Кварри Ник. Имя убийцы

   — За покупками! — произнес он.
   — Ну и скряга же ты! — засмеялась Дебби.
   Дебби была необыкновенно привлекательной.
   У нее были по-детски округлый лоб и голубые глаза. Она была высокого роста, и ее тело было безупречно красиво и тщательно ухожено.
   Стоун отпил глоток, наблюдая за ней полузакрытыми глазами. В ней было что-то такое, что вселяло в него неуверенность и заставляло колебаться. На ней было платье золотистого цвета, цвета ее волос, и золотые босоножки на высоких каблучках.
   Непринужденность и хорошее настроение делали ее еще более привлекательной. Да и почему бы у нее быть плохому настроению? Разве она могла жить лучше? Она имела все, что ей хотелось. Дебби неглупа. В течение десяти лет она сама зарабатывала себе на хлеб: была горничной, официанткой, танцовщицей, натурщицей и работала в баре. Приходилось трудиться дни и ночи напролет, времени для сна оставалось очень мало, как бы смертельно она ни уставала. Вечная борьба с квартплатой, одеждой, две новые шляпки в год, чулки со спустившимися петлями...
   Время от времени в ее жизни появлялись мужчины, потом они оставляли ее. И тут на ее горизонте появился такой мужчина, как Макс Стоун. Что же удивительного, если она пошла к нему!
   Глухо прозвучал звонок. Стоун пошел сам открывать дверь. Это был Лагана, как всегда безупречно одетый, за ним его телохранитель. Майк Лагана расстегнул пальто и потер руки. Огляделся, улыбнулся Ларри и Дебби.
   — Как дела? — спросил он. — Холодно сегодня вечером.
   — К сожалению, я несколько запоздал, — начал он разговор. — Моя дочь собралась на танцы, и рапа должен был сказать свое «добро» ее новому платью. Правда, я ей говорил, что мои советы не должны для нее ничего значить, пусть-ка она лучше потрясет своим видом всех этих футболистов или боксеров, которые оплачивают ее развлечения. — Он улыбнулся Дебби. — Разве мой совет был плох, Дебби?
   — Не знаю, иногда пожилой человек смыслит больше, чем футболист, — ответила Дебби, которая прекрасно знала, что Лагана без ума от своей дочери. — Футболисты и кинозвезды приходят и уходят, а старик-то остается!
   Лагана довольно улыбнулся. Стоун осушил свой бокал и протянул его Ларри.
   — Налей мне еще, ладно? — болтовня Лаганы о своей семье действовала ему на нервы: если он начинал с этого, то пахло крупной неприятностью.
   — Майк, сними же пальто, — сказал он.
   — Нет, Макс, благодарю, я к тебе ненадолго. Я жду гостей. Ничего особенного, несколько соседей, но мне необходимо быть дома, а то все обидятся на негостеприимного хозяина.
   — Ну, тогда давай приступим к делу. Дебби, тебе лучше пойти вниз и приготовить нам что-нибудь закусить. К нам еще придут гости, будем играть в покер. Жаркое было бы неплохой идеей.
   — Я скажу Алексу, он все приготовит.
   Лагана сделал несколько шагов по направлению к Ларри Смиту.
   — В деле с Бэньоном ты здорово промахнулся, — произнес он, и его тон гармонировал с бесстрастной невыразительностью его глаз. — Грандиозная шумиха в газетах, а поймать не поймали. Сработано на «отлично». Ларри, что скажешь?
   Лицо Ларри залилось краской.
   — Подобная ошибка у меня больше не повторится, — пробормотал он мрачно. — Я был твердо уверен, что все получится. Все делалось, как надо. Я следил целую неделю.
   — Тебе нужно было подумать о том, — прервал его Лагана, — что бомба в машине сразу же бросит подозрение на нас, что газеты подхватят это как находку.
   — Ну, в следующий раз я проведу дело тихо и незаметно, — ответил Ларри спокойно, хотя в нем кипела злоба.
   — Нечего стараться, ты и так отстранен! — затем, обратившись к Стоуну: — Макс, ты позаботился о том парне?
   — Конечно. Он из Чикаго. По слухам, он то, что надо.
   — Значит, я отстранен? — спросил Ларри Смит.
   — Ну, а как же иначе, — сказал Лагана, холодно глядя на него стеклянными глазами. — Выставили тебя, ты вне игры, вот и все. Бэньон уже не твое дело. Макс достал надежного парня со стороны.
   — Ты мог по крайней мере сказать мне об этом, Макс, — проговорил он.
   — Тебе нужно еще кое-чему поучиться, Ларри, — продолжал с издевкой Лагана. — Бэньон неглуп. Он здорово наступил нам на хвост. Я доверил вам два дела, мои парни в центре и на северо-востоке чересчур заняты, а что вы? Вы завалили оба дела! Разве ты еще не понял, Макс, что времена переменились? Как вы могли выбросить девчонку из автомашины? — он обратился к Ларри.
   Лагана вздохнул:
   — Заметьте себе оба, пожалуйста: ничего не должно всплыть до выборов в следующем месяце. Я больше не намерен давать газетам пищу для выступлений. Исключение составляет лишь дело Бэньона, понятно, Макс?
   Стоун кивнул и отпил из своего бокала.
   Лагана застегнул пальто и посмотрел на часы.
   — Хорошо, мне пора, — сказал он.

Глава 11

   Под проливным дождем Бэньон возвращался из Честера. Он знал домашний адрес Ларри Смита. У ближайшей будки он сделал остановку, нашел в телефонной книге телефон и позвонил.
   Никто не отвечал — это хорошо!
   Ларри жил в Паркей Билдинг, в громадном и элегантном здании, имевшем даже привратника в ливрее. На всем стояла печать приличия, этому соответствовали и цены. Люди, подобные Ларри Смиту, могли позволить себе такую роскошь.
   Бэньон поставил машину на противоположной стороне улицы так, чтобы наблюдать за входом. Закурил сигарету и приготовился ждать; рано или поздно Ларри должен вернуться домой...
   Ларри Смит оставил квартиру Макса Стоуна и решил поехать в светский ночной клуб на улицу Маркет-стрит.
   Девушка в гардеробе таращила на него глаза, когда он отдавал ей шляпу, два официанта немедленно бросились ему наперерез по толстому ковру. Когда он вошел в ресторан, в середине которого было небольшое возвышение для танцев, хорошее настроение опять вернулось к Ларри Смиту. Приятное заведение, его знали здесь, знали, что он принадлежит к Большим Парням.
   Он заказал устрицы и пятидолларовый бифштекс, потом откинулся в своем кресле и стал наслаждаться представлением. Он обратил внимание на брюнетку, которой раньше здесь не было. Она превосходно сложена, лицо умное и в то же время вызывающее. Он подозвал официанта.
   — После представления можешь спросить у нее, не захочет ли она присесть ко мне на глоток вина.
   Понимающе улыбнувшись, официант ответил:
   — Я уверен, она придет, мистер Смит.
   Поразительно, как быстро меняются события: все выглядело теперь совершенно иначе! Час тому назад он был несчастным нищим, теперь он опять сидел на коне... Много позже он, улыбаясь, говорил брюнетке:
   — Девочка, ты как раз то, что мне нужно сегодня вечером, ты спасла мне жизнь! — он и не подозревал, насколько его слова были близки к истине.

* * *

   Бэньон курил одну сигарету за другой. Дождь прекратился, воздух в этот поздний час был холодным и свежим. Он посмотрел поверх высокого здания, провел рукой по усталому лицу. Он знал лишь одно: здесь, в этом богатом доме, жил Ларри Смит. Пока Дэв держал меж пальцев ниточку, он будет тянуть ее до тех пор, пока она не превратится в веревку, петлю, которую можно будет накинуть на шею убийце. Ларри Смит был наемным убийцей, за которым стояла более значительная фигура.
   Дэв Бэньон ждал уже часов пять. На него нахлынули воспоминания, и он берег свое горькое одиночество, потому что ничего другого на этом свете Кэт ему не оставила. Конечно, была еще Бриджит, но ей нужно было подождать, пока он выполнить свою задачу.
   Он отбросил сигарету и подошел к своей машине. Взглянул на часы, подумал, что Ларри Смит едва ли явится сегодня домой. Дэв решил зайти в какой-либо бар и затем вернуться в гостиницу.
   Он остановился на Маркет-стрит, вошел в бар и сел в нише, заказал виски. Он не хотел, чтобы его видели.
   Музыкальный ящик проигрывал обычную программу модных песенок. В соседней нише сидела группа студентов. Они очень важничали, разговаривали во весь голос, пили пиво и посмеивались над официанткой.
   Дэв Бэньон уставился на свои огромные руки, лежавшие на столе. Когда официантка подала виски, он попросил ее принести сразу всю бутылку.
   Минут через двадцать пришел Макс Стоун в сопровождении Дебби и телохранителя Джонса. Дебби взобралась на стул перед баром. Стоун подошел поприветствовать хозяина. Джонс тоже сел к бару, но так, чтобы все время видеть своего босса. Макс направился к обтянутому зеленым сукном столу. Он сделал ставку и проиграл, ставил и проигрывал снова. Постепенно он приходил в бешенство. Не потому, что ему было жаль денег, дело не в них — ставки были незначительные, но Макс Стоун не умел проигрывать. Уже вечером он проигрывал в покер в течение четырех часов. Потом извинился и сказал, что хочет немного развеяться, пока к нему не пойдет карта.
   — Не убирай так быстро кости, — закричал он на девушку, — я тоже хочу видеть, что они показывают!
   — Конечно, мистер Стоун.
   Бармен улыбнулся ему, хозяин сделал то же самое, и Дебби ему улыбнулась. Они знали, что сейчас он раздражен и может вспылить по малейшему поводу. Только Джонс, защитник своего босса, не улыбался. Ему не платили за улыбки. И он сидел в конце стойки с безразличным выражением лица, наблюдая за Стоуном, за людьми, которые становились рядом с ним и смотрели на Стоуна, когда он орал на девушку. Наблюдал холодными серыми глазами, от которых ничто не ускользало. Ничто?..
   — Не поднимай их так быстро! — повторил Макс и ударил кулаком по столу.
   — Конечно, конечно... — девушка нервно усмехнулась.
   Через несколько секунд Стоун закричал:
   — Черт возьми, ты жульничаешь, ты играешь нечестно! — кожаный стаканчик глухо ударился о стену.
   Стоун широко размахнулся, его толстая рука ударила девушку по лицу. Удар был настолько неожиданным и сильным, что та упала со стула. Девушка вскочила, забилась в угол. Широко раскрытыми, полными ужаса глазами смотрела она на Стоуна.
   Бармен тотчас начал вытирать стакан, а посетитель у стойки, знавший Стоуна, быстро взял сдачу и незаметно пошел к двери.
   Стремительно подлетел хозяин, взял Макса за руку, желая его успокоить, и сказал:
   — Макс, забудь, пожалуйста, это недоразумение. Она сегодня же получит расчет.
   Стоун стряхнул его руку.
   — Что у тебя за заведение?
   Посетители, недовольные шумом, глядели в сторону Стоуна, желая понять, в чем суть происшествия.
   Макс Стоун стоял посреди помещения, засунув руки в карманы, и, постепенно успокаиваясь, наблюдал, как одна пара глаз за другой избегали его вызывающего взгляда. С самоуверенной надменностью набросился он на молодого парня:
   — Ну, чего пялишься?
   — Ничего, абсолютно ничего, — выдавил из себя парень в пестром костюме и отвернулся.
   Вышибала заведения, угловатый мужчина в незаметном темно-синем костюме, стоял за Стоуном, готовился к действиям, если это будет необходимо. Джонс соскользнул со своего сиденья и стоял готовый к бою, он видел все.
   Ничего не было слышно, за исключением тихих всхлипываний девушки в углу.
   Один из студентов, сидевших по соседству с Дэвом, встал, за ним встали и другие. Сильный рослый парень, посмотрев на своих друзей, произнес:
   — Смотрите, этот жирный боров избил девушку, — голос его звучал удивленно, и его добродушное лицо стало суровым.
   Он оставил нишу и направился к Максу. Джонс перехватил его на полпути, уткнувшись плечом ему в грудь, затем оттолкнул к нише.
   — Героя из себя корчишь, да? — сказал Джонс и сжал кулаки.
   Между тем два официанта уже занялись юношей, усадили его в кресло. Он, правда, сопротивлялся, но это ему не помогало. Его лицо побелело. От ярости? От страха?
   Один из официантов сказал:
   — Будь осторожен, парень! Это же Макс Стоун. Макс Стоун, тебе ясно? Не лезь в дела, которые тебя не касаются!
   — Но ведь он избил девушку.
   — Хорошо, хорошо, — сказал официант, — пусть он побил ее. Он может делать все, что захочет, это тебя не касается.
   Официант посмотрел на Джонса и криво усмехнулся.
   — Вообще они неплохие парни, только немного несмышленые.
   — Отвыкни от таких штучек, — сказал Джонс юноше, — будет лучше для тебя самого.
   Дэв Бэньон медленно поднял голову, Джонс стоял всего в нескольких шагах от него.
   «Держись!» — сказал он себе. Он узнал Стоуна, босса Западной Филадельфии, он видел спор, поводом которому было плохое настроение Стоуна. Бэньону казалось даже, что он угадал причину этой злобы; он знал и Джонса, неразговорчивого, любящего показать свою силу человека, чувствовавшего себя лучше всего в тех случаях, когда он мог подраться.
   Он ощущал гнев, заполнивший его всего, как могучий поток.
   Вновь он внимал словам Джонса:
   — Не стоит, парень, не ершись, если ты еще хочешь жить, понятно? У тебя еще молоко на губах не обсохло...
   Ножка бокала хрустнула в руке Бэньона. Он встал в проходе между двумя нишами.
   — Алло, Джонс! — позвал он.
   Джонс вздрогнул, ошеломленно уставился на Бэньона, равнодушно неприветливое выражение сразу исчезло с его широкого лица.
   — Советую и тебе не вмешиваться, Бэньон.
   Бэньон взял Джонса за отвороты пиджака одной рукой и подтянул его к себе.
   — Тогда скажи, что меня касается! — он произнес это тихо, грозно и сурово. — Скажи, что касается меня?
   Джонс провел языком по пересохшим губам.
   — Я... Что я должен тебе сказать, Бэньон?
   Кулак Бэньона еще крепче сомкнулся на отворотах куртки. Он поднял руку так, что Джонс мог стоять только на цыпочках.
   — Ты хорошо знаешь меня, — сказал он таким же тихим голосом, и все в баре слышали его. — Ты знаешь, что мне лучше ничего не говорить!
   Он повернул Джонса и толкнул его к противоположной стене бара.
   — Так постой здесь и веди себя спокойно, в этом твой единственный шанс, ясно? Единственный — не забудь!
   И пошел к Максу Стоуну, спрятав руки в карманы. Лицо его было холодным и невыразительным.
   — С девушками ты не церемонишься, а? — сказал он.
   Стоун посмотрел на Бэньона, на лице которого отображалось нечеловеческое напряжение, и побелел.
   Макс знал, что Дебби была здесь и наблюдала за ним, — неужели он на ее глазах смирится и позволит выставить себя в дураках? Он собрал все свое мужество и пробурчал:
   — Не ошибись, Бэньон!
   — Так, значит, ты думаешь, что с девушками можно быстро справиться, да?
   Дебби сидела у бара и улыбалась, наблюдая. Она подперла рукой подбородок, покачивая ногой в золотой туфельке на высоком каблуке. Еще никогда она не видела, чтобы кто-либо так разговаривал с Максом Стоуном. Ей казалось это интересным и совершенно новым.
   Вышибала, стоявший за Стоуном, неуверенно посмотрел на Бэньона, он вдруг вспомнил все, что поговаривали о нем. Медленно и как-то незаметно он исчез.
   У Стоуна застряли в горле слова, которые он только что хотел сказать. Он вдруг почувствовал неприятную пустоту в желудке.
   — Жаль, Дэв, действительно жаль, но я не знал, что ты... — срывались с его губ бессмысленные слова.
   Бэньон снова взял себя в руки. То был результат борьбы более ожесточенной, чем против Джонса и Стоуна, но он выдержал борьбу с самим собой и был теперь спокоен.
   — Убирайся, Стоун, да побыстрее, пока жив!
   У Стоуна медленно опустились руки. Он бросил быстрый взгляд вокруг, затем повернулся и пошел к двери.
   — И ты тоже! — сказал он Джонсу. Джонс, могучий Джонс быстро прошел мимо бара к выходу.
   Дэв Бэньон оказался один в центре помещения. Он не слышал облегченных вздохов, не сознавал, что во всех уголках начались напряженные переговоры, — он стоял и смотрел на свои руки, которые он нечеловеческим усилием удержал от чего-то страшного...
   Рядом с ним стоял хозяин бара. Медленно, очень медленно упорядочивались его мысли.
   — Я должен за полбутылки виски, — произнес он.
   — Ах, что вы! Не будем об этом говорить, — возразил тот.
   Он проводил Дэва до двери.
   — Дэв, то, что произошло сегодня вечером, мне неприятно! Поверь мне! И не думай, Дэв, что меня устраивает все, кто приходят сюда через эту дверь, но я вынужден пускать их, даже если от них смердит за версту!
   Бэньон испытующе посмотрел ему в лицо.
   Было полчетвертого утра. Одинокий матрос, обняв девушку, шел по направлению к метро. Ветер поднимал обрывки бумаги, билеты кино, увядшие листья.
   Бэньон услышал за собой торопливые шаги, стук высоких каблуков. Его догоняла блондинка с детским лицом. Она была красива, на вечернее платье была накинута дорогая шубка из норки.
   — О Боже! Какие у тебя длинные шаги! — сказала она.
   — И все же ты меня догнала, — возразил он. — Что тебе от меня нужно?
   — Странный вопрос! Немного поговорить с тобой, — сказала она. — Я — Дебби Уорд, если тебя это интересует, — подруга Макса Стоуна. Но сейчас он забыл меня, как другие мужчины забывают иногда где-нибудь свое пальто или шляпу. А тебе не нужно представляться — и я тебя знаю. Ты — Бэньон, полицейский, да? — Она взяла его под руку. — Может быть, ты предпочитаешь идти один?
   — Я иду домой.
   — А где твой дом?
   — В гостиничном номере.
   — Ах, а я думала, что ты меня угостишь, — сказала она с сожалением.
   — Что тебе от меня нужно?
   — Не знаю. Ты мне нравишься, вот и все.
   Дальше они шли молча, пока Бэньон не сказал:
   — Если хочешь, то в моем номере можешь получить выпивку, Дэбби.
   — Хорошо.
   — Ты что — человек быстрых решений?
   — Да... — она снова улыбнулась.

* * *

   Бэньон приготовил два виски с содовой и протянул Дебби стакан. Она села на постель, подложила под спину подушку и закинула ногу на ногу. Дэв Бэньон сидел, уставившись в свой стакан.
   — Тебе нравится быть девушкой Макса Стоуна?
   — Конечно, а что ты имеешь против него?
   — Видишь ли, мне-то он совсем не нравится.
   Она рассмеялась.
   — Ну и глупо! Здесь в городе ничего нельзя сделать, если тебе не нравится Макс Стоун.
   — А ты уверена, что я хочу чего-то добиться, Дебби? Быть может, я ничего такого не желаю. Ты не знаешь Ларри Смита? — неожиданно спросил он.
   — Конечно, я знаю Ларри. Ведь он сегодня вечером был у Макса. Он и Майк Лагана, — она отпила маленький глоток. — У них, кажется, какие-то неприятности... Майк приходит только тогда, когда все трещит по швам.
   — А ты не знаешь, что произошло?
   — Ни малейшего представления. Скажи, ты хочешь у меня что-либо узнать? — и, не дождавшись его ответа, продолжала: — Тебе бы я все рассказала, но я ничего не знаю. Я и не хочу ничего знать. А потом они всегда выставляют меня, если им нужно переговорить.
   — Зачем ты пошла со мной, Дебби?
   Она с удивлением посмотрела на него.
   — Для того, чтобы позлить Макса. Не хватало только, чтобы меня оставляли в баре, точно старые перчатки!
   — Ты хочешь преподать ему урок, да?
   К его удивлению, она покраснела.
   — Нет, не только, Бэньон. Это были не просто слова, когда я говорила, что ты мне нравишься. Знаешь, меня поразил взгляд, которым ты смотрел на него. В тебе есть задор! Я тоже хотела бы быть такой! Однажды я, наверное, тоже так сделаю. Не потому, что он настолько плох, нет, с Максом можно ладить. Со мной он обращается хорошо. Плохое забывается, остается хорошее! Так жить можно.
   — А хорошее очень приятно, да, Дебби?
   — Нет, ты меня не понял. Меня моя теперешняя жизнь устраивает. Я покупаю себе, что мне нравится. Мы ездим вместе, посещаем ночные клубы, развлекаемся.
   — Если тебе все равно, где и как он зарабатывает свои деньги, — продолжал Бэньон.
   — Ох, прекрати! — сказала Дебби и рассмеялась. Она подтянула ноги и положила руки на колени. — Макс игрок — разве это преступление? Я знаю людей, которые совершают более худшее и все же ходят по воскресеньям в церковь. Почему меня должны мучить угрызения совести, что кто-то проигрывает за игорным столом? Главное, что есть деньги, и мне их хватает! А заполучить деньги в свои руки вовсе нелегко. До знакомства с Максом у меня ничего не было.
   Бэньон пожал плечами.
   — Мне кажется, что ты так же холоден, как пара наручников! Ты никогда не говорил девушкам приятные вещи? Ну знаешь, обычные: волосы, как шелк, глаза, в которых можно утонуть. Девушки любят подобные вещи, Бэньон!
   Дэв уставился в свой стакан.
   — Да, я помню, как говорил их однажды, — сказал он. После долгого молчания спросил: — Заказать тебе такси, Дебби?
   Она встала и поправила платье. На ее губах блуждала смущенная улыбка.
   — Так со мной не говорил ни один мужчина. Разве я сделала что-либо не по-твоему, мой мальчик?
   — Нет.
   — Хорошо, быть может, это вопреки обычаям дома?
   — Здесь нет никаких правил, — он взял ее за руку и пошел с ней к двери.
   — Что с тобой? Боишься быть наедине с девушкой Макса Стоуна?
   Бэньон не ответил. Что-то такое, что было в этом мужчине, потрясло ее, прикосновение его крепкой руки заставило ее вздрогнуть.
   — Мне действительно надо уйти? — спросила она тихо и повернулась к нему. Она стояла совсем рядом, настолько близко, что ее небольшие груди почти касались его.
   — Ты принадлежишь Стоуну, — сказал он глухо и опустил ее руку. — Я не хочу иметь ничего общего с тем, что принадлежит Максу Стоуну, — выдавил он из себя.
   Дебби провела рукой по горлу. Горячая краска залила ее лицо.
   — Ты груб, — ответила она.
   Он был невозмутим.
   — Спокойной ночи, Дебби! Купи себе еще одну шубку, массируй ноги, делай все, что тебе нравится, что тебе может предложить Макс Стоун.
   — Бэньон, что случилось? — неожиданно, без всякой причины она захотела быть с ним, захотела остаться. Она не хотела, чтобы он думал о ней плохо, он должен понять, должен... Она посмотрела на него и испугалась выражения его лица.
   Дэв Бэньон открыл дверь, выставил девушку в коридор и прислонился к закрытой двери.

Глава 12

   Макс Стоун вошел в комнату, яростно пнув дверь. Он прошел в кабинет. В кресле сидел мужчина. Увидев Стоуна, он поднялся.
   — Макс Стоун? — спросил он.
   Стоун посмотрел на него сверху вниз.
   — Кто ты и что тебе здесь нужно? — он все еще искал кого-либо, чтобы сорвать на нем свою злобу.
   — Я Гофманн, Джо Гофманн из Чикаго. — Это был высокий мужчина лет сорока, с узкими запястьями и подвижными пальцами. Этот блондин чем-то напоминал деревенского парня, впервые прибывшего в город. — Сильвестер Рейн сказал, что здесь нужен человек, — пояснил он равнодушно.
   — Да... — протянул Макс медленно, потом подал ему руку. Злоба понемногу улеглась. — Да, мне срочно нужен человек. Как поживает Сильвестер?
   — Хорошо. Он просил передать привет.
   — Приятно слышать. — Макс Стоун снял пальто и сразу же приступил к делу. — Речь идет о бывшем полисмене Бэньоне. Неудачи исключаются, тебе ясно?
   — Ясно. У меня их все равно не бывает.
   — Бэньон довольно твердый орешек, — продолжал Стоун. — Так как он был полисменом, ему известны все уловки. Кажется, у него есть оружие и он умеет с ним обращаться. Тебе следует поберечься.
   — Хорошо, я это учту. Что еще? — спросил Гофманн. Стоун дал ему точное описание внешности Дэва Бэньона, назвал тип машины, на которой он ездил, и гостиницу, где он живет.
   — Если возможно, то дело должно быть закончено до завтрашнего вечера, — сказал он в заключение.
   — Я делаю дело тогда, когда оно подготовлено, и ни часом раньше. Ты не знаешь приличной гостиницы, где я мог бы остановиться?
   — Если хочешь, можешь оставаться здесь.
   — Нет, я привык работать в одиночку. Так у меня лучше получается.
   После того, как он ушел, Стоун направился в гостиную, где полным ходом шла игра в покер. За столом сидели четверо: судья Мак-Гроу, мировой судья и два профессиональных игрока.
   Стоун присел к игорному столу, распустил галстук, потер руки и сказал:
   — Так. Теперь я опять вхожу в игру. Вот я вам задам!
   — Ну, это мы еще посмотрим! — ухмыльнулся судья Мак-Гроу, высокорослый, представительный пожилой господин с седыми волосами.
   — Да, сейчас все увидите. Кто сдает? — спросил Макс.
   Через полчаса мир опять сделался серым и тусклым. Счастье отвернулось от Макса. Так как они играли впятером, то ставки не ограничивались. Макс играл резко и безрассудно, играл расчетливо и умно — ничего не помогало, он проигрывал. Он почти не поднял глаз, когда вошла Дебби и приветствовала все общество радостным «хэлло». Она остановилась за стулом Стоуна и положила ему руки на плечи.
   — Выигрываешь? — заискивающе спросила она.
   — Нет. Заткнись!
   — О-о! У тебя прелестное настроение!
   — Раз уж ты это заметила, веди себя соответственно! — он взял свои три карты — туз и две десятки. — Проклятье!
   Мак-Гроу сиял.
   «Осторожно», — подумал Макс и взял еще одну карту — опять вышла десятка. Три десятки — что ему с ними делать? Дважды заставлял его Мак-Гроу повысить ставки, и оба раза Макс проиграл.
   Судья смотрел на него с улыбкой.
   — Что ты скалишь зубы, очень весело, да?! — выпалил Стоун.
   Мак-Гроу положил свои карты на стол. Стоун разорвал их и швырнул на пол.
   — Принеси новую колоду! — крикнул он Алексу и направил яростный взгляд на судью. — Тебе невероятно везет, в чем дело?
   — У меня прочные связи с фортуной, капризной дамой! Ты тоже добьешься этого, можешь не сомневаться! — он украдкой посмотрел на часы, желая уйти, но, соблюдая правила приличия, решил задержаться. Выигрыш лежал у него в кармане. — Человек не может иметь все, Макс! Тебе везет в любви, мне — в игре!
   Последних слов ему говорить не следовало, потому что после них Стоун повернулся к Дебби.
   — Где ты была? Почему ты меня бросила? — в это время Алекс ставил поднос с кофейником на маленький столик рядом с креслом Стоуна.