Лана Капризная. Dорого & Gлупо

   Московские рестораны совсем не похожи на те райские уголки, какими их расписывают глянцевые журналы. Здесь отнюдь не все так прекрасно, как выглядит на картинке: никаких мускулистых красавцев и изящных дев. Сейчас, например, вокруг меня поглощают карпаччо и роллы мрачные упитанные мужчины в полосатых костюмах и лаковых ботинках – именно так в голливудских фильмах изображают итальянских гангстеров. Особы женского пола скорее напоминают товарок героини фильма «Красотка»: макияж до кончиков ушей, волосы в стиле «дешевый парик», лаковые сапоги до середины бедра, юбка размера «макси-пояс» и непременно – голый живот.
   Особи ничего не едят, поскольку вечно сидят на диете, только пьют зеленый чай и пощипывают салат «Весенний». Все это издевательство над желудком имеет своей единственной целью тщательное отслеживание мужского контингента – вдруг подвернется что-то стоящее? А вы думаете, они сюда есть пришли? Ага, щаз! Посиделки в ресторанах и посещение всех вечеринок в радиусе Садового кольца (плюс Рублево-Успенское шоссе) нужны, чтобы попасться на глаза подходящему «денежному мешку» вне зависимости от его семейного положения в тот момент, когда путь к его желудку (и кошельку) самый короткий.
   Где-то с обеденного времени (кстати, лучшего для ловли женатиков) эти особи кочуют из одного модного заведения в другое и внимательно смотрят по сторонам. Кроме «GQ-бара» во время бизнес-ланча переполнены богатыми и очень богатыми мужчинами рестораны «Vаниль», «Марио», «Vogue-cafe» и «Галерея». Еще более приветствуются точки общепита в дорогих торговых центрах и гостиницах. Например, из японского «Самосана» в отеле «Рэдиссон-Славянская» открывается отличный обзор на фешенебельные магазины и их клиентов.
   Когда потенциальные спонсоры разъезжаются по офисам (некоторые, кстати, сразу едут в ближайшие «нумера»), особи делают перерыв с целью сменить оперенье, чтобы быть во всеоружии к началу второй части Марлезонского балета – вечерней поклевке. А самые предприимчивые разъезжаются по дорогим супермаркетам, где, прогуливаясь между прилавками, внимательно изучают содержимое тележек одиноких мужчин, чтобы определить, насколько те богаты и есть ли у них семья…
   Димыч проносится по «GQ-бару», распугивая почитателей товарно-горизонтальных отношений:
   – Извини! Извини! Извини!
   – Чмок-чмок-чмок! – мы облобызались.
   – Как делишки? – Я приготовилась узнать свежие городские сплетни.
   Димыч скорбно поджал губки:
   – Ох, ничего не происходит, всю эту неделю был вынужден сочинять заметки по Гербовнику и Придворному календарю…
   Димыч недавно ознакомился с «Мерзкой плотью» Ивлина Во, которая, как известно, является библией светских хроникеров, – и теперь говорит лишь цитатами оттуда. Следующий шаг – грозится начать самостоятельно придумывать светских персонажей. Я «за!» обеими руками. А вот того, что этот поклонник мировой классики прибежал всего на пятнадцать минут, из которых десять говорил по мобильному и шерстил глазами присутствующих, я одобрить никак не могу!
   – Димыч!
   – А?..
   – Бэ, по шее получишь!
   – А, что? У тебя все отлично, в Куршевеле – прикольно, а про твое выступление на Новый год уже все забыли.
   – Что-что-что?! А ты об этом откуда знаешь? Тебя же даже в городе не было?..
   Димыч делает загадочное лицо.
   – Убью! – в ответ на это говорю я.
   – Ну, мне Оля рассказала, – вновь поджимает губки Димыч.
   – А она-то откуда знает? – изумляюсь я.
   – Ей брат рассказал, он там был. Или кто-то из его знакомых там был и ему пересказал.
   Мужики совсем разучились держать язык за зубами! Лучше бы они почаще выпускали его наружу с другой целью. Да-да, Игорь, к тебе это тоже относится!

22 января

   Оля – моя самая старшая подруга и одновременно младшая сестра очень крупного нефтяника. И этот брат является для нее светочем жизни. А так как этот светоч берет от жизни все (включая кокаин и подружек-близняшек), то Олино представление о мужчинах, скажем так, не очень, и личная жизнь, увы, не складывается. В тридцать лет она еще одинока, и чтобы компенсировать затянувшийся целибат, завела себе йорк-терьера.
   Премерзкое животное, я вам скажу. Помесь кошки с крысой. Но Оля его обожает и называет «сыночком», а его половые органы (внимание!) – куконьки. И я не шучу! Мало того, Оля таскает с собой «сыночка» всегда и везде, поэтому встречаться с ней теперь можно только в кафе «Пушкинъ», куда допускают мелкую животинку (у самого ресторатора-«пушкиниста» Деллоса – джек-рассел-терьер, если не ошибаюсь). Впрочем, йорки – популярная игрушка (даже у моей домработницы есть) и за животное уже не считается. Но такой спрос породил типично московское предложение – заводчики накалывают клиентов и подсовывают бракованный товар: с неправильным окрасом или с посторонними помесями. Но Оле, благодаря заоблачным связям ее брата, удалось найти производителя и чемпиона породы. И теперь этот чемпион трахает все, что ему напоминает сучку! Однажды даже пристроился к унтам одной блестящей поп-дивы. Я просто рыдала от смеха, но Оля обиделась за своего «сыночка» и чуть не растерзала поп-диву в унтах за ее визги. По-моему, «сыночек» – это единственный Олин недостаток.
   В отличие от меня Оля провела две чудесные недели на Бали, а так как я тоже сверкала сгоревшим носом и скулами, то разговор вполне естественно зашел о солярии. Итак, если я загораю в солярии, то только в вертикальном, чтобы не оставалось специфических белых пятен (кто загорал в горизонтальном – знает, что я имею в виду). И обязательно надеваю купальник, как будто я загорала на пляже. К тому же косметолог мне сказала, что кусочки ткани хоть какая-то защита от онкологических заболеваний – и сверху, и снизу. А эта дурища загорает голышом и с пеной у рта доказывает, что так выглядит естественнее. Это загар-то из солярия естественный?! Да за километр видно, что ты облучилась под ультрафиолетовой лампой! В итоге сцепились чуть не до драки. Вовремя встрял официант с солянкой. Помолчали.
   Оля закурила какую-то бездымную сигарету, покосилась на мою, обычную («сыночек» не переносит табачного дыма, гаденыш!) и спросила:
   – Ну, а как твой, не лелеет прошлое?
   Я насторожилась:
   – С чего бы это?
   – Ну, так как он мазохист, то, что ему устроила Анжелка, ему доставляло явное удовольствие.
   – Хм, что-то не заметила, что он мазохист…
   – Я не постель имею в виду, извращенка! Там он наверняка доминирует, – с железобетонной уверенностью сказала моя подруга.
   – Меня терзают смутные сомнения: откуда ты это знаешь?
   – Это опыт, детка. Поживи с мое и с моим, – Оля печально улыбнулась, – и тоже будешь иметь глаз-рентген.
   – Меньше знаешь, крепче спишь! – парировала я.
   – Только вот с кем хочет спать тот, с кем спишь ты, – вопрос.
   – Ольга, ты хочешь мне что-то рассказать? – снова насторожилась я.
   – Пока нет. Но если что узнаю, то расскажу. А пока будь внимательна, подруга. В этом городе любой мужчина чуть привлекательнее обезьяны – общественное достояние!

23 января

   Я переполошилась! Вызвонила домработницу и попросила ее приготовить картофельные биточки (не поверите, любимое блюдо Игоря!). Сверилась со всеми книгами об отношениях, надела платье, надушилась ванилью, проверила, чтобы нигде не валялось мое нижнее белье и тампоны. Сижу, жду. Нервничаю.
   О БОЖЕ! Вдруг меня пронзила, словно вертел куропатку, МЫСЛЬ: а если он захочет секса?! Я застонала: только не это!
   Читатели светской хроники и светских романов считают, что мы здесь все утопаем в разврате. Трахаемся как кролики, меняем партнеров как перчатки, плюем на моногамность. Ага, щаз! В Москве секса нет.
   Нет, он, конечно, где-то здесь есть. Среди бедных студентов, например, или среди рабочей молодежи. А чем им еще заниматься долгими зимними вечерами? Но у нас здесь, наверху, секса уже давно нет. НИКАКОГО. А откуда он возьмется, если с утра до вечера мы ходим за покупками, встречаемся с друзьями, сплетничаем, едим, лежим на кушетке у психоаналитика, едем к косметологу, просто стоим в «пробке». Да у меня после полного светского дня нет не просто сил, нет даже желания на лишние телодвижения! Да и что я могу получить от такого же утомленного рабочим днем, деловыми встречами и «разбором полетов» с подчиненными Игоря? Сунул-вынул и уснул? Спасибо, не надо.
   Я лучше с ностальгией буду вспоминать наш первый раз (нет, первый не стоит – это было слишком комично!), ну, или второй, третий… Меня в дрожь бросает от участи всех этих ресторанных фей, которые ДОЛЖНЫ ежевечерне ложиться в постель с какими-то пузатыми владельцами «шестисотых», чтобы было на что с утра покушать.
   Кстати, меня всегда занимал вопрос: пупсики, а оно вам надо? С утра же в офис, а среди ночи эту фею еще нужно посадить на такси, решить, сколько ей дать «на чай-кофе»… А силенки-то уже не те, по пять часов могут спать лишь абитуриенты государственных вузов. И не удивительно, что у нас такие вопросы к экономике, если все «видные члены» по полдня приходят в себя от «ночи страсти». Да и какая эта страсть: сунул-вынул… Так, я начинаю повторяться.
   Я сняла платье, подумала и передушилась туалетной водой с ароматом гардении. Натянула свою любимую розовую шелковую пижамку La Perla и пристроилась перед телевизором подпиливать ногти.
   Игорь приехал жизнерадостный.
   – Есть что поесть? – спросил он с порога.
   – Ага, сегодня домработница проявила чудеса любезности и приготовила твои картофельные биточки. Ума не приложу, что это на нее нашло?
   – О, клево! А ты?
   – У меня токарные работы, – помахала я приветливо пилочкой, – завтра с утра встреча, хочу быть при параде.
   – Я сегодня тоже вымотался, – сказал мой пупсик, – сейчас пожую, в душ и на боковую.
   Фууууу, пронесло!

25 января

   Вернулась с Домбая мой психоаналитик. Девчонки подкалывают меня насчет моей приверженности искать у нее ответы на все вопросы, как у гадалки. А я считаю, что в наше суровое время психоаналитик должен быть у каждого. И искренне удивляюсь, как люди могут прожить без профессиональной помощи. Взять хотя бы Олины древнегреческие страсти.
   Мой психоаналитик, кстати, ее зовут Татьяна, специализируется на тусовке – на ее кушетке рыдают светские девушки, успешные предприниматели, клубные промоутеры, дизайнеры одежды, модели и актрисы. Видимо, поэтому она самый дорогой coach в городе. Но реально стоит каждой потраченной на нее копеечки!
   Мое юнгинианское дерево самоактуализации величиной с баобаб и цветет пышным цветом. С онто Ин-се тоже все зашибись. У меня настолько отличное психологическое состояние, что я здорова, как племенной бык. Даже мой гинеколог вежливо скучает во время осмотра. А между нами, девочками, все в порядке с гинекологией бывает только у мертвых!
   Татьяна обычно облегченно вздыхает при виде меня, потому что знает, что в течение ближайших двух часов может спокойно подремать. А зачем суетиться, у меня же нет никаких проблем? Но сегодня я примчалась с горящими глазами и, захлебываясь словами, выложила ПРОБЛЕМУ: если я не занимаюсь сексом – это нормально?!
   – А хочется? – спросила Татьяна, затягиваясь сигариллой (ее скотч-терьер, в отличие от Олиного «сыночка», почему-то абсолютно индифферентен к сигаретному дыму).
   – Да, в общем-то, нет, – призналась я.
   – Ну и в чем проблема?
   – Ну, вроде бы надо? – неуверенно сказала я.
   – А кому? – уточнила Татьяна.
   – Ну… я же живу не одна?
   – Это вы у меня спрашиваете? – прищурившись, спросила Татьяна.
   – Ну, общественная мораль требует от пар заниматься сексом. Хотя бы время от времени, – вывернулась я.
   – Лана, общественной морали уже давно на всех наплевать, лишь бы маньяки с топорами по улицам не бегали. И если вам не хочется заниматься сексом – не занимайтесь!
   – А как же Игорь? – не отставала я.
   – А что, Игорь? – удивилась Татьяна.
   – Нууууу… а если он хочет заниматься сексом?
   – Так, давайте разберемся. Он хочет заниматься сексом? – наклонилась ко мне Татьяна.
   – Честно говоря, что-то незаметно, – призналась я.
   – Он не хочет, потому что – НЕ МОЖЕТ или НЕ ХОЧЕТ? – с нажимом спросила Татьяна.
   – Да он каждый вечер возвращается такой умотавшийся, что отрубается, как после встречи с маньяком с топором!
   – Ну и в чем проблема? – вновь спросила Татьяна. – Вам не нужен секс. Ему не нужен секс. Вот и живите в свое удовольствие.
   – А если он захочет? Вдруг! – выдала я страшную мысль.
   – Я думаю, вы морально будете к этому готовы. Например, после двух недель отпуска…
   – Честно говоря, после двух недель отпуска он… ну, тоже не хочет, – перебила я, – ну, или не может.
   – Вы же в горы ездили? – уточнила Татьяна.
   – Ага. В Куршевель, – закивала я.
   – И чем он там занимался?
   – Носился по горам, как подорванный! С утра до вечера.
   – Лана, мужчина, который весь день занимался физической нагрузкой, вечером способен только на одно – упасть и отрубиться, как после встречи с маньяком с топором, – улыбнулась Татьяна. – Если, конечно, он не половой гигант.
   – Ну, тогда все хорошо? – ободрилась я.
   – Все хорошо, – подтвердила Татьяна.
   Оставшийся час мы посвятили моей любимой мантре: я самая обаятельная и привлекательная, когда я прохожу по улице, все мужчины оборачиваются вслед и сами собой в штабеля складываются! Расстались весьма довольные друг другом.

28 января

   В благодарность за предоставленный авиатранспорт (ну и просто с далеко идущими деловыми целями) Игорь устроил сегодня торжественный обед для Пети с Марианной в нашем рублевском поместье (ну ладно, в ЕГО поместье). Полдня мучалась: что надеть? Что-нибудь удобное – или все-таки блестящее, чтобы не потеряться на фоне Марианны? В итоге, как обычно, выбрала золотую середину – гламурный casual: темно-синие джинсы Kate Moss Collection, ярко-розовая туника Puma, ободок со стразами (ничего, что Accessorize, главное – блестит!). Игорь оделся так же, минус – ободок.
   Немножко побегали по квартире в панике («где мой бумажник?», «а где моя сумка?», «почему эта дура-домработница не почистила туфли?»), наконец выбрались, сели в машину и поехали по дороге, вымощенной золотым кирпичом. А говоря по-простому, по Рублевке.
   Сегодня Рублево-Успенское шоссе утвердилось в общественном мнении как место компактного проживания самых богатых и влиятельных россиян. Впрочем, элита жила здесь всегда: до революции это была родовая аристократия, потом Ильич обосновался в Горках, за ним – прочие большевистские лидеры, а сейчас здесь живут и не тужат кремлевские чиновники и крупные бизнесмены. Именно последние окончательно превратили Рублево-Успенское шоссе в заповедную зону: бывший номенклатурный край стал подмосковным Беверли-Хиллз. С Рублевкой пытаются конкурировать новые престижные направления – Новорижское, Калужское, Минское и Дмитровское шоссе. Но куда там! Дачники сегодня прагматичные: истинная ценность Рублевки не в свежем воздухе и корабельных соснах, а в конкретной близости к власти. Пока Президент не съехал с Рублево-Успенского шоссе, оно будет в цене.
   Но у популярности Рублевки есть и неприглядная сторона: вчера еще сельская местность с деревянными дачками, редкими коттеджами, деревенским продуктовым рынком и пустынными трасами между поселками буквально у меня на глазах превратилась в стремительно строящийся новый район: со скоростью света прокладываются трассы, строятся дома, торговые и развлекательные центры, шоссе круглосуточно забито автокранами, цементовозами, грузовиками со стройматериалами и мебелью. Добавьте к этому сплошные перекрестки и светофоры, частые милицейские посты и почти московский трафик. Зато в каждой деревне построили по храму – олигархи замаливают грехи. Храмы непременно выдержаны в старорусском стиле: деревянные, с резьбой, многочисленными куполами. И массивными воротами. Храмы работают строго по расписанию, а лучше – по предварительной записи.
   Деревенские жители и небогатые обитатели старых дачных поселков постепенно покидают сие сказочное место: разница в цене между, например, стандартным дачным участком в поселке Барвиха и приличной московской квартирой – может обеспечить безбедное существование до конца дней. А жители деревни Усово, что рядом с резиденцией Владимира Владимировича «Ново-Огарево», постоянно жалующиеся заезжим светским обозревателям на шумные вояжи президентского кортежа, в любой момент могут продать свои огороды по цене, превышающей стоимость московского Кремля вместе со всеми сокровищами Грановитой палаты!
   Но самые предприимчивые аборигены остаются в справедливой надежде, что их земля и дальше будет с каждым годом дорожать в три-четыре раза. Многие выстроили на огородах особняки, которые сдают, а сами живут в старых домиках еще советской постройки. Тесно, но прибыльно. При этом старожилы Рублевки очень любят жаловаться на жизнь: шумно-де стало, дорого, в бывшем магазине райпотребсоюза цены как в ювелирном бутике, подходы к речке загородили, вокруг лабиринты заборов – понастроили буржуины проклятые себе бастионов! Но, на минуточку, именно местные жители в свое время основали самый дорогой открытый продуктовый рынок в мире: на площади посреди поселка Жуковка благообразные бабульки продавали килограмм помидоров за двести рублей, банку домашних грибов – за триста, а цена средненького арбуза доходила до полутора тысяч рублей (офигеть, да?).
   Кстати, рублевские дачи – это тема для отдельной поэмы. Хит продаж – «мой личный Кремль»: красный кирпич, башенки, окна-бойницы и множество маленьких комнат, как в кремлевских теремах. Разнообразие не поощряется: дом можно отштукатурить – получается швейцарское шале, как его у нас представляют, а если еще приделать белые пузатые колонны – стилизация русской усадьбы.
   Но даже на Рублевке архитектурная мода меняется. Правда, не слишком радикально. Последняя тенденция – «мой личный Версаль»: не комнаты, а залы, с огромными французскими окнами, зеркалами и колоннадами. Также обязательны – внушительная мраморная лестница при входе, золоченая лепнина и потолки, расписанные в стиле лже-рококо – амурчики, розовотелые богини, мужественные герои. Альтернатива – экологические дома: резные до полуобморока терема или скандинавский дизайн – дома-коробки, как магазины IKEA, только из дерева.
   Такими темпами мы и доехали до нашего шалаша. Домик – так себе, но зато в самой что ни на есть Барвихе, и в дизайне «первых переселенцев»: шале с бойницами.
   Я вам скажу, очень удобно иметь двух домработниц: одну – в Москве, вторую – на Рублевке. Не нужно таскать туда-сюда горы продуктов, стоять у плиты и мыть посуду. И сейчас: мы вошли, а все уже на столе. Просто как в сказке – скатерть-самобранка!
   Едим мы просто, никаких иноземных разносолов – красная икра, черная икра, севрюга, картошечка, соленые огурчики… Диетическим такой рацион не назовешь, но мы страдаем и терпим. А вот Марианна с ходу начала выделываться: «А сколько здесь калорий?» И тычет накладным ногтем в вазу с салатом «Оливье», к которой уже пристроился Петя.
   Я лучезарно улыбнулась:
   – Не могу сказать точно: счетчик калорий сломался.
   Марианна тупо уставилась на меня, а я пустилась во все тяжкие:
   – Зато экологически чисто, все с собственного огорода!
   – Н-да? – усомнилась Марианна.
   Ну, я тебе сейчас устрою, сучка ты крашеная!
   – Да! Последние исследования видных диетологов показали, что даже самая жирная еда может благотворно действовать на фигуру, если приготовлена из органически выращенных продуктов, на месте проживания потребителей пищи! – сама не верю, что это сказала.
   Петя счастливо закивал головой (говорить с ТАКИМ набитым ртом он уже не мог!) и придвинул к себе блюдо с картошкой. Бедный пупсик, видно, дома тебя совсем не кормят!
   Я победно посмотрела на Игоря: не удивлюсь, если в ближайшие же дни Петя заключит с тобой наивыгоднейший контракт (с тебя десять процентов за содействие сделке, дружок!).

2 февраля

   Внешние данные сегодня ценятся неизменно выше, нежели интеллект или внутреннее содержание. Культ красоты и молодости дошел до такой степени, что у нас не остается выбора – будь прекрасной или сдохни! Поэтому я работаю над собой, не покладая рук и ног.
   У меня всегда свежая стрижка, цвет волос – как из парикмахерского каталога, а корни никогда не отрастают больше чем на полсантиметра. Форма бровей настолько идеальная, что косметички почтительно склоняют головы. За пятнадцать минут я могу сделать себе такой макияж, что визажисты кусают локти от зависти. При этом без макияжа я выгляжу не менее хорошо. Среди своих подруг я известна как реинкарнация Дориана Грэя – с каждым днем я выгляжу лучше и моложе. Что не удивительно, косметология-то развивается!
   Я и подобные мне жертвующие красоте превратили салоны красоты в клубы по интересам: здесь можно встретить всех светских героев столицы и узнать свежие сплетни. Неудивительно, что при такой острой тяге общественности к совершенству сотрудники салонов красоты сами превратились в капризных звезд. Например, парикмахеры-стилисты не моют головы клиентам – у них-де на это нет времени, до вельможных голов снисходят лишь ассистентки и практикантки. И все клиентки молчат как миленькие, только один человек устраивает скандалы по этому поводу – это я! Довод: за те деньги, которые я плачу за прическу, стилист будет заниматься мною от и до. Точка. Кроме того, я содрогаюсь от мысли, что к моей светлой голове будет прикасаться какая-то подозрительная практикантка. Но только такой подход себя и оправдывает: при виде меня администратор салона встает по стойке смирно, а мой стилист мгновенно выскакивает, как из-под земли. Притом, что я, как обычно, опаздываю на тридцать минут.
   Расточая комплименты: «Какой загар! И как вам удалось сохранить тонирование с этой подозрительной французской водой?!» – стилист под белы руки ведет меня к креслу.
   Вокруг с совершенно фантастическими конструкциями на голове сидит полгорода. И явно уже не первый день. Самое ужасное, что некоторым все же удается плохо выглядеть. Например, краса и гордость нашей «золотой молодежи» Ксения Собчак почти всегда с немытой головой и с черными корнями волос – это же десять минут в день и три часа раз в две недели, ну трудно, что ли?..
   Выбралась наружу, когда стемнело. Зато теперь точно знаю, кто меня заложил после новогоднего выступления (Игорь растрепал об этом Пете, и понеслось). Ну, я тебе устрою небо в душистый горошек!

5 февраля

   Народ постепенно вернулся из дальних странствий, и стартовала, наконец, полноценная светская жизнь.
   Честно признаюсь, вихрь ее действует как наркотик: поглощает время, но и питает тебя тысячей пустяков, тысячей маленьких наград самолюбию, укрепляя эго, – я тусуюсь, следовательно я существую! Мест для тусовки в первопрестольной немало, но в первую очередь – это ночные клубы, которые в наше суровое время заменили рауты, суаре, балы, приемные дни и интимные междусобойчики.
   По количеству ночных клубов на душу населения Москва – впереди планеты всей! И интересуют нас не просто места для танцулек, а исключительно заведения для сливок «обчества». Настоящий сливочник должен выглядеть так: «пробка» из машин на пару кварталов перед входом, давка на входе, давка внутри, ломовые цены в баре, соревнования по весомости банковских карточек и откровенности нарядов. И, конечно же, жесткий (и жестокий) фэйс-контроль.
   Москва помешалась на фэйс-контроле. Ты можешь быть красивым, богатым или сочетать оба эти качества, но это не гарантирует, что тебя пропустят. Фэйс-контрольщики (и эти тоже превратились в капризных звезд) действуют по совершенно загадочным критериям, но, по-моему, любезно хотят впрыснуть в зажравшихся «буржуинов» хоть немного адреналина: пустят или не пустят? Вот главный вопрос нашего времени.
   Некоторые пытаются подстраховаться и лезут в лучшие друзья к хозяину или промоутеру клуба. Женщины готовы друг дружке глаза выцарапать за право пообниматься с ним. Мужчины крепко жмут ему руку, заверяя, что несказанно рады видеть. При этом хозяин\промоутер при малейших проблемах на входе в его заведение забывает отвечать на мобильный.
   Список популярных «сливочников» постоянно меняется – клубы открываются, закрываются, переезжают, перестраиваются, меняют название. Но если ты хочешь считаться белым человеком в нашем милом городе, то должен постоянно держать руку на пульсе светской жизни и знать, в каких именно злачных местах до́лжно проводить ночи с четверга по воскресенье. Причем за ночь лучше объехать несколько клубов, каждый раз с энтузиазмом приветствуя друзей и знакомых, сравнивая музыку, наряды посетителей и планируя будущие развлечения. Мы с Игорем поступаем именно так.
   Подъехали с шиком, небрежно сбросили свои шубки-дубленки на руки водителю (в очереди в гардероб тусуюся только лохи, ха!), торжественно вошли и осмотрелись. Ничего нового с декабря не случилось, все на месте – любители потанцевать, любители поглазеть, любители выпить, любители понюхать (впрочем, они все в туалете), любители красивых девушек (читай – блядей) и сами они во всей красе: в прозрачных топах, просвечивающих платьях, декольтированные до пояса, с оголенной спиной. Короче, чем смелее и неожиданнее, тем лучше.
   Маленькое отступление. С тех пор как во времена благословенной юности я устроила танцы на барной стойке в мини-юбке и сетчатых чулках (был грешок, даже я такие носила), а потом доброжелателям пришлось спасать меня от страстных поклонников моего таланта через подсобные помещения, я в клубы стараюсь надевать только штаны. И желательно запакованные со всех сторон. А вдруг я снова столько же выпью? И в своем нынешнем светском статусе мне придется отбиваться от потных рук?! Брррр! Да и соревноваться с «красивыми девушками» мне не комильфо. И так, придя куда-то соло, приходится делать умное лицо, типа «я не такая, я жду трамвая».