Кузьменко Владимир. Древо жизни. Книга 1

   – Я не пойму! Если Чак – мутант, то почему эти свойства проявились только сейчас?
   – Это бывает, когда наследуемые и приобретённые в результате мутаций свойства проявляются спустя долгое время после рождения, но это скорее относится к патологии, чем к норме. Так или иначе, но ему удалось настроить против нас население, и он, можно сказать, владеет положением.
   – Я говорил, – вмешался молчавший до этого Юл-младший, сын Эрика, – что надо было прикончить Чака, когда мы были возле его лома!
   – Боюсь, что это ничего не дало бы. Коль скоро ему удалось настроить против нас население, то его смерть только подогрела бы их ненависть. Скорее всего мы не вписались в жизнь народа. Дук ошибся в своих прогнозах. Перед смертью он предупреждал меня, что чувствует нарастающую против меня волну ненависти, но не может определить причины её и источник Это и подточило его силы. Что-то в нашем поведении оказалось неверным! Как вели себя твои братья, когда вас с Юлом взяли под стражу?
   – Я не знаю. Их не было рядом.
   – Ну вот видишь, даже твои братья не оказали тебе помощи! Нам надо уходить, если это возможно. Тебе, наверное, тоже! Во всяком случае на некоторое время. Ты с братом поедешь к месту Прохода и попытаешься его найти. Может быть, он сместился. Если найдёшь Проход, то сообщи, и мы все уйдём за его пределы. Поезжай сегодня же! Вы все, каждая из вас, подумайте хорошо, – обратился он к сидящим за столом женщинам. – Решайте, уйдёте ли вы с нами или останетесь на родной планете.
   – Эрик! Как ты можешь об этом нас спрашивать! Разумеется, мы все последуем за тобой и своими детьми! – за всех ответила Стелла. Остальные поддержали её.
   – Хорошо! Не будем больше об этом! Но если кто-нибудь захочет остаться, – на то добрая воля и моё согласие.
   Сразу же после завтрака Гор и Юл, взяв пару запасных лошадей, отправились в путь.
   День прошёл спокойно. Но за ужином Эрик узнал, что покинула усадьбу Таура. Покинула тайно, не освободив Эрика, как это было в правилах элианок, когда они покидают своих мужей, от чувств к себе. Эрика это поразило и расстроило. Дело в том, что он сильно любил эту женщину, и, как ему казалось, она отвечала ему тем же. Посланный в конюшню Рат сообщил, что исчезли лошади Тауры и Тимура.
   – Где Тимур? Найдите его немедленно!
   Но его не пришлось искать. Тимур сам вскоре явился в столовую и весело сообщил всем, что он страшно проголодался.
   – Твоя мать покинула нас! – накинулся на него Эрик.
   – Этого не может быть! – спокойно возразил Тимур. – Я знаю свою мать.
   – Но её нет!
   – Сейчас придёт.
   – Исчезли кони. Её и твой!
   – Тогда я не знаю… Но поверь мне, отец, я хорошо знаю свою мать и верю ей. Она не способна на предательство.

КАТАСТРОФА

   Ночью Эрика разбудили удары в дверь его спальни. Он вскочил, натянул одежду и открыл дверь. На пороге стояли Ларт и Юл.
   – Беда, отец! – хрипло проговорил Ларт. – Элиане прорвались в усадьбу. Их не меньше трехсот.
   – Что со сторожевыми? Почему они не предупредили?
   – Они ничего не смогли сделать. Враги спустились с отрогов гор, минуя вход в усадьбу со стороны дороги. Они захватили арсенал и конюшни. К счастью, аккумуляторы бластеров хранятся отдельно в тайнике.
   Послышались глухие удары. Это нападающие, притащив тяжёлое бревно, ломали кованые ворота. Эрик подошёл к окну. Тотчас же стрела, пробив тонкую ткань, просвистела у него над головой. Сыновья, вооружённые луками, заняли позиции у окон, напряжённо всматриваясь в ночную тьму. Ворота гудели, но не поддавались. Тимур вдруг что-то заметил и мгновенно среагировал. Тонко запела тетива лука, и с высокого каменного забора, увитого вьющимися розами, во двор рухнуло тело. В ответ не меньше десятка стрел пронзили окна и впились в деревянную обшивку стен. Сыновья Эрика открыли ответную стрельбу, стараясь поразить сквозь решётку ворот тех, кто трудился над ними с тяжёлым бревном. Удары прекратились. Затем возобновились с новой силой.
   – Не стреляйте! – приказал Эрик.
   Он включил наружное освещение, и двор залило ярким электрическим светом. Эрик спустился вниз и открыл дверь. В это время страшный удар потряс ворота, и они рухнули, вырванные из петель. Толпа осаждающих ворвалась во двор. Эрик поднял руку.
   – Стойте! – закричал он. – Что вы от нас хотите?
   – Мы хотим, – послышалось из толпы, – чтобы вы все ушли с нашей планеты!
   – Я согласен! Но мы можем обойтись без кровопролития. Гор поехал отыскивать Проход, и, как только он вернётся, мы покинем эту планету.
   – Мы хотим, чтобы вы ушли сейчас!
   – Хорошо! Мы завтра покинем усадьбу и переместимся на космодром, вблизи Прохода.
   Пока он говорил, нападающие приблизились к нему и обступили крыльцо.
   – Согласны? – спросил Эрик окруживших его элиан.
   В ответ послышался глухой ропот. Но видно было, что такой вариант их устраивает.
   – Теперь расходитесь и очистите двор. Завтра мы покинем это место.
   Толпа начала редеть, и Эрик, думая, что вопрос улажен, повернулся к ним спиной, намерившись войти в дом. В это время кто-то набросил на него сзади крепкую сеть. Эрик напряг мышцы, но тщетно. Сеть была сплетена их сверхпрочных волокон, производимых паучками. После короткой борьбы, потеряв равновесие, он рухнул с крыльца на землю. Его быстро окутали сетью и потащили по земле прочь. Толпа орущих элиан ворвалась в дом.
   Эрика и всех его взрослых сыновей, а также оставшихся в живых его сторонников из числа бывших боевых товарищей, связанных по рукам и ногам, бросили на пол конференц-зала. Что случилось с женщинами и малыми детьми – никто не знал. Толпа осаждающих буквально захлестнула дом. Сыновей Эрика, пытавшихся оказать сопротивление, накрыли сетями и стащили вниз, где связали и отнесли вслед за отцом.
   – Все-таки надо было вооружиться бластерами, – досадовал Юл.
   – А закон? – возразил Ларт.
   – Что закон? Вот тебе закон, – он дёрнулся всем телом, пытаясь переменить положение.
   – Закон запрещает применять бластеры против своих!
   – Какая разница – убьют тебя из бластера или стрелой? – не сдавался Юл.
   – Ладно! Прекратите споры, – приказал Эрик! – Ларт прав! Мы сами приняли этот закон и должны первыми следовать ему.
   – Теперь нас уже никто не будет спрашивать, куда мы хотим «следовать», а поведут туда, куда сами захотят!
   – Ты думаешь, нас убьют? – донёсся из угла голос Рата.
   – Не сомневаюсь! И очень скоро!
   Скрипнула дверь. На пороге показался Чак в сопровождении двух помощников. Он подошёл к лежащему Эрику и ткнул его ногой в бок.
   – Ну что, Эрик, скоро ты навсегда расстанешься со своим отцом, – издевательски проговорил он, намекая на значение его имени.
   – Вонючая крыса! – Эрик, оскорблённый ударом, поджал под себя ноги и, резко выпрямившись, нанёс удар Чаку. Тот так и отлетел в сторону, ударившись головой о стену. Некоторое время он лежал неподвижно, но вскоре, кряхтя, поднялся. Его помощники, ошеломлённые случившимся, не сдвинулись с места. Чак было направился к лежащему Эрику, но передумал и, прихрамывая, вышел.
   Через час дверь снова раскрылась, и вошло человек десять элиан, вооружённых короткими копьями. Они развязали ноги пленникам и, подталкивая копьями, повели на площадь.
   На площади уже шумела толпа. Пленников поместили в центре. Остальные отступили к краю, образовав вокруг Эрика и его сыновей широкое пространство. Неподалёку от них стал Чак.
   – Вот перед вами тот, кто хотел обратить вас в своих рабов, и его сыновья – результат ужасного замысла безумного Дука. Что заслуживают они за свои преступные намерения?
   – Смерть! Смерть! – завопила толпа.
   – Я тоже так думаю! – удовлетворённо проговорил Чак.
   – Дайте мне сказать слово! – потребовал Эрик.
   – Решайте! – обратился Чак к толпе. – Дадим ли мы ему слово, чтобы он продолжал морочить нам головы?
   – Нет! – проревела толпа.
   – Ну вот, видишь! Тебя не хотят больше слушать. Если ты разрешишь, я скажу за тебя все, что ты сам хотел им сказать. Этот пришелец из далёкого мира, обратился он к толпе, хочет, чтобы мы выпустили его и все семейство назад на его Землю, через Проход, который существует или не существует – никто толком не знает. Допустим, что он существует. Что тогда? Пришелец уйдёт и уведёт своих сук и ублюдков! Но уйдёт ли он навсегда? Нет! Он уйдёт, чтобы вернуться с такими же, как и он, вооружённый страшным оружием. Что будет тогда? Наши поля, наши женщины станут достоянием завоевателей, а вы будете гнуть спину на них. Разве не он сам рассказывал, что на его планете людей покупают и продают, как скот? Хотите ли вы этого? Если хотите, то пусть идут на все четыре стороны, если нет, то их всех надо отправить туда, откуда нет обратной дороги. Я говорю – всех! Потому что только так мы сможем очистить нашу Элию от семян, посеянных этим пришельцем!
   Толпа возбуждённо заревела. Эрик всматривался в лица людей и с радостью обнаружил, что среди них нет его боевых товарищей и курсантов, прошедших обучение в усадьбе.
   – Тогда не будем откладывать, – продолжал Чак. – Мы поведём их туда, где он приказал сбросить в пропасть двоих наших товарищей, которые не были его врагами, а, напротив, сражались вместе с ним. Он не пожалел их! Пусть же теперь разделит их участь!
   Все, что происходило дальше, казалось Эрику немыслимым кошмаром. Их построили в цепочку. Каждому связали руки за спиной и привязали к идущему следом. Затем вывели женщин, связанных таким же образом. У пятерых к спинам приторочены кричащие младенцы. На головы женщин надеты мешки с вплетённой в них металлической сеткой. К сетке первой была присоединена коробка, в которой Эрик узнал генератор. Чак, видимо, все предусмотрел. Несмотря на мешок на голове, Эрик узнал во впереди идущей Стеллу.
   Человек сорок окружили их с двух сторон, и, подгоняемая ударами копий, вереница осуждённых на смерть двинулась в путь.
   Эрик проклинал себя за то, что ещё вчера не последовал совету Юла и не взял из арсенала бластеры.
   Двигались медленно, делая частые привалы. На привалах пленных кормили хлебом и давали по кружке воды на человека.
   К концу второго дня пути показались горы. Начался подъем. Перед самым подъёмом сделали привал на ночь. О том, чтобы бежать, не могло быть и речи. Разорвать верёвки, сплетённые пауками, дело безнадёжное. Развязать же зубами руки кому-то другому тоже невозможно, так как всю ночь возле каждого пленника дежурили часовые, сменяющиеся каждые четыре часа. Всякая попытка к разговору пресекалась уколами копий.
   Утром, когда пленных подняли, конвой догнал всадник. Он подъехал к Чаку и что-то сообщил ему. Чак явно забеспокоился. Двадцать лучников залегли между камнями, охраняя конвой с тыла. Остальная половина охранников принялась бить пленников рукоятками копий, чтобы заставить их двигаться быстрее. Чак подошёл к Эрику.
   – Ты заметил? Я вижу, что да. Но у меня нет причин скрывать от тебя ничего. Юл, брат Гора, собрал твоих бывших друзей и идёт на выручку. Вряд ли он нас догонит до выхода на тропу. А если догонит, то я приказал вас на этот случай всех прикончить копьями. Не возражаешь? – он расхохотался.
   – Ну, а что ты будешь делать потом, когда тебя догонит Юл? Учти, тебе придётся иметь дело с закалёнными и обученными бойцами. Я недаром вложил в них знания! Твой заслон они разнесут в пять минут!
   – Пяти минут будет достаточно, чтобы вас всех прикончить. Что же будет со мною и всеми этими, – он презрительно кивнул головой на охрану, – мне безразлично! Ты убил моего единственного сына! Я стар, и у меня не будет больше детей, но и твои дети не будут жить!
   – Так это месть?
   – А ты как думал? Ты что же, был уверен, что я и вправду считал, что ты хочешь обратить нас в рабство? В таком случае, ты такой же дурак. как и эти безмозглые чурбаны! Ты знаешь… Я передумал. Мы тебя отвяжем. Первыми полетят в пропасть твои дети, затем – жены, а уж только за ними дойдёт твоя очередь. Мы вместе с тобой насладимся их криками!
   – Какая же ты сволочь! Как эта прекрасная Элиа могла породить такого ублюдка!
   – Я им не был, пока надеялся увидеть живым своего сына! Ты его не пожалел…
   Эрик не стал ему больше отвечать.

СТРЕЛЫ ТАУРЫ

   Тропа становилась все круче. Идти было тяжело, особенно женщинам и детям. Они спотыкались и падали. Конвоиры безжалостно били их древками копий, заставляя подниматься и продолжать путь.
   Двадцать пять лет назад по этой дороге отряд Эрика спустился с гор и был встречен цветами. Теперь его и его детей ведут здесь же, чтобы сбросить в пропасть.
   Было уже далеко за полдень, когда они пришли на то самое место, где его отряд поджидал в засаде карательную экспедицию. Дальше тропа резко сужалась. Женщины совсем выбились из сил. Некоторые упали на землю и не поднимались, несмотря на наносимые побои. Чак приказал остановиться и сделать привал. Подошёл к краю обрыва и стал внимательно что-то разглядывать внизу. В тот момент, когда он повернулся и хотел возвратиться, длинная стрела ударила ему в грудь. Чак упал как подкошенный, дёрнул два раза ногами и замер. Конвоиры вскочили на ноги, не понимая, откуда прилетела эта стрела, сразившая их предводителя. Один из них подошёл к лежащему без движения Чаку, наклонился и попытался выдернуть стрелу. Стрела не поддавалась, очевидно, застряв в грудине. Чак застонал. Он был ещё жив. В это время один из конвоиров, очевидно, получивший заранее точные инструкции от Чака, подошёл к Эрику с копьём. Два других взяли копья и в нерешительности топтались на месте. Первый примерился и поднял копьё, собираясь поразить лежащего в сердце. В это время раздался свист второй стрелы, и охранник схватился руками за горло, пронзённое стрелой. Он рухнул наземь рядом с Эриком. Никто не заметил, откуда прилетела стрела. Один из двух стоящих сделал было шаг по направлению к лежащим пленникам, но тоже упал. Стрела попала в затылок. Остальные замерли на месте, боясь пошевелиться. Так прошло минут двадцать. Наконец, один из них не выдержал. Он откинул далеко от себя копьё. Вслед за копьём последовали лук и колчан со стрелами. Его примеру последовали остальные восемнадцать конвоиров. Снова просвистела стрела. На этот раз она никого не поразила, а вонзилась в землю внизу на склоне, по которому недавно поднималась на площадку колонна. Стрелявший указывал направление, куда должен отойти конвой. Последние несколько замешкались. Тогда просвистела ещё одна стрела, и ещё один охранник рухнул на землю. Конвоиров охватила паника. Они, сталкиваясь друг с другом, бросились бежать вниз по тропе и скоро на площадке никого не осталось, кроме связанных пленников. Те продолжали лежать, не понимая, откуда пришло это неожиданное спасение.
   Вскоре с вершины одного из отрогов, нависших над площадкой, послышался шум. Срывающиеся из-под ног человека мелкие камни посыпались на площадку. Один из них, подпрыгивая, скатился к лежащему на боку Эрику и больно ударил по колену. Он приподнялся, насколько позволяли ему связанные за спиной руки, и узнал в спускающемся Тауру. В левой руке она держала лук, а правой цеплялась за упругие ветки кустов. Через минуту она была возле него. Ещё минута, и Эрик стоял рядом с ней, растирая онемевшие кисти рук. Пальцы не слушались. Прошло ещё несколько минут, когда он смог присоединиться к Тауре, которая резала верёвки на руках пленников.
   Когда все было кончено, он подошёл к Тауре и, не говоря ни слова, обнял жену. Она вся обмякла, и ещё мгновение, наверное, упала бы, если бы Эрик не подхватил её на руки.
   – Я не спала трое суток, – прошептала она.
   Видно было, что силы её, поддерживаемые неимоверным напряжением, вконец иссякли. Он, так и не выпуская её из рук, присел на поросший травой бугор и огляделся. Сыновья, вооружившись брошенными луками, заняли подступы к площадке. Не исключалось, что пришедшие в себя конвоиры, соединившиеся с оставленным заслоном, предпримут нападение. Надо было принять какое-то решение. Женщины и маленькие дети от пережитых потрясений двигаться дальше не могли. Хотя, куда дальше? Путь назад отрезан. Впереди – узкая тропа, пройти по которой с женщинами и детьми не удастся. Оставалось одно. Спуститься по насыпи и выйти на дорогу в ущелье. Но это можно было бы предпринять только часа через два—три. Сам спуск был тоже труден и опасен. Нашёл ли гор Проход? Если нашёл, то как теперь найти самого Гора?
   Таура пошевелилась и открыла глаза. Нервный шок, вызванный перенапряжением, прошёл. Эрик наклонился и поцеловал её в пахнущие ветром и солнцем волосы. Она молчала и смотрела ему в глаза. В её взгляде было столько любви и радости, что Эрик со стыдом вспомнил ту минуту, когда он, после получения известия о её исчезновении, усомнился в ней. Сзади послышались шаги. Эрик обернулся. Это был Тимур. Он с обожанием смотрел на мать.
   – Как она?
   – Пришла в себя. Она не спала трое суток…
   Таура протянула Тимуру руку. Тот прижался к ней лицом. Рука матери погрузилась в чёрные волосы сына. Он схватил её и стал нежно целовать. Таура приподнялась и, освободившись от все ещё поддерживающих её рук Эрика, села рядом с ним на бугор.
   – Как ты здесь очутилась?
   – Я следила за вами все эти три дня!
   – Но ты ведь исчезла за несколько часов до нападения?
   – Я решила поехать к отцу и просить помощи. Я чувствовала, что на нас скоро нападут. Мой путь лежал мимо селения Чака. Подъехав туда, я заметила, что из него выходит большой вооружённый отряд. Я затаилась в лесу и все видела. Потом, когда вас вывели из усадьбы, я поехала следом. Вскоре стало ясно, что вас ведут в горы. Я начала догадываться, что они хотят с вами сделать. Затем, воспользовавшись привалом в предгорье, я опередила вас и, приехав сюда, стала ждать. Здесь удобное нагромождение скал и валунов, где легко держать под прицелом всю площадку, а самой быть незамеченной. Вот и все!
   Да, вот ещё что. Тимур, пройди по этой тропинке, – она показала ему едва заметную тропу, уходящую в сторону нагромождения валунов, – метрах в пятистах есть небольшая полянка среди скал, там я оставила лошадей. Сходи за ними.
   Тимур тотчас поднялся и пошёл в указанном направлении.
   – Ты смогла подняться по этой дороге на лошадях?!
   – А почему бы нет! Ты же знаешь, как я владею лошадью. Кроме того, я боялась оставлять их внизу, так как их присутствие могло бы меня выдать.
   Женщины тем временем пришли в себя и окружили свою подругу. Эрик оставил их и пошёл взглянуть на тело Чака. Взглянув на него, он понял, что тот жив, так как глаза его были закрыты. Эрик расстегнул ему тунику и увидел, что стрела застряла в большом металлическом предмете. Она пробила его и чуть-чуть коснулась своим остриём грудины, но не пробила её. Чак, уже не в силах сдерживать дыхание, глубоко вздохнул. Лёгкий шок, вызванный ударом в грудь, давно прошёл, и он притворялся убитым, рассчитывая незаметно улизнуть.
   – А ну, встань! – приказал Эрик.
   Чак неохотно поднялся. Эрик сорвал с его груди металлический предмет и стал его рассматривать. Несомненно, это не защитный генератор, так как значительно превосходил его размерами. На передней панели было несколько небольших ручек регулирования. Все они были сдвинуты вправо до отказа.
   – Что это? – строго спросил он Чака.
   Тот молчал.
   – Ладно, без тебя разберусь.
   Осмотрев ранку на груди и убедившись, что это только царапина, Эрик подозвал Юла и велел ему связать Чака. Юл повалил Чака наземь и, сильно заломив руки за спину, крепко связал. Затем то же сделал с ногами.
   – Полежи пока, – ядовито-ласково произнёс он, оставляя Чака лежать в неудобной позе.
   Эрик давно уже заметил, что из всех его детей Юл отличался наибольшей суровостью и решительностью в действиях. Под его внешним спокойствием таились грозные силы, готовые пробудиться в любую минуту подобно силам спящего вулкана, сон которого обманчив. Он быстро, почти мгновенно, находил решения в самых запутанных ситуациях и действовал стремительно, проявляя при этом не только решительность, но и жестокость, что не раз настораживало Эрика.
   Вот и сейчас, заметив, как Юл с явным удовольствием почти вывернул из суставов руки Чаку, который завопил при этом от боли, он недовольно поморщился. Хотя… В данной ситуации трудно было не понять чувств сына.
   Он рассматривал предмет, снятый с груди Чака. Внезапно догадка осенила его. Ну, конечно! Несомненно, это был усилитель биополя, упоминание о котором он нашёл в дневнике, найденном в звездолёте. Положение ручек регулировки говорило о том, что усилитель работал в максимальном режиме. При помощи этого усилителя Чак подчинил своей воле людей, возбудил в них ненависть против Эрика. Стрела Тауры, пробив корпус прибора, повредила механизм, и власть Чака и его влияние на людей кончилась. Поэтому конвоиры и не оказали серьёзного сопротивления. В любом другом случае двадцать вооружённых мужчин легко бы справились с одной женщиной. В конце концов они бы обнаружили её укрытие. Но вышедшие из-под влияния биополя Чака, они уже не имели ни желания, ни побуждения выполнять его замысел, тем более мотивов продолжения вражды. Вот почему они охотно подчинились приказу невидимого меткого стрелка и покинули площадку. Теперь ему стало понятно бегство пленённого им в доме Гора Варка. Чтобы оградить охранников от действия биополя женщин, Чак надел им на шеи генераторы пришельцев. Но тем самым он экранировал их от действия своего биополя, усиленного этим прибором. У Варка сразу же появились сомнения в правильности действий Чака, и он первый предложил Эрику взять их с собой. Когда Эрик снял с Варка генератор, мозг последнего попал под воздействие усилителя, и, повинуясь этому воздействию, он бежал.
   Характерно, что женщины Элии оказались устойчивы к усиленному биополю Чака. Отчасти потому, что их собственное биополе было достаточно сильно, чтобы нейтрализовать внешнее влияние. Но главным образом потому, что женщина – более здравомыслящее существо, чем мужчина, и её так называемое «легкомыслие» является проявлением скорее естественного женского кокетства, чем действительно отражает психологическую сущность. Женщина подвержена только тем влияниям, которым она сама хочет следовать, но не более.
   Друзья Эрика, его боевые товарищи и курсанты, словом, те, с которыми он часто общался и которые знали его значительно лучше других, тоже сумели устоять перед происками Чака.
   «По-видимому, – решил Эрик, – пропаганда лжи и насилия бессильна перед людьми, имеющими твёрдые убеждения. Благодатным объектом пропаганды являются всегда мозги обывателя. Чем выше интеллектуальный уровень населения и чем больше это население информировано, тем прочнее его иммунитет ко всякого рода пропагандистским воздействиям, тем менее население чувствительно к лозунгам и призывам и тем больше для убеждения его требуется логики и правды».
   Вернулся с лошадьми Тимур. Он вёл их под уздцы, и на спине у каждой была туша большого горного барана. Это оказалось очень кстати. После того как напряжение, связанное как с пленом, так и с внезапным освобождением, спало, все почувствовали страшный голод.
   Эрик решил заночевать здесь же, на горной площадке, и утром принять окончательное решение. Теперь, скорее всего, можно вернуться домой, не подвергая семью опасности. Он с сожалением посмотрел на трупы трех конвоиров, сражённых стрелами Тауры. Особенно ему было жалко третьего, который, в общем-то, не выказывал никакого враждебного намерения и был убит только потому, что замешкался вместе с остальными. Хотя он хорошо понимал Тауру, которой ничего не было известно об усилителе Чака и всего, связанного с ним. Её выстрел был естествен и преследовал цель не дать конвоирам опомниться и посеять среди них панику. Тактически это было абсолютно верно.
   Эрик поискал глазами Тауру и увидел её сидящей вместе со Стеллой, там же, где он её оставил. Обнявшись, они о чем-то оживлённо разговаривали. Эрик подошёл к группе женщин, обступивших младшую жену Гора, у которой на руках был младенец. Юная мать пыталась покормить ребёнка. Она совала ему в рот сосок груди, но тот не реагировал. Эрику рассказали, что на прошлом привале в предгорье Чак распорядился не отвязывать с её спины младенца и не развязывать ей руки. Ребёнок долго захлёбывался в крике, но затем, когда колонна вышла на площадку, затих. Прошло уже три часа с момента освобождения, но ребёнок не шевелился. Эрик дотронулся пальцами до его груди, нащупал слабый сердечный толчок. Ребёнок был ещё жив, но жизнь едва теплилась в его крохотном тельце. Подошла Стелла. Узнав, в чем дело, она взяла ребёнка из рук плачущей матери, внимательно осмотрела и, придерживая левой рукой у груди, стала водить правой вокруг головы, не касаясь её ладонью. Ребёнок глубоко вздохнул, наморщил носик и заплакал. Стелла передала его матери, которая тотчас начала его кормить.
   – Теперь и нам не мешало бы поесть! – с улыбкой заметила она, наблюдая, как малыш жадно сосёт грудь.
   – Наверное, мясо уже прожарилось. Сейчас узнаем. Как тебе это удалось? – спросил Эрик, имея в виду ребёнка.
   – Этому меня обучила моя мать! А она многое умеет!
   – Я думал, что вы все одинаковые и каждая умеет то, что умеет другая!
   – Ну уж нет! Здесь многое зависит от величины биополя и умения им управлять. Эта женщина с Севера. Гор привёз её в прошлом году. Она, вероятно, вообще ничего не умеет. Все северяне такие. Они очень сильные и смелые, но биополя их значительно слабее наших.