– Нет! – взмахнула рукой Инесса, высоко вздернув подбородок. – Здесь пахнет кладбищем! Чую могильный запах!
   Тарелки в моих руках предательски дрогнули. Неприятное дребезжание в полной тишине резануло уши. Я не стала смотреть, чем все закончится, и малодушно нырнула в приоткрытую дверь, от греха подальше.
   Оттащив посуду в мойку, я захотела ополоснуть лицо и с этой целью отправилась в ванную. Обиженный Баська делал вид, что спит, свернувшись клубочком на краю фаянсовой раковины. Холодная вода приятно освежила. Но не успела я закрыть кран, как в коридоре, прямо под дверью, послышались шаги и раздались голоса. Выходить было поздно, и я замерла у двери, чувствуя, что попала в глупое положение.
   – Так не может больше продолжаться! – прошипел женский голос яростно. – Ты обещал, что поговоришь с ней. И что я вижу?
   – А что ты видишь? – осведомился снисходительный баритон, который я сразу узнала. Голос принадлежал Петру Сергеевичу.
   – А то, что ты просто вешаешь мне лапшу на уши! Ты совсем не собираешься разводиться!
   – Ну, лапочка!
   – Я не лапочка! Я Милочка! – сдавленно взвизгнула девушка. – Почему я должна торчать здесь, среди совершенно незнакомых людей, и наблюдать, как ты заигрываешь со всеми подряд, делая вид, что в упор меня не видишь?
   – Ну, это ты преувеличиваешь, – попытался утихомирить даму сердца Петр Сергеевич.
   Я почувствовала, как мои щеки заливает краска. Вот так сюрприз! Милейший муж, оказывается, имеет сердечную тайну. И я, как нарочно, теперь посвящена в нее целиком и полностью. Кто сказал: «Меньше знаешь – крепче спишь»? Не помню, кто, но сказал правильно.
   – Вот что, дорогой, – продолжала между тем Милочка, – если ты не покончишь со всем этим до Нового года, то я сама расскажу Диане о наших отношениях. Предупреждаю! Ты меня знаешь!
   Дальше послышался быстрый стук каблучков, хлопнула дверь. Петр Сергеевич шумно вздохнул. Вдруг я увидела, как ручка ванной поворачивается. Вцепившись в нее со своей стороны изо всех сил, я потянула дверь на себя, упершись босыми пятками в деревянный порог.
   – Черт, заперто. И тут не повезло, – негромко выругались по ту сторону двери. – Как же все это неприятно. Пора что-то делать. Да, пора!
   И Петр Сергеевич отошел от двери. Я слышала, как он вошел в гостиную, и, как только убедилась, что коридор пуст, поспешила убраться из ванной, ставшей для меня ловушкой. Запереть дверь на задвижку я забыла.

Глава 4

   Этот проклятый поднос весил, наверное, пуда два. Красиво расставленные фарфоровые чашки и заварочный чайник казались мне неподъемными. Кое-как я преодолела половину пути между кухней и гостиной, но на второй половине почувствовала, что выдыхаюсь. Идти назад было поздно, вперед – невозможно. Оставалось только опустить поднос прямо на пол и немного передохнуть.
   Только я собралась осуществить свое преступное намерение, как из гостиной выплыла Диана. Посмотрев на меня, как на насекомое, она отвернулась к зеркалу и принялась подкрашивать свои вытянутые в ниточку губы помадой. Стиснув зубы, я двинулась вперед, вцепившись дрожащими руками в поднос.
   И я бы дошла. Но в эту минуту свершилось непредвиденное: Баська сумел открыть незапертую дверь в ванную и, вырвавшись из плена, стрелой метнулся мне под ноги. Слабо охнув, я выпустила из рук поднос. Он медленно накренился набок, посуда съехала к краю, а потом все это с грохотом обрушилось на пол. Во все стороны разлетелись фарфоровые черепки, но не это самое страшное! Красиво взметнувшийся вверх маленький гейзер свежезаваренного крепкого чая попал точнехонько на рукав белоснежного платья Дианы, по которому моментально расползлось коричневое пятно.
   «Сейчас она меня прикончит. И будет совершенно права!» – подумала я с ужасом, представляя цену испорченного эксклюзивного платья из ангоры в долларах, так как в рублях цифра должна была быть просто астрономической. На шум из гостиной посыпались гости. Все уставились на меня и обозленную Диану, глаза которой метали громы и молнии. Я почувствовала, как мои щеки заливаются краской.
   – Простите меня, – пробормотала я, обращаясь к Диане и бросаясь собирать черепки.
   – Ничего страшного, сейчас быстро замоем пятно холодной водой! Ничего не останется, – бросилась на выручку Наташка. Она подхватила Диану под руку и почти силком поволокла в ванную. Игнорируя мое присутствие, Диана гордо прошествовала мимо, торжественно неся впереди себя высоко поднятую руку с обезображенным рукавом.
   Я шарила руками по полу, чувствуя, что все смотрят на меня. Щеки пылали. В ту минуту мне хотелось провалиться сквозь землю, так мне было стыдно. Вдруг в поле моего зрения попали еще чьи-то руки. Руки были мужскими, очень красивой формы, краешек белоснежной рубашки, выглядывающий из-под рукава, не оставил у меня сомнений в том, кто именно решил прийти мне на помощь. Я в изумлении выглянула из-под своей челки и встретилась со смеющимся взглядом серых глаз того самого парня, которого определила в Дианины секретари. Краска на моих щеках стала гуще, превратившись просто в пожар в джунглях. Остальные суетились вокруг Дианы, но тот, в чьи обязанности это входило по регламенту, отобрав у меня поднос, сидел рядом со мной на корточках и собирал с пола остатки чайного сервиза.
   – Это Баська бросился мне под ноги, – непонятно зачем стала оправдываться я. – Мне так жаль.
   – Ничего. Диана как-нибудь переживет потерю, – ободрил меня парень.
   – Она была в ярости, – робко напомнила я.
   – Она забудет об этом, – сказал он, усмехнувшись, и добавил: – Лет через сто.
   Я тихо охнула, а он спросил:
   – Тебя как зовут?
   – Агнешка, – машинально ответила я, убирая челку со лба тыльной стороной руки. Тут я заметила его удивленно приподнятые брови и пробормотала скороговоркой: – Я знаю, это редкое имя, но моим родителям оно почему-то нравилось.
   Он взъерошил свои густые, тщательно причесанные волосы, отчего стал похож на обыкновенного мальчишку, и широко улыбнулся.
   – Забавное имя. – В его голосе мне послышалось одобрение. – И сама ты тоже забавная. Вся такая из себя серьезная, но все равно миленькая. Как ягненок. Агне-ешка… – протянул он, слегка склонив голову набок и глядя на меня смеющимися глазами.
   Я слегка нахмурилась. Начинается… И этот туда же! Еще немного, и он начнет называть меня «милашкой». Поскольку такой поворот событий устраивал меня меньше всего, я набралась наглости и спросила:
   – А тебя как зовут?
   Прежде чем ответить, он пригладил рукой волосы, шутливо кивнул головой, коснувшись груди подбородком, и сообщил с широкой улыбкой:
   – Андрей Горич. Прошу любить и жаловать. Тот самый парень, что подбирает с пола битую посуду.
   Я засмеялась, но веселье мое продолжалось недолго.
   – Андрей?! – властно донеслось откуда-то сверху. – Вы чем занимаетесь?
   Андрей торопливо вскочил на ноги перед своей обозленной хозяйкой.
   – Помогаю, – ответил он немного смущенно.
   – Ваши обязанности заключаются в том, чтобы помогать мне, а не всем кому ни попадя, – отрезала она и, не оглядываясь, прошествовала в гостиную, уверенная, что Андрей последует за ней незамедлительно.
   Она не ошиблась. Андрей так и поступил, даже не взглянув больше в мою сторону. Прикусив губу от досады, я занялась фарфоровыми черепками, бормоча про себя ругательства.
* * *
   Позднее я так и не смогла вспомнить, кому принадлежала идея устроить рождественские гадания с зеркалом. Думаю, что Инессе, так как именно в ее руках я впервые увидела ту странную штуку – некое подобие старинного зеркала. Я говорю «подобие», так как назвать зеркалом кусок отполированного металла в громоздкой деревянной раме, выкрашенной коричневой краской, было бы не совсем точно. Хотя предметы оно отражало прекрасно, пожалуй, получше, чем традиционное посеребренное стекло.
   Как вы понимаете, в тот момент я тоже присутствовала в гостиной. Обозлившись на Диану, упорно причислявшую меня к прислуге, я решила, что больше не стану торчать на кухне, как бедная родственница, явилась в гостиную и демонстративно уселась на диване. Наташка из солидарности примостилась рядом.
   С этого момента Диана, с которой предприимчивый Юрка затеял какой-то деловой разговор, зорко следила за тем, чтобы ее секретарь не удалялся от нее более, чем на полметра. Она требовала то воды, то пирожных, то сигарету, и парень выполнял ее прихоти, как дрессированный пудель. Кстати, настоящая собачка Дианы – песик по имени Леопольд, – наоборот, полностью игнорировала хозяйку. Налопавшись деликатесов по самое не хочу, она уютно свернулась калачиком в уголке дивана и сладко похрапывала во сне.
   От нечего делать я разглядывала гостей, пытаясь разобраться в их отношениях. Случайно подслушанная тайна многое меняла, хотя, если бы я не слышала разговор Петра Сергеевича и Милочки собственными ушами, ни за что бы не догадалась, что между ними что-то есть. Милочка выглядела беззаботной, кокетничая со своим парнем, которого звали Романом. Только красные пятна, проступавшие на ее щеках сквозь толстый слой пудры, говорили о том, что она просто кипит от злости. Дело в том, что предприимчивая Инесса при появлении Петра Сергеевича сочла его более подходящей для себя кандидатурой и теперь висела на нем, как кандалы на каторжнике. Зрелище это выглядело малопривлекательно, и некоторое время я старалась смотреть в другую сторону. А чуть позже увидела Инессу с металлическим зеркалом в руках.
   Диана, которая до сих пор не покинула вечеринку только потому, что боялась простудиться из-за мокрого по локоть рукава (вот что значит чистая шерсть, синтетика бы мгновенно высохла), коршуном набросилась на диковинную вещицу. Ее чутье, мгновенно распознавшее раритет, заставило предпринимательницу на какое-то время даже позабыть об Андрее, оставив его без присмотра. Он тут же воспользовался передышкой и подошел к нам с Наташкой, намереваясь о чем-то спросить.
   – Андрей! – раздалось, едва он преодолел половину пути. – Немедленно идите сюда! Это восхитительно! Я хочу, чтобы вы это увидели!
   Разумеется, верный секретарь тут же поспешил на зов. Мне стало так тошно, что сразу же расхотелось оставаться в гостиной. Я потихоньку выскользнула за дверь, собираясь исчезнуть по-английски, не прощаясь.
   Лучше было бы, если бы моя затея удалась. Скольких неприятностей удалось бы избежать! Но в тот момент, когда я натягивала второй сапог, в прихожую выглянул Юрий.
   – Ты куда это собралась? – спросил он удивленно.
   – Домой, – коротко буркнула я, пыхтя от натуги, так как наполовину сломанный замок на сапоге не желал застегиваться.
   – Брось! Останься еще хоть ненадолго, там начинается самое интересное, – искренне улыбаясь, предложил Юрий.
   Любопытство взяло верх над обидой, и я спросила:
   – Что начинается? Будут играть в бутылочку?
   Юрка засмеялся:
   – Да нет. Хотят устроить гадания с зеркалом. Эта штуковина всех просто околдовала. Особенно Диану.
   – Вы что, верите в гадания? – спросила я, иронически ухмыляясь.
   – Конечно, нет. Мы уже вышли из этого возраста. Будет что-то вроде игры. Зеркало сейчас устанавливают в нежилой комнате. Меня послали за свечами – кажется, были где-то на кухне. А потом все по очереди будут заходить в ту комнату и через пять минут расскажут то, что они якобы увидели. Ну, историю какую-нибудь придумают.
   – Это сколько ж надо выпить, чтоб такое придумать… – покачала я головой.
   – Не беспокойся, полный порядок. Выпивки действительно предостаточно, и гости сейчас тепленькие. Даже Диана. Так что пусть себе веселятся.
   Не знаю, почему я осталась. Сердце подсказывало, что надо поскорее убираться. Но оно же, с другой стороны, желало еще немного побыть рядом с Андреем. Чего скрывать, парень мне очень понравился, и я надеялась, что во время игры у меня появится шанс обменяться с ним телефонами.
   Подходил мой черед посетить «гадательную» комнату, а мое и без того вялое желание проделать этот опыт полностью улетучилось. К настоящему моменту побывать там успели практически все. И вот странно, мне все больше казалось: что-то идет не так, как надо, хотя каждый добросовестно излагал какую-нибудь нелепую историю своих «видений». Время от времени у меня возникало такое чувство, что участники игры не столько фантазируют, сколько старательно пытаются что-то скрыть.
   В данную минуту в комнате находились сразу двое: для Инессы пришлось сделать исключение, так как она вдруг заявила, что жутко боится идти одна, ее мучают дурные предчувствия и все такое. Пришлось Петру Сергеевичу составить ей компанию, к великому неудовольствию Милочки.
   После довольно продолжительной паузы дверь комнаты наконец отворилась и на пороге возник смущенный Петр Сергеевич с повисшей на его руке Инессой. Усадив ее в кресло и предоставив возможность рассказывать свою историю первой, он остановился недалеко от меня, жадно припав к бутылочке с минералкой. Заметив мой любопытный взгляд, он вдруг сказал, как будто оправдываясь:
   – Инночка очень испугалась.
   – Думаю, с ней все будет в порядке, – усмехнулась я.
   – Что?
   – Хуже, что она пользуется такой яркой помадой, Петр Сергеевич, – продолжала я невозмутимо. – Что бы там ни было, вам лучше это стереть.
   Он схватился рукой за правую щеку, но след помады вытереть не успел. Мимо прошла Милочка, прошипев сквозь зубы:
   – Клоун.
   У девушки оказалось отличное зрение. Я не хотела быть поблизости от того места, где вот-вот могла разразиться буря. Единственным путем к отступлению для меня в данной ситуации была «гадательная» комната, и я быстро юркнула туда, плотно прикрыв за собой дверь.
   Свечи, поставленные перед старинным зеркалом, освещали комнату слабым мерцающим светом. Пахло старыми, отсыревшими обоями и пылью. К этому «букету» примешивался легкий аромат расплавленного воска, который слегка дурманил голову. Я вовсе не собиралась на самом деле искать в зеркале ответы и подошла ближе просто из любопытства. Поверхность металлической пластины оказалась удивительно гладкой, без единого дефекта. Несмотря на полумрак, царящий в комнате, мое отражение было необыкновенно ярким, четким и объемным, как будто сзади установили дополнительный источник освещения. Я даже невольно оглянулась, чтобы это проверить. Но позади была только темнота.
   Странно…
   Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки, хотя в комнате было очень тепло, даже жарко. Я никак не могла отвести глаз от зеркала – оно будто притягивало меня все ближе и ближе, пока я не почувствовала, что голова начинает кружиться и я вот-вот потеряю равновесие. Мне вдруг почудилось, что если я коснусь блестящей поверхности, то она окажется жидкой и горячей, как расплавленное серебро.
   С трудом заставив себя оторваться от таинственно поблескивающей поверхности, я, повернувшись к зеркалу спиной, с силой потерла глаза руками, прогоняя наваждение. Вот черт, кажется, я чересчур утомилась сегодня, мерещится неизвестно что!
   Решительным шагом я направилась к выходу из комнаты. На пороге не удержалась и опасливо взглянула на зеркало через плечо. Оно было обыкновенным. Ровно горящие свечи отражались на гладкой поверхности яркими светлячками, но в этом не было ничего необычного.
   – Ты почему так долго? – шепотом спросила меня Наташка, когда я вышла в гостиную, растерянно потирая виски. Моего появления никто не заметил. Играла негромкая музыка, мигала цветными огоньками елка, несколько пар танцевали в центре зала.
   – Почему долго? – рассеянно спросила я, чувствуя легкий озноб.
   – Тебя не было минут десять, а то и пятнадцать. Диане надоело ждать, и Юрию пришлось устроить импровизированную дискотеку, – все так же тихо пояснила подружка.
   Я очень удивилась, но ничего спросить не успела, так как музыка внезапно смолкла, погасла елка, и мы очутились в полной темноте. Шторы на окнах были плотно задернуты, и темнота показалась действительно кромешной. Кто-то выругался, раздался женский вскрик, потом еще один – с противоположного конца комнаты. На пол упало что-то тяжелое, наверное, опрокинули впотьмах стул или кресло, звякнул разбившийся об пол бокал. Потом все загалдели как-то сразу, перебивая и не слушая друг друга.
   – Наверное, пробки перегорели, пойду посмотрю, что можно сделать, – подал голос Юрий, пытаясь перекричать общий гвалт.
   Я услышала, как открылась и закрылась дверь в комнату – Юра вышел в коридор, и теперь ему предстояло на ощупь добраться до входной двери, чтобы выйти на лестничную клетку. В полной темноте это должно занять некоторое время.
   Вдруг я ощутила необъяснимый страх, какое-то предчувствие надвигающейся катастрофы. «Совсем как у Инессы», – попыталась я иронизировать над собой. В самом деле, я находилась в квартире друзей, рядом переговаривались люди, а наступившая темнота была всего лишь временным явлением. Так с чего вдруг появилось ощущение кошмара, который никогда не кончится?
   Словно в ответ на мои мысли вспыхнула елка, заиграла музыка, а в дверях появился Юрка, вытирающий руки какой-то тряпкой.
   – Все в порядке, – сообщил он, – пробка перегорела. Нужно будет всю проводку заменить, – сказал он, обращаясь к Наташе.
   Потом он щелкнул выключателем и зажег верхний свет, чтобы окончательно избавить присутствующих от неприятного впечатления, связанного с пребыванием в темноте.
   Но кошмар вопреки ожиданиям не закончился. Он продолжался, потому что возле стола на полу лежала женщина, наполовину прикрытая длинной свесившейся скатертью. Это была Инесса. Поначалу я подумала, что вижу один из ее фокусов: изобразить обморок – вполне в ее стиле. Но тут вдруг дико закричала Милочка. Я посмотрела на нее. С перекошенным лицом, она одной рукой зажимала широко раскрытый рот, а другой указывала на лежащее в неловкой позе тело. Я снова перевела взгляд на Инессу и тоже не смогла удержаться от крика: из-под живота Инессы растекалась темная густая лужа. Свесившийся край скатерти быстро впитывал влагу, стремительно окрашиваясь в ярко-красный цвет.
   Неожиданно стало совсем тихо. Так тихо, что я отчетливо услышала стук собственного сердца. И в этой тишине от двери раздался смущенный голос:
   – Здравствуйте. Извините, что задержался.
   Все вздрогнули. Наташка испуганно вскрикнула, а Милочка вдруг бросилась на шею к вошедшему парню с воплем:
   – Антон! Уведи меня отсюда!
   – Вы, собственно, кто? – кашлянув в кулак, спросил неизвестного Юрка.
   – Это мой парень! – ответила за него Милочка. – Он должен был прийти, я же вас предупреждала!
   Мы с Наташкой переглянулись.
   – А кто же тогда Роман? – задала подруга вполне резонный вопрос.
   – Откуда я знаю? – истерично взвизгнула Милочка. – Я думала, он ваш знакомый.
   – Но ты же весь вечер с ним болтала! – удивилась я. – Мы думали, что он и есть твой друг!
   – Мне-то какое дело, что вы думали? – всхлипнула девушка, намертво вцепившись в куртку слегка припозднившегося бойфренда.
   Попросить разъяснений у самого Романа не представлялось возможным. Оказалось, что незваный гость, воспользовавшись темнотой, бесследно испарился. Самое ужасное, что после него остался труп. Ни у нас, ни у понаехавшей некоторое время спустя милиции не возникло сомнений, что Инессу прикончил этот непонятно откуда взявшийся человек.

Глава 5

   Я малокультурное существо. Темное, необразованное, примитивное, как… как дикая обезьяна!
   К такому неутешительному выводу я пришла спустя неделю после вышеописанных событий. Несмотря на прошедший Новый год, который до последней поры был моим самым любимым праздником, неделя эта показалась мне сущим адом. После трагической гибели Инессы на банкете у Наташки я совершенно перестала спать по ночам. Стоило закрыть глаза, как возникало видение ее окровавленного трупа, настолько подробное и яркое, что я с воплями просыпалась в холодном поту.
   Инессу убили с невероятной жестокостью. Ей распороли живот снизу доверху остро заточенным кухонным ножом. Причем сделано это было так профессионально, что женщина умерла мгновенно. Вот такое харакири поневоле. Считать точный удар убийцы случайным совпадением было бы нелепо. Убийца прекрасно знал анатомию и ударил именно так, чтобы вызвать быструю смерть. Ошибись он хотя бы немного – и жертва могла бы выжить. Ранение в живот мучительно, но далеко не всегда смертельно. Вывод напрашивался сам собой: убийца был профессиональным врачом, только, в отличие от своих коллег, несущим смерть. Профессия – вот единственная ниточка, которая вела к таинственно исчезнувшему убийце. Насколько мы знали, были проверены все медицинские учреждения города и области, но нигде не удалось обнаружить никаких следов Романа. Впрочем, имя невесть как появившегося на банкете незваного гостя, скорее всего, было вымышленным и особых надежд не внушало.
   Мои друзья, Наташка и Юрий, чувствовали себя немногим лучше меня. Обоих в последнее время мучили сильные головные боли и бессонница. Я, по крайней мере, хотя бы жила в другом месте, а они вынуждены были оставаться в квартире, где совсем недавно убили человека. Измотанные и расстроенные, они предложили мне немного отвлечься и пригласили в театр на премьеру. И вот, находясь в уютной ложе с зеркалами и мягкими креслами, я сделала свое открытие. Я – дремучая идиотка с дурной наследственностью. А как иначе назвать человека, который преспокойно уснул в самом разгаре второго акта на премьере новой оперы?
   Эта премьера была в нашем городе настоящим событием, и все, кто причислял себя к образованной части населения, стремились попасть в театр именно сегодня. По моему мнению, зря, ведь спектакль теперь будет идти ежедневно на протяжении всего театрального сезона, так что насладиться действом можно будет хоть и попозже, но зато без премьерной суматохи и ажиотажа. Но когда в дело вступает вопрос престижа, логику задвигают в самый дальний угол сознания. В партере сидели толпы разодетых граждан, на большинстве лиц которых читалось, что до сих пор самым культурным заведением, которое они посещали, было ближайшее отделение милиции. Пока не погас свет, я с интересом наблюдала, как «меломаны» в дорогих костюмах и при подружках, увешанных бриллиантами, с кислыми лицами рассаживались на свои места.
   Заметив Диану с супругом, я даже не удивилась. Они выглядели по-настоящему заинтересованными, а наряд Дианы даже издали поражал своей элегантностью. Единственное, что меня несколько обескураживало, так это выбранные ими места. По статусу Диане полагалось бы сидеть в первом ряду партера, а она скромно расположилась в одном из последних рядов, почти у самого выхода. Похоже, с билетами и в самом деле случилась большая напряженка, раз уж она удовольствовалась такими не слишком удобными местами.
   Мы слушали оперу, в основу которой был положен малознакомый сюжет, уходящий корнями в далекое прошлое. Поначалу я старательно пыталась следить за развитием событий, чему сильно мешал итальянский язык, на котором изъяснялись между собой действующие лица. «Чао бамбино, синьорина», – вот все, что я знаю по-итальянски, и то благодаря навязчивой песенке группы «Блестящие». Наверное, по этой причине во втором акте я пристроила отяжелевшую от большого умственного напряжения голову на обитых бархатом перилах балкона, чтобы удобнее было слушать, а очнулась оттого, что Юрка тряс меня за плечо. Вокруг горел свет, партер аплодировал стоя, артисты заканчивали раскланиваться, прижимая к груди охапки цветов.
   – Господи, какой позор! – прошептала я в раскаянии, сообразив, в чем дело.
   – Не переживай! – подбодрила меня Наталья, не переставая хлопать в ладоши. – Я сама еле дослушала до конца. Такая нудятина!
   Но меня продолжала мучить совесть. Эта пытка продолжалась всю дорогу, до самого выхода из театра. В толпе возле дверей Юрку окликнул какой-то знакомый, и он, извинившись, отошел, а мы с Наташкой медленно стали спускаться по обледенелым ступенькам. Ветер казался особенно холодным после теплого помещения театра и пробирал до костей, мешая мне наслаждаться прекрасным звездным небом.
   Подмерзшие театралы, прибывшие на премьеру без собственного транспорта, но не без денег, спешили к стоянке такси, расположенной прямо перед Театральной площадью, остальные топтались на трамвайной остановке, особенно завистливо поглядывая на счастливых обладателей личных авто.
   Удержаться на ногах в такой толчее было непросто, нас то и дело толкали со всех сторон, поэтому я не сразу среагировала на энергичные тычки своей подруги.
   – Смотри-ка! – прошептала она мне прямо в ухо.
   Куда смотреть, я поняла не сразу, но Наташка, когда ей что-то надо, может быть весьма настойчивой. Она не успокоилась до тех пор, пока не заставила меня обратить внимание на высокого парня, нервно переминающегося возле зеленого «БМВ» и высматривающего кого-то в плотной толпе.
   Это был Андрей. Я не знала еще, к добру его появление здесь или к худу. Что уж скрывать, парень задел меня за живое. За прошедшую неделю я вспоминала о нем не раз и не два, но встреча меня не слишком порадовала. Ясно же, что он приехал, чтобы встретить свою обожаемую хозяйку после культурного мероприятия, так что лучше было бы, чтобы он меня не заметил.
   Мне частенько не везет. Стоит только подумать о чем-то, как тут же происходит все наоборот. Вот и теперь Андрей не только заметил нас Натальей, но даже и узнал, махнув рукой в знак приветствия. Обрадованная Наталья немедленно поволокла меня в его сторону, еще издали шумно выражая свой восторг по поводу случайной встречи. На его лице, увы, я не заметила ответной радости. По-моему, он даже занервничал, сообразив, что Наташка намерена продолжать беседу до бесконечности.