— Послушай, — начал он, — это совсем не то, что ты думаешь.
— Убери руку с револьвера, и мы спокойно поговорим обо всем, — невозмутимо произнес я. Очень осторожно он опустил руку с оружием. — Похоже, что ты убил нашего быка на нашем же пастбище. Мне доводилось видеть, как вешали и за меньшее.
Вся его надменность мгновенно испарилась. Он внимательно смотрел на меня.
— Тэлон, все выглядит некрасиво, черт возьми, очень некрасиво. Но хуже всего, что это ваш бык, но на нем мое клеймо.
— Твое клеймо? — Я страшно удивился. По правде говоря, выгоняя тогда быка из кустов, я не обратил внимание на тавро, хотя обычно ковбой, занятый сбором скота, отмечает это машинально.
— Наш бык? На нем твое клеймо? — переспросил я.
— Тэлон, этому клейму уже два или три года. Можешь верить или нет, но я не краду скот. Я хочу заполучить каждого теленка, рожденного коровой, но по-честному. Я никогда ни у кого не крал. — Он сделал паузу. — Розитер думает иначе, да и твои ребята тоже, но это факт. Я никогда ни у кого не крал мяса, только когда нечего было есть… но мы все так поступаем, когда находимся далеко от дома. — Он продолжал: — Пару лет назад я заметил, как этот бык пошел за одной из ваших коров. Такое случается сплошь и рядом. Иногда теленок теряет мать и идет за первой попавшейся коровой. Я не обращал на это внимания, пока недавно не выяснилось еще кое-что. И тогда мне стало любопытно, просто до чертиков любопытно.
И Бэлч протянул кусок шкуры, который срезал с бедра животного. Если клеймо переделано — то есть поверх него выжжено новое, — то с виду оно может ничем не выделяться, но если взглянуть на обратную сторону шкуры, становится ясно видно то, что тавро переменили.
— Да, его переделали, — согласился я. — Наше на ваше. Этого вполне достаточно, Бэлч, чтобы вздернуть тебя.
Он кивнул.
— Я готов присягнуть, что не делал этого, и готов поручиться за своих ребят. Согласен, в последнее время у меня появилось несколько крутых парней, но те, кто работал у меня два года назад — а большинство из них и сейчас со мной, — честны как невинные младенцы. — Он снова помолчал. — Да и зачем мне проверять, настоящее ли клеймо на быке, который и так мой? Тэлон, здесь что-то не так. Не знаю, что к чему, но кто-то занимается тем, что пережигает клейма на скоте. Кто-то старается, чтобы ваш скот сошел за мой, и наоборот.
Конечно, Бэлч, грубый и жесткий человек, который без колебаний перешагнет через кого угодно, мне не нравился, но сейчас я ему верил.
— Похоже, кто-то пытается подлить масла в огонь, — согласился я. — Похоже, кому-то хочется, чтобы мы сцепились.
— Я уже думал об этом.
— Видимо, он нацелился заграбастать все пастбища и весь оставшийся скот. И считает, что ему некуда спешить.
— Может быть… Но кто?
Как ни странно, но в тот момент я подумал о Лизе. Мне не нравились тайны и загадки, особенно если они касались моей жизни или работы. А теперь их стало уже две.
Удастся ли их разгадать?
Вообще, кто она такая? Где ее семья? И где ее дом?
Некоторые полагают, что на бескрайних пастбищах, как эти, люди совсем не знают друг друга. Однако сообщество обитателей ранчо очень тесно связано, и все здесь знакомы… или хотя бы так считают. Чужак сразу же берется на заметку, и никто не успокоится, пока незнакомец не окажется на своем месте в общей схеме. Однако о Лизе представления не имел никто.
Это означало, что Лиза была здесь совершенно новым человеком и жила где-то достаточно далеко от других.
Кто оставался еще?
Майор… явно вне всяких подозрений. У него есть все, что ему нужно и он живет, как ему нравится. К тому же считается наиболее влиятельным человеком в округе — как в своих собственных глазах, так и по мнению остальных.
— Надо подумать, — немного погодя, заметил я. — Давай-ка, Бэлч, держать наше открытие при себе. Если у тебя появятся какие-нибудь мысли, дай мне знать.
Неожиданно, повинуясь порыву, я рассказал ему, как меня подстрелили. И о том, что на меня охотятся.
— Но почему — тебя? — удивился он.
— Кое-кто из наших ребят считает это делом рук твоих парней. Похоже, они слышали, что я неплохо стреляю, и им не терпится вывести меня из игры.
— Нет… вряд ли, Тэлон. — Он посмотрел на меня. — Мои не боятся ни тебя, ни кого-нибудь еще. Они предложили захватить тебя и заставить открыть карты, но я запретил им это. Если кто-то и стрелял в тебя, то не из моих.
— Ну, хорошо, — кивнул я. — Придерживай своих, а я постараюсь попридержать наших. А пока не будем ничего говорить и посмотрим, что последует дальше. Когда станет очевидно, что мы не собираемся драться, наш противник попытается принять более крутые меры.
Бэлч протянул руку.
— Договорились, Тэлон. Я так и сделаю.
Он выехал из лощины, а я, поскольку не любил, чтобы даром пропадало добро, спешился и, перед тем как направиться к хижине, вырезал себе несколько бифштексов.
Теперь мне предстоял разговор с Джо Хингом. К счастью, никто в «Стремени» не желал нажить себе неприятностей. А с Бэлчем и Сэддлером их и быть не должно.
Весь путь до нового загона, который построили в кустарнике, пока я отлеживался, моя голова раскалывалась от мыслей. Но я ни на шаг не приблизился к разгадке тайны.
Джо Хинг, Ропер, Фуэнтес и Харли немного потрудились и, используя широкую поляну посреди кустарника, загородили несколько проходов. Получился примитивный загон для скота, где его держали до перегона на ранчо. Грубая работа, но необходимая. Конечно, в загоне нашлось бы около дюжины прогалин, через которые коровы — если бы они знали их — могли вырваться на волю. Но мы не собирались держать их здесь слишком долго, чтобы они все сообразили.
Появился Фуэнтес со скотом. Соединив животных, мы загнали их в загон, а когда закрепили перекладины на чем-то вроде ворот, я рассказал Тони о Бэлче.
— Ничего не говори… никому, — предупредил я. — Ты увидишь этого быка, поэтому тебе нужно знать. Но тут очень сильно смердит, до самых небес, и я хочу знать, чем именно.
Перекатив сигару меж белых зубов, он удивленно посмотрел на меня.
— Ты же не думаешь, что вор — я, а? Ты же не считаешь, что я краду коров?
— Ну, — ответил я, — мне ничего про это неизвестно. Я просто готов поспорить, что ты не стал бы красть коров у того, на кого работаешь. — Усмехнувшись, добавил: — Сказать по правде, не думаю, что ты вообще станешь красть коров. И мне не хочется, чтобы ты стрелял в кого-то без особой на то причины.
Он посмотрел на кончик сигары.
— Я знаю одно, амиго, что тебе лучше быть поосторожней. И чувствую, что скоро что-то случится. Боюсь, что воры, обнаружив, что ты их раскусил, еще раз попытаются убить тебя.
— Они уже пытались, — ответил я.
Мы отправились к хижине, расседлали своих коней, умылись и вошли в дом. Я как раз надевал рубашку, когда из-за подъема появилась лошадь, несущаяся во весь опор.
Ее погоняла Энн.
Фуэнтес стоял у дверного косяка с винчестером в руках. Она бросила на него быстрый взгляд.
— Вы все вооружаетесь? Что случилось?
— Ничего, — ответил я. — Просто мы не хотим, чтобы с нами что-нибудь случилось.
— Папа хочет встретиться с вами, — улыбнулась мне Энн. — Вы приглашены на обед.
— Прошу прощения, но у меня нет ничего, кроме рабочей одежды.
— Не волнуйтесь. — Она посмотрела на Тони. — Извините, он хочет поговорить с Майло… конфиденциально.
Фуэнтес пожал плечами.
— Нам обоим не стоит уезжать, но если он поедет, то оставьте его у себя ночевать. Он не совсем окреп, сеньорита. Хотя и работает, но все еще слаб.
— Я заметила.
— Кто это слаб? — взревел я. — Да я в любой момент могу положить тебя на лопатки!
Фуэнтес ухмыльнулся:
— Возможно, амиго, возможно. Но я думаю о долгой поездке по ночному воздуху. Мне кажется, она не очень-то полезна для тебя, а?
Я понял, куда он клонит, и у него имелись на то причины. Но все это касалось не одного меня.
— Ночной воздух вреден не только мне. — Я стал серьезным. — Опасаюсь оставлять тебя одного. Эти мерзавцы могут вернуться сюда.
— Какое им дело до меня? — удивился он.
— У мерзавцев возникают странные идеи. Вдруг они решат, что тебе о них известно так же много, как и мне.
— Может быть, вы перестанете болтать глупости? — нетерпеливо вмешалась Энн. — Вы судите как дети.
— Да он всегда шутит, — успокоил ее Фуэнтес. — И только иногда говорит серьезно.
Как хорошо, что у меня в хижине оставалась чистая рубашка. Не потребовалось много времени, чтобы надеть ее и причесаться. Спустя несколько минут мы поскакали. К счастью, Энн торопилась добраться до ранчо. Мы неслись во весь опор, и мне это нравилось — по скачущему всаднику очень неудобно целиться.
Я толком не знаю, что хотел увидеть, но того, что оказалось передо мной, точно не ожидал. Дом майора был большим, белым и элегантным, украшенным четырьмя колоннами вдоль фасада и балконами между парой колонн по обеим сторонам от дверей. Три ступени вели на крытую веранду округлой формы, на которой стояли стол и кресла.
На мгновение я замешкался.
— Вы уверены, что он хочет принять меня здесь? А не где-нибудь в людской?
— Уверена.
Мы вошли, и майор, сняв очки, выглянул из большого кресла, в котором сидел.
— Входите, входите, сынок! — Он поднялся. — Извините, что мне пришлось послать за вами Энн, но у нее как раз была оседлана лошадь.
— Это доставило мне удовольствие, сэр.
Он снова взглянул на меня — недоуменным, оценивающим взглядом. Потом указал на кресло напротив своего.
— Выпьете что-нибудь? Может быть, виски?
— Шерри, сэр. Предпочитаю его… если только у вас нет мадеры.
Он снова посмотрел на меня, а когда вошел пожилой китаец, распорядился:
— Фонг, бренди для меня и мадеры для джентльмена. — Он еще раз оценил меня. — Что-нибудь определенное?
— Бол или Рейнуотер… любое.
Майор Тимберли выбил пепел из потухшей трубки и задумчиво пососал мундштук. Несколько раз он бросал на меня взгляды из-под густых бровей. Потом принялся набивать табаком трубку.
— Никак не могу разобраться в вас, молодой человек.
— В самом деле?
— Вы работаете со скотом на моего соседа, и я наслышан, что вы известны как человек, хорошо владеющий оружием. К тому же у вас манеры джентльмена.
Я улыбнулся ему.
— Сэр, манеры ни к чему не обязывают, не более, чем одежда. Манерам можно выучиться, а одежду купить.
— Да-да, конечно. Но тут чувствуется определенный стиль, сэр, вполне определенный стиль. По нему и узнается джентльмен, сэр.
— Я не замечал, чтобы для скота имело какое-либо значение, сэр, джентльмен или нет человек на хорошем коне, умеющий накинуть лассо. И потом, в наши дни у мужчин стало модным подражать Западу.
— Да-да, конечно. — Майор Тимберли раскурил свою трубку. — Насколько я понимаю, в вас стреляли?
— Более того, сэр. В меня попали.
— И вы не знаете, кто это сделал?
— На данный момент нет, сэр.
— Тэлон, мне необходимы люди. Особенно те, кто умеет обращаться с оружием. Кажется, в наших краях скоро начнется война… Не знаю когда, почему или зачем… Не знаю, кто начнет ее, но я хочу победить. — Он сердито запыхтел трубкой. — Более того, я намерен победить.
— И чего вы надеетесь достичь, сэр?
— Мира… Безопасности. По крайней мере, на какое-то время.
— Ну, конечно, сэр. Это то, что мы не в состоянии долго сохранять, не так ли, сэр? — Я помолчал. — Если вы хотите нанять меня в качестве бойца, то не стоит тратить времени даром. Я ковбой и не более того.
— И поэтому Розитер нанял вас? — резко показывая свое недовольство, спросил майор.
— Я полагаю, он меня нанял, так как Джо Хинг сказал ему, что на ранчо нужен работник. Он понятия не имел, что я умею обращаться с оружием. Я никак не рекламировал этот факт. Более того, не вижу причин, из-за которых могут произойти какие-либо неприятности. Я уверен, что нет ничего такого, о чем вы, Бэлч, Сэддлер и Генри Розитер не смогли бы договориться между собой. А если вы затеете войну, то только сыграете на руку тому, кто раздувает огонь.
Майор затих. С минуту он курил, а потом очень осторожно спросил:
— И кто это может быть?
— Не знаю.
— А кто из нас троих мог бы быть? Ведь это все, кто здесь есть.
Мадера оказалась неплохой. Я поставил бокал и, сам не веря тому, что говорю, произнес:
— А если предположить, что тут замешан посторонний? Некто, держащийся на безопасном расстоянии и намеренно подстраивающий всякие пакости, которые вызывают ваше подозрение. На карту поставлено несколько сот тысяч акров отменных пастбищ, майор. — Внезапно я сменил тему: — Как у вас идет сгон скота?
Он метнул в меня взглядом.
— Так себе… А у вас?
— То же самое. — Я немного помедлил. — А как у вас с молодняком?
Майор со стуком поставил свой бокал.
— Однако что вы под этим подразумеваете, молодой человек? Что вам известно о моем скоте?
— Совсем ничего, но я подозреваю, что вы недосчитываетесь поголовья. Я подозреваю, что вы не находите трехлеток и телят помоложе.
Он уставился на меня.
— Вы правы, будь оно неладно! Но откуда вам это известно?
— Потому что то же самое происходит и у нас, и у Бэлча, и у Сэддлера. — Я взял бокал. — Нам попалось совсем немного животных моложе четырех лет.
Сделав глоток, майор взволнованно вытер рот тыльной стороной ладони.
— Какое-то проклятье! Именно проклятье! — Он показал жестом вокруг себя. — Я живу хорошо, молодой человек. И мне нравится жить с комфортом. Но это дорого стоит, будь оно неладно. Стоит больших денег, поэтому мне нужна каждая голова скота, которую я могу заполучить. Поверьте, я говорю вам то, что не говорил никому, но вы джентльмен, сэр. Мне все равно, чем вы занимаетесь, вы джентльмен. И сохраните конфиденциальность того, что я вам сообщаю. — Он помолчал. — Мне необходим племенной скот! Я задолжал. Сильно задолжал. Люди считают меня богатым, и если скот, который мне принадлежит, окажется на месте, то так оно и есть. Но если нет? Я потеряю все. Все до последнего. Учтите, вы подведете меня, рассказав о том, что я говорил такое, и я назову вас лжецом, сэр, и вызову на дуэль — стрелок вы или нет.
— Можете быть уверены, что я ни словом не обмолвлюсь об этом. А ваша дочь знает?
— Энн? Конечно же нет! Женская голова не предназначена для таких проблем. И не должна знать. Женщины обладают красотой, грацией, обаянием — за это мы их любим, ради них и работаем. Даже бедняк, сэр, мечтает, чтобы женщина обладала такими качествами, и его жена обязана иметь их — хотя бы в его собственных глазах. Энн ничего не известно, и она ничего не узнает.
— А если с вами что-нибудь случится? Как тогда? Как она справится?
Майор Тимберли махнул рукой.
— Ничего со мной не случится. — Неожиданно он встал. — Бэлч и Сэддлер тоже недосчитались скота! Тогда возникает другой вопрос. Если только… — Он посмотрел на меня. — Если только кто-то из них не крадет коров у самого себя, чтобы выглядеть невиновным. Мальчик мой, окажись то, что мы предполагаем, правдой, значит, скот крадут уже в течение нескольких лет, крадут очень осторожно, чтобы его исчезновение не замечали.
Мои мысли крутились вокруг того, что он сказал насчет женщин, ничего не понимающих в делах. Ему стоило бы познакомиться с моей матерью. Эм Тэлон была на четверть дюйма ниже шести футов — высокая, ширококостная женщина с гор. В молодости она считалась привлекательной, но я не уверен, что ее когда-нибудь называли хорошенькой… Скорее всего, необычной.
Еще при жизни отца она принимала участие в управлении хозяйством, отлично разбиралась в скоте — так же как и в мужчинах — и во всем действовала, как Сэкетт — такую фамилию носила ее семья. Сильная женщина, она родилась, чтобы идти бок о бок с сильным мужчиной, каким и был мой отец. Однако в первую очередь он считал себя строителем и лишь потом ранчеро.
Мы с майором Тимберли еще долго разговаривали, и наконец, когда наступило время идти спать, он сказал:
— Молодой человек, если вы узнаете что-то новое, сразу же приезжайте ко мне. Понадобится предпринять какие-то действия, чтобы остановить скотокрадство, — предпринимайте, и я всегда поддержу вас.
— Тут дело обстоит иначе, сэр. Пока скотокрадство не стоит останавливать.
— Да вы шутите?
— Вовсе нет, сэр. Сначала надо разузнать, что со скотом. Я полагаю, что его где-то прячут, в каком-то тайном месте, где-то подальше отсюда. Если мы сейчас насядем на скотокрадов, то они просто-напросто сбегут вместе со стадом и уберутся в Мексику. И тогда вы потеряете все. Предоставьте это мне, майор. Кажется, у меня возникла кое-какая идея. Если вы захотите связаться со мной, то я в хижине. А если меня не будет, передайте Фуэнтесу.
— Мексиканцу?
— Он лучший работник «Стремени», майор, и надежный человек.
— Конечно. Я не хотел никого обидеть и хорошо знаю Фуэнтеса. Он может получить у меня работу, когда только пожелает.
На следующее утро майор не вышел к завтраку, зато появилась Энн.
Она вошла радостная и сияющая, в бело-голубом клетчатом платье и в чем-то вроде голубого шарфа на шее.
— Вы с папой так долго разговаривали, — оживленно произнесла она. — Вы просили моей руки?
— Увы, — ответил я, — мы говорили о скоте. До вас так и не добрались.
— Вы хотите сказать, что он даже не произнес перёд вами свой излюбленный монолог о том, что женщины ничего не понимают в делах? Удивительно! Он обожает эту тему. Он милый, но такой наивный. Я больше его разбираюсь в том, как вести дела на ранчо, и занимаюсь этим… с двенадцати лет. Мама говорила мне, что я должна за ним присматривать.
Я усмехнулся:
— А он об этом знает?
— О Господи! Нет. Он бы страшно расстроился. Но отец отлично разбирается в скоте и лошадях. Умеет делать деньги, хотя еще лучше умеет их тратить… Но даже при этом мы решили бы все наши проблемы, если бы не эта недостача скота.
— А много не хватает?
— Больше половины молодняка… и несколько лучших шестилеток.
Больше половины? Бэлч и Сэддлер недосчитались почти всех. Не в этом ли разгадка? И к тому же животные у майора лучше, чем у «Стремени» или Бэлча. Он привез несколько великолепных быков, и его молодняк нагуливал больше мяса, так почему тогда половина или чуть больше?
Новые сведения требовалось обдумать, но, возвращаясь утром назад, я выбросил все из головы. Первые несколько миль пролегали через открытые прерии, где и за две мили никто бы не. смог подобраться ко мне незамеченным. В разных местах мне попалось несколько животных с клеймом «Стремени», и я погнал их впереди себя. Но по мере приближения к невысоким покатым холмам стал осторожней.
Такие холмы очень обманчивы, в них есть места, удобные для засады, хотя на первый взгляд их не заметно. Я сделал широкий вираж, чтобы вернуть корову, вознамерившуюся сбежать в холмы, и тут обнаружил следы — несколько свежих, отчетливо читаемых отпечатков копыт коня, летящего легким галопом.
Следы указывали на холмы слева от меня, поэтому я окинул взглядом поросшие травой вершины, но не заметил ничего подозрительного. Мой серый по собственной инициативе двинул было за быком вправо, но я остановил его.
Внезапно я гикнул и погнал скот бегом через пролом, а сам тут же развернул серого и во весь дух влетел на левый склон.
Серый оказался на гребне в тот самый момент, когда возле моего уха просвистела пуля, затем я увидел, как кто-то спешно взбирается в седло и его конь во весь опор рвется вперед.
Серый умел и любил бегать. Несмотря на крутой подъем по склону, он сорвался с места и поскакал без моих понуканий. Я вытащил винчестер, поймал на мушку раскачивающуюся впереди фигуру и выстрелил.
И промазал.
На таком расстоянии да еще по движущейся цели… произошло бы чудо, если бы я попал. А всадник подхлестнул коня и исчез!
К тому моменту он находился в двухстах ярдах от меня. Когда я добрался до этого места, то увидел узкий спуск, который вел вниз, в лесистую долину. Видимо, он проскользнул в щель и скрылся. Я подъехал к спуску и остановился.
Передо мной расстилались с добрых полмили густого кустарника, заканчивавшегося у разрушенных холмов. В воздухе стоял запах пыли. Человек, которого я преследовал, скрывался где-то поблизости, он, наверное, только и ждал, чтобы я двинулся вперед и позволил себя убить. Однако я настолько приблизился к разгадке!
Следы… На покрытой пылью земле я нашел пару следов и определил направление. В следующую минуту я оказался в зарослях, петляя между опунциями и меските.
Еще один след — сломанная ветка меските. А вот здесь листья только что расправились после того, как кто-то продирался сквозь кусты. Я осторожно шел, не переставая пристально оглядывать пространство слева и справа от себя. Однако час поисков не дал ничего.
Стрелявший в меня опять скрылся. Мне стало казаться, что мое везение иссякает. В конце концов, сколько можно промахиваться?
Допустим, ему представлялось не так уж много возможностей, но все равно мою шкуру спасало только везение, а оно недолговечно. Обстоятельства были против меня.
Спустившись в лощину, я отправился за своим скотом, который прошел через редкий кустарник и теперь рассеялся по всему пастбищу. Я снова собрал коров вместе и погнал вперед, подобрав по дороге еще парочку.
Когда я вернулся, Фуэнтес уже уехал, но в хижине, за столом с кружкой кофе в руке, сидел Денни Рольф.
Однако у меня возникло ощущение, что он здесь недавно.
Он как-то настороженно и даже виновато посмотрел на меня. Потом опустил кружку на стол.
— Привет, — сказал он.
— Интересно, где же ты был?
Глава 15
— Убери руку с револьвера, и мы спокойно поговорим обо всем, — невозмутимо произнес я. Очень осторожно он опустил руку с оружием. — Похоже, что ты убил нашего быка на нашем же пастбище. Мне доводилось видеть, как вешали и за меньшее.
Вся его надменность мгновенно испарилась. Он внимательно смотрел на меня.
— Тэлон, все выглядит некрасиво, черт возьми, очень некрасиво. Но хуже всего, что это ваш бык, но на нем мое клеймо.
— Твое клеймо? — Я страшно удивился. По правде говоря, выгоняя тогда быка из кустов, я не обратил внимание на тавро, хотя обычно ковбой, занятый сбором скота, отмечает это машинально.
— Наш бык? На нем твое клеймо? — переспросил я.
— Тэлон, этому клейму уже два или три года. Можешь верить или нет, но я не краду скот. Я хочу заполучить каждого теленка, рожденного коровой, но по-честному. Я никогда ни у кого не крал. — Он сделал паузу. — Розитер думает иначе, да и твои ребята тоже, но это факт. Я никогда ни у кого не крал мяса, только когда нечего было есть… но мы все так поступаем, когда находимся далеко от дома. — Он продолжал: — Пару лет назад я заметил, как этот бык пошел за одной из ваших коров. Такое случается сплошь и рядом. Иногда теленок теряет мать и идет за первой попавшейся коровой. Я не обращал на это внимания, пока недавно не выяснилось еще кое-что. И тогда мне стало любопытно, просто до чертиков любопытно.
И Бэлч протянул кусок шкуры, который срезал с бедра животного. Если клеймо переделано — то есть поверх него выжжено новое, — то с виду оно может ничем не выделяться, но если взглянуть на обратную сторону шкуры, становится ясно видно то, что тавро переменили.
— Да, его переделали, — согласился я. — Наше на ваше. Этого вполне достаточно, Бэлч, чтобы вздернуть тебя.
Он кивнул.
— Я готов присягнуть, что не делал этого, и готов поручиться за своих ребят. Согласен, в последнее время у меня появилось несколько крутых парней, но те, кто работал у меня два года назад — а большинство из них и сейчас со мной, — честны как невинные младенцы. — Он снова помолчал. — Да и зачем мне проверять, настоящее ли клеймо на быке, который и так мой? Тэлон, здесь что-то не так. Не знаю, что к чему, но кто-то занимается тем, что пережигает клейма на скоте. Кто-то старается, чтобы ваш скот сошел за мой, и наоборот.
Конечно, Бэлч, грубый и жесткий человек, который без колебаний перешагнет через кого угодно, мне не нравился, но сейчас я ему верил.
— Похоже, кто-то пытается подлить масла в огонь, — согласился я. — Похоже, кому-то хочется, чтобы мы сцепились.
— Я уже думал об этом.
— Видимо, он нацелился заграбастать все пастбища и весь оставшийся скот. И считает, что ему некуда спешить.
— Может быть… Но кто?
Как ни странно, но в тот момент я подумал о Лизе. Мне не нравились тайны и загадки, особенно если они касались моей жизни или работы. А теперь их стало уже две.
Удастся ли их разгадать?
Вообще, кто она такая? Где ее семья? И где ее дом?
Некоторые полагают, что на бескрайних пастбищах, как эти, люди совсем не знают друг друга. Однако сообщество обитателей ранчо очень тесно связано, и все здесь знакомы… или хотя бы так считают. Чужак сразу же берется на заметку, и никто не успокоится, пока незнакомец не окажется на своем месте в общей схеме. Однако о Лизе представления не имел никто.
Это означало, что Лиза была здесь совершенно новым человеком и жила где-то достаточно далеко от других.
Кто оставался еще?
Майор… явно вне всяких подозрений. У него есть все, что ему нужно и он живет, как ему нравится. К тому же считается наиболее влиятельным человеком в округе — как в своих собственных глазах, так и по мнению остальных.
— Надо подумать, — немного погодя, заметил я. — Давай-ка, Бэлч, держать наше открытие при себе. Если у тебя появятся какие-нибудь мысли, дай мне знать.
Неожиданно, повинуясь порыву, я рассказал ему, как меня подстрелили. И о том, что на меня охотятся.
— Но почему — тебя? — удивился он.
— Кое-кто из наших ребят считает это делом рук твоих парней. Похоже, они слышали, что я неплохо стреляю, и им не терпится вывести меня из игры.
— Нет… вряд ли, Тэлон. — Он посмотрел на меня. — Мои не боятся ни тебя, ни кого-нибудь еще. Они предложили захватить тебя и заставить открыть карты, но я запретил им это. Если кто-то и стрелял в тебя, то не из моих.
— Ну, хорошо, — кивнул я. — Придерживай своих, а я постараюсь попридержать наших. А пока не будем ничего говорить и посмотрим, что последует дальше. Когда станет очевидно, что мы не собираемся драться, наш противник попытается принять более крутые меры.
Бэлч протянул руку.
— Договорились, Тэлон. Я так и сделаю.
Он выехал из лощины, а я, поскольку не любил, чтобы даром пропадало добро, спешился и, перед тем как направиться к хижине, вырезал себе несколько бифштексов.
Теперь мне предстоял разговор с Джо Хингом. К счастью, никто в «Стремени» не желал нажить себе неприятностей. А с Бэлчем и Сэддлером их и быть не должно.
Весь путь до нового загона, который построили в кустарнике, пока я отлеживался, моя голова раскалывалась от мыслей. Но я ни на шаг не приблизился к разгадке тайны.
Джо Хинг, Ропер, Фуэнтес и Харли немного потрудились и, используя широкую поляну посреди кустарника, загородили несколько проходов. Получился примитивный загон для скота, где его держали до перегона на ранчо. Грубая работа, но необходимая. Конечно, в загоне нашлось бы около дюжины прогалин, через которые коровы — если бы они знали их — могли вырваться на волю. Но мы не собирались держать их здесь слишком долго, чтобы они все сообразили.
Появился Фуэнтес со скотом. Соединив животных, мы загнали их в загон, а когда закрепили перекладины на чем-то вроде ворот, я рассказал Тони о Бэлче.
— Ничего не говори… никому, — предупредил я. — Ты увидишь этого быка, поэтому тебе нужно знать. Но тут очень сильно смердит, до самых небес, и я хочу знать, чем именно.
Перекатив сигару меж белых зубов, он удивленно посмотрел на меня.
— Ты же не думаешь, что вор — я, а? Ты же не считаешь, что я краду коров?
— Ну, — ответил я, — мне ничего про это неизвестно. Я просто готов поспорить, что ты не стал бы красть коров у того, на кого работаешь. — Усмехнувшись, добавил: — Сказать по правде, не думаю, что ты вообще станешь красть коров. И мне не хочется, чтобы ты стрелял в кого-то без особой на то причины.
Он посмотрел на кончик сигары.
— Я знаю одно, амиго, что тебе лучше быть поосторожней. И чувствую, что скоро что-то случится. Боюсь, что воры, обнаружив, что ты их раскусил, еще раз попытаются убить тебя.
— Они уже пытались, — ответил я.
Мы отправились к хижине, расседлали своих коней, умылись и вошли в дом. Я как раз надевал рубашку, когда из-за подъема появилась лошадь, несущаяся во весь опор.
Ее погоняла Энн.
Фуэнтес стоял у дверного косяка с винчестером в руках. Она бросила на него быстрый взгляд.
— Вы все вооружаетесь? Что случилось?
— Ничего, — ответил я. — Просто мы не хотим, чтобы с нами что-нибудь случилось.
— Папа хочет встретиться с вами, — улыбнулась мне Энн. — Вы приглашены на обед.
— Прошу прощения, но у меня нет ничего, кроме рабочей одежды.
— Не волнуйтесь. — Она посмотрела на Тони. — Извините, он хочет поговорить с Майло… конфиденциально.
Фуэнтес пожал плечами.
— Нам обоим не стоит уезжать, но если он поедет, то оставьте его у себя ночевать. Он не совсем окреп, сеньорита. Хотя и работает, но все еще слаб.
— Я заметила.
— Кто это слаб? — взревел я. — Да я в любой момент могу положить тебя на лопатки!
Фуэнтес ухмыльнулся:
— Возможно, амиго, возможно. Но я думаю о долгой поездке по ночному воздуху. Мне кажется, она не очень-то полезна для тебя, а?
Я понял, куда он клонит, и у него имелись на то причины. Но все это касалось не одного меня.
— Ночной воздух вреден не только мне. — Я стал серьезным. — Опасаюсь оставлять тебя одного. Эти мерзавцы могут вернуться сюда.
— Какое им дело до меня? — удивился он.
— У мерзавцев возникают странные идеи. Вдруг они решат, что тебе о них известно так же много, как и мне.
— Может быть, вы перестанете болтать глупости? — нетерпеливо вмешалась Энн. — Вы судите как дети.
— Да он всегда шутит, — успокоил ее Фуэнтес. — И только иногда говорит серьезно.
Как хорошо, что у меня в хижине оставалась чистая рубашка. Не потребовалось много времени, чтобы надеть ее и причесаться. Спустя несколько минут мы поскакали. К счастью, Энн торопилась добраться до ранчо. Мы неслись во весь опор, и мне это нравилось — по скачущему всаднику очень неудобно целиться.
Я толком не знаю, что хотел увидеть, но того, что оказалось передо мной, точно не ожидал. Дом майора был большим, белым и элегантным, украшенным четырьмя колоннами вдоль фасада и балконами между парой колонн по обеим сторонам от дверей. Три ступени вели на крытую веранду округлой формы, на которой стояли стол и кресла.
На мгновение я замешкался.
— Вы уверены, что он хочет принять меня здесь? А не где-нибудь в людской?
— Уверена.
Мы вошли, и майор, сняв очки, выглянул из большого кресла, в котором сидел.
— Входите, входите, сынок! — Он поднялся. — Извините, что мне пришлось послать за вами Энн, но у нее как раз была оседлана лошадь.
— Это доставило мне удовольствие, сэр.
Он снова взглянул на меня — недоуменным, оценивающим взглядом. Потом указал на кресло напротив своего.
— Выпьете что-нибудь? Может быть, виски?
— Шерри, сэр. Предпочитаю его… если только у вас нет мадеры.
Он снова посмотрел на меня, а когда вошел пожилой китаец, распорядился:
— Фонг, бренди для меня и мадеры для джентльмена. — Он еще раз оценил меня. — Что-нибудь определенное?
— Бол или Рейнуотер… любое.
Майор Тимберли выбил пепел из потухшей трубки и задумчиво пососал мундштук. Несколько раз он бросал на меня взгляды из-под густых бровей. Потом принялся набивать табаком трубку.
— Никак не могу разобраться в вас, молодой человек.
— В самом деле?
— Вы работаете со скотом на моего соседа, и я наслышан, что вы известны как человек, хорошо владеющий оружием. К тому же у вас манеры джентльмена.
Я улыбнулся ему.
— Сэр, манеры ни к чему не обязывают, не более, чем одежда. Манерам можно выучиться, а одежду купить.
— Да-да, конечно. Но тут чувствуется определенный стиль, сэр, вполне определенный стиль. По нему и узнается джентльмен, сэр.
— Я не замечал, чтобы для скота имело какое-либо значение, сэр, джентльмен или нет человек на хорошем коне, умеющий накинуть лассо. И потом, в наши дни у мужчин стало модным подражать Западу.
— Да-да, конечно. — Майор Тимберли раскурил свою трубку. — Насколько я понимаю, в вас стреляли?
— Более того, сэр. В меня попали.
— И вы не знаете, кто это сделал?
— На данный момент нет, сэр.
— Тэлон, мне необходимы люди. Особенно те, кто умеет обращаться с оружием. Кажется, в наших краях скоро начнется война… Не знаю когда, почему или зачем… Не знаю, кто начнет ее, но я хочу победить. — Он сердито запыхтел трубкой. — Более того, я намерен победить.
— И чего вы надеетесь достичь, сэр?
— Мира… Безопасности. По крайней мере, на какое-то время.
— Ну, конечно, сэр. Это то, что мы не в состоянии долго сохранять, не так ли, сэр? — Я помолчал. — Если вы хотите нанять меня в качестве бойца, то не стоит тратить времени даром. Я ковбой и не более того.
— И поэтому Розитер нанял вас? — резко показывая свое недовольство, спросил майор.
— Я полагаю, он меня нанял, так как Джо Хинг сказал ему, что на ранчо нужен работник. Он понятия не имел, что я умею обращаться с оружием. Я никак не рекламировал этот факт. Более того, не вижу причин, из-за которых могут произойти какие-либо неприятности. Я уверен, что нет ничего такого, о чем вы, Бэлч, Сэддлер и Генри Розитер не смогли бы договориться между собой. А если вы затеете войну, то только сыграете на руку тому, кто раздувает огонь.
Майор затих. С минуту он курил, а потом очень осторожно спросил:
— И кто это может быть?
— Не знаю.
— А кто из нас троих мог бы быть? Ведь это все, кто здесь есть.
Мадера оказалась неплохой. Я поставил бокал и, сам не веря тому, что говорю, произнес:
— А если предположить, что тут замешан посторонний? Некто, держащийся на безопасном расстоянии и намеренно подстраивающий всякие пакости, которые вызывают ваше подозрение. На карту поставлено несколько сот тысяч акров отменных пастбищ, майор. — Внезапно я сменил тему: — Как у вас идет сгон скота?
Он метнул в меня взглядом.
— Так себе… А у вас?
— То же самое. — Я немного помедлил. — А как у вас с молодняком?
Майор со стуком поставил свой бокал.
— Однако что вы под этим подразумеваете, молодой человек? Что вам известно о моем скоте?
— Совсем ничего, но я подозреваю, что вы недосчитываетесь поголовья. Я подозреваю, что вы не находите трехлеток и телят помоложе.
Он уставился на меня.
— Вы правы, будь оно неладно! Но откуда вам это известно?
— Потому что то же самое происходит и у нас, и у Бэлча, и у Сэддлера. — Я взял бокал. — Нам попалось совсем немного животных моложе четырех лет.
Сделав глоток, майор взволнованно вытер рот тыльной стороной ладони.
— Какое-то проклятье! Именно проклятье! — Он показал жестом вокруг себя. — Я живу хорошо, молодой человек. И мне нравится жить с комфортом. Но это дорого стоит, будь оно неладно. Стоит больших денег, поэтому мне нужна каждая голова скота, которую я могу заполучить. Поверьте, я говорю вам то, что не говорил никому, но вы джентльмен, сэр. Мне все равно, чем вы занимаетесь, вы джентльмен. И сохраните конфиденциальность того, что я вам сообщаю. — Он помолчал. — Мне необходим племенной скот! Я задолжал. Сильно задолжал. Люди считают меня богатым, и если скот, который мне принадлежит, окажется на месте, то так оно и есть. Но если нет? Я потеряю все. Все до последнего. Учтите, вы подведете меня, рассказав о том, что я говорил такое, и я назову вас лжецом, сэр, и вызову на дуэль — стрелок вы или нет.
— Можете быть уверены, что я ни словом не обмолвлюсь об этом. А ваша дочь знает?
— Энн? Конечно же нет! Женская голова не предназначена для таких проблем. И не должна знать. Женщины обладают красотой, грацией, обаянием — за это мы их любим, ради них и работаем. Даже бедняк, сэр, мечтает, чтобы женщина обладала такими качествами, и его жена обязана иметь их — хотя бы в его собственных глазах. Энн ничего не известно, и она ничего не узнает.
— А если с вами что-нибудь случится? Как тогда? Как она справится?
Майор Тимберли махнул рукой.
— Ничего со мной не случится. — Неожиданно он встал. — Бэлч и Сэддлер тоже недосчитались скота! Тогда возникает другой вопрос. Если только… — Он посмотрел на меня. — Если только кто-то из них не крадет коров у самого себя, чтобы выглядеть невиновным. Мальчик мой, окажись то, что мы предполагаем, правдой, значит, скот крадут уже в течение нескольких лет, крадут очень осторожно, чтобы его исчезновение не замечали.
Мои мысли крутились вокруг того, что он сказал насчет женщин, ничего не понимающих в делах. Ему стоило бы познакомиться с моей матерью. Эм Тэлон была на четверть дюйма ниже шести футов — высокая, ширококостная женщина с гор. В молодости она считалась привлекательной, но я не уверен, что ее когда-нибудь называли хорошенькой… Скорее всего, необычной.
Еще при жизни отца она принимала участие в управлении хозяйством, отлично разбиралась в скоте — так же как и в мужчинах — и во всем действовала, как Сэкетт — такую фамилию носила ее семья. Сильная женщина, она родилась, чтобы идти бок о бок с сильным мужчиной, каким и был мой отец. Однако в первую очередь он считал себя строителем и лишь потом ранчеро.
Мы с майором Тимберли еще долго разговаривали, и наконец, когда наступило время идти спать, он сказал:
— Молодой человек, если вы узнаете что-то новое, сразу же приезжайте ко мне. Понадобится предпринять какие-то действия, чтобы остановить скотокрадство, — предпринимайте, и я всегда поддержу вас.
— Тут дело обстоит иначе, сэр. Пока скотокрадство не стоит останавливать.
— Да вы шутите?
— Вовсе нет, сэр. Сначала надо разузнать, что со скотом. Я полагаю, что его где-то прячут, в каком-то тайном месте, где-то подальше отсюда. Если мы сейчас насядем на скотокрадов, то они просто-напросто сбегут вместе со стадом и уберутся в Мексику. И тогда вы потеряете все. Предоставьте это мне, майор. Кажется, у меня возникла кое-какая идея. Если вы захотите связаться со мной, то я в хижине. А если меня не будет, передайте Фуэнтесу.
— Мексиканцу?
— Он лучший работник «Стремени», майор, и надежный человек.
— Конечно. Я не хотел никого обидеть и хорошо знаю Фуэнтеса. Он может получить у меня работу, когда только пожелает.
На следующее утро майор не вышел к завтраку, зато появилась Энн.
Она вошла радостная и сияющая, в бело-голубом клетчатом платье и в чем-то вроде голубого шарфа на шее.
— Вы с папой так долго разговаривали, — оживленно произнесла она. — Вы просили моей руки?
— Увы, — ответил я, — мы говорили о скоте. До вас так и не добрались.
— Вы хотите сказать, что он даже не произнес перёд вами свой излюбленный монолог о том, что женщины ничего не понимают в делах? Удивительно! Он обожает эту тему. Он милый, но такой наивный. Я больше его разбираюсь в том, как вести дела на ранчо, и занимаюсь этим… с двенадцати лет. Мама говорила мне, что я должна за ним присматривать.
Я усмехнулся:
— А он об этом знает?
— О Господи! Нет. Он бы страшно расстроился. Но отец отлично разбирается в скоте и лошадях. Умеет делать деньги, хотя еще лучше умеет их тратить… Но даже при этом мы решили бы все наши проблемы, если бы не эта недостача скота.
— А много не хватает?
— Больше половины молодняка… и несколько лучших шестилеток.
Больше половины? Бэлч и Сэддлер недосчитались почти всех. Не в этом ли разгадка? И к тому же животные у майора лучше, чем у «Стремени» или Бэлча. Он привез несколько великолепных быков, и его молодняк нагуливал больше мяса, так почему тогда половина или чуть больше?
Новые сведения требовалось обдумать, но, возвращаясь утром назад, я выбросил все из головы. Первые несколько миль пролегали через открытые прерии, где и за две мили никто бы не. смог подобраться ко мне незамеченным. В разных местах мне попалось несколько животных с клеймом «Стремени», и я погнал их впереди себя. Но по мере приближения к невысоким покатым холмам стал осторожней.
Такие холмы очень обманчивы, в них есть места, удобные для засады, хотя на первый взгляд их не заметно. Я сделал широкий вираж, чтобы вернуть корову, вознамерившуюся сбежать в холмы, и тут обнаружил следы — несколько свежих, отчетливо читаемых отпечатков копыт коня, летящего легким галопом.
Следы указывали на холмы слева от меня, поэтому я окинул взглядом поросшие травой вершины, но не заметил ничего подозрительного. Мой серый по собственной инициативе двинул было за быком вправо, но я остановил его.
Внезапно я гикнул и погнал скот бегом через пролом, а сам тут же развернул серого и во весь дух влетел на левый склон.
Серый оказался на гребне в тот самый момент, когда возле моего уха просвистела пуля, затем я увидел, как кто-то спешно взбирается в седло и его конь во весь опор рвется вперед.
Серый умел и любил бегать. Несмотря на крутой подъем по склону, он сорвался с места и поскакал без моих понуканий. Я вытащил винчестер, поймал на мушку раскачивающуюся впереди фигуру и выстрелил.
И промазал.
На таком расстоянии да еще по движущейся цели… произошло бы чудо, если бы я попал. А всадник подхлестнул коня и исчез!
К тому моменту он находился в двухстах ярдах от меня. Когда я добрался до этого места, то увидел узкий спуск, который вел вниз, в лесистую долину. Видимо, он проскользнул в щель и скрылся. Я подъехал к спуску и остановился.
Передо мной расстилались с добрых полмили густого кустарника, заканчивавшегося у разрушенных холмов. В воздухе стоял запах пыли. Человек, которого я преследовал, скрывался где-то поблизости, он, наверное, только и ждал, чтобы я двинулся вперед и позволил себя убить. Однако я настолько приблизился к разгадке!
Следы… На покрытой пылью земле я нашел пару следов и определил направление. В следующую минуту я оказался в зарослях, петляя между опунциями и меските.
Еще один след — сломанная ветка меските. А вот здесь листья только что расправились после того, как кто-то продирался сквозь кусты. Я осторожно шел, не переставая пристально оглядывать пространство слева и справа от себя. Однако час поисков не дал ничего.
Стрелявший в меня опять скрылся. Мне стало казаться, что мое везение иссякает. В конце концов, сколько можно промахиваться?
Допустим, ему представлялось не так уж много возможностей, но все равно мою шкуру спасало только везение, а оно недолговечно. Обстоятельства были против меня.
Спустившись в лощину, я отправился за своим скотом, который прошел через редкий кустарник и теперь рассеялся по всему пастбищу. Я снова собрал коров вместе и погнал вперед, подобрав по дороге еще парочку.
Когда я вернулся, Фуэнтес уже уехал, но в хижине, за столом с кружкой кофе в руке, сидел Денни Рольф.
Однако у меня возникло ощущение, что он здесь недавно.
Он как-то настороженно и даже виновато посмотрел на меня. Потом опустил кружку на стол.
— Привет, — сказал он.
— Интересно, где же ты был?
Глава 15
Взяв кружку, я подошел к кофейнику и налил кофе. Мои глаза зацепились за кусок глины возле очага, все еще мокрой. Я внезапно напрягся, когда увидел ее.
Глина? Где тут поблизости есть глина? Я посмотрел через дверь на желоб с водой. Он оказался далеко не переполненным, а земля вокруг него — совершенно сухой.
Выпрямившись, я отхлебнул кофе и осторожно глянул мимо кружки на сапоги Денни Рольфа.
Глина.
Опустившись на стул по другую сторону стола, я снова выглянул за дверь. Его конь стоял привязанным в дальней части загона, что само по себе казалось странным. Вроде бы он хотел подобраться к хижине незамеченным, хотя и не настолько, чтобы прошмыгнуть в нее.
— Повезло сегодня?
— Что? — Денни, чем-то явно обеспокоенный, вздрогнул. — Повезло? Да нет. Нашел несколько голов, но они сбежали. Теперь их трудно сгонять — слишком часто с ними это делали.
Он посмотрел на мою шляпу.
— Такая хорошая шляпа и совсем испорчена. Тебе надо купить новую.
— Я и сам думал, но туда, где я смог бы достать новую, слишком долго ехать. Не так уж много таких мест в эту сторону от Сан-Антонио.
Денни как-то странно посмотрел на меня.
— Сан-Антонио? Совсем не то направление. Почему там? Есть места и к северу от нас… По-моему, не так уж далеко.
Мы оба говорили мало, каждый был занят собственными мыслями. Одежда Денни, кроме сапог, была пыльной. Он работал или где-то ездил… Но где?
— Денни, — начал я, — нам пора угомониться и оставить в покое хозяйство Бэлча и Сэддлера.
— Что ты хочешь сказать? — Он посмотрел на меня прямым, мрачным взглядом.
— Они тоже недосчитались скота. Возможно, нашелся человек, который хочет развязать войну между нами, чтобы потом забрать себе то, что останется.
— Да не верю я в это, — усмехнулся Денни. — Для чего же они тогда наняли охранников? Ты, черт возьми, хорошо знаешь, с каким напором действует Бэлч. А что до его сыночка…
— Успокойся. У нас нет никаких доказательств, чтобы предъявить обвинение. Только взаимная неприязнь и подозрительность.
— Ты здесь недолго. Подожди немного и сам увидишь. — Он помолчал. — Ты работал к югу отсюда?
— Немного… но в основном — к востоку.
— Джо Хинг сказал, что ты нужен на плоскогорье с другой стороны. Он хочет отделить наш скот от скота Бэлча и Сэддлера. Если ты и в самом деле неплохо обращаешься с оружием, то это как раз для тебя.
— Ни к чему доводить дело до стрельбы.
Он не спеша, внимательно оглядел меня.
— А этот Ингерман… он выглядит очень опасным. И Джори Бентон… Я слышал, он грозился подстрелить тебя.
Похоже, Денни старался вывести меня из себя, однако я только улыбнулся в ответ:
— Ингерман крутой мужик… Не знаю, как насчёт Бентона, а Ингерман умеет драться. Это жестокий и опасный тип, и если ты собрался выйти с ним на ковер, то лучше настроиться на битву до последнего. Ему платят жалованье охранника, и он собирается отрабатывать его.
— Испугался?
— Нет, Денни. Я не испугался — просто осторожен. Я никогда не бросаю дело на полпути. Когда человек наводит оружие на другого, ему лучше иметь на это причину, и, черт возьми, достаточно вескую. Оружие не игрушка. Оно не для того, чтобы его выставлять напоказ или повсюду размахивать им. Когда берешься за оружие, то можешь и сам погибнуть.
— Ты рассуждаешь так, словно боишься?
— Нет. Я говорю как осмотрительный человек, который не желает убивать другого, если только того не потребуют обстоятельства. Когда кто-то берет в руки оружие, он вместе с тем принимает на себя ответственность. Оружие опасно, с ним необходимо соблюдать спокойствие и благоразумие.
— Не понимаю, о чем ты.
— Нужно быть справедливым. Тот другой, который носит оружие, тоже имеет семью, дом, у него есть надежда, мечты и свои амбиции. И если ты порядочный человек, то должен помнить об этом. Никто, находясь в здравом уме, не отбирает так запросто человеческую жизнь.
Глина? Где тут поблизости есть глина? Я посмотрел через дверь на желоб с водой. Он оказался далеко не переполненным, а земля вокруг него — совершенно сухой.
Выпрямившись, я отхлебнул кофе и осторожно глянул мимо кружки на сапоги Денни Рольфа.
Глина.
Опустившись на стул по другую сторону стола, я снова выглянул за дверь. Его конь стоял привязанным в дальней части загона, что само по себе казалось странным. Вроде бы он хотел подобраться к хижине незамеченным, хотя и не настолько, чтобы прошмыгнуть в нее.
— Повезло сегодня?
— Что? — Денни, чем-то явно обеспокоенный, вздрогнул. — Повезло? Да нет. Нашел несколько голов, но они сбежали. Теперь их трудно сгонять — слишком часто с ними это делали.
Он посмотрел на мою шляпу.
— Такая хорошая шляпа и совсем испорчена. Тебе надо купить новую.
— Я и сам думал, но туда, где я смог бы достать новую, слишком долго ехать. Не так уж много таких мест в эту сторону от Сан-Антонио.
Денни как-то странно посмотрел на меня.
— Сан-Антонио? Совсем не то направление. Почему там? Есть места и к северу от нас… По-моему, не так уж далеко.
Мы оба говорили мало, каждый был занят собственными мыслями. Одежда Денни, кроме сапог, была пыльной. Он работал или где-то ездил… Но где?
— Денни, — начал я, — нам пора угомониться и оставить в покое хозяйство Бэлча и Сэддлера.
— Что ты хочешь сказать? — Он посмотрел на меня прямым, мрачным взглядом.
— Они тоже недосчитались скота. Возможно, нашелся человек, который хочет развязать войну между нами, чтобы потом забрать себе то, что останется.
— Да не верю я в это, — усмехнулся Денни. — Для чего же они тогда наняли охранников? Ты, черт возьми, хорошо знаешь, с каким напором действует Бэлч. А что до его сыночка…
— Успокойся. У нас нет никаких доказательств, чтобы предъявить обвинение. Только взаимная неприязнь и подозрительность.
— Ты здесь недолго. Подожди немного и сам увидишь. — Он помолчал. — Ты работал к югу отсюда?
— Немного… но в основном — к востоку.
— Джо Хинг сказал, что ты нужен на плоскогорье с другой стороны. Он хочет отделить наш скот от скота Бэлча и Сэддлера. Если ты и в самом деле неплохо обращаешься с оружием, то это как раз для тебя.
— Ни к чему доводить дело до стрельбы.
Он не спеша, внимательно оглядел меня.
— А этот Ингерман… он выглядит очень опасным. И Джори Бентон… Я слышал, он грозился подстрелить тебя.
Похоже, Денни старался вывести меня из себя, однако я только улыбнулся в ответ:
— Ингерман крутой мужик… Не знаю, как насчёт Бентона, а Ингерман умеет драться. Это жестокий и опасный тип, и если ты собрался выйти с ним на ковер, то лучше настроиться на битву до последнего. Ему платят жалованье охранника, и он собирается отрабатывать его.
— Испугался?
— Нет, Денни. Я не испугался — просто осторожен. Я никогда не бросаю дело на полпути. Когда человек наводит оружие на другого, ему лучше иметь на это причину, и, черт возьми, достаточно вескую. Оружие не игрушка. Оно не для того, чтобы его выставлять напоказ или повсюду размахивать им. Когда берешься за оружие, то можешь и сам погибнуть.
— Ты рассуждаешь так, словно боишься?
— Нет. Я говорю как осмотрительный человек, который не желает убивать другого, если только того не потребуют обстоятельства. Когда кто-то берет в руки оружие, он вместе с тем принимает на себя ответственность. Оружие опасно, с ним необходимо соблюдать спокойствие и благоразумие.
— Не понимаю, о чем ты.
— Нужно быть справедливым. Тот другой, который носит оружие, тоже имеет семью, дом, у него есть надежда, мечты и свои амбиции. И если ты порядочный человек, то должен помнить об этом. Никто, находясь в здравом уме, не отбирает так запросто человеческую жизнь.