Ланг Мария. Наследники Альберты

   - Всего полчаса? Недолго же вы ссорились,- заметил комиссар Вийк.- И ты ушла от него по своей воле?
   Мирьям ответила не сразу.
   - Я понимаю, на меня это не похоже,- призналась она.- Но ведь Эдуардо… Он сильный, он просто вытолкал меня за дверь.
   Пока в розовой вилле обследовали место преступления и вели допросы, потрясенный город гудел от волнения. Чем меньше мы знаем, тем легче судим - таково старинное правило.
   - А что я говорила? - слышалось на Престгатан.- Я с самой пасхи твержу: Альберту Фабиан отравили.
   - Кто-то позарился на ее деньги.
   - На деньги и на дом! Ведь это не дом, а мечта. Не у многих виллы стоят на берегу озера в самом центре города.
   - И кому же все это достанется?
   - Полли, конечно. Она ее приемная дочь.
   - Этой тощей тихоне? А, правда, что она…
   - Правильно,- говорили на церковном дворе.- Альберту отравили, это точно. Убийца заклеил окна и двери пластырем, а потом уморил ее угарным газом.
   - Кто? Вам известно, кто ее убил? Какой злодей!
   - Он иностранец. Кажется, индеец или что-то в этом роде. С ним путается дочка Ёты Люнден. Помните Ёту, младшую сестру Альберты? Ту, что вышла за одного из Экерюдов?
   - Конечно. Ну и что же индеец?
   - Может, он вовсе и не индеец. Я точно не знаю. Только убил Альберту он, это ясно. А потом раскаялся и покончил с собой…
   - Все имущество должно отойти ее брату, пастору из Лубергсхюттана,- рассказывали в другом месте.- Неужели это он поднял руку на родную сестру? Боже милостивый, какой ужас!
   - Не сам пастор. Его жена. Такие святоши самые опасные…
   - Нет,- утверждали на Хюттгатан.- Тут, считайте, целых два убийства. Он привез с собой какого-то ядовитого гада, который их всех перекусал…
   - А его хоть поймали? Не знаете? Того гляди где-нибудь напорешься на эту дрянь.
   - Куда только полиция смотрит!
   - Ну и местечко! Убийство, ядовитые гады и небывалое наводнение. Хоть беги отсюда.
   В три часа дня комиссар Вийк собрал в гостиной наследников, адвоката и врача Альберты Фабиан. Сделал он это после недолгого совещания со старшим полицейским Эрком Берггреном и шефом местной полиции Андерсом Лёвингом.
   - Хочешь устроить свою знаменитую очную ставку?- полюбопытствовал Анд ере Лёвинг, который спешил на обед к «Трем старушкам».
   - Во всяком случае, репетицию к ней. Мне нужно установить последовательность событий.
   Войдя в гостиную, комиссар сделал вид, что не слышит шумных протестов Лиселотт, восседавшей на красном диване.
   - Что им еще от нас нужно? - возмущалась она.- Мы рассказали все, что нам известно об Эдуарде и его проклятом медальоне!
   Пастор и она были в черном. Мирьям в строгом сером бархатном костюме, на адвокате Странде тоже был серый костюм, а на докторе - темно-коричневый. Желтый, наперекор всем условностям, пиджак Еспера и розовый свитерок Полли вызвали у комиссара чувство, похожее на благодарность.
   - В феврале этого года,- начал он без всяких предисловий,- Альберта Фабиан изменила свое завещание. Каковы были эти изменения?
   Взгляды присутствующих устремились на комиссара, а он стоял, прислонясь к косяку двери, которая находилась за телевизором, но смотрел лишь в грустные светло-карие глаза Сванте Странда.
   - Изменение было сделано в пользу Полли,- нехотя ответил адвокат.- Она получала всю недвижимость, с нее не взимался налог на наследство, и к тому же ей отходила четвертая часть всего состояния.
   - Почему фру Фабиан это сделала?
   - Она любила дом,- сказала Мирьям, пожав плечами.- И любила Полли.
   - Да,- подтвердил Еспер.- По-моему, тетя Альберта только недавно поняла, как сильно Полли привязана к этой вилле. Ведь ты сама сказала ей об этом, правда, Полли? Помнишь, ты говорила ей, что тебе плохо в Стокгольме и что ты хочешь вернуться домой?
   Полли кивнула - короткие русые волосы упали ей на щеки.
   - Только не плакать,- приказал комиссар таким тоном, что у Полли мгновенно высохли все слезы.- Лучше расскажи, как Альберта отнеслась к этому.
   - Она… она обняла меня. И сказала, что все будет в порядке. Но только при одном условии.
   - Сначала ты должна получить вокальное образование?
   - Да,- ответила несчастная Полли.
   - Когда состоялся этот разговор?
   - В воскресенье, я приехала навестить ее. Это было тринадцатого февраля.
   - Правильно,- раздался бас доктора Северина.-
   Ровно через неделю мы с Еленой Вийк подписали новое завещание.
   - Ты давнишний друг Альберты. Неужели она ничего тебе не объяснила? - допытывался Кристер Вийк.
   - Нет, почему же, - ответил Даниель Северин.- Только она сказала как-то чудно: «Больше всего я хочу, чтобы мой дом остался в надежных руках. Но если я
   увижу, что ошиблась, изорву завещание в клочки».
   - Так вот почему она не поставила нас в известность,- пробормотал Сванде Странд.
   - Моя дорогая сестра хотела посмотреть, как будет вести себя дальше ее беспомощная девочка,- догадался пастор.- Франс Эрик Фабиан часто говорил, что слабым
   натурам большие деньги впрок не идут.
   - Словом, это завещание для Полли - все равно что кусок сахара для дрессированной собачки,- съязвила Мирьям.
   Лиселотт только этого и ждала.
   - А я что говорила! - взвизгнула она.- Девчонка притворяется. Она все знала заранее.
   - Если бы! - вскрикнула Полли.- Если бы я догадывалась, разве я была бы так убита горем?
   - По-моему, Альберта умерла очень вовремя, - произнесла пасторша с сатанинской усмешкой.- Не успев одуматься и расстроить твои блестящие планы на
   будущее.
   - Ничего ты не понимаешь,- устало сказала Полли.- Я никогда не желала ей смерти. Я хотела жить в этом доме вместе с нею, хотела, чтобы мы никогда не расставались.
 

16. ТВОЯ БОЛЬНАЯ СОВЕСТЬ ЗАГОВОРИЛА

   В холле настойчиво звонил телефон. Наконец трубку сняли, и старший полицейский Берггрен приоткрыл дверь.
   - Это из Стокгольма,- сообщил он, не входя в гостиную.- Какой-то редактор просит к телефону Мирьям Экерюд.
   - Какой еще редактор? Из моего журнала? - вскочила Мирьям.- Я должна узнать, в чем дело. Наверняка опять что-то не ладится.
   - Ушла,- неодобрительно сказал пастор.- Ну и воспитание! Ведь комиссар специально собрал нас здесь, чтобы уточнить подробности трагической гибели Альберты, и картина была уже почти ясна.
   В холле его племянница кричала, чуть не плача:
   - Нет! Только не пасторесса из Лунда! Но мы же… мы же раньше договорились!
   - Не выношу нынешних новомодных словечек,- заметил пастор.- Это так глупо и вульгарно. По-моему, «пасторесса» звучит просто дико.
   - Мы снова соберемся здесь через двадцать минут,- объявил комиссар Вийк и жестом пригласил адвоката Странда выйти с ним в холл.
   - У меня к тебе два поручения, и я хочу, чтобы ты начал действовать немедленно,- обратился комиссар к Сванте.- Прежде всего…
   - Отказывается от посвящения в сан? - раздраженно кричала Мирьям в телефонную трубку.- Ах, не от посвящения! От интервью в нашем журнале? Да она просто с ума сошла! Ведь мы пишем только о выдающихся личностях. Чем ей не нравятся Карин Сёдер, Барбру Альвинг или Камилла Мартин? А-а, вот в чем дело! Не хочет лишний раз мозолить глаза коллегам-мужчинам…
   На кухне комиссар Вийк снова как следует подкрепился кофе. Когда он опять вышел в холл, незадачливый редактор окончательно вывел Мирьям из себя.
   - Кто приехал? Мисс Ширли Стивенсон из Бостона? Она сегодня заходила к тебе? Она в Стокгольме? И у тебя не нашлось времени ее принять? Господи, спаси и помилуй! Да из всех наших кредиторов она единственная уже почти согласилась увеличить дотацию… Ну ладно, мне пора закругляться.
   Она сделала виноватую гримасу, когда комиссар выразительно показал ей на часы.
   - Что-что? - спросила Мирьям в трубку.- Почему я сижу в Скуге? Интересуются вечерние газеты и радио? Ну и прекрасно, раз ты ничего не знаешь, значит, тебе не о чем и разговаривать с ними.- Мирьям бросила трубку и с ненавистью сказала: - Гиена, падкая на сенсацию! Хотела бы я знать, на кого он еще работает.
   - Не тебе осуждать журналиста, который охотится за сенсациями,- ответил ей комиссар.- Скажи спасибо шефу полиции, что в этом доме ты избавлена от нашествия
   репортеров и фотографов. Андерс Лёвинг их даже близко к ограде не подпускает. А пресс-конференцию решил устроить в полицейском управлении.
   - Все равно противно,- сказала Мирьям, и первая прошла в гостиную.
   Чета Люнден по-прежнему сидела на диване. Полли и Еспер тихонько беседовали в углу среди цветов. Ни адвоката Странда, ни доктора Северина в гостиной не было.
   Комиссар сел в кресло и несколько минут задумчиво разглядывал бальзамины и нежные примулы. Кто ухаживал за ними, когда Альберты не стало? Жена пастора Люндена или его собственная мать?
   - Ночью со второго дня пасхи на третий,- начал он после долгой паузы,- умерла Альберта. Я навел кое-какие справки насчет алиби каждого из вас в тот вечер и в
   ту ночь.
   Полли Томссон, сидевшая в старинном кресле, подалась вперед и судорожно выдохнула:
   - Ну и что?
   - Полли,- комиссар обращался ко всем,- провела здесь воскресенье, а в понедельник в половине шестого вечера уехала автобусом в Эребру. В девять часов, еще до
   того, как Альберта открыла вьюшку и затопила печь, Полли уже сидела в стокгольмском поезде. Она часто ездит по этому маршруту, и кондуктор хорошо помнит ее.
   - А если он перепутал день? - подозрительно спросила Лиселотт.
   - Ничего он не перепутал, так как именно в тот день в поезде дебоширили пьяные подростки, и он запомнил, что Полли очень испугалась. К тому же она единственная из всех пассажиров не предъявляла к кондуктору никаких претензий по поводу разгулявшихся юнцов. В десять часов вечера, с небольшим опозданием, поезд пришел на Центральный вокзал в Стокгольме. А в половине одиннадцатого генеральша, квартира которой находится под квартирой Мирьям, видела, как Полли вышла из такси и вошла в подъезд. Эта генеральша - чистая находка, от нее ни одна мелочь не укроется.
   - Не совсем подходящее название для этой старой карги. Троглодит она, а не находка,- не удержался Еспер.
   - После отъезда Полли Альберту Фабиан навестили несколько человек,- продолжал комиссар.
   - Я отвез жену в гостиницу,- не дожидаясь вопроса, сказал пастор Люнден,- там в банкетном зале у них был дамский ужин. А сам заглянул на огонек к Альберте, и она угостила меня кофе. Это было примерно в шесть-полседьмого. Она чувствовала себя хорошо, но собиралась пораньше лечь.
   - Насколько я понимаю, ты, приехав, домой, тоже лег пораньше,- улыбнулся комиссар Вийк.
   Несмотря на румянец, было видно, как пастор покраснел.
   - Откуда ты это узнал? - смутился Рудольф Люнден.
   - Спроси лучше, откуда Эрк Берггрен знает все, что делается в этом городе и за его пределами.
   - Так чем же занимался дядя Рудольф, пока его жена прохлаждалась в гостинице? - спросил Еспер.- Неужели у него было свидание с дамой?
   Ответ пастора противоречил его высоким моральным устоям:
   - Если бы так! Это бы хоть отчасти меня оправдало.
   - То есть?
   - Я просто-напросто забыл встретить Лиселотт после ужина, как мы договорились. Не сдержал слова. Едва я лег в постель, как сразу словно провалился. Она звонила, но разбудить меня ей не удалось.
   - Значит, весь вечер ты был один? - спросил Кристер.- Тогда твоему алиби, как и твоим обещаниям,- грош цена. Ладно, продолжим разговор. Следующий гость! В восемь часов к Альберте заехала Мирьям, которая возвращалась из Норвегии в Стокгольм.
   - И которая ушла от Альберты, когда еще не было девяти,- поспешила вставить Мирьям.
   - Но все равно осталась в Скуге,- напомнил комиссар.
   - Я сидела у хозяйки ресторана «Три старушки», она подтвердит мое алиби.
   - Да, до без четверти двенадцать ты была там,- многозначительно сказал Кристер,- но потом ушла искать Эдуарда, который так и не объявился.
   - Точно, этот болван стоял и мерз там, в саду и, кстати, видел, как одна женщина тихонько проскользнула в дом через черный ход.
   Этот намек вызвал бурное негодование Лиселотт Люнден:
   - Мало ли что он сказал! Теперь я понимаю, как было на самом деле. Он сидел у Альберты и клянчил деньги. Она его выгнала. Он подождал возле дома, пока она заснет. А потом прокрался в дом и закрыл вьюшку.
   - Нет! Этого не может быть! - испуганно прошептала Полли.
   Но Мирьям, не отрывавшая от тетки ледяного взгляда, констатировала:
   - Это говорит твоя больная совесть!
   - Моя… совесть?.. Кристер оборвал их перепалку:
   - Давайте оставим домыслы и будем придерживаться правды. Итак, Лиселотт, после ужина тебя никто не встретил, а в сумочке у тебя оказалось всего семь крон. Поэтому тебе пришлось отправиться к своей невестке. Расскажи-ка нам об этом поподробнее.
   - Какие там подробности,- мрачно сказала Лиселотт.- Дверь в спальню была закрыта, но Альберта услыхала, как я поднималась по лестнице, и крикнула: «Кто там?» Она лежала в постели и читала толстую книгу, дрова в печке еще не прогорели. Я попросила денег на такси, она велела подать ей сумку и протянула мне бумажку в сто крон. Потом передала поклон Рудольфу, пожелала мне покойной ночи и снова раскрыла книгу. Я была у нее не больше десяти минут, этот проклятый америкашка должен был видеть не только, как я вошла, но и как я вышла. Однако об этом он умолчал.
   - Но ведь сотню, занятую у Альберты, ты на такси не тратила. Как же ты добралась до Лубергсхюттана?
   Маленькие черные глазки Лиселотт повеселели.
   - А я проголосовала,- сказала она,- и меня подвез ли три симпатичных парня.
   - Лиселотт! - возмутился пастор.- Ты компрометируешь нас перед моей паствой.
   - Парни тоже из твоей паствы,- отпарировала она. Еспер Экерюд громко фыркнул.
   - Если без двадцати двенадцать Альберта еще лежала и читала,- сказал он,- то в двенадцать она уже погасила свет. Ровно в двенадцать я проезжал мимо, возвращаясь из Филипстада. Могу поклясться, что в окнах было темно. Именно поэтому я и не осмелился тревожить ее, а поехал прямо в Стокгольм. В эту пору на дорогах пусто, и уже в половине третьего я был дома.
   - То же самое говорит и генеральша,- сказал комиссар Вийк.- У тебя «вольво» старой модели, а у Мирьям новый «пассат»? Кто из вас ездит быстрее?
   - Быстрее всех ездил Эдуардо.
   - Так я и думал. Одним словом, все вы держали свой путь от виллы Альберты. Теперь послушайте, что рассказала генеральша, и сделайте выводы. Полли Томсон приехала домой в двадцать два тридцать. Еспер Экерюд - в два тридцать пять. Без десяти три Эдуард Амбрас внес в подъезд лыжи и остальные вещи, а Мирьям Экерюд, которая отводила машину на стоянку, вернулась в пять минут четвертого.
   - Но мы… мы заправлялись по пути,- забеспокоилась Мирьям.
   Не дослушав, Кристер перебил ее и заговорил - новым, очень решительным тоном.
   - Теперь подведем итоги. Итак, на второй день пасхи у Альберты Фабиан было много посетителей. И не совсем случайно они нагрянули именно в тот день. Это был последний день праздников, вы все возвращались домой - кто после лыжной прогулки, кто после дамского ужина или поездки в Вермланд. Остается выяснить, какую цель преследовал каждый или почти каждый из вас. Что вам понадобилось от Альберты? Может, вас всех привела к ней одна и та же причина?
   В напряженной тишине, воцарившейся после вопроса комиссара, в гостиную незаметно вошел Сванте Странд и расположился со своим портфелем возле густавианского бюро.
   Мигнув за круглыми стеклами очков, пастор робко сказал:
   - Лиселотт уже объяснила, зачем она приходила к Альберте. Ты думаешь, что и мы все навестили мою сестру из таких же корыстных побуждений? Чтобы
   выманить или, мягче говоря, занять у нее денег?
   - Только не ты,- сказал Кристер,- и не Полли. Вы оба действительно любили Альберту, и оба равнодушны к материальным благам. Но это исключение из общего
   правила. Другим же из упомянутых гостей деньги были нужны позарез.
   - Что верно, то верно, - горько признался Еспер.- И один из них - это я. Нищий, безработный журналист. Хотя не я один такой неудачник. Лиселотт тоже не больно сладко живется с мужем-бессребреником, который до сих пор не выплатил старый-престарый долг за ученье. В голом пасторском доме нет ни ковров, ни красивой мебели. И Эдуарда Амбраса тоже счастливцем не назовешь- неудавшийся медик, вечно сидевший без гроша в
   кармане. Возможно, когда ему замаячило наследство, он разыскал Альберту, чтобы попросить у нее аванс в счет будущего.
   - Скотина! - взорвалась Мирьям.- Обрадовался - на мертвого все можно свалить. Чего доброго, ты и мне припишешь крушение карьеры?
   - Нет,- сказал Еспер и помрачнел еще больше. Дождавшись, чтобы беседа коснулась интересовавшей его темы, комиссар вмешался в их разговор.
   - А между тем именно Мирьям собиралась занять у Альберты самую большую сумму.
   - Что? - Еспер был ошарашен.- Тебе-то, зачем понадобились деньги?
   - Пусть тебе Кристер объяснит. Он же у нас все знает,- отрезала Мирьям.
   - К сожалению, не все,- спокойно ответил комиссар.- Но, согласись, если ты предупреждаешь тетку, что собираешься к ней заехать, и делаешь ради этого большой крюк, хотя путь от Трюсиля до Стокгольма и так не близкий, значит, тебя привело сюда очень серьезное дело. А самым серьезным делом в твоей жизни был и остается журнал «Мы - женщины». Стало быть, деньги тебе понадобились на него. Хотя бы на новую типографию, более конкурентоспособную и расположенную поближе к редакции.
   Мирьям сняла с серой бархатной юбки светлый волос.
   - Ну и что? - сказала она.- Если хотите знать, пожалуйста: тетя Альберта обещала устроить мне заем.
   - В таком случае я отсылаю мяч адвокату Странду,- сказал Кристер.
   Сванте откашлялся.
   - Я только что разговаривал с дедом и с управляющим того банка, через который фру Фабиан вела свои дела. Они в один голос твердят, что она была необыкновенно осторожна, когда дело касалось неприкосновенности основного капитала. Она никогда не давала поручительств и не имела обыкновения одалживать кому-либо крупные суммы.
   - В таком случае,- начала издательница ледяным тоном,- я вынуждена задать один вопрос. Считаешь ли ты меня способной убить родную тетку, чтобы таким
   образом получить средства для журнала?
   - Этого я не говорил,- ответил комиссар.- Я только считаю, что пришло время обобщить события того дня.
   Он встал и уступил кресло Даниелю Северину, который в эту минуту весьма кстати появился в дверях.
   - Прекрасно,- обрадовался Кристер.- Теперь я могу заручиться поддержкой домашнего врача Альберты. Я собираюсь набросать в общих чертах картину того дня.
   Стоя, он пункт за пунктом доводил до сведения присутствующих факты и результаты следствия.
   - Альберта устала, ей было холодно, встреча с Мирьям ее раздосадовала. Она затопила печь и легла в постель с книгой Лив Ульман. Поздний визит Лиселотт расстроил ее еще больше. Она отложила книгу и решила заснуть. В полночь, по словам Еспера, свет в ее комнате уже не горел.
   Комиссар подал знак доктору, и тот продолжил:
   - Альберта отравилась окисью углерода. Судебный эксперт считает, что вьюшка была закрыта около полуночи. Снотворного Альберта не принимала.
   - Альберта спала очень чутко,- добавил комиссар Вийк.- Как у всех музыкантов, слух у нее был превосходный. Почему же она не слышала, как убийца пробрался в спальню и закрыл трубу?
   - Если б убийца пробрался в спальню, она бы непременно проснулась,- пробасил доктор.- Только ни кому и в голову не пришло бы выбрать для убийства
   такой ненадежный способ.
   - Вы считаете его ненадежным?
   - Ненадежным и нелепым,- заключил доктор Северин.
   - Но если так…- прошептала Полли.- Если так, значит, ее не убили? Вы это хотите сказать?
   - Вот именно,- кивнул Кристер.- Альберту Фабиан никто не убивал. Она сама закрыла печную вьюшку, прежде чем потушить лампу. Ее погубили собственная
   небрежность и нетерпение.
   Все молчали.
   - Преступление здесь ни при чем,- в раздумье повторил он.- Это обыкновенный несчастный случай.
 

17. ОСТАЕТСЯ СТРАШНОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ

   - Но убийство в этом доме все-таки произошло,- сказал шеф полиции почти дружелюбно.- Молодой человек, скончавшийся в спальне Альберты, умер насильственной смертью. Он был отравлен ядом, который содержался в игле его необычного амулета.
   - Это не амулет, а орудие смерти,- громогласно изрек пастор.- Я ему так и сказал. И еще сказал, что он не должен возить в своем багаже смерть.
   Теперь все сидели на веранде. Пастор, его жена и Мирьям Экерюд расположились на угловом диване под портретом Франциски Фабиан. Еспер поставил свой стул возле сестры, а Полли расположилась на другом стуле у распахнутой двери в гостиную. Казалось, будто все, кроме Полли, стараются сбиться в кучу, ища друг у друга поддержку и утешение.
   На время обеда они получили необходимую передышку, но все равно сидели как в воду опущенные, не улучшилось настроение и за вечерним кофе. В этот ветреный, ненастный день к девяти уже стемнело, и даже веселые абажурчики Альберты не давали ощущения тепла и уюта.
   Вновь оказавшись в центре уголовного расследования, наследники окончательно упали духом.
   Первым на веранде появился Сванте Странд со своим вечным портфелем, он скромно примостился на табурете возле рояля.
   Шеф полиции и комиссар Вийк пришли одновременно. Кристер был молчалив и серьезен, а Лёвинг держался необычайно любезно, точно явился на светский прием.
   Однако тема была слишком мрачна для светской беседы.
   - Яд скорпиона оказался чрезвычайно высокой концентрации,- начал шеф полиции,- его ввели прямо в вену. К тому же действие яда усугубилось двумя таблетками снотворного.
   - Снотворного? - удивилась Полли.- Зачем Эдуард его принял?
   Мирьям отбросила со лба белокурую прядь.
   - Не будь дурой,- резко сказала она.- Миллионы людей каждую ночь глотают снотворное, надо или не надо.
   - А что он принял? - полюбопытствовала Лиселотт.
   - Мандракс,- коротко ответила Мирьям.
   - Вдобавок за ужином он выпил пол-литра красного, не меньше,- напомнил Андерс Лёвинг.
   - Ну и что из того? Эдуард пил красное вино, как воду.
   - Дело в том, что препарат мандракс, производимый довольно безответственной иностранной фирмой, в сочетании с алкоголем в некоторых случаях бывает причиной
   скоропостижной смерти. Мандракс угнетает функции жизненно важных центров - дыхания и кровообращения. А поскольку яд скорпиона действует на те же центры, смерть Эдуарда Амбраса наступила мгновенно.
   - Значит, он не мучился? - спросил Еспер Экерюд.
   - Скорее всего, он не успел даже проснуться. Но медицинская экспертиза этого еще не подтвердила.- Лёвинг обменялся взглядом с комиссаром Вийком и продолжал: - Зато дактилоскописты пришли к единому мнению.
   - И к какому же? - взволнованно спросил пастор.
   - Что ни на медальоне, ни на амулете, ни на колпачке от иглы нет никаких отпечатков пальцев.
   - Значит, убийца действовал в перчатках?- предположил Еспер.
   - Да,- ответил Лёвинг.- Фру Вийк сказала, что в кухне под мойкой всегда лежала пара тонких резиновых перчаток. Они исчезли. А это означает только одно…
   - Предумышленное убийство?
   - Да. Предумышленное убийство.
   - Какая нелепость,- пробормотала Полли, ни к кому не обращаясь.- Приехать бог знает откуда только затем, чтобы здесь погибнуть.
   - Мог бы вообще держаться подальше отсюда,- беспощадно сказала Лиселотт.- И ему и нам было бы лучше.
   Но Рудольф Люнден не разделял их мнения.
   - Он был из семьи Фабиан,- задумчиво сказал он.- И вполне естественно, что поиски в конце концов привели его сюда. Меня удивляет другое - почему никто из нас досих пор не знал о его существовании. Разве не следовало постараться разыскать его еще двенадцать лет назад, когда умер управляющий Фабиан?
   У присутствующего тут адвоката хватило такта принять виноватый вид. Шеф полиции и Кристер Вийк переглянулись; судя по всему, они заранее распределили между собой роли в этом спектакле.
   Кристер опирался на старинный секретер красного дерева, который стоял между двумя дверями - в гостиную и в прихожую. С этого места вся веранда была у него как на ладони.
   - Безусловно,- поддержал пастора комиссар,- Эдуарда Амбраса, как наследника Фабиана, следовало тогда же вызвать, чтобы он присутствовал во время описи
   имущества и защищал свои права или хотя бы поручил это дело своему поверенному. Однако ничего этого предпринято не было.
   - Интересно, почему? - спросил пастор.- Неужели юристы совершили такую грубую ошибку?
   - Я навел кое-какие справки,- невозмутимо продолжал Кристер.- И пришел к выводу, что промах, допущенный Сванте Страндом Старшим, нельзя ставить ему в
   вину. Во-первых, пока Альберта была жива, наследство, оставленное мужем, все равно принадлежало ей, поэтому объявлять в газетах розыск наследников было бессмысленно. Во-вторых, не так просто найти членов семьи, покинувших Лубергсхюттан в тысяча девятьсот двадцать втором году и уже из Гётеборга переехавших в Венесуэлу, а затем в Колумбию и Бразилию.
   - Верно, верно,- согласился пастор.- К тому же Латинская Америка - это настоящие джунгли.
   - Кроме того, Пепита Фабиан второй раз вышла замуж, а ее сын переменил имя и фамилию, став Карлосом Амбрасом. Его родные потеряли шведское гражданство и всякую связь с родиной задолго до его смерти в тысяча девятьсот сорок девятом году.
   - Однако Франс Эрик все-таки узнал о смерти своего младшего брата,- напомнил Рудольф Люнден.- Как, по-вашему, откуда?