проследовали по тропе под еловые лапы. Действительно, через полста метров перед нами оказалась почти круглая поляна. Мы стояли на ней и молча вслушивались в почти безмолвный лес.
– Рюх, а ты уверен, что в лесу безопасно? – робко спросила Машуня.
– Здесь нигде не безопасно. А для вас особенно опасно в деревнях – не дай бог, крестьяне прознают, кто вы на самом деле. Это в городе к нелюдям терпимее относятся.
– Понятно! – усмехнулся я. – Мне кажется, что со зверями я сумею «договориться», если только их не будет целое стадо.
Короче, мы со сдержанным энтузиазмом, пополам с опаской, принялись за устройство первого в своей жизни походного лагеря. Надо сказать, если бы не сноровистость Андрюшки, мы бы с Машкой до полуночи без толку пробегали. Только и помощи от нас было, что за водой до ручья сгоняли да каких-то палок в лесу наломали. Но на нашей стороне оказалась теплая погода и отсутствие комаров, так что спать можно было где угодно – только Эльвирину подстилку постелить.
Андрюшка развел костер и принялся кашеварить, нехитро свалив в котелок все, что может вариться: кусочки соленого мяса, сухие бобы и какую-то сушеную приправу. Я с сомнением смотрел на эти кулинарные эксперименты, но Машуха не отличалась таким скептицизмом и давала советы, типа «добавь соли!» или «долго ты еще эту кашу варить будешь?»
В результате мы поужинали вполне сносной бобовой бурдой с мясом и какой-то настойкой на Эльвириных травах, весьма смахивающей на чай. После еды, уже в полной темноте, ребята улеглись рядком, отгородившись от леса пологом, выданным заботливой волшебницей. Я гордо взял на себя роль охранника, сказав, что мои уши будут лучшим залогом их безопасности.
С обещаниями я немного переборщил… так как спустя пять минут спал крепче своих приятелей.
* * *
Маша сладко потянулась во сне. Что-то мешало ей примерить классное платье, купленное мамой ей в подарок. Она подумала, как обзавидуются ее подружки, когда она придет в школу, и еще вспомнила, что в таких платьях только на балы ходить можно. Но что-то теплое и яркое окончательно растворило переливы ткани волшебного платья, и она открыла глаза. Озорное утреннее солнце, просто по-хулигански светило прямо в глаза, развеяв прекрасные сны о платьях.– Ма-ам! – зевая, позвала она и повернулась на бок, собираясь вставать с кровати, но кровати не было. Вообще ничего не было, только зеленая лужайка и какой-то дрыхнущий рядом с ней мальчишка. Она ненадолго замерла, просыпаясь и пытаясь вспомнить, как тут очутилась?
Наконец очарование сна окончательно разрушилось, и вместе с вернувшейся памятью на нее обрушилась суровая действительность: она вампир-полукровка, скрытое чудовище, заброшенное в чужой мир. Хотя, по оптимистическому мнению рыжего полуэльфа Шиша, все женщины скрывают в себе чудищ и вампиров. Да, надо бы ему почаще давать в этом убеждаться. Нельзя разочаровывать юных идеалистов. Но где же он?
Перед ней было две подстилки, причем, одна пустая. Андрюшка на месте, а Шиш… может, в кусты по надобности удалился? Ладно, раз уж проснулась, надо завтрак приготовить. И так вчера вечером чуть со стыда не сгорела – ничем Рюшке не помогла. Хорошо, в этом деле мы привычные (в смысле не в приготовлении еды, а бесстыдстве) – чтобы заставить нас смутиться, нужно как минимум классную училку, завуча и директора вместе собрать, да и то минут двадцать доводить их всех вместе до кипения. Иначе продукт воспитания так и останется недопереваренным.
Она деловито перетряхнула свой мешок и нашла там зубную щетку с порошком – просто драгоценным подарком Эльвиры. Одно дело кривляться и лениться чистить зубы дома, и совсем другое – остаться совсем без этого инструмента гигиены. Маша быстренько сбегала к ручью, набрала воды для завтрака и умылась. Возвращаясь, поняла, что боится увидеть спящего в одиночестве Рюшку.
На поляне ничего не изменилось. Все та же тишина, и полное отсутствие Мишки (хотя частичное его присутствие тоже вряд ли кого обрадовало бы). И все-таки, как она ни хорохорилась, сердце подленько сжалось в испуге и за Шиша, и за себя. До нее только сейчас со всей страшной очевидностью стало доходить, кем стал для нее вредный рыжий непоседа. Что она могла без него и его уверенности, что он обязательно надерет задницу противному магу? Ведь никто, кроме него, не мог пообещать вернуть ее домой. Точнее, пообещать, может, и могли, но вот исполнить… почему-то с конопатым Шишом она была уверена в успехе самых невероятных предприятий и вовсю подтрунивала над своим товарищем по несчастьям и приключениям, чувствуя, что все ее насмешки отскакивают от него, как горох от стенки.
– Мишенька! Я больше не буду над тобой подшучивать! Слышишь! Только выходи! – чуть ли не истерическим воплем вырвались у нее слова и безвозвратно утонули в тишине густой опушки.
Рядом зашевелился Рюшка. Протерев глаза, он спросил:
– Ты чего орешь?
Спустя час объяснений, предположений, растерянного приготовления походного завтрака и сборов непонятно куда, они поняли: рыжего предводителя их компании можно не ждать. Маша, уже успев и расстроиться, и рассердиться на Мишку, попыталась взять себя в руки и вместе с Андрюшкой выяснить, что же им теперь делать? У парня вариантов оказалось немного: или ждать тут неизвестно чего, или возвращаться, или идти в город и искать мага. И только, наверно, полное отчаяние заставило Машу вспомнить о своих вампирских способностях…