Страница:
Кэссиди никогда не расставался с калифорнийским лассо. Во время работы в зарослях он использовал веревку длиной в тридцать пять футов, а лассо было длиной семьдесят пять футов — такими пользовались опытные ковбои. Хопалонг, прихватив лассо, отправился к краю каньона. На противоположной стороне он приметил оставшийся от моста столб, на вид достаточно крепкий. Накинув на него петлю, он затянул ее, а конец веревки привязал к дереву.
Пристегнул ремешки на кобурах с кольтами, чтобы не вывалились. Затем вытянул одну ногу вдоль веревки — так, чтобы она проходила по внутренней стороне ноги, а затем обхватывала внешнюю часть ступни. Вторая нога спускалась вниз для поддержания равновесия. Перебирая руками веревку, Хопалонг перебрался на другую сторону — простейший способ, к которому он прибегал уже не раз.
Хопалонг медленно направился к тропинке. И тут вдруг приметил какое-то движение… Присмотрелся и увидел человека, бесшумно перебегавшего от дерева к дереву. Бородатый, длинноволосый мужчина был облачен в странный наряд из домотканого коричневого полотна; полы его одежд ниспадали до земли подобно мантии. Довершал его костюм широкий сыромятный ремень, сплетенный из множества тонких полосок.
Мужчина молча смотрел на Хопалонга. Палка и нож, висевшие на поясе, были единственным его оружием.
— Вы приезжий? — заговорил наконец бородач.
— Да, — ответил Хопалонг, сразу догадавшийся, что перед ним — один из членов секты, что живет за Вавилонскими пастбищами. — А вы с Вавилонских пастбищ?
— Верно. Значит, вы отлавливаете скот в зарослях? Кто вас нанял?
Хопалонг с любопытством разглядывал сектанта.
— Я работаю по контракту, — ответил он. — А скот принадлежит полковнику Тредвею.
— Собираетесь работать к северу от каньона?
— Еще не думали об этом, — признался Хопалонг. — Пока просто осматриваюсь.
— Мы уже здесь видели одного человека. Он тоже бродил вокруг Сипапу. Мы подумали, что он один из ваших. Нам не нравится, когда люди перебираются на северную сторону каньона. Уже много лет мы живем в полной изоляции, и нам такая жизнь по душе. Наша вера не похожа на другие, и поэтому лучше, если нас оставят в покое.
Хопалонг кивнул.
— Ваша вера меня не касается. Каждый волен делать то, что ему хочется, если только он при этом не покушается на свободу, жизнь и имущество других людей.
— Нам, знаете ли, очень любопытно, — сказал бородач. — В последние дни здесь наблюдается непонятное оживление… И нам приходится быть настороже, — добавил он. — Особенно много суеты у дороги, где проезжает почтовый дилижанс. Оттуда в Сипапу проскакали два человека. Один из них гнал лошадь так, как будто его преследовали. Это-то и странно, ведь погони за ним не было.
Хопалонг насторожился. Сначала человек, обследующий Сипапу, затем еще двое, причем один из них зачем-то гнал лошадь… Уж не замышляется ли налет на дилижанс? Иначе зачем же гнать лошадь от дороги в сторону этого дикого и безлюдного уголка? Возможно, для того, чтобы проверить, сколько времени займет такой путь…
— Всадник пересек Пикет-Фок по главному мосту, — вновь заговорил бородач. — Затем поскакал по дороге к старой балке, а оттуда уже повернул к Сипапу.
— Если вы не возражаете, — сказал Хопалонг, — я поброжу немного по Сипапу. Кстати, а как называется ваша секта?
— У нее нет названия, — ответил бородач, — а друг друга мы называем Братья. Раньше, давным-давно, мы принадлежали к Францисканскому ордену, но потом разошлись с ними во взглядах и вместе со своим пророком Логаном вышли из ордена и основали свою колонию. — Он с сомнением взглянул на Хопалонга. Затем все же спросил: — Вы слыхали о католическом ордене кающихся грешников? Так мы сродни им. — Он едва заметно улыбнулся. — Правда, Братьям не понравилось бы подобное определение, но суть именно такова. Наша вера проста, мы никому не мешаем, обрабатываем свои поля, выращиваем баранов. Живем просто, но в достатке.
— У вас отличная сигнальная система, — с улыбкой заметил Хопалонг.
Бородатый засмеялся.
— А вы наблюдательны. Да, нам приходится пользоваться сигнальной системой. Сначала у нас возникали нелады с индейцами, потом появились бандиты. А теперь мы и вовсе избегаем контактов с внешним миром, поэтому внимательно следим за передвижениями в окрестностях.
Их беседа длилась около часа. В итоге Хопалонг узнал, что в прошлом секта была более открыта внешнему миру. Но когда Братья поняли, что люди в этих местах, особенно те, кто исповедовал другую веру, считали их секту вредной, они покинули Сипапу. Братья вернулись на свои пастбища и прервали связь с внешним миром. Но они знали Пита Мелфорда. Этот старый техасец относился к сектантам дружелюбно и, пожалуй, он был единственным, кто их посещал.
Наконец Брат решил, что ему пора идти.
— Приятно поговорить с человеком, который нас не чурается, — сказал он на прощание. — Таких встретишь не часто. — И таинственный отшельник исчез в кустах у подножия холма.
Хопалонг же направился к руинам Сипапу. Он увидел два каменных дома и один глинобитный; остальные были деревянными. Дерево растрескалось от времени, ставни болтались на ржавых петлях. Три года назад Пит Мелфорд послал отсюда свое письмо. Правда, Сипапу уже тогда почти опустел.
На Вавилонских пастбищах сгущались тени, а Хопалонг все бродил по городу, рассматривая дома. В одном из них на полу валялись обрывки старых газет, разбитый стакан, несколько бутылок и сломанный стул. Потолок частично обвалился.
Зашел он и в салун, где над стойкой бара висело зеркало, как ни странно, без единой трещины. На самой же стойке валялось множество бутылок и были разбросаны пожелтевшие игральные карты. В комнате стояли столы и несколько стульев; неплохо сохранилась печка; рядом даже лежали дрова для растопки.
Шаги Хопалонга гулко разносились по дому. Мельком взглянув на пустой стакан, стоявший на стойке бара, Хопалонг уже двинулся к выходу, как вдруг замер, пораженный увиденным…
Из стакана пили! Причем пили совсем недавно — не прошло и часа! На донышке оставалось немного жидкости!
Им овладели тревожные предчувствия; стоя посередине комнаты, он озирался и прислушивался. Ни единого звука… Он сделал шаг, другой… Под ногами поскрипывали половицы. По безлюдной улице пронесся порыв жаркого ветра: заколыхалась высокая трава, зашелестели листья.
В комнате сгущался мрак. Хопалонг подошел к двери и выглянул наружу. Солнце уже закатилось; вдоль улицы залегли тени. Послышались голоса, распевающие псалмы — голоса с горы. Крыса перебежала улицу. Между поваленных, столбов старого загона проскочил кролик. По Сипапу бродили тени, тени людей, которые когда-то ходили по этим узким улочкам, которые заходили в этот салун, чтобы выпить. Но кто же пил из стакана, оставленного на стойке?
Сумерки все гуще окутывали комнату. И вдруг на гранях стакана блеснул слабый свет, на мгновение выхватив его из полумрака. Рука Кэссиди непроизвольно потянулась к рукоятке кольта. Минуту спустя он вышел на пустынную улицу; он чувствовал: за ним следят. Или, может, ему это только показалось?
Хопалонг медленно вошел в другой дом. И снова — тишина. Но откуда ощущение, что за ним наблюдают? Может, это кто-то из Братьев с Вавилонских пастбищ? Или таинственный всадник, вернувшийся в город мертвых?
Хопалонг шагнул к порогу — и вдруг что-то ударило в дверной косяк прямо над его плечом. И тотчас же в тишине прогремел выстрел. Отпрянув назад, он затаился, ожидая следующего шага противника. Сердце его бешено колотилось. Вокруг опять воцарилась тишина. Он чуть шевельнулся, и тут же прозвучал второй выстрел. А затем третий, четвертый, пятый…
Хопалонг бросился на пол. И тут начался прицельный огонь; его вели с небольшими перерывами.
В поисках укрытия Хопалонг пробрался к дальней стене комнаты. Но пули свистели во всех направлениях, дом простреливался насквозь.
И тут он заметил пролом в полу. С десяток половиц были оторваны, так что можно спрятаться под полом. Хопалонг осторожно спустился. Теперь он находился в относительной безопасности, правда, не мог вести ответный огонь.
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, но в дом, похоже, никто не собирался заходить. Выждав еще некоторое время, Хопалонг выбрался наверх и прокрался к двери. Теперь уже совсем стемнело, и призрачная луна изливала свой белый свет на город.
В Сипапу тоже царила тишина. Правда, поскрипывали под ногами половицы, но более — ни звука. Хопалонг вышел из дома и направился к мосту, затем повернул к лесу. Он шел окольными путями к тому столбу, где оставил лассо, К счастью, веревка оказалась на месте.
Облизав пересохшие губы, он наклонился и взялся за лассо. Затем, перебирая веревку руками, начал продвигаться над пропастью. Он не проделал еще и полпути, как вдруг услышал за спиной легкие шаги.
Глава 6
Пристегнул ремешки на кобурах с кольтами, чтобы не вывалились. Затем вытянул одну ногу вдоль веревки — так, чтобы она проходила по внутренней стороне ноги, а затем обхватывала внешнюю часть ступни. Вторая нога спускалась вниз для поддержания равновесия. Перебирая руками веревку, Хопалонг перебрался на другую сторону — простейший способ, к которому он прибегал уже не раз.
Хопалонг медленно направился к тропинке. И тут вдруг приметил какое-то движение… Присмотрелся и увидел человека, бесшумно перебегавшего от дерева к дереву. Бородатый, длинноволосый мужчина был облачен в странный наряд из домотканого коричневого полотна; полы его одежд ниспадали до земли подобно мантии. Довершал его костюм широкий сыромятный ремень, сплетенный из множества тонких полосок.
Мужчина молча смотрел на Хопалонга. Палка и нож, висевшие на поясе, были единственным его оружием.
— Вы приезжий? — заговорил наконец бородач.
— Да, — ответил Хопалонг, сразу догадавшийся, что перед ним — один из членов секты, что живет за Вавилонскими пастбищами. — А вы с Вавилонских пастбищ?
— Верно. Значит, вы отлавливаете скот в зарослях? Кто вас нанял?
Хопалонг с любопытством разглядывал сектанта.
— Я работаю по контракту, — ответил он. — А скот принадлежит полковнику Тредвею.
— Собираетесь работать к северу от каньона?
— Еще не думали об этом, — признался Хопалонг. — Пока просто осматриваюсь.
— Мы уже здесь видели одного человека. Он тоже бродил вокруг Сипапу. Мы подумали, что он один из ваших. Нам не нравится, когда люди перебираются на северную сторону каньона. Уже много лет мы живем в полной изоляции, и нам такая жизнь по душе. Наша вера не похожа на другие, и поэтому лучше, если нас оставят в покое.
Хопалонг кивнул.
— Ваша вера меня не касается. Каждый волен делать то, что ему хочется, если только он при этом не покушается на свободу, жизнь и имущество других людей.
— Нам, знаете ли, очень любопытно, — сказал бородач. — В последние дни здесь наблюдается непонятное оживление… И нам приходится быть настороже, — добавил он. — Особенно много суеты у дороги, где проезжает почтовый дилижанс. Оттуда в Сипапу проскакали два человека. Один из них гнал лошадь так, как будто его преследовали. Это-то и странно, ведь погони за ним не было.
Хопалонг насторожился. Сначала человек, обследующий Сипапу, затем еще двое, причем один из них зачем-то гнал лошадь… Уж не замышляется ли налет на дилижанс? Иначе зачем же гнать лошадь от дороги в сторону этого дикого и безлюдного уголка? Возможно, для того, чтобы проверить, сколько времени займет такой путь…
— Всадник пересек Пикет-Фок по главному мосту, — вновь заговорил бородач. — Затем поскакал по дороге к старой балке, а оттуда уже повернул к Сипапу.
— Если вы не возражаете, — сказал Хопалонг, — я поброжу немного по Сипапу. Кстати, а как называется ваша секта?
— У нее нет названия, — ответил бородач, — а друг друга мы называем Братья. Раньше, давным-давно, мы принадлежали к Францисканскому ордену, но потом разошлись с ними во взглядах и вместе со своим пророком Логаном вышли из ордена и основали свою колонию. — Он с сомнением взглянул на Хопалонга. Затем все же спросил: — Вы слыхали о католическом ордене кающихся грешников? Так мы сродни им. — Он едва заметно улыбнулся. — Правда, Братьям не понравилось бы подобное определение, но суть именно такова. Наша вера проста, мы никому не мешаем, обрабатываем свои поля, выращиваем баранов. Живем просто, но в достатке.
— У вас отличная сигнальная система, — с улыбкой заметил Хопалонг.
Бородатый засмеялся.
— А вы наблюдательны. Да, нам приходится пользоваться сигнальной системой. Сначала у нас возникали нелады с индейцами, потом появились бандиты. А теперь мы и вовсе избегаем контактов с внешним миром, поэтому внимательно следим за передвижениями в окрестностях.
Их беседа длилась около часа. В итоге Хопалонг узнал, что в прошлом секта была более открыта внешнему миру. Но когда Братья поняли, что люди в этих местах, особенно те, кто исповедовал другую веру, считали их секту вредной, они покинули Сипапу. Братья вернулись на свои пастбища и прервали связь с внешним миром. Но они знали Пита Мелфорда. Этот старый техасец относился к сектантам дружелюбно и, пожалуй, он был единственным, кто их посещал.
Наконец Брат решил, что ему пора идти.
— Приятно поговорить с человеком, который нас не чурается, — сказал он на прощание. — Таких встретишь не часто. — И таинственный отшельник исчез в кустах у подножия холма.
Хопалонг же направился к руинам Сипапу. Он увидел два каменных дома и один глинобитный; остальные были деревянными. Дерево растрескалось от времени, ставни болтались на ржавых петлях. Три года назад Пит Мелфорд послал отсюда свое письмо. Правда, Сипапу уже тогда почти опустел.
На Вавилонских пастбищах сгущались тени, а Хопалонг все бродил по городу, рассматривая дома. В одном из них на полу валялись обрывки старых газет, разбитый стакан, несколько бутылок и сломанный стул. Потолок частично обвалился.
Зашел он и в салун, где над стойкой бара висело зеркало, как ни странно, без единой трещины. На самой же стойке валялось множество бутылок и были разбросаны пожелтевшие игральные карты. В комнате стояли столы и несколько стульев; неплохо сохранилась печка; рядом даже лежали дрова для растопки.
Шаги Хопалонга гулко разносились по дому. Мельком взглянув на пустой стакан, стоявший на стойке бара, Хопалонг уже двинулся к выходу, как вдруг замер, пораженный увиденным…
Из стакана пили! Причем пили совсем недавно — не прошло и часа! На донышке оставалось немного жидкости!
Им овладели тревожные предчувствия; стоя посередине комнаты, он озирался и прислушивался. Ни единого звука… Он сделал шаг, другой… Под ногами поскрипывали половицы. По безлюдной улице пронесся порыв жаркого ветра: заколыхалась высокая трава, зашелестели листья.
В комнате сгущался мрак. Хопалонг подошел к двери и выглянул наружу. Солнце уже закатилось; вдоль улицы залегли тени. Послышались голоса, распевающие псалмы — голоса с горы. Крыса перебежала улицу. Между поваленных, столбов старого загона проскочил кролик. По Сипапу бродили тени, тени людей, которые когда-то ходили по этим узким улочкам, которые заходили в этот салун, чтобы выпить. Но кто же пил из стакана, оставленного на стойке?
Сумерки все гуще окутывали комнату. И вдруг на гранях стакана блеснул слабый свет, на мгновение выхватив его из полумрака. Рука Кэссиди непроизвольно потянулась к рукоятке кольта. Минуту спустя он вышел на пустынную улицу; он чувствовал: за ним следят. Или, может, ему это только показалось?
Хопалонг медленно вошел в другой дом. И снова — тишина. Но откуда ощущение, что за ним наблюдают? Может, это кто-то из Братьев с Вавилонских пастбищ? Или таинственный всадник, вернувшийся в город мертвых?
Хопалонг шагнул к порогу — и вдруг что-то ударило в дверной косяк прямо над его плечом. И тотчас же в тишине прогремел выстрел. Отпрянув назад, он затаился, ожидая следующего шага противника. Сердце его бешено колотилось. Вокруг опять воцарилась тишина. Он чуть шевельнулся, и тут же прозвучал второй выстрел. А затем третий, четвертый, пятый…
Хопалонг бросился на пол. И тут начался прицельный огонь; его вели с небольшими перерывами.
В поисках укрытия Хопалонг пробрался к дальней стене комнаты. Но пули свистели во всех направлениях, дом простреливался насквозь.
И тут он заметил пролом в полу. С десяток половиц были оторваны, так что можно спрятаться под полом. Хопалонг осторожно спустился. Теперь он находился в относительной безопасности, правда, не мог вести ответный огонь.
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, но в дом, похоже, никто не собирался заходить. Выждав еще некоторое время, Хопалонг выбрался наверх и прокрался к двери. Теперь уже совсем стемнело, и призрачная луна изливала свой белый свет на город.
В Сипапу тоже царила тишина. Правда, поскрипывали под ногами половицы, но более — ни звука. Хопалонг вышел из дома и направился к мосту, затем повернул к лесу. Он шел окольными путями к тому столбу, где оставил лассо, К счастью, веревка оказалась на месте.
Облизав пересохшие губы, он наклонился и взялся за лассо. Затем, перебирая веревку руками, начал продвигаться над пропастью. Он не проделал еще и полпути, как вдруг услышал за спиной легкие шаги.
Глава 6
БЕН ХАРДИ ВЫХОДИТ СУХИМ ИЗ ВОДЫ
Сердце Хопалонга на мгновение остановилось. Под ним была пропасть глубиной триста футов. Острые камни устилали берега мелкой речушки, протекавшей по дну каньона.
Хопалонг снова услышал шаги и громкий злорадный смех. Он продолжал, осторожно перебирая руками веревку, продвигаться вперед.
Чья-то рука чуть подергала веревку. Хопалонг в отчаянии еще крепче вцепился в лассо. И тут наконец услышал голос:
— Не самая приятная смерть, Кэссиди, верно? Вот уж не думал, что застукаю тебя в такой момент.
Этот человек его знал. Но кто же он? Кто-то из местных? Непохоже… Впрочем, из-за шума воды, эхом разносившегося по каньону, ему не удалось как следует расслышать голос.
Опасаясь, что веревку вот-вот перережут, Хопалонг стал быстрее перебирать руками. Ответ последовал незамедлительно: он тотчас же почувствовал, как веревка дернулась, когда по ней ударили ножом, а затем было падение… И все же в последнее мгновение Хопалонг успел намотать веревку на кулак. Потом в ушах засвистел воздух, и он ударился об отвесную скалу. В голове у него загудело, к горлу подступила тошнота. Зашуршали посыпавшиеся вниз камни.
Хопалонг с такой силой ухватился за веревку, что она впилась ему в руку, и теперь он не мог подняться вверх ни на дюйм.
Сзади опять послышался шум. И тот же голос, на сей раз гораздо громче, произнес:
— Похоже, ты еще жив, Кэссиди. Так что, пожалуй, я не буду рисковать!
Прогремел выстрел, пуля ударилась рядом с ним о скалу; в лицо брызнула каменная крошка. Затем раздался еще один выстрел и еще один… Стрелявший, похоже, не видел его во тьме. Но Хопалонг знал, что рано или поздно пуля обязательно попадет в него.
Хопалонг никак не мог собраться с силами, чтобы подтянуться. Но даже если бы ему это удалось, то стрелок по шуму определил бы его местонахождение. Он осторожно правой ногой попытался нащупать хоть какой-нибудь выступ. Напрасно… Затем попробовал сделать то же левой ногой — вроде бы успешней. Под градом пуль, разбивавшихся о скалу и осыпавших его каменным дождем, он попытался повернуться, чтобы опереться ногой о выступ. И вдруг одна из пуль точно огнем обожгла его бок. И тотчас же другая ударилась в скалу совсем рядом с его пальцами. Поставив наконец ногу на выступ, он перевел дух.
И тут стрельба прекратилась. Его враг, должно быть, прислушивался. Кэссиди тоже напряженно вслушивался в тишину. Но что это?.. Похоже, треск сухих веток. Но зачем он их ломает?
Чтобы сделать факел!
Хопалонг похолодел. Ведь при свете факела незнакомец сразу увидит его… И тогда все решит последний выстрел!
Он лихорадочно ощупывал руками «скалу, не выпуская при этом веревку. Необходимо найти выступ, чтобы вскарабкаться наверх. Преодолеть нужно было не более пятнадцати футов, но как? Дело осложнялось тем, что край скалы, как ему припомнилось, немного нависал над пропастью.
И тут Хопалонг вспомнил: под ним находилась опора моста! Сам мост давно развалился, но остались деревянные опоры арки, весьма основательно заделанные в скалу и еще достаточно прочные, как показалось Хопалонгу, когда он рассматривал их сверху. Но далеко ли до них? Он лихорадочно соображал, пытаясь представить себе размер арки и определить расстояние до нее.
Если его расчеты были верны, то опоры арки находились прямо под ним. Он с величайшей осторожностью пошарил по стене носком сапога… И в этот момент вспыхнула спичка. Незнакомец поднес ее к пучку сухой травы — и Хопалонг увидел под собой толстые бревна, сделал глубокий вдох и отпустил веревку!
Он укрылся за толстым бревном, ухватившись за него обеими руками, и очень вовремя — в следующее мгновение в каньон полетела горящая ветка. На несколько секунд стало светло как днем. Отчетливо видна была даже веревка, болтавшаяся вдоль отвесной стены.
Незнакомец, явно неудовлетворенный увиденным, зажег вторую ветку и, наклонившись, бросил ее вниз. Но, очевидно, и на сей раз ничего не разглядел. Хопалонг потянулся к кобуре своего шестизарядного кольта. Может, все-таки стрелять не стоит?.. Ведь, промахнувшись, он выдаст себя.
Кэссиди выжидал, решив, что воспользуется оружием только в том случае, если будет обнаружен. Таинственный незнакомец, однако, не собирался уходить. Вниз полетела еще одна горящая ветка. Некоторое время спустя этот человек, видимо, решил, что Хопалонг мертв. Во всяком случае, огня больше не было.
Хопалонг ждал. Вскоре он услышал стук копыт, эхом разносившийся по каньону. Незнакомец удалился. А потом наступила тишина. Наконец звезды начали бледнеть, а отяжелевшие веки Хопалонга сомкнулись. Он задремал. Проснулся он словно от толчка, почувствовав, как его руки заскользили по дереву. Хопалонг крепче ухватился за бревно. Уже скоро, совсем скоро! Только бы не заснуть…
Но вот наконец небо посветлело, и в каньон спустилась прохлада. Внизу журчала вода. С трудом повернув онемевшую шею, Хопалонг глянул вниз — под ним пробегал серебристый поток; камни же по-прежнему скрывала густая тень.
Он задрал голову и посмотрел вверх. В двадцати футах над ним навис край скалы. Слева от него висела веревка, но дотянуться до нее было невозможно.
Стена у него над головой была совершенно гладкая — да и внизу примерно такая же. Спасаясь от врага, он сам себя загнал в ловушку и теперь был обречен на медленную смерть от жажды и голода.
Хопалонг снова начал осматривать поверхность стены. Он изучал ее дюйм за дюймом, пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь трещину или выступ. На левой ладони у него был глубокий порез — так при падении впилась веревка. На правой руке он ободрал кожу, когда цеплялся за бревно. При этом он твердо знал: необходимо выбраться отсюда как можно быстрее.
Братья, по крайней мере, один из них, могут прийти сюда, чтобы посмотреть, из-за чего вышла стрельба. Но могут ведь и не прийти… А значит, надо рассчитывать только на самого себя. И побыстрее выбраться отсюда — иначе смерть. К тому же Топпер — ведь он привязан…
И тут Хопалонга осенило. Собравшись с силами, он прислонился спиной к стене, набрал в легкие побольше воздуха и позвал Топпера. Может, конь его услышит.
Хопалонг крикнул снова, и еще раз, и еще…
Он услыхал удары копыт о землю. Только бы Топпер сумел выдернуть кол, к которому привязан. Только бы подошел к краю каньона!
Хопалонг снова позвал коня. И вдруг услышал пофыркивание и стук копыт. Над пропастью склонилась голова Топпера.
— Мальчик мой, я попал в беду, — обратился Хопалонг к коню. — Ты должен помочь мне.
Топпер фыркнул — ему не нравилось стоять на краю пропасти. Хопалонг видел, что за жеребцом тянется веревка, но как заставить Топпера перебросить ее через край каньона? Ухватившись за веревку, он бы выбрался отсюда. Скорее всего конь бы сам его вытащил. Главное — добраться до веревки.
— Топпер! — позвал Хопалонг. — Покажи, как ты умеешь здороваться! Ну же, Топпер!
Конь, казалось, колебался. Затем закивал. Этому трюку, шутки ради, Топпера научил Ред Коннорс. В результате таких кивков веревка скользнула к краю пропасти. Однако дотянуться до нее Хопалонг все же не мог. Вот если бы она упала вниз…
Топпер снова склонился над пропастью, с любопытством глядя на хозяина. При этом веревка чуть провисла, но этого было недостаточно. Если бы чем-то подцепить ее…
Хопалонг осмотрелся, пытаясь найти что-нибудь подходящее. Но рядом с ним рос лишь покрытый пылью серый куст, толку от которого было мало.
Снова и снова он оглядывал чахлый, серый куст, росший прямо из скалы. Наконец все же полез в карман за перочинным ножом.
Осторожно присев на корточки, он срезал три ветки. Древесина оказалась твердая, что характерно для горной и пустынной растительности. Хопалонг вынул из пояса несколько бечевок, которые всегда были при нем, и связал ими ветки — получилась одна длинная, футов в девять, к самому концу которой он привязал еще и раздвоенную веточку.
Шест получился хлипкий, но все же стоит попробовать. Медленно, с предельной осторожностью Хопалонг потянулся вверх, вытянув руку с веткой. Конь отпрянул. Он ласково с ним заговорил:
— Спокойно, мальчик! Стой спокойно, Топпер!
Конь, казалось, понял замысел хозяина; он снова склонился над пропастью. Ветка покачивалась, приближаясь все ближе к веревке. Наконец Хопалонг зацепил веревку и попытался высвободить ее конец. Ему это удалось. Дальше было проще. Схватив веревку, Хопалонг пропустил ее под мышками и завязал спереди узлом. Затем опять обратился к Топперу:
— Все в порядке, Топпер, теперь иди назад. Назад! Спокойно, спокойно! Назад!
Конь шаг за шагом отступал, пока наконец его хозяин не ухватился за край скалы и не вскарабкался наверх. Когда Хопалонг поднялся на ноги, его покачивало.
— Ты спас мне жизнь, Топпер! — воскликнул он, массируя затекшую шею. — И ведь уже не в первый раз! Ладно, в путь!
Свернув лассо, Хопалонг вскочил в седло и отправился в обратный путь, к лагерю. Он не видел своих друзей с прошлого утра.
Топпер, закусив удила, несся все быстрее и быстрее. Вынырнув из-за кустов, Хопалонг услышал радостный возглас Пайка Тауне, который приветствовал его, размахивая ружьем. Пайк подошел поближе и, увидев, что Хопалонг в крови, вопросительно вскинул брови:
— Что случилось?
— Это длинная история. А где остальные?
— Сара здесь. У нее готов горячий завтрак. Синди отправилась в город, а Риг уехал куда-то рано утром, когда я еще спал.
— Что ж, подкрепиться я сейчас не прочь, — сказал Хопалонг. — А выпил бы море. Расскажу все за едой.
За завтраком он поведал о том, что с ним произошло. Упомянул о встрече с Братом и о том, что тот ему рассказал. Хопалонг заметил, что лицо Пайка все больше мрачнеет. Наконец тот вскочил на ноги и нервно заходил возле костра.
— Слушай, Хоппи, — воскликнул он, — в этом замешан Фэн Харлан! Только он сумел бы все устроить! И я уверен: это он гнал лошадь в сторону Синапу!
Пристально глядя на него, Хопалонг кивнул:
— Да, похоже на то.
— Харлан обычно все и планировал, — продолжал Пайк. — Рассчитывал все по минутам. Дело в том, что Харлан… — Он осекся, быстро взглянув на Хопалонга. Сара переводила глаза с Пайка на Хопалонга; лицо ее побледнело.
Хопалонг поднялся и потянулся.
— А теперь я бы с удовольствием вздремнул, — сказал он. — Хотя бы часок-другой. — Он взял свою шляпу. — А как работается с Шепом?
— Мы отловили вдвое больше скота, чем в прошлый раз. — Пайк озадаченно смотрел на Хопалонга. — Но послушай, я…
— Погоди, — задумчиво проговорил Хопалонг. — Недавно мы узнали, что Фэн Харлан жив. Вполне вероятно, что ты прав, и он действительно в шайке Тредвея. — Пайк хотел что-то сказать, но Хопалонг продолжал: — Нам повезло, что ты знаешь его. Я полагал, что единственный, кто знал Фэна Харлана, мертв. Ведь я слыхал, что Бена Харди прикончили индейцы. Но даже если он не умер, он мог измениться, а если человек изменился, я воспринимаю его таким, каким он стал. И все же я не советовал бы этому человеку раскрывать свое имя.
Хопалонг пристально взглянул на Пайка, затем повернулся и принялся раскатывать свою постель. Тауне шумно выдохнул. Потом заговорил.
— Так вот, — голос его дрогнул, — Фэн Харлан и Жюстин Тредвей — одно лицо.
Кэссиди внимательно посмотрел на напарника.
— Ты уверен в этом?
— Да, я встретил его в Санта-Фе, несколько месяцев назад. Я подумал… Я подумал, что мне это привиделось, но нет, то был он. Люди сказали мне, что он — уважаемый бизнесмен, отставной армейский офицер. — Пайк снял шляпу и дрожащей рукой провел по волосам. — Харлан всегда любил придумывать разные истории и… мне кажется, он нисколько не изменился.
— Так, значит, ты приехал сюда из-за него? — спросил Хопалонг.
— Мне пришлось долго уговаривать Сару. Но я должен был узнать, как все произошло. Я должен был узнать, что случилось с Диего и с Пурди… и с деньгами. — Пайк на секунду отвернулся. — Сейчас мы по уши завязли в этом деле, я не отступлюсь.
Хопалонг Кэссиди задумчиво смотрел на стоявшего перед ним бывшего бандита. Затем покачал головой и похлопал его по плечу.
— Я рад, что ты все рассказал мне. А теперь мне надо поспать. Разбуди меня через два часа. Надеюсь, — добавил он, — что Риг не поехал разбираться с парнями из «Бокс Т»!
Хопалонг улегся и тотчас же уснул.
Пайк Тауне взглянул на жену. Их глаза встретились.
— На этого человека можно положиться! — сказал он наконец.
Едва лишь Пайк дотронулся до его плеча, Хопалонг открыл глаза и вскочил на ноги. Затем быстро натянул сапоги.
— Тейлор не появлялся? — отрывисто спросил он.
Пайк, сидевший у костра, ответил:
— Нет. Но нам подбросили вот это. Неизвестно, кто это сделал, но ясно одно: он не хотел с нами встречаться.
К камню был привязан клочок коричневой оберточной бумаги и со следующим посланием:
«Планируется налет на дилижанс с деньгами для шахтеров Таггарта. Налетчики спрячутся сегодня ночью в Сипапу. Должны быть там около пяти сегодня вечером. Их четверо. Если вы приедете в течение ближайших двух часов, то их можно остановить. Ожидается награда».
Подписи не было. Хопалонг внимательно рассматривал бумагу, затем сложил ее и сунул в карман.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он, повернувшись к Пайку.
Тауне поежился. Затем, прищурившись, проворчал:
— Мы могли бы попробовать. Если повезет, то можно захватить этих парней…
Кэссиди кивнул.
— Верно. Но кое-что мне не нравится. Тот, кто написал эту записку, мог бы послать такую же и директору шахты, а обещанное вознаграждение забрать себе. Мог бы и сам подстеречь этих типов и расправиться с ними. Но он хочет, чтобы это сделали мы.
Глаза Пайка сверкнули.
— Но мы ведь знаем, что эти парни просто так не сдадутся.
— И кого-то обязательно убьют. Может, и нас обоих, — кивнул Кэссиди, щелкая затворами. — А вдруг один из членов шайки знает о том, что мы появимся? И предположим, он отстанет? Тогда, если остальных убьют, все деньги останутся у него…
Пайк вскочил на ноги.
— Ты хочешь сказать, что Фэн Харлан все это подстроил? Так?
Хопалонг пожал плечами.
— Откуда нам знать? Но вспомни: во время последнего налета перебили всю шайку, а он преспокойно скрылся, прихватив деньги. Почему бы не попробовать еще раз?
— Эта крыса. Эта вонючая крыса… — Пайк с отвращением сплюнул. — Неужели же мы это допустим?
Хопалонг улыбнулся:
— Пайк, мы не допустим этого. Правда, мы уже не в силах предотвратить ограбление. И вступать с бандитами в перестрелку, я думаю, не стоит… Вероятно, Харлан затеял все это с целью прикарманить деньги. Бьюсь об заклад: он собирается перехватить деньги по дороге и переправиться через Пикет-Фок по главному мосту.
— Что же нам делать? — спросил Пайк.
Хопалонг поднялся и направился к Топперу.
— Решим по дороге, — бросил он на ходу. — Нужно поторапливаться, иначе не успеем.
Старый вояка, Том Бернсайд, несший караул над ущельем Мертвой Лошади, относился к своей службе с чрезвычайной добросовестностью. Ежедневно он появлялся на посту, забираясь на платформу, сооруженную на дереве, — появлялся задолго до установленного часа. Со своего насеста он обозревал окрестности, используя старенький полевой бинокль.
Об этой платформе знал только он, — прикрытая листвой дерева, она была замаскирована на славу. В те дни, когда дилижанс не вез ничего ценного, Том объезжал местность на лошади. Кстати, он, как и Тредвей, прекрасно знал о существовании старой балки и понимал, что это — весьма удобное место для засады.
Тредвей и Билл Сакс не раз сюда приезжали, и Том видел их следы, хотя и не знал, кому они принадлежат. В одном он был уверен — это неспроста, поэтому и держал балку под неусыпным наблюдением. Примерно за час до налета он увидел всадников, скакавших от Пикет-Фок в направлении Чимни-Крик.
Спустившись с дерева, Том поскакал к ущелью, а затем по дороге, по которой должен быть проехать дилижанс, в направлении к мосту. Вскоре он был у балки. Сюда направлялись и пятеро всадников. Бернсайд медлил, обдумывая свой следующий шаг.
Спускаться в балку — безрассудство. Обращаться за помощью — поздно. И кроме того, он не имел права применять оружие, пока бандиты не предпримут преступных действий. Вот если эти люди будут в масках, то он получит право открыть огонь. Том принял единственно правильное решение в этой ситуации — он поехал к мосту через Чимни-Крик, провел по нему свою лошадь, стараясь поменьше шуметь, и нашел себе укромное местечко в перелеске — оттуда было удобно вести огонь. Устроившись у развилки дерева, он разложил на траве несколько обойм для своего длинноствольного десантного карабина «Шарпс-50». Затем закурил трубку и стал ждать. Том чувствовал себя прекрасно, лучше, чем во все последние месяцы. Теперь-то он докажет руководству Таггарта, что не зря получает деньги!
Хопалонг снова услышал шаги и громкий злорадный смех. Он продолжал, осторожно перебирая руками веревку, продвигаться вперед.
Чья-то рука чуть подергала веревку. Хопалонг в отчаянии еще крепче вцепился в лассо. И тут наконец услышал голос:
— Не самая приятная смерть, Кэссиди, верно? Вот уж не думал, что застукаю тебя в такой момент.
Этот человек его знал. Но кто же он? Кто-то из местных? Непохоже… Впрочем, из-за шума воды, эхом разносившегося по каньону, ему не удалось как следует расслышать голос.
Опасаясь, что веревку вот-вот перережут, Хопалонг стал быстрее перебирать руками. Ответ последовал незамедлительно: он тотчас же почувствовал, как веревка дернулась, когда по ней ударили ножом, а затем было падение… И все же в последнее мгновение Хопалонг успел намотать веревку на кулак. Потом в ушах засвистел воздух, и он ударился об отвесную скалу. В голове у него загудело, к горлу подступила тошнота. Зашуршали посыпавшиеся вниз камни.
Хопалонг с такой силой ухватился за веревку, что она впилась ему в руку, и теперь он не мог подняться вверх ни на дюйм.
Сзади опять послышался шум. И тот же голос, на сей раз гораздо громче, произнес:
— Похоже, ты еще жив, Кэссиди. Так что, пожалуй, я не буду рисковать!
Прогремел выстрел, пуля ударилась рядом с ним о скалу; в лицо брызнула каменная крошка. Затем раздался еще один выстрел и еще один… Стрелявший, похоже, не видел его во тьме. Но Хопалонг знал, что рано или поздно пуля обязательно попадет в него.
Хопалонг никак не мог собраться с силами, чтобы подтянуться. Но даже если бы ему это удалось, то стрелок по шуму определил бы его местонахождение. Он осторожно правой ногой попытался нащупать хоть какой-нибудь выступ. Напрасно… Затем попробовал сделать то же левой ногой — вроде бы успешней. Под градом пуль, разбивавшихся о скалу и осыпавших его каменным дождем, он попытался повернуться, чтобы опереться ногой о выступ. И вдруг одна из пуль точно огнем обожгла его бок. И тотчас же другая ударилась в скалу совсем рядом с его пальцами. Поставив наконец ногу на выступ, он перевел дух.
И тут стрельба прекратилась. Его враг, должно быть, прислушивался. Кэссиди тоже напряженно вслушивался в тишину. Но что это?.. Похоже, треск сухих веток. Но зачем он их ломает?
Чтобы сделать факел!
Хопалонг похолодел. Ведь при свете факела незнакомец сразу увидит его… И тогда все решит последний выстрел!
Он лихорадочно ощупывал руками «скалу, не выпуская при этом веревку. Необходимо найти выступ, чтобы вскарабкаться наверх. Преодолеть нужно было не более пятнадцати футов, но как? Дело осложнялось тем, что край скалы, как ему припомнилось, немного нависал над пропастью.
И тут Хопалонг вспомнил: под ним находилась опора моста! Сам мост давно развалился, но остались деревянные опоры арки, весьма основательно заделанные в скалу и еще достаточно прочные, как показалось Хопалонгу, когда он рассматривал их сверху. Но далеко ли до них? Он лихорадочно соображал, пытаясь представить себе размер арки и определить расстояние до нее.
Если его расчеты были верны, то опоры арки находились прямо под ним. Он с величайшей осторожностью пошарил по стене носком сапога… И в этот момент вспыхнула спичка. Незнакомец поднес ее к пучку сухой травы — и Хопалонг увидел под собой толстые бревна, сделал глубокий вдох и отпустил веревку!
Он укрылся за толстым бревном, ухватившись за него обеими руками, и очень вовремя — в следующее мгновение в каньон полетела горящая ветка. На несколько секунд стало светло как днем. Отчетливо видна была даже веревка, болтавшаяся вдоль отвесной стены.
Незнакомец, явно неудовлетворенный увиденным, зажег вторую ветку и, наклонившись, бросил ее вниз. Но, очевидно, и на сей раз ничего не разглядел. Хопалонг потянулся к кобуре своего шестизарядного кольта. Может, все-таки стрелять не стоит?.. Ведь, промахнувшись, он выдаст себя.
Кэссиди выжидал, решив, что воспользуется оружием только в том случае, если будет обнаружен. Таинственный незнакомец, однако, не собирался уходить. Вниз полетела еще одна горящая ветка. Некоторое время спустя этот человек, видимо, решил, что Хопалонг мертв. Во всяком случае, огня больше не было.
Хопалонг ждал. Вскоре он услышал стук копыт, эхом разносившийся по каньону. Незнакомец удалился. А потом наступила тишина. Наконец звезды начали бледнеть, а отяжелевшие веки Хопалонга сомкнулись. Он задремал. Проснулся он словно от толчка, почувствовав, как его руки заскользили по дереву. Хопалонг крепче ухватился за бревно. Уже скоро, совсем скоро! Только бы не заснуть…
Но вот наконец небо посветлело, и в каньон спустилась прохлада. Внизу журчала вода. С трудом повернув онемевшую шею, Хопалонг глянул вниз — под ним пробегал серебристый поток; камни же по-прежнему скрывала густая тень.
Он задрал голову и посмотрел вверх. В двадцати футах над ним навис край скалы. Слева от него висела веревка, но дотянуться до нее было невозможно.
Стена у него над головой была совершенно гладкая — да и внизу примерно такая же. Спасаясь от врага, он сам себя загнал в ловушку и теперь был обречен на медленную смерть от жажды и голода.
Хопалонг снова начал осматривать поверхность стены. Он изучал ее дюйм за дюймом, пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь трещину или выступ. На левой ладони у него был глубокий порез — так при падении впилась веревка. На правой руке он ободрал кожу, когда цеплялся за бревно. При этом он твердо знал: необходимо выбраться отсюда как можно быстрее.
Братья, по крайней мере, один из них, могут прийти сюда, чтобы посмотреть, из-за чего вышла стрельба. Но могут ведь и не прийти… А значит, надо рассчитывать только на самого себя. И побыстрее выбраться отсюда — иначе смерть. К тому же Топпер — ведь он привязан…
И тут Хопалонга осенило. Собравшись с силами, он прислонился спиной к стене, набрал в легкие побольше воздуха и позвал Топпера. Может, конь его услышит.
Хопалонг крикнул снова, и еще раз, и еще…
Он услыхал удары копыт о землю. Только бы Топпер сумел выдернуть кол, к которому привязан. Только бы подошел к краю каньона!
Хопалонг снова позвал коня. И вдруг услышал пофыркивание и стук копыт. Над пропастью склонилась голова Топпера.
— Мальчик мой, я попал в беду, — обратился Хопалонг к коню. — Ты должен помочь мне.
Топпер фыркнул — ему не нравилось стоять на краю пропасти. Хопалонг видел, что за жеребцом тянется веревка, но как заставить Топпера перебросить ее через край каньона? Ухватившись за веревку, он бы выбрался отсюда. Скорее всего конь бы сам его вытащил. Главное — добраться до веревки.
— Топпер! — позвал Хопалонг. — Покажи, как ты умеешь здороваться! Ну же, Топпер!
Конь, казалось, колебался. Затем закивал. Этому трюку, шутки ради, Топпера научил Ред Коннорс. В результате таких кивков веревка скользнула к краю пропасти. Однако дотянуться до нее Хопалонг все же не мог. Вот если бы она упала вниз…
Топпер снова склонился над пропастью, с любопытством глядя на хозяина. При этом веревка чуть провисла, но этого было недостаточно. Если бы чем-то подцепить ее…
Хопалонг осмотрелся, пытаясь найти что-нибудь подходящее. Но рядом с ним рос лишь покрытый пылью серый куст, толку от которого было мало.
Снова и снова он оглядывал чахлый, серый куст, росший прямо из скалы. Наконец все же полез в карман за перочинным ножом.
Осторожно присев на корточки, он срезал три ветки. Древесина оказалась твердая, что характерно для горной и пустынной растительности. Хопалонг вынул из пояса несколько бечевок, которые всегда были при нем, и связал ими ветки — получилась одна длинная, футов в девять, к самому концу которой он привязал еще и раздвоенную веточку.
Шест получился хлипкий, но все же стоит попробовать. Медленно, с предельной осторожностью Хопалонг потянулся вверх, вытянув руку с веткой. Конь отпрянул. Он ласково с ним заговорил:
— Спокойно, мальчик! Стой спокойно, Топпер!
Конь, казалось, понял замысел хозяина; он снова склонился над пропастью. Ветка покачивалась, приближаясь все ближе к веревке. Наконец Хопалонг зацепил веревку и попытался высвободить ее конец. Ему это удалось. Дальше было проще. Схватив веревку, Хопалонг пропустил ее под мышками и завязал спереди узлом. Затем опять обратился к Топперу:
— Все в порядке, Топпер, теперь иди назад. Назад! Спокойно, спокойно! Назад!
Конь шаг за шагом отступал, пока наконец его хозяин не ухватился за край скалы и не вскарабкался наверх. Когда Хопалонг поднялся на ноги, его покачивало.
— Ты спас мне жизнь, Топпер! — воскликнул он, массируя затекшую шею. — И ведь уже не в первый раз! Ладно, в путь!
Свернув лассо, Хопалонг вскочил в седло и отправился в обратный путь, к лагерю. Он не видел своих друзей с прошлого утра.
Топпер, закусив удила, несся все быстрее и быстрее. Вынырнув из-за кустов, Хопалонг услышал радостный возглас Пайка Тауне, который приветствовал его, размахивая ружьем. Пайк подошел поближе и, увидев, что Хопалонг в крови, вопросительно вскинул брови:
— Что случилось?
— Это длинная история. А где остальные?
— Сара здесь. У нее готов горячий завтрак. Синди отправилась в город, а Риг уехал куда-то рано утром, когда я еще спал.
— Что ж, подкрепиться я сейчас не прочь, — сказал Хопалонг. — А выпил бы море. Расскажу все за едой.
За завтраком он поведал о том, что с ним произошло. Упомянул о встрече с Братом и о том, что тот ему рассказал. Хопалонг заметил, что лицо Пайка все больше мрачнеет. Наконец тот вскочил на ноги и нервно заходил возле костра.
— Слушай, Хоппи, — воскликнул он, — в этом замешан Фэн Харлан! Только он сумел бы все устроить! И я уверен: это он гнал лошадь в сторону Синапу!
Пристально глядя на него, Хопалонг кивнул:
— Да, похоже на то.
— Харлан обычно все и планировал, — продолжал Пайк. — Рассчитывал все по минутам. Дело в том, что Харлан… — Он осекся, быстро взглянув на Хопалонга. Сара переводила глаза с Пайка на Хопалонга; лицо ее побледнело.
Хопалонг поднялся и потянулся.
— А теперь я бы с удовольствием вздремнул, — сказал он. — Хотя бы часок-другой. — Он взял свою шляпу. — А как работается с Шепом?
— Мы отловили вдвое больше скота, чем в прошлый раз. — Пайк озадаченно смотрел на Хопалонга. — Но послушай, я…
— Погоди, — задумчиво проговорил Хопалонг. — Недавно мы узнали, что Фэн Харлан жив. Вполне вероятно, что ты прав, и он действительно в шайке Тредвея. — Пайк хотел что-то сказать, но Хопалонг продолжал: — Нам повезло, что ты знаешь его. Я полагал, что единственный, кто знал Фэна Харлана, мертв. Ведь я слыхал, что Бена Харди прикончили индейцы. Но даже если он не умер, он мог измениться, а если человек изменился, я воспринимаю его таким, каким он стал. И все же я не советовал бы этому человеку раскрывать свое имя.
Хопалонг пристально взглянул на Пайка, затем повернулся и принялся раскатывать свою постель. Тауне шумно выдохнул. Потом заговорил.
— Так вот, — голос его дрогнул, — Фэн Харлан и Жюстин Тредвей — одно лицо.
Кэссиди внимательно посмотрел на напарника.
— Ты уверен в этом?
— Да, я встретил его в Санта-Фе, несколько месяцев назад. Я подумал… Я подумал, что мне это привиделось, но нет, то был он. Люди сказали мне, что он — уважаемый бизнесмен, отставной армейский офицер. — Пайк снял шляпу и дрожащей рукой провел по волосам. — Харлан всегда любил придумывать разные истории и… мне кажется, он нисколько не изменился.
— Так, значит, ты приехал сюда из-за него? — спросил Хопалонг.
— Мне пришлось долго уговаривать Сару. Но я должен был узнать, как все произошло. Я должен был узнать, что случилось с Диего и с Пурди… и с деньгами. — Пайк на секунду отвернулся. — Сейчас мы по уши завязли в этом деле, я не отступлюсь.
Хопалонг Кэссиди задумчиво смотрел на стоявшего перед ним бывшего бандита. Затем покачал головой и похлопал его по плечу.
— Я рад, что ты все рассказал мне. А теперь мне надо поспать. Разбуди меня через два часа. Надеюсь, — добавил он, — что Риг не поехал разбираться с парнями из «Бокс Т»!
Хопалонг улегся и тотчас же уснул.
Пайк Тауне взглянул на жену. Их глаза встретились.
— На этого человека можно положиться! — сказал он наконец.
Едва лишь Пайк дотронулся до его плеча, Хопалонг открыл глаза и вскочил на ноги. Затем быстро натянул сапоги.
— Тейлор не появлялся? — отрывисто спросил он.
Пайк, сидевший у костра, ответил:
— Нет. Но нам подбросили вот это. Неизвестно, кто это сделал, но ясно одно: он не хотел с нами встречаться.
К камню был привязан клочок коричневой оберточной бумаги и со следующим посланием:
«Планируется налет на дилижанс с деньгами для шахтеров Таггарта. Налетчики спрячутся сегодня ночью в Сипапу. Должны быть там около пяти сегодня вечером. Их четверо. Если вы приедете в течение ближайших двух часов, то их можно остановить. Ожидается награда».
Подписи не было. Хопалонг внимательно рассматривал бумагу, затем сложил ее и сунул в карман.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он, повернувшись к Пайку.
Тауне поежился. Затем, прищурившись, проворчал:
— Мы могли бы попробовать. Если повезет, то можно захватить этих парней…
Кэссиди кивнул.
— Верно. Но кое-что мне не нравится. Тот, кто написал эту записку, мог бы послать такую же и директору шахты, а обещанное вознаграждение забрать себе. Мог бы и сам подстеречь этих типов и расправиться с ними. Но он хочет, чтобы это сделали мы.
Глаза Пайка сверкнули.
— Но мы ведь знаем, что эти парни просто так не сдадутся.
— И кого-то обязательно убьют. Может, и нас обоих, — кивнул Кэссиди, щелкая затворами. — А вдруг один из членов шайки знает о том, что мы появимся? И предположим, он отстанет? Тогда, если остальных убьют, все деньги останутся у него…
Пайк вскочил на ноги.
— Ты хочешь сказать, что Фэн Харлан все это подстроил? Так?
Хопалонг пожал плечами.
— Откуда нам знать? Но вспомни: во время последнего налета перебили всю шайку, а он преспокойно скрылся, прихватив деньги. Почему бы не попробовать еще раз?
— Эта крыса. Эта вонючая крыса… — Пайк с отвращением сплюнул. — Неужели же мы это допустим?
Хопалонг улыбнулся:
— Пайк, мы не допустим этого. Правда, мы уже не в силах предотвратить ограбление. И вступать с бандитами в перестрелку, я думаю, не стоит… Вероятно, Харлан затеял все это с целью прикарманить деньги. Бьюсь об заклад: он собирается перехватить деньги по дороге и переправиться через Пикет-Фок по главному мосту.
— Что же нам делать? — спросил Пайк.
Хопалонг поднялся и направился к Топперу.
— Решим по дороге, — бросил он на ходу. — Нужно поторапливаться, иначе не успеем.
Старый вояка, Том Бернсайд, несший караул над ущельем Мертвой Лошади, относился к своей службе с чрезвычайной добросовестностью. Ежедневно он появлялся на посту, забираясь на платформу, сооруженную на дереве, — появлялся задолго до установленного часа. Со своего насеста он обозревал окрестности, используя старенький полевой бинокль.
Об этой платформе знал только он, — прикрытая листвой дерева, она была замаскирована на славу. В те дни, когда дилижанс не вез ничего ценного, Том объезжал местность на лошади. Кстати, он, как и Тредвей, прекрасно знал о существовании старой балки и понимал, что это — весьма удобное место для засады.
Тредвей и Билл Сакс не раз сюда приезжали, и Том видел их следы, хотя и не знал, кому они принадлежат. В одном он был уверен — это неспроста, поэтому и держал балку под неусыпным наблюдением. Примерно за час до налета он увидел всадников, скакавших от Пикет-Фок в направлении Чимни-Крик.
Спустившись с дерева, Том поскакал к ущелью, а затем по дороге, по которой должен быть проехать дилижанс, в направлении к мосту. Вскоре он был у балки. Сюда направлялись и пятеро всадников. Бернсайд медлил, обдумывая свой следующий шаг.
Спускаться в балку — безрассудство. Обращаться за помощью — поздно. И кроме того, он не имел права применять оружие, пока бандиты не предпримут преступных действий. Вот если эти люди будут в масках, то он получит право открыть огонь. Том принял единственно правильное решение в этой ситуации — он поехал к мосту через Чимни-Крик, провел по нему свою лошадь, стараясь поменьше шуметь, и нашел себе укромное местечко в перелеске — оттуда было удобно вести огонь. Устроившись у развилки дерева, он разложил на траве несколько обойм для своего длинноствольного десантного карабина «Шарпс-50». Затем закурил трубку и стал ждать. Том чувствовал себя прекрасно, лучше, чем во все последние месяцы. Теперь-то он докажет руководству Таггарта, что не зря получает деньги!