Страница:
— Он просто красавец, — пробормотал Слейтер, глядя в свете факела, как животное косится на него янтарным глазом. Он мог только надеяться, что голос его прозвучал искренне. В жизни не видывал более уродливого зверя, подумал он. Судя по внешности Стромбока, завтракал он исключительно младенцами. Кончики огромных узловатых рогов были острыми, как иголки, — руккеры никогда не спиливали рога у своего скота. Рога нужны были козлобыкам, чтобы отгонять волков, кроме того, руккеры всегда восхищались их силой и с презрением взирали на раскормленные безрогие стада землян. Вдруг до Слейтера дошло, что Мюллер что-то говорит.
— Парень по имени Гансмит на нашей стороне. Он местный вор и славный человек, и умеет так солгать, что ему верят. Во всяком случае, какое-то время. Этот и множество других туннелей известны только Мудрым Женщинам и очень немногим старикам.
Прежде чем кто-нибудь из вас спросит, скажу сам: Тау Ланг вне опасности. Консел, как правило, над схваткой, разве что он объявит кровную месть, а осудить Тау Ланга может только его собственный клан, который, по счастью, далеко, да и все равно никогда бы так не поступил. Тау Ланг — великий военный вождь и знаменит далеко за пределами своего клана. Ни Джей-Би, ни Икс-люди не осмелятся напасть на него открыто, а он сейчас слишком настороже, чтобы дать обманом застигнуть себя врасплох. Сегодня ночью он покинет стойбище и нагонит нас, когда сумеет. Милла сумел ускользнуть, пока бесновалась Мохини.
И последнее: мы сейчас движемся на юг, в те места, откуда явились Икс-люди и их союзники, причем движемся коротким путем. Эти туннели могут сэкономить нам миль тридцать пути, прежде чем мы выберемся на поверхность. Однако мы должны двигаться быстро. Вероятно, что за нами гонятся, а это значит, что Джей-Би, Икс-люди, а возможно, и те и другие, заручились поддержкой одного из конселов или Мудрой Женщины. Правда, об этих пещерах и туннелях известно крайне мало. Некоторые маршруты здесь исследованы — у меня есть при себе их приблизительная карта. Но никто не задерживается здесь надолго. Многие из первых исследователей этих мест так никогда и не вышли отсюда. Порой их находили — вернее, то, что от них осталось, — но большинство исчезало бесследно. Если не считать нескольких коротких туннелей и более открытых пещер, как, например, пещера большого сбора, этот лабиринт используется только в крайней нужде. Так что мы сейчас отдохнем с полчаса, выставив часовых, а потом двинемся дальше.
Неясная тень скользнула к Слейтеру, и кто-то коснулся его плеча. В неверном свете факела он едва сумел различить потрепанную одежду Арты Бурга.
— Много лет назад здесь сгинула половина клана Скорпиона, который живет к западу от нас. — В тишине голос молодого руккера прозвучал даже громче, чем голос Мюллера. — Они укрылись в глубине пещер от страшной бури, куда сильнее той, что была два дня назад. Те, кто их искал, нашли лишь горку костей — да еще много длинных туннелей, уходящих в недра гор, темных и неизведанных.
— Все слышали? — спросил Мюллер. — А теперь расслабьтесь и постарайтесь как следует отдохнуть. Мы с Бургом посторожим первыми. Он встанет у входа в пещеру, а я здесь.
Слейтер устроился между Данной и Накамурой. Фенг и Милла мгновенно заснули, сняв спальные мешки с козлобыка. Факел догорел, и они сидели в темноте, разговаривая шепотом. Время от времени у входа в пещеру или у дальней ее стены вспыхивал луч карманного фонарика — это Мюллер или Бург наугад проверяли темноту, но в основном в пещере царил непроницаемый мрак.
— Я рад, что Арта и Милла живы, — сказал Слейтер. Он не солгал, хотя мысль о том, что у Данны два мужа, по-прежнему была ему ненавистна. Арта и Милла — славные парни, хорошие товарищи. Не виноват же Арта, что чужак влюбился в его жену! Жену, которую он и так делит с другим мужчиной!
— Да, это чудесно, — отозвалась Данна. — Теперь мы все вместе. Если еще вернется мой дедушка, все будет просто замечательно.
— Твой дедушка? — Слейтер был не меньше озадачен, чем Накамура, но друг опередил его.
— Ах да, мы же вам не сказали. Тау Ланг — отец моей матери. Многие Истинные Люди не обращают внимания на свои родственные связи — им нет дела до того, кто с кем в кровном родстве; но мы, Мудрые Женщины, знаем, что такое генетика. Мы не такие дикари, как считаете вы, гринго. — Она рассмеялась и шутливо ткнула локтем рослого лейтенанта. — Кроме того, очень важно знать, кто были предки Мудрой Женщины. Порой мы можем говорить с ушедшими, и всем нам хочется передать наш дар будущим дочерям. Но в родстве с Тау Лангом был бы счастлив оказаться всякий. Он удивительный человек, консел и одновременно великий воин. Конселы обычно не слишком хорошие бойцы. Им приходится слишком много думать. Но Тау Ланг убил сорок с лишним человек и множество жутких тварей. Удивительный человек!
Слейтер заморгал в темноте, задетый этим сочетанием предрассудка и гордости за родство с выдающимся убийцей. Однако секунду спустя ему стало стыдно. Кто он такой, чтобы осуждать свою возлюбленную дикарку, — он, воспитанный на легендах о сражениях с русскими, британцами, сикхами, афганскими и патанскими племенами? Гордость Данны была честной, как и все в ней.
Она сидела рядом со Слейтером, и потому он смог ощутить, как мгновенная дрожь пробежала по всему ее телу. В тот же миг прозвучал ее голос:
— Мюллер, Арта, возвращайтесь сюда! К нам что-то движется!
Все схватились за фонарики, а Фенг и Милла, вынырнув из спальных мешков, присоединились к остальным. Быстро вернулись часовые, и в считанные секунды все семеро стали кругом, выставив перед собой фонарики и винтовки и загнав в центр круга вьючных козлобыков.
— Я чувствую его, — запинаясь, пробормотала Данна. — Оно там… следит за нами.
Ее вытянутая рука указывала в кромешную тьму — как раз в том направлении, куда они собирались двинуться дальше.
Глава 9
— Парень по имени Гансмит на нашей стороне. Он местный вор и славный человек, и умеет так солгать, что ему верят. Во всяком случае, какое-то время. Этот и множество других туннелей известны только Мудрым Женщинам и очень немногим старикам.
Прежде чем кто-нибудь из вас спросит, скажу сам: Тау Ланг вне опасности. Консел, как правило, над схваткой, разве что он объявит кровную месть, а осудить Тау Ланга может только его собственный клан, который, по счастью, далеко, да и все равно никогда бы так не поступил. Тау Ланг — великий военный вождь и знаменит далеко за пределами своего клана. Ни Джей-Би, ни Икс-люди не осмелятся напасть на него открыто, а он сейчас слишком настороже, чтобы дать обманом застигнуть себя врасплох. Сегодня ночью он покинет стойбище и нагонит нас, когда сумеет. Милла сумел ускользнуть, пока бесновалась Мохини.
И последнее: мы сейчас движемся на юг, в те места, откуда явились Икс-люди и их союзники, причем движемся коротким путем. Эти туннели могут сэкономить нам миль тридцать пути, прежде чем мы выберемся на поверхность. Однако мы должны двигаться быстро. Вероятно, что за нами гонятся, а это значит, что Джей-Би, Икс-люди, а возможно, и те и другие, заручились поддержкой одного из конселов или Мудрой Женщины. Правда, об этих пещерах и туннелях известно крайне мало. Некоторые маршруты здесь исследованы — у меня есть при себе их приблизительная карта. Но никто не задерживается здесь надолго. Многие из первых исследователей этих мест так никогда и не вышли отсюда. Порой их находили — вернее, то, что от них осталось, — но большинство исчезало бесследно. Если не считать нескольких коротких туннелей и более открытых пещер, как, например, пещера большого сбора, этот лабиринт используется только в крайней нужде. Так что мы сейчас отдохнем с полчаса, выставив часовых, а потом двинемся дальше.
Неясная тень скользнула к Слейтеру, и кто-то коснулся его плеча. В неверном свете факела он едва сумел различить потрепанную одежду Арты Бурга.
— Много лет назад здесь сгинула половина клана Скорпиона, который живет к западу от нас. — В тишине голос молодого руккера прозвучал даже громче, чем голос Мюллера. — Они укрылись в глубине пещер от страшной бури, куда сильнее той, что была два дня назад. Те, кто их искал, нашли лишь горку костей — да еще много длинных туннелей, уходящих в недра гор, темных и неизведанных.
— Все слышали? — спросил Мюллер. — А теперь расслабьтесь и постарайтесь как следует отдохнуть. Мы с Бургом посторожим первыми. Он встанет у входа в пещеру, а я здесь.
Слейтер устроился между Данной и Накамурой. Фенг и Милла мгновенно заснули, сняв спальные мешки с козлобыка. Факел догорел, и они сидели в темноте, разговаривая шепотом. Время от времени у входа в пещеру или у дальней ее стены вспыхивал луч карманного фонарика — это Мюллер или Бург наугад проверяли темноту, но в основном в пещере царил непроницаемый мрак.
— Я рад, что Арта и Милла живы, — сказал Слейтер. Он не солгал, хотя мысль о том, что у Данны два мужа, по-прежнему была ему ненавистна. Арта и Милла — славные парни, хорошие товарищи. Не виноват же Арта, что чужак влюбился в его жену! Жену, которую он и так делит с другим мужчиной!
— Да, это чудесно, — отозвалась Данна. — Теперь мы все вместе. Если еще вернется мой дедушка, все будет просто замечательно.
— Твой дедушка? — Слейтер был не меньше озадачен, чем Накамура, но друг опередил его.
— Ах да, мы же вам не сказали. Тау Ланг — отец моей матери. Многие Истинные Люди не обращают внимания на свои родственные связи — им нет дела до того, кто с кем в кровном родстве; но мы, Мудрые Женщины, знаем, что такое генетика. Мы не такие дикари, как считаете вы, гринго. — Она рассмеялась и шутливо ткнула локтем рослого лейтенанта. — Кроме того, очень важно знать, кто были предки Мудрой Женщины. Порой мы можем говорить с ушедшими, и всем нам хочется передать наш дар будущим дочерям. Но в родстве с Тау Лангом был бы счастлив оказаться всякий. Он удивительный человек, консел и одновременно великий воин. Конселы обычно не слишком хорошие бойцы. Им приходится слишком много думать. Но Тау Ланг убил сорок с лишним человек и множество жутких тварей. Удивительный человек!
Слейтер заморгал в темноте, задетый этим сочетанием предрассудка и гордости за родство с выдающимся убийцей. Однако секунду спустя ему стало стыдно. Кто он такой, чтобы осуждать свою возлюбленную дикарку, — он, воспитанный на легендах о сражениях с русскими, британцами, сикхами, афганскими и патанскими племенами? Гордость Данны была честной, как и все в ней.
Она сидела рядом со Слейтером, и потому он смог ощутить, как мгновенная дрожь пробежала по всему ее телу. В тот же миг прозвучал ее голос:
— Мюллер, Арта, возвращайтесь сюда! К нам что-то движется!
Все схватились за фонарики, а Фенг и Милла, вынырнув из спальных мешков, присоединились к остальным. Быстро вернулись часовые, и в считанные секунды все семеро стали кругом, выставив перед собой фонарики и винтовки и загнав в центр круга вьючных козлобыков.
— Я чувствую его, — запинаясь, пробормотала Данна. — Оно там… следит за нами.
Ее вытянутая рука указывала в кромешную тьму — как раз в том направлении, куда они собирались двинуться дальше.
Глава 9
В вечном безмолвии
Лучи карманных фонариков пробивались ярдов на сто — дальше их поглощала сырая тьма. Хотя этот туннель казался намного шире, чем тот, с которого началось их путешествие, его гладкие влажные стены по-прежнему можно было охватить одним взглядом, и только свод туннеля поднимался так высоко, что исчезал из поля зрения. Ноздри Слейтера ощутили слабый едкий запах, но он не был уверен, что это не игра его воображения.
— Внимание! — шепнул Мюллер. — Я кое-что слышу! И чую его запах!
Теперь и Слейтер расслышал странный скользящий шорох, словно нечто влажное и мягкое ползло по гладкому камню. Люди напрягли слух и зрение, но никак не могли определите направление звука. Шорох становился все громче и как бы распадался на части, словно не один, а несколько предметов производили этот звук. И тут они увидели.
На самой границе света фонариков вынырнуло из тьмы нечто белое, лоснящееся, безликое. Вначале оно было невелико, но, приближаясь, росло в объеме; за ним двигалось второе, потом третье щупальце. Извиваясь, судорожно дергаясь, почти оскальзываясь на базальтовом полу туннеля, они упорно приближались к людям. Бесформенные, безглазые, на вид эти конечности казались неопасными, однако, чем дальше они продвигались в круг света, тем огромнее в воображении людей становилось тело, которому они принадлежали. Чуть дальше, на границе света, они были толщиной с канат — и их все прибывало. Уже восемь щупалец вползли в круг света, за ними появилось девятое. Как зачарованные, семеро людей следили, не шевелясь, за этим неумолимым наступлением.
— Оно древнее, — напряженным голосом проговорила Данна, — древнее и голодное. И оно ненавидит нас, потому что мы зрячие.
Полковник, как обычно, даром времени не терял.
— Ложись! — рявкнул он, разбивая цепенящие чары, изо всей силы швырнул что-то далеко во тьму, откуда выползли живые канаты, и упал ничком.
Слейтер при падении обхватил одной рукой Данну. Всем телом он ощутил, как пол пещеры содрогнулся от близкого взрыва, и в тот же миг оглох. Когда он открыл глаза, слепяще-белая вспышка миниатюрной бомбочки уже погасла, но остаточного свечения было довольно, чтобы разглядеть, что она натворила. Гигантские изодранные кольца живой корчащейся бледной массы извивались в агонии, заполняя, насколько хватало глаз, все пространство туннеля, молотя по базальтовым стенам мягкими, но увесистыми обрубками плоти, жадно хватая пустоту — высоко во тьме, за пределами зрения. И в то же мгновение голову Слейтера пронзила ужасная боль, словно что-то вибрировало на одной и той же ноте, недоступной человеческому слуху. Это было так больно, что он зажмурился. Данна под его рукой сдавленно застонала, и Слейтер понял, что и она, и все остальные испытывают то же самое. Едкий, всепроникающий запах усилился до невыносимой вони.
И вдруг боль прекратилась так же неожиданно, как началась, оставив после себя лишь нервную дрожь и ноющее чувство в перенапрягшихся мускулах. Один за другим чудовищные живые канаты переставали биться и безжизненно оседали на пол пещеры. Мерзостная вонь исходила от них густо, как пар, и когда люди осторожно поднялись, все еще держа наготове фонарики и оружие, козлобыки зафыркали и попятились, натягивая поводья. Данна, Милла и Арта бросились к ним, принялись гладить и успокаивать, чтобы усмирить испуганных животных.
— Оно ушло, — сказала Данна, обернувшись к Слейтеру. — Я все еще чувствую его ненависть, но далеко, глубоко в холодной воде и темноте. Оно живо, но серьезно ранено.
Мюллер и Фенг отошли и теперь со всеми предосторожностями рассматривали куски неподвижных щупалец. Свободной рукой зажимая нос, они освещали щупальца фонариками и тыкали в них носками сапог. Через минуту они вернулись с перекошенными от отвращения лицами.
— Ты великий воин, Мюллер, — сказала Данна. — Ни один из Истинных Людей, даже Тау Ланг, никогда не сражался с подобной тварью!
Полковник отмахнулся от похвалы.
— Это ведь ты, Данна, предупредила нас о его приближении. Как ты узнала об этом? Мы все почувствовали боль от его ультразвукового удара, но ты предостерегла нас за целую минуту. И даже как будто кое-что знала о нем. Как это получилось?
Ответил полковнику Бург:
— Мюллер, ты ведь жил среди наших кланов. Тау Ланг рассказывал нам об этом в форте. Ты знаешь Истинных Людей лучше, чем любой гринго на планете. Неужели ты до сих пор не знал, на что способны Мудрые Женщины? Они видят и чуют незримое так, как не может никто другой. Они знают, когда будет большая буря, когда иссякнет источник, когда проснется вулкан. Они говорят с Теми, Кто Ушел. Почему же Данна не могла знать о приближении этой твари?
— Ты прав, Арта. Я, должно быть, старею. В прошлом мне немало довелось повидать. Знал я одну женщину, которая… — он оборвал себя на полуслове, что на Мюллера было совсем непохоже. — Как думаешь, Данна, что это было такое? Оно разумно?
Данна глубоко задумалась.
— Мюллер, все эти ощущения приходят и уходят. Я скорее чувствовала, чем знала, понимаешь? Сейчас я не чувствую ничего, кроме смутной боли, которая уходит. Но одно я знаю наверняка: вот эти белые щупальца… ну, что-то вроде его рук. Оно большое, очень большое. Оно живет в воде, а на поверхности Марса миллионы лет не было воды, пока мы — мы, люди, не сотворили ее. Поэтому оно живет под землей. Но я чувствую, что когда-то, так давно, что человеку трудно и вообразить, это существо обитало наверху. Оно — или его предки. — Девушка помолчала. — Ты спросил, разумно ли оно. Не знаю, как бы это объяснить… Я чувствую, что у него, возможно, есть разум, только совсем не такой, как у нас, если это хоть что-то тебе говорит. И еще… — голос ее стал тише. — Мне показалось, что его послали. — Нет, это неправильное слово. Может быть, надо сказать — велели пойти сюда или… как это сказать на вашем языке?.. Разбудили. Но все это только ощущения, а не то, что я знаю. Надеюсь, тебе пригодится.
Она взглянула на Слейтера и жалобно улыбнулась, как ребенок, который не сумел хорошо повторить урок. Сердце у него сжалось, голова пошла кругом.
Мюллер между тем посовещался с Артой, Миллой и капитаном Фенгом. Теперь он созвал всех остальных в середину пещеры и зажег факел, который вынул из вьючного мешка Стромбока.
— Давайте-ка выбираться отсюда. Козлобыки пойдут сзади, поведут их Арта и Данна, Слейтер и Милла — замыкающие. Будь начеку, сынок, и ты тоже, воин Брин. На нас могут напасть сзади. Накамура, иди сюда. Мне понадобится твоя сила, чтобы разгрести эту пакость. Только будь повнимательнее — может быть, у этих щупалец есть резервная нервная система, и они способны существовать отдельно от своего хозяина.
Обрубки склизкой плоти источали такую невыносимую вонь, что козлобыкам пришлось замотать морды тряпками. Слейтер подошел ко влажной стене пещеры, чтобы намочить тряпку, и сделал любопытное открытие. По бокам туннеля тянулись высеченные в скале водосточные желоба шириной в дюйм, не более. Влага со стен стекала в эти желоба, и пол туннеля оставался постоянно сухим. Вернувшись, Слейтер сообщил о своем открытии, и Мюллер задумчиво кивнул.
— Кто бы ни соорудил этот лабиринт, он знал, что делает.
— Он или оно, — пробормотал Накамура. Они с Фенгом осторожно расчищали дорожку через груды изодранной белой слизи, швыряя прочь омерзительные щупальца и тут же торопливо вытирая руки тряпьем. Слейтер нечаянно дотронулся до одного из щупалец, и его передернуло — на ощупь оно было мягким, как желе, и одновременно упругим, словно каучук. Марс хранил еще много секретов, и Слейтер полагал, что сведениями об этом обитателе подземных пещер древняя планета еще долго не поделится с людьми.
Отряд благополучно прошел по расчищенной от слизи дорожке — лишь козлобыки нервно пофыркивали — и вышел к месту, где больше не было отвратительных останков. Туннель снова сужался, но по-прежнему шел слегка под уклон. Перед ними, отчетливо видный в свете факела, тянулся след в несколько ярдов шириной — тускло поблескивающая полоса слизи. Вонь стояла все такая же нестерпимая, но, по крайней мере, путь был свободен.
Мюллер шел первым, остальные со всеми предосторожностями двигались за ним. Слизистый след в свете факела тянулся прямо, но вдруг Мюллер резко остановился и поднял повыше факел. Справа в стене туннеля зияло вровень с полом огромное отверстие. В нем исчезал след чудовища, и дальше впереди пол туннеля снова был сухим.
Они торопливо миновали отверстие, боясь, что из черноты сводчатого проема вот-вот снова хлынет масса белых щупалец, но этого не случилось. Минуту спустя они были уже далеко от опасного места, и Мюллер погасил факел, включив карманный фонарик.
Постепенно воздух в туннеле становился все более влажным, хотя температура оставалась постоянной. Туннель вновь сузился, хотя не настолько, как перед логовом чудовища, и люди без труда могли идти по двое. Один раз Мюллер на миг остановился и направил фонарик на пол, рядом с водостоком.
Луч света выхватил из темноты кучку мусора, в которой неожиданно блеснул металл.
— Кто-то составил эту карту и вернулся, иначе карты бы вовсе не было. А кто-то остался здесь навсегда, судя по всему.
Воздух был по-прежнему свежим и влажным. Все чаще путники натыкались на черные провалы отверстий в стенах туннеля и прибавляли шагу, торопясь уйти подальше от опасного места. Небольшой уклон под ногами постепенно исчез.
Часов через пять Мюллер снова объявил привал.
— Нам нужно хоть немного отдохнуть. Накамура и Фенг будут сторожить первыми, за ними — Слейтер и Данна. Милла, Арта и я заступаем последними. По два часа на каждого, так что все успеют отдохнуть.
Они так устали, что все, кроме часовых, тут же провалились в сон. Слейтеру показалось, что он только-только успел закрыть глаза, а Накамура уже тряс его за плечо.
— Ступай, узри месть руккера! — прошептал гигант, указывая на Данну, которая стояла чуть поодаль с факелом в руке, озарявшим ее лицо. — Мне бы так везло, как тебе! Меня даже чертовы козлы терпеть не могут. — Он помолчал немного и добавил, словно эта мысль только что пришла ему в голову: — Славная девчонка, Мо. Никогда не думал, что скажу такое об одном из них.
Он тут же нырнул в спальный мешок и, свернувшись клубком, захрапел.
Направляясь к Данне, Слейтер внутренне улыбался. Уж если человек, настолько ненавидящий руккеров, как ненавидит их Накамура, может измениться, значит, у Марса есть надежда прийти к миру. Хотя он и Данна должны были охранять противоположные концы туннеля, они очень скоро сошлись посередине, и Данна нырнула в его объятия.
— Нельзя так поступать на часах, — пробормотала она, пряча курчавую головку на груди Слейтера. Он попытался было отстраниться, но маленькие сильные руки лишь теснее обхватили его, и в свете факела он увидел, как блеснула ее усмешка.
— Кто отвергнет Мудрую Женщину, умрет страшной смертью, гринго. А кроме того, у нас так мало случаев побыть наедине.
— Друзья зовут меня Мо, — пробормотал Слейтер, и тут, прежде чем он успел прикусить язык, у него вырвался вопрос, мучивший его последние три дня: — А кстати… как быть с твоими мужьями?
Данна оттолкнула его, заглянула в его лицо.
— Так вот что тебя беспокоит! А, понимаю. Эти мне гринго! — Она легонько потянула его за ворот кожаной куртки. — Так ты решил, что я занимаюсь любовью с ними обоими! — Во влажной тьме Слейтер услышал ее сдавленный смех. Отсмеявшись, она продолжала: — Мо, ты знаешь о нас очень мало. Мы крадем у вас документы, видеопленки, книги и газеты, а взамен не оставляем вам ничего. Поэтому нам много известно о вас, а вот вы о нашей жизни не знаете ничего.
— Давай-ка будем ходить по кругу, чтобы можно было разговаривать и одновременно нести стражу. Я расскажу тебе о Мудрых Женщинах. Моя мать была одной из них, она умерла много лет назад. Отца я никогда не знала. Никто не говорит о нем, даже Тау Ланг. Однажды он сказал мне, что мой отец — великий воин из отдаленного клана и что ему пришлось покинуть нас, когда я была еще ребенком. Тау Ланг обещал, что когда-нибудь расскажет мне больше.
Какое-то время они молча расхаживали по пещере, описывая круги вокруг спящих людей и жующих жвачку козлобыков. Сердце Слейтера колотилось безумно, как никогда в жизни. Значит, Данна не спит с Бургом и Брином! Сейчас одного этого было достаточно, чтобы сделать его счастливым.
— Мо, меня вырастили две Мудрые Женщины из нашего клана, замечательные старухи. Все надеялись, что у меня тоже проявится сила, хотя она не всегда передается по наследству. Бывает порой, что ребенок, наделенный силой, рождается в семье, где ее испокон веков не было. Когда я была еще маленькой, уже тогда стало ясно, что я могу видеть то, чего не видят другие, и клан дал мне в мужья двух мальчиков. Они мои братья и даже больше чем братья, и они должны защищать меня — всю жизнь, до самой смерти или пока я не отпущу их, чтобы они могли жениться, по-настоящему жениться. — Данна рассмеялась негромким грудным смехом. — Мо, да ведь они единственные мужчины, с которыми я не должна спать! Когда Тау Ланг велел мне сдаться в плен и потом помочь ему в вашем форте, Арте и Милле пришлось пойти со мной. Они никогда не смогут покинуть меня, если только я не прогоню их прилюдно, перед всем кланом. — Данна помолчала, взглянула на него. — Я несколько раз спала с мужчиной, Мо. Понимаешь, я должна была так сделать, чтобы знать, как думают мужчины — я ведь Мудрая Женщина. Это было приятно, но… развлечение, не больше. Ты на это не сердишься?
— Теперь, когда я знаю, что у тебя нет настоящих мужей, я ни на что не могу рассердиться. — Слейтер помолчал. — Мне кажется, я люблю тебя — так, как мы понимаем любовь на Земле. А тебе можно будет любить меня? Я имею в виду — после того, как все это закончится?
— Я могу любить, кого пожелаю. Никто не может указывать Мудрой Женщине, что ей делать, кроме нашего собственного совета, а он собирается редко и только из-за самых важных дел. Конечно, нам будет трудно — я хочу сказать, если мы решим остаться вместе, — но я что-нибудь придумаю. Я ведь не могу покинуть свой народ. Нам будет трудно.
Она вновь заговорила о своей жизни в клане, и Слейтер вновь дивился судьбе, которая сделала их врагами, а еще больше тому, что когда-то считал руккеров дикарями. Среди своих это были добрые и открытые люди, они много смеялись и веселились. Данна часто путешествовала по джунглям в обществе только двух своих «мужей»-телохранителей, и они сталкивались со множеством опасностей, бились плечом к плечу с марсианскими волками и другими хищниками. То, что Данна — Мудрая Женщина, не освобождало ее в юности от обычных работ, и ей пришлось выучиться пасти козлобыков, выделывать и сшивать кожи, изготовлять патроны и самодельные бомбы, а также ткать великолепные руккерские покрывала, которые в Дни Перемирия продавались по баснословной цене. По сути дела получалось, что Данна трудилась вдвое больше, чем остальные девушки, потому что нелегкое обучение обязанностям и умениям Мудрой Женщины, о котором она не распространялась, попросту прибавлялось к ее повседневным обязанностям. Слейтер был счастлив, что такая девушка выбрала именно его, но в то же время чувствовал себя как бы существом низшего сорта.
Для него два часа пролетели незаметно, а когда полковник, Брин и Бург сменили их на посту и можно было снова отправляться спать, только тогда он осознал, до чего же на самом деле устал.
Наскоро перекусив всухомятку и напившись воды из бурдюков, которые были навьючены на козлобыков, они снова двинулись дальше. Не прошло и часа, как Данна окликнула Мюллера:
— Там, впереди, что-то есть, а что — не могу понять. Не плохое, не опасное — просто странное. И еще там куда просторней. Я чую большое открытое пространство.
Пол туннеля все еще оставался ровным, без наклона, и Мюллер, присев на корточки, начал изучать руккерскую карту при свете карманного фонарика.
— Здесь не отмечено ничего подобного. Только развилки и ответвления, которых следует опасаться. Я пойду первым с картой в руках. За мной — Бург и Брин. Они лучшие стрелки. Держите винтовки наготове, ребята. Данна, Накамура и Фенг поведут животных, а ты, Слейтер, будешь замыкающим. Кому-нибудь нужно говорить, что мы должны быть начеку? Нет? Отлично, тогда пошли.
Почти полчаса они медленно шли вперед, и все их чувства были напряжены. И вновь тихий оклик Данны вынудил всех остановиться.
— Их там так много, что я не могу их сосчитать. Они тоже чуют нас и испуганы. Пойдем дальше, Мюллер?
— А что нам еще остается, Данна? Всем приготовиться. Пошли.
Они прошли чуть больше пятисот метров, когда туннель вдруг резко расширился. Включили фонарики, держа наготове оружие, но яркий свет рассеялся бесследно в возникшей перед ними громадной пустоте. Они оказались на пороге исполинской пещеры, настолько большой, что она попросту поглощала свет, куда бы ни направляли фонарик. Оставалось освещать только пол пещеры, благо он оставался ровным. Тут и там его неестественную гладь нарушали выходы скальных пород. На них, как и на полу, блестели какие-то вязкие кучки. Слейтер втянул ноздрями незнакомый мускусный запах. Он остро чувствовал, что за ним наблюдают. И тут, стоило им сделать несколько шагов, все и началось.
Высоко над головой прокатился свист ветра. Но какой ветер мог быть здесь, в подземных лабиринтах планеты, где никогда не бывало и слабого дуновения воздуха? Однако же ветер перешел в завывание и миг спустя ревом урагана обрушился на них.
— Ложись! — пронзительно заорал Мюллер, перекрывая ураганный вой. — Положите животных!
Больше он ничего не успел сказать.
Слейтер увидел, как в лучах направленных вверх фонариков возникла тьма — живая, пульсирующая тьма, и секунду спустя ничком рухнул на пол, а бесчисленные мягкие твари — живое, хлопающее крыльями одеяло — накрыли их с головой и прокатились по ним, точно ожившая приливная волна, дружно устремляясь в тот самый туннель, из которого путники только что вошли в пещеру. Слейтер краем глаза успел разглядеть одну из тварей: тупо срезанную безглазую голову, красный беззубый рот, две дуги сияющих крыльев — и больше ничего. Вал живого урагана схлынул, лишь хлопанье бесчисленных крыльев оглушило до боли в ушах.
Твари сгинули так же мгновенно, как и появились. Все случилось за считанные секунды. В мертвой тишине люди подняли головы и уставились друг на друга. Козлобыки нервно фыркали, пытаясь подняться. Данна принялась гладить и уговаривать животных, покуда они не успокоились, остальные в это время проверяли оружие и осматривали друг друга. По счастью, все обошлось благополучно, если не считать пары синяков.
— Меня бы следовало пристрелить, — сказал вдруг Мюллер. — Ну-ка, быстро, все, кроме Данны, светите вокруг! Я держал в руке карту, и, когда налетели эти твари, порыв ветра вырвал ее. Фонарик и винтовка здесь, а карта исчезла. Нам без нее ни за что не обойтись!
Карта исчезла. В поисках ее они вернулись назад, в туннель, обшарили, насколько могли, исполинскую пещеру, об истинных размерах которой невозможно было даже гадать, но нашли только высохший трупик летучей твари и кучки блестящей дряни, по всей видимости, испражнения.
Обычно молчаливый Фенг разливался в восторженных эпитетах над трупиком летучей твари:
— Изумительно! Вы только поглядите на эти крылья! Они не похожи ни на крылья птиц, ни летучих мышей! Скорее они сродни строению крыла древних летающих ящеров, которые населяли Землю в юрский период.
— Внимание! — шепнул Мюллер. — Я кое-что слышу! И чую его запах!
Теперь и Слейтер расслышал странный скользящий шорох, словно нечто влажное и мягкое ползло по гладкому камню. Люди напрягли слух и зрение, но никак не могли определите направление звука. Шорох становился все громче и как бы распадался на части, словно не один, а несколько предметов производили этот звук. И тут они увидели.
На самой границе света фонариков вынырнуло из тьмы нечто белое, лоснящееся, безликое. Вначале оно было невелико, но, приближаясь, росло в объеме; за ним двигалось второе, потом третье щупальце. Извиваясь, судорожно дергаясь, почти оскальзываясь на базальтовом полу туннеля, они упорно приближались к людям. Бесформенные, безглазые, на вид эти конечности казались неопасными, однако, чем дальше они продвигались в круг света, тем огромнее в воображении людей становилось тело, которому они принадлежали. Чуть дальше, на границе света, они были толщиной с канат — и их все прибывало. Уже восемь щупалец вползли в круг света, за ними появилось девятое. Как зачарованные, семеро людей следили, не шевелясь, за этим неумолимым наступлением.
— Оно древнее, — напряженным голосом проговорила Данна, — древнее и голодное. И оно ненавидит нас, потому что мы зрячие.
Полковник, как обычно, даром времени не терял.
— Ложись! — рявкнул он, разбивая цепенящие чары, изо всей силы швырнул что-то далеко во тьму, откуда выползли живые канаты, и упал ничком.
Слейтер при падении обхватил одной рукой Данну. Всем телом он ощутил, как пол пещеры содрогнулся от близкого взрыва, и в тот же миг оглох. Когда он открыл глаза, слепяще-белая вспышка миниатюрной бомбочки уже погасла, но остаточного свечения было довольно, чтобы разглядеть, что она натворила. Гигантские изодранные кольца живой корчащейся бледной массы извивались в агонии, заполняя, насколько хватало глаз, все пространство туннеля, молотя по базальтовым стенам мягкими, но увесистыми обрубками плоти, жадно хватая пустоту — высоко во тьме, за пределами зрения. И в то же мгновение голову Слейтера пронзила ужасная боль, словно что-то вибрировало на одной и той же ноте, недоступной человеческому слуху. Это было так больно, что он зажмурился. Данна под его рукой сдавленно застонала, и Слейтер понял, что и она, и все остальные испытывают то же самое. Едкий, всепроникающий запах усилился до невыносимой вони.
И вдруг боль прекратилась так же неожиданно, как началась, оставив после себя лишь нервную дрожь и ноющее чувство в перенапрягшихся мускулах. Один за другим чудовищные живые канаты переставали биться и безжизненно оседали на пол пещеры. Мерзостная вонь исходила от них густо, как пар, и когда люди осторожно поднялись, все еще держа наготове фонарики и оружие, козлобыки зафыркали и попятились, натягивая поводья. Данна, Милла и Арта бросились к ним, принялись гладить и успокаивать, чтобы усмирить испуганных животных.
— Оно ушло, — сказала Данна, обернувшись к Слейтеру. — Я все еще чувствую его ненависть, но далеко, глубоко в холодной воде и темноте. Оно живо, но серьезно ранено.
Мюллер и Фенг отошли и теперь со всеми предосторожностями рассматривали куски неподвижных щупалец. Свободной рукой зажимая нос, они освещали щупальца фонариками и тыкали в них носками сапог. Через минуту они вернулись с перекошенными от отвращения лицами.
— Ты великий воин, Мюллер, — сказала Данна. — Ни один из Истинных Людей, даже Тау Ланг, никогда не сражался с подобной тварью!
Полковник отмахнулся от похвалы.
— Это ведь ты, Данна, предупредила нас о его приближении. Как ты узнала об этом? Мы все почувствовали боль от его ультразвукового удара, но ты предостерегла нас за целую минуту. И даже как будто кое-что знала о нем. Как это получилось?
Ответил полковнику Бург:
— Мюллер, ты ведь жил среди наших кланов. Тау Ланг рассказывал нам об этом в форте. Ты знаешь Истинных Людей лучше, чем любой гринго на планете. Неужели ты до сих пор не знал, на что способны Мудрые Женщины? Они видят и чуют незримое так, как не может никто другой. Они знают, когда будет большая буря, когда иссякнет источник, когда проснется вулкан. Они говорят с Теми, Кто Ушел. Почему же Данна не могла знать о приближении этой твари?
— Ты прав, Арта. Я, должно быть, старею. В прошлом мне немало довелось повидать. Знал я одну женщину, которая… — он оборвал себя на полуслове, что на Мюллера было совсем непохоже. — Как думаешь, Данна, что это было такое? Оно разумно?
Данна глубоко задумалась.
— Мюллер, все эти ощущения приходят и уходят. Я скорее чувствовала, чем знала, понимаешь? Сейчас я не чувствую ничего, кроме смутной боли, которая уходит. Но одно я знаю наверняка: вот эти белые щупальца… ну, что-то вроде его рук. Оно большое, очень большое. Оно живет в воде, а на поверхности Марса миллионы лет не было воды, пока мы — мы, люди, не сотворили ее. Поэтому оно живет под землей. Но я чувствую, что когда-то, так давно, что человеку трудно и вообразить, это существо обитало наверху. Оно — или его предки. — Девушка помолчала. — Ты спросил, разумно ли оно. Не знаю, как бы это объяснить… Я чувствую, что у него, возможно, есть разум, только совсем не такой, как у нас, если это хоть что-то тебе говорит. И еще… — голос ее стал тише. — Мне показалось, что его послали. — Нет, это неправильное слово. Может быть, надо сказать — велели пойти сюда или… как это сказать на вашем языке?.. Разбудили. Но все это только ощущения, а не то, что я знаю. Надеюсь, тебе пригодится.
Она взглянула на Слейтера и жалобно улыбнулась, как ребенок, который не сумел хорошо повторить урок. Сердце у него сжалось, голова пошла кругом.
Мюллер между тем посовещался с Артой, Миллой и капитаном Фенгом. Теперь он созвал всех остальных в середину пещеры и зажег факел, который вынул из вьючного мешка Стромбока.
— Давайте-ка выбираться отсюда. Козлобыки пойдут сзади, поведут их Арта и Данна, Слейтер и Милла — замыкающие. Будь начеку, сынок, и ты тоже, воин Брин. На нас могут напасть сзади. Накамура, иди сюда. Мне понадобится твоя сила, чтобы разгрести эту пакость. Только будь повнимательнее — может быть, у этих щупалец есть резервная нервная система, и они способны существовать отдельно от своего хозяина.
Обрубки склизкой плоти источали такую невыносимую вонь, что козлобыкам пришлось замотать морды тряпками. Слейтер подошел ко влажной стене пещеры, чтобы намочить тряпку, и сделал любопытное открытие. По бокам туннеля тянулись высеченные в скале водосточные желоба шириной в дюйм, не более. Влага со стен стекала в эти желоба, и пол туннеля оставался постоянно сухим. Вернувшись, Слейтер сообщил о своем открытии, и Мюллер задумчиво кивнул.
— Кто бы ни соорудил этот лабиринт, он знал, что делает.
— Он или оно, — пробормотал Накамура. Они с Фенгом осторожно расчищали дорожку через груды изодранной белой слизи, швыряя прочь омерзительные щупальца и тут же торопливо вытирая руки тряпьем. Слейтер нечаянно дотронулся до одного из щупалец, и его передернуло — на ощупь оно было мягким, как желе, и одновременно упругим, словно каучук. Марс хранил еще много секретов, и Слейтер полагал, что сведениями об этом обитателе подземных пещер древняя планета еще долго не поделится с людьми.
Отряд благополучно прошел по расчищенной от слизи дорожке — лишь козлобыки нервно пофыркивали — и вышел к месту, где больше не было отвратительных останков. Туннель снова сужался, но по-прежнему шел слегка под уклон. Перед ними, отчетливо видный в свете факела, тянулся след в несколько ярдов шириной — тускло поблескивающая полоса слизи. Вонь стояла все такая же нестерпимая, но, по крайней мере, путь был свободен.
Мюллер шел первым, остальные со всеми предосторожностями двигались за ним. Слизистый след в свете факела тянулся прямо, но вдруг Мюллер резко остановился и поднял повыше факел. Справа в стене туннеля зияло вровень с полом огромное отверстие. В нем исчезал след чудовища, и дальше впереди пол туннеля снова был сухим.
Они торопливо миновали отверстие, боясь, что из черноты сводчатого проема вот-вот снова хлынет масса белых щупалец, но этого не случилось. Минуту спустя они были уже далеко от опасного места, и Мюллер погасил факел, включив карманный фонарик.
Постепенно воздух в туннеле становился все более влажным, хотя температура оставалась постоянной. Туннель вновь сузился, хотя не настолько, как перед логовом чудовища, и люди без труда могли идти по двое. Один раз Мюллер на миг остановился и направил фонарик на пол, рядом с водостоком.
Луч света выхватил из темноты кучку мусора, в которой неожиданно блеснул металл.
— Кто-то составил эту карту и вернулся, иначе карты бы вовсе не было. А кто-то остался здесь навсегда, судя по всему.
Воздух был по-прежнему свежим и влажным. Все чаще путники натыкались на черные провалы отверстий в стенах туннеля и прибавляли шагу, торопясь уйти подальше от опасного места. Небольшой уклон под ногами постепенно исчез.
Часов через пять Мюллер снова объявил привал.
— Нам нужно хоть немного отдохнуть. Накамура и Фенг будут сторожить первыми, за ними — Слейтер и Данна. Милла, Арта и я заступаем последними. По два часа на каждого, так что все успеют отдохнуть.
Они так устали, что все, кроме часовых, тут же провалились в сон. Слейтеру показалось, что он только-только успел закрыть глаза, а Накамура уже тряс его за плечо.
— Ступай, узри месть руккера! — прошептал гигант, указывая на Данну, которая стояла чуть поодаль с факелом в руке, озарявшим ее лицо. — Мне бы так везло, как тебе! Меня даже чертовы козлы терпеть не могут. — Он помолчал немного и добавил, словно эта мысль только что пришла ему в голову: — Славная девчонка, Мо. Никогда не думал, что скажу такое об одном из них.
Он тут же нырнул в спальный мешок и, свернувшись клубком, захрапел.
Направляясь к Данне, Слейтер внутренне улыбался. Уж если человек, настолько ненавидящий руккеров, как ненавидит их Накамура, может измениться, значит, у Марса есть надежда прийти к миру. Хотя он и Данна должны были охранять противоположные концы туннеля, они очень скоро сошлись посередине, и Данна нырнула в его объятия.
— Нельзя так поступать на часах, — пробормотала она, пряча курчавую головку на груди Слейтера. Он попытался было отстраниться, но маленькие сильные руки лишь теснее обхватили его, и в свете факела он увидел, как блеснула ее усмешка.
— Кто отвергнет Мудрую Женщину, умрет страшной смертью, гринго. А кроме того, у нас так мало случаев побыть наедине.
— Друзья зовут меня Мо, — пробормотал Слейтер, и тут, прежде чем он успел прикусить язык, у него вырвался вопрос, мучивший его последние три дня: — А кстати… как быть с твоими мужьями?
Данна оттолкнула его, заглянула в его лицо.
— Так вот что тебя беспокоит! А, понимаю. Эти мне гринго! — Она легонько потянула его за ворот кожаной куртки. — Так ты решил, что я занимаюсь любовью с ними обоими! — Во влажной тьме Слейтер услышал ее сдавленный смех. Отсмеявшись, она продолжала: — Мо, ты знаешь о нас очень мало. Мы крадем у вас документы, видеопленки, книги и газеты, а взамен не оставляем вам ничего. Поэтому нам много известно о вас, а вот вы о нашей жизни не знаете ничего.
— Давай-ка будем ходить по кругу, чтобы можно было разговаривать и одновременно нести стражу. Я расскажу тебе о Мудрых Женщинах. Моя мать была одной из них, она умерла много лет назад. Отца я никогда не знала. Никто не говорит о нем, даже Тау Ланг. Однажды он сказал мне, что мой отец — великий воин из отдаленного клана и что ему пришлось покинуть нас, когда я была еще ребенком. Тау Ланг обещал, что когда-нибудь расскажет мне больше.
Какое-то время они молча расхаживали по пещере, описывая круги вокруг спящих людей и жующих жвачку козлобыков. Сердце Слейтера колотилось безумно, как никогда в жизни. Значит, Данна не спит с Бургом и Брином! Сейчас одного этого было достаточно, чтобы сделать его счастливым.
— Мо, меня вырастили две Мудрые Женщины из нашего клана, замечательные старухи. Все надеялись, что у меня тоже проявится сила, хотя она не всегда передается по наследству. Бывает порой, что ребенок, наделенный силой, рождается в семье, где ее испокон веков не было. Когда я была еще маленькой, уже тогда стало ясно, что я могу видеть то, чего не видят другие, и клан дал мне в мужья двух мальчиков. Они мои братья и даже больше чем братья, и они должны защищать меня — всю жизнь, до самой смерти или пока я не отпущу их, чтобы они могли жениться, по-настоящему жениться. — Данна рассмеялась негромким грудным смехом. — Мо, да ведь они единственные мужчины, с которыми я не должна спать! Когда Тау Ланг велел мне сдаться в плен и потом помочь ему в вашем форте, Арте и Милле пришлось пойти со мной. Они никогда не смогут покинуть меня, если только я не прогоню их прилюдно, перед всем кланом. — Данна помолчала, взглянула на него. — Я несколько раз спала с мужчиной, Мо. Понимаешь, я должна была так сделать, чтобы знать, как думают мужчины — я ведь Мудрая Женщина. Это было приятно, но… развлечение, не больше. Ты на это не сердишься?
— Теперь, когда я знаю, что у тебя нет настоящих мужей, я ни на что не могу рассердиться. — Слейтер помолчал. — Мне кажется, я люблю тебя — так, как мы понимаем любовь на Земле. А тебе можно будет любить меня? Я имею в виду — после того, как все это закончится?
— Я могу любить, кого пожелаю. Никто не может указывать Мудрой Женщине, что ей делать, кроме нашего собственного совета, а он собирается редко и только из-за самых важных дел. Конечно, нам будет трудно — я хочу сказать, если мы решим остаться вместе, — но я что-нибудь придумаю. Я ведь не могу покинуть свой народ. Нам будет трудно.
Она вновь заговорила о своей жизни в клане, и Слейтер вновь дивился судьбе, которая сделала их врагами, а еще больше тому, что когда-то считал руккеров дикарями. Среди своих это были добрые и открытые люди, они много смеялись и веселились. Данна часто путешествовала по джунглям в обществе только двух своих «мужей»-телохранителей, и они сталкивались со множеством опасностей, бились плечом к плечу с марсианскими волками и другими хищниками. То, что Данна — Мудрая Женщина, не освобождало ее в юности от обычных работ, и ей пришлось выучиться пасти козлобыков, выделывать и сшивать кожи, изготовлять патроны и самодельные бомбы, а также ткать великолепные руккерские покрывала, которые в Дни Перемирия продавались по баснословной цене. По сути дела получалось, что Данна трудилась вдвое больше, чем остальные девушки, потому что нелегкое обучение обязанностям и умениям Мудрой Женщины, о котором она не распространялась, попросту прибавлялось к ее повседневным обязанностям. Слейтер был счастлив, что такая девушка выбрала именно его, но в то же время чувствовал себя как бы существом низшего сорта.
Для него два часа пролетели незаметно, а когда полковник, Брин и Бург сменили их на посту и можно было снова отправляться спать, только тогда он осознал, до чего же на самом деле устал.
Наскоро перекусив всухомятку и напившись воды из бурдюков, которые были навьючены на козлобыков, они снова двинулись дальше. Не прошло и часа, как Данна окликнула Мюллера:
— Там, впереди, что-то есть, а что — не могу понять. Не плохое, не опасное — просто странное. И еще там куда просторней. Я чую большое открытое пространство.
Пол туннеля все еще оставался ровным, без наклона, и Мюллер, присев на корточки, начал изучать руккерскую карту при свете карманного фонарика.
— Здесь не отмечено ничего подобного. Только развилки и ответвления, которых следует опасаться. Я пойду первым с картой в руках. За мной — Бург и Брин. Они лучшие стрелки. Держите винтовки наготове, ребята. Данна, Накамура и Фенг поведут животных, а ты, Слейтер, будешь замыкающим. Кому-нибудь нужно говорить, что мы должны быть начеку? Нет? Отлично, тогда пошли.
Почти полчаса они медленно шли вперед, и все их чувства были напряжены. И вновь тихий оклик Данны вынудил всех остановиться.
— Их там так много, что я не могу их сосчитать. Они тоже чуют нас и испуганы. Пойдем дальше, Мюллер?
— А что нам еще остается, Данна? Всем приготовиться. Пошли.
Они прошли чуть больше пятисот метров, когда туннель вдруг резко расширился. Включили фонарики, держа наготове оружие, но яркий свет рассеялся бесследно в возникшей перед ними громадной пустоте. Они оказались на пороге исполинской пещеры, настолько большой, что она попросту поглощала свет, куда бы ни направляли фонарик. Оставалось освещать только пол пещеры, благо он оставался ровным. Тут и там его неестественную гладь нарушали выходы скальных пород. На них, как и на полу, блестели какие-то вязкие кучки. Слейтер втянул ноздрями незнакомый мускусный запах. Он остро чувствовал, что за ним наблюдают. И тут, стоило им сделать несколько шагов, все и началось.
Высоко над головой прокатился свист ветра. Но какой ветер мог быть здесь, в подземных лабиринтах планеты, где никогда не бывало и слабого дуновения воздуха? Однако же ветер перешел в завывание и миг спустя ревом урагана обрушился на них.
— Ложись! — пронзительно заорал Мюллер, перекрывая ураганный вой. — Положите животных!
Больше он ничего не успел сказать.
Слейтер увидел, как в лучах направленных вверх фонариков возникла тьма — живая, пульсирующая тьма, и секунду спустя ничком рухнул на пол, а бесчисленные мягкие твари — живое, хлопающее крыльями одеяло — накрыли их с головой и прокатились по ним, точно ожившая приливная волна, дружно устремляясь в тот самый туннель, из которого путники только что вошли в пещеру. Слейтер краем глаза успел разглядеть одну из тварей: тупо срезанную безглазую голову, красный беззубый рот, две дуги сияющих крыльев — и больше ничего. Вал живого урагана схлынул, лишь хлопанье бесчисленных крыльев оглушило до боли в ушах.
Твари сгинули так же мгновенно, как и появились. Все случилось за считанные секунды. В мертвой тишине люди подняли головы и уставились друг на друга. Козлобыки нервно фыркали, пытаясь подняться. Данна принялась гладить и уговаривать животных, покуда они не успокоились, остальные в это время проверяли оружие и осматривали друг друга. По счастью, все обошлось благополучно, если не считать пары синяков.
— Меня бы следовало пристрелить, — сказал вдруг Мюллер. — Ну-ка, быстро, все, кроме Данны, светите вокруг! Я держал в руке карту, и, когда налетели эти твари, порыв ветра вырвал ее. Фонарик и винтовка здесь, а карта исчезла. Нам без нее ни за что не обойтись!
Карта исчезла. В поисках ее они вернулись назад, в туннель, обшарили, насколько могли, исполинскую пещеру, об истинных размерах которой невозможно было даже гадать, но нашли только высохший трупик летучей твари и кучки блестящей дряни, по всей видимости, испражнения.
Обычно молчаливый Фенг разливался в восторженных эпитетах над трупиком летучей твари:
— Изумительно! Вы только поглядите на эти крылья! Они не похожи ни на крылья птиц, ни летучих мышей! Скорее они сродни строению крыла древних летающих ящеров, которые населяли Землю в юрский период.