— Так в чем же разница между нами? — Теперь Фелтон смотрел прямо на Матта. — Почему я не смогу навести порядок, а вы сможете?
   — Может быть, не смогу и я… хотя думаю, что справлюсь, а главное, они думают, что я справлюсь. И я бы их переиграл, потому что я немного жестче, быстрее, увереннее их. И у меня есть преимущество: эта игра мне знакома. Это поставит их в невыгодное положение, потому что мне уже приходилось наводить порядок, а некоторые из них даже присутствовали при этом. А поскольку они знают, что игра мне знакома, большинство потеряют уверенность в своей силе. Пока вы один против всех, у вас нет шансов выиграть. Вы должны разъединить, сделать так, чтобы каждый стоял только за себя. Заставьте каждого поверить, что, если он встанет у вас на дороге, умрет именно он, а не тот, кто стоит рядом или позади. Как только вам это удастся, вы выиграли.
   Имело смысл прислушаться к стонам Кобэрна, неохотно признал Фелтон, и в то же время он чувствовал, что зашел слишком далеко, чтобы отступать. Здравый смысл подсказывал остановиться и передать работу профессионалу, но он отбросил эту мысль и поправил оружейный пояс.
   — Я могу справиться с работой шерифа, — повторил он, — и справлюсь.
   Матт Кобэрн пожал плечами.
   — Каждый должен идти своей дорогой, даже если она приведет под дуло шестизарядника.
   Перейдя улицу, к ним подошел Дэн Коэн.
   — Надо собрать городской совет, — сказал он. — Приехал Олин Кингсбери и хочет поговорить с нами.
   Фелтон стоял в нерешительности, глядя на город.
   — Работа подождет, — сказал Коэн. — Пошли. Я позову Зеллера.
   Он отошел, затем повернулся. -
   — У тебя нет желания зайти, Матт? Если есть, приходи.
   Уэйн Симмонс, Ньютон Клайд, Бакуолтер, Гейдж и Зеллер уже собрались. Вместе с ними сидели Коэн и Фелтон. Затем подошел Файф и устроился позади всех. Кингсбери, одетый в строгий темный костюм, был высоким мужчиной лет сорока, весьма уверенным в себе. Он окинул присутствующих быстрым взглядом.
   — Джентльмены, я сразу перейду к делу.
   При этих словах в комнату вошел Айк Флетчер вместе с Кендриком и Дорсетом.
   — В вашем городе царит беззаконие. Я веду здесь дела и вижу, что вам нужен шериф. У меня есть человек — единственный, кто способен защитить вас… Большой Томпсон.

Глава 13

   В этот момент появился Томпсон, руки он держал на ремне, а глаза цепко оглядели собравшихся.
   — Нет, — без выражения, спокойно произнес Фелтон. — Из-за Томпсона у нас одни неприятности. Он не будет шерифом.
   — Если хотите, чтобы я вложил деньги… — начал Кингсбери.
   — Не уверен, что это так. — Внутри Фелтон дрожал от гнева, но голос его звучал прохладно и ровно. Он не чувствовал страха и знал, что нужно говорить. — У меня есть сведения, что вы собрали шайку наемных ганфайтеров.
   Кингсбери улыбнулся.
   — Я делаю то, что считаю нужным. В городе отсутствует закон. У меня здесь собственность. У вас нет шерифа.
   — Я шериф, — спокойно ответил Фелтон, — и заставлю вас соблюдать законы. Я начну с заявления, что в городе больше не будет стрельбы. Право на владение каждым участком, который меняет владельца, будет тщательно проверяться.
   Кингсбери продолжал улыбаться.
   — Простите, мистер Фелтон, но я сомневаюсь в вашей способности прекратить беззакония. Томпсон может, а вы — нет.
   — Фелтон получит всю необходимую помощь, — тихо заговорил Коэн. — Это касается и прав на участки. Мы больше не потерпим, чтобы участки отбирали у их законных владельцев.
   Дверь отворилась, и в ней появилась Медж Хили с Пайком Сайдсом.
   — Я рада это слышать, Дэн, — сказала она. — Мистер Кингсбери собрал вооруженных людей на склоне над «Сокровищницей». Думаю, они собираются напасть на мой прииск.
   — Как наследники вашего покойного мужа, мисс Хили, — сказал Кингсбери, — мы обязаны обеспечить вашу защиту, и мои люди это сделают.
   — Мой покойный муж, — сказал Медж, — не имел никакого отношения к моей собственности. Все это принадлежало мне до того, как мы встретились, я не передавала ему прав на какую-либо часть собственности. Что же касается защиты, она у меня есть.
   Матт Кобэрн стоял снаружи у открытого окна. В Конфьюжене он ничем не владел, у него не было ни официальной должности, ни права голоса. Когда Матт услышал о вооруженных людях у «Сокровищницы», он посмотрел в ее сторону.
   Цепочка людей, явно готовая к нападению, медленно спускалась с холма. Конечно, Кингсбери выбрал момент, когда Медж Хили появится на совете.
   Матт оставил коня в «Находке», но рядом у коновязи стояла лошадь Клайда. Рванув поводья, Матт вскочил в седло. Тропа к «Сокровищнице» была удобной: она огибала небольшой холм, который скрывал всадника от людей на холме.
   Лошадь взяла с места в карьер. Через две минуты Матт был у прииска.
   Там стояло квадратное, сложенное из камней здание, палатка и лебедка над колодцем шахты, возле которой возился человек. Не останавливая лошади, Матт спрыгнул.
   — Сколько людей внизу? — крикнул он.
   — Двое. Что случилось?
   — Сейчас здесь будет хорошая драка. Поднимите людей и спрячьте их в укрытие. Быстро. Сюда идут люди Флетчера. Вон они, наверху.
   Человек посмотрел на склон, но бандиты были скрыты уступом холма. Он наклонился, что-то крикнул в колодец и схватился за веревку подъемника. Уже появились первые бандиты, когда шахтеры поднялись на поверхность.
   — Если вы, ребята, умеете драться, — сказал Матт, — я буду рад вашей помощи. Иначе забирайтесь в дом и не показывайтесь.
   — Помочь Медж? — сказал один из шахтеров. — Черт возьми, я, конечно, буду драться!
   Он побежал к зданию, за ним остальные.
   Кобэрн взглянул на холм. Бандиты были почти в шестидесяти ярдах, их было человек десять, но Матт догадывался, где находятся остальные. Винчестер Матта остался в седельном чехле. Он забежал в каменное здание, схватил винтовку из оружейной пирамиды, коробку патронов с полки и щелкнул затвором. Затем быстро вышел.
   Матт оказался на виду у приближавшихся бандитов.
   — Эй, наверху, — крикнул он. — С вами говорит Матт Кобэрн. Стойте, ребята, вы и так далеко зашли.
   Имя остановило их. Все видели, что он ждет их внизу, и каждый прекрасно знал, на что он способен.
   Один из них заговорил:
   — Матт, тебя это не касается. Мы работаем на Кингсбери.
   — Не знаю такого, — с презрением сказал Матт, — зато я знаю Медж Хили, а еще ее знают пятьдесят тысяч старателей в Неваде. Ну, отберете вы ее участок, а дальше? Вы все знаете Медж. Ее голос слышала вся Невада, она помнит ее еще ребенком. Представьте, пятьдесят тысяч человек, которые будут ненавидеть вас… если вы вообще останетесь в живых.
   После минутного молчания снова заговорил главарь:
   — Матт, выходи из игры. Мы не хотим с тобой ссориться, но у нас приказ.
   — Ладно, Смоук. — Матт Кобэрн узнал главаря. — Вот я, и вот ты. Давай же, выполняй приказ.
   Неровная цепь нападавших не сдвинулась с места, каждый просчитывал свои шансы остаться в живых. Перед ними стоял только один человек, однако все знали, что он мог с ними сделать. Прежде чем умереть, он перестреляет большинство, и никто не желал умереть первым.
   Неожиданно позади Кобэрна раздался голос, голос бывшего шахтера, стоявшего у лебедки:
   — Не обращай внимания на того гада, что слева, Матт. Он у меня на мушке.
   Из здания быстро подхватил второй:
   — А у меня еще один!
   И третий:
   — Пусть себе идут, Матт. Мы их перещелкаем, как уток в корыте.
   — Ну что, Смоук? — Голос Матта звучал почти беззаботно, словно все это не имело для него ни малейшего значения. — Силы вроде как сравнялись. Нас четверо, трое в укрытии, а вы все как на ладони. Что будем делать?
   Смоук медленно шагнул назад.
   — Ладно, Матт, — сказал он. — Но заварушка только началась. Нас наняли для работы.
   — Тогда ты окажешься на Бут-Хилл так же верно, как если бы купил туда билет, — спокойно произнес Матт. — Ладно. Убирайтесь с холма, и побыстрее. А если хотите подраться, я к вашим услугам — в любое время и в любом месте.
   Бандиты медленно повернулись и побрели вверх по склону, но Матт Кобэрн понимал, что Смоук прав, и это только начало. Эти парни не трусы. Просто они сообразили, что удача не на их стороне, и решили дождаться более благоприятных обстоятельств. Эти парни дрались за плату, а им платили за умение драться.
   Из-за поворота вырвалась повозка и остановилась чуть ниже по склону. Из повозки выпрыгнула Медж Хили, за ней — Пайк Сайде.
   — Ты остановил их, Матт, — сказала Медж, положив руку ему на плечо. — Ты снова их остановил.
   Пайк внимательно посмотрел на Матта.
   — Быстро ты с ними разобрался, Матт. — И спросил через некоторое время: — Там был не Смоук Бентон?
   — Да. — Матт наблюдал за Кингсбери, который быстро приближался в другой повозке, а за ним следовали несколько верховых.
   Повозку Кингсбери везла прекрасная пара гнедых. Возле шахты они остановились в клубах пыли.
   — Что здесь происходит? — требовательно спросил Кингсбери.
   — Мистер Кингсбери, вы нарушаете права частного владения. Я прошу немедленно покинуть мою собственность и больше не хочу видеть вас здесь ни при каких обстоятельствах.
   Кингсбери изумленно огляделся, не желая верить, что участок не захвачен его людьми. Он начал было что-то говорить, когда вперед выступил Пайк Сайде.
   — Вы слышали, что сказала леди, — произнес он. — Убирайтесь!
   Айк Флетчер, худощавый мужчина с узкими серыми глазами, сидел рядом с Кингсбери.
   — Пайк, не слишком ли много на себя берешь? Смотри не надорвись.
   — Поворачивай лошадей, — сказал Пайк. — Даю вам тридцать секунд. Первым я убью вас, Кингсбери.
   Не говоря ни слова, делец развернул лошадей, и они зарысили вниз по тропе.
   После полудня в городке воцарилось спокойствие. Не было слышно ни одного постороннего звука, кроме обычного шума работы, и даже он казался приглушенным. Низко нависло серое небо, то и дело налетали резкие порывы ветра.
   Дик Фелтон сидел за столом в здании на прииске «Находка» и ждал. На груди у него была звезда шерифа, на поясе — револьвер. Сегодня вечером он приступит к обязанностям шерифа. Зеллер, как всегда, руководил работой прииска.
   Пахло свежеспиленным деревом и кофе. Дверь была открыта, слева виднелась недостроенная стена новой комнаты. С того места, где сидел Фелтон, хорошо просматривалась главная улица города. Подъехал дилижанс — они все еще ходили нерегулярно, и Уэйн Симмонс разговаривал с кучером. В пыли посередине улицы лежала собака и, когда кто-нибудь проходил мимо, виляла хвостом, как бы желая сказать: мне хорошо, и, если ты меня не тронешь, я не трону тебя.
   Здесь и там к коновязи были привязаны лошади. Перед новым рестораном «Бон тон», откинувшись в кресле, дремал мужчина с надвинутой на глаза шляпой.
   Все выглядело достаточно невинно. Где-то среди палаток и фургонов вновь прибывших закудахтала курица, возвещая миру о только что снесенном яйце.
   Фелтон смотрел вниз на улицу, спрашивая себя, что же произойдет сегодня вечером. Впервые он полностью осознал, что ему предстояло и что никто ему не поможет. Дэн прикроет его, Клайд тоже, но что такое три человека против толпы?
   В дверях показался Матт Кобэрн.
   — Как насчет чашечки кофе?
   — Конечно. Садитесь.
   Матт взял кофейник с чашкой, прошел к столу и наполнил вначале чашку Фелтона, потом свою.
   — Вы имеете представление о том, что случится сегодня в городе?
   — Я буду наводить порядок, — сказал Фелтон.
   — Вам потребуется шесть пар глаз и двенадцать рук, — сухо сказал Матт. — Если кто-то будет стрелять, не обращайте внимания. Скорее всего, это будет ловушка, чтобы выманить вас на улицу. Внимательно наблюдайте за темными переулками и крышами. Большой Томпсон, или Гормен, или кто-нибудь еще могут затеять с вами драку. Не ввязывайтесь: у вас не будет ни единого шанса на победу. Если драка разгорится во время карточной игры, — продолжал Матт, — отойдите, если хотите остановить ее, держитесь подальше и смотрите, что делается за спиной. Не подходите к стенам… помните, пуля сорок пятого калибра пробивает шестидюймовую сосновую доску, а здесь нет стены толще дюйма. Вам все время придется двигаться, и двигаться быстро. Я бы предложил объявить закон и пристрелить первого, кто откажется его выполнять или будет выполнять слишком медленно.
   — Я не смогу этого сделать.
   — Тогда вы труп.
   — Сколько опасных людей в городе?
   — Пятеро или шестеро по-настоящему опасны. Дюжина примерно таких же, если им выпадет шанс. На мой взгляд, из города нужно выгнать человек шестьдесят-семьдесят, если хотите его вычистить.
   — Так много?
   — Там, по крайней мере, пятьсот честных, работящих людей, которым не нужны никакие неприятности с законом. Человек триста крутых ребят типа «сила есть, ума не надо» — неплохие парни, но задиристые. Они вас не тронут, если вы не тронете их. С ними надо уметь ладить: попросить не ввязываться в неприятности, пошутить. Они не причинят вреда, если их не вынудить, а вынудить их очень легко. Относитесь к ним с уважением, не задевайте их гордость, и они не будут мешать. Таких полно среди лесорубов, шахтеров, портовых рабочих, большинство из них — соль земли. Но если неопытный полицейский начинает помыкать ими, его разорвут на части. С такими надо обращаться деликатно. А вот эти шестьдесят-семьдесят негодяев могут принести массу неприятностей. Пегготи Гормен будет стрелять из-за угла или воткнет в спину нож. Айк Флетчер будет избегать поединка, если его не спровоцировать.
   — А Натан Блай?
   — Оставьте его. Он убийца. Если попытаетесь тронуть Натана, вам придется убить его, а это не так просто. С другой стороны, он не ищет приключений и со временем переберется в другой город.
   Некоторое время они молчали, наблюдая за улицей. Собака села, почесалась и потрусила прочь. Из «Бон тона» вышел мужчина и начал подметать тротуар. С разных сторон доносился звон шахтерских кувалд, где-то забивали гвозди, распиливали бревна. Заржала лошадь.
   Из однокомнатной хибары, которая служила станцией дилижансов, вышла Медж Хили и, прикрыв глаза ладонью от солнца, посмотрела вверх, в сторону «Находки». Матт не переставал удивляться этой девушке. Очень женственная, поразительно красивая, она противостояла почти непобедимому сопернику — фирме «Уиллард и Кингсбери».
   Их интриги потревожили не один шахтерский город. Они вмешивались в чужие дела, используя закон, когда он служил их целям, или силу, если считали ее необходимой в своей грязной борьбе. Но обычно они подчиняли себе закон, чтобы вместе с ним добиться своего. У немногих были деньги, чтобы судиться с ними, но Кингсбери редко доводил дело до суда. Он не признавал ничего, кроме насилия, и его люди тоже. Матт Кобэрн с ними еще не сталкивался.
   Из салуна вышел человек и остановился на тротуаре. С такого расстояния трудно было рассмотреть, но нарочито небрежная походка выдавала Фримена Дорсета. С ним был еще один… похож на Кендрика из банды Гарри Мидоуза.
   Фелтон вдруг взглянул на Матта.
   — С какой стати вы мне даете все эти советы? Вы мне никогда не нравились, а у вас нет причин любить меня.
   — Мне все равно, нравлюсь я людям или нет. В моем деле быть чувствительным — это роскошь. Мне нравятся ваши идеи и не нравятся они, — Матт махнул в сторону города. — Ведь у нас общая цель. Ни один человек, стоящий на страже закона, не разбогател. Мы страдаем и умираем, а умираем, как правило, молодыми, и благодарность за это невелика. И все же без нас страна бы не выжила и не выросла, без нас не было бы городов. Если вы хотите мира, а не войны, то этого должны желать обе стороны. Нельзя приказать жить по закону людям, которые богатеют, нарушая его. Они просто отвернутся и не будут слушать.
   — Как вы думаете, что случится, когда сегодня вечером я спущусь в город? — спросил Фелтон.
   — Сегодня вечером, а может завтра, они попытаются убить вас. Если вам повезет, вас ранят. Дэн Коэн и Ньютон Клайд поддержат вас, и внизу об этом знают. Вы можете добиться только того, что их убьют вместе с вами.
   — А потом?
   — Они озвереют. Они разнесут город на кусочки, будут жечь и убивать, а затем им не останется ничего другого, как двинуться в другой город. А для вашего это означает конец. Останутся какие-то участки, будут посылать руду на фабрику, но через пять лет город будет мертв, и даже имя его забудут.
   — А здания?
   — Некоторые разберут, кое-где поселятся бывшие старатели. Через несколько лет здесь останутся лишь дыры в горе да развалившиеся стены. Мне доводилось видеть такое. Все дело в том, что люди, приезжающие на Запад, настолько привыкли к защите закона, что не замечают ее. В результате насилие для них — вещь отвлеченная: что-то такое, о чем читаешь в газетах и что никогда не случится с тобой. — Матт минуту помолчал, а затем продолжил: — Вы смелый человек, Фелтон, но и упрямый. Сегодня вы пойдете в город, и это закончится смертью. Те люди понимают только силу или угрозу… Ну да ладно, я и так слишком разговорился.
   Фелтон молчал. Несмотря на свое упрямство, он чувствовал, что Матт Кобэрн прав. Фелтон нахмурился… он не хотел умирать и не хотел стать причиной чьей-либо смерти. Но он уже решил.
   Фелтон встал.
   — Я спущусь и поговорю с ними, — сказал он. — Я расскажу, какой город мы построим, какой город будет у нас, если мы будем трудиться сообща.
   Матт улыбнулся.
   — Фелтон, это все равно, что попросить тигра пастись вместе с овцами. Те негодяи внизу не могут изменить свою природу. Но дело ваше.
   — Я не возьму револьвер, — сказал Фелтон. Он отстегнул оружейный пояс. — Пойду и попробую убедить их.
   Он вышел, оставив револьвер на столе. Матт допил кофе. Он посидел еще несколько минут, глядя на лучи солнца, падающие в раскрытую дверь.
   Внезапно он осознал, что думает о Лори Шеннон и о том, как просвечивает солнце сквозь цветастые занавески на ее окнах. Он вспомнил запах кофе и спокойную, приятную атмосферу дома.
   Матт встал, поправил кобуру и шагнул к двери. Он задумчиво смотрел на город, на унылые холмы, совсем недавно нетронутые человеком, а теперь ископанные и изрытые в лихорадочных поисках золота.
   Город не отличался красотой: там не было ни деревьев, ни цветов, ни даже кустарников, если не считать серо-зеленых пожухлых растений пустыни. Лишь два дома были покрашены, большинство же были построены совсем недавно. Только перед некоторыми соорудили деревянные тротуары.
   Ему не хотелось жить в этом городе, не хотелось узнать его получше. Работу профессионалов взяли на себя любители. Матт понимал, что неприязнь Фелтона ослабла, он чувствовал, что наполовину убедил молодого старателя, но Матт не верил в его успех, не верил в будущее города. Сам-то он справился бы, если повезет, однако желания брать на себя эту работу у него не было.
   Похоже, ему нравился Фелтон. Идеалист, но серьезный человек, которого ждет большое будущее… если выживет в Конфьюжене.
   Матт вышел, оседлал коня и направился в сторону дилижансной станции.
   Дик Фелтон в одиночестве шагал вдали по улице. В дверях стояла Медж Хили и наблюдала за ним. Она взглянула на Матта.
   — Вы ведь поможете ему, Матт?
   — Нет.
   — Вы же помогли мне.
   — Это другое дело. Вы женщина, и к тому же одинокая. Нет, Фелтон отказывается от помощи. У него свои идеи, так пусть идет своей дорогой.
   — Они ведь убьют его, Матт. Или еще хуже… они его сломают.
   Он стоял рядом с Медж, думая, что она, вероятно, видела такие города даже больше, чем он. Еще будучи ребенком, она пела и танцевала в шахтерских городах и палаточных лагерях — она побывала всюду.
   — Что будет, Матт?
   Он пожал плечами.
   — У нас здесь две проблемы: анархия в городе и шайка, работающая против вас. Они кормят друг дружку. Как только город начнет разваливаться, Кингсбери и Флетчер выступят против вас.
   Он на секунду задумался.
   — На вашем месте я бы держал Пайка и всех, кто вам верен на участке. Все начнется сегодня.
   Он увидел, что Фелтон вошел в салун «Самый счастливый случай».

Глава 14

   — Матт, — Медж с надеждой посмотрела ему в глаза, — а что вы будете делать, когда все кончится?
   — Заведу ранчо. Осяду и обустроюсь.
   Она улыбнулась.
   — Думаете, сможете? Думаете, вам позволят? Или вы позволите себе? Мы очень похожи, Матт, мы оба бездомные, словно перекати-поле. Поэтому-то Сколлард так быстро уговорил меня, когда начал рассказывать о доме и кружевных занавесочках. Я была одинока, Матт, и только вы можете представить себе мое одиночество. Не думаю, что в глубине души я поверила Сколларду, но верить хотелось ужасно.
   Оба смотрели на двери салуна. Дик Фелтон еще не выходил, но через минуту появился и зашагал по улице, останавливаясь у магазинов, салунов, ресторанов и игорных палаток. Обойдя город, он вернулся на прииск и вошел в дом.
   Позже Стурдеван Файф поднялся на холм рассказать, что произошло. Его внимательно слушали Уэйн Симмонс, Клайд Коэн и Зеллер.
   — Этот парень — настоящий оратор. Везде он выдавал речь, каким чудесным будет город, какие школы, церкви и все прочее мы построим и как нам нужно сплотиться. Я вам скажу, он здорово говорил.
   — Ну и каков результат? — скептически спросил Симмонс.
   Файф пожал плечами.
   — Ну, он напомнил мне некоторых знакомых политиков. Тех, которые собирались голосовать за них, не нужно было убеждать. Можно сказать, они воспринимали политиков с энтузиазмом. Но были и другие, которые совсем не собирались голосовать, и они просто слушали. По-моему, Дик сделал хорошую попытку, о нем будут говорить.
   В комнате воцарилось молчание, а затем Коэн сказал:
   — Надо ему помочь. Надо вооружиться и спуститься в город.
   — Зря потеряешь время, Дэн, — сказал Симмонс, — и ты это знаешь. Дело зашло слишком далеко. Они увидят нас и устроят ловушку. Дик хочет играть один, и что касается меня, я не собираюсь ему мешать.
   Зеллер поерзал, и стул затрещал.
   — А Кобэрн? Допустим, мы наймем его?
   — Он откажется, — заявил Файф. — И согласится, только если никто не будет вмешиваться. Но тогда он возьмет в руки оружие.
   — Кажется, другого выхода нет, — спокойно ответил Зеллер.
   Такер Долан въехал во двор «ЛШ» и спрыгнул с лошади. Вот уже несколько дней он работал у Лори Шеннон, и здесь ему нравилось.
   Лори вышла на крыльцо.
   — Заходите, Такер. Ужин стынет.
   — Мэм… — Долан заколебался, затем продолжил: — Я работаю у вас недавно, но хотел бы отлучиться на два дня.
   — В чем дело?
   — Дело в Матте Кобэрне, мэм. Завтра утром он собирается нацепить шерифскую звезду в Конфьюжене. Похоже, ему нужна будет помощь.
   — Он говорил, что никогда не наденет звезду, ни за что в жизни.
   — Все дело в Фелтоне, парнишке-совладельце «Находки». Я встретил знакомого, который ехал в Гамильтон, штат Невада. Так вот, он сказал, что Фелтон будет шерифом, а это значит, он долго не протянет, и, когда он умрет, Конфьюжен тоже умрет. Остановить все это может только Матт, и он это сделает. Не важно, что он говорит — Матт такой человек, который идет навстречу опасности. Но ему понадобится помощь.
   Лори обернулась и сказала через плечо:
   — Ты слышал, Джош?
   — Слышал, и, похоже, это так. Не возражаете, если я поеду с ним?
   — Мы все поедем, — тихо сказала Лори. — Я управляюсь с винтовкой не хуже любого мужчины. Я поеду с вами.
   — Вот что, мэм…
   — Не трать зря время. Я еду. Джош, оседлай, пожалуйста, лошадей, пока Такер поужинает.
   Тем вечером ночная жизнь в городе начиналась медленно. Не слышалось восторженных одиночных выстрелов пьяных старателей, да и народу на улице было меньше, чем обычно.
   В «Самом счастливом случае» заиграло пианино, за ним — музыкальный автомат в одной из игорных палаток. На закате появился заезжий ковбой, запыленный и уставший. Он спешился, ослабил подпругу и привязал лошадь.
   Постояв немного, он свернул и закурил сигарету, с тревогой оглядываясь по сторонам. Заиграл еще один музыкальный автомат, на этот раз в «Кровавой бадье». Ковбой поглядел в оба конца улицы, затем вернулся к лошади, затянул подпругу, помедлил и нырнул в забегаловку, где можно было быстро перекусить. У «Самого счастливого случая» собралось несколько человек, еще несколько — у «Кровавой бадьи».
   Медж Хили поднялась на свой участок для последней сегодняшней проверки. Она арендовала хижину на склоне недалеко от дилижансной станции, там она переночует. Вернувшись с участка, она приготовила ужин и стала ждать. Когда Медж налила себе кофе, вечер уже раскрашивал холмы в коричневатые тона с проблесками света на вершинах.
   Но Медж Хили не думала ни о закате, ни о предстоящих событиях. Она думала о Матте Кобэрне. Здравый смысл подсказывал девушке, что у него нет будущего, кроме скорой смерти на какой-нибудь пыльной улице; и тем не менее, когда еще ребенком Медж увидела его, она почувствовала какую-то странную привязанность. Матт вряд ли запомнил ту встречу, когда он коснулся плеча маленькой девчушки и ласково заговорил с ней.
   С тех пор она встречала его несколько раз и всегда испытывала волнение. Ей было все равно, есть ли у Матта будущее, сама она за несколько последних лет преуспела, но никто об этом и не догадывался и вряд ли догадается. Это была единственная заслуга ее тетки: она научила Медж полагаться только на себя. И вот она достигла многого, она на равных участвует в мужской игре, в то время как ей хотелось одного — иметь дом и мужа… Матта Кобэрна. С ним единственным она чувствовала себя спокойно и в безопасности, и сама удивлялась этому.