Страница:
Голос у нее был с легкой хрипотцой, а рукопожатие – крепким, почти мужским.
– Очень приятно, Евгения Коростелева, – смущаясь, Женя ответила на рукопожатие, чувствуя себя как-то неуютно под внимательным взглядом огромных черных глаз Мартины.
– Ну что же, – сказала та и кивнула Яну, – давайте работать.
Она развернулась и пошла в глубь дома, Ян и Женя – за ней. Они прошли еще один холл, коридор, гостиную…
И вдруг за очередной дверью начался совсем другой мир. На смену коже, замше, коврам и картинам «парадного дома» пришло обилие зеркальных, мраморных и хромированных поверхностей. Шкафы-купе, что-то вроде примерочной, массажный стол, стул для педикюра – все это чередой промелькнуло перед Женей, пока их небольшой эскорт шествовал в самый дальний уголок гигантской лаборатории красоты.
Мартина устроилась в королевском кресле за столом красного дерева, на котором монитор в 21 дюйм казался совсем небольшим. Достав из папки несколько листов бумаги, Мартина протянула их Жене:
– Евгения, я попрошу вас заполнить анкеты, как только закончится съемка. Пожалуйста, отнеситесь к этому максимально серьезно.
Потом Женю сфотографировали в нескольких ракурсах, и Ян отвел ее в другую комнату:
– Сиди, заполняй анкеты. И максимум прилежания, о’кей? Она потом очень внимательно сама все смотрит.
– Хорошо, – пообещала Женя.
Ян умчался обратно в кабинет хозяйки, а Женя проглядела анкеты и растерялась.
Какие-то странные, неожиданные вопросы. Ну понятно – рост, вес, но вот это как понимать: «С каким зверем вы себя ассоциируете?» Или: «Как вас называет мужчина во время секса?» Что это? Зачем?
Она еще раз просмотрела анкеты и поняла, почему Ян говорил о прилежании – заполнить все это за какие-нибудь двадцать минут просто невозможно! Наверное, придется повозиться с этим не час и не два, а…
Два часа! Как же она забыла – она же с Юлькой договорилась!!! Женя выхватила телефон и торопливо набрала номер.
– Юль, это я… – виновато вздохнула она в трубку. – У меня все хорошо.
– Ах, хорошо? – прокричала разгневанная подруга. – А я уже на полпути в отделение милиции, чтобы заявление писать о пропаже Евгении Коростелевой…
– Все нормально, Юль, – не дала ей договорить Женя, – потом все расскажу, не могу пока говорить.
И повесила трубку, не дожидаясь новых яростных воплей.
Через двадцать минут мучения с анкетами дверь кабинета открылась, и Ян поманил Женю рукой. Мартина показала ей на стул рядом с собой, Женя села и уставилась в монитор. Ян стоял у них за спиной. Мартина начала щелкать мышкой, и Женя впилась взглядом в экран, стараясь даже не моргать…
С монитора на Женю смотрела она сама. Блондинка, рыжая, с вьющимися волосами, с прямыми, с короткой, как у мальчика, стрижкой… «Надо же! – думала Женя. – Неужели прическа и цвет волос ТАК меня изменят? Хотя нет, не в прическе дело: вот тут с бровями что-то сделали, губы вроде пухлее… Нет, только не пластическая операция!» – испугалась она.
– Рыжий не советую, – ровно, без эмоций произнесла Мартина, – хотя вам, безусловно, хорошо. Зеленые глаза и рыжие волосы – вообще моя слабость. Очень эффектно.
– Но надоело уже, – продолжил Ян.
– Да, – легко согласилась Мартина, – это быстро надоедает. Тем более что наша задача – не выделяться. Я думаю… – она пощелкала мышкой, – вот это будет в самый раз.
Женя замерла, разглядывая облик своего будущего. Волосы по плечи, челка, глаза как-то странно накрашены – словно ресницы выгорели на солнце, скулы четко видны, губы опять пухлые…
– Мне нравится, – решилась она высказать свое мнение.
Мартина улыбнулась, а Ян за ее спиной засмеялся:
– Еще бы!
– А… – начала было Женя и замолчала.
Понимание кольнуло иголкой.
Коса. Ненавистная коса, от которой она так мечтала избавиться. Как и все девочки, в старших классах она мечтала о стрижке. Сколько причесок можно было сделать, не будь у нее длиннющих волос! Но мама была категорически против. Все мамы против, когда дочери хотят избавиться от своей порядком надоевшей «школьной» косы. Женя согласилась потерпеть до выпускного.
С тех пор прошло уже восемь лет, но расстаться с косой она так и не решилась.
– Жалко?
В зеркале за ее спиной отразился Ян.
– Волосы – не зубы, – пощелкал он ножницами, – отрастут.
Старая шутка ничуть не успокоила Женю. Она точно знала – ни к девичьей косе, ни к былой жизни отсюда возврата нет. Хотя еще не понимала, почему.
Но у нее мурашки по спине поползли, когда сверкнувшие лезвия хищно впились в ее тугую косу…
– Держи! – Ян протянул Жене парикмахерский трофей. – Считай, что это символический акт! Расставание с косой, как с прошлой жизнью. Постриг наоборот.
Кажется, он тоже считал: это прощание с прошлым.
Тем временем Ян внимательно, прядка за прядкой, перебирал Женины волосы, рассматривал их у корней, зачесывал то назад, то вперед… Наконец он определился и начал смешивать краску из разных тюбиков.
– Скажи, – спросила Женя, – а кто она?
– Мартина?
– Да…
– О-о-о, – протянул Ян, аккуратно и тщательно прокрашивая ее волосы, – Мартина – это явление. Мисс безупречность. Очень, очень богатая женщина, вдова, трое детей. Дети уже выросли, сейчас в университетах учатся.
– Она русская?
– Да. Наша соотечественница, но когда-то давно – в прошлой жизни. Уникальный, просто уникальный специалист по международному протоколу и деловому этикету. Работала во Франции, а в начале девяностых ее пригласили сюда. Ну а с нашими чиновниками ей работать, судя по всему, не понравилось… Очень ее понимаю. Она уже совсем было собралась обратно, но на нее вдруг посыпались частные заказы. Наши люди начали выезжать за рубеж. Пошли деловые зарубежные контакты… В общем, родилась идея этого дома. Ты даже представить себе не можешь, какие здесь гости бывают…
Почти через три часа, сидя под каким-то тихо гудящим агрегатом, Женя поинтересовалась:
– Долго еще?
– Часа два, – беспечно ответил Ян.
Женя чуть слышно застонала – очень уж ей надоело перемещаться из одного кресла в другое, обреченно разглядывая стены и потолок.
– А ты как думала?! Давай пока анкеты заполняй!
Женя снова погрузилось в череду непонятных вопросов, и время побежало быстрее.
Потом ее снова стригли и укладывали… Женя едва было не уснула. И вот наконец Ян снял с ее плеч накидку…
Женя пристально вгляделась в зеркало: ее уставшее лицо никак не вязалось с изысканной элегантностью новой прически. Чуть темнее у корней, и дальше все светлее и светлее, и совсем-совсем белесые кончики – как солома…
– Вот, – подытожил довольный Ян. – Видишь, ты словно проторчала месяц в Сен-Тропе и все это время не снимала панаму.
После длинной череды косметических процедур Жене, разумеется, предложили переночевать в доме, чтобы не тратить время на дорогу. Все равно завтра с утра все должно было продолжиться.
Оставшись наконец одна в небольшой комнате во флигеле, Женя поняла, как же она устала… Темно-красные, скользкие, прохладные на ощупь подушки приняли ее разгоряченную голову, словно ласковые ладони… В сон Женя провалилась мгновенно.
И казалось, сразу же проснулось. За окном светило солнце. А у ее постели с бесстрастным лицом стояла горничная.
Когда Женя умылась и привела себя в порядок, та же горничная провела ее в столовую.
Женя еще наслаждалась вкусом какого-то удивительного – и совершенно незнакомого – салата, когда в столовую вошел Ян, хмурый и усталый, будто измученный бессонной ночью.
– Привет, – поздоровался он, зевая. – Подождешь, я тоже перекушу?
– Конечно! – обрадовалась Женя, чувствуя себя неуютно за изысканно сервированным столом, в огромной роскошной столовой со сводчатым потолком.
– Анкеты заполнила? – спросил Ян, заказав подошедшей девушке стакан апельсинового сока и овсянку.
– Да… Скажи… А зачем это все? Что за вопросник такой… странный?
– Надо, – отрезал Ян, – и нам кое-что нужно, и опять же – психологам…
– Каким психологам? – насторожилась Женя.
– Каким… – буркнул Ян и попросил у девушки еще сока. – Тем самым, которые комплексы твои снимать будут. Ты как с клиентами собралась работать? Заикаясь от смущения?
Лицо Жени порозовело.
– Да ладно тебе! – ободрил ее Ян. – Дня два тут побудешь – надо с тобой еще поработать. Потом уже в офисе сделаем профессиональный «апгрейд». Ты ведь, насколько я понимаю, с нуля?
Женя кивнула.
– Ну и по мере надобности будешь сюда наведываться. Еще где-то месяц.
– Месяц? – удивилась Женя. – Так долго?
Ян насмешливо вздернул брови:
– Да будет просто замечательно, если за месяц успеем. Ты же теперь лицо компании, надо соответствовать.
Женя расстроенно молчала. Конечно, быть лицом компании лестно… Сравняться в гламурности с великолепными моделями из глянцевых журналов – тоже неплохо… приятно… В общем, смена имиджа Женю устраивала. И она была готова терпеть и томительную скуку, и даже болезненность некоторых процедур, чтобы с каждым взглядом в зеркало ощущать себя все ближе и ближе к недостижимому – буквально еще вчера недостижимому! – идеалу.
Но Женя понимала: работа над ее внешностью – это только начало, вершина айсберга. Все остальные недели ее будут учить, как «соответствовать» совсем в другом отношении…
Это-то и обижало.
«Я что, совсем дикой выгляжу? Меня что, целый месяц переучивать надо? С ножом и вилкой обращаться умею, в салфетки не сморкаюсь, локти на стол не ставлю, сидеть развалившись не собираюсь… Каким еще тонкостям этикета они меня учить собрались? Надо сказать им, что я посещала занятия по этикету… А значит, время тратить не стоит!»
Ян, казалось, понял, о чем она задумалась.
– Вот смотри, – тихо, как бы невзначай заметил он, – у меня Таня тарелки забрала, а у тебя – нет. Почему?
– Не знаю, – пожала плечами Женя.
– Закончила есть – дай знак официанту: положи вилку и нож на одну сторону тарелки.
Лицо Жени вновь порозовело. Она опустила глаза и взглянула на свою тарелку из-под салата: вилка – налево, нож – направо…
Три дня в доме Мартины Валенте пролетели незаметно. Как Женя и предполагала, помимо депиляции, пилинга и массажа, ей пришлось вытерпеть и экспресс-курс «молодого бойца гламурного фронта».
Многое теперь надо было делать самой. Нельзя, объяснила Мартина, постоянно зависеть от «аутсорс» – внешнего обслуживания. И за любой малостью мчаться к специалисту тоже нельзя. Или не получится. Словом, если не обрести известной самостоятельности, ты так и не станешь женщиной. Просто останешься куклой – куклой, которую одевают, красят и причесывают.
Итак, Женю учили наносить разный макияж, объясняли, какой и когда уместен. Ей рассказывали, как подбирать к случаю одежду и аксессуары. Показывали, как самостоятельно делать укладку. Больше всего Жене понравилось вместе с Яном ходить по бутикам и смотреть деловые костюмы и платья, перебирать всевозможные сумочки, очки и туфли…
– Запомни, – наставлял ее Ян, – никакого Диора, никакой Шанель и тем более Кавалли! Эти имена – привилегия твоих клиентов, психологически им неудобно видеть менеджера в одежде ИХ марок…
Самыми «затратными» для Жени стали уроки этикета, которые проводила с ней сама Мартина. Женя постоянно зажималась – ну не могла она вести себя раскованно и элегантно. Просто не могла. Сама мысль о том, что она, взрослый и образованный человек, не умеетвести себя как положено (пусть даже и в глазах специалиста по этикету), вызывала ступор.
– Женя, – однажды во время обеда мягко спросила ее Мартина, – почему ты так волнуешься?
– Ну… – замешкалась Женя. – Понимаете, я, конечно, изучала основы делового этикета и протокол, но это теория, а в жизни… – Женя задумалась, подбирая аналог, – это похоже на отсутствие языковой практики. Ты что-то знаешь, но никогда этим не пользовалась. Навыка нет. Вот я проработала три года в издательстве, выезжать за рубеж я… – она запнулась, – не могла себе позволить. Понимаете, я же не хожу в рестораны или на светские рауты… Да, конечно, меня в детстве научили есть ножом и вилкой, но прибор для омара… Это для меня новость. Я все время забываю, как им пользоваться. Или вот: в кафе моей мамы было всего два вида бокалов.
Этот разговор состоялся в столовой, во время обеда, когда Женя училась есть рыбу.
– Да, это, конечно, проблема… – задумчиво произнесла Мартина. – Умение себя вести должным образом – всегда, в любой ситуации, – должно прививаться в семье. Увы, 17-й год… – она подыскала слово, – прервал в России эту традицию. То, что твои родители научили тебя есть ножом и вилкой, – это уже прекрасно. Хотя главная их заслуга состоит не в этом.
– А в чем? – поинтересовалась Женя.
– В том, дорогая, что ты знаешь два языка, что сама поступила в престижный вуз, что, помимо иностранного, владеешь и родной речью. И пишешь без ошибок… – Мартина одобряюще улыбнулась. – Это тоже из области этикета. Иной раз в анкетах такое прочтешь, что я, например, отказываюсь работать с людьми. Но самое главное то, что у тебя есть желание совершенствоваться. И в частности, научиться пользоваться столовыми приборами.
Женя понимала, о чем говорит Мартина.
Ей самой не нравились люди, самодовольно гордившиеся незнанием элементарных правил приличия. И эти их ответы на замечания в виде расхожих фраз: «Главное, чтобы человек был хорошим» или даже: «Будь проще, и люди к тебе потянутся».
Впрочем, обладатели дворянского происхождения (чаще всего сомнительного) или более высокого социального статуса (а таких в инязе она видела предостаточно) Жене были также несимпатичны. Ни кичливость, ни фамильярность не казались ей привлекательными чертами. К сожалению, многие Женины знакомые предпочитали пребывать именно на этих «полюсах».
– Ведь что такое этикет? – продолжала рассуждать Мартина. – Манера поведения, правила учтивости, которые никто специально не придумывал. Эти правила складывались на протяжении всей истории цивилизации. Так что лично тебе нечего волноваться. Потому что ты – умная девочка. Если сталкиваешься с незнакомой ситуацией, просто подумай: как следует поступить с разумной точки зрения? Вот и все. Этикет – это квинтэссенция логики поведения.
Жене понравилось это определение – квинтэссенция логики поведения.
– Вот смотри, – улыбнулась Мартина, – Ты пришла в ресторан, слева от твоей тарелки лежат три разные вилки и справа – три разных ножа. С каких приборов ты начнешь?
– С тех, – сразу ответила Женя, – которые лежат с внешней стороны.
Мартина кивнула:
– Правильно. Стол сервировали именно так, потому что именно так удобно брать приборы. Или вот хрестоматийный запрет класть локти на стол. Что тут, казалось бы, такого?
Женя подумала, представила себе людей, сидящих за столом, и сразу нашла ответ:
– Чтобы не стеснить соседа?
– Разумеется. Или почему этикет предлагает некоторые продукты брать руками? Хлеб, печенье, пирожное, фрукты, сахар, если для него не положены щипцы. Потому что их просто-напросто не нужно делить ножом и они не пачкают пальцев. Но заметь – внутри этого разрешения есть запрет, опять же основанный на логике и уважении к соседу: рука должна касаться только одного куска, который затем кладут себе на тарелку. А почему хлеб надо разламывать пальцами на маленькие кусочки? – спросила Мартина, изящно отщипнув тонкими пальцами кусочек хлеба, лежащий на тарелке.
Женя попробовала представить, как Мартина откусывает от целого куска, и – не смогла этого сделать.
– Некрасиво?
Мартина улыбнулась и кивнула:
– Конечно. Ряд правил основан на элементарных эстетических требованиях. Падающую салфетку поднять может только официант или метрдотель, а не гостья приема, приборы подносятся ко рту, а не наоборот, голова не опускается к салфетке, спина прямая… Вообще осанка – это, конечно, основа всего, своего рода визитная карточка, которая говорит о многом…
При этих словах Мартины Женя постаралась еще больше выпрямиться.
Вчера об этом же – о правильной осанке, о том, что она – основа красоты и здоровья, – ей говорил фитнес-тренер. В доме Мартины был довольно просторный фитнес-зал, оснащенный всем необходимым спортивным оборудованием. И Женя вовсю уже выполняла упражнения по разработанной специально для нее методике. И первой задачей было именно выстраивание осанки. Женя качала пресс, укрепляла мышцы спины, занималась растяжкой…
– Если взять за 100 процентов все чартеры и продажи лодок в мире, – объяснял Жене Вадим, в кабинет к которому она заглядывала каждое утро, – то на долю европейских клиентов приходится только 10 процентов, так что на нашем московском филиале не экономят.
– Понимаю, – кивала Женя, – тем более что наши берут, скорее всего, самые дорогие лодки, не торгуясь…
– Про «не торгуясь» – это штамп, – отмахнулся Вадим. – Чем богаче клиент, тем больше он торгуется. Когда человек приходит и говорит: «А! Миллион туда, миллион сюда, это неважно», любой менеджер сразу понимает, что это, скорее всего, мошенник или аферист…
«Или уволившийся редактор», – отметила про себя Женя, довольная тем, что Вадим так ни разу и не спросил, кто же именно ее порекомендовал…
– Вот ради интереса спроси любого нашего менеджера, – продолжил Вадим, – что он ждет от клиента, который заявляет, что ему плевать на деньги? Каждый скажет, что это – пустышка, никакого заказа не будет. Хотя, конечно… – Вадим задумался. – Конечно, пока клиентов из наших обмануть легче – впаривают дороже и при продаже, и когда в аренду сдают, но… – Вадим поднял вверх указательный палец и продолжил: – Но! В последнее время русские, обнаружив обман, идут в суд и возвращают свои деньги обратно. Такая вот динамика. Все, Жень, я побежал, дела!
Жалко, что у Вадима было так мало свободного времени. Конечно, Женя старательно изучала всю информацию о яхтах, которую мог предложить Интернет, листала каталоги, журналы…
Хотя, конечно, ничто не могло заменить живое общение – рассказы людей, для которых яхты были пусть не чем-то обыденным, но все-таки реальностью. Увы, кроме Вадима, в офисе никто не торопился поделиться с ней своими познаниями, ссылаясь на занятость.
– Ну а ты-то, ты чем там будешь заниматься? – спрашивала ее Юля.
Последнее время подруга практически жила ее жизнью. Постоянно звонила, и как только у Жени выдавался свободный вечер (а случалось это крайне редко, потому что после работы Женя довольно часто ездила к Мартине, чтобы продолжить работу над образом безупречного брокера), Юля забегала к ней в гости и слушала Женины рассказы, широко раскрыв глаза.
– То, чем занимается компания, – объясняла она Юле, – называется либо «брокераж», либо «чартер». Первое – это просто-напросто продажа лодки, а чартер – сдача ее в аренду…
– Да-а-а, Женька, вот ты попала…
Юля требовала от Жени во всех подробностях рассказывать о том, что происходит в доме Мартины. Вместе они листали каталоги, которые Жене разрешили взять домой, пытаясь разобраться в каждой детали этого абсолютно нового для них мира. Это было похоже на дни, когда они вместе готовились к экзаменам…
Но однажды, когда месяц обучения у Мартины был на исходе, Женя привезла домой свои наряды (их оплатила компания, с тем чтобы затем вычесть стоимость обновок из Жениной зарплаты).
Когда Юля увидела все это великолепие вывешенным на специально купленной для этого рейле, у нее пропал дар речи. Она даже ахать не стала – просто посмотрела, затем подняла на Женю изумленные глаза и как-то очень быстро ушла домой.
Оставшись одна, Женя поклялась: как только закончится ее испытательный срок, она сделает все возможное, чтобы устроить Юльку в ту же компанию. Все это время она чувствовала: Юля этого ждет. Но давать подруге беспочвенных обещаний не хотела.
Как можно что-то обещать, когда сама висишь на волоске? Никто ей об этом, конечно, не говорил, но Женя, заходя в офис, каждой клеткой тела ощущала атмосферу враждебности.
Вадим – единственный человек, общавшийся с ней, постоянно напоминал: она имеет полное право обратиться с вопросом к любому сотруднику. А тот, в свою очередь, просто обязан все ей разъяснить. И самым подробным образом. Но все-таки сотрудники не проявляли особого желания делиться с Женей своим драгоценным временем и не менее драгоценными познаниями.
На причину этого тихого бойкота Жене раскрыл глаза все тот же вездесущий и всезнающий Ян, с которым они регулярно пересекались у Мартины.
– Ну что, уже покусывают тебя триумфаторы или пока сдерживаются? – спросил он ее как-то, окрашивая уже отросшие волосы.
– Есть немного, – согласилась Женя. – Я что – кому-то дорогу перешла?
– Почти угадала. Только не перешла, а вроде как сплясала на могиле. Понимаешь, Вадим смертельно разругался с твоей предшественницей, с которой у него был огненный роман – застал ее во время корпоративной вечеринки с кем-то из гостей.
– Фу, – поморщилась Женя.
– Ну и уволил ее в одночасье. А дама эта – ставленница жены шефа, возвращения которого все ждут с минуты на минуту. Вот он вернется, и, если Вадим не представит ему надежную замену, его самого могут попросить освободить место. А его в офисе не так чтобы любят, вот все и потирали ручки, предвкушая, как ему влетит. И вдруг он находит тебя! Вадим – везунчик, тут не поспоришь. Успел. Хотя, конечно, ему фору хорошую дали – шеф ваш почти на две недели задержался.
Ян вдруг засмеялся:
– А знаешь, почему задержался? Наш дорогой Евгений Наумович был приглашен к одному о-о-очень влиятельному знакомому на о-о-очень большой праздник – спуск на воду стометровки.
– Неплохо, – оценила Женя масштаб события. 100 метров – это настоящая мегаяхта!
– Ну и вот, – продолжил Ян, – тусовка там собралась соответствующая – декораторы, друзья, гости, ну просто весь цвет общества. Лодку спустили, шампанское выпили, все как полагается. Хотели обратно на завод отправить…
– Брак? – ахнула Женя.
– Что ты там в офисе делаешь? – возмутился Ян. – Это они пока корпус на воду ставили, чтобы все проверить, чтобы ватерлиния была в уровень, вообще посмотреть, как себя корпус чувствует, если там влево чуть-чуть занесен или вправо, то лодку модифицируют, утяжеляют… Слушай, почему это я тебе объясняю, а не Вадим? Ну ладно… Так вот, все проверили, все хорошо, а наш дорогой Евгений Наумович вдруг просит повременить отправлять корпус на завод. «Будьте любезны, – говорит, – давайте через 10 дней все повторим, еще раз спустим на воду».
– Зачем? – удивилась Женя.
– А вот угадай, – рассмеялся Ян, довольный впечатлением Жени. – Первый раз это была тусовка с женой, а второй… Ну?
– С любовницей? – нерешительно спросила Женя.
– Точно.
Женя молчала. Ей просто нечего было сказать.
К десяти утра Женя ехала на ускоренный курс MBA, потом – в офис продолжать штудировать всевозможные материалы по лодкам, через вечер – к Мартине. Мир, открывшийся ей в журнале, по ошибке засунутом в ее почтовый ящик, постепенно обрастал реальными фактами.
Прежде всего, верфи – предприятия, занимающиеся постройкой яхт. Поначалу Женя путалась в обилии подобных предприятий, но затем поняла, что все не так сложно: нужно просто знать самые известные верфи и во всем остальном ориентироваться на их топовую продукцию.
Германская «Luerssen», голландские «Amels» и «Feadship» – во многом благодаря именно этим верфям германские и голландские лодки считались лучшими во всем мире и, соответственно, самыми дорогими. Например, если немецкая лодка 60 метров в длину при прочих равных стоит 70 миллионов евро, то лодка, похожая на нее по всем техническим характеристикам и декору, но уже итальянского производства, будет стоить всего 40 миллионов А если такую же лодку сделают в Турции или в Китае, то она будет стоить 30 миллионов. Что и говорить, совсем дешево!
– Почему такая разница? – выпытывала Женя у вечно торопящегося Вадима. – Это престиж?
– А как же без престижа? – удивлялся Вадим, но тут же уточнял: – Это же абсолютно разные классы. «Honda» и «Hyundai» – чувствуешь разницу? Здесь – то же самое. Турки или китайцы, например, чтобы лодку сделать более дорогой, то есть более тяжелой… Понимаешь, почему чем тяжелее, тем дороже?
– Глубже погружение, меньше качки? – спросила Женя.
– Очень приятно, Евгения Коростелева, – смущаясь, Женя ответила на рукопожатие, чувствуя себя как-то неуютно под внимательным взглядом огромных черных глаз Мартины.
– Ну что же, – сказала та и кивнула Яну, – давайте работать.
Она развернулась и пошла в глубь дома, Ян и Женя – за ней. Они прошли еще один холл, коридор, гостиную…
И вдруг за очередной дверью начался совсем другой мир. На смену коже, замше, коврам и картинам «парадного дома» пришло обилие зеркальных, мраморных и хромированных поверхностей. Шкафы-купе, что-то вроде примерочной, массажный стол, стул для педикюра – все это чередой промелькнуло перед Женей, пока их небольшой эскорт шествовал в самый дальний уголок гигантской лаборатории красоты.
Мартина устроилась в королевском кресле за столом красного дерева, на котором монитор в 21 дюйм казался совсем небольшим. Достав из папки несколько листов бумаги, Мартина протянула их Жене:
– Евгения, я попрошу вас заполнить анкеты, как только закончится съемка. Пожалуйста, отнеситесь к этому максимально серьезно.
Потом Женю сфотографировали в нескольких ракурсах, и Ян отвел ее в другую комнату:
– Сиди, заполняй анкеты. И максимум прилежания, о’кей? Она потом очень внимательно сама все смотрит.
– Хорошо, – пообещала Женя.
Ян умчался обратно в кабинет хозяйки, а Женя проглядела анкеты и растерялась.
Какие-то странные, неожиданные вопросы. Ну понятно – рост, вес, но вот это как понимать: «С каким зверем вы себя ассоциируете?» Или: «Как вас называет мужчина во время секса?» Что это? Зачем?
Она еще раз просмотрела анкеты и поняла, почему Ян говорил о прилежании – заполнить все это за какие-нибудь двадцать минут просто невозможно! Наверное, придется повозиться с этим не час и не два, а…
Два часа! Как же она забыла – она же с Юлькой договорилась!!! Женя выхватила телефон и торопливо набрала номер.
– Юль, это я… – виновато вздохнула она в трубку. – У меня все хорошо.
– Ах, хорошо? – прокричала разгневанная подруга. – А я уже на полпути в отделение милиции, чтобы заявление писать о пропаже Евгении Коростелевой…
– Все нормально, Юль, – не дала ей договорить Женя, – потом все расскажу, не могу пока говорить.
И повесила трубку, не дожидаясь новых яростных воплей.
Через двадцать минут мучения с анкетами дверь кабинета открылась, и Ян поманил Женю рукой. Мартина показала ей на стул рядом с собой, Женя села и уставилась в монитор. Ян стоял у них за спиной. Мартина начала щелкать мышкой, и Женя впилась взглядом в экран, стараясь даже не моргать…
С монитора на Женю смотрела она сама. Блондинка, рыжая, с вьющимися волосами, с прямыми, с короткой, как у мальчика, стрижкой… «Надо же! – думала Женя. – Неужели прическа и цвет волос ТАК меня изменят? Хотя нет, не в прическе дело: вот тут с бровями что-то сделали, губы вроде пухлее… Нет, только не пластическая операция!» – испугалась она.
– Рыжий не советую, – ровно, без эмоций произнесла Мартина, – хотя вам, безусловно, хорошо. Зеленые глаза и рыжие волосы – вообще моя слабость. Очень эффектно.
– Но надоело уже, – продолжил Ян.
– Да, – легко согласилась Мартина, – это быстро надоедает. Тем более что наша задача – не выделяться. Я думаю… – она пощелкала мышкой, – вот это будет в самый раз.
Женя замерла, разглядывая облик своего будущего. Волосы по плечи, челка, глаза как-то странно накрашены – словно ресницы выгорели на солнце, скулы четко видны, губы опять пухлые…
– Мне нравится, – решилась она высказать свое мнение.
Мартина улыбнулась, а Ян за ее спиной засмеялся:
– Еще бы!
* * *
– Прощаться будешь? – весело спросил Ян, когда она уселась в парикмахерское кресло.– А… – начала было Женя и замолчала.
Понимание кольнуло иголкой.
Коса. Ненавистная коса, от которой она так мечтала избавиться. Как и все девочки, в старших классах она мечтала о стрижке. Сколько причесок можно было сделать, не будь у нее длиннющих волос! Но мама была категорически против. Все мамы против, когда дочери хотят избавиться от своей порядком надоевшей «школьной» косы. Женя согласилась потерпеть до выпускного.
С тех пор прошло уже восемь лет, но расстаться с косой она так и не решилась.
– Жалко?
В зеркале за ее спиной отразился Ян.
– Волосы – не зубы, – пощелкал он ножницами, – отрастут.
Старая шутка ничуть не успокоила Женю. Она точно знала – ни к девичьей косе, ни к былой жизни отсюда возврата нет. Хотя еще не понимала, почему.
Но у нее мурашки по спине поползли, когда сверкнувшие лезвия хищно впились в ее тугую косу…
– Держи! – Ян протянул Жене парикмахерский трофей. – Считай, что это символический акт! Расставание с косой, как с прошлой жизнью. Постриг наоборот.
Кажется, он тоже считал: это прощание с прошлым.
Тем временем Ян внимательно, прядка за прядкой, перебирал Женины волосы, рассматривал их у корней, зачесывал то назад, то вперед… Наконец он определился и начал смешивать краску из разных тюбиков.
– Скажи, – спросила Женя, – а кто она?
– Мартина?
– Да…
– О-о-о, – протянул Ян, аккуратно и тщательно прокрашивая ее волосы, – Мартина – это явление. Мисс безупречность. Очень, очень богатая женщина, вдова, трое детей. Дети уже выросли, сейчас в университетах учатся.
– Она русская?
– Да. Наша соотечественница, но когда-то давно – в прошлой жизни. Уникальный, просто уникальный специалист по международному протоколу и деловому этикету. Работала во Франции, а в начале девяностых ее пригласили сюда. Ну а с нашими чиновниками ей работать, судя по всему, не понравилось… Очень ее понимаю. Она уже совсем было собралась обратно, но на нее вдруг посыпались частные заказы. Наши люди начали выезжать за рубеж. Пошли деловые зарубежные контакты… В общем, родилась идея этого дома. Ты даже представить себе не можешь, какие здесь гости бывают…
Почти через три часа, сидя под каким-то тихо гудящим агрегатом, Женя поинтересовалась:
– Долго еще?
– Часа два, – беспечно ответил Ян.
Женя чуть слышно застонала – очень уж ей надоело перемещаться из одного кресла в другое, обреченно разглядывая стены и потолок.
– А ты как думала?! Давай пока анкеты заполняй!
Женя снова погрузилось в череду непонятных вопросов, и время побежало быстрее.
Потом ее снова стригли и укладывали… Женя едва было не уснула. И вот наконец Ян снял с ее плеч накидку…
Женя пристально вгляделась в зеркало: ее уставшее лицо никак не вязалось с изысканной элегантностью новой прически. Чуть темнее у корней, и дальше все светлее и светлее, и совсем-совсем белесые кончики – как солома…
– Вот, – подытожил довольный Ян. – Видишь, ты словно проторчала месяц в Сен-Тропе и все это время не снимала панаму.
* * *
За весь день у Жени не выдалось ни единой свободной минуты. Она и сама сбилась со счета, сколько раз ей пришлось переходить с кресла на столик, со столика внутрь очередного агрегата, потом опять на кресло – и опять, опять, опять. Чьи-то твердые, умелые руки массировали, натирали, мыли и мяли Женино тело…После длинной череды косметических процедур Жене, разумеется, предложили переночевать в доме, чтобы не тратить время на дорогу. Все равно завтра с утра все должно было продолжиться.
Оставшись наконец одна в небольшой комнате во флигеле, Женя поняла, как же она устала… Темно-красные, скользкие, прохладные на ощупь подушки приняли ее разгоряченную голову, словно ласковые ладони… В сон Женя провалилась мгновенно.
И казалось, сразу же проснулось. За окном светило солнце. А у ее постели с бесстрастным лицом стояла горничная.
Когда Женя умылась и привела себя в порядок, та же горничная провела ее в столовую.
Женя еще наслаждалась вкусом какого-то удивительного – и совершенно незнакомого – салата, когда в столовую вошел Ян, хмурый и усталый, будто измученный бессонной ночью.
– Привет, – поздоровался он, зевая. – Подождешь, я тоже перекушу?
– Конечно! – обрадовалась Женя, чувствуя себя неуютно за изысканно сервированным столом, в огромной роскошной столовой со сводчатым потолком.
– Анкеты заполнила? – спросил Ян, заказав подошедшей девушке стакан апельсинового сока и овсянку.
– Да… Скажи… А зачем это все? Что за вопросник такой… странный?
– Надо, – отрезал Ян, – и нам кое-что нужно, и опять же – психологам…
– Каким психологам? – насторожилась Женя.
– Каким… – буркнул Ян и попросил у девушки еще сока. – Тем самым, которые комплексы твои снимать будут. Ты как с клиентами собралась работать? Заикаясь от смущения?
Лицо Жени порозовело.
– Да ладно тебе! – ободрил ее Ян. – Дня два тут побудешь – надо с тобой еще поработать. Потом уже в офисе сделаем профессиональный «апгрейд». Ты ведь, насколько я понимаю, с нуля?
Женя кивнула.
– Ну и по мере надобности будешь сюда наведываться. Еще где-то месяц.
– Месяц? – удивилась Женя. – Так долго?
Ян насмешливо вздернул брови:
– Да будет просто замечательно, если за месяц успеем. Ты же теперь лицо компании, надо соответствовать.
Женя расстроенно молчала. Конечно, быть лицом компании лестно… Сравняться в гламурности с великолепными моделями из глянцевых журналов – тоже неплохо… приятно… В общем, смена имиджа Женю устраивала. И она была готова терпеть и томительную скуку, и даже болезненность некоторых процедур, чтобы с каждым взглядом в зеркало ощущать себя все ближе и ближе к недостижимому – буквально еще вчера недостижимому! – идеалу.
Но Женя понимала: работа над ее внешностью – это только начало, вершина айсберга. Все остальные недели ее будут учить, как «соответствовать» совсем в другом отношении…
Это-то и обижало.
«Я что, совсем дикой выгляжу? Меня что, целый месяц переучивать надо? С ножом и вилкой обращаться умею, в салфетки не сморкаюсь, локти на стол не ставлю, сидеть развалившись не собираюсь… Каким еще тонкостям этикета они меня учить собрались? Надо сказать им, что я посещала занятия по этикету… А значит, время тратить не стоит!»
Ян, казалось, понял, о чем она задумалась.
– Вот смотри, – тихо, как бы невзначай заметил он, – у меня Таня тарелки забрала, а у тебя – нет. Почему?
– Не знаю, – пожала плечами Женя.
– Закончила есть – дай знак официанту: положи вилку и нож на одну сторону тарелки.
Лицо Жени вновь порозовело. Она опустила глаза и взглянула на свою тарелку из-под салата: вилка – налево, нож – направо…
* * *
Так началась новая Женина жизнь.Три дня в доме Мартины Валенте пролетели незаметно. Как Женя и предполагала, помимо депиляции, пилинга и массажа, ей пришлось вытерпеть и экспресс-курс «молодого бойца гламурного фронта».
Многое теперь надо было делать самой. Нельзя, объяснила Мартина, постоянно зависеть от «аутсорс» – внешнего обслуживания. И за любой малостью мчаться к специалисту тоже нельзя. Или не получится. Словом, если не обрести известной самостоятельности, ты так и не станешь женщиной. Просто останешься куклой – куклой, которую одевают, красят и причесывают.
Итак, Женю учили наносить разный макияж, объясняли, какой и когда уместен. Ей рассказывали, как подбирать к случаю одежду и аксессуары. Показывали, как самостоятельно делать укладку. Больше всего Жене понравилось вместе с Яном ходить по бутикам и смотреть деловые костюмы и платья, перебирать всевозможные сумочки, очки и туфли…
– Запомни, – наставлял ее Ян, – никакого Диора, никакой Шанель и тем более Кавалли! Эти имена – привилегия твоих клиентов, психологически им неудобно видеть менеджера в одежде ИХ марок…
Самыми «затратными» для Жени стали уроки этикета, которые проводила с ней сама Мартина. Женя постоянно зажималась – ну не могла она вести себя раскованно и элегантно. Просто не могла. Сама мысль о том, что она, взрослый и образованный человек, не умеетвести себя как положено (пусть даже и в глазах специалиста по этикету), вызывала ступор.
– Женя, – однажды во время обеда мягко спросила ее Мартина, – почему ты так волнуешься?
– Ну… – замешкалась Женя. – Понимаете, я, конечно, изучала основы делового этикета и протокол, но это теория, а в жизни… – Женя задумалась, подбирая аналог, – это похоже на отсутствие языковой практики. Ты что-то знаешь, но никогда этим не пользовалась. Навыка нет. Вот я проработала три года в издательстве, выезжать за рубеж я… – она запнулась, – не могла себе позволить. Понимаете, я же не хожу в рестораны или на светские рауты… Да, конечно, меня в детстве научили есть ножом и вилкой, но прибор для омара… Это для меня новость. Я все время забываю, как им пользоваться. Или вот: в кафе моей мамы было всего два вида бокалов.
Этот разговор состоялся в столовой, во время обеда, когда Женя училась есть рыбу.
– Да, это, конечно, проблема… – задумчиво произнесла Мартина. – Умение себя вести должным образом – всегда, в любой ситуации, – должно прививаться в семье. Увы, 17-й год… – она подыскала слово, – прервал в России эту традицию. То, что твои родители научили тебя есть ножом и вилкой, – это уже прекрасно. Хотя главная их заслуга состоит не в этом.
– А в чем? – поинтересовалась Женя.
– В том, дорогая, что ты знаешь два языка, что сама поступила в престижный вуз, что, помимо иностранного, владеешь и родной речью. И пишешь без ошибок… – Мартина одобряюще улыбнулась. – Это тоже из области этикета. Иной раз в анкетах такое прочтешь, что я, например, отказываюсь работать с людьми. Но самое главное то, что у тебя есть желание совершенствоваться. И в частности, научиться пользоваться столовыми приборами.
Женя понимала, о чем говорит Мартина.
Ей самой не нравились люди, самодовольно гордившиеся незнанием элементарных правил приличия. И эти их ответы на замечания в виде расхожих фраз: «Главное, чтобы человек был хорошим» или даже: «Будь проще, и люди к тебе потянутся».
Впрочем, обладатели дворянского происхождения (чаще всего сомнительного) или более высокого социального статуса (а таких в инязе она видела предостаточно) Жене были также несимпатичны. Ни кичливость, ни фамильярность не казались ей привлекательными чертами. К сожалению, многие Женины знакомые предпочитали пребывать именно на этих «полюсах».
– Ведь что такое этикет? – продолжала рассуждать Мартина. – Манера поведения, правила учтивости, которые никто специально не придумывал. Эти правила складывались на протяжении всей истории цивилизации. Так что лично тебе нечего волноваться. Потому что ты – умная девочка. Если сталкиваешься с незнакомой ситуацией, просто подумай: как следует поступить с разумной точки зрения? Вот и все. Этикет – это квинтэссенция логики поведения.
Жене понравилось это определение – квинтэссенция логики поведения.
– Вот смотри, – улыбнулась Мартина, – Ты пришла в ресторан, слева от твоей тарелки лежат три разные вилки и справа – три разных ножа. С каких приборов ты начнешь?
– С тех, – сразу ответила Женя, – которые лежат с внешней стороны.
Мартина кивнула:
– Правильно. Стол сервировали именно так, потому что именно так удобно брать приборы. Или вот хрестоматийный запрет класть локти на стол. Что тут, казалось бы, такого?
Женя подумала, представила себе людей, сидящих за столом, и сразу нашла ответ:
– Чтобы не стеснить соседа?
– Разумеется. Или почему этикет предлагает некоторые продукты брать руками? Хлеб, печенье, пирожное, фрукты, сахар, если для него не положены щипцы. Потому что их просто-напросто не нужно делить ножом и они не пачкают пальцев. Но заметь – внутри этого разрешения есть запрет, опять же основанный на логике и уважении к соседу: рука должна касаться только одного куска, который затем кладут себе на тарелку. А почему хлеб надо разламывать пальцами на маленькие кусочки? – спросила Мартина, изящно отщипнув тонкими пальцами кусочек хлеба, лежащий на тарелке.
Женя попробовала представить, как Мартина откусывает от целого куска, и – не смогла этого сделать.
– Некрасиво?
Мартина улыбнулась и кивнула:
– Конечно. Ряд правил основан на элементарных эстетических требованиях. Падающую салфетку поднять может только официант или метрдотель, а не гостья приема, приборы подносятся ко рту, а не наоборот, голова не опускается к салфетке, спина прямая… Вообще осанка – это, конечно, основа всего, своего рода визитная карточка, которая говорит о многом…
При этих словах Мартины Женя постаралась еще больше выпрямиться.
Вчера об этом же – о правильной осанке, о том, что она – основа красоты и здоровья, – ей говорил фитнес-тренер. В доме Мартины был довольно просторный фитнес-зал, оснащенный всем необходимым спортивным оборудованием. И Женя вовсю уже выполняла упражнения по разработанной специально для нее методике. И первой задачей было именно выстраивание осанки. Женя качала пресс, укрепляла мышцы спины, занималась растяжкой…
* * *
Компания, столь активно вкладывавшаяся в Женю, называлась «North Triumph Boats». Это было сетевое агентство по продаже и аренде яхт, с филиалами практически по всему миру. Отделение в Москве открылось всего несколько лет назад, и учредители компании ни разу об этом не пожалели. Русские наравне с американцами стали основными клиентами яхтенной индустрии.– Если взять за 100 процентов все чартеры и продажи лодок в мире, – объяснял Жене Вадим, в кабинет к которому она заглядывала каждое утро, – то на долю европейских клиентов приходится только 10 процентов, так что на нашем московском филиале не экономят.
– Понимаю, – кивала Женя, – тем более что наши берут, скорее всего, самые дорогие лодки, не торгуясь…
– Про «не торгуясь» – это штамп, – отмахнулся Вадим. – Чем богаче клиент, тем больше он торгуется. Когда человек приходит и говорит: «А! Миллион туда, миллион сюда, это неважно», любой менеджер сразу понимает, что это, скорее всего, мошенник или аферист…
«Или уволившийся редактор», – отметила про себя Женя, довольная тем, что Вадим так ни разу и не спросил, кто же именно ее порекомендовал…
– Вот ради интереса спроси любого нашего менеджера, – продолжил Вадим, – что он ждет от клиента, который заявляет, что ему плевать на деньги? Каждый скажет, что это – пустышка, никакого заказа не будет. Хотя, конечно… – Вадим задумался. – Конечно, пока клиентов из наших обмануть легче – впаривают дороже и при продаже, и когда в аренду сдают, но… – Вадим поднял вверх указательный палец и продолжил: – Но! В последнее время русские, обнаружив обман, идут в суд и возвращают свои деньги обратно. Такая вот динамика. Все, Жень, я побежал, дела!
Жалко, что у Вадима было так мало свободного времени. Конечно, Женя старательно изучала всю информацию о яхтах, которую мог предложить Интернет, листала каталоги, журналы…
Хотя, конечно, ничто не могло заменить живое общение – рассказы людей, для которых яхты были пусть не чем-то обыденным, но все-таки реальностью. Увы, кроме Вадима, в офисе никто не торопился поделиться с ней своими познаниями, ссылаясь на занятость.
– Ну а ты-то, ты чем там будешь заниматься? – спрашивала ее Юля.
Последнее время подруга практически жила ее жизнью. Постоянно звонила, и как только у Жени выдавался свободный вечер (а случалось это крайне редко, потому что после работы Женя довольно часто ездила к Мартине, чтобы продолжить работу над образом безупречного брокера), Юля забегала к ней в гости и слушала Женины рассказы, широко раскрыв глаза.
– То, чем занимается компания, – объясняла она Юле, – называется либо «брокераж», либо «чартер». Первое – это просто-напросто продажа лодки, а чартер – сдача ее в аренду…
– Да-а-а, Женька, вот ты попала…
Юля требовала от Жени во всех подробностях рассказывать о том, что происходит в доме Мартины. Вместе они листали каталоги, которые Жене разрешили взять домой, пытаясь разобраться в каждой детали этого абсолютно нового для них мира. Это было похоже на дни, когда они вместе готовились к экзаменам…
Но однажды, когда месяц обучения у Мартины был на исходе, Женя привезла домой свои наряды (их оплатила компания, с тем чтобы затем вычесть стоимость обновок из Жениной зарплаты).
Когда Юля увидела все это великолепие вывешенным на специально купленной для этого рейле, у нее пропал дар речи. Она даже ахать не стала – просто посмотрела, затем подняла на Женю изумленные глаза и как-то очень быстро ушла домой.
Оставшись одна, Женя поклялась: как только закончится ее испытательный срок, она сделает все возможное, чтобы устроить Юльку в ту же компанию. Все это время она чувствовала: Юля этого ждет. Но давать подруге беспочвенных обещаний не хотела.
Как можно что-то обещать, когда сама висишь на волоске? Никто ей об этом, конечно, не говорил, но Женя, заходя в офис, каждой клеткой тела ощущала атмосферу враждебности.
Вадим – единственный человек, общавшийся с ней, постоянно напоминал: она имеет полное право обратиться с вопросом к любому сотруднику. А тот, в свою очередь, просто обязан все ей разъяснить. И самым подробным образом. Но все-таки сотрудники не проявляли особого желания делиться с Женей своим драгоценным временем и не менее драгоценными познаниями.
На причину этого тихого бойкота Жене раскрыл глаза все тот же вездесущий и всезнающий Ян, с которым они регулярно пересекались у Мартины.
– Ну что, уже покусывают тебя триумфаторы или пока сдерживаются? – спросил он ее как-то, окрашивая уже отросшие волосы.
– Есть немного, – согласилась Женя. – Я что – кому-то дорогу перешла?
– Почти угадала. Только не перешла, а вроде как сплясала на могиле. Понимаешь, Вадим смертельно разругался с твоей предшественницей, с которой у него был огненный роман – застал ее во время корпоративной вечеринки с кем-то из гостей.
– Фу, – поморщилась Женя.
– Ну и уволил ее в одночасье. А дама эта – ставленница жены шефа, возвращения которого все ждут с минуты на минуту. Вот он вернется, и, если Вадим не представит ему надежную замену, его самого могут попросить освободить место. А его в офисе не так чтобы любят, вот все и потирали ручки, предвкушая, как ему влетит. И вдруг он находит тебя! Вадим – везунчик, тут не поспоришь. Успел. Хотя, конечно, ему фору хорошую дали – шеф ваш почти на две недели задержался.
Ян вдруг засмеялся:
– А знаешь, почему задержался? Наш дорогой Евгений Наумович был приглашен к одному о-о-очень влиятельному знакомому на о-о-очень большой праздник – спуск на воду стометровки.
– Неплохо, – оценила Женя масштаб события. 100 метров – это настоящая мегаяхта!
– Ну и вот, – продолжил Ян, – тусовка там собралась соответствующая – декораторы, друзья, гости, ну просто весь цвет общества. Лодку спустили, шампанское выпили, все как полагается. Хотели обратно на завод отправить…
– Брак? – ахнула Женя.
– Что ты там в офисе делаешь? – возмутился Ян. – Это они пока корпус на воду ставили, чтобы все проверить, чтобы ватерлиния была в уровень, вообще посмотреть, как себя корпус чувствует, если там влево чуть-чуть занесен или вправо, то лодку модифицируют, утяжеляют… Слушай, почему это я тебе объясняю, а не Вадим? Ну ладно… Так вот, все проверили, все хорошо, а наш дорогой Евгений Наумович вдруг просит повременить отправлять корпус на завод. «Будьте любезны, – говорит, – давайте через 10 дней все повторим, еще раз спустим на воду».
– Зачем? – удивилась Женя.
– А вот угадай, – рассмеялся Ян, довольный впечатлением Жени. – Первый раз это была тусовка с женой, а второй… Ну?
– С любовницей? – нерешительно спросила Женя.
– Точно.
Женя молчала. Ей просто нечего было сказать.
* * *
Три недели на новом месте пролетели практически мгновенно.К десяти утра Женя ехала на ускоренный курс MBA, потом – в офис продолжать штудировать всевозможные материалы по лодкам, через вечер – к Мартине. Мир, открывшийся ей в журнале, по ошибке засунутом в ее почтовый ящик, постепенно обрастал реальными фактами.
Прежде всего, верфи – предприятия, занимающиеся постройкой яхт. Поначалу Женя путалась в обилии подобных предприятий, но затем поняла, что все не так сложно: нужно просто знать самые известные верфи и во всем остальном ориентироваться на их топовую продукцию.
Германская «Luerssen», голландские «Amels» и «Feadship» – во многом благодаря именно этим верфям германские и голландские лодки считались лучшими во всем мире и, соответственно, самыми дорогими. Например, если немецкая лодка 60 метров в длину при прочих равных стоит 70 миллионов евро, то лодка, похожая на нее по всем техническим характеристикам и декору, но уже итальянского производства, будет стоить всего 40 миллионов А если такую же лодку сделают в Турции или в Китае, то она будет стоить 30 миллионов. Что и говорить, совсем дешево!
– Почему такая разница? – выпытывала Женя у вечно торопящегося Вадима. – Это престиж?
– А как же без престижа? – удивлялся Вадим, но тут же уточнял: – Это же абсолютно разные классы. «Honda» и «Hyundai» – чувствуешь разницу? Здесь – то же самое. Турки или китайцы, например, чтобы лодку сделать более дорогой, то есть более тяжелой… Понимаешь, почему чем тяжелее, тем дороже?
– Глубже погружение, меньше качки? – спросила Женя.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента