Страница:
Он презрительно хмыкнул:
– Ты никогда не была глупой, Клер. Зачем сейчас превращаться в идиотку?
Она почувствовала обиду, но только пожала плечами:
– А ты никогда не был тем, кто убивает не раздумывая.
Он снова презрительно хмыкнул и закрыл глаза. Знает ли он вообще, что натворил прошлой ночью? Способен ли что-то осознавать, когда находится в таком состоянии?
Андреас тихо выругался и отвернулся от нее.
– Андре, – тихо окликнула его Клер, – я понимаю, с тобой что-то случилось, но я уверена, тебе можно помочь. Только сейчас не нужно ни о чем думать. Постарайся просто отдохнуть. Наберись сил и восстановись. Здесь ты в безопасности.
– Сейчас все в опасности, – тяжело выдохнул Андреас и снова повернулся к ней лицом, прожигая лазерами измененных глаз. – Особенно ты, Клер.
Она посмотрела на него долгим взглядом, не зная, что ответить. Она не притворялась, будто совершенно не испытывает никакого страха, понимала, что, даже ослабленный ударом ультрафиолета, он представляет для нее опасность. Он остается хищником, наделенным невероятной силой, о которой она даже не подозревала.
Клер недоумевала: как она могла убедить себя, что за четыре месяца, что они были вместе, она хорошо изучила Андреаса и при этом не заметила той страшной силы, что дремала в нем? Более того, она уверовала, что он любит ее, и сильно удивилась, когда он без каких-либо объяснений просто исчез из ее жизни.
А сейчас он вернулся, спустя тридцать лет предстал перед ее глазами в своем истинном облике. И она не понимала, как вести себя с тем, в кого он превратился.
– Постарайся отдохнуть, – только и сказала Клер.
Она поднялась и направилась по ступенькам вверх, чувствуя, что огненный взгляд Андреаса преследует ее. Она выключила свет, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
Руки у нее дрожали, сердце тревожно колотилось. Ей оставалось только надеяться, что она не совершила непоправимой ошибки.
Одно Клер знала наверняка: ей нужно немедленно разыскать Вильгельма.
Вильгельм Рот получал удовольствие от профессионального минета за рулем «Ягуара XKR купе», который несся по автостраде со скоростью сто двадцать миль в час, и вдруг увидел свою Подругу по Крови, без предупреждения вторгшуюся в его сладкий сон. Она стояла в четверти мили впереди на разделительной полосе, освещенной лунным светом.
В первую секунду он еще глубже вдавил педаль газа, намереваясь проехать мимо, будто ее вовсе нет, и тем самым напомнить ей, что ему очень не нравится ее уникальная способность и что он давно запретил ей врываться в его сны. Но по мере приближения, когда она попала в свет фар, он увидел, что Клер чем-то сильно встревожена. Это было написано у нее на лице. И это притом, что Клер отлично умела держать маску холодной собранности и спокойствия.
Клер подняла руку, закрывая глаза от слепящего света, и Рот воспользовался моментом избавиться от своей подружки – блондинки, приглашенной в сон из дешевого порнофильма, который он смотрел перед тем, как задремать. Блондинка мгновенно исчезла, но так же быстро избавиться от эрекции, просто застегнув молнию на брюках от Армани, не представлялось возможным. И дело было не в том, что Клер может задать вопрос, если заметит. Она хорошо знала свое место, и, в конце концов, он не обязан ни перед кем отчитываться, где блуждает его воображение, когда он спит.
Именно это было основной причиной, по которой он запретил ей навещать его в снах.
Он не выносил, чтобы кто-нибудь нарушал границы его личного пространства.
Раздраженный, Рот застегнул молнию на брюках, нажал на тормоз, и машина мягко остановилась прямо перед его взволнованной Подругой по Крови. Она не стала ждать, когда он обратится к ней, и не стала извиняться за свое вторжение, а, схватившись за край дверцы, выпалила:
– Вильгельм, случилось нечто ужасное. – В ее глазах тревога смешалась с растерянностью. – Произошло нападение на наш загородный дом.
Не столько от удивления, сколько от злости, Рот мгновенно напрягся:
– Нападение? Когда?
– Прошлой ночью. Несколько часов назад.
И он слышит это только сейчас? И от кого? От Подруги по Крови, а не от своих агентов.
Рот нахмурился:
– Расскажи, что именно произошло.
– Это было ужасно, – сказала она и закрыла глаза, словно ей было больно вспоминать. – Огонь повсюду… взрывы в лесу, возле дома и на дороге. Так много дыма и пепла. Мы попытались уехать, но было уже слишком поздно.
– Где ты сейчас? – злобно прошипел он.
– Дома… в своем доме. Я нахожусь в загородном доме.
– Хорошо, – неопределенно кивнул Рот. – А где охрана? Почему не они, а ты докладываешь мне о нападении? Это их обязанность.
– Вильгельм, они все мертвы. – Ее голос дрогнул и понизился до шепота. – Все, кто был в доме, погибли.
Рот зло выругался.
– Очень хорошо. Оставайся в доме. Я свяжусь с Темной Гаванью в Гамбурге, за тобой приедут и увезут в город…
Клер покачала головой, не дав ему закончить мысль:
– Вильгельм… разве ты не слышал? Темная Гавань… ее больше нет.
– Что значит «нет»?
– Темная Гавань первой подверглась атаке. От нее ничего не осталось. Из огня удалось спастись лишь одному агенту. Он предупредил нас об опасности.
Рот в мрачном молчании переваривал новость. У него было мало родственников: не было сыновей, которые бы жаждали разделить с ним его власть; не было братьев, все они погибли. В его Темной Гавани проживали несколько племянников, но ни один из них не отличался большими амбициями, также там находился небольшой штат прислуги и охрана, предоставленная Агентством безопасности. Честно говоря, он не всех знал в лицо и повода особо печалиться не видел; сейчас у него были дела куда более важные.
– Мне очень жаль, Вильгельм, – снова заговорила Клер, но он резким движением руки отмел все сантименты.
Он ожидал чего-то подобного. Знал, что это случится. Знал с того самого момента, когда несколько недель назад ему сообщили о гибели агента из берлинского отделения, того самого, который напрямую докладывал ему о секретных – часто неофициальных – операциях; убийство было совершено по личным мотивам. Затем последовадло еще одно убийство агента – из его личного состава, затем третье, четвертое, и уже не было сомнений: это целенаправленное уничтожение.
Загадка заключалась лишь в том, что лица, заинтересованного в этих расправах, давно не было в живых. По крайней мере, так значилось в отчете агентства. В тот момент у Рота не было оснований не доверять этим сведениям, и так совпало, что более важные дела потребовали его отбытия в Монреаль. Эти дела представляли для него бесспорный приоритет, хотя оставлять без ответа нападение на его личную резиденцию тоже было нельзя.
– Я займусь этой проблемой, – сказал он Клер. – Тебе не надо ни о чем беспокоиться. До моего приезда я попрошу найти для тебя временное убежище.
– Вильгельм, где ты сейчас находишься? Один из агентов сказал, что тебя нет в Германии. – Клер окинула взглядом почти отвесные скалистые склоны вдоль пустынной автострады – пейзаж местности, созданный во сне его воображением. – Ты в Новой Англии?
Слишком умна его американская Подруга по Крови и слишком любопытна, что в данном случае представляет для нее серьезную опасность. Рот не стал ни подтверждать, ни опровергать ее предположений.
– Оставайся в доме, Клер. С тобой все будет в порядке.
– Вильгельм, – тихо произнесла Клер, – разве тебе не интересно узнать, кто совершил нападение на наш дом прошлой ночью? Полагаю, тебе бы хотелось услышать, кто и зачем это сделал.
Рот пристально посмотрел на нее.
– Андреас Райхен, – сказала Клер, не спуская с него внимательного взгляда, ловя малейшие проявления его реакции.
Роту пришлось сделать каменное лицо и усилием воли удержать биение пульса в норме. Затем он нахмурился, изображая удивление:
– Ты говоришь о призраке, Клер. Прошлым летом Андреас Райхен погиб вместе со всеми своими родственниками во время пожара. На месте его Темной Гавани остался лишь пепел.
На самом деле Роту хотелось, чтобы этот сукин сын был мертв задолго до того пожара.
Клер покачала головой:
– Нет, Вильгельм, он жив. И он изменился… он охвачен такой яростью… у него внутри такая сила, которую я не могу рационально объяснить. Все эти взрывы и пожары здесь и в Гамбурге… это он сделал. Огонь вырывается изнутри его тела. Я видела это собственными глазами.
Рот слушал ее недоверчиво и вместе с тем с некоторой тревогой.
– Вильгельм, он сказал, что хочет убить тебя.
Рот усмехнулся:
– Ему даже приблизиться ко мне не удастся.
– Он здесь, Вильгельм. – Клер посмотрела на него умоляюще. – Он в доме, в подвале. Мы в доме вдвоем, больше никого нет. Я не знаю, что делать.
Рот зло выругался, но на полуслове его прервал электронный звук, разрывающий тонкую ткань сна; мир вокруг него волнообразно заколыхался, деформируясь, темное полотно автострады и купол звездного неба исказились, облик Клер начал таять. Звук повторялся с настойчивой периодичностью, вырывая его из пространства сна.
– Мобильный звонит, – сказал Рот, считая разговор с Клер законченным. «Ягуар», за рулем которого он сидел, исчез, и теперь он стоял на дороге рядом с ней. – Мне нужно ответить…
Полупрозрачное видение Клер колыхнулось в его сторону:
– Что же мне делать с Андреасом?
Роту пришлось собрать волю в кулак при упоминании этого имени, которое Клер произнесла, как ему показалось, с теплотой, хотя прошло столько лет.
– Удерживай его в доме, пока я не решу этот вопрос.
– Ты хочешь, чтобы я оставалась с ним в доме? – Клер растерянно посмотрела на Рота. – Как долго?
– Столько, сколько потребуется. Я отправлю группу агентов, они приедут с заходом солнца и увезут его.
– Ты имеешь в виду, арестуют и увезут в изолятор агентства? Они не убьют его?
Беспокойство Клер взбесило Рота.
– Они профессионалы, Клер. Они знают, что делать в подобных ситуациях. Тебе не надо ни о чем беспокоиться.
И снова раздался резкий звонок мобильного, разрывая слабеющий контакт с Клер.
– Но, Вильгельм… как я смогу его удержать до приезда агентов? – невнятно пробормотала женщина.
– Делай то, что должна делать, – категорично отрезал Рот. – В конце концов, ты хорошо его знаешь. Насколько я помню, ты была с ним в близких отношениях и найдешь способ удержать.
Он не стал ждать, что она ему ответит, с раздавшимся звонком он резко открыл глаза, прерывая контакт с Клер, и схватил лежавший на прикроватном столике телефон.
– Слушаю.
– Герр Рот, – раздался в трубке нервный голос представителя Рода. – Говорит агент Кригер, берлинское отделение Агентства безопасности. Прошлой ночь произошло убийство… Ганса Фридриха Вальдемара нашли мертвым в его доме. Сломаны шейные позвонки. И… еще, сир. Произошел инцидент в Темной Гавани в Гамбурге.
– Что вы говорите! – саркастически рявкнул Рот.
– Сир?
– Как только сядет солнце, отправьте боевую группу в мой загородный дом. На дом совершено нападение, и вся охрана уничтожена. Моя Подруга по Крови находится в доме одна, без охраны, и удерживает Андреаса Райхена.
– Райхена? – переспросил агент. – Я не понимаю, сир. Разве он не погиб в своей Темной Гавани несколько месяцев назад?
Пальцы Рота впились в корпус мобильного.
– Похоже, этот ублюдок оказался живучим… Арестуйте и позаботьтесь, чтобы на этот раз он был мертв. Вы поняли меня, агент?
– Да, сир.
Глава пятая
– Ты никогда не была глупой, Клер. Зачем сейчас превращаться в идиотку?
Она почувствовала обиду, но только пожала плечами:
– А ты никогда не был тем, кто убивает не раздумывая.
Он снова презрительно хмыкнул и закрыл глаза. Знает ли он вообще, что натворил прошлой ночью? Способен ли что-то осознавать, когда находится в таком состоянии?
Андреас тихо выругался и отвернулся от нее.
– Андре, – тихо окликнула его Клер, – я понимаю, с тобой что-то случилось, но я уверена, тебе можно помочь. Только сейчас не нужно ни о чем думать. Постарайся просто отдохнуть. Наберись сил и восстановись. Здесь ты в безопасности.
– Сейчас все в опасности, – тяжело выдохнул Андреас и снова повернулся к ней лицом, прожигая лазерами измененных глаз. – Особенно ты, Клер.
Она посмотрела на него долгим взглядом, не зная, что ответить. Она не притворялась, будто совершенно не испытывает никакого страха, понимала, что, даже ослабленный ударом ультрафиолета, он представляет для нее опасность. Он остается хищником, наделенным невероятной силой, о которой она даже не подозревала.
Клер недоумевала: как она могла убедить себя, что за четыре месяца, что они были вместе, она хорошо изучила Андреаса и при этом не заметила той страшной силы, что дремала в нем? Более того, она уверовала, что он любит ее, и сильно удивилась, когда он без каких-либо объяснений просто исчез из ее жизни.
А сейчас он вернулся, спустя тридцать лет предстал перед ее глазами в своем истинном облике. И она не понимала, как вести себя с тем, в кого он превратился.
– Постарайся отдохнуть, – только и сказала Клер.
Она поднялась и направилась по ступенькам вверх, чувствуя, что огненный взгляд Андреаса преследует ее. Она выключила свет, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
Руки у нее дрожали, сердце тревожно колотилось. Ей оставалось только надеяться, что она не совершила непоправимой ошибки.
Одно Клер знала наверняка: ей нужно немедленно разыскать Вильгельма.
Вильгельм Рот получал удовольствие от профессионального минета за рулем «Ягуара XKR купе», который несся по автостраде со скоростью сто двадцать миль в час, и вдруг увидел свою Подругу по Крови, без предупреждения вторгшуюся в его сладкий сон. Она стояла в четверти мили впереди на разделительной полосе, освещенной лунным светом.
В первую секунду он еще глубже вдавил педаль газа, намереваясь проехать мимо, будто ее вовсе нет, и тем самым напомнить ей, что ему очень не нравится ее уникальная способность и что он давно запретил ей врываться в его сны. Но по мере приближения, когда она попала в свет фар, он увидел, что Клер чем-то сильно встревожена. Это было написано у нее на лице. И это притом, что Клер отлично умела держать маску холодной собранности и спокойствия.
Клер подняла руку, закрывая глаза от слепящего света, и Рот воспользовался моментом избавиться от своей подружки – блондинки, приглашенной в сон из дешевого порнофильма, который он смотрел перед тем, как задремать. Блондинка мгновенно исчезла, но так же быстро избавиться от эрекции, просто застегнув молнию на брюках от Армани, не представлялось возможным. И дело было не в том, что Клер может задать вопрос, если заметит. Она хорошо знала свое место, и, в конце концов, он не обязан ни перед кем отчитываться, где блуждает его воображение, когда он спит.
Именно это было основной причиной, по которой он запретил ей навещать его в снах.
Он не выносил, чтобы кто-нибудь нарушал границы его личного пространства.
Раздраженный, Рот застегнул молнию на брюках, нажал на тормоз, и машина мягко остановилась прямо перед его взволнованной Подругой по Крови. Она не стала ждать, когда он обратится к ней, и не стала извиняться за свое вторжение, а, схватившись за край дверцы, выпалила:
– Вильгельм, случилось нечто ужасное. – В ее глазах тревога смешалась с растерянностью. – Произошло нападение на наш загородный дом.
Не столько от удивления, сколько от злости, Рот мгновенно напрягся:
– Нападение? Когда?
– Прошлой ночью. Несколько часов назад.
И он слышит это только сейчас? И от кого? От Подруги по Крови, а не от своих агентов.
Рот нахмурился:
– Расскажи, что именно произошло.
– Это было ужасно, – сказала она и закрыла глаза, словно ей было больно вспоминать. – Огонь повсюду… взрывы в лесу, возле дома и на дороге. Так много дыма и пепла. Мы попытались уехать, но было уже слишком поздно.
– Где ты сейчас? – злобно прошипел он.
– Дома… в своем доме. Я нахожусь в загородном доме.
– Хорошо, – неопределенно кивнул Рот. – А где охрана? Почему не они, а ты докладываешь мне о нападении? Это их обязанность.
– Вильгельм, они все мертвы. – Ее голос дрогнул и понизился до шепота. – Все, кто был в доме, погибли.
Рот зло выругался.
– Очень хорошо. Оставайся в доме. Я свяжусь с Темной Гаванью в Гамбурге, за тобой приедут и увезут в город…
Клер покачала головой, не дав ему закончить мысль:
– Вильгельм… разве ты не слышал? Темная Гавань… ее больше нет.
– Что значит «нет»?
– Темная Гавань первой подверглась атаке. От нее ничего не осталось. Из огня удалось спастись лишь одному агенту. Он предупредил нас об опасности.
Рот в мрачном молчании переваривал новость. У него было мало родственников: не было сыновей, которые бы жаждали разделить с ним его власть; не было братьев, все они погибли. В его Темной Гавани проживали несколько племянников, но ни один из них не отличался большими амбициями, также там находился небольшой штат прислуги и охрана, предоставленная Агентством безопасности. Честно говоря, он не всех знал в лицо и повода особо печалиться не видел; сейчас у него были дела куда более важные.
– Мне очень жаль, Вильгельм, – снова заговорила Клер, но он резким движением руки отмел все сантименты.
Он ожидал чего-то подобного. Знал, что это случится. Знал с того самого момента, когда несколько недель назад ему сообщили о гибели агента из берлинского отделения, того самого, который напрямую докладывал ему о секретных – часто неофициальных – операциях; убийство было совершено по личным мотивам. Затем последовадло еще одно убийство агента – из его личного состава, затем третье, четвертое, и уже не было сомнений: это целенаправленное уничтожение.
Загадка заключалась лишь в том, что лица, заинтересованного в этих расправах, давно не было в живых. По крайней мере, так значилось в отчете агентства. В тот момент у Рота не было оснований не доверять этим сведениям, и так совпало, что более важные дела потребовали его отбытия в Монреаль. Эти дела представляли для него бесспорный приоритет, хотя оставлять без ответа нападение на его личную резиденцию тоже было нельзя.
– Я займусь этой проблемой, – сказал он Клер. – Тебе не надо ни о чем беспокоиться. До моего приезда я попрошу найти для тебя временное убежище.
– Вильгельм, где ты сейчас находишься? Один из агентов сказал, что тебя нет в Германии. – Клер окинула взглядом почти отвесные скалистые склоны вдоль пустынной автострады – пейзаж местности, созданный во сне его воображением. – Ты в Новой Англии?
Слишком умна его американская Подруга по Крови и слишком любопытна, что в данном случае представляет для нее серьезную опасность. Рот не стал ни подтверждать, ни опровергать ее предположений.
– Оставайся в доме, Клер. С тобой все будет в порядке.
– Вильгельм, – тихо произнесла Клер, – разве тебе не интересно узнать, кто совершил нападение на наш дом прошлой ночью? Полагаю, тебе бы хотелось услышать, кто и зачем это сделал.
Рот пристально посмотрел на нее.
– Андреас Райхен, – сказала Клер, не спуская с него внимательного взгляда, ловя малейшие проявления его реакции.
Роту пришлось сделать каменное лицо и усилием воли удержать биение пульса в норме. Затем он нахмурился, изображая удивление:
– Ты говоришь о призраке, Клер. Прошлым летом Андреас Райхен погиб вместе со всеми своими родственниками во время пожара. На месте его Темной Гавани остался лишь пепел.
На самом деле Роту хотелось, чтобы этот сукин сын был мертв задолго до того пожара.
Клер покачала головой:
– Нет, Вильгельм, он жив. И он изменился… он охвачен такой яростью… у него внутри такая сила, которую я не могу рационально объяснить. Все эти взрывы и пожары здесь и в Гамбурге… это он сделал. Огонь вырывается изнутри его тела. Я видела это собственными глазами.
Рот слушал ее недоверчиво и вместе с тем с некоторой тревогой.
– Вильгельм, он сказал, что хочет убить тебя.
Рот усмехнулся:
– Ему даже приблизиться ко мне не удастся.
– Он здесь, Вильгельм. – Клер посмотрела на него умоляюще. – Он в доме, в подвале. Мы в доме вдвоем, больше никого нет. Я не знаю, что делать.
Рот зло выругался, но на полуслове его прервал электронный звук, разрывающий тонкую ткань сна; мир вокруг него волнообразно заколыхался, деформируясь, темное полотно автострады и купол звездного неба исказились, облик Клер начал таять. Звук повторялся с настойчивой периодичностью, вырывая его из пространства сна.
– Мобильный звонит, – сказал Рот, считая разговор с Клер законченным. «Ягуар», за рулем которого он сидел, исчез, и теперь он стоял на дороге рядом с ней. – Мне нужно ответить…
Полупрозрачное видение Клер колыхнулось в его сторону:
– Что же мне делать с Андреасом?
Роту пришлось собрать волю в кулак при упоминании этого имени, которое Клер произнесла, как ему показалось, с теплотой, хотя прошло столько лет.
– Удерживай его в доме, пока я не решу этот вопрос.
– Ты хочешь, чтобы я оставалась с ним в доме? – Клер растерянно посмотрела на Рота. – Как долго?
– Столько, сколько потребуется. Я отправлю группу агентов, они приедут с заходом солнца и увезут его.
– Ты имеешь в виду, арестуют и увезут в изолятор агентства? Они не убьют его?
Беспокойство Клер взбесило Рота.
– Они профессионалы, Клер. Они знают, что делать в подобных ситуациях. Тебе не надо ни о чем беспокоиться.
И снова раздался резкий звонок мобильного, разрывая слабеющий контакт с Клер.
– Но, Вильгельм… как я смогу его удержать до приезда агентов? – невнятно пробормотала женщина.
– Делай то, что должна делать, – категорично отрезал Рот. – В конце концов, ты хорошо его знаешь. Насколько я помню, ты была с ним в близких отношениях и найдешь способ удержать.
Он не стал ждать, что она ему ответит, с раздавшимся звонком он резко открыл глаза, прерывая контакт с Клер, и схватил лежавший на прикроватном столике телефон.
– Слушаю.
– Герр Рот, – раздался в трубке нервный голос представителя Рода. – Говорит агент Кригер, берлинское отделение Агентства безопасности. Прошлой ночь произошло убийство… Ганса Фридриха Вальдемара нашли мертвым в его доме. Сломаны шейные позвонки. И… еще, сир. Произошел инцидент в Темной Гавани в Гамбурге.
– Что вы говорите! – саркастически рявкнул Рот.
– Сир?
– Как только сядет солнце, отправьте боевую группу в мой загородный дом. На дом совершено нападение, и вся охрана уничтожена. Моя Подруга по Крови находится в доме одна, без охраны, и удерживает Андреаса Райхена.
– Райхена? – переспросил агент. – Я не понимаю, сир. Разве он не погиб в своей Темной Гавани несколько месяцев назад?
Пальцы Рота впились в корпус мобильного.
– Похоже, этот ублюдок оказался живучим… Арестуйте и позаботьтесь, чтобы на этот раз он был мертв. Вы поняли меня, агент?
– Да, сир.
Глава пятая
Андреас стоял в гостиной, опершись руками о спинку темно-зеленого кресла, и смотрел на спящую Клер. В первое мгновение, очнувшись в кромешной темноте подвала, он не мог понять, где находится, как попал сюда и почему все его тело в солнечных ожогах. Он чувствовал себя так, словно огненная сила только-только угасла в нем, и не мог вспомнить подробности последних событий.
Мучила невыносимая жажда крови – так было после каждой вспышки пирокинетического огня.
Он уловил аромат ванили и теплых специй, и мозг сразу заработал.
«Клер».
Аромат ее крови вывел его из подвала и привел в гостиную, где она спала. Андреас всей грудью вдохнул ее аромат и закрыл глаза, ожидая наплыва воспоминаний. Ничего не произошло. Он наблюдал, как быстро двигаются глаза Клер под опущенными веками.
Она спала и где-то путешествовала.
Андреасу хотелось знать, как долго она спит и куда перенеслась в своем сне, что заставило ее пульс стучать лихорадочно, как у испуганного зайца. Его голодный взгляд оторвался от ее красивого лица и скользнул по смуглой гладкой шее. С правой стороны толчками пульсирующая артерия, а рядом с ней – маленькое родимое пятнышко. У Андреаса вытянулись и болезненно подрагивали клыки, взгляд впился в нежную плоть и родимое пятнышко – капля, падающая в тонкий полумесяц чаши.
Жажда иссушала.
Пустой живот стянуло в тугой узел, тело налилось свинцом. Андреас облизал губы, не в состоянии сдержать себя, начал медленно наклоняться все ближе и ближе, пока ее пульс не отозвался гулом в его крови – громко, требовательно.
Жажда крови довела его до животного состояния, сейчас он был хищником, его истинная природа взяла над ним верх, и он хотел только одного: впиться в плоть и насытиться.
И только то, что перед ним Клер, сдерживало его. Сколько лет он мечтал попробовать ее кровь, узнать ее вкус? Сколько раз он приближался к этому моменту? Оставалось лишь чуть посильнее надавить клыками на мягкую плоть и сделать глоток. Не один раз он отказывался от этого. Даже в самые страстные минуты.
Он никогда не позволял себе укусить Клер и связать себя с ней кровными узами. Она была Подругой по Крови. Она принадлежала к немногочисленной группе Homo sapiens с особым составом крови и особым ДНК.
Клер, как и подобные ей женщины, родилась не только с отметиной на теле, но и с уникальной психической способностью. Они, в отличие от остальных представителей человеческой расы, могли устанавливать с вампирами Рода неразрывную связь и вынашивать их потомство. Когда Подруга по Крови давала вампиру свою кровь – это считалось драгоценнейшим даром, сакральным актом. Образовывались кровные узы, которые могла разорвать только смерть.
Андреас не пытался обмануть себя, будто никогда не испытывал такого соблазна. Но тогда, особенно тогда, он не был готов связать себя кровными узами. Несмотря на свой слишком свободный и независимый образ жизни – как бы ни казалось это ему смешным сейчас, – благородство не позволило ему взять у Клер то, что он никогда не смог бы ей вернуть. Один глоток ее крови означал бы, что она будет жить в нем до конца его дней. Он будет привязан к ней навсегда и последует за ней, даже если она даст обет верности другому мужчине.
Туман в голове не помешал Андреасу вспомнить, с каким трудом ему приходилось контролировать себя с Клер. И до самого конца он оставался образцом сдержанности.
Если бы он знал тогда, что через короткий промежуток времени Клер свяжет себя кровными узами с Вильгельмом Ротом…
От негодования Андреас тихо заворчал.
Ярость толкала его утолить жажду здесь и сейчас. Он наклонился еще ниже, не в состоянии оторвать голодный взгляд от пульсирующей жилки. Аромат Клер манил и соблазнял не меньше тока ее крови. От напряжения Андреас замер, ему до боли хотелось прикоснуться к ней.
«Господи, ее близость обжигает больнее солнца и ярости».
Андреас удивился тому, что по-прежнему испытывает к Клер сексуальное влечение. Несмотря на то, что после их разрыва прошло несколько десятилетий. Несмотря на то, что ее кровный партнер уничтожил его семью и практически его самого. А он продолжает желать ее…
Андреас шумно вздохнул, обнажая клыки. Он хочет ее, и он возьмет ее.
– Нет, – проворчал он. – Черт возьми, нет.
Клер резко открыла глаза, вскрикнула и отпрянула, еще глубже утонув в кресле, – бежать ей было некуда.
Андреас усилием воли взял себя в руки, хотя клыки подрагивали от нестерпимого голода.
– Наслаждались приятными снами, фрау Рот?
– Нет, – ответила Клер, с напряжением и тревогой глядя на него. – После событий прошлой ночи меня еще долго будут мучить кошмары.
Андреас почувствовал неожиданный укол совести, но предпочел оставить его незамеченным, чтобы не упустить главную нить.
– Навестила Рота во сне, не так ли?
Клер молчала и лишь несколько раз моргнула, не отрывая от него взгляда. В ее глазах он видел удивление, – она не ожидала, что он до сих пор помнит о ее сверхъестественной способности проникать в чужие сны. Румянец выступил на ее смуглых щеках. Ему хотелось знать: за месяцы их страстной любви вторгалась ли она в его сны, полные эротических фантазий?
Он помнил все, что было у них наяву и во сне, хотя очень хотел забыть.
– Вильгельм не любит, когда я посещаю его сновидения, – тихо произнесла Клер.
– Это не ответ на мой вопрос, – усмехнулся Андреас, продолжая сжимать руками спинку кресла и тем самым удерживая ее в ловушке. – Где он, Клер?
– Я же сказала – не знаю.
– Но у тебя должны быть предположения, – сказал Андреас, стараясь не замечать голода и близости их тел. Он чувствовал исходящее от нее тепло, и оно обжигало больнее пламени. – Постарайся не ошибиться, я его все равно найду. Ни один не ушел от ответа, и он не уйдет.
На лице Клер появилась настороженность:
– Что значит «ни один»?
– Его преданные псы, которые хладнокровно выполнили приказ, не пожалев даже детей. Я уничтожил их всех, одного за другим. Рота поставил в конец списка, чтобы он знал – я иду к нему. Чтобы он понял: я заставлю его заплатить за то, что он сделал.
Клер сглотнула и едва заметно покачала головой:
– Вчера ночью ты сказал, что Вильгельм ответственен за то, что случилось в твоей Темной Гавани… Ты ошибаешься, Андреас. Скорее всего, ты ошибаешься.
– То, что я сказал, – абсолютная правда.
– Не может быть…
– Почему не может? – зло рявкнул Андреас. – Потому, что не хочешь верить, что связана узами не просто с подонком, но еще и с хладнокровным убийцей?
Черные тонкие брови Клер сошлись на переносице, выражая смесь жалости и презрения.
– И это мне говорит тот, у кого на счету не менее десятка жизней?
Андреас рассвирепел. Он отошел от нее на несколько шагов, развернулся и стремительно направился к выходу. Он не знал, куда идет, по большому счету ему это было безразлично. Он знал, что сейчас покинуть дом он не может. Пока за окном светит солнце, он здесь как в клетке.
Клер последовала за ним, он слышал ее легкие шаги.
– Андреас, я знаю, то, что случилось, должно быть, причинило тебе невыносимую боль и от этого в голове все смешалось. Мы могли бы потом со всем этим разобраться. А сейчас тебе нужен покой, чтобы восстановиться после ожогов. Тебе нужно отдохнуть и…
– Все, что мне сейчас нужно, – это кровь, – огрызнулся Андреас и свирепо посмотрел на нее горящими янтарным огнем глазами. – Судя по нежеланию выдать мне Рота, ты и мою жажду удовлетворить не захочешь.
Клер побледнела, на лице отразился ужас. Именно такой реакции он и добивался.
Андреас вышел в коридор, быстро окинул взглядом стены – фотографии и живописные полотна в рамах. Распаленный злобой взгляд искал лица Клер и Рота в надежде, что эта любящая парочка еще больше разожжет в нем закипавшую ярость. Фотографий, на которых они были вместе, оказалось немного, и каждый раз они то в группе агентов безопасности, то на церемонии разрезания ленты, то на официальном приеме. И везде Клер улыбается – совершенная улыбка без излишнего восторга и радости, в меру любезная, чтобы не казаться холодной.
Никогда раньше Андреас не видел на ее лице такой улыбки – идеально сделанной, не придраться.
– Где кабинет Рота? – спросил он, отворачиваясь от женщины с идеальной улыбкой к той, что стояла у него за спиной на расстоянии вытянутой руки. – Мне нужен его компьютер, хочу заглянуть в файлы.
– Здесь ты ничего не найдешь, – спокойно ответила Клер. – Насколько мне известно, все свои дела Вильгельм ведет из Темной Гавани в Гамбурге и из городского офиса. Со мной он своих дел не обсуждает.
Андреас усмехнулся, нимало этим не удивленный. Он шел дальше по коридору, мимо еще одной гостиной, в открытую дверь которой была видна дорогая изысканная обстановка; далее следовал танцевальный зал – зеркальные стены, начищенный до блеска паркет, нежно-кремового цвета потолок с изящной лепниной, в глубине, блистая полировкой, стоял черный рояль.
– Приятно видеть, что не все изменилось, кое-что осталось, – на ходу произнес он. Клер заглянула в танцевальный зал, по ее смущенному лицу было видно, что она не поняла смысла его слов. – Рояль, – пояснил Андреас. – Насколько я помню, ты прекрасно играла.
Лицо Клер немного просветлело:
– О нет, я уже давно не прикасалась к инструменту. Все какие-то дела… более важные. Музыка перестала быть частью моей жизни.
– Догадываюсь, – усмехнулся Андреас, понимая, что оскорбляет ее. – Клер, в тебе что-нибудь от прежней осталось?
Повисла длинная неловкая пауза. Андреас ждал, что она резко развернется и уйдет или даже убежит из дома, туда, где светит солнце и куда он за ней последовать не сможет. Но Клер осталась стоять на месте и только пристально смотрела на него своими темно-карими глазами. Хорошо знакомый цепкий, проницательный взгляд.
– Какое право ты имеешь так со мной разговаривать? Я не просила тебя врываться в мою жизнь и переворачивать ее вверх дном. Но если уж случилось, что ты здесь, я не обязана тебе что-то объяснять или оправдываться, почему я живу так, а не иначе.
Конечно, Клер не должна что-то объяснять или оправдываться; Андреас понимал, что несправедлив к ней. И вопросы, которые он ей задает, не приведут его к Вильгельму Роту. По большому счету все это не имело значения, когда Клер стояла рядом с ним и кипела от злости. Раньше он у нее таких чувств не вызывал, но сейчас заслуживал.
– Мы оба изменились, Андре, разве не так?
– Ты изменилась, это точно.
– А что я должна была, по-твоему, делать? Вспомни, ведь это ты ушел.
Андреас помнил, как резко он оборвал с ней отношения – без видимого повода, без каких-либо объяснений. Все причины, которые он тогда считал значительными, по иронии судьбы сейчас казались ему ничтожными. Особенно после событий прошлой ночи.
– Я не мог остаться.
– И не мог мне ничего объяснить? Только что мы были вместе и все было хорошо, и вдруг ты исчезаешь, не сказав ни слова.
– Я должен был кое с чем разобраться, – неопределенно ответил Андреас.
Господи, он ненавидел себя за то, что до сих пор на него накатывали волны неконтролируемого животного страха и отвращения к самому себе. Они заставляли его бежать от всех, кто был ему дорог и кого он любил. В тот день, когда эта волна накрыла его во время их свидания с Клер, у него не осталось иного выбора, кроме как покинуть ее. Он не хотел причинять ей боль и не был уверен, что сможет себя контролировать в ее или чьем-либо ином присутствии. Именно тогда его проклятая сила впервые начала пробуждаться в нем. И он потерял Клер. Теперь она принадлежит Роту.
Андреас небрежно пожал плечами:
– Клер, но я же вернулся.
– Через год, – констатировала Клер. – От друзей из Темной Гавани я узнала, что ты снова в Берлине. – Она покачала головой, в глазах мелькнула печаль. – Я не верила, что ты когда-нибудь вернешься.
– Поэтому ты меня не ждала.
– А разве ты мне оставил надежду?
– Нет, – медленно произнес Андреас.
Ему бы многое хотелось ей сказать, более того, вероятно, он должен был объясниться, но сейчас все это уже не имело никакого смысла. Клер права. Они оба изменились. Эти десятилетия они жили совершенно разными жизнями. И, несмотря на то что кровь и смерть вновь свели их вместе, он не мог сказать ничего такого, что изменило бы положение вещей, – изменило прошлое. Сюда он пришел с одной лишь целью: отомстить Роту за сделанное.
Андреас продолжил свой путь по коридору.
Клер последовала за ним, на этот раз на расстоянии, словно предпочла держаться от него подальше.
– Что ты собираешься делать?
– Я же сказал, хочу найти информацию, которая выведет меня на твою кровную пару.
– Я же сказала – здесь ты ничего не найдешь. Это мой дом, не его.
Андреас уловил сделанный ею акцент, но он уже видел цель – комнату, заставленную книжными шкафами, высокими – от пола до потолка. Он направился прямиком к приоткрытой двери.
– Андреас, – окликнула его Клер, – пожалуйста, остановись. Библиотека – мое личное пространство. Ничего важного для тебя там нет…
– Ты не против, если я просто взгляну? – Ее нежелание пускать его в библиотеку только подстегнуло его решимость.
Что она там может прятать? Он двигался от одного шкафа к другому, мимо небольшого дивана к столу, на котором с ночи все еще горела настольная лампа. И дальше, вглубь библиотеки, где стоял письменный стол темно-орехового цвета, на нем беспорядок, будто его спешно оставили в самый разгар работы.
На выдвижной панели стола он увидел архитектурный эскиз. Вероятно, проект какой-нибудь Темной Гавани, и будет еще одна фотография, на которой Клер с идеально сделанной улыбкой рядом с Ротом и его дружками. Но волосы у него на затылке зашевелились, когда он подошел ближе.
Он отлично знал этот участок земли.
Мучила невыносимая жажда крови – так было после каждой вспышки пирокинетического огня.
Он уловил аромат ванили и теплых специй, и мозг сразу заработал.
«Клер».
Аромат ее крови вывел его из подвала и привел в гостиную, где она спала. Андреас всей грудью вдохнул ее аромат и закрыл глаза, ожидая наплыва воспоминаний. Ничего не произошло. Он наблюдал, как быстро двигаются глаза Клер под опущенными веками.
Она спала и где-то путешествовала.
Андреасу хотелось знать, как долго она спит и куда перенеслась в своем сне, что заставило ее пульс стучать лихорадочно, как у испуганного зайца. Его голодный взгляд оторвался от ее красивого лица и скользнул по смуглой гладкой шее. С правой стороны толчками пульсирующая артерия, а рядом с ней – маленькое родимое пятнышко. У Андреаса вытянулись и болезненно подрагивали клыки, взгляд впился в нежную плоть и родимое пятнышко – капля, падающая в тонкий полумесяц чаши.
Жажда иссушала.
Пустой живот стянуло в тугой узел, тело налилось свинцом. Андреас облизал губы, не в состоянии сдержать себя, начал медленно наклоняться все ближе и ближе, пока ее пульс не отозвался гулом в его крови – громко, требовательно.
Жажда крови довела его до животного состояния, сейчас он был хищником, его истинная природа взяла над ним верх, и он хотел только одного: впиться в плоть и насытиться.
И только то, что перед ним Клер, сдерживало его. Сколько лет он мечтал попробовать ее кровь, узнать ее вкус? Сколько раз он приближался к этому моменту? Оставалось лишь чуть посильнее надавить клыками на мягкую плоть и сделать глоток. Не один раз он отказывался от этого. Даже в самые страстные минуты.
Он никогда не позволял себе укусить Клер и связать себя с ней кровными узами. Она была Подругой по Крови. Она принадлежала к немногочисленной группе Homo sapiens с особым составом крови и особым ДНК.
Клер, как и подобные ей женщины, родилась не только с отметиной на теле, но и с уникальной психической способностью. Они, в отличие от остальных представителей человеческой расы, могли устанавливать с вампирами Рода неразрывную связь и вынашивать их потомство. Когда Подруга по Крови давала вампиру свою кровь – это считалось драгоценнейшим даром, сакральным актом. Образовывались кровные узы, которые могла разорвать только смерть.
Андреас не пытался обмануть себя, будто никогда не испытывал такого соблазна. Но тогда, особенно тогда, он не был готов связать себя кровными узами. Несмотря на свой слишком свободный и независимый образ жизни – как бы ни казалось это ему смешным сейчас, – благородство не позволило ему взять у Клер то, что он никогда не смог бы ей вернуть. Один глоток ее крови означал бы, что она будет жить в нем до конца его дней. Он будет привязан к ней навсегда и последует за ней, даже если она даст обет верности другому мужчине.
Туман в голове не помешал Андреасу вспомнить, с каким трудом ему приходилось контролировать себя с Клер. И до самого конца он оставался образцом сдержанности.
Если бы он знал тогда, что через короткий промежуток времени Клер свяжет себя кровными узами с Вильгельмом Ротом…
От негодования Андреас тихо заворчал.
Ярость толкала его утолить жажду здесь и сейчас. Он наклонился еще ниже, не в состоянии оторвать голодный взгляд от пульсирующей жилки. Аромат Клер манил и соблазнял не меньше тока ее крови. От напряжения Андреас замер, ему до боли хотелось прикоснуться к ней.
«Господи, ее близость обжигает больнее солнца и ярости».
Андреас удивился тому, что по-прежнему испытывает к Клер сексуальное влечение. Несмотря на то, что после их разрыва прошло несколько десятилетий. Несмотря на то, что ее кровный партнер уничтожил его семью и практически его самого. А он продолжает желать ее…
Андреас шумно вздохнул, обнажая клыки. Он хочет ее, и он возьмет ее.
– Нет, – проворчал он. – Черт возьми, нет.
Клер резко открыла глаза, вскрикнула и отпрянула, еще глубже утонув в кресле, – бежать ей было некуда.
Андреас усилием воли взял себя в руки, хотя клыки подрагивали от нестерпимого голода.
– Наслаждались приятными снами, фрау Рот?
– Нет, – ответила Клер, с напряжением и тревогой глядя на него. – После событий прошлой ночи меня еще долго будут мучить кошмары.
Андреас почувствовал неожиданный укол совести, но предпочел оставить его незамеченным, чтобы не упустить главную нить.
– Навестила Рота во сне, не так ли?
Клер молчала и лишь несколько раз моргнула, не отрывая от него взгляда. В ее глазах он видел удивление, – она не ожидала, что он до сих пор помнит о ее сверхъестественной способности проникать в чужие сны. Румянец выступил на ее смуглых щеках. Ему хотелось знать: за месяцы их страстной любви вторгалась ли она в его сны, полные эротических фантазий?
Он помнил все, что было у них наяву и во сне, хотя очень хотел забыть.
– Вильгельм не любит, когда я посещаю его сновидения, – тихо произнесла Клер.
– Это не ответ на мой вопрос, – усмехнулся Андреас, продолжая сжимать руками спинку кресла и тем самым удерживая ее в ловушке. – Где он, Клер?
– Я же сказала – не знаю.
– Но у тебя должны быть предположения, – сказал Андреас, стараясь не замечать голода и близости их тел. Он чувствовал исходящее от нее тепло, и оно обжигало больнее пламени. – Постарайся не ошибиться, я его все равно найду. Ни один не ушел от ответа, и он не уйдет.
На лице Клер появилась настороженность:
– Что значит «ни один»?
– Его преданные псы, которые хладнокровно выполнили приказ, не пожалев даже детей. Я уничтожил их всех, одного за другим. Рота поставил в конец списка, чтобы он знал – я иду к нему. Чтобы он понял: я заставлю его заплатить за то, что он сделал.
Клер сглотнула и едва заметно покачала головой:
– Вчера ночью ты сказал, что Вильгельм ответственен за то, что случилось в твоей Темной Гавани… Ты ошибаешься, Андреас. Скорее всего, ты ошибаешься.
– То, что я сказал, – абсолютная правда.
– Не может быть…
– Почему не может? – зло рявкнул Андреас. – Потому, что не хочешь верить, что связана узами не просто с подонком, но еще и с хладнокровным убийцей?
Черные тонкие брови Клер сошлись на переносице, выражая смесь жалости и презрения.
– И это мне говорит тот, у кого на счету не менее десятка жизней?
Андреас рассвирепел. Он отошел от нее на несколько шагов, развернулся и стремительно направился к выходу. Он не знал, куда идет, по большому счету ему это было безразлично. Он знал, что сейчас покинуть дом он не может. Пока за окном светит солнце, он здесь как в клетке.
Клер последовала за ним, он слышал ее легкие шаги.
– Андреас, я знаю, то, что случилось, должно быть, причинило тебе невыносимую боль и от этого в голове все смешалось. Мы могли бы потом со всем этим разобраться. А сейчас тебе нужен покой, чтобы восстановиться после ожогов. Тебе нужно отдохнуть и…
– Все, что мне сейчас нужно, – это кровь, – огрызнулся Андреас и свирепо посмотрел на нее горящими янтарным огнем глазами. – Судя по нежеланию выдать мне Рота, ты и мою жажду удовлетворить не захочешь.
Клер побледнела, на лице отразился ужас. Именно такой реакции он и добивался.
Андреас вышел в коридор, быстро окинул взглядом стены – фотографии и живописные полотна в рамах. Распаленный злобой взгляд искал лица Клер и Рота в надежде, что эта любящая парочка еще больше разожжет в нем закипавшую ярость. Фотографий, на которых они были вместе, оказалось немного, и каждый раз они то в группе агентов безопасности, то на церемонии разрезания ленты, то на официальном приеме. И везде Клер улыбается – совершенная улыбка без излишнего восторга и радости, в меру любезная, чтобы не казаться холодной.
Никогда раньше Андреас не видел на ее лице такой улыбки – идеально сделанной, не придраться.
– Где кабинет Рота? – спросил он, отворачиваясь от женщины с идеальной улыбкой к той, что стояла у него за спиной на расстоянии вытянутой руки. – Мне нужен его компьютер, хочу заглянуть в файлы.
– Здесь ты ничего не найдешь, – спокойно ответила Клер. – Насколько мне известно, все свои дела Вильгельм ведет из Темной Гавани в Гамбурге и из городского офиса. Со мной он своих дел не обсуждает.
Андреас усмехнулся, нимало этим не удивленный. Он шел дальше по коридору, мимо еще одной гостиной, в открытую дверь которой была видна дорогая изысканная обстановка; далее следовал танцевальный зал – зеркальные стены, начищенный до блеска паркет, нежно-кремового цвета потолок с изящной лепниной, в глубине, блистая полировкой, стоял черный рояль.
– Приятно видеть, что не все изменилось, кое-что осталось, – на ходу произнес он. Клер заглянула в танцевальный зал, по ее смущенному лицу было видно, что она не поняла смысла его слов. – Рояль, – пояснил Андреас. – Насколько я помню, ты прекрасно играла.
Лицо Клер немного просветлело:
– О нет, я уже давно не прикасалась к инструменту. Все какие-то дела… более важные. Музыка перестала быть частью моей жизни.
– Догадываюсь, – усмехнулся Андреас, понимая, что оскорбляет ее. – Клер, в тебе что-нибудь от прежней осталось?
Повисла длинная неловкая пауза. Андреас ждал, что она резко развернется и уйдет или даже убежит из дома, туда, где светит солнце и куда он за ней последовать не сможет. Но Клер осталась стоять на месте и только пристально смотрела на него своими темно-карими глазами. Хорошо знакомый цепкий, проницательный взгляд.
– Какое право ты имеешь так со мной разговаривать? Я не просила тебя врываться в мою жизнь и переворачивать ее вверх дном. Но если уж случилось, что ты здесь, я не обязана тебе что-то объяснять или оправдываться, почему я живу так, а не иначе.
Конечно, Клер не должна что-то объяснять или оправдываться; Андреас понимал, что несправедлив к ней. И вопросы, которые он ей задает, не приведут его к Вильгельму Роту. По большому счету все это не имело значения, когда Клер стояла рядом с ним и кипела от злости. Раньше он у нее таких чувств не вызывал, но сейчас заслуживал.
– Мы оба изменились, Андре, разве не так?
– Ты изменилась, это точно.
– А что я должна была, по-твоему, делать? Вспомни, ведь это ты ушел.
Андреас помнил, как резко он оборвал с ней отношения – без видимого повода, без каких-либо объяснений. Все причины, которые он тогда считал значительными, по иронии судьбы сейчас казались ему ничтожными. Особенно после событий прошлой ночи.
– Я не мог остаться.
– И не мог мне ничего объяснить? Только что мы были вместе и все было хорошо, и вдруг ты исчезаешь, не сказав ни слова.
– Я должен был кое с чем разобраться, – неопределенно ответил Андреас.
Господи, он ненавидел себя за то, что до сих пор на него накатывали волны неконтролируемого животного страха и отвращения к самому себе. Они заставляли его бежать от всех, кто был ему дорог и кого он любил. В тот день, когда эта волна накрыла его во время их свидания с Клер, у него не осталось иного выбора, кроме как покинуть ее. Он не хотел причинять ей боль и не был уверен, что сможет себя контролировать в ее или чьем-либо ином присутствии. Именно тогда его проклятая сила впервые начала пробуждаться в нем. И он потерял Клер. Теперь она принадлежит Роту.
Андреас небрежно пожал плечами:
– Клер, но я же вернулся.
– Через год, – констатировала Клер. – От друзей из Темной Гавани я узнала, что ты снова в Берлине. – Она покачала головой, в глазах мелькнула печаль. – Я не верила, что ты когда-нибудь вернешься.
– Поэтому ты меня не ждала.
– А разве ты мне оставил надежду?
– Нет, – медленно произнес Андреас.
Ему бы многое хотелось ей сказать, более того, вероятно, он должен был объясниться, но сейчас все это уже не имело никакого смысла. Клер права. Они оба изменились. Эти десятилетия они жили совершенно разными жизнями. И, несмотря на то что кровь и смерть вновь свели их вместе, он не мог сказать ничего такого, что изменило бы положение вещей, – изменило прошлое. Сюда он пришел с одной лишь целью: отомстить Роту за сделанное.
Андреас продолжил свой путь по коридору.
Клер последовала за ним, на этот раз на расстоянии, словно предпочла держаться от него подальше.
– Что ты собираешься делать?
– Я же сказал, хочу найти информацию, которая выведет меня на твою кровную пару.
– Я же сказала – здесь ты ничего не найдешь. Это мой дом, не его.
Андреас уловил сделанный ею акцент, но он уже видел цель – комнату, заставленную книжными шкафами, высокими – от пола до потолка. Он направился прямиком к приоткрытой двери.
– Андреас, – окликнула его Клер, – пожалуйста, остановись. Библиотека – мое личное пространство. Ничего важного для тебя там нет…
– Ты не против, если я просто взгляну? – Ее нежелание пускать его в библиотеку только подстегнуло его решимость.
Что она там может прятать? Он двигался от одного шкафа к другому, мимо небольшого дивана к столу, на котором с ночи все еще горела настольная лампа. И дальше, вглубь библиотеки, где стоял письменный стол темно-орехового цвета, на нем беспорядок, будто его спешно оставили в самый разгар работы.
На выдвижной панели стола он увидел архитектурный эскиз. Вероятно, проект какой-нибудь Темной Гавани, и будет еще одна фотография, на которой Клер с идеально сделанной улыбкой рядом с Ротом и его дружками. Но волосы у него на затылке зашевелились, когда он подошел ближе.
Он отлично знал этот участок земли.