Страница:
– Идите есть! – позвал Ларт.
Изголодавшиеся люди набросились на еду. Они уже кончали есть, когда к костру прибежал, запыхавшись, один из сыновей Гора. Имени его Эрик не помнил.
– Эрик! – крикнул он ещё издали. – По склону поднимаются люди. Много людей!
– К оружию! – закричал Эрик, хватая лук и вскакивая на ноги. – Таура! Отведи женщин и детей в укрытие. Туда, где ты прятала коней. Прихвати с собой несколько луков со стрелами.
Через десять минут площадка опустела. Эрик и взрослые мужчины залегли за валунами на подступах к площадке. Вскоре к ним поднялся Юл, который дежурил внизу, пока они ели, охраняя подступы к их стоянке.
– Идут! – коротко сообщил он. – Человек триста, не меньше. Весь склон усеян ими.
Томительно длились минуты.
– Может быть, это Юл-старший, брат Гора? – с надеждой в голосе произнёс Эрик.
Как бы в подтверждение его слов снизу раздалось:
– Э-э-р-и-и-к!
Несмотря на расстояние, можно было узнать голос Юла…
Все вскочили и радостно закричали, размахивая луками. Спустя пять минут Юл уже стоял рядом с ними, а по склону поднимались люди, в которых Эрик узнал своих бывших товарищей по концлагерю и молодых курсантов, обучавшихся несколько лет назад в усадьбе.
– Что здесь произошло? Как тебе удалось освободиться? – забросал его вопросами Юл.
Эрик рассказал о случившемся.
– Так что нашей освободительницей стала Таура, – закончил он свой рассказ. – Да вот и она! – воскликнул он, увидев возвращающихся из укрытия женщин. Впереди шли Таура и её сын Тимур. Как только снизу раздался крик Юла, Тимур, поняв, в чем дело, побежал с радостной вестью к матери и ушедшим с нею женщинам.
Слышавшие рассказ бойцы побежали им навстречу и с приветственными криками окружили Тауру. Юл-старший подошёл к ней и, склонившись, почтительно поцеловал руку. Таура вся зарделась, насколько позволяла её смуглая кожа, а бойцы ещё сильнее разразились приветственными криками.
– Теперь расскажи ты, как тебе удалось так быстро собрать отряд? – спросил Эрик Юла, когда шум утих.
– Сработала система оповещения! Мы сначала, как и было решено, собирались ехать с Гором на поиск Прохода. Но, проезжая мимо своего селения, заметили в нем подозрительное движение. Гор решил, что готовится нападение, и хотел немедленно возвратиться. Но потом, решив, что ты выставил надёжный заслон, – это была его главная ошибка, – велел мне ехать в соседнее селение и собирать людей на помощь. Сам же отправился выполнять твоё распоряжение. Когда я прискакал к соседям, там уже все знали. Кто-то из моего селения уже сообщил, что на усадьбу совершено нападение Чаком и его бандой. Не теряя времени, соседи передали сообщение, как это было обусловлено системой оповещения, в десять близлежащих. Сейчас вся Элиа, наверное, знает о случившемся, и сюда со всех сторон спешат отряды. Я дождался, когда набралось пятьсот бойцов. Мы реквизировали лошадей и помчались на помощь. Сначала мы направились в усадьбу, но по дороге поймали дезертира из армии Чака и он нам все рассказал. Я тогда отрядил двести бойцов, чтобы они выбили оставшихся в усадьбе, а с остальными кинулся догонять вас по свежим следам.
– Вы должны были на своём пути встретить заслон из бойцов Чака. Что вы с ними сделали?
– Вот здесь-то и самое интересное! Дело в том, что я нашёл всех спящими. Сначала мы столкнулись с оставленным заслоном. Они спали, как сурки, и не проснулись даже тогда, когда мы их связывали. Пройдя ещё немного вверх по склону, мы обнаружили остальных, которые тоже мертвецки спали. Одного из них удалось все-таки разбудить. Он буквально засыпал после каждых двух слов. Из его бессвязного рассказа я понял, что Чак убит, а тебе удалось освободиться. Поэтому начал кричать, чтобы не нарваться ненароком на твою стрелу, а ещё хуже, на стрелу Тауры, которая разит без промаха. Мне эта перспектива совсем не улыбалась, поэтому я орал во всю глотку!
– Я знал, что ты идёшь на помощь. В предгорье один из сторонников Чака нагнал нас и сообщил это. Кстати, Чак жив!
– Что ты говоришь? Вот так сюрприз! Что ты с ним собираешься делать?
– Возьмём с собой!
– Не проще ли удавить эту вонючку здесь или, ещё лучше, сбросить вниз, как он хотел это сделать с вами!
– Нет! Он нужен мне живым!
– Ну смотри! Тебе виднее. Но я бы не стал с ним возиться!
Когда они уже спускались с предгорья, Эрик остановился возле все ещё продолжающих спать пленных, которых охраняли пять бойцов Юла.
– Развяжите их. Они уже не представляют опасности. Когда проснутся – пусть идут домой.
Ему стал понятен беспробудный сон бывших подчинённых Чака. По-видимому, много месяцев Чак держал их под воздействием своего биополя. Разобравшись в конструкции, сняв корпус прибора, Эрик понял, что тот работал в автоматическом режиме. Имея ячейки памяти, прибор мог записывать сигналы биополя и постоянно излучать их в пространство. Вероятно, пленный свистун толково объяснил Чаку назначение прибора и управление им. Это была догадка. Но эта догадка была единственно возможным вариантом. Когда напряжение биополя и длительное воздействие его на окружающих Чака людей вызвало вспышку ненависти и ярости, Чак воспользовался этим и совершил нападение. Люди находились как бы под гипнозом. Теперь, когда биополе выключено, истощённая постоянным возбуждением нервная система потребовала отдыха, и возникло развитое охранительное торможение. Это и привело к глубокому сну. Свистуны пользовались такими усилителями для управления платформами. Однако их собственное биополе значительно слабее биополя элиан. Попав в руки Чака, усилитель заработал на полную мощность, усиливая и без того сильные сигналы мозга элианина. Эрик решил проверить коэффициент усиления неповреждённой выходной части усилителя дома, где у него были необходимые для этого приборы. Определив этот коэффициент, он мог косвенно по нему судить о величине биополя элиан. Если вспомнить, что без всякого усилителя элиане могли управлять платформой, то коэффициент усиления будет приблизительно соответствовать разнице напряжения биополя элианина и владельцев усилителя.
В предгорье Эрику и бывшим пленникам предоставили лошадей, и они в сопровождении сотни бойцов направились к усадьбе. Было уже темно. До восхода луны оставалось не меньше часа, когда путники свернули на дорогу, ведущую к усадьбе. Чтобы не нарваться на стрелы охраны, Эрик приказал остановиться и зажечь факелы. Так, при свете факелов, они подъехали к въезду в усадьбу. Из ночи послышался окрик часового. Эрик остановил коня и поднял факел, освещая лицо.
– Спасён! Спасён! Эрик вернулся! – огласилась ночь криками. Кусты вокруг зашевелились, и на дорогу вышли человек десять. При свете факела Эрик узнал своего старого знакомого. Это был командир заградительного отряда, оставшегося в долине, когда Эрик с остальными пошёл по горной тропе, стараясь опередить карателей. Тогда он блестяще выполнил свою задачу. Ни один из свистунов, засевших в засаде, не вышел живым из ущелья. Он же организовал «побег» сидящим в яме заключённым.
– Вот когда мы свиделись, Грат! – вспомнив его имя, радостно сказал Эрик, протягивая ему руку.
– Я живу здесь по соседству! – ответил Грат.
– У меня уже двое внуков, – похвастался он.
– Что с теми, оставленными здесь Чаком?
– Лежат связанные в сараях. Дожидаются тебя.
– Они оказали сопротивление?
– Почти никакого!
– Поедем туда! – Он велел остальным ехать домой, а сам в сопровождении Юла-младшего и Юла-старшего, вместе с Гором и перекинутым через седло Чаком отправился посмотреть на пленных.
Когда открыли ворота сарая, Эрик увидел то, что и ожидал. Все пленные спали. Он подошёл к одному из них и поднял на ноги. Тот продолжал спать. Эрик легонько тряхнул его, но безрезультатно. Тот продолжал спать.
– Давно они спят? – спросил он у часового.
– Не знаю точно. Но когда им принесли ужин, все уже спали. Мы никак не могли их разбудить.
– Когда проснутся, пусть идут на все четыре стороны. А пока разрежьте верёвки, чтобы у них не затекли руки.
Часовой вопросительно взглянул на Юла-старшего и тот кивнул головой. Это Эрик отметил про себя. Положительно, Юл пользовался все большим и большим авторитетом. Среди учеников Эрика он был самым прилежным и сообразительным. «Вот кто заменит погибшего Ларта», – не раз думал Эрик, наблюдая за действиями брата Стеллы во время учений. Вскоре он стал доверять ему проводить занятия по строевой и тактической подготовке. Теперь это принесло свои плоды.
– Куда мы денем этого хорька? – спросил Юл, указывая на лежащего поперёк седла Чака. – Здесь место занято.
– Придётся взять его домой. Поместим в подвале.
Чаку развязали руки и ноги и внесли в подвальную комнату. Туда же принесли ему постель и еду. Эрик приказал заботиться о пленном, но не спускать с него глаз. Двое часовых должны находиться при нем неотступно, сменяясь с другими каждые четыре часа.
– Он мне нужен живым и здоровым! – строго предупредил часовых Эрик. – Да! Вот, возьмите на всякий случай, – он протянул им два защитных генератора.
Двое суток все отдыхали. Двое малышей – сыновей Гора – тяжело заболели и лежали в жару с высокой температурой. Их поили настоями трав, и к концу вторых суток температура спала. Небольшие раны на теле женщин, нанесённые уколами копий, элианки лечили сами своими методами, благодаря которым раны на теле затягивались, не оставляя после себя шрамов.
Бреясь перед зеркалом, Эрик обнаружил, что седины в его волосах значительно прибавилось.
Таура проспала ещё сутки и наутро следующего дня явилась на завтрак свежая и нарядная. На голове у неё, сверкая звездой, красовалась диадема – подарок Стеллы. Это был алмаз Дука, полученный Стеллой в наследство от отца.
Утром третьего дня усадьба огласилась ржанием лошадей, криками людей, скрипом колёс многочисленных телег. Три дня и три ночи на огромных вертелах жарились туши туров, свиней и баранов. Было выпито не меньше пятидесяти бочек вина. Люди ели, засыпали за столом, просыпались и снова принимались поглощать вино и пищу. Песни сменялись танцами, танцы – песнями. Съехались гости почти со всех селений округи в двести километров.
Когда припасы истощились, появились новые гости из ещё более дальних селений, пригнав с собой целое стадо скота и телеги, гружённые бочками. Эрик уже предельно устал встречать гостей, принимать приветствия, отвечать речами на речи, а люди все прибывали и прибывали. Так длилось целую неделю.
Когда все наконец разъехались, площадь была завалена обглоданными костями, черепками битой посуды. Целая гора бочек с вышибленным дном высилась на краю площади. В хлеву не осталось ни одного быка, ни одной коровы. Даже в птичнике царила мёртвая тишина.
– Вот это покушали! – воскликнул Эрик после осмотра того, что осталось от его хозяйства. – Сколько же их было? – обратился он к Юлу-старшему.
– Думаю, не менее десяти тысяч, а может быть, и более. Одних бочек из-под вина осталось больше трехсот!
Около полусотни курсантов с граблями в руках трудились на площади, грузили мусор на подводы и увозили прочь. Четверо топорами разбивали столы и скамейки, сбрасывая доски в одну кучу.
– Жив ли Чак? – спросил Эрик. – Надеюсь, его кормили?
– Жив, никуда он не денется! Что мы с ним будем делать?
– Я хочу его допросить сначала. Пусть его приведут после обеда.
На обед были поданы овощи и каша.
– Что, это все? – удивился Эрик.
– Не только все, но и последнее, – ответила ему Стелла. – Даже на огороде ничего не осталось.
– Выходит, нам придётся голодать!
– Ну, я думаю, до этого не дойдёт, – вмешался в разговор Юл-старший. Я ещё позавчера послал десяток бойцов в соседние селения.
Думаю, они что-то да привезут.
– Что ж! Пока будем промышлять охотой!
– Боюсь, что эти полчища гостей распугали вокруг дичь на много километров.
– Ничего, поживём – увидим.
Покончив наскоро со скудным обедом, Эрик спустился вниз, куда уже привели Чака.
Изголодавшиеся люди набросились на еду. Они уже кончали есть, когда к костру прибежал, запыхавшись, один из сыновей Гора. Имени его Эрик не помнил.
– Эрик! – крикнул он ещё издали. – По склону поднимаются люди. Много людей!
– К оружию! – закричал Эрик, хватая лук и вскакивая на ноги. – Таура! Отведи женщин и детей в укрытие. Туда, где ты прятала коней. Прихвати с собой несколько луков со стрелами.
Через десять минут площадка опустела. Эрик и взрослые мужчины залегли за валунами на подступах к площадке. Вскоре к ним поднялся Юл, который дежурил внизу, пока они ели, охраняя подступы к их стоянке.
– Идут! – коротко сообщил он. – Человек триста, не меньше. Весь склон усеян ими.
Томительно длились минуты.
– Может быть, это Юл-старший, брат Гора? – с надеждой в голосе произнёс Эрик.
Как бы в подтверждение его слов снизу раздалось:
– Э-э-р-и-и-к!
Несмотря на расстояние, можно было узнать голос Юла…
Все вскочили и радостно закричали, размахивая луками. Спустя пять минут Юл уже стоял рядом с ними, а по склону поднимались люди, в которых Эрик узнал своих бывших товарищей по концлагерю и молодых курсантов, обучавшихся несколько лет назад в усадьбе.
– Что здесь произошло? Как тебе удалось освободиться? – забросал его вопросами Юл.
Эрик рассказал о случившемся.
– Так что нашей освободительницей стала Таура, – закончил он свой рассказ. – Да вот и она! – воскликнул он, увидев возвращающихся из укрытия женщин. Впереди шли Таура и её сын Тимур. Как только снизу раздался крик Юла, Тимур, поняв, в чем дело, побежал с радостной вестью к матери и ушедшим с нею женщинам.
Слышавшие рассказ бойцы побежали им навстречу и с приветственными криками окружили Тауру. Юл-старший подошёл к ней и, склонившись, почтительно поцеловал руку. Таура вся зарделась, насколько позволяла её смуглая кожа, а бойцы ещё сильнее разразились приветственными криками.
– Теперь расскажи ты, как тебе удалось так быстро собрать отряд? – спросил Эрик Юла, когда шум утих.
– Сработала система оповещения! Мы сначала, как и было решено, собирались ехать с Гором на поиск Прохода. Но, проезжая мимо своего селения, заметили в нем подозрительное движение. Гор решил, что готовится нападение, и хотел немедленно возвратиться. Но потом, решив, что ты выставил надёжный заслон, – это была его главная ошибка, – велел мне ехать в соседнее селение и собирать людей на помощь. Сам же отправился выполнять твоё распоряжение. Когда я прискакал к соседям, там уже все знали. Кто-то из моего селения уже сообщил, что на усадьбу совершено нападение Чаком и его бандой. Не теряя времени, соседи передали сообщение, как это было обусловлено системой оповещения, в десять близлежащих. Сейчас вся Элиа, наверное, знает о случившемся, и сюда со всех сторон спешат отряды. Я дождался, когда набралось пятьсот бойцов. Мы реквизировали лошадей и помчались на помощь. Сначала мы направились в усадьбу, но по дороге поймали дезертира из армии Чака и он нам все рассказал. Я тогда отрядил двести бойцов, чтобы они выбили оставшихся в усадьбе, а с остальными кинулся догонять вас по свежим следам.
– Вы должны были на своём пути встретить заслон из бойцов Чака. Что вы с ними сделали?
– Вот здесь-то и самое интересное! Дело в том, что я нашёл всех спящими. Сначала мы столкнулись с оставленным заслоном. Они спали, как сурки, и не проснулись даже тогда, когда мы их связывали. Пройдя ещё немного вверх по склону, мы обнаружили остальных, которые тоже мертвецки спали. Одного из них удалось все-таки разбудить. Он буквально засыпал после каждых двух слов. Из его бессвязного рассказа я понял, что Чак убит, а тебе удалось освободиться. Поэтому начал кричать, чтобы не нарваться ненароком на твою стрелу, а ещё хуже, на стрелу Тауры, которая разит без промаха. Мне эта перспектива совсем не улыбалась, поэтому я орал во всю глотку!
– Я знал, что ты идёшь на помощь. В предгорье один из сторонников Чака нагнал нас и сообщил это. Кстати, Чак жив!
– Что ты говоришь? Вот так сюрприз! Что ты с ним собираешься делать?
– Возьмём с собой!
– Не проще ли удавить эту вонючку здесь или, ещё лучше, сбросить вниз, как он хотел это сделать с вами!
– Нет! Он нужен мне живым!
– Ну смотри! Тебе виднее. Но я бы не стал с ним возиться!
Когда они уже спускались с предгорья, Эрик остановился возле все ещё продолжающих спать пленных, которых охраняли пять бойцов Юла.
– Развяжите их. Они уже не представляют опасности. Когда проснутся – пусть идут домой.
Ему стал понятен беспробудный сон бывших подчинённых Чака. По-видимому, много месяцев Чак держал их под воздействием своего биополя. Разобравшись в конструкции, сняв корпус прибора, Эрик понял, что тот работал в автоматическом режиме. Имея ячейки памяти, прибор мог записывать сигналы биополя и постоянно излучать их в пространство. Вероятно, пленный свистун толково объяснил Чаку назначение прибора и управление им. Это была догадка. Но эта догадка была единственно возможным вариантом. Когда напряжение биополя и длительное воздействие его на окружающих Чака людей вызвало вспышку ненависти и ярости, Чак воспользовался этим и совершил нападение. Люди находились как бы под гипнозом. Теперь, когда биополе выключено, истощённая постоянным возбуждением нервная система потребовала отдыха, и возникло развитое охранительное торможение. Это и привело к глубокому сну. Свистуны пользовались такими усилителями для управления платформами. Однако их собственное биополе значительно слабее биополя элиан. Попав в руки Чака, усилитель заработал на полную мощность, усиливая и без того сильные сигналы мозга элианина. Эрик решил проверить коэффициент усиления неповреждённой выходной части усилителя дома, где у него были необходимые для этого приборы. Определив этот коэффициент, он мог косвенно по нему судить о величине биополя элиан. Если вспомнить, что без всякого усилителя элиане могли управлять платформой, то коэффициент усиления будет приблизительно соответствовать разнице напряжения биополя элианина и владельцев усилителя.
В предгорье Эрику и бывшим пленникам предоставили лошадей, и они в сопровождении сотни бойцов направились к усадьбе. Было уже темно. До восхода луны оставалось не меньше часа, когда путники свернули на дорогу, ведущую к усадьбе. Чтобы не нарваться на стрелы охраны, Эрик приказал остановиться и зажечь факелы. Так, при свете факелов, они подъехали к въезду в усадьбу. Из ночи послышался окрик часового. Эрик остановил коня и поднял факел, освещая лицо.
– Спасён! Спасён! Эрик вернулся! – огласилась ночь криками. Кусты вокруг зашевелились, и на дорогу вышли человек десять. При свете факела Эрик узнал своего старого знакомого. Это был командир заградительного отряда, оставшегося в долине, когда Эрик с остальными пошёл по горной тропе, стараясь опередить карателей. Тогда он блестяще выполнил свою задачу. Ни один из свистунов, засевших в засаде, не вышел живым из ущелья. Он же организовал «побег» сидящим в яме заключённым.
– Вот когда мы свиделись, Грат! – вспомнив его имя, радостно сказал Эрик, протягивая ему руку.
– Я живу здесь по соседству! – ответил Грат.
– У меня уже двое внуков, – похвастался он.
– Что с теми, оставленными здесь Чаком?
– Лежат связанные в сараях. Дожидаются тебя.
– Они оказали сопротивление?
– Почти никакого!
– Поедем туда! – Он велел остальным ехать домой, а сам в сопровождении Юла-младшего и Юла-старшего, вместе с Гором и перекинутым через седло Чаком отправился посмотреть на пленных.
Когда открыли ворота сарая, Эрик увидел то, что и ожидал. Все пленные спали. Он подошёл к одному из них и поднял на ноги. Тот продолжал спать. Эрик легонько тряхнул его, но безрезультатно. Тот продолжал спать.
– Давно они спят? – спросил он у часового.
– Не знаю точно. Но когда им принесли ужин, все уже спали. Мы никак не могли их разбудить.
– Когда проснутся, пусть идут на все четыре стороны. А пока разрежьте верёвки, чтобы у них не затекли руки.
Часовой вопросительно взглянул на Юла-старшего и тот кивнул головой. Это Эрик отметил про себя. Положительно, Юл пользовался все большим и большим авторитетом. Среди учеников Эрика он был самым прилежным и сообразительным. «Вот кто заменит погибшего Ларта», – не раз думал Эрик, наблюдая за действиями брата Стеллы во время учений. Вскоре он стал доверять ему проводить занятия по строевой и тактической подготовке. Теперь это принесло свои плоды.
– Куда мы денем этого хорька? – спросил Юл, указывая на лежащего поперёк седла Чака. – Здесь место занято.
– Придётся взять его домой. Поместим в подвале.
Чаку развязали руки и ноги и внесли в подвальную комнату. Туда же принесли ему постель и еду. Эрик приказал заботиться о пленном, но не спускать с него глаз. Двое часовых должны находиться при нем неотступно, сменяясь с другими каждые четыре часа.
– Он мне нужен живым и здоровым! – строго предупредил часовых Эрик. – Да! Вот, возьмите на всякий случай, – он протянул им два защитных генератора.
Двое суток все отдыхали. Двое малышей – сыновей Гора – тяжело заболели и лежали в жару с высокой температурой. Их поили настоями трав, и к концу вторых суток температура спала. Небольшие раны на теле женщин, нанесённые уколами копий, элианки лечили сами своими методами, благодаря которым раны на теле затягивались, не оставляя после себя шрамов.
Бреясь перед зеркалом, Эрик обнаружил, что седины в его волосах значительно прибавилось.
Таура проспала ещё сутки и наутро следующего дня явилась на завтрак свежая и нарядная. На голове у неё, сверкая звездой, красовалась диадема – подарок Стеллы. Это был алмаз Дука, полученный Стеллой в наследство от отца.
Утром третьего дня усадьба огласилась ржанием лошадей, криками людей, скрипом колёс многочисленных телег. Три дня и три ночи на огромных вертелах жарились туши туров, свиней и баранов. Было выпито не меньше пятидесяти бочек вина. Люди ели, засыпали за столом, просыпались и снова принимались поглощать вино и пищу. Песни сменялись танцами, танцы – песнями. Съехались гости почти со всех селений округи в двести километров.
Когда припасы истощились, появились новые гости из ещё более дальних селений, пригнав с собой целое стадо скота и телеги, гружённые бочками. Эрик уже предельно устал встречать гостей, принимать приветствия, отвечать речами на речи, а люди все прибывали и прибывали. Так длилось целую неделю.
Когда все наконец разъехались, площадь была завалена обглоданными костями, черепками битой посуды. Целая гора бочек с вышибленным дном высилась на краю площади. В хлеву не осталось ни одного быка, ни одной коровы. Даже в птичнике царила мёртвая тишина.
– Вот это покушали! – воскликнул Эрик после осмотра того, что осталось от его хозяйства. – Сколько же их было? – обратился он к Юлу-старшему.
– Думаю, не менее десяти тысяч, а может быть, и более. Одних бочек из-под вина осталось больше трехсот!
Около полусотни курсантов с граблями в руках трудились на площади, грузили мусор на подводы и увозили прочь. Четверо топорами разбивали столы и скамейки, сбрасывая доски в одну кучу.
– Жив ли Чак? – спросил Эрик. – Надеюсь, его кормили?
– Жив, никуда он не денется! Что мы с ним будем делать?
– Я хочу его допросить сначала. Пусть его приведут после обеда.
На обед были поданы овощи и каша.
– Что, это все? – удивился Эрик.
– Не только все, но и последнее, – ответила ему Стелла. – Даже на огороде ничего не осталось.
– Выходит, нам придётся голодать!
– Ну, я думаю, до этого не дойдёт, – вмешался в разговор Юл-старший. Я ещё позавчера послал десяток бойцов в соседние селения.
Думаю, они что-то да привезут.
– Что ж! Пока будем промышлять охотой!
– Боюсь, что эти полчища гостей распугали вокруг дичь на много километров.
– Ничего, поживём – увидим.
Покончив наскоро со скудным обедом, Эрик спустился вниз, куда уже привели Чака.
«В СОБСТВЕННОМ СОКУ»
– Ну, вот мы и встретились! – приветствовал он Чака. – Надеюсь, ты хорошо отдохнул и теперь сможешь ответить на мои вопросы?
Чак молчал.
– Что же ты молчишь?
– Кончай скорее! Пользуйся тем, что тебе повезло!
– Повезло! Согласен! Но я не собираюсь тебя убивать. Живи!
Чак недоверчиво посмотрел на Эрика.
– Ты не шутишь?
– Нет!
– Я понимаю. Свободы ты мне не дашь, но жизнь сохранишь. Все равно, я согласен.
– Вот и хорошо! Ответь мне сначала, где ты взял усилитель и генераторы?
– Я раскопал засыпанные лавиной трупы свистунов и на теле их обнаружил генераторы. У двоих, кроме того, были усилители. Но я не знал, что это такое, пока пленный свистун не объяснил мне их назначение и как ими пользоваться.
– Ты сказал – два усилителя. У тебя был только один. Где второй?
– Второй у меня дома, но он испорчен и им нельзя пользоваться.
Эрик повернулся к стоящему у дверей курсанту:
– Позови, пожалуйста. Юла.
Пришёл Юл.
– Пошли двух бойцов к нему домой. Пусть принесут сюда вот такой же предмет. – Он протянул Юлу разбитый усилитель.
– Где он у тебя хранится? – спросил он Чака. Тот сказал.
– Кстати, – спросил Эрик Юла, – как там наш заказ?
– Через неделю будет готов, – пообещал тот и вышел.
– Итак, как ты заряжал аккумуляторы?
– Я проник на корабль, предварительно прощупав у тебя код открытия люка. Пленный свистун объяснил мне, где и как зарядить аккумуляторы, что я и сделал. Свистун говорил, что заряда хватает на два года непрерывной работы. Мне пришлось ездить несколько раз.
– Так ты уже давно этим занимаешься?
– Уже несколько лет. Вначале не было никакого эффекта, несмотря на то, что я постоянно держал усилитель в автоматическом режиме работы. Только в последний год начали появляться результаты и то не повсеместно. Я специально ездил вслед за тобой, когда ты посещал селения, и, затаившись в толпе, включал усилитель на полную мощность. Мне хотелось, чтобы ты почувствовал враждебность со стороны элиан. Ты был слишком счастлив, и я ненавидел тебя и за смерть моего сына, и за твоё счастье! Жаль, что у меня не было десятка два таких усилителей. Я тогда успел бы совершить задуманное.
– Почему тебя выбрали вождём племени?
– Здесь тоже помог усилитель.
– Следовательно, ты внушал ненависть ко мне и любовь к себе?
– Да, я хотел власти! Хотел молодых женщин, чтобы они родили мне сыновей!
– Но женщины к тебе не шли?
– Нет, к сожалению. Однажды я подкрался к твоему дому и, включив усилитель на полную мощность, постарался внушить твоим жёнам отвращение к тебе. Мне удалось, и одна из них покинула тебя.
– Так вот в чем дело!
– Да! Но я боялся, что меня поймают за этим занятием, и больше не появлялся.
– Кто поджёг лабораторию?
– Я взял троих людей. Мы ночью пробрались в усадьбу, и я заставил их это сделать.
– Ты же знал, что там хранится оружие на случай нападения из космоса! Почему ты это сделал?
– Я ненавидел тебя!
– Зачем ты убил свистуна?
– Я его боялся. Он начал подозревать меня. Два раза он меня спрашивал, отдал ли я тебе усилитель.
– Один личный вопрос. Ты на него можешь не отвечать, если не хочешь. Почему ты так поздно женился?
Чак скривился, но ответил:
– Я переболел в детстве нехорошей болезнью, которую прихватил от изгнанных из селения «людей с чёрными лицами», так их у нас называют. Эта болезнь у них широко распространена. Мне удалось скрыть её и тайно вылечиться. Но женщины меня избегали, хотя в остальном я не отличался от других элиан.
– Почему же тогда Ваа вышла за тебя замуж?
– Её выбора никто бы не принял. После того как она покинула своего первого мужа, она упала с лошади и перебила себе переносицу. Я ей дал понять, что возьму её в свой дом. Так мы и поженились.
– Элианам обычно чужда жажда власти. Почему она были присуща тебе?
– Возможно, в этом виновата моя болезнь. Как я ненавидел всех! А больше всего – тебя! Нет, пожалуй, не тебя, а этих сук, которые много возомнили о себе. С каким наслаждением я бы мучил их, бил, терзал, кусал бы до крови им груди, полосовал бы плетью их обнажённые тела! О! Это было бы неповторимое наслаждение! У меня был шанс достигнуть всего этого. Я бы превратил всех в покорных моей воле скотов! Зачем я, со страха, убил свистуна! С его бы помощью… Он нашёл бы или сделал ещё два, нет, три десятка усилителей. Мы бы с ним смогли покорить всю Элию!
– Уведите его! – приказал Эрик, чувствуя, что уже не может сдерживаться.
Вернулся Гор и на следующий день снова уехал. Он так и не нашёл Прохода. На этот раз Гор в сопровождении десятка бойцов на трех подводах отправился на космодром с особым поручением. Через две недели он вернулся и привёз все необходимое. Ещё три недели подряд Эрик проводил по несколько часов в арсенале, где у него была небольшая, но хорошо оборудованная мастерская. В ней он предполагал ремонтировать вышедшее из строя оружие, но теперь она пригодилась в других целях. Наконец, все было готово.
Эрик приказал доставить в мастерскую Чака. Его привели и усадили на стул. Эрик, ничего не спрашивая, копался у большого металлического ящика, рядом с которым стояло «зеркало». Временами он поглядывал в «зеркало» и удовлетворённо хмыкал. Потом надел наушники и что-то слушал, покручивая регуляторы. Так и не сказав Чаку ни слова, велел его увести.
В этот же день приехал Юл и увёз железный ящик и «зеркало». «Зеркало» погрузили на телегу с большой предосторожностью: завернули в несколько слоёв шерстяной ткани, положили на сено и ещё сверху прикрыли толстым слоем того же сена.
Ещё через три дня Чака под усиленным конвоем повезли в посёлок. У самого въезда в посёлок подводу догнала кавалькада всадников, среди которых был Эрик.
– Ты обещал сохранить мне жизнь! – крикнул ему Чак, думая, что его везут на казнь.
– Я всегда выполняю свои обещания!
– Так куда же меня везут?
– К тебе домой!
– Остановите! Вот мой дом! – закричал Чак, когда телега въехала в селение.
– Ошибаешься! Твой дом немного дальше!
– Что вы хотите со мной сделать?
– Тебя никто не тронет даже пальцем. Тебя будут хорошо кормить, следить за твоим здоровьем. У тебя будет мягкая постель. Если что и будет тебя мучить, так это только твои мысли.
– Но я буду заперт?
– Разве я обещал тебе другое?
Телега въехала на площадь.
– Вот и твой новый дом! – сказал Эрик, показывая на сооружение, стоящее на площади. Это была большая железная клетка, представляющая собой куб с длиною грани в четыре метра. Внутри куба был второй, метра три в поперечнике, сделанный из сверхпрочной сетки, растянутой канатами между железными прутьями. Над клеткой был навес, защищающий её от дождя и прямых лучей солнца. Пол сделан из толстой сверхпрочной материи. Посреди из того же материала постель. Вверху между железными прутьями и сеткой висел металлический предмет.
– Узнаешь? – спросил Эрик Чака. – Это второй усилитель. Он был исправен, если не считать оборванного контакта. Я дарю его тебе! Раз в два года его будут подзаряжать. Он настроен так, чтобы воспринимать твоё биополе и посылать его, усиленное, тебе назад. Для остальных он не представляет опасности, так как железные прутья надёжно его экранируют. В них вделаны приёмные датчики. Мне пришлось над ними долго возиться. Но что не сделаешь для старого доброго знакомого! Выходы датчиков идут вот сюда, – он показал на большой стеклянный куб, стоящий невдалеке от клетки. – Стенки этого куба сделаны из сверхпрочного титанового стекла. Ни камень, ни пуля его не повредят. Его не расплавит даже луч бластера. Внутри куба – экран, или «зеркало». На нем будут отражаться все твои мысли и воспоминания. Сверху имеется мощный динамик. Он будет воспроизводить твои мысли в словах. Здесь имеется регулятор громкости. На ночь его будут выключать вообще, чтобы твой вой не мешал людям спать. А теперь, пожалуйста, войди в свой дом и оставайся там со своей ненавистью и злобой. Но помни, что теперь они будут всеобщим достоянием! Ты долго скрывал их от людей, и вполне справедливо будет, если они с ними познакомятся! Видишь ли… от мёртвого не было бы никакого толку, живой же ты принесёшь народам Элии огромную пользу и навсегда отобьёшь у них охоту слушать таких, как ты. Я думаю, что это единственное наказание, которому следовало бы подвергать диктаторов и кандидатов в диктаторы. Так что, живи и здравствуй!
Эрик повернул коня. У стеклянного куба, на все четыре стенки которого проектировалось изображение с «зеркала», уже толпились элиане. Из динамика нёсся поток слов. Эрик не стал слушать и погнал коня домой. За ним последовали остальные всадники.
Через две недели Эрик, однако, понял свою ошибку и приказал временно выключить экран. Сцены, которые, разыгрывались на нем, были слишком омерзительны, чтобы на них смотрели дети. За селением был построен большой закрытый павильон, куда переместили клетку и аппаратуру. Теперь смотреть на Чака пускали только взрослых.
«Чак в собственном соку» – эта случайно брошенная Эриком фраза стала популярной, и её вывели на фронтоне павильона. Сначала какой-то шутник написал её мелом, а затем Гор, которого избрали вождём племени, распорядился отлить её в бронзе. «В собственном соку» скоро отвалилось и её не стали восстанавливать. Теперь на фронтоне фасада оставалась только надпись «ЧАК».
Проходили годы, а толпы посетителей все шли и шли…
Чак, как и все элиане, был долгожителем. За его здоровьем тщательно следили. Посмотреть на него приезжали из самых отдалённых уголков планеты. Конструкция клетки не давала ему возможности нанести себе повреждения. От своих мыслей не скроешься, как не скроешься и от воспоминании. Иногда своды павильона сотрясал вой. Чак выл. Выл от переполнявшей его ненависти и злобы. Эта ненависть, усиленная прибором пришельцев, возвращалась к нему самому. Он был с ней наедине, и она была единственным его собеседником. Когда вой становился нестерпимым, динамик выключали.
Чак молчал.
– Что же ты молчишь?
– Кончай скорее! Пользуйся тем, что тебе повезло!
– Повезло! Согласен! Но я не собираюсь тебя убивать. Живи!
Чак недоверчиво посмотрел на Эрика.
– Ты не шутишь?
– Нет!
– Я понимаю. Свободы ты мне не дашь, но жизнь сохранишь. Все равно, я согласен.
– Вот и хорошо! Ответь мне сначала, где ты взял усилитель и генераторы?
– Я раскопал засыпанные лавиной трупы свистунов и на теле их обнаружил генераторы. У двоих, кроме того, были усилители. Но я не знал, что это такое, пока пленный свистун не объяснил мне их назначение и как ими пользоваться.
– Ты сказал – два усилителя. У тебя был только один. Где второй?
– Второй у меня дома, но он испорчен и им нельзя пользоваться.
Эрик повернулся к стоящему у дверей курсанту:
– Позови, пожалуйста. Юла.
Пришёл Юл.
– Пошли двух бойцов к нему домой. Пусть принесут сюда вот такой же предмет. – Он протянул Юлу разбитый усилитель.
– Где он у тебя хранится? – спросил он Чака. Тот сказал.
– Кстати, – спросил Эрик Юла, – как там наш заказ?
– Через неделю будет готов, – пообещал тот и вышел.
– Итак, как ты заряжал аккумуляторы?
– Я проник на корабль, предварительно прощупав у тебя код открытия люка. Пленный свистун объяснил мне, где и как зарядить аккумуляторы, что я и сделал. Свистун говорил, что заряда хватает на два года непрерывной работы. Мне пришлось ездить несколько раз.
– Так ты уже давно этим занимаешься?
– Уже несколько лет. Вначале не было никакого эффекта, несмотря на то, что я постоянно держал усилитель в автоматическом режиме работы. Только в последний год начали появляться результаты и то не повсеместно. Я специально ездил вслед за тобой, когда ты посещал селения, и, затаившись в толпе, включал усилитель на полную мощность. Мне хотелось, чтобы ты почувствовал враждебность со стороны элиан. Ты был слишком счастлив, и я ненавидел тебя и за смерть моего сына, и за твоё счастье! Жаль, что у меня не было десятка два таких усилителей. Я тогда успел бы совершить задуманное.
– Почему тебя выбрали вождём племени?
– Здесь тоже помог усилитель.
– Следовательно, ты внушал ненависть ко мне и любовь к себе?
– Да, я хотел власти! Хотел молодых женщин, чтобы они родили мне сыновей!
– Но женщины к тебе не шли?
– Нет, к сожалению. Однажды я подкрался к твоему дому и, включив усилитель на полную мощность, постарался внушить твоим жёнам отвращение к тебе. Мне удалось, и одна из них покинула тебя.
– Так вот в чем дело!
– Да! Но я боялся, что меня поймают за этим занятием, и больше не появлялся.
– Кто поджёг лабораторию?
– Я взял троих людей. Мы ночью пробрались в усадьбу, и я заставил их это сделать.
– Ты же знал, что там хранится оружие на случай нападения из космоса! Почему ты это сделал?
– Я ненавидел тебя!
– Зачем ты убил свистуна?
– Я его боялся. Он начал подозревать меня. Два раза он меня спрашивал, отдал ли я тебе усилитель.
– Один личный вопрос. Ты на него можешь не отвечать, если не хочешь. Почему ты так поздно женился?
Чак скривился, но ответил:
– Я переболел в детстве нехорошей болезнью, которую прихватил от изгнанных из селения «людей с чёрными лицами», так их у нас называют. Эта болезнь у них широко распространена. Мне удалось скрыть её и тайно вылечиться. Но женщины меня избегали, хотя в остальном я не отличался от других элиан.
– Почему же тогда Ваа вышла за тебя замуж?
– Её выбора никто бы не принял. После того как она покинула своего первого мужа, она упала с лошади и перебила себе переносицу. Я ей дал понять, что возьму её в свой дом. Так мы и поженились.
– Элианам обычно чужда жажда власти. Почему она были присуща тебе?
– Возможно, в этом виновата моя болезнь. Как я ненавидел всех! А больше всего – тебя! Нет, пожалуй, не тебя, а этих сук, которые много возомнили о себе. С каким наслаждением я бы мучил их, бил, терзал, кусал бы до крови им груди, полосовал бы плетью их обнажённые тела! О! Это было бы неповторимое наслаждение! У меня был шанс достигнуть всего этого. Я бы превратил всех в покорных моей воле скотов! Зачем я, со страха, убил свистуна! С его бы помощью… Он нашёл бы или сделал ещё два, нет, три десятка усилителей. Мы бы с ним смогли покорить всю Элию!
– Уведите его! – приказал Эрик, чувствуя, что уже не может сдерживаться.
Вернулся Гор и на следующий день снова уехал. Он так и не нашёл Прохода. На этот раз Гор в сопровождении десятка бойцов на трех подводах отправился на космодром с особым поручением. Через две недели он вернулся и привёз все необходимое. Ещё три недели подряд Эрик проводил по несколько часов в арсенале, где у него была небольшая, но хорошо оборудованная мастерская. В ней он предполагал ремонтировать вышедшее из строя оружие, но теперь она пригодилась в других целях. Наконец, все было готово.
Эрик приказал доставить в мастерскую Чака. Его привели и усадили на стул. Эрик, ничего не спрашивая, копался у большого металлического ящика, рядом с которым стояло «зеркало». Временами он поглядывал в «зеркало» и удовлетворённо хмыкал. Потом надел наушники и что-то слушал, покручивая регуляторы. Так и не сказав Чаку ни слова, велел его увести.
В этот же день приехал Юл и увёз железный ящик и «зеркало». «Зеркало» погрузили на телегу с большой предосторожностью: завернули в несколько слоёв шерстяной ткани, положили на сено и ещё сверху прикрыли толстым слоем того же сена.
Ещё через три дня Чака под усиленным конвоем повезли в посёлок. У самого въезда в посёлок подводу догнала кавалькада всадников, среди которых был Эрик.
– Ты обещал сохранить мне жизнь! – крикнул ему Чак, думая, что его везут на казнь.
– Я всегда выполняю свои обещания!
– Так куда же меня везут?
– К тебе домой!
– Остановите! Вот мой дом! – закричал Чак, когда телега въехала в селение.
– Ошибаешься! Твой дом немного дальше!
– Что вы хотите со мной сделать?
– Тебя никто не тронет даже пальцем. Тебя будут хорошо кормить, следить за твоим здоровьем. У тебя будет мягкая постель. Если что и будет тебя мучить, так это только твои мысли.
– Но я буду заперт?
– Разве я обещал тебе другое?
Телега въехала на площадь.
– Вот и твой новый дом! – сказал Эрик, показывая на сооружение, стоящее на площади. Это была большая железная клетка, представляющая собой куб с длиною грани в четыре метра. Внутри куба был второй, метра три в поперечнике, сделанный из сверхпрочной сетки, растянутой канатами между железными прутьями. Над клеткой был навес, защищающий её от дождя и прямых лучей солнца. Пол сделан из толстой сверхпрочной материи. Посреди из того же материала постель. Вверху между железными прутьями и сеткой висел металлический предмет.
– Узнаешь? – спросил Эрик Чака. – Это второй усилитель. Он был исправен, если не считать оборванного контакта. Я дарю его тебе! Раз в два года его будут подзаряжать. Он настроен так, чтобы воспринимать твоё биополе и посылать его, усиленное, тебе назад. Для остальных он не представляет опасности, так как железные прутья надёжно его экранируют. В них вделаны приёмные датчики. Мне пришлось над ними долго возиться. Но что не сделаешь для старого доброго знакомого! Выходы датчиков идут вот сюда, – он показал на большой стеклянный куб, стоящий невдалеке от клетки. – Стенки этого куба сделаны из сверхпрочного титанового стекла. Ни камень, ни пуля его не повредят. Его не расплавит даже луч бластера. Внутри куба – экран, или «зеркало». На нем будут отражаться все твои мысли и воспоминания. Сверху имеется мощный динамик. Он будет воспроизводить твои мысли в словах. Здесь имеется регулятор громкости. На ночь его будут выключать вообще, чтобы твой вой не мешал людям спать. А теперь, пожалуйста, войди в свой дом и оставайся там со своей ненавистью и злобой. Но помни, что теперь они будут всеобщим достоянием! Ты долго скрывал их от людей, и вполне справедливо будет, если они с ними познакомятся! Видишь ли… от мёртвого не было бы никакого толку, живой же ты принесёшь народам Элии огромную пользу и навсегда отобьёшь у них охоту слушать таких, как ты. Я думаю, что это единственное наказание, которому следовало бы подвергать диктаторов и кандидатов в диктаторы. Так что, живи и здравствуй!
Эрик повернул коня. У стеклянного куба, на все четыре стенки которого проектировалось изображение с «зеркала», уже толпились элиане. Из динамика нёсся поток слов. Эрик не стал слушать и погнал коня домой. За ним последовали остальные всадники.
Через две недели Эрик, однако, понял свою ошибку и приказал временно выключить экран. Сцены, которые, разыгрывались на нем, были слишком омерзительны, чтобы на них смотрели дети. За селением был построен большой закрытый павильон, куда переместили клетку и аппаратуру. Теперь смотреть на Чака пускали только взрослых.
«Чак в собственном соку» – эта случайно брошенная Эриком фраза стала популярной, и её вывели на фронтоне павильона. Сначала какой-то шутник написал её мелом, а затем Гор, которого избрали вождём племени, распорядился отлить её в бронзе. «В собственном соку» скоро отвалилось и её не стали восстанавливать. Теперь на фронтоне фасада оставалась только надпись «ЧАК».
Проходили годы, а толпы посетителей все шли и шли…
Чак, как и все элиане, был долгожителем. За его здоровьем тщательно следили. Посмотреть на него приезжали из самых отдалённых уголков планеты. Конструкция клетки не давала ему возможности нанести себе повреждения. От своих мыслей не скроешься, как не скроешься и от воспоминании. Иногда своды павильона сотрясал вой. Чак выл. Выл от переполнявшей его ненависти и злобы. Эта ненависть, усиленная прибором пришельцев, возвращалась к нему самому. Он был с ней наедине, и она была единственным его собеседником. Когда вой становился нестерпимым, динамик выключали.
ЭПИЛОГ
Прошло ещё двадцать пять лет. Эрик сильно постарел. Он уже не выезжал на охоту. Любимым его занятием было сидеть на скамейке в парке и наблюдать возню своих внуков и правнуков. Их было так много, что он часто путал их имена. Оглядываясь назад, на прожитую жизнь, он мог сказать себе: «Да, я был счастлив! Особенно последние годы. Как быстро они пролетели!»
Стелла которой было уже семьдесят, все ещё оставалась молодой и прекрасной, как, впрочем, и все остальные её подруги.
Как жаль, что я не элианин и не могу прожить до трехсот лет, подобно Дуку! Какой это счастливый народ!
Эрик тревожно вглядывался в лица многочисленных сыновей, боясь обнаружить в них признаки старения. Нет! Они унаследовали от своих матерей долгую молодость. Уже это наполняло сердце старого Эрика счастьем и гордостью. А какие у них статные фигуры, открытые лица, унаследовавшие красоту своих матерей. Они были разные, но в каждом из них жил он, Эрик.
Всю жизнь он отдал этой планете. Какие-то неведомые силы послали его сюда именно тогда, когда она больше всего нуждалась в помощи. Он чувствовал, что скоро уйдёт. Но останутся его сыновья, которые в трудную минуту, если такая настанет, заменят его и сделают то, что сделал бы он, если бы оставался с этим народом. Останутся те знания, которые он дал людям. Маленькая крупица знаний. Но чтобы приобрести эту крупицу, люди Земли, подобно тому, как Авраам закладывал своего сына Исаака на алтарь жестокому Богу, люди Земли закладывали тысячи и тысячи своих сыновей, так и не успевших в своей короткой жизни познать радости бытия, счастья любви и муки творчества.
Как-то он очень долго спал. Ему снилась Эола. Она протягивала ему младенца – его сына. Эрик хотел взять его на руки, но они встретили пустоту. Эола улыбалась и, все ещё протягивая ему младенца, медленно удалялась. Казалось, она плывёт в воздухе.
Когда он проснулся, то увидел склонившуюся над ним Стеллу. В глазах её был испуг. Эрик улыбнулся жене. Её глаза внезапно расширились, и эти глаза, цвета горного изумруда, были последним, что видел Эрик.
Конец I части
Стелла которой было уже семьдесят, все ещё оставалась молодой и прекрасной, как, впрочем, и все остальные её подруги.
Как жаль, что я не элианин и не могу прожить до трехсот лет, подобно Дуку! Какой это счастливый народ!
Эрик тревожно вглядывался в лица многочисленных сыновей, боясь обнаружить в них признаки старения. Нет! Они унаследовали от своих матерей долгую молодость. Уже это наполняло сердце старого Эрика счастьем и гордостью. А какие у них статные фигуры, открытые лица, унаследовавшие красоту своих матерей. Они были разные, но в каждом из них жил он, Эрик.
Всю жизнь он отдал этой планете. Какие-то неведомые силы послали его сюда именно тогда, когда она больше всего нуждалась в помощи. Он чувствовал, что скоро уйдёт. Но останутся его сыновья, которые в трудную минуту, если такая настанет, заменят его и сделают то, что сделал бы он, если бы оставался с этим народом. Останутся те знания, которые он дал людям. Маленькая крупица знаний. Но чтобы приобрести эту крупицу, люди Земли, подобно тому, как Авраам закладывал своего сына Исаака на алтарь жестокому Богу, люди Земли закладывали тысячи и тысячи своих сыновей, так и не успевших в своей короткой жизни познать радости бытия, счастья любви и муки творчества.
Как-то он очень долго спал. Ему снилась Эола. Она протягивала ему младенца – его сына. Эрик хотел взять его на руки, но они встретили пустоту. Эола улыбалась и, все ещё протягивая ему младенца, медленно удалялась. Казалось, она плывёт в воздухе.
Когда он проснулся, то увидел склонившуюся над ним Стеллу. В глазах её был испуг. Эрик улыбнулся жене. Её глаза внезапно расширились, и эти глаза, цвета горного изумруда, были последним, что видел Эрик.
Конец I части
Часть II
ЗЕМЛЯ
НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ
Он проснулся, как от резкого толчка. Казалось, земля под ним ходит ходуном. Это продолжалось несколько секунд. Затем все успокоилось. Он резко приподнялся и обнаружил, что лежит на подстилке из сухой травы. У его ног чернеют головешки давно остывшего костра. Солнце ещё не взошло. Светало. Ничего не понимая, Эрик вскочил на ноги. Он отчётливо помнит, что заснул вчера в своей спальне. Помнит, что просыпался и над ним склонялась Стелла. Где он? Как он здесь очутился?
Он осмотрелся. Местность была незнакомой. Куда делся его дом, Стелла, которая вот недавно была рядом с ним? Кто мог его, сонного, поднять с постели и завести сюда, не разбудив при этом? Внезапно он обнаружил, что как-то странно одет. Вместо свободной туники тело его упрятано в тесную одежду, которая жала и стесняла движения. На ногах неуклюжая тяжёлая обувь из чёрной кожи. Рядом с травяной подстилкой лежит незнакомый предмет. Всмотрелся в него и взял в руки. Предмет был тяжёлым.
– Бог мой! – мысленно воскликнул Эрик-Сергей. – Так это же мой старый охотничий карабин. Какой сюда попал?
Он осмотрелся. Местность была незнакомой. Куда делся его дом, Стелла, которая вот недавно была рядом с ним? Кто мог его, сонного, поднять с постели и завести сюда, не разбудив при этом? Внезапно он обнаружил, что как-то странно одет. Вместо свободной туники тело его упрятано в тесную одежду, которая жала и стесняла движения. На ногах неуклюжая тяжёлая обувь из чёрной кожи. Рядом с травяной подстилкой лежит незнакомый предмет. Всмотрелся в него и взял в руки. Предмет был тяжёлым.
– Бог мой! – мысленно воскликнул Эрик-Сергей. – Так это же мой старый охотничий карабин. Какой сюда попал?