Страница:
Вопреки утверждениям позитивистов и неопозитивистов, фундаментальные научные концепции формируются не на основе опыта, а на основе умозрительных конструкций – как метафизические категории. Умозрительные метафизические основоположения, лежащие в основе всякого научного знания, ныне нуждаются в смене парадигмы и расширении границ, смене методов получения знаний. Глобализация подрывает основы «островного сознания» как в политике, так и в науке.
Каббала, описывающая причинно-следственные связи и общие законы мироздания, безусловно, относится к сфере наук фундаментальных. С давних времен бьшо известно, что тот, кто занимается постижением этого «сокрытого учения», открывает глобальный мир, преодолевая узость собственной психики, племенных предрассудков, временных и пространственных ограничений. Каббала – это методика постижения скрытой от человека, но управляющей всем области мироздания. Эта методика позволяет понять общую структуру мироздания, законы его функционирования, его цель, причинно-следственные связи.
И в качестве науки, каббала выгодно отличается от современных академических дисциплин тем, что видит мир в системной целостности и дает цельное мировосприятие, помогающее понять себя в этом мире, найти свой путь и приоткрыть врата пока еще недоступного знания. Именно эта наука способна стать общемировой, объединяющей методологией современного научного знания.
В эпоху смены миропредставлений новые подходы к научным исследованиям, и в том числе наука каббала, представляют безусловный интерес для выявления законов, определяющих тенденции современных глобальных процессов, пути развития научного познания и цивилизации.
Конец века отчетливо выявил опасное несоответствие между глобальным масштабом проблем, с которыми сталкивается человечество, и ограниченными средствами и методами их решения, которые предлагает нам наука.
Она все больше идет по пути развития узких направлений, не создавая целостной картины. Разрабатываемый проект интегральной науки призван решить эту проблему.
14. Г. Зиновьев. Творчество с точки зрения науки каббала
15. А. Кацура. Человек любящий
VI. Онтология и гносеология
Каббала, описывающая причинно-следственные связи и общие законы мироздания, безусловно, относится к сфере наук фундаментальных. С давних времен бьшо известно, что тот, кто занимается постижением этого «сокрытого учения», открывает глобальный мир, преодолевая узость собственной психики, племенных предрассудков, временных и пространственных ограничений. Каббала – это методика постижения скрытой от человека, но управляющей всем области мироздания. Эта методика позволяет понять общую структуру мироздания, законы его функционирования, его цель, причинно-следственные связи.
И в качестве науки, каббала выгодно отличается от современных академических дисциплин тем, что видит мир в системной целостности и дает цельное мировосприятие, помогающее понять себя в этом мире, найти свой путь и приоткрыть врата пока еще недоступного знания. Именно эта наука способна стать общемировой, объединяющей методологией современного научного знания.
В эпоху смены миропредставлений новые подходы к научным исследованиям, и в том числе наука каббала, представляют безусловный интерес для выявления законов, определяющих тенденции современных глобальных процессов, пути развития научного познания и цивилизации.
Конец века отчетливо выявил опасное несоответствие между глобальным масштабом проблем, с которыми сталкивается человечество, и ограниченными средствами и методами их решения, которые предлагает нам наука.
Она все больше идет по пути развития узких направлений, не создавая целостной картины. Разрабатываемый проект интегральной науки призван решить эту проблему.
14. Г. Зиновьев. Творчество с точки зрения науки каббала
История человечества изобилует примерами, когда неординарные, революционные идеи преображали его поведенческую, социальную, экономическую структуру. Эти идеи не были обусловлены прошлым развитием, текущими потребностями или средой, но возникали спонтанно и воплощались неординарными людьми, отличающимися особенной способностью – способностью к творчеству.
С наращиванием количественных сдвигов внутри современного общества, все чаще возникает вопрос – как справиться с этим потоком неконтролируемых перемен? Как начать управлять этими переменами, а не просто следовать их течению? Как стать субъектом, а не объектом расширяющегося потока событий? Как научиться самим формировать ту среду, в которой мы находимся? И именно здесь выходят на первый план понятия творчество, творение и Творец.
Вначале следует попробовать глубже вникнуть в понятие «творчество». Что мы вкладываем в него? Анализу творчества гениев и их биографий посвящено большое количество научной и художественной литературы и публицистики. В основном это попытки разобраться, что же отличает этих людей, что это за таинственный фактор, который воплощался в их действиях. Как могли все эти люди идти наперекор своей среде, и как смогли поставить себе цель, которую никто и никогда до них не ставил?
На протяжении всей истории человечество, исследуя природу, пытается найти формулы, предсказывающие результаты взаимодействий различных объектов и сил. Предполагаемые закономерности называют гипотезами и идеями. Если практика подтверждает предсказанную закономерность, то она считается теорией или законом.
Эти физические, химические, физиологические, экономические и прочие законы не являются незыблемыми и постоянными, потому что они выражают, на самом деле, не порядок вещей, а наше представление о нем. Изменение законов не означает, конечно, что меняется порядок вещей, а связано с созреванием человечества, с накоплением знаний и экспериментальных фактов, увеличением желаний к потреблению материальных благ, к самоутверждению, к самовыражению.
Законы и стадии развития человечества подобны законам и стадиям развития, роста отдельного человека. Но, как говорят юристы, незнание законов не освобождает от ответственности. Родители в такой ситуации стремятся оградить свое чадо от опасных игрушек – прячут спички, ножи. Но если родительская опека чрезмерна, неизбежны затормаживание развития, скованность и отсталость.
Высшая природа гораздо мудрее и целеустремленнее неразумных родителей. Она предоставляет человеку большую свободу, как в поиске новых объектов деятельности, так и в их изучении и применении по своему усмотрению. Этот процесс неизбежно сопровождается страданиями. Но он же дает прекрасные плоды: растет и развивается настоящий будущий повелитель.
В самом начале XX века известный физик заявил, что физика построила практически полную картину мира. Есть лишь два маленьких облачка, слегка омрачающих научный небосклон. Первое – странная независимость скорости света от скорости его источника, что привело к отказу от гипотезы существования эфира – среды, в которой распространяется свет. Второе – непонятная стабильность орбиты электрона, который согласно модели атома, предложенной Резерфордом, вращается вокруг ядра и, согласно известным уравнениям Максвелла, должен в течение очень короткого времени упасть на ядро.
Сегодня мы уже хорошо знаем, что стало с этими «облачками» -одно из них превратилось в специальную теорию относительности, а второе – в квантовую механику, которые просто перевернули все представления классической науки XIX века.
Действительно, ведь законы Ньютона казались непоколебимыми, они всецело подтверждались опытами, благодаря им развивались науки, создавались механизмы и машины, на их основании с большой точностью были рассчитаны орбиты планет, и даже определено существование неизвестных и невидимых планет и спутников.
Но когда благодаря развитию экспериментальной науки обнаружились новые факты, пришло время квантовой механики и теории относительности. Оказалось, что на микроуровне законы эти не только не точны, но и не учитывают фундаментальные свойства материи, пространства и времени.
После создания и триумфального экспериментального подтверждения Общей теории относительности А. Эйнштейн предпринял попытку нахождения единого закона, объединяющего не только пространство, время и гравитацию, но и все остальные известные физике силы. Этот гипотетический универсальный физический закон он назвал Общей теорией поля. Работа по созданию этого закона продолжается ведущими физиками всего мира до сих пор.
Австрийский психиатр Зигмунд Фрейд в начале ХХ века создал теорию психоанализа, которая утверждала, что осознаваемое человеком – это мизерная часть его психической деятельности, подобно верхушке айсберга, высовывающейся из-под воды, тогда как подавляющая часть ледяной глыбы скрыта под водой. Он назвал эту подводную часть «подсознанием», которое содержит в скрытом виде такие темные желания и силы, что если бы они раскрылись, человек превратился бы в лютого зверя. Но и скрытые, они очень сильно влияют на поведение человека. Его труды во многом определили пути развития наук о человеческом сознании – индивидуальном и коллективном. Психология, медицина и философия на протяжении всего ХХ века черпали идеи из его наследия.
Немецкий ученый Карл Маркс произвел переворот в экономических, политических и прочих сферах. Он обосновал теоретически и предложил практические шаги по реализации идей установления на земле общества справедливости, равенства и благоденствия.
Научные достижения XX века определили основные направления развития науки и деятельности современного человека.
Авторы большинства работ сходятся во мнении, что эти великие прорывы не могли быть обусловлены только психологией, всем багажом нереализованных порывов, устремлений родителей, учителей и близких тех людей, которые посвятили себя творчеству. Как не могли они быть вызваны только давлением обстоятельств, окружающей среды, поскольку векторы всех сил, воздействующих на человека, находятся в одной плоскости, плоскости реального, неоспоримого, настоящего.
Интересно, что схожие вопросы задавали себе и сами люди, принесшие в мир эти идеи. Зачастую, они признавались, что идеи приходят к ним как бы ниоткуда, они лишь были достаточно чувствительны, чтобы их воспринять.
Люди различаются по своей реакции на внешние события. Одна часть следует потоку внешних перемен, другая же противопоставляет себя им, таким образом формируя свое «Я». Но есть небольшая часть людей, которые не могут ни согласиться с внешними обстоятельствами, ни идти им наперекор. Такие люди постоянно ищут подоплеку внешних событий, задают вопросы перед лицом очевидного, потому, что чувствуют, что есть другая действительность, действительность высшего порядка, к которой они хотят прилепиться. Именно к этой категории людей относятся гении.
Но изначальный вопрос: что это за высшая природа, высшая действительность, источник всего нашего развития, из которого приходят к нам все идеи, что это за двигатель всех перемен, происходящих с нами, – остается без ответа. И что, пожалуй, еще важнее, возникает другой вопрос – как нам правильно подставить себя под его воздействие, быть с ним в гармонии, чтобы воспринимать от него только благо?
Наука каббала говорит нам, что причина всего существующего -это действие «Еш ми айн» (в переводе с иврита – «Сущее из несуществующего»), абсолютный акт творения. Все последующие действия и метаморфозы творения – это следствие изначального действия, этого корня всей действительности. Постепенно, в результате отдаления творения от своего Источника возникла действительность, «данная нам в ощущениях», то есть материальный мир. Этот мир является интегральной частью гигантской системы, управляющей всем существующим, огромного компьютера, влияющего на всех нас, находящихся в этом мире.
Задача этой системы – привести нас к пониманию, раскрытию и постижению самого творения и того, кто его создал. Ступень, на которой мы это постигаем, является абсолютным знанием, совершенством, которое мы сейчас, не находясь на ней, не можем описать.
Каббала определяет акт творчества как осознание воздействий (как позитивных, так и негативных) на нас со стороны окружающей действительности и наших ответных усилий в направлении достижения связи с тем вечным источником, который является первопричиной всего. Именно для этого приходят к нам эти противоположные воздействия.
Можно задать вопрос – но ведь мы и так пытаемся связать все эти события, мы даже как будто преуспеваем в этом, выстраивая систему научных знаний, влияем на них при помощи техники?
Мы пытаемся выстроить систему координат, чтобы определить свое место в ней. Само действие показывает, что мы подсознательно чувствуем главную дуальную пару, которая лежит в основе творения. Проблема нашей системы координат в том, что мы неправильно определяем эту дуальную пару. Мы разделяем все на субъект-объект, действие-предмет и т.д.
Каббала же показывает, относительно какой системы координат, между какими полюсами мы на самом деле находимся. И эти два полюса – Творец и творение.
Главное преимущество каббалы в том, что она четко объясняет цель, с которой к нам приходят эти события, зачем они нам, кто мы и какое отношение имеем к этим вселенским катаклизмам, гигантским изменениям в обществе, государстве.
Каббала говорит нам, что только осознанием действительности высшего порядка, только обнаружив корень всех вещей, действий и состояний, мы можем стать равными Творцу, стать его со-Творцами. И этим слиянием Творца и творения достигается состояние совершенства – цель творения.
С наращиванием количественных сдвигов внутри современного общества, все чаще возникает вопрос – как справиться с этим потоком неконтролируемых перемен? Как начать управлять этими переменами, а не просто следовать их течению? Как стать субъектом, а не объектом расширяющегося потока событий? Как научиться самим формировать ту среду, в которой мы находимся? И именно здесь выходят на первый план понятия творчество, творение и Творец.
Вначале следует попробовать глубже вникнуть в понятие «творчество». Что мы вкладываем в него? Анализу творчества гениев и их биографий посвящено большое количество научной и художественной литературы и публицистики. В основном это попытки разобраться, что же отличает этих людей, что это за таинственный фактор, который воплощался в их действиях. Как могли все эти люди идти наперекор своей среде, и как смогли поставить себе цель, которую никто и никогда до них не ставил?
На протяжении всей истории человечество, исследуя природу, пытается найти формулы, предсказывающие результаты взаимодействий различных объектов и сил. Предполагаемые закономерности называют гипотезами и идеями. Если практика подтверждает предсказанную закономерность, то она считается теорией или законом.
Эти физические, химические, физиологические, экономические и прочие законы не являются незыблемыми и постоянными, потому что они выражают, на самом деле, не порядок вещей, а наше представление о нем. Изменение законов не означает, конечно, что меняется порядок вещей, а связано с созреванием человечества, с накоплением знаний и экспериментальных фактов, увеличением желаний к потреблению материальных благ, к самоутверждению, к самовыражению.
Законы и стадии развития человечества подобны законам и стадиям развития, роста отдельного человека. Но, как говорят юристы, незнание законов не освобождает от ответственности. Родители в такой ситуации стремятся оградить свое чадо от опасных игрушек – прячут спички, ножи. Но если родительская опека чрезмерна, неизбежны затормаживание развития, скованность и отсталость.
Высшая природа гораздо мудрее и целеустремленнее неразумных родителей. Она предоставляет человеку большую свободу, как в поиске новых объектов деятельности, так и в их изучении и применении по своему усмотрению. Этот процесс неизбежно сопровождается страданиями. Но он же дает прекрасные плоды: растет и развивается настоящий будущий повелитель.
В самом начале XX века известный физик заявил, что физика построила практически полную картину мира. Есть лишь два маленьких облачка, слегка омрачающих научный небосклон. Первое – странная независимость скорости света от скорости его источника, что привело к отказу от гипотезы существования эфира – среды, в которой распространяется свет. Второе – непонятная стабильность орбиты электрона, который согласно модели атома, предложенной Резерфордом, вращается вокруг ядра и, согласно известным уравнениям Максвелла, должен в течение очень короткого времени упасть на ядро.
Сегодня мы уже хорошо знаем, что стало с этими «облачками» -одно из них превратилось в специальную теорию относительности, а второе – в квантовую механику, которые просто перевернули все представления классической науки XIX века.
Действительно, ведь законы Ньютона казались непоколебимыми, они всецело подтверждались опытами, благодаря им развивались науки, создавались механизмы и машины, на их основании с большой точностью были рассчитаны орбиты планет, и даже определено существование неизвестных и невидимых планет и спутников.
Но когда благодаря развитию экспериментальной науки обнаружились новые факты, пришло время квантовой механики и теории относительности. Оказалось, что на микроуровне законы эти не только не точны, но и не учитывают фундаментальные свойства материи, пространства и времени.
После создания и триумфального экспериментального подтверждения Общей теории относительности А. Эйнштейн предпринял попытку нахождения единого закона, объединяющего не только пространство, время и гравитацию, но и все остальные известные физике силы. Этот гипотетический универсальный физический закон он назвал Общей теорией поля. Работа по созданию этого закона продолжается ведущими физиками всего мира до сих пор.
Австрийский психиатр Зигмунд Фрейд в начале ХХ века создал теорию психоанализа, которая утверждала, что осознаваемое человеком – это мизерная часть его психической деятельности, подобно верхушке айсберга, высовывающейся из-под воды, тогда как подавляющая часть ледяной глыбы скрыта под водой. Он назвал эту подводную часть «подсознанием», которое содержит в скрытом виде такие темные желания и силы, что если бы они раскрылись, человек превратился бы в лютого зверя. Но и скрытые, они очень сильно влияют на поведение человека. Его труды во многом определили пути развития наук о человеческом сознании – индивидуальном и коллективном. Психология, медицина и философия на протяжении всего ХХ века черпали идеи из его наследия.
Немецкий ученый Карл Маркс произвел переворот в экономических, политических и прочих сферах. Он обосновал теоретически и предложил практические шаги по реализации идей установления на земле общества справедливости, равенства и благоденствия.
Научные достижения XX века определили основные направления развития науки и деятельности современного человека.
Авторы большинства работ сходятся во мнении, что эти великие прорывы не могли быть обусловлены только психологией, всем багажом нереализованных порывов, устремлений родителей, учителей и близких тех людей, которые посвятили себя творчеству. Как не могли они быть вызваны только давлением обстоятельств, окружающей среды, поскольку векторы всех сил, воздействующих на человека, находятся в одной плоскости, плоскости реального, неоспоримого, настоящего.
Интересно, что схожие вопросы задавали себе и сами люди, принесшие в мир эти идеи. Зачастую, они признавались, что идеи приходят к ним как бы ниоткуда, они лишь были достаточно чувствительны, чтобы их воспринять.
Люди различаются по своей реакции на внешние события. Одна часть следует потоку внешних перемен, другая же противопоставляет себя им, таким образом формируя свое «Я». Но есть небольшая часть людей, которые не могут ни согласиться с внешними обстоятельствами, ни идти им наперекор. Такие люди постоянно ищут подоплеку внешних событий, задают вопросы перед лицом очевидного, потому, что чувствуют, что есть другая действительность, действительность высшего порядка, к которой они хотят прилепиться. Именно к этой категории людей относятся гении.
Но изначальный вопрос: что это за высшая природа, высшая действительность, источник всего нашего развития, из которого приходят к нам все идеи, что это за двигатель всех перемен, происходящих с нами, – остается без ответа. И что, пожалуй, еще важнее, возникает другой вопрос – как нам правильно подставить себя под его воздействие, быть с ним в гармонии, чтобы воспринимать от него только благо?
Наука каббала говорит нам, что причина всего существующего -это действие «Еш ми айн» (в переводе с иврита – «Сущее из несуществующего»), абсолютный акт творения. Все последующие действия и метаморфозы творения – это следствие изначального действия, этого корня всей действительности. Постепенно, в результате отдаления творения от своего Источника возникла действительность, «данная нам в ощущениях», то есть материальный мир. Этот мир является интегральной частью гигантской системы, управляющей всем существующим, огромного компьютера, влияющего на всех нас, находящихся в этом мире.
Задача этой системы – привести нас к пониманию, раскрытию и постижению самого творения и того, кто его создал. Ступень, на которой мы это постигаем, является абсолютным знанием, совершенством, которое мы сейчас, не находясь на ней, не можем описать.
Каббала определяет акт творчества как осознание воздействий (как позитивных, так и негативных) на нас со стороны окружающей действительности и наших ответных усилий в направлении достижения связи с тем вечным источником, который является первопричиной всего. Именно для этого приходят к нам эти противоположные воздействия.
Можно задать вопрос – но ведь мы и так пытаемся связать все эти события, мы даже как будто преуспеваем в этом, выстраивая систему научных знаний, влияем на них при помощи техники?
Мы пытаемся выстроить систему координат, чтобы определить свое место в ней. Само действие показывает, что мы подсознательно чувствуем главную дуальную пару, которая лежит в основе творения. Проблема нашей системы координат в том, что мы неправильно определяем эту дуальную пару. Мы разделяем все на субъект-объект, действие-предмет и т.д.
Каббала же показывает, относительно какой системы координат, между какими полюсами мы на самом деле находимся. И эти два полюса – Творец и творение.
Главное преимущество каббалы в том, что она четко объясняет цель, с которой к нам приходят эти события, зачем они нам, кто мы и какое отношение имеем к этим вселенским катаклизмам, гигантским изменениям в обществе, государстве.
Каббала говорит нам, что только осознанием действительности высшего порядка, только обнаружив корень всех вещей, действий и состояний, мы можем стать равными Творцу, стать его со-Творцами. И этим слиянием Творца и творения достигается состояние совершенства – цель творения.
15. А. Кацура. Человек любящий
Универсальность каббалы – в соединении идеи света и идеи любви.
Свет есть символ открытости. Любовь есть символ красоты и единения.
Человек обладает двойственной природой – он равно свободным чувствует себя в мире вещей (материя) и в мире символов (дух). Или равно несвободно. Но как только человек потянется к творчеству (хотя бы искоркой своей души), так сразу творческие загадки символьного мира (буквы, цифры, слова, образы) встают перед ним. И еще ценности. Почему Аполлон Бельведерский важнее, выше, ценнее печного горшка? Мало-мальски продвинутый человек знает, что выше и ценнее, хотя и сам себе не всегда может объяснить, почему. Хотя сонм обывателей за это убеждение готов подвергнуть его осмеянию. Почему альтруизм лучше, предпочтительней эгоизма?
Пещерный человек некогда совершил поразительное открытие. Он (возможно, с полным удивлением) обнаружил, что бизон, нарисованный на скале, загадочным образом выше и важнее (и красивее! – вспоминайте Достоевского) бизона пойманного, убитого, освежеванного и съеденного. Осознав это (и прощаясь с тотемом, прощаясь трудно), он понял одновременно (и не только понял, но и принял), что мир символов выше мира вещей. И хотя его жизнь по-прежнему зависела от мяса и шкур, с символьным миром он уже не расставался никогда. Свою природу (человеческую) он навсегда связал с миром высшим. Так начинались зачатки веры. Так начиналось искусство.
Попутно, понимая зависимость человека от мира вещей, следует остановиться на понятии материализма, комом в горле застрявшем у человека последних двух столетий. В ограниченном, локальном (скажем, в экспериментально-научном или даже в социально-экономическом) смысле это понятие вполне можно употреблять. Здесь оно способно работать, что увлекло и несколько сбило с толку Маркса, да не только его одного. Зависимость политических и социальных хитросплетений от железной поступи промышленного производства, гениально открытая в 19 веке, завораживала. Возникало устойчивое впечатление, что все определяется фундаментом (идущими в нем процессами), землей, а не небом, почвой, а не духом. В относительном плане это было верно, но творческие открыватели сего отношения не удержались и придали ему абсолютный смысл, незаметно (а порой, заметно и с вызовом, как поступали большевики – чугун и сталь стали их богом) предав и измельчив, а то и высмеяв, идею человека и идею Творца. Действительно, немалые трудности начинаются, когда понятию материализма придается всеобъемлющий философский смысл, когда за ним встает верование (доходящее в предельном случае до фанатической веры -так называемый воинствующий материализм). Подчеркну еще раз: материалист последнего толка совершает подмену или, точнее, измену: он изменяет высшему ради низшего, изменяет идее человека и идее Творца, а, значит, и идее творчества и идее любви, ибо творчество без творца – нонсенс, а любовь без возвышения человека – дело совершенно пустое. Говоря другими словами, подобный материалист совершает аксиологическое преступление, присваивая (вольно или невольно, это уже другой вопрос) высшую ценность низшей ступени бытия. Выводы из такой подмены могут последовать сокрушительные.
Может возникнуть вопрос, а почему на свете так много стихийных материалистов, то есть людей, убежденных, что жизнь (не говоря уже о разуме, о духе) занимает ничтожно малое место (и в пространственном, и в ценностном смысле) в гулком мире равнодушно-материальной Вселенной? Один аспект очевиден: это некритическое, конформистское следование идеям, активно распространявшимся в последние два-три столетия. Но есть и другой аспект. Подобная позиция наиболее удобна (и даже естественна) для души, не желающей трудиться. Такая душа легко сдает позиции, опускаясь на последний горизонт бытия, где можно расположиться устойчиво и даже с известным комфортом. Конечно, сквозь этот комфорт рано или поздно пробивается тревожная мысль о собственной неполноте, но как раз близлежащие блага и являются попыткой заглушить и отогнать ее («Где лжет и кадит, ухмыляясь, комфорт…» – Борис Пастернак).
Остается ли на этом горизонте свет? Если и остается, то вполне тусклый. Излишне напоминать, что свет в данном контексте не есть известное оптическое явление, не суть колебания физических полей. Свет не проявлен, если некому смотреть, если нету глаз. В отсутствии глаз и сам свет пребывает в вечной тьме.
Знаменитое, основополагающее выражение «Да будет свет!» на самом деле есть призыв «Да будут глаза!» Разумеется, можно возразить, что глаза – всего лишь оптический аппарат, что тайной зрения, даром виденья обладает мозг, сознание, сидящий где-то среди нейронов гомункулюс, а точнее – душа и дух. Что ж, возражение принимается. Глаза в данном случае – лишь символ, что-то вроде окошек, через которые можно выглянуть и кое-что разглядеть в этом мире.
В любом случае, поразительным является представление каббалы о том, что поток импульсного света есть одновременно последовательность слов. Свет и слово! – вот где тайна подлинной связи. (В века Просвещения эта тайна, утеряв глубину, воплотилась в расхожую фразу: «Ученье – свет»). Так или иначе, но становится понятной почти тождественное сходство первого тезиса Книги Бытия и первой фразы Евангелия от Иоанна.
Итак, Да будет слово!
Иисус провозглашал «благую весть». Он следовал традициям пророков. Он говорил задушевно и тепло. Слова его шли от сердца. Исстрадавшиеся люди стекались к нему, чтобы найти утешение в его словах.
Мартин Лютер, размышляя о «смирении» и «сокрушении сердца», приблизил человека к пониманию внутренней свободы, свободы духовной. Логическая сила слова Спинозы, отстаивающего нерасторжимую связь физики и этики, освободила философию от догматического груза и открыла мир интеллектуальной свободы. Истинные последователи этих гигантов – философы и поэты последующих столетий – своими словами продолжили сей великий труд.
Упрощая вышеозначенную метафору, мы можем заключить, что, оперируя словами (мысля), можно видеть (обладать способностью виденья) и во тьме, в частном случае – и в физической темноте, то есть при отсутствии соответствующих электромагнитных волн.
Мыслю – следовательно, существую. Существование связано со светом.
Итак, Да здравствует разум! («Да скроется тьма!»)
Но как быть с сердцем?
Свет наполняет и сердце. Сердечные слова – очень важные слова, очень нужные слова, и они далеко не всегда от разума.
Неполнота рационалиста Декарта для нас очевидна.
И тогда в памяти встает христианский тезис «Бог есть любовь».
Любовь и свет – эту задачу решает жизнь, эту связь открывает искусство, особенно, в своем высшем, символьном пространстве. Эту связь пытаются проявить философские учения. Вдруг становится понятным, почему грек Пифагор столь удивительно и точно соединил два слова – любовь и мудрость.
Что такое горизонт? Земля, по которой бродят люди. Бродят, нагруженные желаниями и проблемами, в поисках мест обетованных. Но для чего сами эти места? Если задуматься серьезно, то на самом деле для одного единственного – для того чтобы, обосновавшись на них, увлеченно и самозабвенно строить любовь.
Что означает любовь? Путь вверх. В небо. Исправление себя. Поиск смысла жизни и мира, поиск альтруистического начала. Служение высшей идее. Возделывание души. Воссоздание духа. Укрепление духа. Поиск высшего света в себе. Уподобление Творцу.
Эпоха Возрождения по-своему почувствовала это. Человек Леонардо повторял контуры греческого, но с одной разницей – он тянул уже руки вверх. К небу.
В схеме «я и все остальные» я получаю свыше наслаждение для того, чтобы насладить других, и через них оно снова вернется ко мне. Если я создаю в себе ячейку такого наслаждения, то, практически, становлюсь вечным и совершенным.
Приведем пример. Допустим, наслаждение проходит от матери к сыну. Чем больше сын получает и наслаждается, тем больше наслаждается его мать. Потому что есть разрыв между наслаждением, которое проходит через нее, и объектом, его воспринимающим. А что же с сыном? Если он просто получает от матери это наслаждение, то в нем происходит та же аннигиляция наслаждения и желания, и он остается пустым. Но мать делает все для него, в чем же смысл? А для сына есть другое решение: получать наслаждение как хороший ребенок, желая доставить удовольствие матери.
Получается замкнутый цикл непрерывной энергии, которая живет за счет кругооборота между двумя объектами: сын дает наслаждение матери, максимально наслаждаясь. Мать наслаждается еще больше, потому что это наслаждение – от сына, который старается ее насладить. Вечный обмен энергией, вечная любовь.
Еще на заре нынешней европейской культуры Франческо Петрарка сумел соединить в одном духовном пространстве любовь к небу, любовь к культуре и любовь к Лауре, земной женщине.
Леонард Эйлер, великий математик 18 века, всей своей жизнью показал, что любовь к числам оборачивается на деле любовью к человеку. Он, охвативший всю математику столетий, находил время в письме к петербургскому другу-академику спрашивать, может ли шахматный конь обойти все поле, побывав на каждой клетке единожды? И предлагал изящнейшее решение. Это ли не любовь?
Винсент Ван Гог в короткой трагической жизни столько любви вышвырнул на покрытые струпьями мазков холсты, что они потрясают нас до сей поры и еще долго будут потрясать.
Осип Мандельштам (написавший, по выражению Ахматовой, лучшее любовное стихотворение 20 века) нашел такие обращенные к женщине слова:
Ты, Мария, – гибнущим подмога, Надо смерть предупредить – уснуть. Я стою у твердого порога. Уходи, уйди, еще побудь.
А затем расширил границы чувства и границы понимания: Я скажу это начерно, шепотом, Потому что еще не пора: Достигается потом и опытом Безотчетного неба игра.
Но мы еще будем свидетелями драматических событий. Завоевать любовь будет пиком борьбы человека в битве за то, чтобы оставить свое существование на уровне этого мира и перейти в мир отдачи. А то, что происходит с нами здесь, сейчас, в наше время -это приход к некому тотальному завершению, окончательному итогу человеческого развития, которое на протяжении тысячелетий происходило на основе эгоизма.
Всегда что-то одно приходило на смену другого. Но сейчас мы достигли такого состояния, когда во всей области деятельности человека в его мире он приходит к совершенно исчерпывающим результатам. И эти исчерпывающие результаты выступают, как правило, результатами негативными, означающими полное истощение.
В значительной мере относится это и к религиозному влиянию. Сейчас наблюдается некоторый возврат человека к религии, но это не возврат к прежней форме, существующей в прошлом, когда вслед за иудаизмом получили развитие христианство и ислам, и религия занимала значительное место в жизни человека. Была эпоха, когда религии были вынуждены отойти в тень, отступив под натиском развития промышленности, культуры и науки. А сейчас из-за того, что мы раскрываем, что в результате нашего развития по всем этим направлениям: в сфере общественных отношений, науки и культуры мы так ничего и не нашли – от разочарования во всех этих направлениях человечество якобы повернулось обратно к религии, и весь мир начинает сейчас снова раскрывать в себе тягу или к традиционным религиям, или может быть в несколько иной форме – к всевозможным мистическим учениям и так называемым духовным методикам. И кажется, что происходит возврат к прошлому. Но это не так. На самом деле символы отмирают, а человек тянется к своему первоисточнику, к свету и любви.
Свет есть символ открытости. Любовь есть символ красоты и единения.
Человек обладает двойственной природой – он равно свободным чувствует себя в мире вещей (материя) и в мире символов (дух). Или равно несвободно. Но как только человек потянется к творчеству (хотя бы искоркой своей души), так сразу творческие загадки символьного мира (буквы, цифры, слова, образы) встают перед ним. И еще ценности. Почему Аполлон Бельведерский важнее, выше, ценнее печного горшка? Мало-мальски продвинутый человек знает, что выше и ценнее, хотя и сам себе не всегда может объяснить, почему. Хотя сонм обывателей за это убеждение готов подвергнуть его осмеянию. Почему альтруизм лучше, предпочтительней эгоизма?
Пещерный человек некогда совершил поразительное открытие. Он (возможно, с полным удивлением) обнаружил, что бизон, нарисованный на скале, загадочным образом выше и важнее (и красивее! – вспоминайте Достоевского) бизона пойманного, убитого, освежеванного и съеденного. Осознав это (и прощаясь с тотемом, прощаясь трудно), он понял одновременно (и не только понял, но и принял), что мир символов выше мира вещей. И хотя его жизнь по-прежнему зависела от мяса и шкур, с символьным миром он уже не расставался никогда. Свою природу (человеческую) он навсегда связал с миром высшим. Так начинались зачатки веры. Так начиналось искусство.
Попутно, понимая зависимость человека от мира вещей, следует остановиться на понятии материализма, комом в горле застрявшем у человека последних двух столетий. В ограниченном, локальном (скажем, в экспериментально-научном или даже в социально-экономическом) смысле это понятие вполне можно употреблять. Здесь оно способно работать, что увлекло и несколько сбило с толку Маркса, да не только его одного. Зависимость политических и социальных хитросплетений от железной поступи промышленного производства, гениально открытая в 19 веке, завораживала. Возникало устойчивое впечатление, что все определяется фундаментом (идущими в нем процессами), землей, а не небом, почвой, а не духом. В относительном плане это было верно, но творческие открыватели сего отношения не удержались и придали ему абсолютный смысл, незаметно (а порой, заметно и с вызовом, как поступали большевики – чугун и сталь стали их богом) предав и измельчив, а то и высмеяв, идею человека и идею Творца. Действительно, немалые трудности начинаются, когда понятию материализма придается всеобъемлющий философский смысл, когда за ним встает верование (доходящее в предельном случае до фанатической веры -так называемый воинствующий материализм). Подчеркну еще раз: материалист последнего толка совершает подмену или, точнее, измену: он изменяет высшему ради низшего, изменяет идее человека и идее Творца, а, значит, и идее творчества и идее любви, ибо творчество без творца – нонсенс, а любовь без возвышения человека – дело совершенно пустое. Говоря другими словами, подобный материалист совершает аксиологическое преступление, присваивая (вольно или невольно, это уже другой вопрос) высшую ценность низшей ступени бытия. Выводы из такой подмены могут последовать сокрушительные.
Может возникнуть вопрос, а почему на свете так много стихийных материалистов, то есть людей, убежденных, что жизнь (не говоря уже о разуме, о духе) занимает ничтожно малое место (и в пространственном, и в ценностном смысле) в гулком мире равнодушно-материальной Вселенной? Один аспект очевиден: это некритическое, конформистское следование идеям, активно распространявшимся в последние два-три столетия. Но есть и другой аспект. Подобная позиция наиболее удобна (и даже естественна) для души, не желающей трудиться. Такая душа легко сдает позиции, опускаясь на последний горизонт бытия, где можно расположиться устойчиво и даже с известным комфортом. Конечно, сквозь этот комфорт рано или поздно пробивается тревожная мысль о собственной неполноте, но как раз близлежащие блага и являются попыткой заглушить и отогнать ее («Где лжет и кадит, ухмыляясь, комфорт…» – Борис Пастернак).
Остается ли на этом горизонте свет? Если и остается, то вполне тусклый. Излишне напоминать, что свет в данном контексте не есть известное оптическое явление, не суть колебания физических полей. Свет не проявлен, если некому смотреть, если нету глаз. В отсутствии глаз и сам свет пребывает в вечной тьме.
Знаменитое, основополагающее выражение «Да будет свет!» на самом деле есть призыв «Да будут глаза!» Разумеется, можно возразить, что глаза – всего лишь оптический аппарат, что тайной зрения, даром виденья обладает мозг, сознание, сидящий где-то среди нейронов гомункулюс, а точнее – душа и дух. Что ж, возражение принимается. Глаза в данном случае – лишь символ, что-то вроде окошек, через которые можно выглянуть и кое-что разглядеть в этом мире.
В любом случае, поразительным является представление каббалы о том, что поток импульсного света есть одновременно последовательность слов. Свет и слово! – вот где тайна подлинной связи. (В века Просвещения эта тайна, утеряв глубину, воплотилась в расхожую фразу: «Ученье – свет»). Так или иначе, но становится понятной почти тождественное сходство первого тезиса Книги Бытия и первой фразы Евангелия от Иоанна.
Итак, Да будет слово!
Иисус провозглашал «благую весть». Он следовал традициям пророков. Он говорил задушевно и тепло. Слова его шли от сердца. Исстрадавшиеся люди стекались к нему, чтобы найти утешение в его словах.
Мартин Лютер, размышляя о «смирении» и «сокрушении сердца», приблизил человека к пониманию внутренней свободы, свободы духовной. Логическая сила слова Спинозы, отстаивающего нерасторжимую связь физики и этики, освободила философию от догматического груза и открыла мир интеллектуальной свободы. Истинные последователи этих гигантов – философы и поэты последующих столетий – своими словами продолжили сей великий труд.
Упрощая вышеозначенную метафору, мы можем заключить, что, оперируя словами (мысля), можно видеть (обладать способностью виденья) и во тьме, в частном случае – и в физической темноте, то есть при отсутствии соответствующих электромагнитных волн.
Мыслю – следовательно, существую. Существование связано со светом.
Итак, Да здравствует разум! («Да скроется тьма!»)
Но как быть с сердцем?
Свет наполняет и сердце. Сердечные слова – очень важные слова, очень нужные слова, и они далеко не всегда от разума.
Неполнота рационалиста Декарта для нас очевидна.
И тогда в памяти встает христианский тезис «Бог есть любовь».
Любовь и свет – эту задачу решает жизнь, эту связь открывает искусство, особенно, в своем высшем, символьном пространстве. Эту связь пытаются проявить философские учения. Вдруг становится понятным, почему грек Пифагор столь удивительно и точно соединил два слова – любовь и мудрость.
Что такое горизонт? Земля, по которой бродят люди. Бродят, нагруженные желаниями и проблемами, в поисках мест обетованных. Но для чего сами эти места? Если задуматься серьезно, то на самом деле для одного единственного – для того чтобы, обосновавшись на них, увлеченно и самозабвенно строить любовь.
Что означает любовь? Путь вверх. В небо. Исправление себя. Поиск смысла жизни и мира, поиск альтруистического начала. Служение высшей идее. Возделывание души. Воссоздание духа. Укрепление духа. Поиск высшего света в себе. Уподобление Творцу.
Эпоха Возрождения по-своему почувствовала это. Человек Леонардо повторял контуры греческого, но с одной разницей – он тянул уже руки вверх. К небу.
В схеме «я и все остальные» я получаю свыше наслаждение для того, чтобы насладить других, и через них оно снова вернется ко мне. Если я создаю в себе ячейку такого наслаждения, то, практически, становлюсь вечным и совершенным.
Приведем пример. Допустим, наслаждение проходит от матери к сыну. Чем больше сын получает и наслаждается, тем больше наслаждается его мать. Потому что есть разрыв между наслаждением, которое проходит через нее, и объектом, его воспринимающим. А что же с сыном? Если он просто получает от матери это наслаждение, то в нем происходит та же аннигиляция наслаждения и желания, и он остается пустым. Но мать делает все для него, в чем же смысл? А для сына есть другое решение: получать наслаждение как хороший ребенок, желая доставить удовольствие матери.
Получается замкнутый цикл непрерывной энергии, которая живет за счет кругооборота между двумя объектами: сын дает наслаждение матери, максимально наслаждаясь. Мать наслаждается еще больше, потому что это наслаждение – от сына, который старается ее насладить. Вечный обмен энергией, вечная любовь.
Еще на заре нынешней европейской культуры Франческо Петрарка сумел соединить в одном духовном пространстве любовь к небу, любовь к культуре и любовь к Лауре, земной женщине.
Леонард Эйлер, великий математик 18 века, всей своей жизнью показал, что любовь к числам оборачивается на деле любовью к человеку. Он, охвативший всю математику столетий, находил время в письме к петербургскому другу-академику спрашивать, может ли шахматный конь обойти все поле, побывав на каждой клетке единожды? И предлагал изящнейшее решение. Это ли не любовь?
Винсент Ван Гог в короткой трагической жизни столько любви вышвырнул на покрытые струпьями мазков холсты, что они потрясают нас до сей поры и еще долго будут потрясать.
Осип Мандельштам (написавший, по выражению Ахматовой, лучшее любовное стихотворение 20 века) нашел такие обращенные к женщине слова:
Ты, Мария, – гибнущим подмога, Надо смерть предупредить – уснуть. Я стою у твердого порога. Уходи, уйди, еще побудь.
А затем расширил границы чувства и границы понимания: Я скажу это начерно, шепотом, Потому что еще не пора: Достигается потом и опытом Безотчетного неба игра.
Но мы еще будем свидетелями драматических событий. Завоевать любовь будет пиком борьбы человека в битве за то, чтобы оставить свое существование на уровне этого мира и перейти в мир отдачи. А то, что происходит с нами здесь, сейчас, в наше время -это приход к некому тотальному завершению, окончательному итогу человеческого развития, которое на протяжении тысячелетий происходило на основе эгоизма.
Всегда что-то одно приходило на смену другого. Но сейчас мы достигли такого состояния, когда во всей области деятельности человека в его мире он приходит к совершенно исчерпывающим результатам. И эти исчерпывающие результаты выступают, как правило, результатами негативными, означающими полное истощение.
В значительной мере относится это и к религиозному влиянию. Сейчас наблюдается некоторый возврат человека к религии, но это не возврат к прежней форме, существующей в прошлом, когда вслед за иудаизмом получили развитие христианство и ислам, и религия занимала значительное место в жизни человека. Была эпоха, когда религии были вынуждены отойти в тень, отступив под натиском развития промышленности, культуры и науки. А сейчас из-за того, что мы раскрываем, что в результате нашего развития по всем этим направлениям: в сфере общественных отношений, науки и культуры мы так ничего и не нашли – от разочарования во всех этих направлениях человечество якобы повернулось обратно к религии, и весь мир начинает сейчас снова раскрывать в себе тягу или к традиционным религиям, или может быть в несколько иной форме – к всевозможным мистическим учениям и так называемым духовным методикам. И кажется, что происходит возврат к прошлому. Но это не так. На самом деле символы отмирают, а человек тянется к своему первоисточнику, к свету и любви.
VI. Онтология и гносеология
16. Т.Ашер. Новое платье короля
Об ограниченности нашего восприятия
«Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своем месте. Ни одно платье короля не вызывало еще таких восторгов.
Да ведь он голый! – закричал вдруг какой-то маленький мальчик.
Послушайте-ка, что говорит невинный младенец! – сказал его отец, и все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.
Да ведь он совсем голый! Вот мальчик говорит, что он совсем не одет! – закричал, на конец, весь народ.
И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, и надо же было довести церемонию до конца!
И он выступал под своим балдахином еще величавее, и камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было».
Г.Х.Андерсен
Почему наши представления столь жестко определяют наши поступки? Отчасти потому, что они определяют, что именно мы видим. Двое с разными интеллектуальными моделями смотрят на одно и то же явление, но описывают его по-разному, потому что подмечают разные детали. Попав на людную вечеринку, они присутствуют на одной встрече, но наутро вспоминают совершенно разных людей. Как говорят психологи, наша наблюдательность избирательна. Это в полной мере относится и к предположительно «объективным» наблюдателям.
Альберт Эйнштейн как-то заметил: «Наши теории определяют, что именно мы измеряем». Физики годами проводили эксперименты, результаты которых противоречили классической теории, но ни один из них не «увидел», что эти результаты открывают путь к физике XX века, к квантовой механике и теории относительности. В своей книге «The Mind's New Science» Говард Гарднер пишет: «По мне, главным достижением науки о познании была ясная демонстрация… уровня участия сознания в разных аспектах поведения человека».
«Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своем месте. Ни одно платье короля не вызывало еще таких восторгов.
Да ведь он голый! – закричал вдруг какой-то маленький мальчик.
Послушайте-ка, что говорит невинный младенец! – сказал его отец, и все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.
Да ведь он совсем голый! Вот мальчик говорит, что он совсем не одет! – закричал, на конец, весь народ.
И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, и надо же было довести церемонию до конца!
И он выступал под своим балдахином еще величавее, и камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было».
Г.Х.Андерсен
Почему наши представления столь жестко определяют наши поступки? Отчасти потому, что они определяют, что именно мы видим. Двое с разными интеллектуальными моделями смотрят на одно и то же явление, но описывают его по-разному, потому что подмечают разные детали. Попав на людную вечеринку, они присутствуют на одной встрече, но наутро вспоминают совершенно разных людей. Как говорят психологи, наша наблюдательность избирательна. Это в полной мере относится и к предположительно «объективным» наблюдателям.
Альберт Эйнштейн как-то заметил: «Наши теории определяют, что именно мы измеряем». Физики годами проводили эксперименты, результаты которых противоречили классической теории, но ни один из них не «увидел», что эти результаты открывают путь к физике XX века, к квантовой механике и теории относительности. В своей книге «The Mind's New Science» Говард Гарднер пишет: «По мне, главным достижением науки о познании была ясная демонстрация… уровня участия сознания в разных аспектах поведения человека».