А что, если никуда? Всего лишь к тому месту среди гор, где когда-то вода начала прокладывать себе путь сквозь камни. Он провел языком по пересохшим губам и, немного поразмыслив, взялся за флягу и отвинтил крышку. Сделав небольшой глоток, старательно ополоснул рот и лишь потом проглотил. Он продолжал пристально оглядывать склоны.
Золото где-то там, в горах. Старик направился вверх по склону, и именно, оттуда они пустились в обратный путь. Только бы найти богатство! Тогда к черту Вустона и его шайку. Прихватив с собой золотишка, он выберется из этих чертовых гор, и только его и видели — отправится прямиком на север. На первое время можно осесть где-нибудь в окрестностях Монтерея, а там сесть на корабль. Потом, через несколько лет, он бы снова вернулся сюда за золотом. И очень хотелось бы надеяться, что к тому времени Зеке Вустон уже сойдет со сцены.
А Франсиско?
Рассел зло сплюнул. К черту Франсиско. Вероятно, мексиканец попытается убить его сразу же, как они найдут золото, но только пусть не надеется. Крутого еще никому не удавалось опередить. А потом он в гордом одиночестве выберется отсюда.
До его слуха донесся глухой перестук конских копыт, и вскоре из-за скалы появился Франсиско.
— Где ты был? Я уж решил, что ты того… заблудился.
Франсиско невозмутимо пожал плечами:
— Мне показалось, что лошадь потеряла подкову. Но все обошлось. Пришлось задержаться самую малость.
Рассел не стал спорить. Разумеется, Франсиско лгал. Он намеренно держится подальше позади: если их в пути подстерегает какая-то опасность, то сначала она обрушится на того, кто идет впереди. Ну ладно, пусть так оно и будет.
— Следов так больше и не нашел? — поинтересовался Крутой.
Франсиско проехал мимо него вперед и скоро вернулся ни с чем. Потом провел более тщательное обследование местности.
По-прежнему ничего.
Его первоначальная уверенность в себе начала сменяться нарастающим раздражением. Ему до сих пор никак не удавалось отыскать следы.
Внезапно где-то наверху сорвался и полетел вниз камешек, звонко ударяясь о валуны и каменные выступы на склонах. Рассел мгновенно вскинул винтовку. Франсиско глубокомысленно разглядывал его. Быстр он, однако… уж слишком проворен.
Но вот все стихло, и снова наступила тишина, не просто, безмолвие, а полное отсутствие каких бы то ни было звуков.
Рассел почувствовал, как у него по спине потекла холодная струйка липкого пота. Вытерев шею большим носовым платком, он указал рукой на склон.
— Мне кажется, что они прошли по дальнему склону этой горы.
Франсиско без особого энтузиазма посмотрел в указанном направлении. Темные сосновые боры чередовались с каменистыми осыпями. Далеко не самое подходящее место для верховых прогулок, а там дальше вдоль вершины кряжа тянулись сплошные каменные завалы — все, что осталось от когда-то разрушенных скал.
— Насколько я понимаю, следопыт из нас двоих здесь ты, — напомнил Рассел. — Так что тебе и вести.
Они проехали примерно четверть мили, когда Франсиско внезапно воскликнул: «Есть!» — указывая на землю перед собой.
После непродолжительных поисков Расселу наконец удалось разглядеть находку — небольшую засечку, оставленную наружным краем лошадиной подковы. Вот он след!
Крутой с большим сомнением оглядел вырисовывающийся маршрут и без энтузиазма последовал за проводником. Если золото и в самом деле здесь неподалеку, то он полон решимости завладеть им. Ему и прежде приходилось путешествовать по пустынным горам запада, но только почему именно сейчас его не оставляет тяжелое,» гнетущее чувство тревоги? Почему ему никак не удается отделаться от ощущения, будто бы за каждым его шагом пристально следят какие-то невидимые глаза?
Они въехали под сень огромных сосен и начали неспеша прокладывать себе путь между деревьями в. немой тишине и таинственном полумраке. Обычно нижние ветви сосен располагаются достаточно высоко над землей, но в этом странном лесу росли и молодые деревца с длинными темно-зелеными, словно покрытыми серым налетом, иголками. Тропа пошла под уклон, а затем снова принялась карабкаться вверх по склону, петляя между скалами и уводя все дальше и дальше в лесную чащу.
Дважды они теряли след, и дважды вновь натыкались на него, что происходило скорее по чистейшей случайности, чем в результате находчивости и проницательности. Впереди слева от них в сплошной стене горного хребта обозначилась огромная ниша, откуда открывался вход в ложбину между скалами. След как будто бы заканчивался здесь, и вот Франсиско, в очередной раз оглядевшись вокруг, неожиданно окликнул его.
Крутой тут же подъехал к нему и остановился рядом. Крохотный участок земли был сплошь испещрен следами лошадиных копыт, очевидно, коней привязали и оставили на какое-то время.
— Дальше они шли пешком, — заключил Рассел. — Значит, мы уже близко.
Франсиско медленно обвел взглядом ближние скалы. Золотистые блики приближающегося заката уже легли на вершины и склоны кряжа за Медвежьим ручьем. В ложбине между скалами пали глубокие тени. В таких укромных уголках среди гор, куда высоченные вершины преграждали доступ солнечным лучам, темнело всегда очень быстро.
— Давай заночуем здесь. А завтра отправимся дальше.
Рассел слез с коня и склонился над тоненьким ручейком, журчавшим по камням. Он попробовал на вкус воду… что ж, не плохо.
— Ну, будь по-твоему, — наконец согласился он.
Сильный и жестокий человек, Рассел никогда не испытывал ни любви ни преданности. Он презирал любые сантименты и знал лишь одну пламенную страсть — деньги, которые обожал проигрывать в карты, тратить на женщин или употреблять на то, чтобы обрести власть над другими. Но даже когда у него иногда заводились деньги, их обычно хватало очень ненадолго, и он вновь оставался с мечтой об огромном богатстве, которое бы вмиг принесло ему большое счастье и успех, и никогда бы не переводилось. Над фактом, что на самом же деле таких, как он, успех обходит стороной, Крутой не задумывался. На протяжении всей своей жизни он с завидной настойчивостью хватался за любой шанс мгновенно разбогатеть, не прилагая особых усилий и впоследствии не извлекая никаких уроков из собственных промахов и ошибок.
Он открыто посмеивался над погонщиками скота, что нанимались к хозяевам и испытывал лишь самое глубочайшее презрение ко всем, кто обременял себя хоть какой-то работой, так, видимо, никогда и не осознав той простой истины, что любой, пусть даже самый неимущий из бедняков, спокойно живущий год за годом, не опасающийся в один прекрасный день оказаться в руках у правосудия, гораздо счастливей его, гордого и свободного.
Храбрость и ловкость в обращении с оружием вселяли в него уверенность в собственной непревзойденности. Без каких бы то ни было оснований Крутой считал себя умнее и хитрее всех остальных. Однако в жизни ему пришлось достаточно поработать на других. Все его хозяева, так или иначе, оказывались причастными к подготовке различных преступлений, и нанимали его обычно за гораздо меньшую плату, чем он изначально рассчитывал. Сколько себя помнил, Рассел состоял при каком-нибудь субъекте типа Зеке Вустона, который и забирал себе весь навар. Только Крутой до сих пор не задавался вопросом, почему, собственно говоря, так получается.
Люди удачливые неизменно представали в его воображении либо везунчиками, либо ворами, которым какими-то им одним ведомыми способами удалось наворовать себе целые состояния.
Не позволяя себе ни на минуту усомниться в правдивости известной легенды, он окончательно поверил в то, что обязательно найдет золото. Золото просто обязано оказаться где-то здесь! Но если по какой-либо причине ему не удастся разыскать его, то он постарается побыстрее переключиться на какую-нибудь другую авантюру, сулящую легкую и быструю наживу.
Шона Малкерина Рассел предпочел бы просто пристрелить, но если дело дойдет до поединка, он запросто одержит над ним верх. По-настоящему бандит боялся только Вустона, потому что сообразительный и хитрый Зеке представлялся ему больше чем опасный противник. Так что если Рассел вообще кого-либо уважал, то этим человеком, несомненно, был Вустон.
В Калифорнии, как и во многих других местах, смерть врага частенько покупали. Деньги у Вустона всегда водились, а дружба с капитаном Ником Беллом, который мог пойти на убийство сам или же, как представитель правосудия, отдать приказ убить кого-нибудь, только укрепляла его позицию.
У каждого нашлось немного еды, они приготовили скудный ужин и расположились у костра за чашкой кофе, когда до их слуха донесся странный звук.
Сначала казалось, что гул приближается откуда-то издалека. Он походил на глухое бормотание, как будто кто-то читал молитву нараспев, но только слов было не разобрать.
Франсиско тут же насторожился, а Рассел поспешил взять чашку в левую руку и потянулся за винтовкой. Он оглянулся, но в темноте за пределами небольшого круга света от костра разглядеть ничего не смог.
Внезапно все стихло, и Рассел нервно облизал пересохшие губы. Это ветер, пытался уговорить он себя, скорее всего, ветер. Но все равно странно.
— Какой необычный звук, — сказал он, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Что бы это могло быть?
Франсиско пожал плечами, продолжая встревоженно озираться по сторонам:
— Не знаю, сеньор. Я думаю, что нам следует убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Дождаться бы утра.
— Ты что, шутишь? Бросить все и уехать без золота?
— Иногда золото достается слишком дорогой ценой, сеньор. А что, если это золото принадлежит духам? Возможно, только Старец знал их.
— Я не верю в привидения, — объявил Рассел, вложив в свои слова всю силу убежденности. «Я не верю, — молча убеждал он сам себя, — не верю ни в духов, ни в привидения… Но только что это было?»
Не ветер ли завывает между скал?.. Нет, в горах стояла на редкость тихая ночь, и никакого ветра не было и в помине. Может, сжатие, вызванное ночным холодом?.. Где? И чего?
— Давай лучше ляжем спать, — предложил Рассел. Но только самому ему спать совсем не хотелось. Он набрал побольше дров и сложил возле костра. — Зеке, наверное, уже давно сидит в салуне у Томаса, — предположил он, в душе сожалея, что сам не оказался там.
— Наверное, — согласился Франсиско.
Мексиканец тоже старался держаться поближе к огню. Он расстелил свои одеяла на земле у самого огня и стал устраиваться на ночь. Рассел обратил внимание на то, что сапоги он снимать не стал.
— Завтра утром я возвращаюсь, — объявил следопыт.
— В чем дело? Ты испугался?
Франсиско задумчиво посмотрел на него:
— Не больше вашего, сеньор. Не ко всякому золоту дано прикоснуться человеку. Я думаю, что это именно наш случай.
— Но Малкерины-то до него касались пару раз.
— Они дружны со Старцем.
— Ничего, вот рассветет, и тебе станет лучше…
— Возможно, сеньор. Но только я себе не враг.
Подложив руку под голову, он закрыл глаза, и Рассел остался наедине со своими мыслями. Теперь он пристально всматривался в темноту. А вдруг там что-нибудь такое… но только сам-то он кто, в конце концов? Перепуганный ребенок? Никаких привидений не бывает.
Подбросив веток в огонь, он получше укрылся одеялом, держа тем не менее револьвер наготове. Тихо потрескивали сухие дрова, слабый ветерок шелестел в верхушках деревьев, откуда-то со склона опять сорвался маленький камешек…
Проснулся Крутой внезапно. Он не мог сказать, как долго спал. Оставаясь неподвижно лежать под одеялом, стал прислушиваться.
В тишине ночи до его слуха донесся глухой перестук копыт. Он тут же сел и огляделся вокруг, мгновенно поняв, что произошло.
Франсиско исчез.
Схватив винтовку, он поспешно вскочил. Ярость оставила ему только одно желание: поскорее догнать Франсиско и убить. Хотя вполне отдавал себе отчет в том, что шансы у него не велики. Мексиканец наверняка знал эту местность гораздо лучше, чем он, к тому же под Франсиско бежал хороший конь.
Немного успокоившись, он подобрал на земле несколько сухих сучьев и дал костру разгореться. До рассвета оставалось несколько часов.
Кофейник по-прежнему стоял на земле, рядом с углями, и Рассел подвинул его поближе к огню. Затем натянул сапог, подобрал винтовку и сунул ее в несуразный чехол.
Подавив в себе вспышку гнева, он рассудил, что случилось лучшее из того, что вообще могло бы с ним случиться. Теперь, оставшись в гордом одиночестве, он разыщет золото и станет хранителем великой тайны. Остаются, правда, еще Малкерины.
Но, в конце концов, он постарается исправить и это упущение, если, конечно, об этом не позаботится Зеке Вустон. Так что всему свое время.
Он дождется утра, найдет заветное место, возьмет себе столько, сколько сможет увезти и выйдет на побережье.
При таком раскладе имело смысл вернуться в Лос-Анджелес и поставить Вустона в известность о том, что Франсиско бросил его на произвол судьбы, и ему пришлось долго блуждать среди гор в поисках обратной дороги. Пусть все подумают, что он так ничего и не нашел.
Ночь, казалось, теперь уже ничем не отличалась от всех прочих ночей. Тревожное чувство улетучилось само собой. Он подбросил веток в костер, выпил еще кофе, а затем отправился седлать коня. Когда он возвращался к костру, небо на востоке уже посветлело.
Час спустя он вскочил в седло. Хорошо заметная тропа вывела его из ложбины к той самой огромной подковообразной нише среди скал. Подъехав к ней как можно ближе, Рассел сводил коня на водопой к небольшому ручью, а затем привязал его, оставив пастись на крохотном лужке, поросшем зеленеющей травой, и, прихватив с собой винтовку, отправился вверх по течению ручья.
Прошло не меньше часа, прежде чем ему удалось набрести на пещеру. Он был немало озадачен, увидев площадку перед входом в нее — поверхность ровная, как пол, с которой убрали все камни, а земля утрамбована так плотно, словно ее специально укатывали чем-то тяжелым. С виду напоминает площадку, расчищенную для работ, и это странно.
Заметив вход в пещеру, Рассел насторожился. Держа винтовку наготове, медленно приблизился к нему и заговорил, но ответа не последовало. В горле у него пересохло, он снова огляделся по сторонам, но так и не заметил ничего подозрительного. Задрав голову, он окинул взглядом высокий склон… Может, за ним кто-то следит? А что, если в пещере его ждет ловушка?
Ну вот, снова к нему в голову лезут детские страхи. Собравшись с духом, он шагнул вперед, ступив под темные своды пещеры и замер как вкопанный. На плотно утрамбованном песчаном полу лежал неподвижный Хуан, тот самый Старец.
С виду он казался спящим. Рассел дотронулся до его руки… Холодная.
Умер? Крутой осторожно приподнял веко. Так и есть, индеец скончался.
Выпрямившись, он огляделся вокруг. Увидев кувшины на полке, подошел и заглянул в каждый… Пусто. Из одной посудины ему удалось вытряхнуть крохотную золотую песчинку.
Проклятие!
Выходит, что это все? Он отвернулся от стены с полкой, и вдруг внутри у него все похолодело.
Мертвец исчез.
Глава 16
Золото где-то там, в горах. Старик направился вверх по склону, и именно, оттуда они пустились в обратный путь. Только бы найти богатство! Тогда к черту Вустона и его шайку. Прихватив с собой золотишка, он выберется из этих чертовых гор, и только его и видели — отправится прямиком на север. На первое время можно осесть где-нибудь в окрестностях Монтерея, а там сесть на корабль. Потом, через несколько лет, он бы снова вернулся сюда за золотом. И очень хотелось бы надеяться, что к тому времени Зеке Вустон уже сойдет со сцены.
А Франсиско?
Рассел зло сплюнул. К черту Франсиско. Вероятно, мексиканец попытается убить его сразу же, как они найдут золото, но только пусть не надеется. Крутого еще никому не удавалось опередить. А потом он в гордом одиночестве выберется отсюда.
До его слуха донесся глухой перестук конских копыт, и вскоре из-за скалы появился Франсиско.
— Где ты был? Я уж решил, что ты того… заблудился.
Франсиско невозмутимо пожал плечами:
— Мне показалось, что лошадь потеряла подкову. Но все обошлось. Пришлось задержаться самую малость.
Рассел не стал спорить. Разумеется, Франсиско лгал. Он намеренно держится подальше позади: если их в пути подстерегает какая-то опасность, то сначала она обрушится на того, кто идет впереди. Ну ладно, пусть так оно и будет.
— Следов так больше и не нашел? — поинтересовался Крутой.
Франсиско проехал мимо него вперед и скоро вернулся ни с чем. Потом провел более тщательное обследование местности.
По-прежнему ничего.
Его первоначальная уверенность в себе начала сменяться нарастающим раздражением. Ему до сих пор никак не удавалось отыскать следы.
Внезапно где-то наверху сорвался и полетел вниз камешек, звонко ударяясь о валуны и каменные выступы на склонах. Рассел мгновенно вскинул винтовку. Франсиско глубокомысленно разглядывал его. Быстр он, однако… уж слишком проворен.
Но вот все стихло, и снова наступила тишина, не просто, безмолвие, а полное отсутствие каких бы то ни было звуков.
Рассел почувствовал, как у него по спине потекла холодная струйка липкого пота. Вытерев шею большим носовым платком, он указал рукой на склон.
— Мне кажется, что они прошли по дальнему склону этой горы.
Франсиско без особого энтузиазма посмотрел в указанном направлении. Темные сосновые боры чередовались с каменистыми осыпями. Далеко не самое подходящее место для верховых прогулок, а там дальше вдоль вершины кряжа тянулись сплошные каменные завалы — все, что осталось от когда-то разрушенных скал.
— Насколько я понимаю, следопыт из нас двоих здесь ты, — напомнил Рассел. — Так что тебе и вести.
Они проехали примерно четверть мили, когда Франсиско внезапно воскликнул: «Есть!» — указывая на землю перед собой.
После непродолжительных поисков Расселу наконец удалось разглядеть находку — небольшую засечку, оставленную наружным краем лошадиной подковы. Вот он след!
Крутой с большим сомнением оглядел вырисовывающийся маршрут и без энтузиазма последовал за проводником. Если золото и в самом деле здесь неподалеку, то он полон решимости завладеть им. Ему и прежде приходилось путешествовать по пустынным горам запада, но только почему именно сейчас его не оставляет тяжелое,» гнетущее чувство тревоги? Почему ему никак не удается отделаться от ощущения, будто бы за каждым его шагом пристально следят какие-то невидимые глаза?
Они въехали под сень огромных сосен и начали неспеша прокладывать себе путь между деревьями в. немой тишине и таинственном полумраке. Обычно нижние ветви сосен располагаются достаточно высоко над землей, но в этом странном лесу росли и молодые деревца с длинными темно-зелеными, словно покрытыми серым налетом, иголками. Тропа пошла под уклон, а затем снова принялась карабкаться вверх по склону, петляя между скалами и уводя все дальше и дальше в лесную чащу.
Дважды они теряли след, и дважды вновь натыкались на него, что происходило скорее по чистейшей случайности, чем в результате находчивости и проницательности. Впереди слева от них в сплошной стене горного хребта обозначилась огромная ниша, откуда открывался вход в ложбину между скалами. След как будто бы заканчивался здесь, и вот Франсиско, в очередной раз оглядевшись вокруг, неожиданно окликнул его.
Крутой тут же подъехал к нему и остановился рядом. Крохотный участок земли был сплошь испещрен следами лошадиных копыт, очевидно, коней привязали и оставили на какое-то время.
— Дальше они шли пешком, — заключил Рассел. — Значит, мы уже близко.
Франсиско медленно обвел взглядом ближние скалы. Золотистые блики приближающегося заката уже легли на вершины и склоны кряжа за Медвежьим ручьем. В ложбине между скалами пали глубокие тени. В таких укромных уголках среди гор, куда высоченные вершины преграждали доступ солнечным лучам, темнело всегда очень быстро.
— Давай заночуем здесь. А завтра отправимся дальше.
Рассел слез с коня и склонился над тоненьким ручейком, журчавшим по камням. Он попробовал на вкус воду… что ж, не плохо.
— Ну, будь по-твоему, — наконец согласился он.
Сильный и жестокий человек, Рассел никогда не испытывал ни любви ни преданности. Он презирал любые сантименты и знал лишь одну пламенную страсть — деньги, которые обожал проигрывать в карты, тратить на женщин или употреблять на то, чтобы обрести власть над другими. Но даже когда у него иногда заводились деньги, их обычно хватало очень ненадолго, и он вновь оставался с мечтой об огромном богатстве, которое бы вмиг принесло ему большое счастье и успех, и никогда бы не переводилось. Над фактом, что на самом же деле таких, как он, успех обходит стороной, Крутой не задумывался. На протяжении всей своей жизни он с завидной настойчивостью хватался за любой шанс мгновенно разбогатеть, не прилагая особых усилий и впоследствии не извлекая никаких уроков из собственных промахов и ошибок.
Он открыто посмеивался над погонщиками скота, что нанимались к хозяевам и испытывал лишь самое глубочайшее презрение ко всем, кто обременял себя хоть какой-то работой, так, видимо, никогда и не осознав той простой истины, что любой, пусть даже самый неимущий из бедняков, спокойно живущий год за годом, не опасающийся в один прекрасный день оказаться в руках у правосудия, гораздо счастливей его, гордого и свободного.
Храбрость и ловкость в обращении с оружием вселяли в него уверенность в собственной непревзойденности. Без каких бы то ни было оснований Крутой считал себя умнее и хитрее всех остальных. Однако в жизни ему пришлось достаточно поработать на других. Все его хозяева, так или иначе, оказывались причастными к подготовке различных преступлений, и нанимали его обычно за гораздо меньшую плату, чем он изначально рассчитывал. Сколько себя помнил, Рассел состоял при каком-нибудь субъекте типа Зеке Вустона, который и забирал себе весь навар. Только Крутой до сих пор не задавался вопросом, почему, собственно говоря, так получается.
Люди удачливые неизменно представали в его воображении либо везунчиками, либо ворами, которым какими-то им одним ведомыми способами удалось наворовать себе целые состояния.
Не позволяя себе ни на минуту усомниться в правдивости известной легенды, он окончательно поверил в то, что обязательно найдет золото. Золото просто обязано оказаться где-то здесь! Но если по какой-либо причине ему не удастся разыскать его, то он постарается побыстрее переключиться на какую-нибудь другую авантюру, сулящую легкую и быструю наживу.
Шона Малкерина Рассел предпочел бы просто пристрелить, но если дело дойдет до поединка, он запросто одержит над ним верх. По-настоящему бандит боялся только Вустона, потому что сообразительный и хитрый Зеке представлялся ему больше чем опасный противник. Так что если Рассел вообще кого-либо уважал, то этим человеком, несомненно, был Вустон.
В Калифорнии, как и во многих других местах, смерть врага частенько покупали. Деньги у Вустона всегда водились, а дружба с капитаном Ником Беллом, который мог пойти на убийство сам или же, как представитель правосудия, отдать приказ убить кого-нибудь, только укрепляла его позицию.
У каждого нашлось немного еды, они приготовили скудный ужин и расположились у костра за чашкой кофе, когда до их слуха донесся странный звук.
Сначала казалось, что гул приближается откуда-то издалека. Он походил на глухое бормотание, как будто кто-то читал молитву нараспев, но только слов было не разобрать.
Франсиско тут же насторожился, а Рассел поспешил взять чашку в левую руку и потянулся за винтовкой. Он оглянулся, но в темноте за пределами небольшого круга света от костра разглядеть ничего не смог.
Внезапно все стихло, и Рассел нервно облизал пересохшие губы. Это ветер, пытался уговорить он себя, скорее всего, ветер. Но все равно странно.
— Какой необычный звук, — сказал он, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Что бы это могло быть?
Франсиско пожал плечами, продолжая встревоженно озираться по сторонам:
— Не знаю, сеньор. Я думаю, что нам следует убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Дождаться бы утра.
— Ты что, шутишь? Бросить все и уехать без золота?
— Иногда золото достается слишком дорогой ценой, сеньор. А что, если это золото принадлежит духам? Возможно, только Старец знал их.
— Я не верю в привидения, — объявил Рассел, вложив в свои слова всю силу убежденности. «Я не верю, — молча убеждал он сам себя, — не верю ни в духов, ни в привидения… Но только что это было?»
Не ветер ли завывает между скал?.. Нет, в горах стояла на редкость тихая ночь, и никакого ветра не было и в помине. Может, сжатие, вызванное ночным холодом?.. Где? И чего?
— Давай лучше ляжем спать, — предложил Рассел. Но только самому ему спать совсем не хотелось. Он набрал побольше дров и сложил возле костра. — Зеке, наверное, уже давно сидит в салуне у Томаса, — предположил он, в душе сожалея, что сам не оказался там.
— Наверное, — согласился Франсиско.
Мексиканец тоже старался держаться поближе к огню. Он расстелил свои одеяла на земле у самого огня и стал устраиваться на ночь. Рассел обратил внимание на то, что сапоги он снимать не стал.
— Завтра утром я возвращаюсь, — объявил следопыт.
— В чем дело? Ты испугался?
Франсиско задумчиво посмотрел на него:
— Не больше вашего, сеньор. Не ко всякому золоту дано прикоснуться человеку. Я думаю, что это именно наш случай.
— Но Малкерины-то до него касались пару раз.
— Они дружны со Старцем.
— Ничего, вот рассветет, и тебе станет лучше…
— Возможно, сеньор. Но только я себе не враг.
Подложив руку под голову, он закрыл глаза, и Рассел остался наедине со своими мыслями. Теперь он пристально всматривался в темноту. А вдруг там что-нибудь такое… но только сам-то он кто, в конце концов? Перепуганный ребенок? Никаких привидений не бывает.
Подбросив веток в огонь, он получше укрылся одеялом, держа тем не менее револьвер наготове. Тихо потрескивали сухие дрова, слабый ветерок шелестел в верхушках деревьев, откуда-то со склона опять сорвался маленький камешек…
Проснулся Крутой внезапно. Он не мог сказать, как долго спал. Оставаясь неподвижно лежать под одеялом, стал прислушиваться.
В тишине ночи до его слуха донесся глухой перестук копыт. Он тут же сел и огляделся вокруг, мгновенно поняв, что произошло.
Франсиско исчез.
Схватив винтовку, он поспешно вскочил. Ярость оставила ему только одно желание: поскорее догнать Франсиско и убить. Хотя вполне отдавал себе отчет в том, что шансы у него не велики. Мексиканец наверняка знал эту местность гораздо лучше, чем он, к тому же под Франсиско бежал хороший конь.
Немного успокоившись, он подобрал на земле несколько сухих сучьев и дал костру разгореться. До рассвета оставалось несколько часов.
Кофейник по-прежнему стоял на земле, рядом с углями, и Рассел подвинул его поближе к огню. Затем натянул сапог, подобрал винтовку и сунул ее в несуразный чехол.
Подавив в себе вспышку гнева, он рассудил, что случилось лучшее из того, что вообще могло бы с ним случиться. Теперь, оставшись в гордом одиночестве, он разыщет золото и станет хранителем великой тайны. Остаются, правда, еще Малкерины.
Но, в конце концов, он постарается исправить и это упущение, если, конечно, об этом не позаботится Зеке Вустон. Так что всему свое время.
Он дождется утра, найдет заветное место, возьмет себе столько, сколько сможет увезти и выйдет на побережье.
При таком раскладе имело смысл вернуться в Лос-Анджелес и поставить Вустона в известность о том, что Франсиско бросил его на произвол судьбы, и ему пришлось долго блуждать среди гор в поисках обратной дороги. Пусть все подумают, что он так ничего и не нашел.
Ночь, казалось, теперь уже ничем не отличалась от всех прочих ночей. Тревожное чувство улетучилось само собой. Он подбросил веток в костер, выпил еще кофе, а затем отправился седлать коня. Когда он возвращался к костру, небо на востоке уже посветлело.
Час спустя он вскочил в седло. Хорошо заметная тропа вывела его из ложбины к той самой огромной подковообразной нише среди скал. Подъехав к ней как можно ближе, Рассел сводил коня на водопой к небольшому ручью, а затем привязал его, оставив пастись на крохотном лужке, поросшем зеленеющей травой, и, прихватив с собой винтовку, отправился вверх по течению ручья.
Прошло не меньше часа, прежде чем ему удалось набрести на пещеру. Он был немало озадачен, увидев площадку перед входом в нее — поверхность ровная, как пол, с которой убрали все камни, а земля утрамбована так плотно, словно ее специально укатывали чем-то тяжелым. С виду напоминает площадку, расчищенную для работ, и это странно.
Заметив вход в пещеру, Рассел насторожился. Держа винтовку наготове, медленно приблизился к нему и заговорил, но ответа не последовало. В горле у него пересохло, он снова огляделся по сторонам, но так и не заметил ничего подозрительного. Задрав голову, он окинул взглядом высокий склон… Может, за ним кто-то следит? А что, если в пещере его ждет ловушка?
Ну вот, снова к нему в голову лезут детские страхи. Собравшись с духом, он шагнул вперед, ступив под темные своды пещеры и замер как вкопанный. На плотно утрамбованном песчаном полу лежал неподвижный Хуан, тот самый Старец.
С виду он казался спящим. Рассел дотронулся до его руки… Холодная.
Умер? Крутой осторожно приподнял веко. Так и есть, индеец скончался.
Выпрямившись, он огляделся вокруг. Увидев кувшины на полке, подошел и заглянул в каждый… Пусто. Из одной посудины ему удалось вытряхнуть крохотную золотую песчинку.
Проклятие!
Выходит, что это все? Он отвернулся от стены с полкой, и вдруг внутри у него все похолодело.
Мертвец исчез.
Глава 16
Еще несколько мгновений он стоял неподвижно. Взглядом зверька, оказавшегося в западне, озирал все вокруг. По телу пробежали мурашки. Во рту все пересохло, и ему не оставалось ничего, как нервно водить сухим языком по растрескавшимся губам. Очень медленно он потянулся за револьвером.
У него вдруг перехватило дыхание, как бывает от внезапного удара в живот, а руки и ноги задеревенели.
Пещера была пуста. Здесь не осталось ничего, ровным счетом ничего.
Натужно сглотнув, Рассел осторожно вынул из кобуры револьвер. Выход из пещеры оставался свободен, а снаружи ярко светило солнце. Он устало опустился на пол, прислонившись спиной к стене пещеры. Взгляд его снова упал на то место, где прежде лежало тело Старца. Ему ничего не почудилось. Вот и след от него. Но теперь он заметил то, на что не обратил внимания с самого начала: следы от сандалий… плетеных сандалий. Еле ворочая языком, он наконец облизал сухие губы. Следы, оставленные двумя парами ног, обутыми в плетеные сандалии, тянулись с обеих сторон от того места, где лежал Старец.
Сандалии?
Какая глупость! Померещится же такая ерунда! Эти следы были здесь и раньше.
Скорее всего…
Но только раньше их не было.
Он медленно поднялся на ноги. Незачем тут оставаться. Пора выбираться. Золота уже нет. Вероятно, его добывали где-то неподалеку — само по себе оно здесь не появилось.
Обойдя стороной место, где несколько минут назад лежало тело старика, он бочком выскользнул из пещеры. Солнце палило нещадно. Вокруг стояла тишина. На уступе перед пещерой — ни души.
Он вытер разгоряченное лицо носовым платком, щурясь от яркого света. В воздухе у самого края уступа колыхалось знойное марево. Раньше он никогда не видел это явление природы так близко. Обычно его наблюдают с некоторого расстояния.
Рассел снова промакнул лицо платком и медленно огляделся вокруг. Ни следов разработок, ни заброшенного рудника, ни заржавевших кирок, ни лопат, ни еще какого-либо свидетельства того, что здесь некогда добывали золото.
Но куда, черт возьми, подевался покойник?
Надо идти. Ему нестерпимо хотелось поскорее выбраться отсюда. Но теперь в глубине его души поселился страх иного рода… позволят ли ему уйти?
И кто они такие?
С револьвером в руке он шел к тропе как во сне, ступая медленно, осторожно и никак не мог разглядеть ее. Она была здесь… ну да, как раз на этом самом месте…
Все те же кусты, горячий песок, небольшие камни, но -никакой тропы. А он вообще, уверен в том, что пришел сюда с востока? Разумеется, отсюда же виден огромный просвет между скалами. Спотыкаясь, еле переставляя ноги, он направился прямиком к зарослям. Нужно держаться направления, и он обязательно найдет дорогу обратно.
Но все-таки куда подевалась та тропа? Ну да, конечно, она скрыта от него за кустарником, вполне возможно, он срезал слишком большой угол и теперь с минуты на минуту снова выйдет на нее. Сейчас сориентируется по скалам и сразу окажется возле своего коня.
Заросли дышали зноем — жара, духота, ни малейшего дуновения ветерка. Пот лился по лицу ручьями, стекал по спине под мокрой рубахой. Крутой заторопился, споткнулся и чуть не упал. Прямо у него на пути стоял разросшийся куст. Должно быть, сам не заметил, как забрал немного в сторону. Изменив направление, он начал продираться напролом сквозь колючие заросли, но внезапно остановился, пораженный. Оказывается все время он шел в ту сторону, откуда пришел. Стерев пот со лба и бросив по сторонам дикий взгляд, снова полез в самую гущу зарослей. Когда он снова оказался на опушке, на небольшой лужайке среди зарослей колючего кустарника и деревьев остановился перевести дух. Рубаха оказалась порвана, револьвер он все еще держал в руке и только сейчас решил убрать в кобуру. Боже, как же жарко! Он огляделся вокруг. Так куда же, черт возьми, подевалась тропа?
Просвет между скалами полностью скрылся за деревьями, и виднелся лишь небольшой участок горного хребта. Он отправился было дальше, но вдруг замер на месте.
На песке, как раз перед ним, отпечатались четкие следы сандалий.
Две ноги, один след рядом с другим. Как будто кто-то невидимый всего мгновение назад стоял здесь, наблюдая за ним.
Рассел развернулся и, заметив проход между деревьями, направился к нему. Подойдя поближе, он увидел, что путь ему преграждает большой камень. Плоская плита высотой ему по пояс лежала на двух камнях и находилась между двумя деревьями. Третье дерево росло позади. Сооружение напоминало столик для пикника.
Или колоду мясника. Или алтарь. Или и то и другое.
Поначалу Рассел решил, что ничего не случится, если он присядет на валун и переведет дух, но теперь стал медленно пятиться назад, пока наконец не уперся спиной в плотную стену высокого кустарника. Алтарь?
Что за дурацкие мысли лезут в голову, одернул он себя. Откуда взяться алтарю в таком месте? Конечно, мысленно предположил он, у индейцев тоже могли быть свои алтари. Он не имел никакого представления ни о их верованиях, ни о том, как они отправляют свои обряды.
Кстати, об индейцах… Куда исчез труп?
И откуда взялись следы сандалий на песке?
Наверное, успокоившись, он найдет следам кучу объяснений, но в любом случае, индейцев в этих местах нет. Об этом еще раньше говорил Франсиско.
Но Франсиско сбежал ночью, как последний трус.
Крутой Рассел снова взглянул на каменный алтарь. А затем до него наконец дошло, что из зарослей выходило сразу три тропы, и все они вели к алтарю, если именно таково было предназначение необычного камня.
Пот заливал глаза. Так куда же пойти, какую тропу выбрать? Черт возьми, и как его угораздило сбиться с пути? Если бы взглянуть поверх зарослей, если бы определить, в какой стороне остался просвет в скалах? Там единственный путь отсюда. Но если бы он знал ответы на эти вопросы, ему осталось бы только спуститься туда по склону.
Он огляделся в поисках дерева повыше, чтобы залезть на него, но ни одно из растущих поблизости не выдержало бы его веса. Самым высоким и устойчивым был каменный алтарь.
Рассел снова направился к нему, но на полпути остановился, чувствуя странное нежелание идти дальше. «Да что ты за чертов придурок за такой? — ругал он сам себя. — Дрожишь, как пугливый сопляк, как баба какая-то…»
Сделав над собой некоторое усилие, бандит добрался до алтаря, оперся о камень руками и ловко вскочил на него. Привстав на цыпочки, он пытался разглядеть что-нибудь поверх зарослей, и — какое счастье! — увидел долгожданный просвет… совсем близко.
Но тут перед глазами у него все поплыло. Он замотал головой, чувствуя странное головокружение и внезапный приступ тошноты. Да что же это такое? Горячее, знойное марево дрожало в воздухе, и горизонт вдруг сделался расплывчатым, словно размытым. Что с ним происходит? Покачнувшись, он взмахнул руками, безнадежно пытаясь удержаться хоть за что-нибудь, и упал. Падение оказалось долгим, он летел куда-то в пропасть, и вот наконец со всего размаху шлепнулся о землю. А земля под ним как будто дрожала и ходила ходуном, и он отчаянно цеплялся за нее. В голове царила полная неразбериха. Он попытался встать, но только мускулы его совсем лишились былой силы, пытался думать, но сосредоточиться никак не удавалось и в голове не осталось ни одной стоящей мысли.
Приподнявшись, он опять увидел над собой волны колышащегося зноя, и все вокруг казалось расплывчатым, эфемерным — и деревья, и даже горы… Он находился где-то на грани сознания и забытья, когда услышал тихое шарканье, а потом сквозь дрожащую пелену зноя разглядел неясные силуэты индейцев.
Интересно, они близко или далеко отсюда? И видит ли он их на самом деле, или же все это лишь игра его воображения?
А странные индейцы, каких ему еще никогда не приходилось встречать, все приближались, медленно выходя из дрожащего марева.
— Он преследовал Старца, — сказал один.
— Он враг сеньоры, — отозвался второй.
— Он есть зло, — сообщил третий.
— Если его отпустить, он расскажет всем об этом месте, -снова заговорил первый индеец.
— Значит, его нельзя отпускать, — решил второй. -Пусть останется здесь. Надолго, очень надолго.
Нет, это ему лишь кажется? Наверное, он перегрелся на солнце, вот и мерещится всякое? А может, кошмарный сон?
Он чувствует, как кто-то хватает его за руки и за ноги, пытается пошевелиться, но сил нет, а потом его поднимают над землей… и несут… несут…
Оставив шхуну, Гило пришел на ранчо, чтобы предложить свои услуги. Среди добровольных помощников оказалось также несколько индейцев-чумашей, из числа тех, с кем и раньше Малкерины водили дружбу. Теперь они устанавливали столбы для навесов из камыша, в тени которых расположатся гости, а место для танцев было уже заранее огорожено натянутыми веревками.
Шон отправился на холм близ Лас-Флорес-Каньон и застрелил трех бычков. Одну разделанную тушу затем погрузили на повозку и привезли на ранчо и мясо с нее развесили в тени. Две другие туши предназначались для жарки на вертелах.
С утра до вечера на ранчо хлопотали женщины — наводили лоск и готовили. Убедившись, что мясо благополучно доставлено на кухню, Шон предпочел остаться в стороне от забот по хозяйству и занялся другими делами.
Первым делом он переговорил с Поланко.
— Нужно быть начеку, — предупредил он, — И в то же время держитесь поосторожнее. Неприятности нам ни к чему, ну а если вдруг…
— Мы готовы, сеньор. Все будет в порядке.
Прибыл Теннисон с «Госпожи Удачи».
— До меня дошел любопытный слух, — сообщил он. -В Педро болтают, будто бы Крутой пропал.
— Пропал?
— Он так и не вернулся с гор. Вустон намекает, будто бы погиб, вернее, его убили.
— Возможно, он просто заблудился. Не он первый, не он последний.
— Согласен… Только Вустон, похоже, так не считает. Насколько мне удалось понять, он как будто намекает, что это ты уделал его.
— Я тут ни при чем.
— Хотел предупредить тебя. Подумал, что ты должен знать о его намеках. — Теннисон поглядел на женщин, деловито снующих мимо них, а затем спросил: — Послушай, капитан, а что все-таки там стряслось?
Шон развел руками:
— Ну, ты даешь… это же горы и полупустыня. Там можно найти воду, если только человек знает, где ее искать. А не знает, то запросто расстанется с жизнью, отправившись на ее поиски. Лучшее из того, что может предпринять в такой ситуации заблудившийся, — это все время держать путь на запад. Рано или поздно он доберется до берега моря. Если хватит сил.
У него вдруг перехватило дыхание, как бывает от внезапного удара в живот, а руки и ноги задеревенели.
Пещера была пуста. Здесь не осталось ничего, ровным счетом ничего.
Натужно сглотнув, Рассел осторожно вынул из кобуры револьвер. Выход из пещеры оставался свободен, а снаружи ярко светило солнце. Он устало опустился на пол, прислонившись спиной к стене пещеры. Взгляд его снова упал на то место, где прежде лежало тело Старца. Ему ничего не почудилось. Вот и след от него. Но теперь он заметил то, на что не обратил внимания с самого начала: следы от сандалий… плетеных сандалий. Еле ворочая языком, он наконец облизал сухие губы. Следы, оставленные двумя парами ног, обутыми в плетеные сандалии, тянулись с обеих сторон от того места, где лежал Старец.
Сандалии?
Какая глупость! Померещится же такая ерунда! Эти следы были здесь и раньше.
Скорее всего…
Но только раньше их не было.
Он медленно поднялся на ноги. Незачем тут оставаться. Пора выбираться. Золота уже нет. Вероятно, его добывали где-то неподалеку — само по себе оно здесь не появилось.
Обойдя стороной место, где несколько минут назад лежало тело старика, он бочком выскользнул из пещеры. Солнце палило нещадно. Вокруг стояла тишина. На уступе перед пещерой — ни души.
Он вытер разгоряченное лицо носовым платком, щурясь от яркого света. В воздухе у самого края уступа колыхалось знойное марево. Раньше он никогда не видел это явление природы так близко. Обычно его наблюдают с некоторого расстояния.
Рассел снова промакнул лицо платком и медленно огляделся вокруг. Ни следов разработок, ни заброшенного рудника, ни заржавевших кирок, ни лопат, ни еще какого-либо свидетельства того, что здесь некогда добывали золото.
Но куда, черт возьми, подевался покойник?
Надо идти. Ему нестерпимо хотелось поскорее выбраться отсюда. Но теперь в глубине его души поселился страх иного рода… позволят ли ему уйти?
И кто они такие?
С револьвером в руке он шел к тропе как во сне, ступая медленно, осторожно и никак не мог разглядеть ее. Она была здесь… ну да, как раз на этом самом месте…
Все те же кусты, горячий песок, небольшие камни, но -никакой тропы. А он вообще, уверен в том, что пришел сюда с востока? Разумеется, отсюда же виден огромный просвет между скалами. Спотыкаясь, еле переставляя ноги, он направился прямиком к зарослям. Нужно держаться направления, и он обязательно найдет дорогу обратно.
Но все-таки куда подевалась та тропа? Ну да, конечно, она скрыта от него за кустарником, вполне возможно, он срезал слишком большой угол и теперь с минуты на минуту снова выйдет на нее. Сейчас сориентируется по скалам и сразу окажется возле своего коня.
Заросли дышали зноем — жара, духота, ни малейшего дуновения ветерка. Пот лился по лицу ручьями, стекал по спине под мокрой рубахой. Крутой заторопился, споткнулся и чуть не упал. Прямо у него на пути стоял разросшийся куст. Должно быть, сам не заметил, как забрал немного в сторону. Изменив направление, он начал продираться напролом сквозь колючие заросли, но внезапно остановился, пораженный. Оказывается все время он шел в ту сторону, откуда пришел. Стерев пот со лба и бросив по сторонам дикий взгляд, снова полез в самую гущу зарослей. Когда он снова оказался на опушке, на небольшой лужайке среди зарослей колючего кустарника и деревьев остановился перевести дух. Рубаха оказалась порвана, револьвер он все еще держал в руке и только сейчас решил убрать в кобуру. Боже, как же жарко! Он огляделся вокруг. Так куда же, черт возьми, подевалась тропа?
Просвет между скалами полностью скрылся за деревьями, и виднелся лишь небольшой участок горного хребта. Он отправился было дальше, но вдруг замер на месте.
На песке, как раз перед ним, отпечатались четкие следы сандалий.
Две ноги, один след рядом с другим. Как будто кто-то невидимый всего мгновение назад стоял здесь, наблюдая за ним.
Рассел развернулся и, заметив проход между деревьями, направился к нему. Подойдя поближе, он увидел, что путь ему преграждает большой камень. Плоская плита высотой ему по пояс лежала на двух камнях и находилась между двумя деревьями. Третье дерево росло позади. Сооружение напоминало столик для пикника.
Или колоду мясника. Или алтарь. Или и то и другое.
Поначалу Рассел решил, что ничего не случится, если он присядет на валун и переведет дух, но теперь стал медленно пятиться назад, пока наконец не уперся спиной в плотную стену высокого кустарника. Алтарь?
Что за дурацкие мысли лезут в голову, одернул он себя. Откуда взяться алтарю в таком месте? Конечно, мысленно предположил он, у индейцев тоже могли быть свои алтари. Он не имел никакого представления ни о их верованиях, ни о том, как они отправляют свои обряды.
Кстати, об индейцах… Куда исчез труп?
И откуда взялись следы сандалий на песке?
Наверное, успокоившись, он найдет следам кучу объяснений, но в любом случае, индейцев в этих местах нет. Об этом еще раньше говорил Франсиско.
Но Франсиско сбежал ночью, как последний трус.
Крутой Рассел снова взглянул на каменный алтарь. А затем до него наконец дошло, что из зарослей выходило сразу три тропы, и все они вели к алтарю, если именно таково было предназначение необычного камня.
Пот заливал глаза. Так куда же пойти, какую тропу выбрать? Черт возьми, и как его угораздило сбиться с пути? Если бы взглянуть поверх зарослей, если бы определить, в какой стороне остался просвет в скалах? Там единственный путь отсюда. Но если бы он знал ответы на эти вопросы, ему осталось бы только спуститься туда по склону.
Он огляделся в поисках дерева повыше, чтобы залезть на него, но ни одно из растущих поблизости не выдержало бы его веса. Самым высоким и устойчивым был каменный алтарь.
Рассел снова направился к нему, но на полпути остановился, чувствуя странное нежелание идти дальше. «Да что ты за чертов придурок за такой? — ругал он сам себя. — Дрожишь, как пугливый сопляк, как баба какая-то…»
Сделав над собой некоторое усилие, бандит добрался до алтаря, оперся о камень руками и ловко вскочил на него. Привстав на цыпочки, он пытался разглядеть что-нибудь поверх зарослей, и — какое счастье! — увидел долгожданный просвет… совсем близко.
Но тут перед глазами у него все поплыло. Он замотал головой, чувствуя странное головокружение и внезапный приступ тошноты. Да что же это такое? Горячее, знойное марево дрожало в воздухе, и горизонт вдруг сделался расплывчатым, словно размытым. Что с ним происходит? Покачнувшись, он взмахнул руками, безнадежно пытаясь удержаться хоть за что-нибудь, и упал. Падение оказалось долгим, он летел куда-то в пропасть, и вот наконец со всего размаху шлепнулся о землю. А земля под ним как будто дрожала и ходила ходуном, и он отчаянно цеплялся за нее. В голове царила полная неразбериха. Он попытался встать, но только мускулы его совсем лишились былой силы, пытался думать, но сосредоточиться никак не удавалось и в голове не осталось ни одной стоящей мысли.
Приподнявшись, он опять увидел над собой волны колышащегося зноя, и все вокруг казалось расплывчатым, эфемерным — и деревья, и даже горы… Он находился где-то на грани сознания и забытья, когда услышал тихое шарканье, а потом сквозь дрожащую пелену зноя разглядел неясные силуэты индейцев.
Интересно, они близко или далеко отсюда? И видит ли он их на самом деле, или же все это лишь игра его воображения?
А странные индейцы, каких ему еще никогда не приходилось встречать, все приближались, медленно выходя из дрожащего марева.
— Он преследовал Старца, — сказал один.
— Он враг сеньоры, — отозвался второй.
— Он есть зло, — сообщил третий.
— Если его отпустить, он расскажет всем об этом месте, -снова заговорил первый индеец.
— Значит, его нельзя отпускать, — решил второй. -Пусть останется здесь. Надолго, очень надолго.
Нет, это ему лишь кажется? Наверное, он перегрелся на солнце, вот и мерещится всякое? А может, кошмарный сон?
Он чувствует, как кто-то хватает его за руки и за ноги, пытается пошевелиться, но сил нет, а потом его поднимают над землей… и несут… несут…
Оставив шхуну, Гило пришел на ранчо, чтобы предложить свои услуги. Среди добровольных помощников оказалось также несколько индейцев-чумашей, из числа тех, с кем и раньше Малкерины водили дружбу. Теперь они устанавливали столбы для навесов из камыша, в тени которых расположатся гости, а место для танцев было уже заранее огорожено натянутыми веревками.
Шон отправился на холм близ Лас-Флорес-Каньон и застрелил трех бычков. Одну разделанную тушу затем погрузили на повозку и привезли на ранчо и мясо с нее развесили в тени. Две другие туши предназначались для жарки на вертелах.
С утра до вечера на ранчо хлопотали женщины — наводили лоск и готовили. Убедившись, что мясо благополучно доставлено на кухню, Шон предпочел остаться в стороне от забот по хозяйству и занялся другими делами.
Первым делом он переговорил с Поланко.
— Нужно быть начеку, — предупредил он, — И в то же время держитесь поосторожнее. Неприятности нам ни к чему, ну а если вдруг…
— Мы готовы, сеньор. Все будет в порядке.
Прибыл Теннисон с «Госпожи Удачи».
— До меня дошел любопытный слух, — сообщил он. -В Педро болтают, будто бы Крутой пропал.
— Пропал?
— Он так и не вернулся с гор. Вустон намекает, будто бы погиб, вернее, его убили.
— Возможно, он просто заблудился. Не он первый, не он последний.
— Согласен… Только Вустон, похоже, так не считает. Насколько мне удалось понять, он как будто намекает, что это ты уделал его.
— Я тут ни при чем.
— Хотел предупредить тебя. Подумал, что ты должен знать о его намеках. — Теннисон поглядел на женщин, деловито снующих мимо них, а затем спросил: — Послушай, капитан, а что все-таки там стряслось?
Шон развел руками:
— Ну, ты даешь… это же горы и полупустыня. Там можно найти воду, если только человек знает, где ее искать. А не знает, то запросто расстанется с жизнью, отправившись на ее поиски. Лучшее из того, что может предпринять в такой ситуации заблудившийся, — это все время держать путь на запад. Рано или поздно он доберется до берега моря. Если хватит сил.