Ланска Ева. Клото. Жребий брошен

Ева Ланска
Клото: жребий брошен

Глава 1

   Ничто не может помешать вашим образам воплотиться в реальность, кроме той же самой силы, что их породила, – вас самих.

Женевьев Бехренд

Ронда Берн («Тайна»)

   Скользить серфером в людском потоке в метро – жизненно важное умение для горожанина, у которого нет машины и который не любит опаздывать.
   У Жени не было машины, и опаздывать она не любила. За три года работы в издательстве она не пришла на работу вовремя всего пару раз. И на то имелись очень уважительные причины.
   Ловко обойдя на повороте чью-то медленную спину, Женя прыгнула на эскалатор. Легко пробежав по ступенькам, оказалась на платформе и постаралась протиснуться поближе к краю. Главное – поглубже забраться в вагон. Ехать почти до конечной, так что пробиваться к выходу через толпу не придется.
   Из тоннеля потянуло ветерком – приближался поезд.
   И тут прямо в Женину спину уперся чей-то локоть. Еще шаг к краю платформы – и перед Жениными глазами открылась черная пасть шахты. Женя в ужасе метнулась в сторону. А на ее место протиснулась брюнетка лет тридцати пяти с очень бледным лицом. Да, лицо очень бледное и… смутно знакомое.
   «Где-то я ее видела», – отметила Женя и попробовала украдкой рассмотреть нахальную особу. Но тут в глубине тоннеля зажглись два горящих глаза – круглых и яростных, как у дракона.
   Хрупкая Женя приготовилась к штурму: прижала сумку к груди, чуть раздвинула локти – сейчас толпа рванет в вагон и…
   За секунду до того, как морда вырвавшегося из тоннеля поезда поравнялась с ними, Женина соседка, оттолкнувшись руками от людской массы, прыгнула вперед и скрылась под ревущим металлическим змеем…

* * *

   – А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – взвился истошный крик. – А-а-а-а-а-а!!! Женщину! Женщину задави-и-ило!!!
   Жене только показалась, что брюнетка упала на рельсы. В действительности самоубийца, задержав прощание с жизнью на доли секунды, бросилась не под, а на поезд. Ударившись о мчащийся мимо металл, как птица о стекло самолета, она разбилась насмерть.
   Поезд протащил изуродованное тело несколько метров, ломая о край платформы. А потом отбросил относительно недалеко от места, где стояла эта женщина, когда еще была… живой.
   Поезд остановился, двери с задержкой распахнулись. Ко всему привычные московские пассажиры, ехавшие в роковом вагоне, опрометью кинулись к соседним дверям. Обтекая тело, людская река двигалась к арочным проемам.
   – Уважаемые пассажиры! – разнесся по платформе хладнокровный голос дежурного. – В целях вашей безопасности, пожалуйста, сохраняйте спокойствие и…
   При этих словах толпа послушно отхлынула от края платформы. И тех, кто видел, что случилось, и тех, кто ничего видеть не мог, сразу объединила муравьиная деловитость пассажиров подземки, настойчиво толкавшая людей на поиски выхода.
   Около эскалаторов немедленно образовалась давка, пронизанная, словно туча – молниями, возмущенными выкриками.
   Ничего этого Женя не видела и не слышала. Сделав против собственной воли несколько неловких шагов, она остановилась рядом с телом, к которому, пробивая дорогу сквозь толпу, уже спешили какие-то люди в форме. Мелькнул гигантский шуршащий мешок…
   Женя словно окоченела… Бывают мгновения, когда каждая мелочь происходящего впечатывается в память, точно гравировка.
   Прядь волос, утопающая в густой темно-бордовой луже. Неестественно вывернутая нога – или то, что когда-то было ногой. Босая ступня в лопнувшем чулке. Туфля с переломанным каблуком валяется в стороне. И бело-красное месиво на том месте, где недавно были нос, аккуратно подкрашенные губы, глаза с тонкой сеточкой морщинок – все то, что несколько секунд (секунд!) назад показалось Жене знакомым.
   И кровь, кровь, всюду кровь – на затертом миллионами ног мраморе, на колоннах и даже… на Жениных туфлях, ненароком коснувшихся страшной лужи.
   Рядом уже сновали сотрудники метро и милиционеры, громкоговоритель продолжал выкрикивать что-то утешительно-направляющее. А Женя все стояла и стояла, уставившись на окровавленный камень, не имея сил пошевелиться.
   В ушах у нее морским прибоем шумела кровь. И какие-то ненужные, безответные слова отбивали ритм в этом шуме: «Как же так… Как же так… Как же так…»
   Из шокового состояния ее вывело движение воздуха рядом.
   Женя подняла помертвевшее лицо. Пожилой мужчина в милицейской форме. Он явно искал, с кого бы снять показания: было ли это самоубийством, убийством или несчастным случаем. Женя судорожно сглотнула. Ее наконец будто отмагнитило от пола. Она мельком взглянула на мужчину и попятилась за колонну. Здесь Женю сразу подхватил поток людей и понес на эскалатор.
   Наверху ей стало намного легче. Страх, будто тошнотворный запах, постепенно развеялся в свежем, холодноватом воздухе. Женя несколько раз глубоко вздохнула и достала мобильник – надо было позвонить в офис, предупредить, что опоздает.
   И, уже нажав нужный номер, передумала: говорить об ЭТОМ не могла.
   Добираться до работы наземным транспортом оказалось почти вдвое дольше. Народу в автобусе было ненамного меньше, чем в метро. В результате, вымотанная и морально, и физически, она подошла к дверям издательства без пяти двенадцать. Опоздав почти на два часа!
   Женя представила, как сейчас будет объясняться с шефом, который и так в последнее время словно с цепи сорвался. Еще бы…
   Бедный Серый (в минуту раздражения – Серый волк, а без раздражения – просто Серый), он же Сергей Сергеевич, непосредственный Женин начальник, пробовал свою жизнь на разрыв – между женой и любовницей. Любимые женщины нещадно тянули каждая в свою сторону, оставляя на долю сотрудников лишь последствия беспросветной депрессии, перемежаемые яркими вспышками нервных срывов.
   Не дожидаясь лифта, Женя по лестнице взбежала на свой этаж, зашла в комнату и только и успела, что положить на стол сумку. Ее кивок Юле, Жениной подруге еще с институтских времен, прервался появлением в двери Серого… волка:
   – Так, Коростелева… Зайдите ко мне.
   Женя вопросительно посмотрела на Юлю, та утвердительно кивнула головой и поджала губы, подтверждая, что начальник опять на взводе. Женя тихонько вздохнула и пошла на заклание.
   Маленький, начинающий лысеть Сергей Сергеевич сидел за огромным столом, смотрел на Женю исподлобья и барабанил пальцами по толстой красной папке.
   – Слушаю вас, – сразу вошел он в штопор.
   – Сергей Сергеевич, я… – мягко начала Женя, но договорить ей не дали.
   – Да, да, конечно, вы были у зубного… – шумно дыша носом, перебил ее шеф.
   – Сергей Сергеевич, я…
   – Но врач заболел, – продолжал язвить шеф, накручивая себя до излюбленного состояния.
   – Понимаете, я…
   – Ну да, конечно! Вы же вчера отравились! – сорвался, наконец, он в крик, и его лицо тут же налилось краской. – Что молчим? Других оправданий не придумали? У редактора-переводчика фантазии не хватает?
   С этими словами он вскочил со стула и с остервенением принялся перекидывать папки и бумаги с одного края стола на другой, шипя:
   – Собрал вокруг себя идиоток…
   Женя открыла было рот, чтобы объяснить ему, что…
   И вдруг поняла, что не собирается оправдываться. Да и в чем, собственно? В том, что у нее нет машины? Что она вынуждена ездить на метро? Да что он вообще себе позволяет?
   Стоять и терпеть, пока тебя в лицо называют идиоткой…
   В Жениной душе закипал гейзер. Она сегодня видела ТАКОЕ… Не дай бог никому, никогда…
   КТО он вообще такой, чтобы повышать на нее голос?! Вот он, мечет папки, брызжа слюной и бурча себе под нос гадости. Мелкий пухлый мужичок, сальные зализанные волосы, перхоть на плечиках пиджака, багровая от злости шея…
   Женя решила держать марку. Не оправдываться. Не успокаивать распоясавшегося секс-гиганта по прозвищу Серый. И уж конечно, не кричать в ответ.
   С каменным лицом сев напротив, Женя взяла чистый лист бумаги и ручку. Быстро, крупным почерком написала заявление об уходе, подала через стол оторопевшему начальнику.
   – Что?.. – поперхнулся Сергей Сергеевич. – Что это такое, я спрашиваю?
   – Мое заявление, – улыбнулась Женя. – Мне казалось, – она усилила голос, чеканя слова, точно вбивая в Серого гвозди, – мы с вами все это время прекрасно находили друг с другом общий язык. Но оскорблений я терпеть не намерена. Всего доброго.
   Женя вышла из кабинета, взяла со своего – теперь уже бывшего – стола сумку, снова кивнула головой Юле, и… эта часть ее жизни закончилась.
   Только в коридоре она услышала запоздавшие крики разъяренного шефа:
   – Во-о-он!!! Вон отсюда!!! Да таких, как ты, под каждым забором!
   Но все это уже не могло задеть Женю. Три года она работала здесь за копейки, оставалась до позднего вечера, переносила здешние обычаи – хамство и уравниловку. И все это время знала: работу эту надо менять. Знала, но не меняла.
   Всегда находились какие-то причины, чтобы отложить поиски нового места. Вот только сейчас Женя призналась себе: главными причинами были ее собственная лень и страх перемен. Надо просто принять решение.
   Вероятно, трясина, в которой она увязла, требовала настоящего рывка, чтобы отпустить свою жертву. Спокойствие, опустившееся на Женину душу, говорило: она все решила правильно.

* * *

   Весна, чуть запоздавшая в этом году, решила наверстать упущенное. Долгожданное солнце растопило снег буквально за неделю.
   Женя подставила лицо уже теплому ветерку, с наслаждением вдохнула его полной грудью. Именно так и должна пахнуть свобода – весной. Никуда больше не торопясь, Женя шла к метро.
   «Так и надо, – думала она. – Давно пора. Еле концы с концами свожу. Да при таком графике о подработке и думать нечего. Зато теперь… Не найду ничего подходящего – горячку пороть не буду. Возьму какие-нибудь переводы… Нет, справлюсь, справлюсь. Сейчас приеду домой, отдохну… А вечером просто обзвоню всех знакомых, предупрежу, что могу брать работу на дом. Деньги те же, а свободного времени – в два раза больше».
   Женя повернула за угол и… Огромная буква «М» сверкнула дьявольским огнем. Спуститься в метро? Нет… Ни за что!
   Перед ее глазами яркими кадрами замелькали кошмарные сцены. Кровь, кровь, мокрая от крови прядь волос, неестественно согнутая нога… К горлу подкатила тошнота. Не позволяя этим кусочкам сложиться в цельную картину, Женя развернулась и пошла, почти побежала прочь от метро, к дороге.
   Троллейбус на остановке – как кстати! Она зашла в полупустой салон, села около окна и прислонилась щекой к холодному стеклу, проклиная свое слишком живое воображение. Почти наяву слышался нарастающий вой от приближающегося поезда и через секунду – удар. Кровь и крики. Крики и кровь. Невыносимо…
   К горлу опять подступил комок. Женя изо всех сил зажмурилась, прогоняя жуткие видения, и крепко вцепилась в сумку, лежащую на коленях. Руки нащупали что-то непривычное. Огромный пухлый конверт. «Что это? – удивилась она. – Я что, рукопись с собой прихватила?»
   Нет, не рукопись… И тут Женя вспомнила: «Ах вот это что! Я его утром, перед работой из почтового ящика вытащила! Еще удивилась – что такое?..»
   Недолго думая, Женя вскрыла конверт. Сейчас сгодилось бы что угодно, лишь бы вытеснить из памяти утренний ужас. «Что это может быть? – старательно отвлекала она себя от навязчивых мыслей. – Очередной рекламный проспект?» Через секунду на ее коленях поверх сумки лежал увесистый глянцевый журнал.
   «Яхты. Русское издание».
   Двести полос, не меньше, автоматически отметила Женя. Провела ладонью по приятно холодной обложке, по которой плыла «Серебряная мечта». Новейшая яхта, как говорилось в анонсе на обложке. Хороша. Даже слишком хороша…
   Женя пригляделась внимательнее – может, это просто модель яхты? Нет. В изящных посеребренных боках отражалось самое настоящее море, в котором, в свою очередь, отражалось кружево облаков…
   Женя завороженно смотрела на «Серебряную мечту». В троллейбусе, вяло тащившемся по будничной Москве, явственно слышались крики чаек, запах и шум моря. Соленый туман и брызги на губах…
   Женя перевернула страницу, потом еще одну и неожиданно для себя с головой окунулась в другой мир. Как будто шла-шла по обветшалой окраинной улочке, повернула за угол – и чудом оказалась там, у полосы прибоя.
   Во все глаза разглядывала она изящные силуэты на морской глади. Непривычные манящие имена опьяняли. «Ferretti group, Rod– rigues group, Azimut Benetti»… А рядом порт с пальмами, отели, люди, мужчины и женщины из этого незнакомого мира. Вот они позируют фотографам на фоне изысканно изогнутых бортов. Вот – пьют шампанское из высоких бокалов. «Бот-шоу в Дубаи – одно из самых влиятельных мероприятий в яхтенном мире», – сообщил комментарий.
   «Неужели это все реально? – размышляла она, переворачивая страницу за страницей. – Это же просто параллельный мир – блестящий, красивый, роскошный… Интересно, из чьих окон видны эти пальмы, долины, волны? Кто приезжает в эти гостиницы и живет в номерах с видом на искусственные острова? Кто ступает на палубу яхты, не думая, сколько она стоит?»
   Женю никогда не задевала мысль о существовании иной жизни – жизни, в которой не нужно думать о том, как дотянуть до зарплаты. Не пронзало чувство зависти, не терзали обиды из-за несправедливо устроенного мира.
   Кому-то похлебка жидковата, а кому-то жемчужинка мелковата. Такова была ее жизненная философия. Жене вполне хватало пары джинсов и пары офисных платьев. Одно черное, другое серое – строгое разнообразие. Страсть к побрякушкам и к нарядам, свойственная девочкам, миновала ее. В детстве она дружила и играла исключительно с мальчишками, вместе с ними презирала «этих девчонок», плакс и дур…
   Ну а потом, уже в юности, случилась с ней эта грустная история, после которой прихорашиваться расхотелось вовсе. Дима, Дима…
   Может, скромность ее гардероба – это траур по утраченной любви? А может, просто привычка, оставшаяся со студенческих времен, не слишком-то изобильных… И, разумеется, более чем скромная зарплата, не дававшая никакой возможности шиковать.
    «На бот-шоу в Дюссельдорфе был представлен новый 9-метровый дей-круизер. Стремительные обводы и золотисто-желтый гелькоут корпуса сразу же привлекли внимание. Одна из примечательных деталей конструкции – тонированное лобовое стекло без металлической рамы, что зрительно облегает линию экстерьера».
   Непривычные названия доставляли Жене почти физическое удовольствие.
   Флагман верфи. Вертикальный форштевень. С упоением читала она названия яхт – «Бесконечность», «Дуновение», «Элегантность», «Герцогиня», и слоганы яхтенных холдингов – «Это жизнь, и это стиль», «За гранью», «Вы живете лишь раз»…
   Почему-то сегодня, сейчас, в обшарпанном салоне троллейбуса, вяло тащившегося от пробки к пробке, обычные рекламные обращения находили отзвук в Женином сердце. Ей казалось, что они обращены лично к ней.
   Дойдя до яхт-новинок, взгляд Жени вдруг зацепился за сноску: «Лодка-восторг – всего за $16 млн». Интересно…
   И Женя занялась подсчетом: с ее зарплатой (теперь уже бывшей) в 15 тысяч рублей ей понадобится куда больше столетия, чтобы заработать на это «всего». «И все-таки… Кто же эти люди, готовые выложить 16 миллионов за яхту? И это при том, что на яхте они будут проводить от силы две недели в году. Они же работают, миллионы свои зарабатывают. Но для них 16 миллионов за две недели в году – это нормально…»
   Троллейбус дернулся, и журнал выпал из Жениных рук. Она подняла его и глянула в окно: ну надо же – уже выходить!

* * *

   Наконец-то она дома, в окружении массивной старой мебели, уставленной хрупкими вазочками и статуэтками… Все это давно вышло из моды, пылилось, растрескивалось и облезало. Но у Жени не было денег переделывать обстановку под свой вкус. И постепенно она привыкла, сроднилась с тяжелыми полированными монстрами и хлипкими фарфоровыми безделушками. Квартира, в которую она переехала после бабушкиной смерти, стала Жениным домом.
   В Москву из Севастополя, где жили родители, Женя приехала поступать в институт. Первый год снимала квартиру вместе с подругой. А потом умерла бабушка. И завещала свою квартиру единственной внучке. Хотя для Жени это оказалось полной неожиданностью: бабушка с мамой давным-давно поссорились и перестали общаться с тех пор, как Жене исполнилось два года.
   Женя заварила себе чай и устроилась на диване, с наслаждением взбив подушки. Хотела было включить телевизор, но передумала – снова взяла журнал. Как же он попал в ее ящик? Свежий номер, да еще в конверте – явно не рекламная рассылка. Скорее всего, адрес перепутали. Женя достала из сумочки конверт, в котором лежал журнал, прочла адрес. Странно, все совпадает: улица, номер дома, квартиры – все! Хотя нет, не все: вот он, косой значок дроби. Точно! Это не ее дом, а тот, который недавно вырос во дворе. Точечная застройка. Еще соседи ходили подписи собирали против этого строительства…
   Надо бы зайти к ним, отнести журнал. И заодно посмотреть на тех, для кого 16 миллионов за яхту – это «всего».
   Женя полистала журнал и нашла это объявление. А на соседней странице – Он и Она на палубе. На нем – белые льняные брюки, на ней – микроскопические шорты. Оба загорелые, счастливые, веселые. У девушки спортивная фигура – почти как у нее, грудь между первым и вторым, узкие бедра. А мужчина… Прорисованный рельеф голого торса, морщинки в уголках глаз от улыбки – бывает же на свете такая красота! Он слегка обнимает ее рукой, их волосы треплет ветер… Да-а-а… Если ее, Женину, косу расплести – да под этот фен… Потом ни за что не расчешешь!
   Прямо напротив дивана стоял шкаф с огромным зеркалом. Женя чуть подвинулась, чтобы видеть в нем свое отражение, расплела косу, тряхнула головой и постаралась принять соблазнительную позу – словно лежит на чудо-шезлонге. Посмотрела на себя краем глаза и снова встряхнула волосами – вроде ничего. Только загореть надо немножко.
   Внезапно накатила будоражащая волна хулиганства. За все сегодняшние ужасы и неприятности! За завтрашние проблемы! За новые трудности! А ну-ка, устроить им всем, и миллионщикам, и прихлебателям, розыгрыш! Ну хоть небольшой. Один раз живем.
   Быстро перелистнув страницы, Женя нашла полосу с рекламными объявлениями и, не раздумывая особо, набрала первый попавшийся московский номер.
   – Компания «North Triumph Boats» приветствует вас!
   – Здравствуйте! – томно поздоровалась Женя с этим приятным мужским голосом, не забывая глядеться на себя в зеркало. – Я хочу купить у вас яхту.
   На том конце провода явно зажглись глазки и засветилась улыбка:
   – Конечно! Будем рады вам помочь! Вас интересует что-то конкретное? Или вы…
   – Конкретное, конкретное, – перебила Женя, пытаясь войти в роль капризной богачки.
   – В таком случае лучше всего вам подъ-ехать к нам в офис, где мы обсудим все детали и…
   – Завтра в 10, – снова перебила его Женя.
   – Э-э-э… Прошу прощения… – растерялся приятный голос, – но наш офис работает только до шести вечера, я бы мог, конечно, задержаться, но максимум до…
   – Да нет же, – небрежно остановила его Женя, – я утро, утро имела в виду!
   – Простите? 10 утра? – И трубка трагически замолчала.
   Женя представила себе этого менеджера, нервно отбивающего пальцами дробь (вылитый Серый волк!) по полированной столешнице. Бедняга… Наверное, лихорадочно соображает, что же это за миллионерша такая – поднимается в несусветную рань, чтобы присмотреть себе очередную игрушку.
   – Э-э-э, – наконец пришел в себя невидимый менеджер, приходящий на работу в полдень, – возможно, мы могли бы договориться на более поздний час? Допустим, в 11? Как вас записать?
   – Хорошо, – милостиво согласилась Женя, на глазах входя в роль избалованной, но снисходительной богачки. – Пусть будет 11. Пишите: Евгения Коростелева.
   – Евгения! – разволновался менеджер, – Давайте я еще запишу ваш адрес! Мы предоставим вам «Кадиллак» с водителем, он со всем комфортом доставит вас к нам в оф…
   – Не надо! – вскрикнула Женя, понимая, что шутка зашла далеко.
   – Простите… – перепугался менеджер. – Если эта модель не соответствует вашим предпочтениям, то мы…
   – Всего доброго, – перебила его Женя, намереваясь бросить трубку. Но менеджер не собирался отпускать добычу.
   – Вы только скажите, откуда вы поедете? Мы предоставим вам гида: по дороге в офис он расскажет вам о нашей компании и предложениях…
   – До свидания! – И Женя повесила трубку. Наконец-то.
   Потом подумала и отключила телефон. Судя по всему, вот-вот должна была позвонить Юля. Единственная подруга наверняка хочет узнать, что произошло между Женей и шефом. Говорить об этом – а говорить Юля могла часами – не хотелось.

* * *

   Ну разумеется, утром Женя по привычке проснулась в восемь.
   Потянулась спросонья и даже вылезла из кровати, привычно нащупывая босой ногой тапочки. И вдруг в тумане полусна неоновой рекламой вспыхнула мысль: «Какая работа?! Я же все…»
   Надо же – ни обиды, ни сожаления, а ведь три года там проработала! Удивление и острое чувство свободы заставили Женю проснуться окончательно. Конечно, о ПОЛНОЙ свободе остается лишь мечтать… Впереди нарисовался целый океан проблем.
   И ведь придется их решать! Как-то надо зарабатывать на жизнь. Впрочем, работы Женя не боялась. С тех самых пор, как против маминой воли уехала поступать в московский вуз. Мама, обладательница столь же непреклонного характера, как и бабушка, перестала даже писать. И ни на какую «родственно-гуманитарную помощь» Женя уже больше никогда не рассчитывала.
   Когда понадобилось заплатить налог на наследство, пришлось продать бабушкины драгоценности – немногочисленные, но такие красивые. Женя прерывисто вздохнула, вспомнив серьги с изумрудами, печально сверкнувшие напоследок – перед тем, как навсегда исчезнуть из ее жизни.
   Сварив кофе, Женя налила себе большую кружку и прижала ладони к ее горячим бокам. Постояла, наслаждаясь ощущением уюта и покоя. Потом подошла к окну и отдернула плотную штору.
   Солнце. Второй день! Снова вместо низкого серого неба, похожего на кучу мокрой грязной ваты, – самое настоящее яркое солнце! В глаза ударили слепящие блики из окна напротив – ох уж это внезапное соседство…
   Тонкая, словно игла, башня во дворе ее дома выросла на удивление быстро. Теперь окна Жениной кухни практически упирались в окна элитной многоэтажки. Пришлось вешать плотные шторы. И все равно осталось неприятное ощущение, будто пялишься в чужие окна, а оттуда ничего не стоит заглянуть в твои… Кстати, надо не забыть занести туда журнал.
   Солнечный зайчик вновь ослепил Женю. Да что ж такое?! Прикрыв глаза ладонью, она все-таки заглянула в назойливое чужое окно.
   Оказалось, это бликовала сковорода. А сковороду держал в руках мужчина в фартуке, надетом… прямо на голое тело. Очень красивое тело.
   «Он что – без трусов?! – растерялась Женя. – Нет… В джинсах на бедрах».
   Честно говоря, Женя и сама не поняла, успокоило ее это или разочаровало. Поймав себя на этой мысли, она усмехнулась и продолжила разглядывать «соседа». Хорош… Стройный, не перекачанный, но мускулистый. И со сковородкой управляться умеет. Яичницу готовит. Самое холостяцкое блюдо… Лица, конечно, не разглядеть, но все равно понятно, что красавец. Такое тело просто не может – не имеет права – принадлежать несимпатичному человеку!
   По Жениной спине и животу побежали легкие, но приятные мурашки.
   «Как это, интересно, бывает? – размечталась она. – Когда утром ты просыпаешься, а на кухне твой мужчина готовит тебе завтрак? Вот такой мужчина…»
   Она представила себя элегантно возлежащей на шикарной кровати. Вот она возлежит, вся такая роскошная… А Он кричит ей с кухни: «Вставай, соня, кофе стынет!» И она встает, лениво натягивает полупрозрачный сексуальный халатик, идет к нему на кухню, он целует ее в щеку, и они…
   Тут вместо Жени на кухню вошла роскошная брюнетка и, чмокнув полуголого красавца в щеку, села за стол. Женя вздрогнула и с шумом задернула плотную штору на своем окне. Занавес.
   Кофе, которым пренебрегли, предпочтя его мечтам, разумеется, остыл. Прихлебывая невкусный, чуть теплый напиток, Женя пошла в комнату – на диван. Привычно подобрала под себя ноги и загрустила. «Ну конечно, – усмехнулась она про себя. – Кто бы сомневался. На этом рынке невест мне явно не забронировано – я из другого измерения». Женя обвела глазами свою комнату – неухоженную старую мебель, ссохшийся паркет, светлый прямоугольник на обоях – здесь когда-то висела картина, которую Жене пришлось продать…
   Из-под пледа опять выглянул глянцевый краешек журнала. Но желание отправиться в дом напротив, чтобы вернуть журнал законному подписчику, растаяло после увиденной сцены из чужой счастливой жизни. «Еще и окажется, что это – журнал той самой сладкой парочки. Решили заказать себе яхту и отправиться на ней в свадебное путешествие».
   Но тут Женя вспомнила про свою вчерашнюю выходку. Бедный менеджер! Проснулся пораньше, на работу примчался – и сидит, ерзая от нетерпения, поджидает вчерашнюю любительницу раннего шопинга. И надеется получить проценты за проданную яхту… 16 миллионов! Да небось процентов пять-десять комиссионных… Это сколько ж получается?
   «А может, съездить? – родилась неожиданная идея. – Все равно делать нечего. Где там их офис?» Женя отыскала адрес компании, в которую вчера звонила. «То, что надо! Прямо рядом с бюро переводов, где мне подработку предлагали! Потом к ним зайду. Вот только что надеть?»