Ламур Луис. Всадники тени

   Если бы только у него было ружье! Или хотя бы нож. С его помощью в детстве он делал примитивное оружие, с которым охотился на мелких животных. Теперь он мог бы создать другое, обладающее большей убойной силой оружие. Но это заняло бы много времени, больше, чем ему, вероятно, дано.
   Будут ли его искать, когда откроется, что он сбежал? Он пришел к выводу, что маловероятно. Бандиты слишком торопились. Все их устремления были связаны с появлением судна.
   Обтерев струившуюся по лицу воду, заливавшую даже глаза, Джесс повернул налево и углубился в лес, продолжая спотыкаться и скользить, так как усеянная сучьями и корнями земля совсем раскисла.
   Внезапно он почувствовал страшную усталость. Раньше он не ощущал слабости, поскольку, лежа в повозке, не испытывал свои силы и выносливость. Однако, потеряв при ранении много крови, он еще не восстановил силы. Прежде чем идти дальше, ему необходимо было отдохнуть. Теперь он медленно брел вперед, задерживаясь лишь для того, чтобы опереться на какое-нибудь дерево и уточнить свой путь.
   Сверкнула молния. В ее неверном свете Джессу показалось, что он видит след. Он присмотрелся к расплющенной грязи — точно отпечаток каблука. След обозначил направление, и Джесс двинулся по нему.
   Его братья были рослыми людьми, и каждый имел широкий шаг. Учитывая это, он начал искать другие отпечатки ног, и через несколько минут обнаружил еще один, сильно размытый дождем. Продираясь сквозь чащу, он пришел в отчаяние, потеряв следы, но скоро обнаружил их, оставленные, вероятно, менее чем полчаса назад.
   Они не стали бы бродить во время шторма, а нашли бы себе какое-нибудь укрытие, или соорудили что-то вроде него. В таком лесу это не проблема.
   Сначала Джесс увидел столбы корраля, затем загон, а за ним полуразвалившуюся деревянную хижину.
   Опасаясь ловушки, он остановился и стал наблюдать. Дождь в тот момент немного ослаб, и он пополз, внимательно следя за хижиной. Услышав ржание лошади, быстро переместился к другому дереву, оставляя загон между собой и хижиной. Затем пробрался к загону и выглянул сквозь его доски.
   Прямо перед ним стоял Красавчик Принц, конь, на котором Дэл уехал на войну.
   Значит, братья здесь! Радость, которую испытал Джесс, не лишила его бдительности. Он ведь не знал, кто еще находится в доме. А вдруг Мак и Дэл попали в плен? Или их вообще там нет, а лошадь украдена.
   Братья его мгновенно реагировали на опасность и прекрасно владели оружием, но он не опасался этого, хорошо зная их. Они никогда не стали бы стрелять в того, кого не видели.
   Выждав еще какой-то момент, он бросился за угол хижины и, распластавшись по стене, услышал, как Дэл сказал:
   — Опять играет в игры. Не понимаю, зачем стоять под дождем, когда здесь вполне сухо. Или янки выбили из него мозги?
   Джесс обогнул дом и вошел в распахнутую дверь.
   Дэл склонился над очагом. Рядом на скамье сидел Мак, а Счастливчик Джек растянулся на досках кровати в углу. Хижина была старой, давно покинутой, но крыша оставалась целой и в ней было тепло и сухо.
   Дэл передал ему чашку кофе, а Мак накинул на его плечи одеяло. Между глотками кофе Джесс объяснил, что случилось.
   — А как девочки? — спросил Дэл.
   — Нормально! С ними еще Корделия Атертон. Она постоянно грустит и очень задумчива. Кейт о всех заботится и всех поддерживает.
   И тут Джесс рассказал братьям о плане Кейт относительно Мартина Коннори. Слушая его, Дэл бранился, бормоча:
   — Мартин Коннери? Это же кровавый пират! Он же никого не признает… Что к нему ходить?
   Счастливчик Джек поднялся и подошел к очагу.
   — Послушай-ка, парень, ложился бы ты спать. Выглядишь точно заживо погребенный. Все равно, мы не двинемся отсюда до рассвета.
   Уложив Джесса, который еле держался на ногах, на кровать, Джек присел рядом с Маком.
   — Теперь о Кейт… Вот разумная женщина! И как ей только удалось уговорить Эшфорда отправиться к Коннери! Хитрее ничего не придумаешь! Что к нему ходить, говоришь? А вот сам подумай.
   Мартин Коннери — вор! Старый черт похитил военно-морской баркас прямо из гавани Кингстона и увел его на парусах на глазах всего флота! Он ни перед чем не остановится, чтобы получить какой-нибудь доллар. В последний раз, когда выходил в море, рассказывают, поднял чилийский флаг и взял в качестве добычи сорок кораблей. Несколько стран посылали суда охотиться за ним, но он ловко исчезал. Сколько раз ходили слухи о его гибели, но — он возрождался, как феникс из пепла. А когда приехал сюда, а Техас, и купил себе ранчо, спрятал свой корабль в заливе Мишн. Там ему известно каждое потаенное место вдоль побережья. Он всегда держал плоскодонные суда, которые плавают в воде как чашка чая, поэтому никто не мог следовать за ним.
   — Так разыскали его те, кто гонялись за ним по морям? — спросил Мак.
   — Ну, что ты! Если бы они нашли его, то повесили бы, но пока они в погоне за ним бороздили моря, он занимался фермерством в Техасе, спокойный и довольный.
   — А симпатизировал ли он Конфедерации?
   — Он? Да он никогда ничего не делал такого, что не приносило бы ему барыш. Мартин плевать хотел и на Юг, и на Север. Вроде бы ему нравились на Юге люди и их образ жизни, но он считал их глупцами, когда они отправились воевать. Слышал, будто старый разбойник организовал какую-то блокаду, но кто его знает?
   Мак посмотрел на Счастливчика Джека.
   — Почему же ты думаешь, что Кейт пришла удачная мысль свести их вместе?
   — Посмотри-ка. Мартин Коннери мог бы украсть подтяжки с плеч Эшфорда так, что тот и не заметил бы, что они исчезли. Он сразу увидит Эшфорда насквозь.
   — Эшфорд умеет распустить хвост, будет говорить как патриот. Вдруг старик поверит, что таким он и является. Но в действительности-то он — вор и бандит, только не того класса, что Мартин Коннери.
   — Коннери не обманешь, он разберется, кто такой Эшфорд, и тот почтет за удачу, если уберется от него в штанах. Поживем — увидим! Эшфорд использует свою преданность Конфедерации и как предлог для похищений и мародерства. Какой человек станет продавать в рабство женщин? Коннери вор и пират, но он никогда не разменивался на мелочь. При сделке он честно выкладывал свои карты.
   Завернувшись в одеяла, они, усталые, заснули под неумолчный вой ветра и дробный стук дождевых капель по драночной крыше. Шторм бушевал всю ночь, ломая сучья и выдирая деревья с корнем. Сломанная дверь, которую лишь приставили к косяку, плохо защищала от его неистовых порывов.
   С первыми проблесками рассвета Мак открыл глаза. Он выскользнул из-под одеяла и развел огонь, поставив котелок с кофе поближе к углям и добавив в него воды.
   Подойдя на цыпочках к двери, он выглянул наружу. Дождь еще шел, но уже мелкий. Дверь конюшни была закрыта. Тем не менее ему стало не по себе. Вернувшись к очагу, он надел сапоги и застегнул пояс с кобурой.
   Налив немного воды в бутыль из тыквы, он наполнил старый рукомойник, умылся, вытер лицо и руки рубашкой, которую потом надел на себя.
   И опять подошел к двери.
   — Дэл, — бросил он через плечо. — Нам надо ехать. У меня нехорошее предчувствие.
   Счастливчик Джек подошел к очагу и, потянув носом, блаженно улыбнулся.
   — А кофе-то как хорошо пахнет! Ты проверил лошадей? — спросил он Мака.
   — Собираюсь их оседлать, — натянув плащ, он взял «спенсер», перекинув обоймы через плечо.
   Те немногие продукты, которые они везли на запасной лошади с фермы Атертонов, почти кончились. Они разделили остатки на четыре мешочка, а Джесс соорудил себе седло из одеял и ремешков.
   Дождь немного утих, но все кругом было мокрым, а с деревьев падали тяжелые капли. Мак засунул запасной револьвер за пояс, присматриваясь к деревьям. Он не любил слишком долго оставаться на одном месте из опасений быть обнаруженным. Вряд ли их дымок кто-нибудь углядел во время шторма, но все же такая вероятность существовала.
   Вскочив в седло, Мак повел братьев сквозь деревья на юг.
   — Будь повнимательней, — крикнул ему Счастливчик Джек, замыкавший группу. — Где-то здесь полуостров вдается в залив и, если мы выскочим на него, можем на них напороться.
   Дождь перестал, и в лесу наступила тишина, нарушаемая лишь стуком копыт их лошадей. Мак мучительно думал над тем, как освободить девчонок, не подставив себя под пули. Последнее очень важно — ведь случись с ними что-нибудь, бедняжки будут обречены на жизнь в нищете и насилии.
   Предположим, Эшфорд проглотит приманку, предложенную ему Кейт? Предположим, он оставит повозку и большую часть своих людей на берегу и направится на юг к Мартину Коннери? Он, конечно, возьмет с собой Кейт, но всех других женщин бросит в повозке. Может ли Эшфорд настолько доверять своим людям, чтобы оставить на них девочек в свое отсутствие?
   Сколько же людей он возьмет с собой и сколько оставит?
   Счастливчик Джек, начавший было отставать из-за узости тропы, подал голос:
   — Мак! Кустарник редеет! Осторожнее!
   Мак натянул поводья и, когда все остановились, прислушался. До них донесся слабый скрип, затем щелчок кнута, прозвучавший в наступившей после шторма тишине как револьверный выстрел. Мак замер, поджидая и прислушиваясь, не смея двинуться, чтобы их не обнаружили. Сквозь деревья и кусты они увидели, как караван прокладывает себе путь через вспухшие от дождя луга к пляжу.
   Мак поднял бинокль. Эшфорд ехал впереди в окружении четырех бандитов. Их Мак стал внимательно разглядывать, так как одному из них полковник мог бы передать командование, и с ним пришлось бы иметь дело.
   — Джек? Как далеко до ранчо Коннери?
   — Не более десяти миль, а то и меньше. Прямо перед нами заливчик, круглый как луна. Называют его по-разному, теперь преимущественно залив Мишн. Как раз за ним и устроился Мартин. В заливе он держит на якоре шхуну на случай, если ему пришлось бы снова выйти в море.
   Вероятно, Эшфорд разобьет лагерь на пляже и станет поджидать корабль, воспользовавшись при этом возможностью проехать на юг и повидать Мартина Коннери.
   — Они останавливаются! — воскликнул Джесс. — Вижу, как высаживают девочек.

Глава 11

   Когда повозка остановилась. Кейт выглянула наружу. Перед ней лежал широкий белый пляж, простиравшийся до Мексиканского залива. О том, где они находятся, она имела самое приблизительное представление. Ее дядя жил южнее, но далеко, близко ли — она понятия не имела.
   Ее детские воспоминания сохранили образ страшноватый, но романтичный. Дядя отдавал приказы, будто щелкал бичом, и не терпел никакого непослушания, даже колебаний.
   У него была аура человека властного, и он вышагивал так, словно прохаживался по капитанскому мостику.
   Подошел Батлер и откинул полотняный полог.
   — Можете выходить, если хотите, — сказал он. — Разомните немного ноги. Кажется, нам предстоит здесь задержаться.
   — Спасибо, — дружелюбно ответила Кейт.
   Батлеру было лет тридцать пять, и представлялось, что он видывал лучшие времена, потому что знал, как себя вести.
   — Когда приготовите кофе, — попросила девушка, — не могли бы и нам принести?
   — Конечно, мэм. Я присмотрю за этим.
   Он отвел свою лошадь в сторону, и пленницы одна за другой вылезли на песок. За узкой частью залива, на берегу которого они находились, на расстоянии двух или трех миль виднелся другой — низменный берег с редкими деревьями.
   — Держитесь поближе к повозке, — посоветовала Кейт.
   — А нельзя ли нам подойти к воде? Я хотела бы умыться, — спросила Гретхен.
   — Интересно, где теперь наши ребята? — задумчиво поинтересовалась Дулси.
   — Слава Богу, Джессу, кажется, удалось бежать, — заметила Кейт. — Наверное, бандиты рады, что избавились от него. Он им был не нужен.
   — Думаешь, Джесс найдет их?
   — Конечно, — твердо заявила Кейт, в душе сомневаясь во всем.
   Как ему, бедняге, найти братьев, которые еще и прячутся, в таком большом лесу? Как далеко он ушел в такую жуткую погоду при его слабости и без лошади?
   А если его подстрелили и Джесс лежит теперь в лесу мертвый или умирающий! Убив его, бандиты могли и не сказать им об этом. Они уже показали себя во всей красе — готовы убивать мимоходом и тут же забывать о содеянном. И Эшфорд ничуть не лучше, за своей маской благородного он такой же негодяй, как и другие. Он хочет, чтобы его считали патриотом и джентльменом, но какой джентльмен стал бы силой захватывать молодых девушек и везти их на продажу в рабство? Однако пока он рядится в плащ джентльмена, то и вести себя будет соответствующим образом. Без него бандиты уже давно расправились бы с ними. Хотя он лишь защищает свой товар. За качество его он получит хорошую плату.
   Батлер? Она ничего не знала о Батлере. Предан ли он Эшфорду или его делу? Или он мог бы пойти на риск помочь им бежать?
   Бежать куда? Многие мили отделяли их от дома. Они находились на диком, пустынном пляже с горсткой деревьев да небольшой порослью за береговой полосой. Негде скрыться, не к кому обратиться за помощью.
   Мартин Коннери? Ее последняя соломинка. Она чувствовала, что, познакомившись с Эшфордом, он будет его презирать. Но так ли это? И сколько у него людей, да и согласится ли он помочь ей?
   Зачем ему это? Его никогда не заботила семья, и, конечно, никто из его родственников не заботился о нем. Все считали его заблудшей овцой. Он, как говорят, отрезанный ломоть, и семья считала, что лучше ему так и оставаться.
   И все же…
   Она понимала — на Мартина слабая надежда, но только она ей и оставалась. Это последнее, чем Кейт могла помочь братьям Тревейн.
   Солнце светило ярко, и блеск песка заставлял их щуриться. Между ними и водой сидели двое, положив ружья на колени. Другие повели лошадей и быков на траву под деревьями. Горело несколько костров, в котелках что-то варилось, и всюду разливался аромат кофе.
   К ней подходил Эшфорд.
   Она поднялась, отряхнула платье, уложила на место выбившуюся прядь волос. Он широко расставил ноги, остановился около нее, оглядывая оценивающим взглядом.
   — Вы уже совсем женщина, Кейт, и не лишены мозгов. Мы образуем команду — вы и я.
   — Я же не солдат.
   Он хмыкнул.
   — Конечно нет… Но у вас хорошая голова. — Улыбка исчезла с его лица. — А ваш дядюшка? Говорите, он симпатизировал южанам?
   — Я не знаю точно, насколько глубоки его симпатии. — Затем, чтобы немного потрафить Эшфорду, она добавила: — Так было раньше. Слышали, что он организовывал блокаду.
   — А?
   Она разыгрывала страшно рискованную карту. Жалкая игра при невероятных трудностях. Направляя к Мартину этих ренегатов, она могла поставить под угрозу его жизнь, но выбора у нее не было. Судьба девочек и ее тоже висела на волоске.
   Она предлагала Эшфорду возможность заключить выгодный союз, а в случае неудачи перспективу грабежа, и была уверена, что Эшфорд учитывал и то и другое. Но если она хорошо понимала характер своего дядюшки, то он вполне мог справиться с Эшфордом.
   Имела ли она право рисковать жизнью дяди ради спасения себя и остальных? Конечно нет. И это очень мучило ее.
   Эшфорд смотрел через залив, размышляя. Действительно ли время прибытия судна неопределенно? Или он не доверял тем, с кем ему предстояло вступить в сделку? Не потому ли он так заинтересовался неожиданно предложенной ему другой возможностью?
   — Полковник! Девочки хотели бы умыться. Разрешите нам подойти к воде.
   — Идите, конечно. Но только никаких подвохов, понимаете? И, пожалуйста, не вводите в соблазн моих людей. Дисциплина — это деликатная вещь теперь, когда кончилась война. Нужно вести себя осмотрительно. — Широко улыбнувшись, он добавил: — Соблазняйте меня. Я умею с этим справляться.
   — Спасибо. — Кейт опустила глаза.
   Подойдя к девочкам, она объяснила, что от них требуют. Эшфорд подозвал часовых и сказал, что разрешил пленницам умыться.
   Когда они умылись, Кейт собрала своих подруг по несчастью около повозки, предварительно убедившись, что никого из солдат поблизости нет, и толково объяснила им, что предприняла, терпеливо ответив на все вопросы.
   — Итак, полковник может пожелать, чтобы я поехала с ним к дядюшке Мартину.
   — Мама всегда говорила, что он сущий дьявол, — с ужасом заметила Дулси.
   — По крайней мере, он наш дьявол или я надеюсь на это. Есть ли у нас другие возможности? Ребята хотят помочь нам, но их мало и что они могут поделать?
   — Когда вы едете?
   — У меня нет ни малейшего представления. Он может решить не ехать или поехать немедленно. С этим судном, которое он ждет… Есть что-то такое, что ему не нравится, беспокоит его. Может, он не доверяет своим компаньонам.
   — Господи, хоть бы Мак и Дэл вытащили нас отсюда, — сказала Гретхен. — Я так устала! Так хочется домой!
   — Всем нам хочется домой, но пока ничего нельзя поделать.
   — Но почему же это случилось с нами? — Гретхен едва не разрыдалась.
   — Мы просто оказались на их пути. Нет другого ответа. Сомневаюсь, что они заранее строили такие планы. Проезжая мимо, решили напасть на ваше ранчо, а мы там и оказались. Не знаю; когда им в голову пришла идея продать нас в рабство, но сейчас они одержимы ей. Нам нужно быть готовыми ко всему. Но помните: ребята рядом где-то в лесу и кто-то из них наверняка наблюдает за нами, не сомневайтесь. Если наступит худшее, они начнут стрелять, можете быть в этом уверены.
   — Их перебьют!
   — Думаю, они готовы пойти на риск. Нам надо подождать.
   К полудню белый песок раскалился под палящими лучами солнца, а небо выцвело, став мутно-голубым, туманным от поднимавшихся испарений.
   Кейт знала, что должна сохранять хладнокровие — и думать, думать, думать! Где-то есть искомый ответ. Должен быть!
   — Где теперь наши ребята? — не обращаясь ни к кому, сказала Дулси.
   На подстилке из хвороста Мак лежал на невысокой песчаной дюне. Едва ли кому-нибудь пришло в голову, что можно спрятаться в таком месте. Он искал точку, с которой бы открывался хороший обзор лагеря Эшфорда, и нашел ее не более чем в шестидесяти ярдах от места, где паслись быки.
   Бандиты сдвинули на песке повозки и привязали поблизости лошадей.
   В бинокль Мак видел Кейт, Дулси, Гретхен и еще четверых, которых он не знал. Девушки подошли к воде и стали умываться. Некоторые пытались причесать взлохмаченные ветром волосы. Кейт сидела с женщиной постарше. Наверное, это и есть миссис Атертон, догадался он.
   Ярдах в тридцати от девочек расположились два стража. Игроки в карты собрались вокруг одеяла, расстеленного на песке. Пара, вероятно, поваров хлопотали у костра. Всего Мак насчитал пятнадцать человек… Должны быть где-то и еще.
   Или он кого-то не заметил? А что, если часть бандитов отправилась в лес искать их следы? А они не раз нарушали правила конспирации, ведя наблюдение за отрядом Эшфорда. Во время шторма они прятались в лесной хижине, и там остались их следы. Иногда готовили на костре пищу — это тоже определить легко. Правда, последнее им больше не грозит, усмехнулся Мак. Их ограниченные запасы пришли к концу. Остался лишь пакет кофе.
   Ближайший город, где они могли бы пополнить запасы, — Рефухьо, но на поездку туда потребовался бы день. Они не могли так рисковать.
   Наблюдая за жизнью лагеря, Мак не заметил Сэма Холла, который бродил по кустам, собирая сучья для костра. Этот крупный, плотный человек, уже набрав охапку сухих дров, шел обратно по охотничьей тропке к берегу, когда увидел на ней свежий отпечаток сапога, оставленный явно после дождя. Придавленный сапогом пучок травы только еще подымался. Прошло менее часа, возможно, менее получаса с тех пор, как здесь кто-то прошел. Сэм осторожно опустил на землю поленья, стараясь избежать малейшего шума.
   Когда дрова оказались на песке, он медленно распрямился. Находился он всего лишь в сотне ярдов от повозок. Тот, кто оставил этот след, совсем рядом. Эшфорда тревожили Тревейны? Что ж, через минуту их станет на одного меньше.
   Сэм Холл прибыл из Огайо, где разыскивался за убийство, бежал на Юг и вступил в армию. Он принадлежал к людям, для которых убийство и насилие — обычное дело. Будь его воля, то он давно бы расправился с этими женщинами и не стал бы тратить время на перевозку раненого Джесса Тревейна. Он еще тогда, на ранчо, размозжил бы ему голову. Не потратив на него и пули.
   Но вот теперь он был готов потратить ее. Беззвучно расстегнув кобуру, Сэм вытащил револьвер. Хотел было взвести курок, но передумал. Щелчок мог услышать человек, за которым он охотился.
   А вдруг там еще кто-нибудь? Но Сэм видел лишь один отпечаток. К тому же у него явное преимущество: он приготовится стрелять до того, как его увидят.
   Сэм стоял в густом кустарнике. Прямо перед ним лежало давно упавшее дерево, а в каких-нибудь тридцати ярдах впереди просматривался низкий песчаный холмик, как раз тот самый, где прятался Мак.
   Бандит сделал осторожный шаг, затем другой. Пот заливал ему глаза. И он вытер лоб рукой, державшей револьвер, вот тут-то от его ствола отразился луч света.
   Мак уловил этот слабый проблеск, но не встревожился. Это могла быть капля дождя, стекавшая с листвы. Это мог быть…
   Сэм Холл осторожно поставил правый сапог на бревно, поднял револьвер и перенес всю тяжесть тела на правую ногу. Но он не заметил сучок, присыпанный песком. Под его тяжестью сучок переломился, и Мак тотчас взвился как кошка. Оружие Сэма Холла было уже поднято и курок взведен, когда что-то тяжелое толкнуло его в грудь, а уж потом он услышал выстрел. Пуля из его револьвера только взметнула песок в трех футах от Тревейна. А Мак уже подходил к нему. Сэм попытался снова поднять свой револьвер, но пальцы его больше не слушались.
   Перед ним стоял майор Тревейн, и револьвер выскользнул из его рук.
   — Ты убил меня… — удивленно произнес Сэм.
   — Думаю, что так, — кивнул Мак и прошел дальше в густой кустарник. Через несколько минут здесь окажутся люди из отряда Эшфорда, охотящиеся за ним. Когда он оглянулся, то действительно увидел их, а тот, в кого он стрелял, все еще стоял. На его глазах он стал падать.
   Сэм Холл задыхался. Но когда он попытался откашляться, на губах выступила кровавая пена. Вокруг столпились люди, и он постарался сесть.
   — Сэм! Сэм? Что случилось?
   — Огайо. — пробормотал он. — Я всегда хотел вернуться туда… Наверное, там уже забыли… Я…
   Его голова безвольно упала на грудь.
   — Сэм?.. — Батлер тронул его за плечо.
   Сэм Холл тяжело опустился на песок.
   Фрэнк посмотрел на него, а потом заметил:
   — Он возвращается, Батт, но только не в Огайо. Держу пари, что не туда.

Глава 12

   Высокий седовласый мужчина взял стакан и опустился в глубокое кресло.
   — Это случилось несколько дней назад в Виктории, — начал он. — Я стал тревожиться, потому и приехал. У меня возникла мысль, некое… подозрение, о котором вам следует знать.
   — Вы говорите, их было трое?
   — Правильно. Знаю лишь имя человека, с которым говорил. Он назвался майором Тревейном и произнес свое имя так, будто это что-то означает.
   Высокий, широкоплечий человек. Очень хладнокровный. А как он молниеносно бросил свои мешки! Нападавший не мог избежать падения, а когда поднял взгляд, Тревейн уже держал в руке револьвер.
   — У меня возникло впечатление, что он не искал ссоры, хотя вполне мог справиться с ней. Он сделал им предостережение, а затем покинул город.
   Мартин Коннери прошелся по комнате и опустился в кресло. Затем отпил глоток рома с лимоном.
   — Тридцать человек, говорите вы? Ренегаты, вероятно. Тревейн утверждает, что захватили белых женщин? Интересно, в чем заинтересован он сам?
   — Полагаю, кто-то из пленниц ему родня. Не помню, говорил он об этом или нет, но у меня создалось такое впечатление. И они направлялись на юг. — Седовласый сделал глоток рома и, кашлянув, вежливо продолжил: — Капитан, я не хотел поднимать бурю в стакане воды, но вы сами знаете, когда здесь происходит что-нибудь неприятное, люди поглядывают в вашу сторону, они полагают, что в этом замешаны вы.
   — Ну уж тут-то я ни при чем!
   — Его имя Тревейн…
   — Черт возьми, Ник. Не могу же я нести ответственность за всех. Я не знаю никакого Тревейна. — Он помолчал. — Тревейн… Тревейн… Впрочем, кажется, я где-то слышал это имя… Может, от родственников? На северо-западе отсюда живет мой брат. Пару раз мы с ним встречались, но никаких дружеских отношений не было. Я не понравился его семейству, а мне и не хотелось иметь никаких родственников вокруг себя. У меня и так было достаточно неприятностей. — Они посидели молча. Старинные часы отбили время. — Постарайтесь понять. Коннери всегда рассматривали меня как заблудшую овцу в семье. Они солидные, законопослушные и богобоязненные люди, упорно работавшие всю жизнь и что-то искавшие. Каждый раз, как кто-нибудь из них добирался до места, где мог бы прилично жить, он все сворачивал и направлялся дальше на Запад.
   Что касается Тревейнов, теперь я вспомнил, то с ними, насколько я знаю, у нас нет никаких родственных связей, если не считать того, что был слух, что одна из девушек Коннери влюбилась и собиралась выйти замуж за одного из Тревейнов. Не знаю уж, почему я упомянул об этом вам. Это действительно не столь и важно. — Он сделал паузу, глотнул рома и сказал: — У вас хорошая память, Ник. О Тревейнах я упоминал в наших разговорах несколько лет назад.