— Ничего я не понимаю… совсем ничего. Кроме как…
Голос его затих, но Рыжий Верзила схватил его за плечи и встряхнул:
— Кроме чего, Джо? Ты видел что-то необычное! Думай же!
Джо-яки усиленно хмурился и глубокомысленно морщил лоб, стараясь согнать вместе разбредающиеся мысли и заарканить идею, пришедшую к нему мгновением раньше. Они говорили об этом уже сто раз!
— Да ничего не было! — упорствовал он. — Только вот когда мы сидели перед банком, что-то сверкнуло, будто на зеркало попало солнце. И «зайчик» по улице. Вот так! — Он сделал широкий жест рукой, роняя на пол стакан.
Клэнахан поднял стакан, снова наполнил его и задумался.
— И всего-то? Ты уверен?
В один из дней, улучив момент, когда Глисона не было в городе, Рыжий Верзила сам заявился в Чолью. Ему очень не хотелось этого делать, но он предпочитал самолично убедиться во всем. А потому он отправился в банк, где, небрежно поглядывая по сторонам, разменял некоторую сумму денег. И вот тут-то сердце у него вдруг учащенно забилось, и он улыбнулся кассиру, протянувшему ему купюры.
Подальше запрятав свои деньги, Рыжий Верзила вышел из банка. Так вот оно что! Ну конечно же, проще и быть не может!
Банк был расположен таким образом, что лучи утреннего солнца падали прямо в окна и, проходя сквозь стекло, отражались от зеркала, висевшего на верхней половинке двери, что вела в помещение кассы, где хранились деньги.
Если дверь открыть внезапно, то отраженные солнечные лучи попадут в окна домов на противоположной стороне улицы! Солнечный зайчик пробежит по витринам всех выстроившихся вдоль улицы заведений, ударяя в глаза хозяину салуна, бакалейщику, владельцу скобяной лавки, и закончит свой путь на лицах праздных бездельников, ошивающихся перед конюшней. И тогда кто-нибудь из них непременно заметит эту вспышку — и вот вам предупреждение.
Своих людей Рыжий Верзила отбирал придирчиво и строго, зная, кто лучше всего подходит для такой работы. Прежде всего Джо-яки, потому что в трезвом состоянии он был на редкость сдержан и хладнокровен, затем Мустанг Смит и Немец, потому что в окрестностях Чольи их никто не знал, и к тому же они были людьми способными и опытными. Затем Рыжий дождался, когда в окрестностях города появился Викторио, и отправил в город насмерть перепуганного мексиканца, наказав ему сообщить о набеге апачей.
Отряд под командованием шерифа Билла Глисона, включавший практически половину боеспособного мужского населения, выехал из города, а Рыжий Верзила вместе с Джо-яки въехал в него. Мустанг Смит и Немец прибыли несколькими минутами раньше, так как именно Смит должен был помешать кассирам открыть зеркальную дверь.
Все прошло без сучка без задоринки. Трое работников банка совершенно растерялись, когда им не удалось подать сигнал, их связали по рукам и ногам, а деньги переложили в холщовые мешки. И только когда четверка уже была на выезде из города, один из сидящих у конюшни узнал Джо.
Лежащая под раскаленным небом пустыня была похожа на помятый медный лист, покрытый толстым слоем пыли, с разбросанными на нем кое-где редкими валунами. То здесь, то там из земли торчали ощетинившиеся иголками кактусы или же пучки коротколистной юкки, а бесплодные просторы перерезали глубокие шрамы пересохших речных русел. И вот наконец осталось позади последнее уединенное ранчо, находившееся в шести милях к югу от Чольи, они ехали навстречу вечеру, не загоняя лошадей, но и не задерживаясь в дороге.
Клэнахан обернулся и поглядел назад. Его огромные челюсти лениво перекатывали кусочек жевательного табака, а серо-зеленые глаза щурились от яркого солнечного света.
— Видишь что-нибудь? — не оглядываясь поинтересовался Мустанг. — Возможно, теперь мы быстренько оторвемся от них.
— От Глисона не так-то легко уйти.
— Похоже, ты очень высокого мнения об этом шерифе.
— Я его знаю.
— Может, Джо все правильно казаль, а? — Немец чиркнул спичкой и, заслоняя слабое пламя ладонью левой руки, поднес ее к сигарете. — Может, ф страну апачей они не поедут?
— Поедут. Только скорее всего не станут заезжать слишком далеко на земли Викторио. Вот сменим лошадей, и все будет в порядке.
— А лошади далеко?
— Всего несколько миль. — Рыжий махнул рукой в сторону похожего на пилу горного хребта, протянувшегося вдоль горизонта. — Вон там.
— А денег у нас есть много, а? — Немец похлопал пухлой ладонью по седельным сумкам и был вознагражден звоном золотых монет. — Ох! Мехико-Сити! Мы ехайт туда, и я показывайт вам, как жить настоящие господа! Мехико-Сити и деньги! Очень карашо!
Два хребта расступились перед ними, отверзлись словно челюсти огромного черепа. Рыжий Клэнахан свернул с еле приметной тропы, по которой они ехали, и, спустившись в ущелье, оказался на довольно просторном ровном участке, затененном двумя скальными карнизами, нависавшими над землей под углом примерно сорок градусов. Здесь их дожидались четыре лошади и два вьючных мула.
Смит, довольный, кивнул.
— На этих мулов мы погрузим наше золото, пусть наши лошади передохнут. Да тут и жратва есть! Рыжий, ты обо всем позаботился!
— В конце скалы бьет ключ. Выплесните остатки воды из фляг и наполните их заново. Не теряйте времени.
— А если ехать дальше на юг? — Взгляд Мустанга был устремлен в пустынные дали. — Там есть вода?
— Воды полно, — сказал Джо. — Завтра ночью будет Латиго-Спрингс, а послезавтра — Слипинг-Спрингс.
— Хорошо! — Смит откусил кусочек жевательного табака. — А то я уже весь высох, словно дряхлый осел.
Ему не нужно было объяснять, что унылые просторы только кажутся совершенно безводными, но что очень трудно найти воду, если не знаешь, где именно ее искать.
— Сколько мы фзяли? — спросил Немец. — Сколько? Ты знаешь?
— Тысяч пятьдесят или около того.
— Половина меня вполне бы устроила! — сплюнул Смит.
— Тебя устроит гораздо меньше. — Рыжий устремил на Смита тяжелый взгляд зеленых глаз. — Больше всех получаю я. У меня ушло четыре недели на слежку за Глисоном.
— И сколько это?
— Семнадцать тысяч, если там окажется пятьдесят. Вы получаете по одиннадцати каждый.
Мустанг задумался. Этого ему вполне хватит. За семь лет своей бандитской деятельности он никогда не держал в руках больше пяти сотен долларов за раз. К тому же и за вдвое большую сумму он не согласился бы подойти так близко к Глисону. У этого шерифа нюх на неприятности.
Когда Рыжий Верзила впервые предложил совершить налет на Чолью, Смит счел его сумасшедшим, но теперь он не смог сдержать усмешки, припомнив изумление на лице кассира, когда он преградил ему путь к зеркальной двери, и как Рыжий прошел затем через боковую дверь, которую даже заметить можно было не сразу.
Побег в земли Викторио был поистине гениальной идеей, если… если им удастся избежать встречи с апачами. Джо-яки здорово это придумал, но только Рыжий и сам предусмотрел все заранее и заблаговременно подготовил лошадей. Преследователям придется ехать очень осторожно, чтобы не столкнуться с апачами, к тому же у них не будет свежих лошадей.
Под раскаленным латунным небом они неуклонно ехали вперед, направляясь на юг по просторам странного, дикого края краснокожих, обнесенного, словно забором, зубчатыми горными кряжами, острые зубья которых впивались в самое небо. Клэнахан вытер пот со лба и, оглянувшись, посмотрел на тропу, пропадавшую где-то за пеленой колышущегося знойного марева. И, как всегда, там ничего не было видно.
Проходили часы, и за все это время — ничего, лишь движение их лошадей и подрагивание жарких волн зноя над землей, да еще где-то в вышине, под ослепительным куполом неба, чертил свои черные круги канюк. На земле же, под испепеляющими лучами солнца, не было заметно ни ящерицы-ядозуба, ни василиска.
— Далеко еще до воды, Джо?
— Одна, может, две мили.
— Мы напьемся и наполним фляги, — объявил Рыжий, — но задерживаться не будем. У нас достаточно золота, чтобы сделать с ним что-нибудь этакое, так что лучше нам поскорее отправиться дальше.
— Апачей пока не видно.
Рыжий пожал плечами и сплюнул, вытирая пот с кожаной ленты внутри шляпы.
— Индейцы всегда появляются ниоткуда. Держу пари, пустыня просто-таки кишит ими, и нам повезет, если они нас не увидят.
Латиго-Спрингс оказался круглым прудком с молочно-голубой водой, он подпитывался тонкой струйкой, вытекающей из трещины в глыбе песчаника. Ручеек вел жестокую борьбу с палящим солнцем и томимой жаждой землей. Он отстоял себя, но сейчас, на исходе лета, вода текла очень слабо.
Они спешились и напились, затем подставили фляги под тоненькую струйку. Ждать, пока наполнятся все фляги, пришлось довольно долго. По очереди смочив ноздри и рот каждой лошади, они подвели благодарных животных к воде.
Мустанг немного прошел вперед, чтобы осмотреть тропу, по которой они приехали. Внимательно оглядев ее, он уже решил было повернуть обратно, когда взгляд его упал на землю, под ноги.
— Рыжий. — В прозрачном, пустом воздухе его голос звучал громко и отчетливо, хотя он говорил, не повышая тона.
Уловив в этом обращении некий особый оттенок, все подняли головы. Они были всегда настороже, всегда готовы к опасности. Все они знали, на что идут, прокладывая свой маршрут через земли Викторио, где даже голая земля таила угрозу.
Рыжий Верзила наклонился, опираясь на стоптанные каблуки своих старых сапог, вытирая лицо и шею цветастым платком, и уставился на обнаруженные Мустангом следы.
На этом месте стояли две лошади. Двое всадников слезали с них, но пробыли здесь совсем недолго.
— Черт! — Клэнахан опустился на корточки. — Это же детские следы!
— Ага. — Мустанг тихонько выругался. — Дети! Разгуливают по землям апачей. Как ты думаешь, Рыжий, откуда они приехали?
Рыжий, прищурившись, посмотрел на юг, на запад. Цепочка следов шла чуть западнее их собственного маршрута.
— Меня больше интересует, куда они направляются, — задумчиво проговорил он. — Что-то не похоже, чтоб они ехали наугад и случайно оказались в самом что ни на есть центре Индейской Территории.
Смит снова окинул взглядом пустыню, с удивлением покачал головой, потом вернулся обратно к роднику и еще раз хорошо напился. Он был настоящий следопыт, охотник: пил, когда была вода, ел, когда можно было поесть, отдыхал, когда выдавалась подходящая минутка, хорошо зная, что может наступить день, когда все эти вещи станут недоступны. Затем он выпрямился, вытирая тыльной стороной ладони подбородок, заросший жесткой щетиной.
— Что-нибудь не так? — Немец взглянул на Рыжего. — Какие дети?
— Пара деток направляется на юг. Мальчик лет тринадцати — четырнадцати и девочка примерно того же возраста. — Он снова вытер разгоряченное лицо и водрузил шляпу на место. — Садитесь. Уезжаем.
Они быстро оседлали коней, и Рыжий заерзал, поудобнее устраиваясь в седле, кожа которого сильно нагрелась за время короткой остановки. Лошади шли шагом — на такой жаре можно запросто погубить хорошую лошадь. Внезапно след детей резко повернул на запад. Клэнахан резко натянул поводья и уставился на землю.
— Дети! — озадаченно воскликнул Немец. — Почему они тут?
— Они едут прямиком в пасть льву, — сказал Смит, разглядывая следы. Он заискивающе взглянул на Клэнахана, хотел было что-то сказать, но передумал.
Немец с задумчивым видом сидел в седле.
— Майне систер, — вдруг рассеянно проговорил он, — тоже имейт два дети. Кароший малчики.
Джо-яки оглянулся через плечо, но тропа по-прежнему была пуста. Казалось, окутанные сизой дымкой горные кряжи, высившиеся справа от них, вытягивают длинные каменные персты, указывая на дорогу, по которой поехали дети, и призывая остановить их. Вершина ближайшего холма ощетинилась кактусами, будто вставшая дыбом шерсть на загривке разъяренной собаки.
Во рту у Рыжего пересохло, он запустил руку в нагрудный карман рубахи, извлек плитку жевательного табака, откусил большущий кусок и, перекатывая его за щекой, направил коня вдоль тропы, уходившей на запад, по следам двух усталых лошадей, на которых ехали дети.
Смит окинул взглядом бескрайнюю пустыню.
— Боже ты мой, ну и жарища!
Внезапно он почувствовал огромное облегчение. Он опасался, что Рыжий не захочет изменить маршрут. На юге можно было чувствовать себя в безопасности, запад же таил в себе опасность и смерть, но из головы у него не шли дети — он припомнил, что могут сделать с человеком апачи, прежде чем ему повезет и он умрет. Задумавшись, Смит извлек из патронташа на поясе один патрон и переложил его в карман рубашки.
Прошло еще около часа, прежде чем Клэнахан снова остановился и поднял руку.
— Джо, — позвал он, — поди сюда.
Четверо угрюмых, измученных жарой всадников вытянулись в одну линию. Следы неподкованных лошадей вели с востока и направлялись в сторону ехавших детей.
— Апачи, — сказал Джо. — Пятеро.
Дальше конь Рыжего, похоже, шел по собственной инициативе, а Клэнахан тем временем одной рукой расчехлил свой винчестер и положил его поперек седла. Остальные последовали его примеру.
Теперь, с появлением следов неподкованных лошадей, в пустыне затаилась угроза. Этим людям и прежде приходилось вступать в бой с апачами, и они хорошо знали, что с бесстрашными воинами пустыни нельзя не считаться. Теперь лошади пошли быстрее, и четыре всадника безотрывно вглядывались в щедрые на миражи пустынные дали.
Внезапно прогремевший вдали винтовочный выстрел заставил их очнуться от дремотной настороженности. Конь Рыжего быстрым галопом устремился к длинному скальному хребту, взметнувшему к небу свои изломанные позвонки. Рыжий натянул поводья, сдерживая бег коня. Выстрел прогремел снова.
— Это «генри», — отметил Мустанг. — У мальчишки хорошая винтовка.
Рыжий остановился у самого края скал и привстал в стременах. Из-за невысокого холма посреди небольшой котловины поднималась тоненькая струйка дыма, а за холмом были видны две лошади, лежавшие на земле. Мертвые или просто укрытые таким образом от опасности?
На переднем плане он заметил какое-то движение: смуглый стройный индеец полз по земле. Остальные апачи тоже спешились и стали подбираться ближе. Все еще стоя в стременах, Клэнахан вскинул винчестер, на мгновение задержал дыхание и выстрелил.
Застигнутые врасплох апачи стремительными прыжками, пригнувшись, помчались к зарослям чольи. Мустанг и Немец выстрелили одновременно, затем громыхнула огнем винтовка Джо. Один из индейцев вскочил на ноги и кинулся к груде валунов в надежде найти себе там укрытие. Три винтовочных выстрела прогремели разом, и индеец, вдруг споткнувшись, сделал еще два неуверенных шага и рухнул на землю лицом вниз.
Они осторожно поскакали дальше, и Клэнахан увидел, что из-за пригорка появился голубоглазый мальчик лет пятнадцати.
— Как я рад видеть вас здесь, мистер! — Он изо всех сил старался унять в голосе дрожь. — Наверное, один я бы с ними не справился.
Рыжий сдвинул шляпу на затылок и сплюнул.
— Ты отлично держался, парень. — Он перевел взгляд на большеглазую, хрупкую девочку лет тринадцати. — Но каким ветром вас сюда занесло? Это земли апачей. Это-то вам хоть известно?
Мальчик густо покраснел.
— Мы ехали к Питу Китчену, мистер. Я слыхал, что он решил остаться в этих краях, невзирая ни на каких краснокожих. Вот мы и подумали, что ему нужна помощь.
Клэнахан кивнул.
— Точно, Китчен поселился здесь, и помощь ему не помешает. Он, этот Пит, хороший человек. Твоя сестра тоже будет работать?
— Она умеет хорошо готовить, мыть посуду, штопать. — Мальчик моляще посмотрел на четверых мужчин. — А вам, случайно, работники не требуются? Работа нам нужна позарез. Нашего отца убили в Мобити, а у нас украли повозку.
— Но Джимми сумел выкрасть лошадей обратно! — с гордостью сказала девочка. — Он очень храбрый, наш Джимми! Он — мой брат!
Клэнахан натужно сглотнул.
— Разумеется, юная леди. Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Это он прикончил того индейца, что прятался вон там, — вставил свое слово Смит. — Я сам видел. Всадил ему пулю прямо в сердце.
— Правда? — Мальчик был взволнован и горд собой. — Наверное, теперь, — не задумываясь добавил он, — я могу вырезать засечку на своей винтовке.
Вздрогнув от неожиданности, Мустанг взглянул на Рыжего, и тот потупился, а затем наклонился к Джимми, и солнце блеснуло в его огненно-рыжих волосах.
— Сынок, никогда не делай засечек ни на винтовке, ни на револьвере. Этот дешевый трюк придумали хвастуны, а ведь ты не хвастун. И к тому же, — задумчиво добавил он, — нечем гордиться, когда убиваешь человека, пусть даже индейца. Даже когда у тебя нет другого выхода.
Немец беспокойно переминался с ноги на ногу, то и дело оглядываясь на тропу. Джо-яки, как и подобает истинному индейцу, был невозмутим. Опустившись на корточки, он курил, подремывая под горячими лучами послеполуденного солнца.
— Здесь нам лучше не задерживаться, — сказал Клэнахан, выпрямляясь. — Наши выстрелы могли привлечь внимание других индейцев. Надеюсь, вы благополучно доберетесь до Китчена, но запомни: в этих краях нельзя разъезжать с девочкой, будь ты хоть самым распрекрасным стрелком. Этот Викторио настоящий зверь. Ну, мы поехали.
— Вряд ли, Рыжий, — внезапно сказал Смит. — Они уже здесь.
— Глисон?
— Нет. Апачи.
Грохот выстрела разорвал знойную тишину, отдаваясь от скал звонким, постепенно затихающим эхом. Джо-яки упал на землю, и лицо его исказилось от боли.
— Попали! — простонал он, глядя на простреленную голень — кровавое пятно медленно расползалось по разорванной штанине.
Клэнахан бросился на землю, проворно откатился за большой креозотовый куст и вскинул винчестер. Котловина наполнилась грохотом беспорядочных выстрелов. Временами стрельба ненадолго стихала, и тогда в дрожащем знойном мареве повисала напряженная тишина, затем снова раздавался выстрел, звук которого, казалось, был физически осязаем.
Струившийся по лицу соленый пот разъедал глаза. Запустив руку в патронташ, Рыжий выложил перед собой аккуратный ряд патронов. Снова оглянувшись, он увидел, что маленькая девочка перевязывает рану Джо, а тот в молчаливом изумлении следит за ловкими движениями тонких белых пальчиков.
На темном песке у самого края котловины показалась босая смуглая нога. Вовремя заметив это движение, Клэнахан спустил курок, и индеец судорожно дернулся, одновременно с ним выстрелила винтовка Немца.
Было невыносимо жарко. Упавшая перед Рыжим пуля обдала его фонтаном песка, он запорошил глаза, набился в рот. Поношенная рубаха Рыжего пропахла зноем и потом. Почесывая подбородок, в который угодили острые песчинки, он выглянул из-за взгорка.
С другой стороны котловины раздался винтовочный выстрел, Смит дернулся всем телом и протяжно вскрикнул. Обернувшись, Рыжий взглянул на своего товарища, и в ответ на это движение последовало еще три быстрых выстрела, окативших его градом песка и мелких камешков. Он переменил позицию, откатившись в сторону.
Пуля угодила Мустангу в плечо и, судя по появившейся у него на губах кровавой пене, по-видимому, задела легкое.
Смит сплюнул и поглядел на Рыжего.
— И все-таки, — хрипло сказал он, — мы утерли нос Глисону.
— Ага.
Рыжий вскинул винчестер и, когда индеец двинулся вперед, выстрелил в него и снова откатился.
Затем наступило продолжительное затишье. Налетевший из пустыни песчаный вихрь бился об одинокие, торчавшие кое-где кусты. Осторожно повернув голову, Рыжий взглянул на мальчика:
— Как ты, сынок? Похоже, становится жарко?
Позднее, будто повинуясь велению горящего багрянцем горизонта, день стал нисходить в вечер. Склоны ближних скал окрасились в нежно-розовые, меркнувшие с каждой минутой тона, и именно тогда, с наступлением сумерек, апачи ринулись в атаку.
В лощине снова загремели выстрелы, и два индейца замертво повалились на землю, потом еще один. Остальных же как ветром сдуло, но они не ушли, а только отступили, выжидая. Клэнахан осторожно перебрался в другое место, а затем перезарядил винтовку и вспомнил черноглазую девушку из Хуареса.
Из-за камня выскочила ящерка, ее маленькое тельце дрожало от жары и частых ударов крошечного сердца, в немом изумлении смотрела она на огненно-рыжие волосы огромного человека с винтовкой.
Шериф Билл Глисон осадил коня. Утро застало их небольшой отряд далеко в пустыне, он решил ехать вперед только до полудня, а затем повернуть назад. Отправившиеся с ним в погоню мужчины боялись за свои семьи, и дальнейшее продвижение вызвало бы всеобщее недовольство. День уже был в самом разгаре, а следы все еще вели на запад.
— Клэнахан совсем рехнулся! — сказал Эклз, хозяин лавки из Чольи. Этот разговорчивый человек самым последним увидел следы, но зато первым заявил, что здесь проехал Рыжий Верзила. — Какого черта он едет на запад? Его единственный шанс — двинуться на юг!
Олли Уидин, горожанин из Чольи, тронул Глисона за руку.
— Канюки, Билл. Гляди!
— Поехали, — решительно объявил Глисон, чувствуя, как внутри у него что-то сжалось. Те четверо, кого они в данный момент выслеживали, были матерыми волками, но в краю апачей все могло сложиться самым непредсказуемым образом.
— Если индейцы их укокошили, так им и надо! — зло проговорил Эклз. — Бандюги чертовы!
Уидин с отвращением взглянул на него.
— Да любой из них получше тебя, Эклз!
Лавочник в удивлении уставился на него.
— Но они же воры! — с негодованием воскликнул он.
— Конечно, — сказал кто-то, — но сейчас времена такие, что одно от другого отличить непросто. Они где-то оступились, встали не на ту дорожку. А вообще этот Клэнахан «здорово управлялся с арканом.
Оказавшись в ложбинке среди холмов, куда и вела цепочка следов, они увидели одинокого серого мерина, сонно пощипывающего куст меските. А затем, подъехав поближе, заметили темневшие на земле неподвижные человеческие тела. Такого еще не видел никто из них: расплата настигла и белого, и индейца, и обе дороги были омыты кровью и опалены пороховым дымом.
— Неплохо постреляли! — воскликнул Уидин. — С одной стороны — четверо апачей.
— Пятеро, — поправил его Глисон. — Вон за тем кустом лебеды лежит еще один.
Послышался тихий шорох, и мужчины мгновенно вскинули винтовки, но затем замерли на месте. Поодаль стоял стройный мальчик с торчащими дыбом волосами цвета спелой кукурузы, в потертых выгоревших на солнце джинсах и клетчатой рубашке. Рядом с ним, крепко вцепившись в его рукав, — тонконогая девочка.
— Остались только мы, мистер, — сказал мальчик.
Глисон огляделся вокруг. Неподвижный и невидящий взгляд Джо-яки был устремлен на яркое солнце, словно он все еще удивлялся тому, как умело белые пальчики перевязывают рану, — возможно, первое и последнее проявление доброты, которое ему довелось испытать в жизни. В груди у него застряли две пули.
Мустанг Смит лежал на том самом месте, где его настиг выстрел, уткнувшись лицом в камни, и на губах у него запеклась темная кровь.
Немец и в смерти сохранял столь же умиротворенный вид, что и при жизни. В руке у него был зажат патрон, а казенник винтовки был открыт.
Глисон молча оглядывался по сторонам. Услышав восторженный вопль Эклза, он обернулся.
— А вот и денежки! Вот на этих дохлых мулах!
Олли Уидин украдкой взглянул на шерифа, но промолчал. Эклз, посмотрев вокруг, начал было что-то говорить, но тут же осекся, перехватив на себе тяжелый взгляд Олли, и сглотнул.
— Вот это бойня! — проговорил кто-то.
— Семнадцать индейцев, и все убиты, — объяснил мальчик. — Никто не ушел.
— И когда закончилось это побоище? — спросил Глисон.
— Вчера вечером, когда стало смеркаться. Сначала их было шестеро. Я убил одного, а он застрелил из своего шестизарядника двоих или троих. Потом они снова полезли на нас, начали окружать. Я не видел, было очень темно, но продолжалось это недолго.
Глисон взглянул на него и пожевал ус.
— И где произошла эта самая последняя битва, сынок? — спросил он.
— Вон там.
Мужчины молча стояли вокруг. Истерзанная земля была залита кровью. Тут лежали два мертвых индейца, и один из них был зарезан собственным же ножом.
Уидин отвел глаза, похоже, остальные тоже чувствовали себя неловко, и после мгновенного замешательства все потянулись обратно к своим лошадям. Глисон заметил, что мальчик бросил быстрый, испуганный взгляд в сторону каменного завала и разросшегося там кустарника, но виду не подал.
Олли переступил с ноги на ногу.
— Ну что, Билл, думаю, можно возвращаться? И врагу не пожелал бы связаться с такими боевыми детишками.
— Ты прав. Уезжаем.
Но он медлил, не в силах оторвать взгляд от истерзанной земли, как будто хотел прочитать послание, оставленное на ней, затем развернулся и зашагал к своему коню.
Все остальные тоже старались не смотреть в сторону серого мерина, и даже если кое-кто и заметил, как фляга шерифа выскользнула из его руки и осталась сиротливо лежать на песке, то никто ничего не сказал.
Эклз взглянул на коня, сонно застывшего рядом с кустом меските, но прежде чем он успел что-то сказать, его взгляд встретился со взглядом Олли Уидина, и, внезапно поперхнувшись, он отвел глаза. Всадники поехали прочь, и никто не обернулся назад. Эклз вымученно усмехнулся.
— Ну что, парень, — сказал он, обращаясь к мальчику, — ты застрелил несколько краснокожих, так что, думаю, теперь ты вырежешь несколько засечек на прикладе своей винтовки.
Мальчик упрямо замотал головой.
— Никогда, — презрительно сказал он. — Это дешевый трюк, который придумали хвастуны!
Глисон взглянул на Олли и улыбнулся.
— Слушай, Олли, а табака пожевать у тебя не найдется?
— Вот с табаком загвоздка, Билл. Должно быть, я нечаянно обронил его где-то там, по дороге.
Голос его затих, но Рыжий Верзила схватил его за плечи и встряхнул:
— Кроме чего, Джо? Ты видел что-то необычное! Думай же!
Джо-яки усиленно хмурился и глубокомысленно морщил лоб, стараясь согнать вместе разбредающиеся мысли и заарканить идею, пришедшую к нему мгновением раньше. Они говорили об этом уже сто раз!
— Да ничего не было! — упорствовал он. — Только вот когда мы сидели перед банком, что-то сверкнуло, будто на зеркало попало солнце. И «зайчик» по улице. Вот так! — Он сделал широкий жест рукой, роняя на пол стакан.
Клэнахан поднял стакан, снова наполнил его и задумался.
— И всего-то? Ты уверен?
В один из дней, улучив момент, когда Глисона не было в городе, Рыжий Верзила сам заявился в Чолью. Ему очень не хотелось этого делать, но он предпочитал самолично убедиться во всем. А потому он отправился в банк, где, небрежно поглядывая по сторонам, разменял некоторую сумму денег. И вот тут-то сердце у него вдруг учащенно забилось, и он улыбнулся кассиру, протянувшему ему купюры.
Подальше запрятав свои деньги, Рыжий Верзила вышел из банка. Так вот оно что! Ну конечно же, проще и быть не может!
Банк был расположен таким образом, что лучи утреннего солнца падали прямо в окна и, проходя сквозь стекло, отражались от зеркала, висевшего на верхней половинке двери, что вела в помещение кассы, где хранились деньги.
Если дверь открыть внезапно, то отраженные солнечные лучи попадут в окна домов на противоположной стороне улицы! Солнечный зайчик пробежит по витринам всех выстроившихся вдоль улицы заведений, ударяя в глаза хозяину салуна, бакалейщику, владельцу скобяной лавки, и закончит свой путь на лицах праздных бездельников, ошивающихся перед конюшней. И тогда кто-нибудь из них непременно заметит эту вспышку — и вот вам предупреждение.
Своих людей Рыжий Верзила отбирал придирчиво и строго, зная, кто лучше всего подходит для такой работы. Прежде всего Джо-яки, потому что в трезвом состоянии он был на редкость сдержан и хладнокровен, затем Мустанг Смит и Немец, потому что в окрестностях Чольи их никто не знал, и к тому же они были людьми способными и опытными. Затем Рыжий дождался, когда в окрестностях города появился Викторио, и отправил в город насмерть перепуганного мексиканца, наказав ему сообщить о набеге апачей.
Отряд под командованием шерифа Билла Глисона, включавший практически половину боеспособного мужского населения, выехал из города, а Рыжий Верзила вместе с Джо-яки въехал в него. Мустанг Смит и Немец прибыли несколькими минутами раньше, так как именно Смит должен был помешать кассирам открыть зеркальную дверь.
Все прошло без сучка без задоринки. Трое работников банка совершенно растерялись, когда им не удалось подать сигнал, их связали по рукам и ногам, а деньги переложили в холщовые мешки. И только когда четверка уже была на выезде из города, один из сидящих у конюшни узнал Джо.
Лежащая под раскаленным небом пустыня была похожа на помятый медный лист, покрытый толстым слоем пыли, с разбросанными на нем кое-где редкими валунами. То здесь, то там из земли торчали ощетинившиеся иголками кактусы или же пучки коротколистной юкки, а бесплодные просторы перерезали глубокие шрамы пересохших речных русел. И вот наконец осталось позади последнее уединенное ранчо, находившееся в шести милях к югу от Чольи, они ехали навстречу вечеру, не загоняя лошадей, но и не задерживаясь в дороге.
Клэнахан обернулся и поглядел назад. Его огромные челюсти лениво перекатывали кусочек жевательного табака, а серо-зеленые глаза щурились от яркого солнечного света.
— Видишь что-нибудь? — не оглядываясь поинтересовался Мустанг. — Возможно, теперь мы быстренько оторвемся от них.
— От Глисона не так-то легко уйти.
— Похоже, ты очень высокого мнения об этом шерифе.
— Я его знаю.
— Может, Джо все правильно казаль, а? — Немец чиркнул спичкой и, заслоняя слабое пламя ладонью левой руки, поднес ее к сигарете. — Может, ф страну апачей они не поедут?
— Поедут. Только скорее всего не станут заезжать слишком далеко на земли Викторио. Вот сменим лошадей, и все будет в порядке.
— А лошади далеко?
— Всего несколько миль. — Рыжий махнул рукой в сторону похожего на пилу горного хребта, протянувшегося вдоль горизонта. — Вон там.
— А денег у нас есть много, а? — Немец похлопал пухлой ладонью по седельным сумкам и был вознагражден звоном золотых монет. — Ох! Мехико-Сити! Мы ехайт туда, и я показывайт вам, как жить настоящие господа! Мехико-Сити и деньги! Очень карашо!
Два хребта расступились перед ними, отверзлись словно челюсти огромного черепа. Рыжий Клэнахан свернул с еле приметной тропы, по которой они ехали, и, спустившись в ущелье, оказался на довольно просторном ровном участке, затененном двумя скальными карнизами, нависавшими над землей под углом примерно сорок градусов. Здесь их дожидались четыре лошади и два вьючных мула.
Смит, довольный, кивнул.
— На этих мулов мы погрузим наше золото, пусть наши лошади передохнут. Да тут и жратва есть! Рыжий, ты обо всем позаботился!
— В конце скалы бьет ключ. Выплесните остатки воды из фляг и наполните их заново. Не теряйте времени.
— А если ехать дальше на юг? — Взгляд Мустанга был устремлен в пустынные дали. — Там есть вода?
— Воды полно, — сказал Джо. — Завтра ночью будет Латиго-Спрингс, а послезавтра — Слипинг-Спрингс.
— Хорошо! — Смит откусил кусочек жевательного табака. — А то я уже весь высох, словно дряхлый осел.
Ему не нужно было объяснять, что унылые просторы только кажутся совершенно безводными, но что очень трудно найти воду, если не знаешь, где именно ее искать.
— Сколько мы фзяли? — спросил Немец. — Сколько? Ты знаешь?
— Тысяч пятьдесят или около того.
— Половина меня вполне бы устроила! — сплюнул Смит.
— Тебя устроит гораздо меньше. — Рыжий устремил на Смита тяжелый взгляд зеленых глаз. — Больше всех получаю я. У меня ушло четыре недели на слежку за Глисоном.
— И сколько это?
— Семнадцать тысяч, если там окажется пятьдесят. Вы получаете по одиннадцати каждый.
Мустанг задумался. Этого ему вполне хватит. За семь лет своей бандитской деятельности он никогда не держал в руках больше пяти сотен долларов за раз. К тому же и за вдвое большую сумму он не согласился бы подойти так близко к Глисону. У этого шерифа нюх на неприятности.
Когда Рыжий Верзила впервые предложил совершить налет на Чолью, Смит счел его сумасшедшим, но теперь он не смог сдержать усмешки, припомнив изумление на лице кассира, когда он преградил ему путь к зеркальной двери, и как Рыжий прошел затем через боковую дверь, которую даже заметить можно было не сразу.
Побег в земли Викторио был поистине гениальной идеей, если… если им удастся избежать встречи с апачами. Джо-яки здорово это придумал, но только Рыжий и сам предусмотрел все заранее и заблаговременно подготовил лошадей. Преследователям придется ехать очень осторожно, чтобы не столкнуться с апачами, к тому же у них не будет свежих лошадей.
Под раскаленным латунным небом они неуклонно ехали вперед, направляясь на юг по просторам странного, дикого края краснокожих, обнесенного, словно забором, зубчатыми горными кряжами, острые зубья которых впивались в самое небо. Клэнахан вытер пот со лба и, оглянувшись, посмотрел на тропу, пропадавшую где-то за пеленой колышущегося знойного марева. И, как всегда, там ничего не было видно.
Проходили часы, и за все это время — ничего, лишь движение их лошадей и подрагивание жарких волн зноя над землей, да еще где-то в вышине, под ослепительным куполом неба, чертил свои черные круги канюк. На земле же, под испепеляющими лучами солнца, не было заметно ни ящерицы-ядозуба, ни василиска.
— Далеко еще до воды, Джо?
— Одна, может, две мили.
— Мы напьемся и наполним фляги, — объявил Рыжий, — но задерживаться не будем. У нас достаточно золота, чтобы сделать с ним что-нибудь этакое, так что лучше нам поскорее отправиться дальше.
— Апачей пока не видно.
Рыжий пожал плечами и сплюнул, вытирая пот с кожаной ленты внутри шляпы.
— Индейцы всегда появляются ниоткуда. Держу пари, пустыня просто-таки кишит ими, и нам повезет, если они нас не увидят.
Латиго-Спрингс оказался круглым прудком с молочно-голубой водой, он подпитывался тонкой струйкой, вытекающей из трещины в глыбе песчаника. Ручеек вел жестокую борьбу с палящим солнцем и томимой жаждой землей. Он отстоял себя, но сейчас, на исходе лета, вода текла очень слабо.
Они спешились и напились, затем подставили фляги под тоненькую струйку. Ждать, пока наполнятся все фляги, пришлось довольно долго. По очереди смочив ноздри и рот каждой лошади, они подвели благодарных животных к воде.
Мустанг немного прошел вперед, чтобы осмотреть тропу, по которой они приехали. Внимательно оглядев ее, он уже решил было повернуть обратно, когда взгляд его упал на землю, под ноги.
— Рыжий. — В прозрачном, пустом воздухе его голос звучал громко и отчетливо, хотя он говорил, не повышая тона.
Уловив в этом обращении некий особый оттенок, все подняли головы. Они были всегда настороже, всегда готовы к опасности. Все они знали, на что идут, прокладывая свой маршрут через земли Викторио, где даже голая земля таила угрозу.
Рыжий Верзила наклонился, опираясь на стоптанные каблуки своих старых сапог, вытирая лицо и шею цветастым платком, и уставился на обнаруженные Мустангом следы.
На этом месте стояли две лошади. Двое всадников слезали с них, но пробыли здесь совсем недолго.
— Черт! — Клэнахан опустился на корточки. — Это же детские следы!
— Ага. — Мустанг тихонько выругался. — Дети! Разгуливают по землям апачей. Как ты думаешь, Рыжий, откуда они приехали?
Рыжий, прищурившись, посмотрел на юг, на запад. Цепочка следов шла чуть западнее их собственного маршрута.
— Меня больше интересует, куда они направляются, — задумчиво проговорил он. — Что-то не похоже, чтоб они ехали наугад и случайно оказались в самом что ни на есть центре Индейской Территории.
Смит снова окинул взглядом пустыню, с удивлением покачал головой, потом вернулся обратно к роднику и еще раз хорошо напился. Он был настоящий следопыт, охотник: пил, когда была вода, ел, когда можно было поесть, отдыхал, когда выдавалась подходящая минутка, хорошо зная, что может наступить день, когда все эти вещи станут недоступны. Затем он выпрямился, вытирая тыльной стороной ладони подбородок, заросший жесткой щетиной.
— Что-нибудь не так? — Немец взглянул на Рыжего. — Какие дети?
— Пара деток направляется на юг. Мальчик лет тринадцати — четырнадцати и девочка примерно того же возраста. — Он снова вытер разгоряченное лицо и водрузил шляпу на место. — Садитесь. Уезжаем.
Они быстро оседлали коней, и Рыжий заерзал, поудобнее устраиваясь в седле, кожа которого сильно нагрелась за время короткой остановки. Лошади шли шагом — на такой жаре можно запросто погубить хорошую лошадь. Внезапно след детей резко повернул на запад. Клэнахан резко натянул поводья и уставился на землю.
— Дети! — озадаченно воскликнул Немец. — Почему они тут?
— Они едут прямиком в пасть льву, — сказал Смит, разглядывая следы. Он заискивающе взглянул на Клэнахана, хотел было что-то сказать, но передумал.
Немец с задумчивым видом сидел в седле.
— Майне систер, — вдруг рассеянно проговорил он, — тоже имейт два дети. Кароший малчики.
Джо-яки оглянулся через плечо, но тропа по-прежнему была пуста. Казалось, окутанные сизой дымкой горные кряжи, высившиеся справа от них, вытягивают длинные каменные персты, указывая на дорогу, по которой поехали дети, и призывая остановить их. Вершина ближайшего холма ощетинилась кактусами, будто вставшая дыбом шерсть на загривке разъяренной собаки.
Во рту у Рыжего пересохло, он запустил руку в нагрудный карман рубахи, извлек плитку жевательного табака, откусил большущий кусок и, перекатывая его за щекой, направил коня вдоль тропы, уходившей на запад, по следам двух усталых лошадей, на которых ехали дети.
Смит окинул взглядом бескрайнюю пустыню.
— Боже ты мой, ну и жарища!
Внезапно он почувствовал огромное облегчение. Он опасался, что Рыжий не захочет изменить маршрут. На юге можно было чувствовать себя в безопасности, запад же таил в себе опасность и смерть, но из головы у него не шли дети — он припомнил, что могут сделать с человеком апачи, прежде чем ему повезет и он умрет. Задумавшись, Смит извлек из патронташа на поясе один патрон и переложил его в карман рубашки.
Прошло еще около часа, прежде чем Клэнахан снова остановился и поднял руку.
— Джо, — позвал он, — поди сюда.
Четверо угрюмых, измученных жарой всадников вытянулись в одну линию. Следы неподкованных лошадей вели с востока и направлялись в сторону ехавших детей.
— Апачи, — сказал Джо. — Пятеро.
Дальше конь Рыжего, похоже, шел по собственной инициативе, а Клэнахан тем временем одной рукой расчехлил свой винчестер и положил его поперек седла. Остальные последовали его примеру.
Теперь, с появлением следов неподкованных лошадей, в пустыне затаилась угроза. Этим людям и прежде приходилось вступать в бой с апачами, и они хорошо знали, что с бесстрашными воинами пустыни нельзя не считаться. Теперь лошади пошли быстрее, и четыре всадника безотрывно вглядывались в щедрые на миражи пустынные дали.
Внезапно прогремевший вдали винтовочный выстрел заставил их очнуться от дремотной настороженности. Конь Рыжего быстрым галопом устремился к длинному скальному хребту, взметнувшему к небу свои изломанные позвонки. Рыжий натянул поводья, сдерживая бег коня. Выстрел прогремел снова.
— Это «генри», — отметил Мустанг. — У мальчишки хорошая винтовка.
Рыжий остановился у самого края скал и привстал в стременах. Из-за невысокого холма посреди небольшой котловины поднималась тоненькая струйка дыма, а за холмом были видны две лошади, лежавшие на земле. Мертвые или просто укрытые таким образом от опасности?
На переднем плане он заметил какое-то движение: смуглый стройный индеец полз по земле. Остальные апачи тоже спешились и стали подбираться ближе. Все еще стоя в стременах, Клэнахан вскинул винчестер, на мгновение задержал дыхание и выстрелил.
Застигнутые врасплох апачи стремительными прыжками, пригнувшись, помчались к зарослям чольи. Мустанг и Немец выстрелили одновременно, затем громыхнула огнем винтовка Джо. Один из индейцев вскочил на ноги и кинулся к груде валунов в надежде найти себе там укрытие. Три винтовочных выстрела прогремели разом, и индеец, вдруг споткнувшись, сделал еще два неуверенных шага и рухнул на землю лицом вниз.
Они осторожно поскакали дальше, и Клэнахан увидел, что из-за пригорка появился голубоглазый мальчик лет пятнадцати.
— Как я рад видеть вас здесь, мистер! — Он изо всех сил старался унять в голосе дрожь. — Наверное, один я бы с ними не справился.
Рыжий сдвинул шляпу на затылок и сплюнул.
— Ты отлично держался, парень. — Он перевел взгляд на большеглазую, хрупкую девочку лет тринадцати. — Но каким ветром вас сюда занесло? Это земли апачей. Это-то вам хоть известно?
Мальчик густо покраснел.
— Мы ехали к Питу Китчену, мистер. Я слыхал, что он решил остаться в этих краях, невзирая ни на каких краснокожих. Вот мы и подумали, что ему нужна помощь.
Клэнахан кивнул.
— Точно, Китчен поселился здесь, и помощь ему не помешает. Он, этот Пит, хороший человек. Твоя сестра тоже будет работать?
— Она умеет хорошо готовить, мыть посуду, штопать. — Мальчик моляще посмотрел на четверых мужчин. — А вам, случайно, работники не требуются? Работа нам нужна позарез. Нашего отца убили в Мобити, а у нас украли повозку.
— Но Джимми сумел выкрасть лошадей обратно! — с гордостью сказала девочка. — Он очень храбрый, наш Джимми! Он — мой брат!
Клэнахан натужно сглотнул.
— Разумеется, юная леди. Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Это он прикончил того индейца, что прятался вон там, — вставил свое слово Смит. — Я сам видел. Всадил ему пулю прямо в сердце.
— Правда? — Мальчик был взволнован и горд собой. — Наверное, теперь, — не задумываясь добавил он, — я могу вырезать засечку на своей винтовке.
Вздрогнув от неожиданности, Мустанг взглянул на Рыжего, и тот потупился, а затем наклонился к Джимми, и солнце блеснуло в его огненно-рыжих волосах.
— Сынок, никогда не делай засечек ни на винтовке, ни на револьвере. Этот дешевый трюк придумали хвастуны, а ведь ты не хвастун. И к тому же, — задумчиво добавил он, — нечем гордиться, когда убиваешь человека, пусть даже индейца. Даже когда у тебя нет другого выхода.
Немец беспокойно переминался с ноги на ногу, то и дело оглядываясь на тропу. Джо-яки, как и подобает истинному индейцу, был невозмутим. Опустившись на корточки, он курил, подремывая под горячими лучами послеполуденного солнца.
— Здесь нам лучше не задерживаться, — сказал Клэнахан, выпрямляясь. — Наши выстрелы могли привлечь внимание других индейцев. Надеюсь, вы благополучно доберетесь до Китчена, но запомни: в этих краях нельзя разъезжать с девочкой, будь ты хоть самым распрекрасным стрелком. Этот Викторио настоящий зверь. Ну, мы поехали.
— Вряд ли, Рыжий, — внезапно сказал Смит. — Они уже здесь.
— Глисон?
— Нет. Апачи.
Грохот выстрела разорвал знойную тишину, отдаваясь от скал звонким, постепенно затихающим эхом. Джо-яки упал на землю, и лицо его исказилось от боли.
— Попали! — простонал он, глядя на простреленную голень — кровавое пятно медленно расползалось по разорванной штанине.
Клэнахан бросился на землю, проворно откатился за большой креозотовый куст и вскинул винчестер. Котловина наполнилась грохотом беспорядочных выстрелов. Временами стрельба ненадолго стихала, и тогда в дрожащем знойном мареве повисала напряженная тишина, затем снова раздавался выстрел, звук которого, казалось, был физически осязаем.
Струившийся по лицу соленый пот разъедал глаза. Запустив руку в патронташ, Рыжий выложил перед собой аккуратный ряд патронов. Снова оглянувшись, он увидел, что маленькая девочка перевязывает рану Джо, а тот в молчаливом изумлении следит за ловкими движениями тонких белых пальчиков.
На темном песке у самого края котловины показалась босая смуглая нога. Вовремя заметив это движение, Клэнахан спустил курок, и индеец судорожно дернулся, одновременно с ним выстрелила винтовка Немца.
Было невыносимо жарко. Упавшая перед Рыжим пуля обдала его фонтаном песка, он запорошил глаза, набился в рот. Поношенная рубаха Рыжего пропахла зноем и потом. Почесывая подбородок, в который угодили острые песчинки, он выглянул из-за взгорка.
С другой стороны котловины раздался винтовочный выстрел, Смит дернулся всем телом и протяжно вскрикнул. Обернувшись, Рыжий взглянул на своего товарища, и в ответ на это движение последовало еще три быстрых выстрела, окативших его градом песка и мелких камешков. Он переменил позицию, откатившись в сторону.
Пуля угодила Мустангу в плечо и, судя по появившейся у него на губах кровавой пене, по-видимому, задела легкое.
Смит сплюнул и поглядел на Рыжего.
— И все-таки, — хрипло сказал он, — мы утерли нос Глисону.
— Ага.
Рыжий вскинул винчестер и, когда индеец двинулся вперед, выстрелил в него и снова откатился.
Затем наступило продолжительное затишье. Налетевший из пустыни песчаный вихрь бился об одинокие, торчавшие кое-где кусты. Осторожно повернув голову, Рыжий взглянул на мальчика:
— Как ты, сынок? Похоже, становится жарко?
Позднее, будто повинуясь велению горящего багрянцем горизонта, день стал нисходить в вечер. Склоны ближних скал окрасились в нежно-розовые, меркнувшие с каждой минутой тона, и именно тогда, с наступлением сумерек, апачи ринулись в атаку.
В лощине снова загремели выстрелы, и два индейца замертво повалились на землю, потом еще один. Остальных же как ветром сдуло, но они не ушли, а только отступили, выжидая. Клэнахан осторожно перебрался в другое место, а затем перезарядил винтовку и вспомнил черноглазую девушку из Хуареса.
Из-за камня выскочила ящерка, ее маленькое тельце дрожало от жары и частых ударов крошечного сердца, в немом изумлении смотрела она на огненно-рыжие волосы огромного человека с винтовкой.
Шериф Билл Глисон осадил коня. Утро застало их небольшой отряд далеко в пустыне, он решил ехать вперед только до полудня, а затем повернуть назад. Отправившиеся с ним в погоню мужчины боялись за свои семьи, и дальнейшее продвижение вызвало бы всеобщее недовольство. День уже был в самом разгаре, а следы все еще вели на запад.
— Клэнахан совсем рехнулся! — сказал Эклз, хозяин лавки из Чольи. Этот разговорчивый человек самым последним увидел следы, но зато первым заявил, что здесь проехал Рыжий Верзила. — Какого черта он едет на запад? Его единственный шанс — двинуться на юг!
Олли Уидин, горожанин из Чольи, тронул Глисона за руку.
— Канюки, Билл. Гляди!
— Поехали, — решительно объявил Глисон, чувствуя, как внутри у него что-то сжалось. Те четверо, кого они в данный момент выслеживали, были матерыми волками, но в краю апачей все могло сложиться самым непредсказуемым образом.
— Если индейцы их укокошили, так им и надо! — зло проговорил Эклз. — Бандюги чертовы!
Уидин с отвращением взглянул на него.
— Да любой из них получше тебя, Эклз!
Лавочник в удивлении уставился на него.
— Но они же воры! — с негодованием воскликнул он.
— Конечно, — сказал кто-то, — но сейчас времена такие, что одно от другого отличить непросто. Они где-то оступились, встали не на ту дорожку. А вообще этот Клэнахан «здорово управлялся с арканом.
Оказавшись в ложбинке среди холмов, куда и вела цепочка следов, они увидели одинокого серого мерина, сонно пощипывающего куст меските. А затем, подъехав поближе, заметили темневшие на земле неподвижные человеческие тела. Такого еще не видел никто из них: расплата настигла и белого, и индейца, и обе дороги были омыты кровью и опалены пороховым дымом.
— Неплохо постреляли! — воскликнул Уидин. — С одной стороны — четверо апачей.
— Пятеро, — поправил его Глисон. — Вон за тем кустом лебеды лежит еще один.
Послышался тихий шорох, и мужчины мгновенно вскинули винтовки, но затем замерли на месте. Поодаль стоял стройный мальчик с торчащими дыбом волосами цвета спелой кукурузы, в потертых выгоревших на солнце джинсах и клетчатой рубашке. Рядом с ним, крепко вцепившись в его рукав, — тонконогая девочка.
— Остались только мы, мистер, — сказал мальчик.
Глисон огляделся вокруг. Неподвижный и невидящий взгляд Джо-яки был устремлен на яркое солнце, словно он все еще удивлялся тому, как умело белые пальчики перевязывают рану, — возможно, первое и последнее проявление доброты, которое ему довелось испытать в жизни. В груди у него застряли две пули.
Мустанг Смит лежал на том самом месте, где его настиг выстрел, уткнувшись лицом в камни, и на губах у него запеклась темная кровь.
Немец и в смерти сохранял столь же умиротворенный вид, что и при жизни. В руке у него был зажат патрон, а казенник винтовки был открыт.
Глисон молча оглядывался по сторонам. Услышав восторженный вопль Эклза, он обернулся.
— А вот и денежки! Вот на этих дохлых мулах!
Олли Уидин украдкой взглянул на шерифа, но промолчал. Эклз, посмотрев вокруг, начал было что-то говорить, но тут же осекся, перехватив на себе тяжелый взгляд Олли, и сглотнул.
— Вот это бойня! — проговорил кто-то.
— Семнадцать индейцев, и все убиты, — объяснил мальчик. — Никто не ушел.
— И когда закончилось это побоище? — спросил Глисон.
— Вчера вечером, когда стало смеркаться. Сначала их было шестеро. Я убил одного, а он застрелил из своего шестизарядника двоих или троих. Потом они снова полезли на нас, начали окружать. Я не видел, было очень темно, но продолжалось это недолго.
Глисон взглянул на него и пожевал ус.
— И где произошла эта самая последняя битва, сынок? — спросил он.
— Вон там.
Мужчины молча стояли вокруг. Истерзанная земля была залита кровью. Тут лежали два мертвых индейца, и один из них был зарезан собственным же ножом.
Уидин отвел глаза, похоже, остальные тоже чувствовали себя неловко, и после мгновенного замешательства все потянулись обратно к своим лошадям. Глисон заметил, что мальчик бросил быстрый, испуганный взгляд в сторону каменного завала и разросшегося там кустарника, но виду не подал.
Олли переступил с ноги на ногу.
— Ну что, Билл, думаю, можно возвращаться? И врагу не пожелал бы связаться с такими боевыми детишками.
— Ты прав. Уезжаем.
Но он медлил, не в силах оторвать взгляд от истерзанной земли, как будто хотел прочитать послание, оставленное на ней, затем развернулся и зашагал к своему коню.
Все остальные тоже старались не смотреть в сторону серого мерина, и даже если кое-кто и заметил, как фляга шерифа выскользнула из его руки и осталась сиротливо лежать на песке, то никто ничего не сказал.
Эклз взглянул на коня, сонно застывшего рядом с кустом меските, но прежде чем он успел что-то сказать, его взгляд встретился со взглядом Олли Уидина, и, внезапно поперхнувшись, он отвел глаза. Всадники поехали прочь, и никто не обернулся назад. Эклз вымученно усмехнулся.
— Ну что, парень, — сказал он, обращаясь к мальчику, — ты застрелил несколько краснокожих, так что, думаю, теперь ты вырежешь несколько засечек на прикладе своей винтовки.
Мальчик упрямо замотал головой.
— Никогда, — презрительно сказал он. — Это дешевый трюк, который придумали хвастуны!
Глисон взглянул на Олли и улыбнулся.
— Слушай, Олли, а табака пожевать у тебя не найдется?
— Вот с табаком загвоздка, Билл. Должно быть, я нечаянно обронил его где-то там, по дороге.