Страница:
Хотя табаны представляют из себя заведения, очень корейские по своему духу и кажущиеся вполне традиционными, появились они сравнительно недавно, около столетия назад. Ведут свое происхождение табаны от тех кофейных и чайных, что существовали при первых гостиницах европейского типа. Любопытно, что история такого, казалось бы, типично корейского заведения как табан, связана с Россией. Первый в Корее табан появился в гостинице, которая принадлежала госпоже Зонтаг, сестре жены Карла Вебера, первого российского посланника в Сеуле. Вообще говоря, госпожа Зонтаг сыграла немалую роль в истории корейского быта. В частности, в свое время именно она познакомила корейский двор с кофе и пристрастила к этому напитку Кочжона. Она же первая научила корейских придворных дам готовить европейские блюда и пользоваться западной косметикой. В награду за все это ей в начале века и была пожалована привилегия открыть в Сеуле первую корейскую гостиницу западного типа. Эта гостиница - тема для особого рассказа (надеюсь, мы к этому еще вернемся), но сейчас для нас важно, что при ней и был открыт первый в Корее табан. Таким образом, традиция табанов - русская по происхождению, хотя, конечно, и кореизированная.
В начале века табаны воспринимались как заведения иностранные и, значит, экзотические. Были они тогда очень дороги, так что регулярно посещать их могли лишь немногие. Табаны в современном смысле слова, то есть относительно дешевые заведения, где можно было назначить встречу, попить чай или (гораздо чаще) кофе, стали появляться только в двадцатые годы. Количество их быстро росло, и в 1944 г. в Сеуле действовало уже 60 чайных этого типа. В то время табаны все-таки оставались довольно дорогими заведениями, в некоторых из них даже играли пианисты или скрипачи, а в остальных стояли патефоны - тоже недешевый аппарат по тем нищим временам. Многие из существовавших в то время табанов оставили немалый след в корейской культуре. Редкая публикация по истории корейского театра или кинематографа в колониальный период обходится без упоминания табана "Какаду", который открыл в 1927 г. режиссер Ли Кен Сон, и который был одним из излюбленных мест встреч тогдашней сеульской богемы.
Говоря о роли табанов в колониальном Сеуле, не следует забывать, что в те времена в городе почти не было ресторанов и кафе, которые были бы доступны по ценам рядовому корейскому интеллигенту. Корейский литературовед О Сэн Кен пишет о табанах колониальных времен: "Табан, где можно было пить кофе или чай, слушать музыку, мечтать или писать был, возможно, единственным местом, где интеллигент в те времена мог почувствовать некую примиренность с жизнью. Туда шли те, кто терпел материальные и духовные неудачи, это было место усталых и подавленных, любимое пристанище интеллектуальных бродяг".
Резкое удешевление и упрощение табанов произошло после Освобождения страны в 1945 г. Удешевление пошло чайным на пользу и привело к их стремительному распространению. Во многом популярность табанов была вызвана именно тогдашней корейской нищетой. В разоренной стране не хватало мест, куда могли придти небогатые люди, где можно было бы переговорить двум мелким торговцам или посидеть молодежной компании (часто - безработной, и почти всегда - весьма ограниченной в средствах). После освобождения численность табанов начала стремительно возрастать: в 1950 г. в Сеуле их было 286, в 1960 г. - 1041, в 1977 г. - 3351, в 1983 г. - 7026, а в 1987 г. - 9177. Таким образом, они быстро превратились в массовые учреждения. Впрочем, остались среди них и табаны "со своей публикой", местные варианты доперестроечного ленинградского "Сайгона", где охотно собираются всяческие непризнанные литературные гении и те, кто считал себя таковыми.
Типичный корейский табан - просторное помещение, чаще всего тонущее в специально созданном полумраке. Обычно табаны, как, кстати сказать, и рестораны европейской кухни, находятся не на первых этажах домов, а либо в подвальных помещениях либо же на втором, а то и на третьем этаже. Столики, окруженные массивными низкими креслами или диванами, обычно отгорожены один от другого невысокими перегородками, так что разговоры посетителей не мешают их соседям. Однако эта предосторожность довольно излишняя, ибо в дневное время (за исключением обеденного перерыва, который в корейских учреждениях начинается в 12:00 и заканчивается около 13.00) табаны пустуют и в них редко бывают занято больше двух-трех столиков. В некоторых табанах тихо играет музыка. Любопытно, что, по воспоминаниям старых сеульцев, в чайных двадцатых годов музыка была очень громкой, а тихие мелодии вошли в моду лишь к концу японского правления. Интерьер чайных обычно оформляется с некоторой претензией на "западность" (сказывается их полузабытое уже русско-европейское происхождение): неяркие светильники, низкая мягкая мебель, картины на стенах. Как и в ресторанах, на которые табаны немного похожи по своему оформлению, там нет мест для сидения на полу и все посетители располагаются на заморский лад в креслах или на диванах. Наконец, и называются работницы табанов "по-западному": официантку именуют "речжи" (то есть lady), а управляющую - "мадам".
Пришедшему в табан посетителю официантка (самообслуживание в традиционных чайных не практикуется) сразу же приносит на подносе стакан воды или, реже, ячменного отвара: зимой - горячего, летом - холодного. Собственно говоря, некоторые посетители так ничего и не заказывают, а проводят время, потягивая этот отвар, который подается бесплатно, однако в целом так вести себя не принято. Меню, которое не отличается особым разнообразием, лежит на каждом столике. В "классических" табанах нет ни выпечки, ни вообще каких-либо закусок, равно как и спиртного - там подают только безалкогольные напитки. В таком табане посетителям предлагают кофе, женьшеневый чай, три-четыре вида травяных настоев, которые в Корее, собственно, и называются "чаем", и сок или какие-то прохладительные напитки. Чай в нашем понимании - черный ли, зеленый ли - можно найти далеко не во всех табанах, так как корейцы, в отличие от своих соседей - китайцев, японцев и русских - отнюдь не являются горячими приверженцами этого напитка. Кофе в традиционных чайных подают только растворимый, варить его там не принято. Обычно официантка не только насыпает в чашку порошок растворимого кофе, но и добавляет туда по своему разумению сахар и сухие сливки (настоящее, "живое" молоко в Корее в кофе добавляют редко). На столе в табанах всегда стоят пепельницы, и большинство посетителей-мужчин там курит. Вообще заметим, что западная кампания по борьбе с курением сейчас (в середине 1990-х гг.) еще не слишком чувствуется в Корее, и специальные отделения для курящих там можно встретить только в некоторых дорогих ресторанах подчеркнуто западного типа.
Цены в табанах довольно значительные - чашка чая или кофе стоит от одной до двух тысяч вон, в то время как пакетик, из которого сделан этот напиток, в любом магазине можно купить за несколько десятков вон. Тем не менее, табаны очень популярны как место встреч, коротких деловых бесед, просто отдыха. Коллективный обед в корейском ресторане часто завершается походом всей компании в один из ближайших табанов. Эта привычка становится еще более понятной, если учесть, что в корейских ресторанах (за исключением тех из них, которые специализируются на европейской кухне) практически никогда не подают ни кофе, ни иных напитков, ни десерта, а еду запивают ячменным отваром или просто водой.
В начале восьмидесятых у классического табана появился серьезный конкурент - американская кофейная. Эти кофейные полтора десятилетия большое распространение в Корее называют на английский лад "кофе-шоп" (англ. "coffee-shop"). Появились они только после 1980 г., однако в последние годы они активно вытесняют традиционные табаны. "Кофе-шопы" пользуются особой популярностью среди городской молодежи, для которой они символизируют приобщенность к столь престижной в этой среде западной, американской цивилизации. Корейский "кофе-шоп" старательно имитирует американскую кофейную: современный дизайн, яркое, но тщательно продуманное освещение, легкие столики, хороший (не растворимый) кофе, черный чай и, даже, немного кондитерских изделий или сладостей в сияющей стеклянной витрине. Важной особенностью кофе-шопов является то, что там подают настоящий, сваренный из зерен, а не растворимый кофе, причем обычно посетителям предлагается довольно большой, до десятка наименований, выбор различных видов кофе. Иногда там можно попробовать "капуччино" или "мокко", хотя качество его, увы, куда ниже, чем у германского или итальянского оригинала. Цены в "кофе-шопах" несколько ниже, чем в традиционных табанах, так как там обычно нет официанток, и работа идет по принципу самообслуживания. Если уж в "кофе-шопе" западного образца есть еще официантки, то будьте уверены: цены в таком заведении будут заоблачными (чашка кофе - не менее 3 долларов). В отличие от табанов, обнаружить которые во многих случаях можно только по вывеске, "кофе-шопы" обычно располагаются на первых этажах домов, за яркими зеркальными окнами. Всем своим щеголеватым видом они подчеркивают роль своеобразных форпостов западной потребительской цивилизации.
Есть в Корее и еще одни вид чайных - традиционные корейские чайные, которые являются прямыми потомками подобных заведений, существовавших при династии Ли. В них подают не стандартные кофе, соки или изготовленный из порошка женьшеневый чай, а разнообразные традиционные настойки, многие из которых принято считать лекарственными и которые готовятся по старинным рецептом. Сейчас подобные чайные встречаются довольно редко, так как они рассчитаны на любителей и ценителей традиционных напитков, которых остается все меньше и меньше.
2.21 ХРАМЫ ТОРГОВЛИ
Если современное южнокорейское общество - это общество потребления, то его храмом, конечно, является универмаг. Универмаг - это французское изобретение середины прошлого века, а в Корее история универмагов началась семьдесят лет назад, когда в Сеуле был открыт первый магазин этого типа. В тридцатые годы в Сеуле действовало уже 5 универмагов: 4 японских и 1 корейский. Любопытно, что два из них, сменив японских владельцев на корейских, сохранились до наших дней и в середине 1990-х гг. продолжали благополучно работать ("Мидопа" и "Синсеге" в центральном Сеуле, правда здание "Мидопы" было несколько лет назад перестроено до полной неузнаваемости).
Вся организация корейских универмагов, их архитектура, принятые в них формы торговли и обслуживания скопированы с японских образцов. Вообще говоря, те, кому довелось побывать и в Японии, и в Корее, отмечают крайнее сходство систем торговли, существующих в этих двух странах. Принципы функционирования универмагов заимствовали у японцев не только в Корее, но во всей Восточной Азии. Универмаги Тайваня, Малайзии и Индонезии как две капли воды похожи на корейские и японские.
В то же время корейская система универмагов имеет и некоторые отличия от японской. Например, в Японии популярностью пользуются не только гигантские многоэтажные торговые комплексы, но и небольшие, в 2-3 этажа, местные универмаги, расположенные в жилых районах. В Корее таких универмагов почти нет, все универмаги здесь - гигантские. Во-вторых, японские универмаги часто соседствуют с узловыми станциями метро или железной дороги, образуя с ними один комплекс. В Сеуле есть, пожалуй, только один подобный универмаг - "Лоттэ" на станции ?ндынпхо, хотя некоторые универмаги в провинциальных городах тоже совмещены с железнодорожными или автобусными вокзалами.
С самого своего появления в Корее универмаги создавались как магазины для богатых или, по меньшей мере, весьма обеспеченных людей. В целом, таковыми остаются они и поныне. Возможность регулярно делать покупки в универмаге - привилегия, доступная очень и очень немногим. Причина проста: дороговизна. Стоят товары в универмаге куда больше, чем в магазинах и лавках всех других типов. Это неизбежно, ведь эксплуатация роскошного здания со всеми этими лифтами, эскалаторами, подземными автостоянками, равно как и содержание большого штата продавщиц обходится владельцам в немалые деньги. Поэтому уровень накладных расходов в универмаге всегда заметно выше, чем в любом другом торговом заведении, и это не может не сказываться на цене. Для одежды или промтоваров, например, разница в цене на один и тот же товар между универмагом и рынком может быть трехкратной и уж, во всяком случае, она не менее, чем полуторакратная. Вдобавок, в универмаге покупатель лишен возможности поторговаться, цены на все товары там жестко фиксированы. Как говаривал Остап Бендер, "торг здесь неуместен". Для большинства корейцев и, особенно, кореянок, посещение универмагов является своего рода аттракционом, ибо покупать там одежду или промтовары могут позволить себе только весьма богатые люди. Отчасти, правда, дороговизна компенсируется лучшим качеством товаров (за этим в универмагах следят), но это - далеко не полная компенсация.
Большинство корейских универмагов принадлежит крупным многоотраслевым концернам - "чэболь", которые вообще играют в южнокорейской экономики доминирующую роль. По состоянию на 1994 г., наиболее крупная (по объему продаж) сеть универмагов принадлежала концерну "Лотта". За ней следовали сети "Синсегйе" и "Хендэ" (последняя также была собственностью известного концерна).
Для большинства корейских покупателей универмаг является островом и символом западной потребительской культуры, хотя и с определенным местным колоритом. Типичный для корейских магазинов старого образца беспорядок там отсутствует, все сверкает чистотой, товары аккуратно разложены по полкам, всюду подтянутые и симпатичные молоденькие продавщицы в красивой форме (во многих универмагах в принципе не берут на работу женщин старше 25 лет). Открыты корейские универмаги с 10 или 10:30 до 19:00 или, реже, до 19:30, причем понедельник, как правило, является выходным днем.
Архитектура корейских универмагов очень традиционна, почти все они имеют одинаковую планировку. В типичном корейском универмаге от трех до семи подземных этажей. В самых нижних из них располагаются обширные автостоянки, а верхний подземный этаж (его называют B1 - от англ. Basement-1), как правило, отдан продовольственному отделу и небольшим закусочным. В надземных этажах, которых может быть от пяти до десяти, располагаются отделы, торгующие одеждой, электроникой, посудой, мебелью, игрушками и другими промтоварами. Наконец, последние один или два этажа универмага заняты так называемой "ресторанной галереей": там располагаются многочисленные корейские, китайские, японские, европейские и другие рестораны. Там же обычно есть и небольшой отдел, где продаются произведения искусства, главным образом - картины и скульптуры, которые должны украсить собой дома и квартиры корейской верхушки.
С одного этажа на другой можно попасть по эскалатору. Есть там и лифты, в которых, как правило, у дверей стоят симпатичные лифтерши в стандартной форме и с сильно напудренными лицами (по доле трат на косметику в семейном бюджете Корея находится на втором месте в мире). Каждый раз, когда лифт останавливается на очередном этаже, эти барышни нежными голосами сообщают: "Этаж такой-то. Отделы такие-то". "Всего доброго, уважаемые гости!" (это вслед выходящим). "Здравствуйте, уважаемые гости!" (это уже - навстречу входящим). Улыбка-поклон-объявление, улыбка-поклон-объявление, улыбка-поклон-объявление, и так - по 10 часов в день... Одна моя знакомая российская предпринимательница, видя эту картину, всегда начинает что-то причитать по поводу растрат фонда заработной платы. В действительности проблема стоит далеко не так остро, ведь зарплата у этих ангельских созданий, скажем мягко, скромная. А вот обычные лестницы можно найти, пожалуй, только в нескольких универмагах старой постройки, возведенных еще при японцах, и сохранившихся до наших дней. На случай пожара и т.п. непредвиденных происшествий существуют, конечно, аварийные лестницы, но ими обычно не пользуются.
Хотя высокие цены в универмагах и отпугивают посетителей, нельзя сказать, что эти учреждения играют в корейской торговой сети чисто символическую роль. Корейцы побогаче, не говоря уж о самых богатых, делают там покупки довольно часто: во-первых (и в главных!), потому что это престижно; во-вторых, потому что товары в универмаге, хотя и дороже, но зато гарантированного качества. Если же говорить о продовольственных отделах, то там покупателей просто много, ибо цены на продукты в универмаге обычно даже несколько ниже, чем в обычной лавочке, не говоря уж о появившихся в последнее десятилетие магазинах круглосуточной торговли.
Ежедневно проводимые в продовольственных отделах универмагов распродажи и шумно-веселые рекламные кампании привлекают туда также и посетителей со средним достатком. Где еще удастся бесплатно попробовать свежеприготовленный рекламируемый продукт, да еще, если повезет, выпить стаканчик неизвестного еще широким слоям покупателей и поэтому рекламируемого напитка?
В последние годы количество людей, которые готовы делать покупки в универмагах, существенно выросло. Даже экономический кризис 1997-1998 гг. только ненадолго затормозил рост корейских универмагов, но не остановил его, а активизация торговли в универмагах в первой половине 1999 года стала одним из признаков оздоровления национальной экономики. Повышение уровня жизни в последние полтора-два десятилетия привело к тому, что многие горожане теперь предпочитают переплатить, но получить гарантированно хороший товар. Подтверждает это и недавний опрос, проведенный среди молодых сотрудниц сеульских фирм. Опрошенные - незамужние молодые женщины с университетским образованием - в большинстве своем как раз принадлежат к новому поколению городских средних слоев. По данным опроса, 38% его участниц покупает одежду по преимуществу в универмаге, 34% - на больших центральных рынках, 14% - в обычных магазинах. Конечно, среди представительниц старшего поколения, выросших если и не в нужде, то в весьма скромном достатке, и привыкших экономить деньги, доля поклонниц универмагов существенно меньше.
Наличие универмага в том или ином городке является важным показателем его респектабельности. В городах с населением менее 200 тысяч человек универмагов, за некоторыми исключениями, нет вовсе. Не случайно, что в Сеуле, где сосредоточено 23% населения Кореи, находится сейчас 60% всех корейских универмагов, да и среди остальных 40% значительная часть расположена в непосредственной близости от столицы. Это и понятно: в небольших городах нет или почти нет того самого слоя обеспеченных людей, которые только и в состоянии систематически покупать товары в универмагах. Более того, даже в Сеуле и иных крупных городах универмаги обычно располагаются в районах побогаче. Если тот или иной универмаг все-таки находится на окраине города, то он обычно служит центром небольшого района увеселительных заведений разного рода - пивных, ресторанов, салонов игровых автоматов и т.п.
2.22 КОНЕЦ ЭПОХИ ДОМОХОЗЯЕК?
Все, кто побывал в Корее, хорошо знают, что в целом она и в наши дни остается страной домохозяек, что большинство кореянок после замужества не работает. Впрочем в последнее время эта картина потихоньку меняется, и вопрос о трудоустройстве женщин встает здесь все с большей остротой.
Надо сказать, что до недавнего времени, примерно до начала восьмидесятых годов, такого вопроса в Корее не существовало. Все были уверены, что замужняя женщина работать и не может, и не должна. Даже если до замужества кореянка и работала (в послевоенный период это стало обычным явлением), то свадьба в обязательном порядке означала увольнение, причем не всегда - добровольное: до недавнего времени в большинстве фирм женщину после вступления в брак увольняли автоматически. Конечно, в семьях торговцев, мелких предпринимателей, фермеров, женщина на деле часто трудилась ничуть не меньше своего мужа, однако при этом она вкалывала на принадлежащем мужу предприятии, а не где-то на стороне.
Это означало, что в большинстве корейских семей зарплата мужа являлась не просто главным, но и практически единственным источником денежного дохода. По данным статистики, в 1970 году 92% дохода в корейской семье давала работа ее главы, в то время как совокупный заработок всех остальных членов семьи, включая, разумеется, и доходы жены, обеспечивал только 8% поступлений в семейный бюджет. В идеале жена, которую не случайно традиционно называли "внутренний человек", "человек нашего дома" должна была вести хозяйство, воспитывать детей и контролировать финансы (в подавляющем большинстве корейских семей, как это ни покажется странным русским читателям, все деньги находятся в руках жены). Вплоть до конца 1970-х гг. производственная и общественная деятельность считались сферами, в которых женщинам (по крайней мере, замужним) места нет и не должно быть.
Ситуация стала меняться лет пятнадцать-двадцать назад, причем главными инициаторами перемен стали сами женщины - молодые кореянки с высшим образованием. Как только эти барышни с дипломами стали в больших количествах появляться в Корее (а произошло это около 1980 г.), они все чаще отказывались следовать вековым традициям: сначала терпеливо ждать, когда родители найдут им подходящего мужа, а потом, после свадьбы, превращаться в домохозяек. Они стали стремиться к собственной карьере, собственному доходу, собственной жизни. Залогом этого, с точки зрения этого нового поколения образованных кореянок, должна стать именно работа, в том числе и работа после замужества. В наши дни заявление той или иной студентки о том, что она хотела бы в будущем стать домохозяйкой, обычно вызывает у ее подруг самую ироническую реакцию, рассматривается как показатель "отсталости" и "непрогрессивности". Инициативу, повторяю, проявляет элита, а в низах вопрос о трудоустройстве особых споров не вызывает, там он по-прежнему решается с точки зрения простой экономической необходимости: хватает на жизнь зарплаты мужа - жена не работает, не хватает работает.
На изменение отношения к проблеме "женщина и работа" (а, точнее, на само возникновение этой проблемы) огромное влияние оказало резкое увеличение числа женщин с высшим образованием. До конца 1960-х гг. высшее образование было для женщин почти недоступно, да и не считалось необходимым. Еще в 1977 г. в Корее только 33% опрошенных родителей сказали, что они хотели бы в перспективе дать своим дочерям высшее образование. Если учесть, что для сыновей эта цифра составила тогда 55,5%, то налицо был серьезный разрыв. Однако спустя всего лишь 13 лет, в 1990 г., университетский диплом считали необходимым для своих дочерей - 61,3%, а для сыновей - 61,9% опрошенных. Правда, корейские родители, стремясь дать своим дочерям высшее образование, воспринимают его в первую очередь как необходимое условие удачного замужества (в Корее девушке без диплома практически невозможно выйти за университетского выпускника). Однако какими бы мотивами не руководствовались корейские родители, отправляя своих дочерей в университеты, там молодые кореянки неизбежно знакомятся с идеями женского равноправия и проникаются ими (до определенной степени). Корейские университеты во многом подражают американским, большинство ведущих корейских профессоров писало свои диссертации в Америке, так что не удивительно, что именно среди корейской профессоров феминистские идеи получили распространение.
Однако на практике желание работать, присущее большинству молодых кореянок - университетских выпускниц, по-прежнему трудноисполнимо. Главным препятствием на пути к его осуществлению является подход к женщинам со стороны руководства корейских компаний. Большинство корейских менеджеров и в наши дни уверено, что женщина - плохой работник, так сказать, по определению. Как отмечает справочник по трудоустройству: "Большинство руководителей фирм считает, что женщины по сравнению с мужчинами пассивны и что у них недостаточно развито чувство ответственности за порученное дело. Особо это относится к замужним женщинам, которые из-за беременностей, родов, ухода за детьми и домашних проблем не могут всецело посвятить себя работе". Возможно, что подобный подход не совсем уж безоснователен. От служащего корейской фирмы ожидается, что он будет работать по 10-12 часов в день, в лучшем случае - с одним выходным в неделю и практически без отпуска. Понятно, что немногие семейные женщины могут и хотят выдерживать подобный ритм.
Говоря о тех женщинах, которые все-таки сумели после университета устроиться на работу, не следует забывать о двух обстоятельствах. Во-первых, "трудоустройство" далеко не всегда означает "трудоустройство по специальности". Как и в Японии, для владельцев корейских фирм миловидные конторские барышни в обязательной униформе (форменную одежду в большинстве компаний должны носить только женщины) являются, как правило, лишь живым украшением их офиса. Как пишет одно из пособий по деловому этикету: "В целом в нашей стране руководители фирм ожидают, что именно сотрудницы-женщины будут создавать очарование фирме... С точки зрения руководителя, его сотрудницы, подобно свежим благоуханным цветам, должны создавать в офисе особую атмосферу".
В начале века табаны воспринимались как заведения иностранные и, значит, экзотические. Были они тогда очень дороги, так что регулярно посещать их могли лишь немногие. Табаны в современном смысле слова, то есть относительно дешевые заведения, где можно было назначить встречу, попить чай или (гораздо чаще) кофе, стали появляться только в двадцатые годы. Количество их быстро росло, и в 1944 г. в Сеуле действовало уже 60 чайных этого типа. В то время табаны все-таки оставались довольно дорогими заведениями, в некоторых из них даже играли пианисты или скрипачи, а в остальных стояли патефоны - тоже недешевый аппарат по тем нищим временам. Многие из существовавших в то время табанов оставили немалый след в корейской культуре. Редкая публикация по истории корейского театра или кинематографа в колониальный период обходится без упоминания табана "Какаду", который открыл в 1927 г. режиссер Ли Кен Сон, и который был одним из излюбленных мест встреч тогдашней сеульской богемы.
Говоря о роли табанов в колониальном Сеуле, не следует забывать, что в те времена в городе почти не было ресторанов и кафе, которые были бы доступны по ценам рядовому корейскому интеллигенту. Корейский литературовед О Сэн Кен пишет о табанах колониальных времен: "Табан, где можно было пить кофе или чай, слушать музыку, мечтать или писать был, возможно, единственным местом, где интеллигент в те времена мог почувствовать некую примиренность с жизнью. Туда шли те, кто терпел материальные и духовные неудачи, это было место усталых и подавленных, любимое пристанище интеллектуальных бродяг".
Резкое удешевление и упрощение табанов произошло после Освобождения страны в 1945 г. Удешевление пошло чайным на пользу и привело к их стремительному распространению. Во многом популярность табанов была вызвана именно тогдашней корейской нищетой. В разоренной стране не хватало мест, куда могли придти небогатые люди, где можно было бы переговорить двум мелким торговцам или посидеть молодежной компании (часто - безработной, и почти всегда - весьма ограниченной в средствах). После освобождения численность табанов начала стремительно возрастать: в 1950 г. в Сеуле их было 286, в 1960 г. - 1041, в 1977 г. - 3351, в 1983 г. - 7026, а в 1987 г. - 9177. Таким образом, они быстро превратились в массовые учреждения. Впрочем, остались среди них и табаны "со своей публикой", местные варианты доперестроечного ленинградского "Сайгона", где охотно собираются всяческие непризнанные литературные гении и те, кто считал себя таковыми.
Типичный корейский табан - просторное помещение, чаще всего тонущее в специально созданном полумраке. Обычно табаны, как, кстати сказать, и рестораны европейской кухни, находятся не на первых этажах домов, а либо в подвальных помещениях либо же на втором, а то и на третьем этаже. Столики, окруженные массивными низкими креслами или диванами, обычно отгорожены один от другого невысокими перегородками, так что разговоры посетителей не мешают их соседям. Однако эта предосторожность довольно излишняя, ибо в дневное время (за исключением обеденного перерыва, который в корейских учреждениях начинается в 12:00 и заканчивается около 13.00) табаны пустуют и в них редко бывают занято больше двух-трех столиков. В некоторых табанах тихо играет музыка. Любопытно, что, по воспоминаниям старых сеульцев, в чайных двадцатых годов музыка была очень громкой, а тихие мелодии вошли в моду лишь к концу японского правления. Интерьер чайных обычно оформляется с некоторой претензией на "западность" (сказывается их полузабытое уже русско-европейское происхождение): неяркие светильники, низкая мягкая мебель, картины на стенах. Как и в ресторанах, на которые табаны немного похожи по своему оформлению, там нет мест для сидения на полу и все посетители располагаются на заморский лад в креслах или на диванах. Наконец, и называются работницы табанов "по-западному": официантку именуют "речжи" (то есть lady), а управляющую - "мадам".
Пришедшему в табан посетителю официантка (самообслуживание в традиционных чайных не практикуется) сразу же приносит на подносе стакан воды или, реже, ячменного отвара: зимой - горячего, летом - холодного. Собственно говоря, некоторые посетители так ничего и не заказывают, а проводят время, потягивая этот отвар, который подается бесплатно, однако в целом так вести себя не принято. Меню, которое не отличается особым разнообразием, лежит на каждом столике. В "классических" табанах нет ни выпечки, ни вообще каких-либо закусок, равно как и спиртного - там подают только безалкогольные напитки. В таком табане посетителям предлагают кофе, женьшеневый чай, три-четыре вида травяных настоев, которые в Корее, собственно, и называются "чаем", и сок или какие-то прохладительные напитки. Чай в нашем понимании - черный ли, зеленый ли - можно найти далеко не во всех табанах, так как корейцы, в отличие от своих соседей - китайцев, японцев и русских - отнюдь не являются горячими приверженцами этого напитка. Кофе в традиционных чайных подают только растворимый, варить его там не принято. Обычно официантка не только насыпает в чашку порошок растворимого кофе, но и добавляет туда по своему разумению сахар и сухие сливки (настоящее, "живое" молоко в Корее в кофе добавляют редко). На столе в табанах всегда стоят пепельницы, и большинство посетителей-мужчин там курит. Вообще заметим, что западная кампания по борьбе с курением сейчас (в середине 1990-х гг.) еще не слишком чувствуется в Корее, и специальные отделения для курящих там можно встретить только в некоторых дорогих ресторанах подчеркнуто западного типа.
Цены в табанах довольно значительные - чашка чая или кофе стоит от одной до двух тысяч вон, в то время как пакетик, из которого сделан этот напиток, в любом магазине можно купить за несколько десятков вон. Тем не менее, табаны очень популярны как место встреч, коротких деловых бесед, просто отдыха. Коллективный обед в корейском ресторане часто завершается походом всей компании в один из ближайших табанов. Эта привычка становится еще более понятной, если учесть, что в корейских ресторанах (за исключением тех из них, которые специализируются на европейской кухне) практически никогда не подают ни кофе, ни иных напитков, ни десерта, а еду запивают ячменным отваром или просто водой.
В начале восьмидесятых у классического табана появился серьезный конкурент - американская кофейная. Эти кофейные полтора десятилетия большое распространение в Корее называют на английский лад "кофе-шоп" (англ. "coffee-shop"). Появились они только после 1980 г., однако в последние годы они активно вытесняют традиционные табаны. "Кофе-шопы" пользуются особой популярностью среди городской молодежи, для которой они символизируют приобщенность к столь престижной в этой среде западной, американской цивилизации. Корейский "кофе-шоп" старательно имитирует американскую кофейную: современный дизайн, яркое, но тщательно продуманное освещение, легкие столики, хороший (не растворимый) кофе, черный чай и, даже, немного кондитерских изделий или сладостей в сияющей стеклянной витрине. Важной особенностью кофе-шопов является то, что там подают настоящий, сваренный из зерен, а не растворимый кофе, причем обычно посетителям предлагается довольно большой, до десятка наименований, выбор различных видов кофе. Иногда там можно попробовать "капуччино" или "мокко", хотя качество его, увы, куда ниже, чем у германского или итальянского оригинала. Цены в "кофе-шопах" несколько ниже, чем в традиционных табанах, так как там обычно нет официанток, и работа идет по принципу самообслуживания. Если уж в "кофе-шопе" западного образца есть еще официантки, то будьте уверены: цены в таком заведении будут заоблачными (чашка кофе - не менее 3 долларов). В отличие от табанов, обнаружить которые во многих случаях можно только по вывеске, "кофе-шопы" обычно располагаются на первых этажах домов, за яркими зеркальными окнами. Всем своим щеголеватым видом они подчеркивают роль своеобразных форпостов западной потребительской цивилизации.
Есть в Корее и еще одни вид чайных - традиционные корейские чайные, которые являются прямыми потомками подобных заведений, существовавших при династии Ли. В них подают не стандартные кофе, соки или изготовленный из порошка женьшеневый чай, а разнообразные традиционные настойки, многие из которых принято считать лекарственными и которые готовятся по старинным рецептом. Сейчас подобные чайные встречаются довольно редко, так как они рассчитаны на любителей и ценителей традиционных напитков, которых остается все меньше и меньше.
2.21 ХРАМЫ ТОРГОВЛИ
Если современное южнокорейское общество - это общество потребления, то его храмом, конечно, является универмаг. Универмаг - это французское изобретение середины прошлого века, а в Корее история универмагов началась семьдесят лет назад, когда в Сеуле был открыт первый магазин этого типа. В тридцатые годы в Сеуле действовало уже 5 универмагов: 4 японских и 1 корейский. Любопытно, что два из них, сменив японских владельцев на корейских, сохранились до наших дней и в середине 1990-х гг. продолжали благополучно работать ("Мидопа" и "Синсеге" в центральном Сеуле, правда здание "Мидопы" было несколько лет назад перестроено до полной неузнаваемости).
Вся организация корейских универмагов, их архитектура, принятые в них формы торговли и обслуживания скопированы с японских образцов. Вообще говоря, те, кому довелось побывать и в Японии, и в Корее, отмечают крайнее сходство систем торговли, существующих в этих двух странах. Принципы функционирования универмагов заимствовали у японцев не только в Корее, но во всей Восточной Азии. Универмаги Тайваня, Малайзии и Индонезии как две капли воды похожи на корейские и японские.
В то же время корейская система универмагов имеет и некоторые отличия от японской. Например, в Японии популярностью пользуются не только гигантские многоэтажные торговые комплексы, но и небольшие, в 2-3 этажа, местные универмаги, расположенные в жилых районах. В Корее таких универмагов почти нет, все универмаги здесь - гигантские. Во-вторых, японские универмаги часто соседствуют с узловыми станциями метро или железной дороги, образуя с ними один комплекс. В Сеуле есть, пожалуй, только один подобный универмаг - "Лоттэ" на станции ?ндынпхо, хотя некоторые универмаги в провинциальных городах тоже совмещены с железнодорожными или автобусными вокзалами.
С самого своего появления в Корее универмаги создавались как магазины для богатых или, по меньшей мере, весьма обеспеченных людей. В целом, таковыми остаются они и поныне. Возможность регулярно делать покупки в универмаге - привилегия, доступная очень и очень немногим. Причина проста: дороговизна. Стоят товары в универмаге куда больше, чем в магазинах и лавках всех других типов. Это неизбежно, ведь эксплуатация роскошного здания со всеми этими лифтами, эскалаторами, подземными автостоянками, равно как и содержание большого штата продавщиц обходится владельцам в немалые деньги. Поэтому уровень накладных расходов в универмаге всегда заметно выше, чем в любом другом торговом заведении, и это не может не сказываться на цене. Для одежды или промтоваров, например, разница в цене на один и тот же товар между универмагом и рынком может быть трехкратной и уж, во всяком случае, она не менее, чем полуторакратная. Вдобавок, в универмаге покупатель лишен возможности поторговаться, цены на все товары там жестко фиксированы. Как говаривал Остап Бендер, "торг здесь неуместен". Для большинства корейцев и, особенно, кореянок, посещение универмагов является своего рода аттракционом, ибо покупать там одежду или промтовары могут позволить себе только весьма богатые люди. Отчасти, правда, дороговизна компенсируется лучшим качеством товаров (за этим в универмагах следят), но это - далеко не полная компенсация.
Большинство корейских универмагов принадлежит крупным многоотраслевым концернам - "чэболь", которые вообще играют в южнокорейской экономики доминирующую роль. По состоянию на 1994 г., наиболее крупная (по объему продаж) сеть универмагов принадлежала концерну "Лотта". За ней следовали сети "Синсегйе" и "Хендэ" (последняя также была собственностью известного концерна).
Для большинства корейских покупателей универмаг является островом и символом западной потребительской культуры, хотя и с определенным местным колоритом. Типичный для корейских магазинов старого образца беспорядок там отсутствует, все сверкает чистотой, товары аккуратно разложены по полкам, всюду подтянутые и симпатичные молоденькие продавщицы в красивой форме (во многих универмагах в принципе не берут на работу женщин старше 25 лет). Открыты корейские универмаги с 10 или 10:30 до 19:00 или, реже, до 19:30, причем понедельник, как правило, является выходным днем.
Архитектура корейских универмагов очень традиционна, почти все они имеют одинаковую планировку. В типичном корейском универмаге от трех до семи подземных этажей. В самых нижних из них располагаются обширные автостоянки, а верхний подземный этаж (его называют B1 - от англ. Basement-1), как правило, отдан продовольственному отделу и небольшим закусочным. В надземных этажах, которых может быть от пяти до десяти, располагаются отделы, торгующие одеждой, электроникой, посудой, мебелью, игрушками и другими промтоварами. Наконец, последние один или два этажа универмага заняты так называемой "ресторанной галереей": там располагаются многочисленные корейские, китайские, японские, европейские и другие рестораны. Там же обычно есть и небольшой отдел, где продаются произведения искусства, главным образом - картины и скульптуры, которые должны украсить собой дома и квартиры корейской верхушки.
С одного этажа на другой можно попасть по эскалатору. Есть там и лифты, в которых, как правило, у дверей стоят симпатичные лифтерши в стандартной форме и с сильно напудренными лицами (по доле трат на косметику в семейном бюджете Корея находится на втором месте в мире). Каждый раз, когда лифт останавливается на очередном этаже, эти барышни нежными голосами сообщают: "Этаж такой-то. Отделы такие-то". "Всего доброго, уважаемые гости!" (это вслед выходящим). "Здравствуйте, уважаемые гости!" (это уже - навстречу входящим). Улыбка-поклон-объявление, улыбка-поклон-объявление, улыбка-поклон-объявление, и так - по 10 часов в день... Одна моя знакомая российская предпринимательница, видя эту картину, всегда начинает что-то причитать по поводу растрат фонда заработной платы. В действительности проблема стоит далеко не так остро, ведь зарплата у этих ангельских созданий, скажем мягко, скромная. А вот обычные лестницы можно найти, пожалуй, только в нескольких универмагах старой постройки, возведенных еще при японцах, и сохранившихся до наших дней. На случай пожара и т.п. непредвиденных происшествий существуют, конечно, аварийные лестницы, но ими обычно не пользуются.
Хотя высокие цены в универмагах и отпугивают посетителей, нельзя сказать, что эти учреждения играют в корейской торговой сети чисто символическую роль. Корейцы побогаче, не говоря уж о самых богатых, делают там покупки довольно часто: во-первых (и в главных!), потому что это престижно; во-вторых, потому что товары в универмаге, хотя и дороже, но зато гарантированного качества. Если же говорить о продовольственных отделах, то там покупателей просто много, ибо цены на продукты в универмаге обычно даже несколько ниже, чем в обычной лавочке, не говоря уж о появившихся в последнее десятилетие магазинах круглосуточной торговли.
Ежедневно проводимые в продовольственных отделах универмагов распродажи и шумно-веселые рекламные кампании привлекают туда также и посетителей со средним достатком. Где еще удастся бесплатно попробовать свежеприготовленный рекламируемый продукт, да еще, если повезет, выпить стаканчик неизвестного еще широким слоям покупателей и поэтому рекламируемого напитка?
В последние годы количество людей, которые готовы делать покупки в универмагах, существенно выросло. Даже экономический кризис 1997-1998 гг. только ненадолго затормозил рост корейских универмагов, но не остановил его, а активизация торговли в универмагах в первой половине 1999 года стала одним из признаков оздоровления национальной экономики. Повышение уровня жизни в последние полтора-два десятилетия привело к тому, что многие горожане теперь предпочитают переплатить, но получить гарантированно хороший товар. Подтверждает это и недавний опрос, проведенный среди молодых сотрудниц сеульских фирм. Опрошенные - незамужние молодые женщины с университетским образованием - в большинстве своем как раз принадлежат к новому поколению городских средних слоев. По данным опроса, 38% его участниц покупает одежду по преимуществу в универмаге, 34% - на больших центральных рынках, 14% - в обычных магазинах. Конечно, среди представительниц старшего поколения, выросших если и не в нужде, то в весьма скромном достатке, и привыкших экономить деньги, доля поклонниц универмагов существенно меньше.
Наличие универмага в том или ином городке является важным показателем его респектабельности. В городах с населением менее 200 тысяч человек универмагов, за некоторыми исключениями, нет вовсе. Не случайно, что в Сеуле, где сосредоточено 23% населения Кореи, находится сейчас 60% всех корейских универмагов, да и среди остальных 40% значительная часть расположена в непосредственной близости от столицы. Это и понятно: в небольших городах нет или почти нет того самого слоя обеспеченных людей, которые только и в состоянии систематически покупать товары в универмагах. Более того, даже в Сеуле и иных крупных городах универмаги обычно располагаются в районах побогаче. Если тот или иной универмаг все-таки находится на окраине города, то он обычно служит центром небольшого района увеселительных заведений разного рода - пивных, ресторанов, салонов игровых автоматов и т.п.
2.22 КОНЕЦ ЭПОХИ ДОМОХОЗЯЕК?
Все, кто побывал в Корее, хорошо знают, что в целом она и в наши дни остается страной домохозяек, что большинство кореянок после замужества не работает. Впрочем в последнее время эта картина потихоньку меняется, и вопрос о трудоустройстве женщин встает здесь все с большей остротой.
Надо сказать, что до недавнего времени, примерно до начала восьмидесятых годов, такого вопроса в Корее не существовало. Все были уверены, что замужняя женщина работать и не может, и не должна. Даже если до замужества кореянка и работала (в послевоенный период это стало обычным явлением), то свадьба в обязательном порядке означала увольнение, причем не всегда - добровольное: до недавнего времени в большинстве фирм женщину после вступления в брак увольняли автоматически. Конечно, в семьях торговцев, мелких предпринимателей, фермеров, женщина на деле часто трудилась ничуть не меньше своего мужа, однако при этом она вкалывала на принадлежащем мужу предприятии, а не где-то на стороне.
Это означало, что в большинстве корейских семей зарплата мужа являлась не просто главным, но и практически единственным источником денежного дохода. По данным статистики, в 1970 году 92% дохода в корейской семье давала работа ее главы, в то время как совокупный заработок всех остальных членов семьи, включая, разумеется, и доходы жены, обеспечивал только 8% поступлений в семейный бюджет. В идеале жена, которую не случайно традиционно называли "внутренний человек", "человек нашего дома" должна была вести хозяйство, воспитывать детей и контролировать финансы (в подавляющем большинстве корейских семей, как это ни покажется странным русским читателям, все деньги находятся в руках жены). Вплоть до конца 1970-х гг. производственная и общественная деятельность считались сферами, в которых женщинам (по крайней мере, замужним) места нет и не должно быть.
Ситуация стала меняться лет пятнадцать-двадцать назад, причем главными инициаторами перемен стали сами женщины - молодые кореянки с высшим образованием. Как только эти барышни с дипломами стали в больших количествах появляться в Корее (а произошло это около 1980 г.), они все чаще отказывались следовать вековым традициям: сначала терпеливо ждать, когда родители найдут им подходящего мужа, а потом, после свадьбы, превращаться в домохозяек. Они стали стремиться к собственной карьере, собственному доходу, собственной жизни. Залогом этого, с точки зрения этого нового поколения образованных кореянок, должна стать именно работа, в том числе и работа после замужества. В наши дни заявление той или иной студентки о том, что она хотела бы в будущем стать домохозяйкой, обычно вызывает у ее подруг самую ироническую реакцию, рассматривается как показатель "отсталости" и "непрогрессивности". Инициативу, повторяю, проявляет элита, а в низах вопрос о трудоустройстве особых споров не вызывает, там он по-прежнему решается с точки зрения простой экономической необходимости: хватает на жизнь зарплаты мужа - жена не работает, не хватает работает.
На изменение отношения к проблеме "женщина и работа" (а, точнее, на само возникновение этой проблемы) огромное влияние оказало резкое увеличение числа женщин с высшим образованием. До конца 1960-х гг. высшее образование было для женщин почти недоступно, да и не считалось необходимым. Еще в 1977 г. в Корее только 33% опрошенных родителей сказали, что они хотели бы в перспективе дать своим дочерям высшее образование. Если учесть, что для сыновей эта цифра составила тогда 55,5%, то налицо был серьезный разрыв. Однако спустя всего лишь 13 лет, в 1990 г., университетский диплом считали необходимым для своих дочерей - 61,3%, а для сыновей - 61,9% опрошенных. Правда, корейские родители, стремясь дать своим дочерям высшее образование, воспринимают его в первую очередь как необходимое условие удачного замужества (в Корее девушке без диплома практически невозможно выйти за университетского выпускника). Однако какими бы мотивами не руководствовались корейские родители, отправляя своих дочерей в университеты, там молодые кореянки неизбежно знакомятся с идеями женского равноправия и проникаются ими (до определенной степени). Корейские университеты во многом подражают американским, большинство ведущих корейских профессоров писало свои диссертации в Америке, так что не удивительно, что именно среди корейской профессоров феминистские идеи получили распространение.
Однако на практике желание работать, присущее большинству молодых кореянок - университетских выпускниц, по-прежнему трудноисполнимо. Главным препятствием на пути к его осуществлению является подход к женщинам со стороны руководства корейских компаний. Большинство корейских менеджеров и в наши дни уверено, что женщина - плохой работник, так сказать, по определению. Как отмечает справочник по трудоустройству: "Большинство руководителей фирм считает, что женщины по сравнению с мужчинами пассивны и что у них недостаточно развито чувство ответственности за порученное дело. Особо это относится к замужним женщинам, которые из-за беременностей, родов, ухода за детьми и домашних проблем не могут всецело посвятить себя работе". Возможно, что подобный подход не совсем уж безоснователен. От служащего корейской фирмы ожидается, что он будет работать по 10-12 часов в день, в лучшем случае - с одним выходным в неделю и практически без отпуска. Понятно, что немногие семейные женщины могут и хотят выдерживать подобный ритм.
Говоря о тех женщинах, которые все-таки сумели после университета устроиться на работу, не следует забывать о двух обстоятельствах. Во-первых, "трудоустройство" далеко не всегда означает "трудоустройство по специальности". Как и в Японии, для владельцев корейских фирм миловидные конторские барышни в обязательной униформе (форменную одежду в большинстве компаний должны носить только женщины) являются, как правило, лишь живым украшением их офиса. Как пишет одно из пособий по деловому этикету: "В целом в нашей стране руководители фирм ожидают, что именно сотрудницы-женщины будут создавать очарование фирме... С точки зрения руководителя, его сотрудницы, подобно свежим благоуханным цветам, должны создавать в офисе особую атмосферу".