– Китти, керида миа, что с тобой? – Роберто, казалось, был в шоке. – Что я наделал? Прости меня. Я вовсе не хотел обидеть тебя! Я просто…
– Просто сказал то, что я больше всего хотела услышать в своей жизни! – поспешила закончить его фразу Кейт, и ее затрепетавшие пальцы ласково легли на руки мужа. – О, Роберто, разве не это ты имел в виду?
– А разве ты сомневалась в этом? Да, да, я люблю тебя и…
Он опять не успел завершить фразу, потому что Кейт, бросившись в объятия Роберто, стала с жаром целовать его в губы. Дыхание супругов участилось, их сердца забились сильнее; внутри Кейт все танцевало и пело, и ей казалось, что она вот-вот вспыхнет и разорвется от переполнявшего ее счастья.
– Я так долго ждала этого момента, этих двух магических слов, которые ты наконец произнес! Я грезила ими днем и ночью и молила Бога, чтобы он помог мне услышать их как можно скорее.
– Но ты сказала, что жить в этой вилле со мной было бы для тебя равносильно тюремному заключению.
– Тюрьмой твоя вилла была для меня, когда я жила в ней с тобой, но без твоей любви, – поправила его Кейт. – А если ты меня любишь, я никогда не променяю это место ни на какое другое.
– Значит, я правильно расслышал тебя, когда ты заявила Форду около бассейна, что любовь…
– О том, что я узнала, что такое настоящая любовь? Да, ты расслышал меня правильно, милый. Я никогда не любила Мартина, потому что в глубине души у меня всегда был только один возлюбленный – Роберто Мадругада. Просто я… в начале того года на какое-то время сбилась немножко с пути, слегка заблудилась.
После этих слов лицо Роберто быстро просветлело, в глазах появился веселый блеск, и Кейт поняла, что он поверил ей.
– Теперь насчет той новогодней вечеринки, – услышала она его голос. – Китти, мне очень жаль, что тогда все так получилось. У меня никогда не было в мыслях так глубоко обидеть, ранить тебя.
– Тсс!.. – Она приложила палец к его губам, чтобы он замолчал, а сама сказала: – Теперь я знаю, почему на той вечеринке ты отверг мою любовь. Ты вынужден был поступить так, потому что пообещал моему отцу не трогать меня до моего двадцатидвухлетия. И если, несмотря ни на что, ты смог так стоически и столько времени быть верным своему слову, я могу представить себе, с какой твердостью ты будешь следовать нашим супружеским клятвам, которые мы дали друг другу перед Богом. А в таком случае наш законный брак обещает быть счастливым, прочным и будет длиться до конца наших дней.
– Надеюсь, твой прогноз полностью подтвердится всей нашей жизнью, – с энтузиазмом отозвался на ее слова Роберто. – На протяжении всех наших совместных дней и ночей я буду неустанно доказывать тебе, что любил, люблю и буду любить тебя вечно.
Он нежно обнял ее, крепко прижал к себе, и они снова поцеловались. Через несколько минут муж позволил жене высвободиться из своих жарких объятий, чтобы она могла отдышаться, а еще минуту спустя Кейт спросила:
– Роберто, а какие такие мысли высказал тебе вчера Хуан?
– Мысли, которые заставили меня кое о чем задуматься и понять, какой я был дурак до сегодняшнего дня?
Он поднес ее руку к губам, поцеловал палец с обручальным золотым кольцом, который он ей подарил накануне их бракосочетания, и сказал:
– Хуан признался мне, что с тех пор, как умерла его Эсперанса, у него каждый день перед сном возникает невыносимое желание еще раз сказать ей, как сильно он любил и любит ее. Это признание моего брата настолько потрясло меня, что я вдруг всем своим рассудком, каждой клеточкой мозга осознал, какое великое множество возможностей было упущено мной в этой быстротекущей жизни – возможностей делать такие же ежедневные признания в любви тебе! Тебе, которую я люблю уже столько лет!.. Мы проговорили с Хуаном всю ночь, и едва наступило утро, я ринулся сюда, чтобы впервые в жизни признаться тебе в своем чувстве.
– Ты вернулся домой как раз вовремя, – сказала Кейт, и оба знали, что она имела в виду не только его расправу с Мартином Фордом.
Все еще не выпуская ее руки, Роберто внимательно посмотрел ей в глаза и произнес:
– Кейт, амор мио, согласна ли ты на самом деле остаться со мной… жить со мной? Можем ли мы начать все с начала и стать настоящими, а не фиктивными мужем и женой?
– О большем я не могла и мечтать!
Он облегченно, в полную силу легких вздохнул, и его лицо расплылось, как у ребенка, в широкой, сияющей улыбке, которая всегда так завораживала Кейт.
– В таком случае, я полагаю, мы наконец готовы…
– Готовы к чему? – полюбопытствовала она. Но Роберто, не проронив ни слова, лишь интригующе покачал головой, взял ее за руку и повел из кухни к лестнице. Поднявшись на второй этаж виллы и пройдя мимо комнаты, которая была выделена им с первого дня их прибытия на Майорку, они прошли в конец коридора и остановились перед дверью, за которой Кейт не была ни разу. Вытащив из кармана ключ, Роберто отпер дверь и широко распахнул ее. Кейт сделала было шаг вперед, но он схватил ее за руку и сказал:
– Нет, подожди… Закрой на минутку глаза.
– Роберто! – успела вскрикнуть она, когда он подхватил ее на руки и понес в комнату.
Когда он бережно опустил ее на пол, она открыла глаза и… остолбенела от изумления. И сразу все узнала – широкую кровать, мебель, шторы. И даже свою ночную рубашку, небрежно брошенную на золотисто-зеленое покрывало.
– Но ведь это… это же твоя спальня! Та… что была… которую я видела в Америке! – пробормотала Кейт, и он кивнул в подтверждение ее догадки.
– Спальня, в которой мы провели бы нашу первую брачную ночь, если бы тому не помешали известные нам события и обстоятельства. Все, что ты видишь сейчас вокруг себя, всю нашу спальню я перевез из Штатов сюда, не теряя надежды, что когда-нибудь нам все-таки удастся использовать ее по назначению.
Роберто подвел Кейт к кровати и, уложив ее поверх покрывала, сам опустился рядом с ней.
– Прелесть моя, адорада миа, мне так и не пришлось тогда провести с тобой брачную ночь, о которой я мечтал. Это была бы ночь посвящения в нашу любовь. Я смог бы до конца раскрыться перед тобой, рассказать о своих чувствах…
– Ты можешь рассказать о них сейчас.
– Да, могу и хочу. Я хочу сказать, что люблю тебя каждой частицей своего существа, каждой клеткой тела; моя любовь к тебе живет в каждом моем вдохе и выдохе, в каждом ударе сердца, и она будет жива до тех пор, пока я буду дышать, пока не перестанет биться мое сердце. Я люблю тебя больше самой жизни, и только ради тебя одной живу. – Не переставая говорить, Роберто не отрывал глаз от Кейт. – Ты для меня как утреннее солнце, которое дарит мне каждый новый день. И я знаю: до тех пор, пока я смогу начинать каждый божий день с признания в любви тебе, до тех пор моя жизнь будет счастливой, несмотря ни на какие трудности и испытания, которые могут быть уготованы мне судьбой.
– О, Роберто!
Глаза Кейт сияли, и она всем телом потянулась к нему. Но, к ее удивлению, он ласково остановил ее и добавил к сказанному:
– Но в нашу брачную ночь я не только признался бы тебе в любви. От искренних, пламенных слов я перешел бы к нежным делам, жарким действиям. Очень скоро ты оказалась бы в моих объятиях и почувствовала нетерпеливое прикосновение моих пальцев, огонь поцелуев…
И Роберто начат страстно целовать ее, а она – таять от блаженства. Прошло несколько минут, и Кейт, прерывисто дыша, спросила:
– А потом?
– А потом я снял бы с тебя все одежды и стал целовать твое обнаженное тело, обследуя пальцами, губами и языком каждый его дюйм, каждый изгиб, все бугорки и ямочки.
От предвкушения самых сладостных мгновений любви у нее перехватило дыхание, участился пульс, по всему телу побежали трепетные мурашки; в томительном нетерпении она поудобнее расположилась на кровати и полностью отдалась во власть безудержных, все сильнее разгоравшихся ласк Роберто.
– А потом? – Ее голос перешел в жаркий, нетерпеливый шепот.
– Я стал бы ласкать и мять твои чудесные груди, целовать соски…
Роберто начал терять над собой контроль; он уже не мог сдерживать себя, не мог свободно продолжать свой чувственный монолог, потому что страсть все больше отодвигала любые слова на задворки сознания и все настойчивее требовала незамедлительного выхода, удовлетворения…
Они оба испытывали одинаковую потребность в физическом удовлетворении и уже не могли больше скрывать эту потребность друг от друга. Да и не хотели.
Потребность, которую разжег в ней он. И которая должна была стать венцом их столь желанного любовного союза.
И они отправились за этим венцом по самому таинственному, самому интимному, самому древнему пути человечества. И прошли его блистательно, получив друг от друга высшее из наслаждений, известных людям. Когда бурный оргазм начал одновременно возносить их на гребень сексуального восторга, Кейт, уже улетая, проваливаясь в феерическую бездну блаженства, успела подумать, что о более счастливом начале их обновленного брачного союза не надо было даже и мечтать.
Спустя довольно продолжительное время, когда волны и всплески их одновременного экстаза улеглись и к ним вернулась способность нормально мыслить, Роберто прошептал на ухо жене:
– Китти, милая моя девочка, ты… действительно забеременела?
– Да, моя любовь. И на этот раз беременность не ложная. – Она взяла его руку и приложила к своему животу. – Вот здесь живет наш малыш или малышка, и с ним или с нею все в порядке. Плод развивается нормально и каждый день хорошо прибавляет в весе. На этот раз я проверялась официально и в надежном месте, причем проверялась уже несколько раз.
После ее слов Роберто вздохнул так глубоко и умиротворенно, что Кейт ненароком подумала, будто он всего мгновенье назад очень по-доброму, тепло побеседовал с собственной душой. И тотчас она услышала его голос:
– В таком случае, я полагаю, тебе пора взглянуть вот на это…
И, приподняв подушку, он извлек из-под нее коробочку для ювелирных украшений, открыл ее – и перед ней засверкало необычной формы кольцо с рубином в виде сердечка, инкрустированного бриллиантами. Кейт восторженно ахнула, а Роберто сдержанным тоном сказал:
– Это кольцо я собирался подарить тебе в самом конце нашей брачной ночи, может быть, уже на рассвете следующего дня. Но тогда удача обошла меня стороной. Однако она вернулась сегодня, и я хочу, чтобы ты приняла это украшение сейчас и выслушала слова, которые я из-за сложившихся обстоятельств не смог сказать в ту обманувшую нас ночь. Китти, я прошу тебя оказать мне огромнейшую честь и стать моей женой. Прошу тебя также, если это возможно, не мучить меня слишком долго с ответом.
Пока он произносил эти слова, его взгляд все глубже и все безнадежнее утопал в зеленом омуте ее глаз, и он еще не закончил говорить, как в них засветился далекий огонек тихой, счастливой улыбки.
– Я не собираюсь мучить тебя, – прошептала она. – Ты услышишь его раньше, чем остановится это прекрасное мгновение. Ну конечно же, мой милый, хороший мой, я отвечаю тебе: да, да, да!
– Просто сказал то, что я больше всего хотела услышать в своей жизни! – поспешила закончить его фразу Кейт, и ее затрепетавшие пальцы ласково легли на руки мужа. – О, Роберто, разве не это ты имел в виду?
– А разве ты сомневалась в этом? Да, да, я люблю тебя и…
Он опять не успел завершить фразу, потому что Кейт, бросившись в объятия Роберто, стала с жаром целовать его в губы. Дыхание супругов участилось, их сердца забились сильнее; внутри Кейт все танцевало и пело, и ей казалось, что она вот-вот вспыхнет и разорвется от переполнявшего ее счастья.
– Я так долго ждала этого момента, этих двух магических слов, которые ты наконец произнес! Я грезила ими днем и ночью и молила Бога, чтобы он помог мне услышать их как можно скорее.
– Но ты сказала, что жить в этой вилле со мной было бы для тебя равносильно тюремному заключению.
– Тюрьмой твоя вилла была для меня, когда я жила в ней с тобой, но без твоей любви, – поправила его Кейт. – А если ты меня любишь, я никогда не променяю это место ни на какое другое.
– Значит, я правильно расслышал тебя, когда ты заявила Форду около бассейна, что любовь…
– О том, что я узнала, что такое настоящая любовь? Да, ты расслышал меня правильно, милый. Я никогда не любила Мартина, потому что в глубине души у меня всегда был только один возлюбленный – Роберто Мадругада. Просто я… в начале того года на какое-то время сбилась немножко с пути, слегка заблудилась.
После этих слов лицо Роберто быстро просветлело, в глазах появился веселый блеск, и Кейт поняла, что он поверил ей.
– Теперь насчет той новогодней вечеринки, – услышала она его голос. – Китти, мне очень жаль, что тогда все так получилось. У меня никогда не было в мыслях так глубоко обидеть, ранить тебя.
– Тсс!.. – Она приложила палец к его губам, чтобы он замолчал, а сама сказала: – Теперь я знаю, почему на той вечеринке ты отверг мою любовь. Ты вынужден был поступить так, потому что пообещал моему отцу не трогать меня до моего двадцатидвухлетия. И если, несмотря ни на что, ты смог так стоически и столько времени быть верным своему слову, я могу представить себе, с какой твердостью ты будешь следовать нашим супружеским клятвам, которые мы дали друг другу перед Богом. А в таком случае наш законный брак обещает быть счастливым, прочным и будет длиться до конца наших дней.
– Надеюсь, твой прогноз полностью подтвердится всей нашей жизнью, – с энтузиазмом отозвался на ее слова Роберто. – На протяжении всех наших совместных дней и ночей я буду неустанно доказывать тебе, что любил, люблю и буду любить тебя вечно.
Он нежно обнял ее, крепко прижал к себе, и они снова поцеловались. Через несколько минут муж позволил жене высвободиться из своих жарких объятий, чтобы она могла отдышаться, а еще минуту спустя Кейт спросила:
– Роберто, а какие такие мысли высказал тебе вчера Хуан?
– Мысли, которые заставили меня кое о чем задуматься и понять, какой я был дурак до сегодняшнего дня?
Он поднес ее руку к губам, поцеловал палец с обручальным золотым кольцом, который он ей подарил накануне их бракосочетания, и сказал:
– Хуан признался мне, что с тех пор, как умерла его Эсперанса, у него каждый день перед сном возникает невыносимое желание еще раз сказать ей, как сильно он любил и любит ее. Это признание моего брата настолько потрясло меня, что я вдруг всем своим рассудком, каждой клеточкой мозга осознал, какое великое множество возможностей было упущено мной в этой быстротекущей жизни – возможностей делать такие же ежедневные признания в любви тебе! Тебе, которую я люблю уже столько лет!.. Мы проговорили с Хуаном всю ночь, и едва наступило утро, я ринулся сюда, чтобы впервые в жизни признаться тебе в своем чувстве.
– Ты вернулся домой как раз вовремя, – сказала Кейт, и оба знали, что она имела в виду не только его расправу с Мартином Фордом.
Все еще не выпуская ее руки, Роберто внимательно посмотрел ей в глаза и произнес:
– Кейт, амор мио, согласна ли ты на самом деле остаться со мной… жить со мной? Можем ли мы начать все с начала и стать настоящими, а не фиктивными мужем и женой?
– О большем я не могла и мечтать!
Он облегченно, в полную силу легких вздохнул, и его лицо расплылось, как у ребенка, в широкой, сияющей улыбке, которая всегда так завораживала Кейт.
– В таком случае, я полагаю, мы наконец готовы…
– Готовы к чему? – полюбопытствовала она. Но Роберто, не проронив ни слова, лишь интригующе покачал головой, взял ее за руку и повел из кухни к лестнице. Поднявшись на второй этаж виллы и пройдя мимо комнаты, которая была выделена им с первого дня их прибытия на Майорку, они прошли в конец коридора и остановились перед дверью, за которой Кейт не была ни разу. Вытащив из кармана ключ, Роберто отпер дверь и широко распахнул ее. Кейт сделала было шаг вперед, но он схватил ее за руку и сказал:
– Нет, подожди… Закрой на минутку глаза.
– Роберто! – успела вскрикнуть она, когда он подхватил ее на руки и понес в комнату.
Когда он бережно опустил ее на пол, она открыла глаза и… остолбенела от изумления. И сразу все узнала – широкую кровать, мебель, шторы. И даже свою ночную рубашку, небрежно брошенную на золотисто-зеленое покрывало.
– Но ведь это… это же твоя спальня! Та… что была… которую я видела в Америке! – пробормотала Кейт, и он кивнул в подтверждение ее догадки.
– Спальня, в которой мы провели бы нашу первую брачную ночь, если бы тому не помешали известные нам события и обстоятельства. Все, что ты видишь сейчас вокруг себя, всю нашу спальню я перевез из Штатов сюда, не теряя надежды, что когда-нибудь нам все-таки удастся использовать ее по назначению.
Роберто подвел Кейт к кровати и, уложив ее поверх покрывала, сам опустился рядом с ней.
– Прелесть моя, адорада миа, мне так и не пришлось тогда провести с тобой брачную ночь, о которой я мечтал. Это была бы ночь посвящения в нашу любовь. Я смог бы до конца раскрыться перед тобой, рассказать о своих чувствах…
– Ты можешь рассказать о них сейчас.
– Да, могу и хочу. Я хочу сказать, что люблю тебя каждой частицей своего существа, каждой клеткой тела; моя любовь к тебе живет в каждом моем вдохе и выдохе, в каждом ударе сердца, и она будет жива до тех пор, пока я буду дышать, пока не перестанет биться мое сердце. Я люблю тебя больше самой жизни, и только ради тебя одной живу. – Не переставая говорить, Роберто не отрывал глаз от Кейт. – Ты для меня как утреннее солнце, которое дарит мне каждый новый день. И я знаю: до тех пор, пока я смогу начинать каждый божий день с признания в любви тебе, до тех пор моя жизнь будет счастливой, несмотря ни на какие трудности и испытания, которые могут быть уготованы мне судьбой.
– О, Роберто!
Глаза Кейт сияли, и она всем телом потянулась к нему. Но, к ее удивлению, он ласково остановил ее и добавил к сказанному:
– Но в нашу брачную ночь я не только признался бы тебе в любви. От искренних, пламенных слов я перешел бы к нежным делам, жарким действиям. Очень скоро ты оказалась бы в моих объятиях и почувствовала нетерпеливое прикосновение моих пальцев, огонь поцелуев…
И Роберто начат страстно целовать ее, а она – таять от блаженства. Прошло несколько минут, и Кейт, прерывисто дыша, спросила:
– А потом?
– А потом я снял бы с тебя все одежды и стал целовать твое обнаженное тело, обследуя пальцами, губами и языком каждый его дюйм, каждый изгиб, все бугорки и ямочки.
От предвкушения самых сладостных мгновений любви у нее перехватило дыхание, участился пульс, по всему телу побежали трепетные мурашки; в томительном нетерпении она поудобнее расположилась на кровати и полностью отдалась во власть безудержных, все сильнее разгоравшихся ласк Роберто.
– А потом? – Ее голос перешел в жаркий, нетерпеливый шепот.
– Я стал бы ласкать и мять твои чудесные груди, целовать соски…
Роберто начал терять над собой контроль; он уже не мог сдерживать себя, не мог свободно продолжать свой чувственный монолог, потому что страсть все больше отодвигала любые слова на задворки сознания и все настойчивее требовала незамедлительного выхода, удовлетворения…
Они оба испытывали одинаковую потребность в физическом удовлетворении и уже не могли больше скрывать эту потребность друг от друга. Да и не хотели.
Потребность, которую разжег в ней он. И которая должна была стать венцом их столь желанного любовного союза.
И они отправились за этим венцом по самому таинственному, самому интимному, самому древнему пути человечества. И прошли его блистательно, получив друг от друга высшее из наслаждений, известных людям. Когда бурный оргазм начал одновременно возносить их на гребень сексуального восторга, Кейт, уже улетая, проваливаясь в феерическую бездну блаженства, успела подумать, что о более счастливом начале их обновленного брачного союза не надо было даже и мечтать.
Спустя довольно продолжительное время, когда волны и всплески их одновременного экстаза улеглись и к ним вернулась способность нормально мыслить, Роберто прошептал на ухо жене:
– Китти, милая моя девочка, ты… действительно забеременела?
– Да, моя любовь. И на этот раз беременность не ложная. – Она взяла его руку и приложила к своему животу. – Вот здесь живет наш малыш или малышка, и с ним или с нею все в порядке. Плод развивается нормально и каждый день хорошо прибавляет в весе. На этот раз я проверялась официально и в надежном месте, причем проверялась уже несколько раз.
После ее слов Роберто вздохнул так глубоко и умиротворенно, что Кейт ненароком подумала, будто он всего мгновенье назад очень по-доброму, тепло побеседовал с собственной душой. И тотчас она услышала его голос:
– В таком случае, я полагаю, тебе пора взглянуть вот на это…
И, приподняв подушку, он извлек из-под нее коробочку для ювелирных украшений, открыл ее – и перед ней засверкало необычной формы кольцо с рубином в виде сердечка, инкрустированного бриллиантами. Кейт восторженно ахнула, а Роберто сдержанным тоном сказал:
– Это кольцо я собирался подарить тебе в самом конце нашей брачной ночи, может быть, уже на рассвете следующего дня. Но тогда удача обошла меня стороной. Однако она вернулась сегодня, и я хочу, чтобы ты приняла это украшение сейчас и выслушала слова, которые я из-за сложившихся обстоятельств не смог сказать в ту обманувшую нас ночь. Китти, я прошу тебя оказать мне огромнейшую честь и стать моей женой. Прошу тебя также, если это возможно, не мучить меня слишком долго с ответом.
Пока он произносил эти слова, его взгляд все глубже и все безнадежнее утопал в зеленом омуте ее глаз, и он еще не закончил говорить, как в них засветился далекий огонек тихой, счастливой улыбки.
– Я не собираюсь мучить тебя, – прошептала она. – Ты услышишь его раньше, чем остановится это прекрасное мгновение. Ну конечно же, мой милый, хороший мой, я отвечаю тебе: да, да, да!