Страница:
Прыжки наудачу, а таковые осуществлялись всеми без исключения расами, заканчивались печально. Корабли просто исчезали.
Интересным фактом оказалась и крайняя «географическая» разнесенность известных цивилизаций. Связанные системой порталов в единую сеть планеты тем не менее находились бесконечно далеко друг от друга. Насколько я знал, лишь треть солнечных систем удалось соотнести между собой в пространстве. Остальные терялись в незнакомых узорах звездного неба.
Вопреки ожиданиям тосковать во время перелета не пришлось. Причем по причине весьма прозаической. Состояние перманентной сонливости, отпустившее меня в последние предполетные дни, навалилось с новой силой. На сознательную деятельность оставалось четыре-пять часов в сутки, и еще часок я выкраивал на деятельность бессознательную. Как то: питание, гигиену и прочие мелочи жизни.
В период более-менее ясной мысли я успевал в сто первый раз пробежаться по материалам задания, проглядеть последние уточнения радорианских аналитиков или, уткнувшись в обзорный экран, поглазеть на очередную планетку. Планетки были веселенькие, разноцветные. Хотя к их однообразному великолепию я понемногу начинал привыкать.
Пару раз устраивались короткие сборища. Уточнялись нюансы, оглашались свежие данные. После второй посиделки я выловил в коридоре Кэлеона и задал, как мне казалось, резонный вопрос:
– Куда мы торопимся? Я не крутой военный эксперт, но, как мне кажется, планы не должны перекраиваться за пять минут до начала операции. По крайней мере когда операция не выглядит сверхсрочной. Почему пакет с заданием нам выдали неделю назад, а действовать заставляют так, словно счет идет на часы? Согласно данным, вся эта дзортианская инфраструктура существует не один десяток арков и, по-видимому, весьма далека от получения конечной продукции. Откуда такая спешка?
– А что думаешь ты? – спросил Кэлеон, как мне показалось, рассеянно.
– Не знаю, координатор, – я не удержался от ехидства, – загадочно это для моего слабого умишки. Ну ладно, допускаю, – я сложил руки на груди, – что сказанное тобой на станции – правда. Вы не желаете отказываться от участия в операции, пусть и на предложенных условиях, чтобы не пропустить элиан. Но Корректорам-то эта суета зачем?
– Землянин, учись думать самостоятельно. Ты постоянно задаешь вопросы, на которые неизвестны ответы. Попытайся разобраться в ситуации, если она так тебя интересует.
– Я и пытаюсь! – Менторский тон Кэлеона временами здорово бесил. Хотя бы потому, что поучал он меня через раз, а в половине случаев оказывался вполне милым собеседником. – Ты координатор. Как ни крути, у тебя больше информации. Не говоря уже про знания и опыт. К тому же никто не просит проникать в неведомые мысли неведомых Корректоров. Мне лишь хотелось узнать твое мнение. – Я склонил голову набок.
– Землянин, этот разговор не имеет смысла, – совершенно неожиданно отрубил радорианин. – Ничего сверх того, что тебе и так известно, я добавить не могу. – Кэлеон повернулся и направился в сторону своей каюты.
Я так удивился столь резкому завершению диалога, что даже не нашел, что добавить. Стоял и смотрел вслед координатору.
Откуда-то из подсознания всплыла фраза: «Целься в скрещенье подтяжек на спине противника». Почему всплыла именно она, сказать было сложно. Темно-бордовая, почти черная ткань радорианского комбинезона впитывала даже тени и выглядела единым эластичным куском. Ни швов, ни складок, ни тем более чего-то, напоминающего подтяжки…
Дверь за Кэлеоном закрылась, и я остался посреди коридора один. Простоял, как дурак, минуту, чертыхнулся и, бормоча под нос нехорошие слова, отправился к себе. Зайдя в крохотную, два на три метра, каютку, плюхнулся на кровать и уставился в потолок. Мысли крутились ядовитые, в оранжево-зеленых тонах: «Умник. Клоун-всезнайка. Рецептуру обучения он знает… Фармацевт ушибленный».
Я понял, что последний эпитет едва не сказал вслух, и счел необходимым перейти к позитивному мышлению. Точнее, попытался перейти. Не получилось. Вернее, получилось бы, будь у меня хоть малейшее желание. Но желание отсутствовало как таковое. Я еще немного потешил черную половину свой натуры, мысленно попинав Кэлеона. А потом незаметно задремал.
…За дверью раскинулся мертвый сад. Словно свежевскопанное кладбище… Меня передернуло. Гниль, повсюду гниль. Отчетливый гнилостный запах…
…Я стал магнитом. Сила тянулась ко мне, текла сквозь меня, скручивалась в послушный ураган, способный сокрушить, смести любую преграду. Пятно чужого порядка по-прежнему темнело впереди, но на фоне бушующей внутри меня стихии все более и более походило на жалкую чернильную кляксу…
…Мы стояли на небольшой полянке. Почему-то я сразу назвал ее так, хотя никаких ассоциаций с обычной лесной поляной и в заводе не было. Но по крайней мере земля на ней не ходила ходуном, не пыталась расползтись и проглотить наглецов, осмелившихся проникнуть в святая святых. А элианин в непривычном, словно выточенном из цельного изумруда скафе целился в меня из странного пистолета, ствол которого был забран пластинкой с дюжиной едва различимых дырочек.
А еще было тихо и очень грустно. Там, за пределами поляны, звуки рвали и терзали изуродованное пространство. Там земля вспенивалась километровыми волнами и кричала от боли. Просила, умоляла остановиться… А затем я увидел себя со стороны. Как тогда, в тренажерном зале, во время спарринга на фериях. Почему-то это воспоминание вызвало улыбку, несмотря на разрывающее ощущение безысходной тоски.
– Элианин, я все равно пройду. Поздно что-то менять. Путь выбран, и с него не свернуть. Пистолет не поможет. Ничто уже не поможет. Уходи, воин. Ты еще успеешь вернуться.
– Я должен попытаться. Ты ошибаешься! Вы ошибаетесь! – На его лице маска отвращения и… страха? По шее тонкой, непривычно светлой струйкой змеится кровь. Короткие темно-зеленые волосы растрепаны и слиплись на висках.
– Уходи. – Я, стоящий на поляне, смотрю в небо. За небо. Туда, где в проснувшейся пустоте остатки призрачной паучьей эскадры заходят для последней атаки…
…Серфинг! Да, наверное, именно за это любят серфинг. Только вода уж больно непривычная – густая и упругая, что ли? А еще над ней стоит легкий синеватый туман. Впрочем, на сноуборд это похоже еще меньше. Хотя и там, и там нужна доска… Вот что мне показалось самым необычным! Я скользил над голубой гладью без доски! Как странно… Будто это все во сне, а не по-настоящему.
Вода густеет, скольжение замедляется – надо забрать немного правее. Неожиданно поверхность подо мной проваливается, и я, не удержавшись, ныряю в водоворот. Однако скользить внутри водоворота даже интереснее, а главное, ничуть не сложнее! Я вылетаю на поверхность…
– …Уходи. – Я, стоящий на поляне, смотрю в небо…
Я резко сел, сбросив одеяло на пол. Потом вскочил, вывел на максимум, до рези в глазах, свет. Машинально взглянул на уником – с момента совещания прошло четыре часа. Майка была хоть выжимай, лицо мокрое от слез. Нормальный такой, здоровый сон. Я с силой зажмурился, провел руками по лицу, постоял секунду и, уменьшив яркость света, присел на кровать.
Детали сновидений стремительно таяли. Пистолет с дулом мясорубки… Где-то я такое видел. У Кэлеона, что ли, спросить? Так он опять нудить начнет. Нет, надо попробовать пробить по справочному реестру.
Что еще? Звуки… Странные звуки. Интересно: обычно сны строятся на картинках, а не на звуках. Корабли… С кораблями понятно: салют Теням и «Вавилону-5». Но вот приходящие в снах элиане-убийцы – это плохо. Есть в этом что-то нездоровое. После нашей разведоперации надо будет попросить внеочередной отпуск с поездкой домой.
Я снова плюхнулся на койку. Спать, впрочем, расхотелось абсолютно. И даже чувство голода на смену сонливости не пришло. Катание в голубом тумане напрочь убило все эмоции, кроме азартного возбуждения.
Я потаращился немного в бирюзовый потолок, попытался вызвать ощущение скольжения в водовороте, не преуспел и, вскочив с кровати, врубил комп и занялся поисками бездульного пистолета.
К Эрону наша «каравелла» вынырнула на тринадцатый день. Процесс приземления был рутинной процедурой, отрепетированной и тысячи раз проведенной. Только очень уж долгой. Несмотря на отсутствие орбитальной активности, ждать посадочного коридора пришлось несколько часов.
В итоге, намотав пару витков, мы все-таки вышли на нужную траекторию и, распихавшись по двум шаттлам, сорвались вниз. Мне шаттл достался пассажирский, семиместный, с компанией элиан и лишь одним радорианином, который, слава богу, шел пилотом. Большая же часть группы угодила в грузовой кораблик, и трем оказавшимся там элианам я не завидовал.
Поглазеть на планету с высоты не удалось. Высокая влажность порождала многокилометровую толщу облаков, что в сочетании с ночным временем суток сводило видимость к нулю. Потому в течение почти всего полуторачасового спуска я с унылым видом таращился в пол. Разглядеть в иллюминатор хоть что-то удалось только на самом излете, однако назвать россыпь тусклых огоньков захватывающим зрелищем язык не поворачивался.
А по приземлении меня ждал удар такой силы, что оставалось только воздух ртом глотать и молча страдать от вселенской несправедливости.
Сели мы в небольшом резервном порту на радорианских островах. Использовалась эта площадка редко, но инструкция предписывала даже второстепенным портам принимать корабли с некоторой периодичностью. Чтобы персонал не застаивался. Подобным полетом «по необходимости» нашу высадку и представили.
Вокруг не было ни души. Край космодрома разглядеть не удалось; казалось, шероховатая чернильно-черная поверхность поля тает в ночи. Флуоресцентная разметка с непривычным красноватым оттенком выглядела зловеще. Неподалеку вырисовывались очертания нескольких зданий, выхваченные из тьмы скудной подсветкой. Воздух был тяжелый, наполненный смутно знакомыми ароматами чужой флоры. Правда, оценить всю прелесть букета я не успел. Отряд погрузился в невысокие, широкие, напоминающие броневики машины. А мне, Кэлеону и еще паре элиан досталась уютная турбоплатформа.
– И за что честь такая? – спросил я с легкой иронией, кивнув в сторону парящего аппарата. Тут-то Кэлеон меня и огорошил. Причем, несмотря на интонационное безразличие, держу пари, ехидства в его словах было куда больше, чем в моем вопросе.
– Ты бы хотел вместе с остальными остановиться в городе? А с утра воспользоваться свободным временем и посмотреть, как выглядит инопланетная жизнь изнутри?
Я открыл было рот… и закрыл. А Кэлеон столь же равнодушно продолжил:
– Забавное ты существо, землянин. Ты думаешь, что обрел всегалактическую известность? Представь, что случилось бы, появись я на улицах твоего города? Просто гуляя и разглядывая окружающий мир? Так вот, реакция на тебя здесь будет не намного сдержаннее.
Ответить было нечего. Сказанное выглядело настолько простым и очевидным, что возражать было просто глупо. Вот уж воистину никакие имплантаты и модификации не помогут, если в голове ветер гуляет… Элиане уже забрались в турбоплатформу, и мне ничего не осталось, как последовать за ними.
Часовая поездка через сливающиеся с горизонтом поля. Широкий с небольшим уклоном тоннель. Две остановки: в начале тоннеля и в самом конце. Кэлеон выходил, решал организационно-пропускные вопросы, и мы ехали дальше. Наконец турбоплатформа остановилась окончательно. Кэлеон приказал ждать и далеко не отходить, вылез наружу и упилил в неизвестном направлении. Элиане покинули транспорт. Я тоже не стал стесняться – надо же, в конце концов, конечности размять.
Наше недолгое путешествие закончилось в многоярусной подземной постройке, подозрительно напоминающей станцию. От однообразия дизайна хотелось выть. Небольшой пустой зал, где и остановилась турбоплатформа. Непривычная трехстворчатая дверь позади. Лифтовая шахта, проглотившая Кэлеона. Несколько коротких коридоров, разлетающихся в разные стороны. Все выдержано в холодных сине-серых цветах. И еще в помещении висел какой-то стойкий пряный запах. Не то чтобы неприятный, но навязчивый…
Я почувствовал себя неуютно. Вот припрется сейчас компания местных радориан с какой-нибудь дурацкой целью, и масок-то на них не будет… По-мазохистски, до холодка в животе, просмаковав сцену их прихода, я с горя принялся разглядывать наш драндулет.
Осмотр меня не удовлетворил. Турбоплатформа как турбоплатформа. Нет, чтобы какие-нибудь антигравитационные пластины изобрести или там с формами поиграть. Обыкновенный здоровый тарантас, разве что без колес. Пропорции немного непривычные, но назвать дизайн из ряда вон выходящим – покривить душой. Скука смертная. И стоило ради этого в космос лезть…
Размышления по поводу недоэкзотичности инопланетного транспорта прервало возвращение Кэлеона. Попросив следовать за ним, координатор заманил нас в лифт, вознес на несколько этажей и вывел в холл чуть поменьше гаражного. Цветовая гамма изменилась минимально, интерьер разнообразием по-прежнему не блистал, запах сделался терпким, а количество боковых коридоров сократилось до двух.
Зато появились обычные лепестковые двери. Парочка рядом с лифтом и еще несколько подальше – в конце коридоров. И опять ни души.
Кэлеон повел нас правым коридором и в итоге загнал в какой-то овальный тупичок. Раздражающий запах здесь почти не чувствовался, а дверей было пять. Элиан направили в одну, меня в другую, и на прощание Кэлеон посоветовал помещения не покидать, пообещав вскорости зайти.
Комната по станционным меркам была просто роскошной. Да и по обычным весьма и весьма неплохой. Не мифический телевизионный «люкс», конечно – бассейна и площадки для гольфа в ней не было, – но все равно… Красота!
Самой большой проблемой вновь оказался радорианский санузел. Не то чтобы непригодный к использованию, но определенные неудобства создающий. Ванны в привычном понимании не было, только душ. Радориане чистоту ценили, но к водным процедурам в массе были абсолютно равнодушны. Еще повезло, что дизайнеры номера не ограничились стандартной гигиенической камерой. Удовольствия от посещения оной никакого. Хотя и быстро.
Обследовав комнату, я обнаружил кучу бесполезных радорианских мелочей: от медитационных кубиков до запахового синтезатора, слава богу, выключенного. А то есть на станции любители, оставляющие его работать в фоновом режиме. А потом в помещение не зайти…
Проведенный осмотр достоверно показал, что комнату к моему приезду никто специально не готовил, а использовалась она как гостиничный номер для радорианских VlP-персон средней руки. Помимо компьютера я обнаружил утопленный в стене стереоэкран, хотя специфика радорианского телевидения не позволяла проводить совсем уж полную аналогию с нашим.
Экран я сдуру включил. Остановился на первой попавшейся трансляции с оттенком художественного содержания. С полминуты созерцал красоты одного из городов Эрона, а затем, подавив короткий спазм, поспешно экран вырубил. Как ни прискорбно, но радорианское телевидение показывало радориан.
Перебирать каналы я не рискнул. Решил было поискать что-нибудь интересное в компьютерном модуле, однако не успел – вернулся Кэлеон. Да не один, а с небольшой автоматизированной тележкой, заставленной подносами с едой. Вид ее меня порадовал, но скорее по инерции. Есть почему-то не хотелось совершенно. Но координатор, привозящий еду в номер… Я почувствовал, как губы растягиваются в непроизвольной улыбке.
Если Кэлеон ее и заметил, то проигнорировал. Остановил импровизированный сервированный столик рядом с то ли узкой кушеткой, то ли широкой мягкой скамьей. Посмотрел на меня словно бы с некоторым сомнением, подвинул стоящий рядом стул, сел и взял с тележки один из подносов. Жестом пригласил присоединиться.
С трудом задавив улыбку, я присел на кушетку. Радорианская мебель была не в пример «надежнее» элианской. Никаких прозрачных поверхностей, голографических проекций и вычурных форм. Разве что расцветка непривычная, а так вполне земные конструкции.
Я взял второй подносик, зацепил неким аналогом вилки несколько длинных стружек местного овоща и начал меланхолично жевать. Настроение общаться и всякая тяга к свежей информации неожиданно исчезли, будто выключатель какой внутри повернули. Кэлеон несколько секунд рассматривал меня со смесью удивления и подозрительности, словно вдруг обнаружил кроличьи уши или разом позеленевшие волосы. Потом вернулся к еде.
Некоторое время мы молча жевали. Из непонятного чувства протеста я твердо решил не начинать разговор первым. Кэлеон мою игру в молчанку не поддержал. Проглотив порцию мелко порубленного мяса какого-то зверька, сдобренного острым соусом, он аккуратно отставил поднос на край тележки и вновь воззрился на меня.
– Расстроен из-за города? – В его голосе неожиданно проскользнула нотка сочувствия.
– Нет, знаешь, невероятно обрадован! – огрызнулся я.
– А ты стереопанель включал? – Кэлеон кивнул в сторону утопленного в стену экрана.
– Включал, ну и?!. – Я неожиданно поперхнулся репликой, призванной передать возмущение, а Кэлеон оформил промелькнувшую у меня мысль в слова.
– Понравилось? На улицах радориан будет много, и в отличие от меня масок они носить не будут. Ты уверен, что сможешь наслаждаться архитектурными красотами в этой ситуации?
Я промолчал, яростно орудуя вилкой и челюстями. Овощи закончились, и я принялся за нечто, мысленно обозванное холодцом. Вкус, правда, был не острый, а сладковатый. Кэлеон взял с тележки полупрозрачную фляжку с темным напитком. Сделал глоток.
– Будет у тебя пара часов на ознакомление с местной жизнью. Не нашей, правда, а элианской, но это не должно тебя расстраивать. – В голосе координатора мне почудился сарказм. – Через одиннадцать часов твоя группа отбывает в населенный пункт, непосредственно прилегающий к зоне операции. По завершении до момента, когда вас эвакуируют, у тебя будет несколько часов. Прогуляешься в гриме по городу. Скорее всего это даже необходимо. В центральную часть тебя никто не отпустит, но по окраине пройтись возможность будет.
– Координатор, – я смотрел на него в полном изумлении, – это твоя инициатива? Или снова пресловутые Корректоры мне потворствуют?
– Корректоры, – в голосе Кэлеона проскользнула веселая, насколько я разбирался в радорианских эмоциях, нотка, – но в этот раз я с ними солидарен. Держать вас взаперти после операции – не лучший вариант.
– Это почему? – Я и в самом деле не понял. – По-моему, после такого задания лучше притихнуть и лишнего не светиться, мало ли…
– Думай. – Кэлеон опустошил фляжку, поставил ее на свой поднос, поднялся. – Оставляю тебя одного. Я в здании. По коридорам особо не броди, все равно ничего интересного здесь нет, лучше отдохни: кто знает, как сложатся следующие сутки. Все нюансы задания пересмотри. Будут вопросы – связь через уником. – Кэлеон кивнул в сторону стоящего на столе компа. – Мои координаты занесены в стандартную коммуникационную программу.
– Угу… Буду ждать дальнейших указаний. – Я уныло посмотрел на уходящего радорианина. Дверь за ним бесшумно закрылась, и я остался один в тишине чужого номера, на чужой планете в черт знает каком уголке Вселенной.
Часть вторая
Глава 1
Интересным фактом оказалась и крайняя «географическая» разнесенность известных цивилизаций. Связанные системой порталов в единую сеть планеты тем не менее находились бесконечно далеко друг от друга. Насколько я знал, лишь треть солнечных систем удалось соотнести между собой в пространстве. Остальные терялись в незнакомых узорах звездного неба.
Вопреки ожиданиям тосковать во время перелета не пришлось. Причем по причине весьма прозаической. Состояние перманентной сонливости, отпустившее меня в последние предполетные дни, навалилось с новой силой. На сознательную деятельность оставалось четыре-пять часов в сутки, и еще часок я выкраивал на деятельность бессознательную. Как то: питание, гигиену и прочие мелочи жизни.
В период более-менее ясной мысли я успевал в сто первый раз пробежаться по материалам задания, проглядеть последние уточнения радорианских аналитиков или, уткнувшись в обзорный экран, поглазеть на очередную планетку. Планетки были веселенькие, разноцветные. Хотя к их однообразному великолепию я понемногу начинал привыкать.
Пару раз устраивались короткие сборища. Уточнялись нюансы, оглашались свежие данные. После второй посиделки я выловил в коридоре Кэлеона и задал, как мне казалось, резонный вопрос:
– Куда мы торопимся? Я не крутой военный эксперт, но, как мне кажется, планы не должны перекраиваться за пять минут до начала операции. По крайней мере когда операция не выглядит сверхсрочной. Почему пакет с заданием нам выдали неделю назад, а действовать заставляют так, словно счет идет на часы? Согласно данным, вся эта дзортианская инфраструктура существует не один десяток арков и, по-видимому, весьма далека от получения конечной продукции. Откуда такая спешка?
– А что думаешь ты? – спросил Кэлеон, как мне показалось, рассеянно.
– Не знаю, координатор, – я не удержался от ехидства, – загадочно это для моего слабого умишки. Ну ладно, допускаю, – я сложил руки на груди, – что сказанное тобой на станции – правда. Вы не желаете отказываться от участия в операции, пусть и на предложенных условиях, чтобы не пропустить элиан. Но Корректорам-то эта суета зачем?
– Землянин, учись думать самостоятельно. Ты постоянно задаешь вопросы, на которые неизвестны ответы. Попытайся разобраться в ситуации, если она так тебя интересует.
– Я и пытаюсь! – Менторский тон Кэлеона временами здорово бесил. Хотя бы потому, что поучал он меня через раз, а в половине случаев оказывался вполне милым собеседником. – Ты координатор. Как ни крути, у тебя больше информации. Не говоря уже про знания и опыт. К тому же никто не просит проникать в неведомые мысли неведомых Корректоров. Мне лишь хотелось узнать твое мнение. – Я склонил голову набок.
– Землянин, этот разговор не имеет смысла, – совершенно неожиданно отрубил радорианин. – Ничего сверх того, что тебе и так известно, я добавить не могу. – Кэлеон повернулся и направился в сторону своей каюты.
Я так удивился столь резкому завершению диалога, что даже не нашел, что добавить. Стоял и смотрел вслед координатору.
Откуда-то из подсознания всплыла фраза: «Целься в скрещенье подтяжек на спине противника». Почему всплыла именно она, сказать было сложно. Темно-бордовая, почти черная ткань радорианского комбинезона впитывала даже тени и выглядела единым эластичным куском. Ни швов, ни складок, ни тем более чего-то, напоминающего подтяжки…
Дверь за Кэлеоном закрылась, и я остался посреди коридора один. Простоял, как дурак, минуту, чертыхнулся и, бормоча под нос нехорошие слова, отправился к себе. Зайдя в крохотную, два на три метра, каютку, плюхнулся на кровать и уставился в потолок. Мысли крутились ядовитые, в оранжево-зеленых тонах: «Умник. Клоун-всезнайка. Рецептуру обучения он знает… Фармацевт ушибленный».
Я понял, что последний эпитет едва не сказал вслух, и счел необходимым перейти к позитивному мышлению. Точнее, попытался перейти. Не получилось. Вернее, получилось бы, будь у меня хоть малейшее желание. Но желание отсутствовало как таковое. Я еще немного потешил черную половину свой натуры, мысленно попинав Кэлеона. А потом незаметно задремал.
…За дверью раскинулся мертвый сад. Словно свежевскопанное кладбище… Меня передернуло. Гниль, повсюду гниль. Отчетливый гнилостный запах…
…Я стал магнитом. Сила тянулась ко мне, текла сквозь меня, скручивалась в послушный ураган, способный сокрушить, смести любую преграду. Пятно чужого порядка по-прежнему темнело впереди, но на фоне бушующей внутри меня стихии все более и более походило на жалкую чернильную кляксу…
…Мы стояли на небольшой полянке. Почему-то я сразу назвал ее так, хотя никаких ассоциаций с обычной лесной поляной и в заводе не было. Но по крайней мере земля на ней не ходила ходуном, не пыталась расползтись и проглотить наглецов, осмелившихся проникнуть в святая святых. А элианин в непривычном, словно выточенном из цельного изумруда скафе целился в меня из странного пистолета, ствол которого был забран пластинкой с дюжиной едва различимых дырочек.
А еще было тихо и очень грустно. Там, за пределами поляны, звуки рвали и терзали изуродованное пространство. Там земля вспенивалась километровыми волнами и кричала от боли. Просила, умоляла остановиться… А затем я увидел себя со стороны. Как тогда, в тренажерном зале, во время спарринга на фериях. Почему-то это воспоминание вызвало улыбку, несмотря на разрывающее ощущение безысходной тоски.
– Элианин, я все равно пройду. Поздно что-то менять. Путь выбран, и с него не свернуть. Пистолет не поможет. Ничто уже не поможет. Уходи, воин. Ты еще успеешь вернуться.
– Я должен попытаться. Ты ошибаешься! Вы ошибаетесь! – На его лице маска отвращения и… страха? По шее тонкой, непривычно светлой струйкой змеится кровь. Короткие темно-зеленые волосы растрепаны и слиплись на висках.
– Уходи. – Я, стоящий на поляне, смотрю в небо. За небо. Туда, где в проснувшейся пустоте остатки призрачной паучьей эскадры заходят для последней атаки…
…Серфинг! Да, наверное, именно за это любят серфинг. Только вода уж больно непривычная – густая и упругая, что ли? А еще над ней стоит легкий синеватый туман. Впрочем, на сноуборд это похоже еще меньше. Хотя и там, и там нужна доска… Вот что мне показалось самым необычным! Я скользил над голубой гладью без доски! Как странно… Будто это все во сне, а не по-настоящему.
Вода густеет, скольжение замедляется – надо забрать немного правее. Неожиданно поверхность подо мной проваливается, и я, не удержавшись, ныряю в водоворот. Однако скользить внутри водоворота даже интереснее, а главное, ничуть не сложнее! Я вылетаю на поверхность…
– …Уходи. – Я, стоящий на поляне, смотрю в небо…
Я резко сел, сбросив одеяло на пол. Потом вскочил, вывел на максимум, до рези в глазах, свет. Машинально взглянул на уником – с момента совещания прошло четыре часа. Майка была хоть выжимай, лицо мокрое от слез. Нормальный такой, здоровый сон. Я с силой зажмурился, провел руками по лицу, постоял секунду и, уменьшив яркость света, присел на кровать.
Детали сновидений стремительно таяли. Пистолет с дулом мясорубки… Где-то я такое видел. У Кэлеона, что ли, спросить? Так он опять нудить начнет. Нет, надо попробовать пробить по справочному реестру.
Что еще? Звуки… Странные звуки. Интересно: обычно сны строятся на картинках, а не на звуках. Корабли… С кораблями понятно: салют Теням и «Вавилону-5». Но вот приходящие в снах элиане-убийцы – это плохо. Есть в этом что-то нездоровое. После нашей разведоперации надо будет попросить внеочередной отпуск с поездкой домой.
Я снова плюхнулся на койку. Спать, впрочем, расхотелось абсолютно. И даже чувство голода на смену сонливости не пришло. Катание в голубом тумане напрочь убило все эмоции, кроме азартного возбуждения.
Я потаращился немного в бирюзовый потолок, попытался вызвать ощущение скольжения в водовороте, не преуспел и, вскочив с кровати, врубил комп и занялся поисками бездульного пистолета.
К Эрону наша «каравелла» вынырнула на тринадцатый день. Процесс приземления был рутинной процедурой, отрепетированной и тысячи раз проведенной. Только очень уж долгой. Несмотря на отсутствие орбитальной активности, ждать посадочного коридора пришлось несколько часов.
В итоге, намотав пару витков, мы все-таки вышли на нужную траекторию и, распихавшись по двум шаттлам, сорвались вниз. Мне шаттл достался пассажирский, семиместный, с компанией элиан и лишь одним радорианином, который, слава богу, шел пилотом. Большая же часть группы угодила в грузовой кораблик, и трем оказавшимся там элианам я не завидовал.
Поглазеть на планету с высоты не удалось. Высокая влажность порождала многокилометровую толщу облаков, что в сочетании с ночным временем суток сводило видимость к нулю. Потому в течение почти всего полуторачасового спуска я с унылым видом таращился в пол. Разглядеть в иллюминатор хоть что-то удалось только на самом излете, однако назвать россыпь тусклых огоньков захватывающим зрелищем язык не поворачивался.
А по приземлении меня ждал удар такой силы, что оставалось только воздух ртом глотать и молча страдать от вселенской несправедливости.
Сели мы в небольшом резервном порту на радорианских островах. Использовалась эта площадка редко, но инструкция предписывала даже второстепенным портам принимать корабли с некоторой периодичностью. Чтобы персонал не застаивался. Подобным полетом «по необходимости» нашу высадку и представили.
Вокруг не было ни души. Край космодрома разглядеть не удалось; казалось, шероховатая чернильно-черная поверхность поля тает в ночи. Флуоресцентная разметка с непривычным красноватым оттенком выглядела зловеще. Неподалеку вырисовывались очертания нескольких зданий, выхваченные из тьмы скудной подсветкой. Воздух был тяжелый, наполненный смутно знакомыми ароматами чужой флоры. Правда, оценить всю прелесть букета я не успел. Отряд погрузился в невысокие, широкие, напоминающие броневики машины. А мне, Кэлеону и еще паре элиан досталась уютная турбоплатформа.
– И за что честь такая? – спросил я с легкой иронией, кивнув в сторону парящего аппарата. Тут-то Кэлеон меня и огорошил. Причем, несмотря на интонационное безразличие, держу пари, ехидства в его словах было куда больше, чем в моем вопросе.
– Ты бы хотел вместе с остальными остановиться в городе? А с утра воспользоваться свободным временем и посмотреть, как выглядит инопланетная жизнь изнутри?
Я открыл было рот… и закрыл. А Кэлеон столь же равнодушно продолжил:
– Забавное ты существо, землянин. Ты думаешь, что обрел всегалактическую известность? Представь, что случилось бы, появись я на улицах твоего города? Просто гуляя и разглядывая окружающий мир? Так вот, реакция на тебя здесь будет не намного сдержаннее.
Ответить было нечего. Сказанное выглядело настолько простым и очевидным, что возражать было просто глупо. Вот уж воистину никакие имплантаты и модификации не помогут, если в голове ветер гуляет… Элиане уже забрались в турбоплатформу, и мне ничего не осталось, как последовать за ними.
Часовая поездка через сливающиеся с горизонтом поля. Широкий с небольшим уклоном тоннель. Две остановки: в начале тоннеля и в самом конце. Кэлеон выходил, решал организационно-пропускные вопросы, и мы ехали дальше. Наконец турбоплатформа остановилась окончательно. Кэлеон приказал ждать и далеко не отходить, вылез наружу и упилил в неизвестном направлении. Элиане покинули транспорт. Я тоже не стал стесняться – надо же, в конце концов, конечности размять.
Наше недолгое путешествие закончилось в многоярусной подземной постройке, подозрительно напоминающей станцию. От однообразия дизайна хотелось выть. Небольшой пустой зал, где и остановилась турбоплатформа. Непривычная трехстворчатая дверь позади. Лифтовая шахта, проглотившая Кэлеона. Несколько коротких коридоров, разлетающихся в разные стороны. Все выдержано в холодных сине-серых цветах. И еще в помещении висел какой-то стойкий пряный запах. Не то чтобы неприятный, но навязчивый…
Я почувствовал себя неуютно. Вот припрется сейчас компания местных радориан с какой-нибудь дурацкой целью, и масок-то на них не будет… По-мазохистски, до холодка в животе, просмаковав сцену их прихода, я с горя принялся разглядывать наш драндулет.
Осмотр меня не удовлетворил. Турбоплатформа как турбоплатформа. Нет, чтобы какие-нибудь антигравитационные пластины изобрести или там с формами поиграть. Обыкновенный здоровый тарантас, разве что без колес. Пропорции немного непривычные, но назвать дизайн из ряда вон выходящим – покривить душой. Скука смертная. И стоило ради этого в космос лезть…
Размышления по поводу недоэкзотичности инопланетного транспорта прервало возвращение Кэлеона. Попросив следовать за ним, координатор заманил нас в лифт, вознес на несколько этажей и вывел в холл чуть поменьше гаражного. Цветовая гамма изменилась минимально, интерьер разнообразием по-прежнему не блистал, запах сделался терпким, а количество боковых коридоров сократилось до двух.
Зато появились обычные лепестковые двери. Парочка рядом с лифтом и еще несколько подальше – в конце коридоров. И опять ни души.
Кэлеон повел нас правым коридором и в итоге загнал в какой-то овальный тупичок. Раздражающий запах здесь почти не чувствовался, а дверей было пять. Элиан направили в одну, меня в другую, и на прощание Кэлеон посоветовал помещения не покидать, пообещав вскорости зайти.
Комната по станционным меркам была просто роскошной. Да и по обычным весьма и весьма неплохой. Не мифический телевизионный «люкс», конечно – бассейна и площадки для гольфа в ней не было, – но все равно… Красота!
Самой большой проблемой вновь оказался радорианский санузел. Не то чтобы непригодный к использованию, но определенные неудобства создающий. Ванны в привычном понимании не было, только душ. Радориане чистоту ценили, но к водным процедурам в массе были абсолютно равнодушны. Еще повезло, что дизайнеры номера не ограничились стандартной гигиенической камерой. Удовольствия от посещения оной никакого. Хотя и быстро.
Обследовав комнату, я обнаружил кучу бесполезных радорианских мелочей: от медитационных кубиков до запахового синтезатора, слава богу, выключенного. А то есть на станции любители, оставляющие его работать в фоновом режиме. А потом в помещение не зайти…
Проведенный осмотр достоверно показал, что комнату к моему приезду никто специально не готовил, а использовалась она как гостиничный номер для радорианских VlP-персон средней руки. Помимо компьютера я обнаружил утопленный в стене стереоэкран, хотя специфика радорианского телевидения не позволяла проводить совсем уж полную аналогию с нашим.
Экран я сдуру включил. Остановился на первой попавшейся трансляции с оттенком художественного содержания. С полминуты созерцал красоты одного из городов Эрона, а затем, подавив короткий спазм, поспешно экран вырубил. Как ни прискорбно, но радорианское телевидение показывало радориан.
Перебирать каналы я не рискнул. Решил было поискать что-нибудь интересное в компьютерном модуле, однако не успел – вернулся Кэлеон. Да не один, а с небольшой автоматизированной тележкой, заставленной подносами с едой. Вид ее меня порадовал, но скорее по инерции. Есть почему-то не хотелось совершенно. Но координатор, привозящий еду в номер… Я почувствовал, как губы растягиваются в непроизвольной улыбке.
Если Кэлеон ее и заметил, то проигнорировал. Остановил импровизированный сервированный столик рядом с то ли узкой кушеткой, то ли широкой мягкой скамьей. Посмотрел на меня словно бы с некоторым сомнением, подвинул стоящий рядом стул, сел и взял с тележки один из подносов. Жестом пригласил присоединиться.
С трудом задавив улыбку, я присел на кушетку. Радорианская мебель была не в пример «надежнее» элианской. Никаких прозрачных поверхностей, голографических проекций и вычурных форм. Разве что расцветка непривычная, а так вполне земные конструкции.
Я взял второй подносик, зацепил неким аналогом вилки несколько длинных стружек местного овоща и начал меланхолично жевать. Настроение общаться и всякая тяга к свежей информации неожиданно исчезли, будто выключатель какой внутри повернули. Кэлеон несколько секунд рассматривал меня со смесью удивления и подозрительности, словно вдруг обнаружил кроличьи уши или разом позеленевшие волосы. Потом вернулся к еде.
Некоторое время мы молча жевали. Из непонятного чувства протеста я твердо решил не начинать разговор первым. Кэлеон мою игру в молчанку не поддержал. Проглотив порцию мелко порубленного мяса какого-то зверька, сдобренного острым соусом, он аккуратно отставил поднос на край тележки и вновь воззрился на меня.
– Расстроен из-за города? – В его голосе неожиданно проскользнула нотка сочувствия.
– Нет, знаешь, невероятно обрадован! – огрызнулся я.
– А ты стереопанель включал? – Кэлеон кивнул в сторону утопленного в стену экрана.
– Включал, ну и?!. – Я неожиданно поперхнулся репликой, призванной передать возмущение, а Кэлеон оформил промелькнувшую у меня мысль в слова.
– Понравилось? На улицах радориан будет много, и в отличие от меня масок они носить не будут. Ты уверен, что сможешь наслаждаться архитектурными красотами в этой ситуации?
Я промолчал, яростно орудуя вилкой и челюстями. Овощи закончились, и я принялся за нечто, мысленно обозванное холодцом. Вкус, правда, был не острый, а сладковатый. Кэлеон взял с тележки полупрозрачную фляжку с темным напитком. Сделал глоток.
– Будет у тебя пара часов на ознакомление с местной жизнью. Не нашей, правда, а элианской, но это не должно тебя расстраивать. – В голосе координатора мне почудился сарказм. – Через одиннадцать часов твоя группа отбывает в населенный пункт, непосредственно прилегающий к зоне операции. По завершении до момента, когда вас эвакуируют, у тебя будет несколько часов. Прогуляешься в гриме по городу. Скорее всего это даже необходимо. В центральную часть тебя никто не отпустит, но по окраине пройтись возможность будет.
– Координатор, – я смотрел на него в полном изумлении, – это твоя инициатива? Или снова пресловутые Корректоры мне потворствуют?
– Корректоры, – в голосе Кэлеона проскользнула веселая, насколько я разбирался в радорианских эмоциях, нотка, – но в этот раз я с ними солидарен. Держать вас взаперти после операции – не лучший вариант.
– Это почему? – Я и в самом деле не понял. – По-моему, после такого задания лучше притихнуть и лишнего не светиться, мало ли…
– Думай. – Кэлеон опустошил фляжку, поставил ее на свой поднос, поднялся. – Оставляю тебя одного. Я в здании. По коридорам особо не броди, все равно ничего интересного здесь нет, лучше отдохни: кто знает, как сложатся следующие сутки. Все нюансы задания пересмотри. Будут вопросы – связь через уником. – Кэлеон кивнул в сторону стоящего на столе компа. – Мои координаты занесены в стандартную коммуникационную программу.
– Угу… Буду ждать дальнейших указаний. – Я уныло посмотрел на уходящего радорианина. Дверь за ним бесшумно закрылась, и я остался один в тишине чужого номера, на чужой планете в черт знает каком уголке Вселенной.
Часть вторая
ОХОТА НА ОХОТНИКОВ
Глава 1
Итени Рин
Очередная молния ударила в промокший серый пик. Спустя пару мгновений рык небес докатился до моего уютного убежища. Еще несколько блестящих нитей обвили клинки скал. Рокот на сей раз был тише. Зато успокоившийся было ливень обрушился с новой силой. Несколько капель залетели на миниатюрную веранду, и я почувствовал, как дождевые слезы побежали по лицу. Смахнув их, поудобнее устроился в кресле и неторопливо отхлебнул солоноватую смесь горячего сока со слегка пряным тоником – простенький, но приятный коктейль.
Красота!
Даже рука с утра саднить перестала. Домашний регенератор залатал бы пустяковую рану за такт, но воспользоваться его услугами не позволяло упрямство.
Руку я повредил два дня назад. Понесло меня штурмовать местные вершины – занятие для поддержания формы полезное, но требующее серьезного отношения и минимального уважения к покоряемым вершинам. Уважение я проявлял только в первый подъем. А к концу второго потерял всякую осторожность. Ну что может случиться с бывалым воином, за спиной которого два десятка спецопераций? Да еще и занимающимся скалолазанием в иллулиаре, пусть не привычном – боевом, но все-таки?! Ровным счетом ничего. Скалы крутые? Осыпаются? Обратный наклон? Малый опыт? Да кого такие препятствия могут остановить?! А уж с моей-то подготовкой… Оказалось – могут.
Зацепиться я, конечно, успел. Так что произошедшее и падением-то назвать нельзя было. Но вот руке досталось. Спуск тоже представлял определенную проблему, однако справился. Доковылял до домика, поборол искушение воспользоваться регенератором и, обработав рану, замотал ее эластонитями. За самонадеянность и глупость надо отвечать. Без всяких уловок и технических жульничеств.
А на следующий день разыгралась буря, да какая… Люблю!
Впрочем, окончательно расслабиться и впасть в легкий транс, наслаждаясь созерцанием буйства стихии, не удавалось. Мысли неизбежно возвращались к предстоящей встрече с начальством, и вырваться из этой круговерти не получалось.
То, что руководителям свойственно прерывать отдых подчиненных, будь он даже заслуженный и официально оформленный, – знание общедоступное. Но вот так, на середине, после блестящей операции на Эроне… Выглядело это как-то неэтично. Разумеется, с моей точки зрения. Говоря же объективно, повод был более чем весомый, поскольку про неэтичность подобных визитов начальство осведомлено прекрасно. А потому я потягивал остывающий напиток, смотрел на зелено-серое, расшитое узором золотистых змеек небо и размышлял о возможных причинах визита.
Долго гадать не пришлось. Отливающая перламутром турбоплатформа вынырнула из реденькой молодой рощи, пронеслась над небольшой, небрежно подстриженной полянкой и зависла у самого входа на веранду. Пассажиров оказалось двое, и если куратора одного из отделов внешней разведки Аона Тини я знал прекрасно, то женщину видел впервые.
Средних лет, одетая по-деловому настолько, насколько это вообще возможно. С учетом окружающей обстановки строгая форма смотрелась довольно комично. Несколько шагов от турбоплатформы до веранды – и легкая синяя накидка промокла. насквозь. Сложная прическа пострадала чуть меньше, но форму потерять успела. Самое неприятное, что я ничего не мог сделать. Женщина выскочила из машины столь решительно, что я и слова сказать не успел, не то что увеличить площадь навеса, закрывая транспорт от дождя.
Аон спрыгнул следом. В отличие от незнакомки он был одет весьма вольно. Короткие, до колен, штаны, майка с плавающим узором – довольно сложным, явно штучной работы, – да короткий же плащ с прозрачным капюшоном. Подобный контраст в одежде удивлял. Обычно при совместных выездах форму минимально согласовывают и приводят к некоему общему виду.
Я поднялся навстречу гостям. Аон улыбнулся. Женщина коротко поприветствовала, осторожно и деликатно коснулась психосферы. А в следующее мгновение изменила ментальный каркас, позволив проникнуть в ее пси-оболочку чуть глубже. Телепат! Высокого, высочайшего класса! С уровнем не ниже одиннадцатого. Сумели все-таки меня удивить.
Ткань ее костюма высохла почти мгновенно. На восстановление прически ушла четверть такта – время, необходимое Тини, чтобы сбросить капюшон и стряхнуть капли, сумевшие удержаться на водоотталкивающем материале.
– Удачи, Итени, легок ли твой путь? – Разговор начал куратор. Выходит, формально главный все-таки он. – Прошу извинить за поспешное и малоэтичное вторжение, но обстоятельства вынуждают.
– Легок, куратор. Мы сможем побеседовать в доме или придется отпутешествовать в более защищенное место?
– Веранды вполне достаточно. – Голос женщины звучал мягко и немного приторно. – Айя Сиини, сотрудник внешнего контроля. У меня полный допуск, так что можете говорить свободно, без ограничений на темы.
Я сморгнул. Внешний контроль. С ними мне сталкиваться не доводилось. Как и с элианами с полным допуском.
– Располагайтесь. – Я указал на полупрозрачные кресла. Коснулся сенсорной панели, вызывая автобота с небольшим сервированным столиком.
– С лазером заигрался? – Аон неторопливо опустился в кресло.
– Учился падать с больших высот. – Я впервые за сегодня попробовал пошевелить пальцами раненой руки и почувствовал легкий болезненный укол. – Понемногу заживает.
– Понимаю… – задумчиво протянул куратор. – Занимаешься самовоспитанием, значит? Это правильно, но все равно придется подлечить. Ты нам нужен уже в ближайшие дни, причем в предельно функциональном состоянии.
– С чего подобный канцелярит? – с деланным удивлением спросил я. – И в чем моя ценность для внешнего контроля? – Теперь я смотрел на Айю.
Красота!
Даже рука с утра саднить перестала. Домашний регенератор залатал бы пустяковую рану за такт, но воспользоваться его услугами не позволяло упрямство.
Руку я повредил два дня назад. Понесло меня штурмовать местные вершины – занятие для поддержания формы полезное, но требующее серьезного отношения и минимального уважения к покоряемым вершинам. Уважение я проявлял только в первый подъем. А к концу второго потерял всякую осторожность. Ну что может случиться с бывалым воином, за спиной которого два десятка спецопераций? Да еще и занимающимся скалолазанием в иллулиаре, пусть не привычном – боевом, но все-таки?! Ровным счетом ничего. Скалы крутые? Осыпаются? Обратный наклон? Малый опыт? Да кого такие препятствия могут остановить?! А уж с моей-то подготовкой… Оказалось – могут.
Зацепиться я, конечно, успел. Так что произошедшее и падением-то назвать нельзя было. Но вот руке досталось. Спуск тоже представлял определенную проблему, однако справился. Доковылял до домика, поборол искушение воспользоваться регенератором и, обработав рану, замотал ее эластонитями. За самонадеянность и глупость надо отвечать. Без всяких уловок и технических жульничеств.
А на следующий день разыгралась буря, да какая… Люблю!
Впрочем, окончательно расслабиться и впасть в легкий транс, наслаждаясь созерцанием буйства стихии, не удавалось. Мысли неизбежно возвращались к предстоящей встрече с начальством, и вырваться из этой круговерти не получалось.
То, что руководителям свойственно прерывать отдых подчиненных, будь он даже заслуженный и официально оформленный, – знание общедоступное. Но вот так, на середине, после блестящей операции на Эроне… Выглядело это как-то неэтично. Разумеется, с моей точки зрения. Говоря же объективно, повод был более чем весомый, поскольку про неэтичность подобных визитов начальство осведомлено прекрасно. А потому я потягивал остывающий напиток, смотрел на зелено-серое, расшитое узором золотистых змеек небо и размышлял о возможных причинах визита.
Долго гадать не пришлось. Отливающая перламутром турбоплатформа вынырнула из реденькой молодой рощи, пронеслась над небольшой, небрежно подстриженной полянкой и зависла у самого входа на веранду. Пассажиров оказалось двое, и если куратора одного из отделов внешней разведки Аона Тини я знал прекрасно, то женщину видел впервые.
Средних лет, одетая по-деловому настолько, насколько это вообще возможно. С учетом окружающей обстановки строгая форма смотрелась довольно комично. Несколько шагов от турбоплатформы до веранды – и легкая синяя накидка промокла. насквозь. Сложная прическа пострадала чуть меньше, но форму потерять успела. Самое неприятное, что я ничего не мог сделать. Женщина выскочила из машины столь решительно, что я и слова сказать не успел, не то что увеличить площадь навеса, закрывая транспорт от дождя.
Аон спрыгнул следом. В отличие от незнакомки он был одет весьма вольно. Короткие, до колен, штаны, майка с плавающим узором – довольно сложным, явно штучной работы, – да короткий же плащ с прозрачным капюшоном. Подобный контраст в одежде удивлял. Обычно при совместных выездах форму минимально согласовывают и приводят к некоему общему виду.
Я поднялся навстречу гостям. Аон улыбнулся. Женщина коротко поприветствовала, осторожно и деликатно коснулась психосферы. А в следующее мгновение изменила ментальный каркас, позволив проникнуть в ее пси-оболочку чуть глубже. Телепат! Высокого, высочайшего класса! С уровнем не ниже одиннадцатого. Сумели все-таки меня удивить.
Ткань ее костюма высохла почти мгновенно. На восстановление прически ушла четверть такта – время, необходимое Тини, чтобы сбросить капюшон и стряхнуть капли, сумевшие удержаться на водоотталкивающем материале.
– Удачи, Итени, легок ли твой путь? – Разговор начал куратор. Выходит, формально главный все-таки он. – Прошу извинить за поспешное и малоэтичное вторжение, но обстоятельства вынуждают.
– Легок, куратор. Мы сможем побеседовать в доме или придется отпутешествовать в более защищенное место?
– Веранды вполне достаточно. – Голос женщины звучал мягко и немного приторно. – Айя Сиини, сотрудник внешнего контроля. У меня полный допуск, так что можете говорить свободно, без ограничений на темы.
Я сморгнул. Внешний контроль. С ними мне сталкиваться не доводилось. Как и с элианами с полным допуском.
– Располагайтесь. – Я указал на полупрозрачные кресла. Коснулся сенсорной панели, вызывая автобота с небольшим сервированным столиком.
– С лазером заигрался? – Аон неторопливо опустился в кресло.
– Учился падать с больших высот. – Я впервые за сегодня попробовал пошевелить пальцами раненой руки и почувствовал легкий болезненный укол. – Понемногу заживает.
– Понимаю… – задумчиво протянул куратор. – Занимаешься самовоспитанием, значит? Это правильно, но все равно придется подлечить. Ты нам нужен уже в ближайшие дни, причем в предельно функциональном состоянии.
– С чего подобный канцелярит? – с деланным удивлением спросил я. – И в чем моя ценность для внешнего контроля? – Теперь я смотрел на Айю.