Ладлэм Роберт. Завещание Холкрофта

   Но в то же время оставалось важным, чтобы ни у кого не возникало никаких подозрений относительно поисков им Теннисона, чтобы никому не взбрело бы в голову, что он сам как-то связан с этим… Тинаму.
   Тинаму! Убийца! Это была страшная новость. Если версия МИ-5 верна, женевские банкиры тут же прервут всякие переговоры, замкнут свои сейфы и будут дожидаться наследников в следующем поколении. И все же надо притвориться, будто он готов отречься от завета. Если Теннисон и впрямь этот Тинаму, его могут разоблачить, поймать, и тогда он окажется непричастен к счету в женевском банке – тогда завет останется в силе. И вина будет искуплена. Как явствовало из условий договора, старшая сестра Теннисона была важнейшим звеном, сестра, а не брат – ведь она старший ребенок фон Тибольта!
   Убийца! О боже!
   Но сначала самое главное. Холкрофт понимал, что ему надо отвести от себя подозрения, убедив обоих агентов в своей невиновности. Он нетвердой походкой подошел к стулу, сел и наклонился вперед.
   – Послушайте, – начал он слабым голосом. – Я сказал вам правду. Мне ничего не известно о Теннисоне, об этом убийце. Мне нужно найти детей фон Тибольта, а не какого-то конкретного члена семьи. Я пытался разыскать Теннисона, потому что я знаю, что его настоящая фамилия фон Тибольт и что он работает в «Гардиан». Вот и все.
   – Если это так, – сказал седой, – возможно, вы можете объяснить нам, в чем суть дела.
   Пусть твоя ложь основывается хотя бы на толике правды.
   – Я скажу вам все, что знаю, а это немного. Многое для самого меня прояснилось в результате поисков в Рио. Дело конфиденциальное, речь идет о деньгах. – Ноэль вздохнул и потянулся за сигаретами. – Фон Тибольтам оставлено наследство – не спрашивайте кем, потому что мне это не известно и адвокат вам этого никогда не скажет.
   – Как зовут этого адвоката? – спросил седой.
   – Сначала мне следует получить у него согласие назвать его имя, – ответил Холкрофт, закуривая и лихорадочно соображая, кому бы в Нью-Йорке можно позвонить из телефона-автомата.
   – Возможно, мы попросим вас это выяснить, – сказал седой. – Продолжайте.
   – В Рио я выяснил, что фон Тибольты в тамошней немецкой общине были изгоями. У меня есть одно соображение – только соображение, – что именно потому, что они участвовали в сопротивлении нацистам в Германии, кто-то – возможно, настроенный антинацистски немец или немцы – оставил им в наследство деньги.
   – В Америке? – спросил рыжий.
   Ноэль понял, что это ловушка, но он был к ней готов. Твердо гни свою линию.
   – Ну ясно, кто бы это ни был, он прожил в Америке длительное время. Если он – или они – прибыли в Штаты после войны, это значит, карантинное свидетельство у них было в порядке. С другой же стороны, возможно, это родственники людей, приехавших в Америку давным-давно. Я, честное слово, не знаю.
   – Но почему в качестве посредника выбрали именно вас? Вы же не адвокат.
   – Нет. Но адвокат – мой приятель, – ответил Холкрофт. – Он знает, что я много разъезжаю по миру. Он знал, что я отправляюсь в Бразилию по делу одного своего клиента… Я архитектор. И он попросил меня порасспросить людей, посоветовал, куда можно обратиться, в том числе в министерство иммиграции.
   Все должно быть очень просто. Не надо ничего усложнять.
   – Но ведь от вас требовалось проделать большую работу, не так ли? – в вопросе рыжего слышалось недоверие.
   – Ну, не совсем так. Я ему многим обязан. Мне это было несложно. – Ноэль затянулся сигаретой. – Это просто непостижимо! Это казалось таким простым делом – и что из этого вышло!
   – Вам сказали, что Иоганн фон Тибольт сейчас носит имя Джона Теннисона, что он работает в Лондоне – или его работа связана с Лондоном, – произнес седой, держа руки в карманах пальто и в упор глядя на Ноэля. – И потому вы, желая оказать любезность приятелю, совершаете перелет из Бразилии в Великобританию, чтобы найти его здесь. Просто желая оказать любезность приятелю… Да, мистер Холкрофт, это просто непостижимо!
   Ноэль уставился на седого. Ему вспомнились слова Сэма Буоновентуры: «Я сам взвился… Только так и можно осаживать этих зарвавшихся копов».
   – Э, нет! Я вылетел в Лондон из Рио вовсе не из-за этих фон Тибольтов! Я лечу в Амстердам. Можете связаться с моим офисом в Нью-Йорке – и вы увидите, что я работаю по контракту на Кюрасао. И могу сообщить вам, что Кюрасао – это голландское владение, и я еду в Амстердам на совещание по проекту.
   Взгляд седого, похоже, смягчился.
   – Понятно, – сказал он спокойно. – Возможно, мы сделали неверные выводы, но, думаю, вы согласитесь, что факты вынудили нас прийти к таким выводам. Мы приносим вам свои извинения.
   Довольный собой, Ноэль подавил улыбку. Он учел все уроки: сумел лгать, не теряя бдительности.
   – Ничего, – сказал он. – Но теперь позвольте мне задать вам вопрос. Об этом Тинаму. Откуда вам известно, что это фон Тибольт?
   – Мы в этом не уверены, – ответил седой. – Мы надеялись, что вы сможете подтвердить наши предположения. Но, кажется, ошиблись.
   – Конечно, ошиблись. Но почему Теннисон? Мне кажется, я должен сообщить нью-йоркскому адвокату…
   – Не надо, – прервал его англичанин. – Не делайте этого. Это не надо ни с кем обсуждать.
   – Вы немного опоздали, – сказал Холкрофт, блефуя. – Это дело уже обсуждалось. У меня нет перед вами никаких обязательств, но есть обязательства перед тем адвокатом. Он же мой приятель.
   Агенты МИ-5 тревожно переглянулись.
   – Помимо ваших обязательств перед приятелем, – сказал седой, – я полагаю, вы несете куда более важную ответственность. Ответственность, которая может быть возложена на вас вашим правительством. Это чрезвычайно секретное и деликатное расследование. Тинаму – международный убийца. В числе его жертв много видных деятелей мирового значения.
   – И вы считаете, что это – Теннисон?
   – У нас имеются косвенные улики, но весьма и весьма веские.
   – И все-таки они не вполне убедительные?
   – Нет.
   – Но только что вы говорили об этом с полной уверенностью.
   – Мы пытались поймать вас на слове. Это просто такой метод вести допрос.
   – Это чертовски оскорбительно!
   – Это чертовски эффективно! – сказал рыжий со шрамом на лбу.
   – И каковы же косвенные улики против Теннисона?
   – Вы сможете это сохранить в тайне? – спросил седой. – Эта просьба, если вы того пожелаете, может быть подтверждена вам представителем высшей правоохранительной власти вашей страны.
   Холкрофт замялся.
   – Хорошо, я не буду звонить адвокату в Нью-Йорк. И никому ничего не скажу. Но и мне нужна кое-какая информация.
   – Мы не вступаем в торги, – свирепо сказал молодой, но осекся, поймав суровый взгляд старшего коллеги.
   – Это не предмет торга, – сказал Ноэль. – Как я сказал, мне нужно найти кого-либо из членов семьи, и я это сделаю. Где я могy найти сестер Теннисона? Одна замужем за капитаном военно-морского флота по фамилии Бомонт. Адвокату в Нью-Йорке это точно известно, и он сам попытается разыскать ее, если это не удастся мне. Но это могу сделать и я.
   – Лучше, если бы это сделали вы, – согласился седой. – Мы убеждены, что сестры не знают о тайной деятельности брата. Насколько мы можем судить, между членами семьи возникла некоторая отчужденность. Насколько серьезна эта размолвка, мы не знаем, но они почти не поддерживают друг с другом никаких отношений. Если честно, то ваше появление лишь затруднило нашу задачу. Нам очень не хочется, чтобы их что-то сейчас встревожило. Мы предпочитаем иметь дело с контролируемой ситуацией.
   – Их ничто не встревожит, – ответил Ноэль. – Я только передам им то, о чем меня просили, и отправлюсь по своим делам.
   – В Амстердам?
   – В Амстердам.
   – Ну, конечно. Старшая сестра замужем за капитаном Энтони Бомонтом. Она его вторая жена. Они живут под Портсмутом, в нескольких милях к северу от военно-морской базы в Портси. В местном телефонном справочнике указан его номер телефона. Младшая сестра недавно переехала в Париж. Работает переводчицей в издательстве «Галлимар», но не проживает по адресу, указанному в списке сотрудников. Мы не знаем, где она живет.
   Холкрофт встал и прошел к столу. Он взял ручку и стал писать на листке бумаги:
   – Энтони Бомонт… Портсмут… «Галлимар»… Как пишется «Галлимар»?
   Рыжий продиктовал по буквам.
   Ноэль записал.
   – Я позвоню им утром и черкну пару строк в Нью-Йорк, – сказал он, размышляя, сколько времени может занять поездка в Портсмут. – Сообщу адвокату, что нашел сестер, но не смог найти брата. Правильно?
   – Мы не смеем просить вас бросать это дело…
   – Разумеется. Я бы мог сказать, почему я решил его бросить, но вам-то что до этого?
   – Отлично. На большее мы и надеяться не могли.
   – А теперь скажите мне, почему вы считаете, что Джон Теннисон и есть Тинаму. Вы мои должники.
   Седой ответил не сразу:
   – Возможно, вы и правы. Но я хочу еще раз подчеркнуть, что информация эта строго секретная.
   – Да кому я могу об этом рассказать? Я же не клиент… вашего ведомства!
   – Ну хорошо, – сказал седой. – Как вы выразились, мы ваши должники. Но вы должны понимать: тот факт, что мы сообщили вам эту информацию, заставит нас в случае чего иметь в виду вас как источник ее утечки. Круг лиц, которым известна эта информация, очень узок.
   Холкрофт нахмурился: изобразить гнев оказалось делом простым.
   – Но я полагаю, столь же немногочисленны и те люди, к кому вы можете ворваться и обвинить их в том, будто они оплачивают работу убийц! Если бы все это происходило в Нью-Йорке, я бы незамедлительно отправился вместе с вами в суд. Так что, повторяю, вы – мои должники.
   – Хорошо. Итак, мы обнаружили некую цепь закономерностей, даже на первый взгляд слишком очевидную, чтобы проводить длительное расследование. Но лишь до того момента, как мы начали разрабатывать этого человека. В течение нескольких лет Теннисон постоянно появлялся в тех местах или вблизи тех мест, где совершались убийства. Все это казалось просто сверхъестественным.