Лара Эдриан. Полночный пепел

   Сквозь мрак ночи и странный свет прорезался силуэт.
   Но это была вовсе не группа воинов, а один-единственный мужчина.
   Он изнутри светился огнем и был похож на пылающий факел.
   И вдруг Клер показалось – на одно короткое мгновение – что-то знакомое в широко развернутых плечах и манере походки. Разумеется, это обман зрения, иллюзия. И все же… память всколыхнул импульс узнавания. Разве возможно, что она его знает?
   Нет, конечно, у нее никогда не было таких знакомых. И маловероятно, чтобы это было живое существо, скорее – чудовище из ночного кошмара.
   Само воплощение смерти.
   Треск выстрелов заставил Клер повернуть голову в сторону сгруппировавшихся поодаль агентов. Они палили без остановки, грохот оглушал. И это был единственный результат их усилий.
   Излучавший пламя мужчина продолжал двигаться, пули его не затрагивали. Они, попав в ореол пламени, взрывались крошечными фейерверками, не причиняя ему вреда. Когда у агентов кончились патроны, мужчина остановился и вытянул перед собой руки. Но не в знак примирения, – на беззащитных агентов обрушился град огненных шаров. Клер не смогла сдержать крик ужаса, когда пламя охватило агентов и испепелило их на месте.
   Она почувствовала то мгновение, когда неизвестный ее заметил, – почувствовала жар его взгляда, пронзивший ее насквозь. Клер окаменела от страха.
   – Господи, – выдохнула она, пятясь.
   Неизвестный развернулся и сделал несколько шагов в ее направлении. Вся его огненная мощь теперь была нацелена на нее.
   Клер бросилась бежать. Она бежала изо всех сил, боясь обернуться.

Глава третья

   Неуязвимый, он шел по шоссе, изрытому воронками, усыпанному пеплом, мимо догоравших черных остовов машин. Под подошвами ботинок хрустело битое стекло и покореженный металл, он переступал через горящие лужицы бензина и дымящиеся останки вампиров, которые пытались уничтожить его, паля из своих жалких пистолетов и карабинов.
   Их пули не могут его остановить.
   Ничто на свете не может его остановить, когда огненная сила просыпается и охватывает его целиком.
   Земля шипела под подошвами его тяжелых ботинок – такой жар излучало его тело, раскаленное огненной силой, которая пульсировала в нем волнами.
   Сегодня ночью он позволил этой силе выйти из-под контроля, хотя понимал, как важно держать ее внутри себя. Но ненависть к Вильгельму Роту заставила его забыть об осторожности. Вначале в городе, затем здесь. Жажда мести столкнула его вниз с крутого склона, и теперь он падал и падал…
   Когда следовало удержаться на краю, чтобы добиться торжества справедливости.
   Рота не оказалось в его Темной Гавани в Гамбурге. Не было его и среди тех, кто поспешно покинул его загородный дом. Пылающие огнем глаза Андреаса внимательно скользили по месту пожарища и не находили этого ублюдка среди трупов, лежащих на земле.
   Но подруга Рота здесь.
   Она знает, где его найти. И если ее язык не приведет его к Роту, ее кровь очень быстро укажет на то место, где он скрывается.
   «Клер».
   Имя коротким электрическим разрядом пронзило мозг и тут же растворилось в ярости, которая всецело владела им. Сейчас она не была для него той женщиной, которую он когда-то знал. Держал в объятиях. Любил.
   Сейчас в огне ярости он знал только одно: она женщина Вильгельма Рота.
   И она для него, как и Вильгельм Рот, – враг.
   Он направился к лесу, где, убегая, скрылась женщина Рота. Пробираясь сквозь густые деревья, он смутно ощущал запах опаленных сосновых иголок и листвы. Низко свисавшие ветки, уступая ему дорогу, скукоживались от исходившего от него жара.
   Он точно знал, куда побежала женщина. Отчетливо слышал, углубляясь в лес, ее тяжелое дыхание. Она была сильно напугана, запах страха тянулся за ней шлейфом.
   Где-то впереди звук ее шагов замер, – она остановилась. Нашла укрытие, подумала, что может спрятаться от него. Но ноги безошибочно несли Андреаса к подруге Рота.
   Его огненный, острый, как лазер, взгляд остановился на огромных корнях вывороченного дерева. Подруга Рота спряталась за ними.
   Андреас слышал, как участилось ее сердцебиение, когда он приблизился и направил переполнившую его огненную силу на сухую древесину. Над корнями начала подниматься тонкая струйка дыма. Несколько секунд – и они вспыхнут. Огненная сила клокотала в нем и волнами выбрасывалась наружу. Он не сможет, даже если постарается, сдержать воспламеняющий выброс.
   – Женщина, выходи. – Его голос прозвучал трескуче и показался чужим даже ему самому. Казалось, горло пересохло от забившего его пепла. – У тебя нет времени на размышления. Выходи из укрытия, пока у тебя еще есть такая возможность.
   Женщина его не послушалась. Отчасти ее упрямство его не удивило, более того, он ожидал именно такой реакции. Но та часть его существа, которая горела нетерпеливой самовоспламеняющейся яростью, дала о себе знать сотрясающим землю рокотом.
   И этот рокот оказался убедительнее любых слов.
   За секунду до того, как огонь вспыхнул и охватил сухие корни, снопом разбросав в темноте искры, Андреас уловил движение, услышал поспешное шуршание ног по лесной подстилке. Он видел, как подруга Рота побежала вглубь леса, успев покинуть охваченное пламенем убежище.
   Мрачно выругавшись, он последовал за ней. Женщина бежала быстро, но он мог перемещаться значительно быстрее. Скрыться от него она не могла. Очень скоро она сама это поняла. Вначале она сбавила скорость, а затем и вовсе остановилась. Андреас, которого отделяли от женщины каких-нибудь десять шагов, тоже остановился. Исходивший от него жар заставлял листву над головой потрескивать и съеживаться.
   Руки женщины нервно сжимались в кулаки и тут же разжимались, она переминалась с ноги на ногу, словно оценивала свои шансы на спасение, и понимала, что у нее их нет.
   – Если хочешь убить меня – убей, – тихо, но без дрожи в голосе сказала она.
   Звук ее мягкого, бархатистого голоса всколыхнул память, и оттуда лавиной хлынули картины прошлого. Он и эта женщина… обнаженные в постели, запутавшись в простынях, смеются, целуются… золотистый свет свечей искорками играет в ее темно-карих глазах… полночный пикник у озера… она ест засахаренную малину… она обнимает его, прижимается щекой к его обнаженной груди и признается, что влюбилась в него…
   «Клер».
   Андреасу потребовалось усилие, чтобы картины прошлого рассеялись и он вернулся в настоящее – лесную чащу, окутанную едким дымом, пропитанную запахом гари и крови невинных жертв.
   – Я пришел не за твоей жизнью, Клер Рот.
   Услышав свое имя, женщина замерла. Андреас сверлил взглядом ее прямую спину, гордо, даже дерзко развернутые плечи, – женщина его смертельного врага медленно поворачивалась к нему лицом. Темно-карие глаза посмотрели прямо на него, в них мелькнуло узнавание, но тут же сменилось неверием. Женщина покачала головой, глядя на него как на призрак или, вернее, как на чудовище. Он и был им. Он это знал, особенно после сегодняшней ночи. Но то, что он был чудовищем в чьих-то глазах – в ее глазах, – только еще больше разжигало в нем злобу.
   – Где он? – потребовал ответа Андреас.
   Казалось, Клер его не слышала. Она смотрела на него, и ее заинтересованный, пытливый взгляд растянул мгновение в вечность. Она снова покачала головой.
   – Не понимаю, этого не может быть, – пробормотала Клер. Она сделала шаг к нему, но тут же отпрянула; в этот момент обуглившиеся у него над головой листья и сосновые иглы осыпались серым пеплом. – Господи… Андреас. Это сон? Я сплю? Этого не может быть…
   Она говорила сбивчиво, запинаясь, несмотря на исходивший от него жар, протянула руку, словно хотела к нему прикоснуться и убедиться, что это реальность.
   – Андреас, я думала, ты погиб. Все эти три месяца, с той ночи, как сгорела Темная Гавань, я думала, тебя нет в живых.
   Андреас зарычал, заставляя ее убрать протянутую руку. Клер потерла пальцы, словно обожгла их. Очевидно, ее чувствительная кожа даже на расстоянии ощутила опаляющий жар.
   Вид у Клер был смущенный и растерянный. И по-настоящему испуганный.
   – Господи, что с тобой случилось?
   Конечно, ей трудно было что-либо понять. С тех пор он сильно изменился. Боже, с тех пор все изменилось. Тридцать лет назад он и сам не знал, что глубоко внутри него прячется и спит огненная сила, а потом она вдруг проснулась и впервые проявила себя, причинив ему адскую муку.
   Она властно заявила о себе, и он вынужден был держать эту проклятую силу в себе и первое время по глупости верил, что может направить ее на благо. Она тлела внутри него углями, готовыми вспыхнуть в любой момент, а он все не хотел верить в само ее существование.
   Все тридцать лет он лгал самому себе, пока огненная сила не вспыхнула и не вырвалась наружу.
   Отныне он никогда не станет прежним. Подлое предательство Вильгельма Рота пробудило в нем чудовище. Горе и ярость активизировали его проклятую силу. И теперь огонь горел в нем постоянно.
   Не просто горел – угрожал овладеть им и управлять.
   В итоге – уничтожить его.
   И сейчас Клер собственными глазами видела реальность, в которой он жил по злой воле ее кровного партнера.
   Прежним он уже никогда не будет.
   И он не успокоится, пока не отомстит сполна.
   Клер взглядом пыталась поймать его огненный взгляд:
   – Андре, я не понимаю, что происходит. Почему ты в таком состоянии? Что случилось с тобой?
   Участие в ее голосе привело его в бешенство. Он не хотел жалости и сострадания, тем более от подруги Рота.
   – Пожалуйста, Андре, расскажи мне, что с тобой случилось.
   «Андре» – так его называла только она. Потом он никого не подпускал к себе так близко. После нее он многого не позволял ни себе, ни другим.
   И сейчас он испытал мучительную боль, услышав свое имя. Андреас презрительно усмехнулся, обнажая клыки, чтобы напугать ее. Но остановить Клер было не так-то просто.
   – Кто, Андре… скажи, кто сделал это с тобой?
   Его обдало волной обжигающей ярости, и голос прозвучал глухим устрашающим рокотом:
   – Ублюдок, который хладнокровно направил в мой дом отряд ликвидаторов и уничтожил всех. Вильгельм Рот.
   – Этого не может быть, – услышала Клер собственный голос, сама не вполне понимая, что она имеет в виду: ужасное обвинение, выдвинутое против Вильгельма, или то, что Андреас Райхен жив, жив и стал смертельно опасным. – Андре, тебе нужна помощь. Сейчас не имеет значения, что сделало тебя таким и что… ты сделал сегодня ночью… Тебе нужна помощь.
   Андреас усмехнулся горько и мрачно и, злобно сверкая глазами, зарычал. Его ярость не знала границ, и, казалось, тело больше не в состоянии сдерживать огненную силу. Клер окинула его взглядом, отмечая исходящие от него волны жара, его изменившееся до неузнаваемости лицо, практически утратившее человеческие черты.
   Господи.
   Эта ярость раскалила его до предела.
   – Андре, – прошептала Клер, и сердце ее сжалось вопреки раздиравшим ее противоречивым эмоциям. – Я представляю, как тебе больно. И мне было больно, когда я услышала о трагедии в твоем доме.
   – Их было пятнадцать, – прорычал Андреас, – и все они мертвы, даже дети.
   Клер закрыла глаза, жалость душила ее.
   – Я знаю, Андре. Я слышала. Мы все содрогнулись, когда из Берлина пришли эти ужасные известия. Чудовищная трагедия…
   – Весь дом был залит кровью! – оборвав ее, рявкнул Андреас. – Пятнадцать невинных жизней оборвались по приказу Вильгельма Рота. По его приказу их всех застрелили, как собак.
   – Нет, Андре, – ужаснувшись его словам, покачала головой Клер. – Это был взрыв. Агентство безопасности провело расследование и установило: произошла утечка газа, вызвавшая взрыв. Андреас, это был несчастный случай. Я не знаю, почему ты решил, что Вильгельм…
   – Достаточно, – проворчал Андреас. – Твоя ложь не спасет его. Ничто не спасет его от справедливого возмездия. Я отомщу за всех. Отомщу сполна.
   Клер тяжело сглотнула. Она не была столь наивна, чтобы считать Вильгельма Рота безупречным. Да, ее мужчина холодный и сдержанный, но не жестокий. Прагматичный и жесткий политик, не скрывающий своих амбиций. Но убийца? Совершивший то, в чем Андреас только что его обвинил? Нет, она отказывалась в это верить.
   Как ни трудно ей было признать, но сейчас не Вильгельм, а Андреас был чудовищем. Это у него за спиной в красных всполохах огня поднимался дым пожарища, это он устроил жестокую расправу на дороге. А до этого оставил пепелище на месте Темной Гавани в Гамбурге, где со своими близкими родственниками и обслуживающим персоналом жил Вильгельм.
   Смерть и разрушения, которые сеял Андреас, были аналогичны тем, что произошли в его Темной Гавани в Берлине три месяца назад. Пожар в Берлине ужаснул своим масштабом. Он безжалостно уничтожил поместье и его обитателей, оставив покрытые пеплом руины.
   «О боже…»
   Клер смотрела на Андреаса – адский огонь генерировался внутри его тела и рвался наружу, – и нехорошие мысли закрадывались в ее голову. Возможно, именно в этом кроется объяснение того, что произошло в его Темной Гавани. Возможно, непроизвольно он выпустил этот разрушительный жар. Что-то спровоцировало его, и он потерял контроль над своей ужасной силой.
   – Андре, послушай меня. – Она сделала шаг к нему, в умиротворяющем жесте подняв руки. – Я не знаю, что случилось с тобой, но я хочу помочь тебе. Я постараюсь.
   Андреас злобно огрызнулся. Казалось, после ее слов исходивший от него жар набрал еще большую силу, послышалось сухое электрическое потрескивание.
   Но Клер продолжала, надеясь, что ей каким-то образом удастся прорваться сквозь охватившее его безумие и он услышит ее.
   – Пожалуйста, расскажи мне все. Скажи мне, как тебе помочь. Мы вместе сможем все уладить.
   Клер усилием воли гнала прочь страх, но она невольно отпрянула, когда раскаленно-белое свечение вокруг тела Андреаса начало с потрескиванием выпускать в ее сторону светящиеся дуги. Он заворчал, обнажая клыки, в центре янтарного пламени глаз зрачки предельно сузились, превратившись в черные вертикальные черточки. Он был вампиром Рода, по природе своей хищником, но это никогда не пугало Клер. Пугало другое: нечто в нем, чего она не знала и только сегодня ночью увидела, нечто ужасное, отчего кровь стыла в жилах.
   Потеряв уверенность, охваченная страхом, Клер все же сделала еще один шаг в сторону Андреаса, вернее, того существа, которым он стал.
   – Пожалуйста, знай, что мне ты можешь довериться. Андре, пожалуйста, позволь мне помочь тебе.
   – Черт возьми, прекрати меня так называть! – взревел Андреас, и, словно откликаясь на его рев, справа от нее вспыхнуло дерево.
   Клер невольно повернула голову, – огонь быстро поднимался вверх по стволу высокой сосны, лицо опалило жаром.
   «Это предупреждение или угроза?»
   «Способен ли он контролировать свою силу?»
   Клер не была в этом абсолютно уверена. Она отпрянула от горящего дерева и посмотрела на Андреаса, который огненными глазами следил за каждым ее движением. Клер вглядывалась, пытаясь уловить хоть проблеск здравого смысла, но видела только бессмысленную ярость. И боль. Господи, безмерную боль.
   – Где он, Клер?
   Она покачала головой:
   – Не знаю.
   – Скажи мне!
   Клер снова покачала головой и попятилась от существа, которое некогда было ее другом… ее возлюбленным. Некогда Андреас Райхен был для нее всем. А сейчас… она смотрела в глаза собственной смерти. Их с Вильгельмом смерти.
   – Я его давно не видела. Он не ставит меня в известность о своих делах и поездках. В Гамбурге его нет. И где он, я не знаю. Я говорю тебе правду, Андре.
   Услышав свое имя, Андреас снова взревел. И деревья одно за другим стали вспыхивать вокруг римскими свечами. Огонь с нарастающим рокотом обступал ее кольцом, всполохами уходил высоко в небо. От ужаса Клер закричала, инстинкт самосохранения заставил ее ноги двигаться.
   Она побежала не разбирая дороги, не выбирая направления, не надеясь на спасение, но лишь бы подальше от Андреаса Райхена. Она бежала, ожидая в любую секунду огненного шара в спину, зная, что ярость Андреаса не оставит ее в живых, – но продолжала бежать.
   Достигнув опушки, Клер была уже не в силах переставлять ноги и едва могла перевести дух. Ее била дрожь. Женщина подняла голову и чуть не расплакалась от радости: впереди смутно вырисовывался силуэт ее дома. За спиной черной стеной стоял лес, в глубине которого бушевало пламя. Страх выбросил в кровь новую порцию адреналина, и она вновь пустилась бежать через лужайку к похожему на крепость дому.
   Дверь оставалась незапертой – в спешке бегства агенты не побеспокоились закрыть ее на ключ. Клер забежала в дом, с грохотом захлопнула за собой створку, торопливо закрыла все замки и задвижки. Побежала на третий этаж, по пути схватив трубку телефона, молясь, чтобы ее убежище не превратилось в могилу. Она практически набрала номер секретаря Вильгельма, когда осознала, что в трубке нет сигнала.
   «Черт!»
   Женщина отшвырнула телефон и рванулась к окнам, закрытым плотными ставнями, предполагая, что может увидеть на аккуратно подстриженной лужайке. Руки дрожали и плохо слушались, сердце колотилось.
   Черный дым стелился по подъездной дороге и поднимался над лесом. Оранжевый огонь метался в верхушках деревьев, облизывая звездное небо. А в самом сердце леса пульсировало еще более яркое свечение – раскаленное, ослепляющее.
   Андреас. Это он был источником жуткого сияния.
   Что будет, если он последует за ней? Ей больше некуда бежать.
   Но свечение оставалось на месте, и Клер неподвижно застыла у окна, не в силах отвести взгляд от сверхъестественного явления.
   Так она стояла бесконечно долго, не замечая времени, пока дым не начал рассеиваться. Пока не забрезжил рассвет.
   А свечение… оно продолжало сиять в глубине леса. Андреас оставался там.

Глава четвертая

   Она не знала, что заставило ее очнуться.
   Толчок – и Клер отняла лоб от стекла. Она не знала, сколько длилось забытье. Но достаточно долго, потому что восход успел разлиться над горизонтом бледно-розовым светом, принеся с собой туман с мелким дождем, окутавший лужайку и лес.
   «Господи… утро».
   Серая мгла рассвета таяла с каждой минутой.
   Нигде не было видно свечения, исходившего от тела Андреаса.
   Стекло запотело, пока Клер внимательно осматривала окрестности: лужайка, дорога, лес… Она задремала и он ушел?
   Умер?
   При этой мысли у Клер екнуло сердце. Непонятно почему, ведь она видела, что Андреас сделал прошлой ночью. Она не успела поблагодарить судьбу за то, что выжила, – уже неслась вниз по лестнице, бежала к входной двери. Поспешно открыла замки и отодвинула засовы. Схватила висевший на вешалке плащ одного из охранников, выскочив за дверь, набросила его на плечи, защищаясь от осеннего холода.
   Тишина поражала. Ни единого звука, только шорох моросящего дождя. Просыпающаяся природа дышала покоем, и на мгновение Клер показалось, что все события ночи были лишь кошмарным сном.
   К реальности ее вернул едкий запах гари. Огонь, смерть, Андреас – все было не сном, а страшной явью.
   Клер бежала по влажной траве, не решаясь ступить на дорогу, где ночью произошла трагедия. Она не хотела видеть обгоревшие тела охранников и черные остовы машин, не хотела смотреть, как солнечный свет превратит тела вампиров в серый пепел. Именно солнечный свет, такой губительный для представителей Рода, гнал ее в лес.
   Туда, где должен был находиться Андреас.
   Утренний туман смешался с дымом и поднимался над землей густой серой пеленой. Ноги мгновенно промокли, но Клер бежала вперед, ориентируясь на более темную полосу тумана, уходившего сквозь деревья в лес. Опаленные ветки ежевики тянулись к ней, пугая черной мертвенностью. Запах гари усиливался, начало першить в горле.
   Но Клер уловила еще один запах – густой, сладковатый и очень тревожный. Горела живая плоть.
   «О нет!»
   Клер сделала еще несколько поспешных шагов вперед и замерла на краю ямы. «Ночью здесь лежало вывороченное с корнями дерево», – пронеслась в голове мысль. В ярости Андреас сжег ее укрытие, и на его месте осталась лишь яма.
   Здесь он остался, когда она в ужасе бросилась бежать. Он не последовал за ней. Он не ушел, спасаясь от солнца.
   Клер осторожно приблизилась к самому краю ямы и подалась вперед. Из припавшего к земле лоскута тумана неровным бугром выступало тело. Андреас не шевелился, дыхания практически не было слышно. Он больше не излучал жар, огонь внутри и вокруг него погас. Одежда на нем была обгоревшей и рваной. Его кожа, обжигаемая еще блеклыми лучами солнца, шипела, в отдельных местах появились волдыри.
   В таком виде Андреас не казался ей смертельно опасным. И уже не был чудовищем, испугавшим ее ночью. Это был просто мужчина – беспомощный и предельно уязвимый, таковым днем его делала кровь вампира. И сейчас было легко вспомнить, что она любила его как никого на свете. Клер удивилась, с какой быстротой сердце наполнилось болью, той самой, которая захлестнула ее после их внезапного разрыва.
   Это произошло много лет назад… Ее чувства к нему тогда, сейчас – какое это имеет значение? Он нуждается в помощи, и она должна ему помочь. Она не бросит его умирать на солнце, несмотря на то что он совершил ночью и в кого превратился за те годы, что они не виделись.
   – Андре, – тихо позвала Клер и тут же замолчала, склонившись над ним, – ожоги были ужасными. – О боже, Андре… Ты слышишь меня?
   Он что-то проворчал – что-то нечленораздельное, но явно ругательство. Клер протянула руку, хотела дотронуться до его плеча, он, обнажая клыки, зарычал, как дикое животное, попавшее в капкан.
   – Надо встать на ноги. – Клер сняла плащ и показала его Андреасу. – Я закрою тебя от солнца. Тебе нельзя здесь оставаться, ты погибнешь. Ты должен встать на ноги и пойти со мной. Ты можешь подняться?
   Андреас ничего не ответил, но и не стал сопротивляться, когда она накрыла его плащом.
   – Попробуй подняться.
   Он свирепо посмотрел на нее, сверкая клыками. С ним что-то было не так, помимо его способности генерировать внутри себя огонь. Зрачки по-прежнему были узкими щелками в центре янтарного пламени, хотя его глаза, насколько она помнила, были светло-карими.
   У всех представителей Рода внешний облик менялся под воздействием голода или сильных эмоций. Но облик Андреаса по какой-то непонятной причине не возвращался к человеческому. С ним происходило что-то более серьезное. Клер не видела все его дермаглифы – особые метки на теле каждого вампира, своеобразные индикаторы эмоционального и физиологического состояния, – но те, что выглядывали в прорехи одежды, лихорадочно пульсировали, меняя цвет, словно внутри него произошел какой-то системный сбой.
   – Встань! – строго приказала Клер. – Андреас, ты должен встать и идти.
   К удивлению Клер, он подчинился и начал медленно подниматься с земли. Женщина протянула руку, видя, что колени его подламываются, но ему удалось устоять. Сгорбленный, с низко опущенной головой, Андреас все же был значительно выше ее. Клер подтянула воротник плаща, прикрывая от солнца его шею и голову.
   – Вот и хорошо, а теперь пойдем, – сказала она. – Если хочешь, можешь на меня опереться.
   Клер удивилась, что он не стал возражать, а вместо этого пошел рядом с ней, неуверенно переставляя ноги и ворча от боли. Они молча, черепашьим шагом двигались по лесу, затем по лужайке к дому. У самого входа ноги Андреаса отказались служить ему. Клер попыталась помочь, но он оттолкнул ее, словно прикосновения жгли его больнее солнечных лучей. Клер пошла вперед, открыла дверь и держала ее, пока он с трудом преодолевал ступеньки. Переступив порог, Андреас упал на одно колено, но со стоном поднялся.
   – Черт! – прорычал он, тяжело дыша и едва шевеля пересохшими губами, затем повернул к ней залитое потом, обгоревшее на солнце лицо и прошипел: – Теперь куда?
   Клер кивнула в сторону двери подвала в конце фойе:
   – Думаю, там тебе будет комфортнее всего. Во время строительства дома Вильгельм предусмотрел особую комнату для себя, но так ни разу ею и не воспользовался…
   Она не успела договорить, как Андреас направился к подвалу. Клер пошла за ним на тот случай, если у него не получится самостоятельно спуститься по ступенькам. Она услышала, как Андреас облегченно вздохнул, оказавшись в прохладной темноте. Он отлично видел без света, но глазам Клер потребовалось бы слишком много времени, чтобы адаптироваться в кромешном мраке подвала, поэтому ей пришлось щелкнуть выключателем. Она смотрела, как Андреас спускается.
   Он даже не посмотрел в сторону роскошного дивана, обитого бархатом, стянул с себя плащ, отбросил его в сторону и неловко растянулся на холодном каменном полу. Клер сделала несколько шагов вниз и села на ступеньку. Она молча наблюдала за ним, не зная, что сказать.
   – Зачем ты это сделала? – Его голос прозвучал надтреснуто, глаза продолжали гореть янтарным пламенем. – Зачем ты мне помогла?
   Клер почувствовала, что ей трудно выдерживать его испепеляющий огненный взгляд.
   – Потому что ты нуждался в помощи.