Кварри Ник. Имя убийцы

   — Хорошо, что ты напомнил! Я позвоню капитану. Так транжирить деньги бедных налогоплательщиков! — казалось, что на этот раз Кинг действительно улыбнулся.
   — Ладно, только никаких провалов, — буркнул Макс Стоун. — Дело уже достаточно затянулось! Но это удачное решение. Бэньон не сможет бросить на произвол судьбы свое чадо! — Стоун облегченно вздохнул. — Хорошо, пока все. Но смотрите, найдите Дебби и Ларри — это тоже важно!

* * *

   Дев Бэньон углубился в дело Дири. Вспомнил, что в 1939 году тот купил в Атлантик-Сити дом за тысячу долларов. Там было шесть комнат, и он совсем не напоминал «времянку», как это и предполагал Дэв! Он поехал туда, где жил Дири, и нашел словоохотливую соседку, от которой много узнал.
   — Да, миссис Дири раньше часто выезжала в Майами, Ральм, Спрингс и на другие дорогие курорты. Нет, теперь она не ездит, уже в течение восьми или девяти лет почти не отлучалась никуда. Быть может, у нее больше нет денег на подобные поездки, — небрежно заметила женщина.
   Бэньон поблагодарил ее и вернулся домой. Как только он вошел в номер гостиницы, зазвонил телефон. Это был Парнелл из отделения полиции, занимавшийся делом Люси Карровэй.
   — Я хотел связаться с вами, Бэньон, — сказал он, — и позвонил в уголовный розыск. Некто Бурке сообщил мне ваш телефон в гостинице. Я хотел бы поговорить с вами, если у вас найдется время, конечно.
   Бэньон нашел Парнелла в его бюро.
   — Очень любезно с вашей стороны, что вы немедленно пришли. Садитесь, Бэньон, — он пододвинул ему кресло.
   Парнелл сидел за письменным столом, похожий на адвоката, живущего в небольшом городке, любящего рыбную ловлю и охоту, а в остальном уповающего на Бога. Но Бэньон знал его лучше, поэтому-то он бросил все и приехал сюда.
   — В деле по убийству Карровэй я ничего не оставил без внимания. Результатов пока еще маловато. Но вот некоторые детали. Один из наших жителей, врач, имеющий практику в Филадельфии, в ту ночь поздно возвращался домой. Он показал, что около двух часов утра видел синий «бьюик» спортивной модели наверху, на Ланкастер-Пик. Точно на том месте, где был найден труп Люси Карровэй. Рядом с машиной стоял мужчина высокого роста, широкоплечий, в пальто с начесом. Врач сказал, что в очной ставке он его не сможет опознать, несмотря на то, что мельком видел его лицо. Однако он с уверенностью может подтвердить, что у мужчины был смуглый цвет лица и крупный нос. Как видите, все же кое-что выясняется, — заключил Парнелл.
   — Об этом вы и хотели мне рассказать?
   — Нет... Но я знаю, что вы интересуетесь этим делом и что вы считаете, будто оно связано с делом Дири. Я позвонил в угрозыск в надежде, не нашли ли вы чего-нибудь... — Парнелл сделал паузу и посмотрел на Дэва. — Я говорил с лейтенантом Уилксом...
   — И что он вам сказал?
   — Что вы ничего не смогли найти в деле об убийстве Карровэй и что глупо связывать ее дело с делом Дири. Но я не верю, что вы, Бэньон, разделяете его мнение. Поэтому и хотел поговорить с вами.
   — Вы на правильном пути, Парнелл, — ответил Бэньон. — Люси Карровэй покинула гостиницу в сопровождении мужчины в пальто с начесом. У него смуглый цвет кожи и крупный нос; зовут его Бигги Бурроу. Это гангстер из Детройта. Сразу же после убийства Люси он исчез из города, а, как вам известно, Люси была убита после того, как она мне рассказала, что в самоубийстве Тома Дири не все чисто.
   — Почему Уилкс не рассказал этого? — спросил Парнелл.
   — Быть может, потому, что мое донесение до него не дошло.
   — А что подозрительного вы находите в лейтенанте?
   — Да ничего. Такой уж он, видно, от природы, — уклонился от ответа Бэньон.
   — Тогда я обязан сделать то, что считаю единственно правильным, — возразил Парнелл угрюмо. — Я пойду дальше по следу!
   На этом беседа закончилась. Парнелл надел пальто и проводил Бэньона до машины. Похолодало, медленно спускались ранние зимние сумерки.
   — Не отказались бы вы пообедать со мной? — спросил Парнелл. — Здесь недалеко можно получить кусок мяса и неплохое пиво.
   Бэньон помедлил, нерешительно посмотрел на часы, потом улыбнулся.
   — Согласен, кусок хорошего мяса — вовсе неплохо!
   После еды Парнелл заказал кофе с коньяком. Здесь, в старом ресторанчике, где в открытом камине ярко полыхал огонь, действительно было уютно. Старомодная роспись потолка, дубовые стойки, приятная теплота, пища, кофе с коньяком — все это сняло ту напряженность, которая не оставляла Дэва последние недели.
   Дэв Бэньон посмотрел на часы.
   — Отсюда можно позвонить? — спросил он.
   — Разумеется. В соседней комнате есть телефон.
   Бэньон извинился и вышел. Он опустил монету и ждал сигнала. К телефону подошел зять Элл. Голос его звучал возбужденно и более резко, чем обычно.
   — О Боже, хорошо, что ты позвонил! Полицейский пост у дома снят. Мы беспокоимся, быть может, мы не правы, но...
   — Когда его сняли?
   — После того, как полисмен ушел в шесть утра. Смена не пришла. Марго звонила в полицию и ей ответили: «Указание сверху. Не хватает людей».
   Бэньон выругался про себя. До его дома добрых полтора часа езды, сейчас, в вечерние часы «пик», даже больше. С трудом владея собой он заверил:
   — Я не думаю, что есть причины к беспокойству, Элл.
   Он знал, что это пустые слова, знал, что всем им грозила опасность: Эллу, Маргарет и Бриджит. Его хотели подловить! Они не особенно разборчивы, если выбирают своей жертвой даже четырехлетнего ребенка.
   Бэньон повесил трубку и вернулся к своему столу. Парнелл сразу все понял.
   — Мне нужно срочно в город, — выдавил из себя Дэв. — Вы проводите меня до границы города?
   Парнелл быстро встал.
   — Хорошо, езжайте за мной. У меня тяжелая машина и громкая сирена.

Глава 15

   До границы города они ехали с бешеной скоростью. Но вот Дэв простился с Парнеллом и остался один. Человек из Сентриполис не задал ни одного вопроса, его рукопожатие было грубым и крепким.
   Дэв снизил скорость до сорока миль; он мог снизить скорость, но не мог заглушить своих мыслей. Они не поддавались управлению. Все время он надеялся, что Лагана и Стоун не пойдут на крайние меры, но он знал, что произошло с Люси Карровэй, с Кэт! Было нелепо с его стороны надеяться, что они не будут переступать определенной границы. Город принадлежал им, они держали его в железных тисках.
   Он пересек улицу Делавер и подъехал к кварталу, где была квартира его зятя. Он дал газ, сжатым кулаком ударил по баранке сигнала. Быстро проскочил под светофором, едва не задев машину, поворачивавшую направо, и оказался на Фолеморт-стрит, тихой зеленой улочке с двухэтажными домами. Наступала ночь, на небе висели тяжелые облака. Желтый свет уличных фонарей скупо освещал края тротуаров.
   В жилой комнате Элла не было света. Что это значит? Может быть, Элл тем самым хотел показать, что его якобы нет дома, или...
   Когда он нажал кнопку звонка, в спину уперлось что-то твердое.
   — Веди себя спокойно. Руки вверх, быстро! — произнес тихий голос.
   Бэньон повиновался. Он ругал себя за неосторожность, но разве это могло сейчас помочь?
   — Теперь иди наверх, и никакого шума, парень! Ясно!
   Бэньон поднялся по лестнице на второй этаж, где находилась квартира Элла. Дверь открылась, и перед ним появился Элл с недовольным выражением лица. Затем оно несколько смягчилось.
   — Ах, это ты! Я рад, что ты...
   — Закрой дверь! — крикнул Бэньон. Он прыгнул в сторону и выбил у мужчины, стоявшего за спиной, оружие из рук. Револьвер упал и полетел вниз по лестнице. Тут Элл взял его за руку.
   — Что это значит? — спросил Дэв, чувствуя, что в нем пробуждается злоба.
   Мужчина кинулся вниз по лестнице за револьвером.
   — Послушайте, Бэньон, ну и силища у вас! — пробормотал он, потирая запястье. — Мне очень жаль, что я так поступил с вами, но Элл сказал, чтобы я никого не пропускал. Я просто выполнял приказ.
   — Все в порядке, Марк, — проговорил Элл, — отправляйся на свой пост.
   — Объясни мне, что за спектакль вы здесь со мной разыграли? — спросил Бэньон.
   — Марк — один из моих друзей. После того, как ты позвонил, я связался с ребятами. Это мои ребята, я с ними был на Тихом океане. Они должны были мне помочь — и их пришло вдвое больше, чем я просил, — закончил он, пытаясь все свести к шутке.
   Некоторое время Дэв молчал.
   — А знают ли они, чем рискуют, Элл?
   — Знают, и все же они пришли. Жена с малышами в детской. Иди посмотри на моих парней!
   Дэв последовал за Эллом через небольшой коридор в столовую. Там за столом сидели трое мужчин, их пальто были брошены на спинки стульев. Они играли в карты. На столе стояло несколько бутылок пива.
   Элл представил их Дэву. Том Белл был владельцем гаража и бензоколонки. Рыжеволосого, адвоката звали Каркорен, а Тони Майерс, страховой агент, приветствовал его с такой сердечностью, точно видел в Дэве своего будущего клиента.
   Элл налил Дэву пива. Дэв оглядел всех присутствующих и, покачав головой, произнес:
   — Вы все сошли с ума.
   Элл буркнул:
   — Дэв пытался пройти мимо Марка.
   Друзья посмотрели на него с интересом.
   — Значит, паренек сдал! На Окинаве с ним такого не случалось. Гражданская жизнь, кажется, сделала его рохлей, — ухмыльнулся Том Белл.
   Майерс поднялся.
   — Спущусь вниз и постою с ним.
   — Подождите немного, — попросил Бэньон. — Вы желаете нам добра, но я не могу допустить... Если замышляется покушение, оно выполняется преступниками, знающими свое дело, и их не остановить непрофессионалам. Это мое дело, ребята!
   У Тома Белла, владельца гаража, кулаки которого красноречиво говорили сами за себя, на лице появилась досада.
   — Знаете, мы бывали кое-где, куда ваши гангстеры и носа не казали, ну, может быть, если они только сидели в пятидесятитонной цистерне! А я пешком, без всякого сопровождения...
   Каркорен перебил его:
   — Если ты хочешь рассказать нам историю о том, как ты сам оккупировал Филиппины, то не забывай, что некоторые из нас уже слышали ее, и не раз...
   — Ладно, ладно, — пробурчал Том Белл. — Я хотел просто объяснить, что мы из себя представляем и что у нас тоже были серьезные дела. И если Элл мне сообщает, что шайка гангстеров охотится за четырехлетней девочкой, то мое место здесь.
   — Здесь, наверху, нас трое: Томми, ваш зять и я. Вы можете быть спокойны, мистер Бэньон, с вашим ребенком ничего не случится.
   Бэньон переводил взгляд с одного на другого — что за чудесные парни! Совсем простые люди, всегда готовые прийти друг другу на помощь. В них было что-то такое, что делало их сильнее всех негодяев из шайки Лаганы и Стоуна.
   Дэв спустился вниз, в темноту. Прежде, чем выйти из садика на тротуар, он внимательно огляделся и на противоположной стороне улицы, под фонарем, увидел пожилого мужчину со скуластым обветренным лицом. Свет падал на золотые погоны.
   Некоторое время Бэньон медлил, затем сунул руки в карманы и смело пошел поперек улицы:
   — Хэлло, Крэнстон! Что ты здесь делаешь?
   — Курю сигару. Это я всегда делаю по вечерам.
   — Ах, так. И всегда на улице и под фонарем?
   — Я могу курить, где мне заблагорассудится! — возразил Крэнстон. — Сегодня здесь, — он посмотрел на сигару, которую держал в руке. — Пока я ее докурю, может пройти еще много времени.
   — Ты, наверное, случайно узнал, что сняли полицейский пост, да?
   — Да.
   — И поэтому ты здесь? Под уличным фонарем и в форме. Бэньон задумчиво покачал головой. — Ты немного староват, скажу я тебе, для несения службы на посту, инспектор!
   Крэнстон возразил:
   — Простого полицейского гангстеры могут укокошить сразу, если он стоит у них на пути, а вот увидев инспектора, они сперва хорошенько подумают. Возраст здесь не играет роли. Делай свое дело, я делаю свое. Сегодня ночью здесь ничего не произойдет, можешь на меня положиться!
   Дэв Бэньон промолчал. В тоне старого, серьезного человека он почувствовал что-то успокаивающее.
   — Благодарю тебя, Крэнстон. Только не кури много, инспектор!
   — Доброй ночи, Дэв. Я не буду курить много.
   Когда он пришел в гостиницу, Дебби еще не спала. Она лежала в постели, погасив свет, но, как только он открыл дверь, она сразу же приподнялась.
   — Дэв Бэньон? — в ее голосе слышался страх.
   — Как ты себя чувствуешь, Дебби?
   — Превосходно! — прошептала она. Он знал, что это неправда.
   — Тебе не помешает свет?
   — Думаю, нет. Я должна привыкнуть к тому, что на мое лицо смотрят.
   Он включил настольную лампу и повернул ее так, чтобы свет падал на ее лицо. Он заметил, что она подкрасила губы и причесала волосы. Желая сделать ей приятное, он заметил:
   — Ты выглядишь значительно лучше, Дебби! Я просто поражен.
   — Ах, ерунда, мне лучше знать, как я выгляжу.
   Он принес стакан воды и положил на тумбочку пилюли.
   — Тебе нужно принять их, Дебби! — потом спросил: — Тебе приносили поесть? Ты не проголодалась?
   — Мне ничего не нужно.
   — Чепуха, ты обязательно должна поесть. Не откажешься от чашки куриного бульона?
   — Как хочешь, — сказала она и тихо продолжала: — Я обуза для тебя, я знаю! Почему ты меня не вышвырнешь?
   — Ты хочешь уйти?
   — Нет!
   — Ну тогда перестань нести всякую чепуху, — сердито промолвил он. — Когда я буду уходить, я скажу все же, чтобы тебе принесли поесть, — он отпил глоток вина, сморщил лоб и снял телефонную трубку.
   Она сделала попытку улыбнуться.
   — Разве ты не можешь остаться и немного поговорить со мной?
   Он несколько помедлил, затем, положив трубку, произнес:
   — Дебби, я понимаю — тебе ужасно скучно, но я неважный собеседник.
   — Не говори так, — она медленно повернула к нему перевязанное лицо. — Мне кажется, что я отвратительный зверь, которого заперли в клетку потому, что на него никто не хочет больше смотреть. И вот я лежу здесь и думаю... Это необычно для такой девушки, как я, — думать...
   — Скоро все станет по-другому, ты поправишься, Дебби!
   — Скажи мне что-нибудь, о чем я могла бы думать, когда ты уйдешь, — тихо продолжала она. — Как выглядела твоя жена, Дэв? Я знаю, ее уже нет, я читала...
   Дэв Бэньон уставился на нее, ни один мускул не дрогнул на его лице.
   — Она была высокой, двадцати семи лет, с рыжими волосами и голубыми глазами, — несколько помолчал и добавил: — Такой портрет может нарисовать только полицейский!
   Дебби слегка рассмеялась:
   — Это мне еще ничего не говорит. Какой была она, как жила? Любила ли она разные сюрпризы? Приносил ли ты чего-нибудь ей? Радовалась ли она этому — вот что я имела в виду.
   Бэньон молча встал и подошел к окну. Не отрываясь, долго смотрел на яркие неоновые огни улицы, на мокрый от дождя асфальт, видел двух покачивающихся матросов с высоко поднятыми воротниками...
   — Дэв, я не хотела... Извини, это получилось как-то глупо с моей стороны. Ты все же уходишь, Дэв?
   — Да, я должен.
   — Как жаль!
   Наконец ему ответили. Жестом руки он дал понять, чтобы Дебби молчала.
   — Лейтенант Уилкс? — спросил он.
   — Да. Кто со мной говорит?
   — Дэв Бэньон, лейтенант.
   Уилкс еще раз сказал «алло» четко и коротко, как всегда.
   — Как дела? — спросил он.
   — Я звоню потому, что очень хочу встретиться с вами сегодня вечером, лейтенант.
   Дебби слушала и с удивлением смотрела на человека, сидевшего рядом с ее кроватью и говорившего с такой ужасной недвусмысленностью.
   — Хорошо, Дэв, — ответил Уилкс. — Ты хочешь обязательно сегодня? Честно говоря, меня больше устроила бы встреча с тобой завтра. В любое время, когда тебе будет удобно, я жду тебя в моем бюро, хорошо?
   — Нет. Мы должны встретиться именно сегодня вечером, это очень важно, по крайней мере для меня, — настаивал Дэв. — Я говорил с Парнеллом, он из государственной полиции. Речь идет об убийстве Люси Карровэй, понимаешь?
   Он ждал ответа. На его лице застыла суровая улыбка.
   — Ну, хорошо, приходи сегодня. Когда ты будешь у меня?
   — Я могу быть у вас через полчаса, — ответил Бэньон и положил трубку.
   Дебби, не спускавшая с него глаз, промолвила:
   — Оказывается, Дэв, твой голос может быть и холодным, как лед.
   Лицо Дэва постепенно разгладилось.
   — Правда, Дебби? Если мой голос звучал так сурово, то он выразил именно то, что я сейчас чувствую, но лучше не будем говорить на эту тему. Дебби, мне жаль, что я оставляю тебя. Вставать ты можешь — не забудь только закрыть дверь.
   — О Боже, как ты бледен. Ты что, напал на след? — поинтересовалась Дебби. — Что ты собираешься делать?
   Он с удивлением посмотрел на нее: «Неужели она сочувствует моим намерениям и планам, не понимая их и не имея о них ни малейшего представления? Бедная Дебби!». И впервые он ощутил нечто вроде сочувствия к ней, к ее судьбе, сочувствия, которое не могло проявиться раньше, заглушенное его ненавистью.
   — Еще не след, — ответил он, — но мне нужно сегодня рискнуть. Пожелай мне удачи, Дебби.
   — Конечно, Дэв, конечно, желаю. Я уверена, ты всех их накроешь, всех до одного!
   — Спасибо, Дебби!

Глава 16

   Внизу Бэньон попросил портье, чтобы Дебби принесли куриный бульон, мягкого хлеба и чайник с чаем.
   Портье отдал распоряжение, огляделся, нагнулся к Дэву и прошептал:
   — Минут десять назад один неизвестный мужчина спрашивал о вашей даме, мистер Бэньон. Я ему сказал, что врач запретил навещать ее.
   — Как он выглядел?
   — Нельзя сказать, чтобы он был молодым. Но, честно говоря, его лицо мне не понравилось.
   «Вероятно, кто-либо из телохранителей Стоуна», — подумал Бэньон.
   У него мелькнула мысль позвонить тут же Дебби и предупредить ее, однако, подумав немного, он счел более благоразумным ее не беспокоить. Ему казалось, что здесь она в безопасности. Стоун должен начать действовать лишь при ее попытке покинуть город.
   Бэньон отправился на квартиру к Уилксу. Уилкс сам открыл ему дверь.
   — Заходи, Дэв, заходи, — пригласил он. — Опять погода испортилась. Я уже собирался спать, когда ты позвонил.
   Он повесил плащ Бэньона на вешалку в коридоре.
   — Не выпьешь ли чашечку кофе? — спросил Уилкс.
   — Нет, благодарю. Уже поздно, и я не хотел бы вас задерживать.
   Уилкс рассмеялся.
   — Для интересного разговора никогда не бывает поздно. Садись, вот кресло, оно единственное по твоей фигуре.
   Он уселся напротив Дэва и набил трубку. На полу лежала газета, тихо играло радио.
   — Я сегодня вечером разговаривал с Парнеллом, занимающимся делом об убийстве Карровэй. Он нашел ниточку, слабую ниточку, но она подтверждает мою версию.
   Уилкс вынул трубку изо рта.
   — А какое мне до этого дело?
   — Кажется, речь идет о человеке по имени Бигги Бурроу. Врач, живущий в Радноре, в ночь, когда было совершено убийство, видел на Ланкастер-Пик человека, похожего на Бурроу.
   — Если учесть, что в ту ночь была кромешная тьма, то ваш доктор обладает исключительно острым зрением. Быть может, он остановился, обменявшись с подозреваемым парой слов?..
   — Парнелл сказал мне, что звонил вам. Он узнал, это от меня, что я нахожу связь между убийством Люси и самоубийством Дири, поэтому он позвонил в уголовный розыск, надеясь услышать что-либо новое. Он говорил с вами, не правда ли?
   — Да, конечно.
   — Он мне сказал, что слышал от вас, будто моя версия неправдоподобна.
   Лейтенант Уилкс барабанил кончиками пальцев по ручке кресла. Несколько секунд никто не проронил ни слова. Лицо Дэва осветилось улыбкой. Уилкс откашлялся и сцепил пальцы рук.
   — Хорошо. Допустим, я так сказал. Ну и что?
   — Ничего. Больше ничего.
   — Тогда в чем причина твоего срочного визита? — спросил Уилкс.
   — Я хотел вам сообщить, что я узнал от Парнелла.
   — А что сказал ему ты? — голос Уилкса звучал раздраженно.
   — Что вы были правы — она сомнительна, моя версия, — спокойно ответил Бэньон. — Теперь я и сам вижу. Том Дири, Бигги Бурроу — все ерунда, связи тут нет, лейтенант. Люси Карровэй стала жертвой сексуального преступления, и шансы составляют сто к одному, что нам удастся найти этого молодчика.
   — Ты действительно сказал ему, что все это ерунда, выражаясь твоими словами? — спросил Уилкс.
   — Да, сказал, — ответил Бэньон.
   — Странный у тебя ход мысли, — заявил Уилкс. — Разумный, толковый и все-таки в чем-то странный...
   — Вы считаете странным, что именно я говорю такие слова?
   — Да в том-то и дело, Дэв. Но, послушай, мы должны поговорить с тобой об этом за стаканчиком вина, нам никто не помешает. Знаешь, мне хочется, чтобы мы лучше узнали друг друга!
   — Идея не так уж плоха, — усмехнулся Бэньон.
   — Извини меня, я сейчас. — Он вышел и через несколько минут вернулся с бутылкой вина и двумя большими бокалами.
   — Я не думаю, что мы будем разбавлять его водой.
   — О, ни в коем случае, оно слишком хорошее для этого. — Бэньон незаметно вздохнул.
   Уилкс протянул Бэньону бокал. Затем несколько секунд они сидели молча и смотрели друг на друга.
   — За лучшие времена! — сказал Дэв наконец.
   — Правильно! — подтвердил Уилкс и поднял бокал. Бэньон выпил сразу, и лейтенанту ничего не оставалось, как наполнить бокалы вновь. Затем он набил трубку.
   — М-да, то, что ты мне сказал, удивило меня, собственно говоря! — внимательные глаза Уилкса испытующе смотрели на Дэва.
   — Вы не считали меня способным на такие умозаключения?
   Лейтенант засмеялся.
   — Ну, это чересчур сильно сказано! — Его лицо покраснело, он пил очень редко и весьма умеренно — вино не замедлило подействовать на него.
   — Один приходит к таким выводам раньше, другой позже, — многозначительно заметил Дэв.
   Уилкс вынул трубку.
   — Почему ты так говоришь, Дэв?
   — Не из одних идеальных соображений — жить-то надо, а? У меня есть дочь, о которой нужно заботиться, и — после короткой паузы — одним воздухом сыт не будешь. Мне нужна работа, лейтенант. Я уже думал наняться частным детективом, ведь ничего другого я не умею. Но я знаю, что немного добьюсь, если полиция будет вставлять мне палки в колеса.
   — Мы не станем тебе мешать, Дэв, — Уилкс отпил глоток.
   — У тебя всюду хорошие друзья, Дэв. Я могу тебе сказать больше: ты завтра же можешь вернуться в полицейское управление, если захочешь. Ты найдешь у нас поддержку, какая только потребуется, если мы убедимся окончательно в твоей лояльности.
   — Вы можете сами позвонить Парнеллу, если не верите мне, он вам повторит мои слова.
   — Чепуха. У меня есть свое мнение, — Уилкс наполнил бокалы. — Ты знаешь наш девиз: полицейский всегда полицейский! Ты слишком долго был у нас, чтобы забыть о тебе! — Он выпил и задумчиво покачал головой: — Дэв, ты здорово переживал из-за случая с твоей Кэт. Не удивительно, что ты потерял голову!
   — Да, это был тяжелый удар, но теперь все уже позади.
   — Я знал, Дэв, что ты действовал сгоряча, напропалую.
   Бывший сержант Дэв Бэньон пробормотал:
   — Жизнь идет дальше.
   Уилкс испытующе посмотрел на него.
   — Я ведь тебе говорил! Ты должен был взять отпуск, и все было бы в порядке. Говорил я тебе — брось книги! В жизни все иначе. Я думаю, что за последние три недели ты узнал ее лучше, чем за три десятилетия. Ты теперь видишь, что иногда без компромиссов не обойтись!
   — Да, теперь я это знаю.
   Самодовольная улыбка исчезла с лица Уилкса.
   — Странное дело, Дэв! Знаешь, прежде я не очень-то тебя жаловал, только теперь я понял тебя по-настоящему, и ты мне симпатичен, досадно, что для этого понадобились такие испытания.
   «Ему нужно выпить еще один бокал, — подумал Дэв, — тогда он совсем размякнет! Он меня ненавидел, как чуму, как и любого, кто доказывал ему, что можно обойтись и без коррупции!».
   — Я всегда считал вас справедливым, лейтенант.
   — Ну, ну, не хитри, — он поставил свой бокал. — Ну, скажем так: мы не мешали друг другу, но не больше! Я считал тебя излишне прямолинейным. Прямолинейные люди имеют большей частью острый глаз и чрезвычайно склонны к критике.
   — Ну, это было непроизвольным, ни о каком расчете не может быть и речи.
   — Мы отклоняемся от темы, — заметил Уилкс и вновь взял бутылку. — Неважно, что ты думал на прошлой неделе, что ты делал в прошлый месяц или в прошлом году. Важно то, что мы теперь понимаем друг друга. Не потому, что ты стал хитрее, а потому, что ты такой правильный парень. — Он вытянул ноги. — И не только по комплекции...
   «Да, мы понимаем друг друга, — подумал Дэв. — С тобой всегда сидишь по уши в дерьме. Здесь закрой глаза, там ничего не слушай. Без компромиссов не проживешь».
   — За взаимное понимание следует выпить, — предложил Дэв.
   — Что?.. Да, конечно! — Уилкс посмотрел в свой бокал. — У меня опять пусть? Ну, за лучшие времена. Будь здоров, Дэв!
   — Они нам не помешали бы, — ответил Дэв и выпил.
   — Правильно, не помешают! — Уилкс вздохнул и провел рукой по лбу. — Честно говоря, Дэв, я не знаю, что принесут нам следующие дни. Я часто не сплю по ночам, и все из-за газет, эти чертовы писаки! Мы работали не хуже, чем другие до нас, но скандала не избежать! А все эти всезнайки, реформисты! Что будет после выборов, меня не интересует, но перед выборами нельзя доводить дело до скандала. — Он взял бокал. — Теперь ты видишь, почему дело Дири нам вовсе не ко времени. Оно нам некстати. Понимаешь?..
   — Конечно! — равнодушно ответил Бэньон. «Только бы не дать вылиться наружу триумфу, никакого удовлетворения на лице!» — успокаивал он себя при этом.
   — Нужно было соблюдать величайшую осторожность, — произнес Уилкс. — А тут появляется Люси Карровэй, включаешься в игру ты. — Уилкс покачал головой. — Вам не следовало соваться для вашей же пользы, — он осушил свой бокал, поставил его и посмотрел на часы. Лицо его было тупым и невыразительным. — Как все-таки быстро летит время за беседой с настоящим человеком! — пробормотал он, и Дэв понял, что Уилкс уже не в состоянии контролировать свои действия.