Лазаревич Александр. Феномен Д Л Ч, или Таинственное исчезновение Костика Чебурашкина

   Вот, помню, зашел я на работу, дня за два до исчезновения это было, во всем учреждении ни одного человека, только Чебурашкин сидит за столом и что-то пишет. Спрашиваю: где, мол, все? Чебурашкин отвечает: этот на совещании, тот в управлении, третий еще где-то, в общем все по делам. Я сделал вид, что не догадываюсь, что они все на пляж умотали. Я понимал их: ведь был такой прекрасный, солнечный день. Это даже похвально, что они отдыхали все вместе - это укрепляет коллектив. Вот кого я не мог понять, так это Чебурашкина. Он сидел один в большой комнате, и все рабочие столы вокруг него были пусты. Он казался таким маленьким, таким ничтожным в своем потертом черном костюмчике, согнувшийся в три погибели над своими бумажками. Мне даже стало его жалко. Я подошел и положил ему руку на плечо. "Слушай, Чебурашкин, - сказал я ему, - а может, ты просто воды боишься? Может ты болен водобоязнью?"
   "Что вы, Генрих Осипович, - ответил он, улыбнувшись своею робкой улыбкой, - я совершенно здоров. Я каждое утро поднимаю гири и обтираюсь снегом из холодильника. Только совершенно здоровый человек может работать так, чтобы получать моральное удовлетворение от работы."
   Ну как еще это можно назвать, если не юродством? Что у нас на работе делать? Ведь последнему дураку должно бы быть ясно, что работа нашего учреждения - сплошное надувательство.
   АГНЕССА: То есть как это - надувательство? Что вы имеете в виду?
   БЕРМУДСКИЙ: Как! Вы не знаете? А впрочем, откуда вам знать. Ваш покойный супруг по-видимому был таким круглым дураком, что ничего не понимал, а может быть не хотел понять. Дело вот в чем. Одно московское высшее учебное заведение долгое время готовило специалистов очень-очень узкого профиля. Но жизнь идет вперед, и в один прекрасный день необходимость в специалистах этого профиля отпала. Однако эти специалисты переучиваться не захотели - и без того пять лет учились - а вместо этого придумали одну маленькую хитрость. Я не буду вдаваться в технические подробности. Я лишь скажу, что работа наша бумажная, а бумага все стерпит. Одним словом, наше учреждение на протяжении последних двадцати лет работает только над тем, чтобы создать иллюзию, что оно над чем-то работает.
   И вы знаете, там, наверху, нам верят. Правда, приезжала один раз какая-то комиссия, мы им стол накрыли, банкетик там... ну, это не важно... В общем, комиссия, удовлетворенная, уехала.
   Так мы и живем - получаем премии, провожаем стариков на заслуженный отдых, а на освободившиеся места сажаем молодых специалистов - ведь институты продолжают готовить специалистов нашего узкого профиля. А что делать - ведь преподаватели спецпредметов в институтах тоже не хотят переучиваться и продолжают читать курсы, которые устарели еще пол-века назад.
   Но ваш покойный супруг ничего об этом не знал. Каждое утро он являлся в учреждение вовремя и требовал, чтобы я загрузил его работой. Мне приходилось давать ему самые идиотские задания. И вы бы видели, с каким энтузиазмом он принимался портить бумагу! А бумага та, между прочим, казенных денег стоила. Эти деньги можно было бы пустить на культурно-просветительные мероприятия наших служащих - ну, там, банкетик, пикничок какой-нибудь... ну, это не важно... А Чебурашкин эти деньги на чернила изводил! Я ему как-то сказал: "Чебурашкин, ты бы не очень торопился, эта работа не срочная."
   А он в ответ бодро так: "Не могу, Генрих Осипович. Мысль о том, что я тружусь на благо Родины, окрыляет меня!" И опять строчить!
   Из-за этого блаженненького я был вынужден на работу каждый день вовремя приходить - чтобы задание ему дать. Один раз опоздал на пол-часика, так гляжу - Чебурашкин жалобу в министерство пишет, что, мол, в нашем учреждении плохая организация труда, и что он не для того пять лет учился, чтобы сидеть сложа руки. Да-а-а, сколько он мне крови поперепортил, этот ваш Чебурашкин. Он ведь меня со всем коллективом перессорил.
   АГНЕССА: Каким же образом?
   БЕРМУДСКИЙ: Да очень просто! Допустим, служащий опоздал на работу. Совсем на немного - ну на часик, на два. Какая разница, все равно мы ничего не делаем. Я бы, конечно, его простил, если бы не Чебурашкин. Чебурашкин тут же начинал возмущаться: мол, что это такое, тут работаешь, не щадя себя, на благо общества, а всякие там опаздывают. И мне, ничего не поделаешь, приходится объявлять опоздавшему выговор. Потому что если не объявлю, Чебурашкин накатает жалобу в министерство, что я покрываю нарушителей трудовой дисциплины. А вдруг в министерстве эта жалоба попадет в руки какого-нибудь тамошнего Чебурашкина и тот тоже заставит свое начальство дать этой жалобе ход. Так и места можно лишиться! Нет, уж лучше объявить выговор опоздавшему!
   Конечно, из-за бесконечных выговоров меня подчиненные невзлюбили, считают, что я такой же маньяк как Чебурашкин. А ведь я так стремился наладить с ними контакт. Господи, восемь лет меня терроризировал этот Чебурашкин! Какая радость, какое счастье, что он наконец пропал!
   РАЗДАЕТСЯ ЗВОНОК В ДВЕРЬ.
   БЕРМУДСКИЙ: Что это?!
   АГНЕССА: Кто-то пришел. Извините, я пойду открою.
   БЕРМУДСКИЙ: Постойте! (В СТОРОНУ) Господи, и кого это принесло среди бела дня. Не понимают люди, что в рабочее время надо на работе сидеть, а не по гостям шататься.
   Однако будет очень нехорошо, если меня кто-нибудь здесь увидит. Раз уж я решил приухлестнуть за вдовушкой, мне свидетели не нужны, а то еще, чего доброго, жениться заставит!
   ДВА НАСТОЙЧИВЫХ ЗВОНКА В ДВЕРЬ.
   БЕРМУДСКИЙ: Постойте! (В СТОРОНУ) Ах, черт! Где бы спрятаться? (К АГНЕССЕ) Постойте, скажите, где здесь у вас ванная, я хотел бы помыть руки, сегодня так жарко, я весь вспотел.
   АГНЕССА (ПОКАЗЫВАЕТ РУКОЙ НАЛЕВО): Это там, первая дверь по коридору.
   БЕРМУДСКИЙ: Благодарю вас. (УХОДИТ СО СЦЕНЫ НАЛЕВО).
   АГНЕССА (ВДОГОНКУ): Только, пожалуйста, поосторожней там, в ванной. Там белье разложено, я стираю. Так трудно жить одной. Приходится экономить даже на прачечной.
   ТРИ НЕТЕРПЕЛИВЫХ ЗВОНКА В ДВЕРЬ.
   АГНЕССА (КРИЧИТ): Ну иду же, иду!!! (УХОДИТ СО СЦЕНЫ НАПРАВО).
   ИЗ ПРИХОЖЕЙ ДОНОСИТСЯ ЗВУК ОТПИРАЕМОЙ ДВЕРИ, ЗАТЕМ ВОЗБУЖДЕННЫЕ ГОЛОСА И ГРОМКИЕ СТОНЫ. В КОМНАТУ ВХОДИТ ПОДПЕВАЛОВ, ЗА НИМ АГНЕССА И ЖЕНА ПОДПЕВАЛОВА - НОННА СЕРГЕЕВНА. ВИД ПОДПЕВАЛОВА УЖАСЕН: ВОЛОСЫ ВСКЛОКОЧЕНЫ, ПИДЖАК ЗАСТЕГНУТ НЕ НА ТУ ПУГОВИЦУ, ГАЛСТУК СВОБОДНО БОЛТАЕТСЯ НА ШЕЕ. БЛАГОДАРЯ БЕЗУМНОМУ ВЗГЛЯДУ, ЛИЦО ЕГО НАПОМИНАЕТ ЛИЦО ИВАНА ГРОЗНОГО, ТОЛЬКО ЧТО УБИВШЕГО СВОЕГО СЫНА. ГОЛОВА ЕГО ПОДЕРГИВАЕТСЯ, РУКИ ДРОЖАТ. ОН СТОНЕТ И ПРИЧИТЫВАЕТ.
   ПОДПЕВАЛОВ (ИСПУГАННО ОЗИРАЯСЬ ПО СТОРОНАМ): Голова!... Голова!!! О-о-ох! (В ИЗНЕМОЖЕНИИ ВАЛИТСЯ НА СТУЛ И НАЧИНАЕТ ИСТЕРИЧЕСКИ ХОХОТАТЬ. ХОХОТ БЫСТРО ПЕРЕХОДИТ В СУДОРОЖНЫЕ РЫДАНИЯ, КОТОРЫЕ ВНЕЗАПНО ПРЕКРАЩАЮТСЯ. УСТРЕМИВ БЕЗУМНЫЙ ВЗОР В БЕСКОНЕЧНОСТЬ И ВЫТЯНУВ ВПЕРЕД ДРОЖАЩУЮ РУКУ, ТИХО ПРОИЗНОСИТ): Она высунулась из воды... Прямо на самой поверхности воды... Каких-нибудь пол-метра от меня... Каких-нибудь пол-метра... Я бы даже мог дотронуться рукой... (ГОЛОВА ЕГО НАЧИНАЕТ УЖАСНО ДЕРГАТЬСЯ. ОН БЫСТРО ВСКАКИВАЕТ СО СТУЛА, ХВАТАЕТ ЛИЦО РУКАМИ И ВОПИТ): Боже мой! Я не перенесу всего этого! Я сойду с ума! Я вижу его! Это лицо стоит у меня перед глазами! (СНОВА ВАЛИТСЯ НА СТУЛ, БУРНО РЫДАЯ)
   АГНЕССА: Что с ним?
   НОННА: Это нервное потрясение. Мой муж в последнее время так много думал о смерти бедного Костика. Ведь они были друзьями еще с института. И вообще это ужасно. Убить человека, раздеть, и труп бросить в реку. Ужасно!
   ПОДПЕВАЛОВ (СТОНЕТ): Голова!... Голова! Я видел ее!
   АГНЕССА: О какой голове он все твердит?
   НОННА: Он уверяет, что видел голову Костика Чебурашкина.
   АГНЕССА: Что?! Не может быть! Мертвую?!!!
   НОННА: Он уверяет, что видел живую голову Костика Чебурашкина.
   АГНЕССА: Не может быть! Когда?! Где?!
   НОННА: Спокойно Агнесса! Я просто уверена, что моему мужу все померещилось. Он просто перегрелся на солнце. От жары и нервного напряжения вполне могут начаться зрительные и слуховые галлюцинации.
   ПОДПЕВАЛОВ (СНОВА ПЕРЕСТАВ СТОНАТЬ И УСТРЕМИВ ВЗОР В БЕСКОНЕЧНОСТЬ): Это не галлюцинации... Я видел голову... Каких-нибудь пол-метра от меня... Сегодня утром мы пошли с женой на пляж... Я отплыл на надувном матрасе на середину реки, привязал матрас к бакену, чтобы не относило течением, и лег читать газету. Внезапно я услышал тихий всплеск, как будто рядом с матрасом что-то всплыло из-под воды. Я не обратил внимания и продолжал читать. Вдруг, почти над самым ухом, я услышал голос. Я почувствовал, что это знакомый голос, очень знакомый, только никак не мог вспомнить чей. Голос сказал: "Простите, не могли бы вы сказать, как развивались на протяжении последних двадцати дней события в Португалии?"
   Я отложил газету и на расстоянии вытянутой руки увидел... Бедный Костик! Он так любил готовить политинформацию! (НАЧИНАЕТ РЫДАТЬ)
   НОННА: Спокойно Игорь! Возьми себя в руки!
   ПОДПЕВАЛОВ: Да, да, конечно, сейчас...
   АГНЕССА: Так что же вы увидели?
   ПОДПЕВАЛОВ: Я увидел высовывающуюся из воды мокрую человеческую голову. Вначале я не узнал его. Но потом я вспомнил... Я вспомнил чей это голос, и узнал... Это был Костик Чебурашкин, но только почему-то с бородкой и усами... С волос капала вода... Я что-то закричал... Потом... Что было дальше я не помню...
   АГНЕССА: Ерунда! Этого не может быть! Чебурашкин никогда не носил бороды!
   НОННА: Вот видишь! Ты просто ошибся! Это был совсем другой человек. Ты принял за Чебурашкина кого-то другого.
   ПОДПЕВАЛОВ: Но почему он спросил про Португалию? Почему сказал про двадцать дней? Костик пропал двадцать дней назад!
   НОННА: Тебе послышалось. Ты читал в газете про Португалию, вот тебе и послышалось. Ты просто перегрелся на солнце. По-моему, и головы-то никакой не было. (К АГНЕССЕ) Понимаешь, Агнесса, я лежу на пляже, греюсь на солнце, и вдруг слышу со стороны реки какие-то истошные вопли. Гляжу в ту сторону и вижу: мой муж на середине реки скачет по надувному матрасу и орет нечто нечленораздельное, ожесточенно размахивает перед собой газетою, словно отгоняет мух. Никакой головы по близости не заметила. Когда спасатели вытащили его на берег, он бился в истерике.
   Я наскоро его одела, как смогла... (ДОСТАЕТ У ПОДПЕВАЛОВА ИЗ-ЗА ШИВОРОТА НОСОК И ЗАСОВЫВАЕТ ЕГО ЕМУ В НАГРУДНЫЙ КАРМАН ПИДЖАКА) ...как смогла, и тут же потащила его к вам - ваш дом ближе к пляжу, чем наш. Я не хочу идти с ним через весь город, пока он в таком виде. Пусть успокоится. (К СТОНУЩЕМУ ПОДПЕВАЛОВУ) Ну хватит, хватит! Спокойно Игорь! Хватит эмоций. Пойди умойся!
   ПОДПЕВАЛОВ: Да, конечно, сейчас... Мне действительно надо умыться... Я пойду в ванную... (УХОДИТ)
   НОННА: М-да... Странные вещи творятся в нашем городе! Сначала твой муж пропал, а теперь вот дикий лесной человек объявился!
   АГНЕССА: А что это хоть такое - дикий лесной человек?
   НОННА: Как! Ты разве ничего не слышала?
   АГНЕССА: Нет, я что-то слышала вчера в очереди, но я как-то не обратила внимания.
   НОННА: Но ведь уже недели две во всем Белибердянске только и разговоров, что о диком лесном человеке! Предполагают, что он живет в лесах вокруг нашего города. Выходит из лесу только по ночам. Во многих пригородных селах по утрам обнаруживают на перекопанном огороде отпечатки босых ног сорокового размера, однако овощи с огорода он не крадет.
   Некоторые даже уверяют, что видели его при свете луны. Одни говорят, что он совершенно голый, другие уверяют, что он покрыт пушистой шерстью зеленого цвета.
   Но все сходятся на том, что у него огромные, сантиметров пять в диаметре, глаза, и они сверкают в темноте. Правда, разглядеть его очень трудно - увидев людей, он всегда убегает.
   АГНЕССА: Не может быть! Слышала я, что за границей водятся всякие там лох-несские чудовища и снежные человеки. Но ведь это там, на Западе! А у нас даже джинсы какие-то паршивые - и то делать не умеют, какой уж тут лесной человек! Дикий лесной человек в Белибердянске?! Нет, я не верю!
   НОННА: И тем не менее, это научно установленный факт! Есть даже доказательства! Сегодня утром на рынке один молодой человек продавал фотографии дикого лесного человека по рублю штука. Он уверяет, что подстерег дикого лесного человека ночью с лампой-вспышкой. Такая давка была за этими фотографиями! Представь себе, рядом в киоске продавались открытки с Вячеславом Тихоновым и Жаном Маре, так Тихонова и Маре никто не брал, хоть они и по шесть копеек, а за лесным человеком давка, хоть он и по рублю! Представляешь! Я буквально вырвала последнюю фотографию из-под носа у одной старушенции! Вот, посмотри! (ДОСТАЕТ ИЗ СУМОЧКИ ФОТОГРАФИЮ И ПРОТЯГИВАЕТ ЕЕ АГНЕССЕ)
   АГНЕССА: Фотография еще ничего не доказывает... (БЕРЕТ В РУКИ ФОТОГРАФИЮ И РАССМАТРИВАЕТ) Господи, что это такое? Я здесь ничего не разберу!
   НОННА: Все очень просто. Это спина лесного человека. Он бросился бежать, когда заметил фотографа, поэтому его удалось снять только со спины. Так объяснял молодой человек, который продавал фотографии.
   АГНЕССА: Фотография вообще ничего не доказывает, а такая фотография тем более. У меня был один знакомый - великолепно умел подделывать фотографии. Распускал по всей Москве слух, что какой-нибудь известный актер повесился, и делал фотомонтаж - этот самый актер на веревке болтается. Так когда этот слух как следует распространиться успевал, мой знакомый за один день продавал до двухсот экземпляров!
   НОННА: Я тоже не очень верю фотографиям. Купила на всякий случай, вдруг настоящая.
   АГНЕССА (РАЗГЛЯДЫВАЯ ФОТОГРАФИЮ): А это что, вот здесь, над спиной?
   НОННА: Это верхняя часть его лица. Он оглядывался, когда бежал. Видишь, вот здесь можно разглядеть его огромные блестящие глаза.
   АГНЕССА: Очень расплывчатый снимок. Трудно разобрать. Может быть это глаза, а может быть... (ВГЛЯДЫВАЕТСЯ В ФОТОГРАФИЮ) Ты знаешь, по форме это больше похоже на очки, чем на сами глаза. Ну да, конечно, это очки! У моего мужа были очки такой же в точности формы. По-моему, этот снимок подделка.
   НОННА: Ну, фотография может быть и поддельная, но все-таки, мне кажется, в самой истории о диком лесном человеке что-то есть! Ты знаешь, я почему-то верю, что...
   В ЭТОТ МОМЕНТ ЗА СЦЕНОЙ РАЗДАЕТСЯ ДИКИЙ, НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, ПОЛНЫЙ УЖАСА ВОПЛЬ. АГНЕССА И НОННА ЗАМИРАЮТ. НЕСКОЛЬКО СЕКУНД НАПРЯЖЕННОЙ ТИШИНЫ. НАКОНЕЦ, НЕТВЕРДОЙ ПОХОДКОЙ НА СЦЕНУ ВЫХОДИТ ПОДПЕВАЛОВ. ВЗГЛЯД ЕГО БЕССМЫСЛЕННЫЙ КАК У ВОБЛЫ. ДОЙДЯ ДО СЕРЕДИНЫ СЦЕНЫ, ОН ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ И НЕСКОЛЬКО СЕКУНД СТОИТ ЗАСТЫВ НЕПОДВИЖНО. ЗАТЕМ В ИЗНЕМОЖЕНИИ САДИТСЯ НА ПОЛ, ЗАКРЫВАЕТ ЛИЦО РУКАМИ И НАЧИНАЕТ БЕЗЗВУЧНО ТРЯСТИ ПЛЕЧАМИ, ТО ЛИ ОТ РЫДАНИЙ, ТО ЛИ ОТ СМЕХА.
   АГНЕССА: Что случилось?
   НОННА: Спокойно Игорь, возьми себя в руки!
   ПОДПЕВАЛОВ (ОТНЯВ РУКИ ОТ ЛИЦА И УСТРЕМИВ БЕССМЫСЛЕННЫЙ ВЗОР В ПРОСТРАНСТВО): Я спокоен. Я абсолютно спокоен. Я только что видел голову.
   АГНЕССА: Как! Опять Чебурашкин?
   ПОДПЕВАЛОВ: Нет... Ха-ха... Нет... Ха-ха-ха-ха... (НАЧИНАЕТ ХОХОТАТЬ. ХОХОТ БЫСТРО ПЕРЕХОДИТ В РЫДАНИЯ.)
   НОННА: Хватит эмоций, Игорь! Объясни спокойно, что случилось.
   ПОДПЕВАЛОВ: Да, да, конечно, сейчас. (СМОРКАЕТСЯ. ВСХЛИПЫВАЯ, НАЧИНАЕТ РАССКАЗЫВАТЬ.) Я вошел в ванную и стал умываться...
   АГНЕССА: Как, вы вошли и сразу стали умываться? Разве в ванной больше никого не было?
   ПОДПЕВАЛОВ: Никого... Сперва...
   АГНЕССА (В СТОРОНУ): Странно. Ведь их начальник тоже пошел мыть руки...
   ПОДПЕВАЛОВ: Я вошел в ванную и стал умываться... Я умывался, умывался... И вдруг я услышал... Нет, я не могу!...
   НОННА: Спокойно Игорь, спокойно!
   ПОДПЕВАЛОВ: Я услышал какое-то хлюпанье. Ванна была наполнена мыльной водой, и в ней плавало какое-то белье, какие-то простыни. И эти простыни местами подымались над водой такими, знаете, пузырями с воздухом внутри. И я заметил, что один из этих пузырей дышит - то меньше станет, то больше...
   Нет, нет, я не могу!.. Я... Ха-ха-ха... Я приподнял эту простыню... и увидел, что из воды выглядывает голова нашего начальника Генриха Осиповича Бермудского.
   Голова сердито посмотрела на меня и сказала: "Подпевалов, ты почему не на работе? - (НАЧИНАЕТ РЫДАТЬ) - Я боюсь! Генрих Осипович у нас такой строгий, чуть что - сразу выговор! Он меня уволит по собственному желанию!"
   НОННА: Игорь, возьми себя в руки! Вдумайся только, какую чепуху ты несешь! Каким образом мог Генрих Осипович очутиться в ванне со стиркой? Не мог же он пролезть туда по водопроводной трубе. И вообще, что ему там делать? Ты просто перегрелся на солнце, вот тебе и мерещатся всюду всякие головы. Ну хватит, хватит эмоций.
   ПОДПЕВАЛОВ (ШМЫГАЯ НОСОМ): В самом деле, это абсолютно невозможно. Чебурашкин умер... Генрих Осипович на работе... Мне все почудилось... Ну конечно, мне все почудилось. Ничего этого не было, потому что этого не могло быть. Просто я немного нездоров.
   НОННА: Ну вот, правильно Игорь! Наконец-то ты стал мыслить и говорить разумно. Я рада за тебя. (ПОВОРАЧИВАЯСЬ К АГНЕССЕ) Однако, Агнесса, я удивлена. Ты что, действительно стираешь сама, или это моему мужу тоже почудилось? Экономить на прачечной теперь, после смерти Чебурашкина, когда ты стала такой богатой, что можешь наверное вообще не стирать грязные вещи, а выкидывать и покупать новые.
   АГНЕССА: Я не понимаю, о чем ты говоришь. Теперь, когда я лишилась Костика, моей единственной опоры... Что ты улыбаешься? Да, он был моей единственной опорой, и теперь, без него, у меня очень плохо с деньгами.
   НОННА: Ах, брось притворяться, Агнесса! Ведь всем, кроме Чебурашкина, было известно, что ты... хм... что у тебя весьма близкие отношения с его богатым дядюшкой. Ведь дядюшка Чебурашкина очень богат, не так ли?
   АГНЕССА: Да, он действительно очень богат. Но и очень скуп. Да, действительно, у меня с ним, как ты выразилась, весьма близкие отношения. Но толку-то что? Единственное, чего мне удалось добиться - это заставить дядюшку написать завещание, согласно которому все его имущество после его смерти переходит Костику. Я не могла требовать, чтобы он написал завещание на мое имя. Это было бы подозрительно. А Костик как-никак любимый племянник.
   НОННА: Но ведь Костик умер.
   АГНЕССА: Вот теперь наследницей становлюсь я. В завещании есть соответствующий пункт. Но все равно, пока дядюшка жив, я не получу ни копейки. Так что мне еще некоторое время придется стирать самой.
   НОННА: А почему бы тебе не женить этого дядюшку на себе? Ведь он, насколько мне известно, холостяк.
   АГНЕССА: Именно это я и пыталась сделать в течение всех этих восьми лет. Разве бы я осталась сидеть в этом медвежьем углу - Белибердянске, если бы не надеялась женить на себе этого богатого старичка. Ах, он такой замечательный жених - у него язва желудка, и к тому же было два инфаркта.
   НОННА: Но что же здесь замечательного?
   АГНЕССА: Ну как же! Чем больше болезней у богатого мужа, тем больше шансов, что он скоро загнется, и ставит тебя вдовой. Дядюшка Чебурашкина в этом отношении просто превосходен. Понимаешь, он какой-то весь издерганный, кажется, что он кого-то боится, все время говорит о каких-то тяжелых шагах в ночи, и хватается за сердце. Питается одним лишь валидолом.
   По-моему, его достаточно слегка пугнуть - и все, ему конец! Великолепный жених, просто великолепный! Но как я не стараюсь, он не хочет жениться! "Завещание, - говорит, - кисонька моя, изволь, напишу. Мне, говорит, - наплевать, что с моим добром после меня делать будут, но пока я жив, все мое будет моим!"
   Ну ничего, я все-таки надеюсь, что мне теперь уже недолго осталось ждать. Скорей бы, скорей бы стать наследницей роскошной дачи и четырех автомобилей! С таким приданным запросто можно выйти замуж за московскую прописку!
   РАЗДАЕТСЯ ЗВОНОК В ДВЕРЬ.
   АГНЕССА: Еще кто-то пришел. Подожди, я пойду открою.
   АГНЕССА КУДА-ТО УХОДИТ И ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВМЕСТЕ СО СЛЕДОВАТЕЛЕМ.
   АГНЕССА (ОБРАЩАЯСЬ К НОННЕ): Вот, познакомься. Это Лев Львович Безглазов - следователь, который ведет дело об исчезновении моего мужа.
   БЕЗГЛАЗОВ (РАСКЛАНИВАЯСЬ): Рад познакомиться.
   АГНЕССА: Ну, выкладывайте побыстрее зачем пришли. Только предупреждаю: если будут такие же идиотские вопросы, как на прошлом допросе, я отвечать отказываюсь.
   БЕЗГЛАЗОВ: Нет, что вы, сегодня я не буду задавать вам вопросы. Вы уже сообщили следствию все, что могли. (ЗАДУМЧИВО) Вопросов не будет... Агнесса Кузьминична, сегодня на мои плечи легла тяжелая обязанность сообщить вам одну печальную, я бы даже сказал прискорбную, весть.
   АГНЕССА: Господи! Не пугайте меня! Неужели мой муж нашелся!
   БЕЗГЛАЗОВ: Нет, нет! Что вы! Совсем не то. Вашего мужа мы пока еще не нашли. Но ищем, ищем. Но дело не в этом... Дело в том, что мне захотелось в интересах следствия узнать несколько больше о вашем пропавшем супруге, узнать о его привычках, характере. И я решил побеседовать со всеми родственниками пропавшего.
   Вчера днем я направился на дачу к его дяде. Я позвонил. Дверь открыл сам дядя. Он был такой веселый.
   Я сказал: "Здравствуйте, я следователь."
   Дядя вдруг весь побледнел, сказал странные слова: "Я предчувствовал, что вы придете. Только мне почему-то всегда казалось, что это будет ночью. Тяжелые шаги в ночи..." Он схватился за сердце и упал прямо тут же, на пороге. Когда я склонился над ним, он был уже мертв. Третий инфаркт.
   АГНЕССА (ВЫБЕГАЕТ НА СЕРЕДИНУ СЦЕНЫ): Наконец-то! Наконец-то! Восемь лет, долгих восемь лет! Дача - моя!!! (ВНЕЗАПНО ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ И ПАДАЕТ)
   НОННА УСТРЕМЛЯЕТСЯ К НЕЙ.
   НОННА: Обморок!
   БЕЗГЛАЗОВ: Ай-ай-ай! Если бы я знал, что она будет так огорчена его смертью, я был бы осторожней. Вероятно, она была очень к нему привязана.
   НОННА: Скорее воды! Ну Игорь, что ты стоишь, скорее принеси воды!
   ПОДПЕВАЛОВ: Да, конечно, сейчас...
   ПОДПЕВАЛОВ ТРУСЦОЙ НАПРАВЛЯЕТСЯ В СТОРОНУ ВАННОЙ. УЖЕ ПРИБЛИЗИВШИСЬ К ЛЕВОМУ КРАЮ СЦЕНЫ, ОН СЛУЧАЙНО ПОДНИМАЕТ ГЛАЗА, И ВДРУГ ЗАМИРАЕТ, КАК БУДТО ЗАМЕТИЛ НЕЧТО, СКРЫТОЕ ОТ ЗРИТЕЛЯ ЗА ЛЕВОЙ КУЛИСОЙ.
   НА ЛИЦЕ ЕГО ПОЯВЛЯЕТСЯ ВЫРАЖЕНИЕ ЖИВОТНОГО УЖАСА.
   ГЛАЗА ЕГО ПРИКОВАНЫ К ОДНОЙ ТОЧКЕ. ОН ПЫТАЕТСЯ ЧТО-ТО КРИКНУТЬ, НО ОТ СТРАХА ГОЛОС НЕ СЛУШАЕТСЯ ЕГО, И ИЗ ГОРЛА ВЫЛЕТАЕТ ЛИШЬ НЕЯСНЫЙ ХРИП.
   НОННА: Игорь, ну скорей же! (ОБОРАЧИВАЕТСЯ И ВИДИТ, ЧТО ОН ЕЩЕ НЕ ВЫШЕЛ ИЗ КОМНАТЫ) Как, ты все еще здесь? (НАКОНЕЦ ОНА ЗАМЕЧАЕТ ТО СТРАННОЕ СОСТОЯНИЕ, В КОТОРОМ НАХОДИТСЯ ПОДПЕВАЛОВ, НАПРАВЛЯЕТ СВОЙ ВЗГЛЯД В ТУ ЖЕ СТОРОНУ, ЧТО И ОН, И ЧТО-ТО ТАМ УВИДЕВ, ПРОНЗИТЕЛЬНО ВЗВИЗГИВАЕТ И ОТБЕГАЕТ ПОДАЛЬШЕ).
   С ЛЕВОЙ СТОРОНЫ ДОНОСЯТСЯ ПРИБЛИЖАЮЩИЕСЯ ШАГИ. ПОЯВЛЯЕТСЯ ПРИВЕДЕНИЕ, ТО ЕСТЬ ГЕНРИХ ОСИПОВИЧ БЕРМУДСКИЙ, ЗАКУТАННЫЕ В БЕЛЫЕ ПРОСТЫНИ КАК ИМПЕРАТОР В ТОГУ. ВОЛОСЫ ЕГО МОКРЫЕ. В РУКЕ ОН ДЕРЖИТ СТАКАН ВОДЫ.
   БЕРМУДСКИЙ: Вы просили воду? Я принес!
   НОННА: Генрих Осипович?! Это вы! Откуда?
   БЕРМУДСКИЙ: Я пришел принести соболезнования. Не обращайте внимания на то, как я одет. Мой костюм несколько промок, и мне пришлось позаимствовать простыни, которые сушились на веревке на кухне.
   Скажите, это правда, что Агнесса Кузьминична стала обладательницей четырех автомобилей и шикарно обставленной дачи. Я случайно услышал краем уха что-то в этом роде. Или я что-то не так понял?
   НОННА: Вы поняли все совершенно правильно.
   БЕРМУДСКИЙ: В таком случае, скорее приводите ее в чувство. Вот вам вода.
   БЕЗГЛАЗОВ: Мда-а... Ну, я пожалуй пойду...
   БЕРМУДСКИЙ: Постойте! Вы, кажется, следователь? Ответьте мне на такой вопрос: могу ли я быть совершенно уверен, что Чебурашкин мертв?
   БЕЗГЛАЗОВ: Вероятнее всего - да.
   НОННА: Значит, все-таки, убийство?
   БЕЗГЛАЗОВ: Вот на счет этого, ничего определенного сказать не могу. Нету мотивов. По собранным мною сведениям, у Чебурашкина абсолютно не было врагов. Он был таким исполнительным работником и отличным семьянином, его все так любили...
   Так что я склонен считать, что имел место какой-нибудь несчастный случай. Хотя возможно и немотивированное убийство из хулиганских побуждений.
   Ну, я пошел. До свидания.
   БЕРМУДСКИЙ: Прощайте.
   СЛЕДОВАТЕЛЬ УХОДИТ.
   БЕРМУДСКИЙ (ПОДОЙДЯ К НОННЕ, ХЛОПОЧУЩЕЙ НАД АГНЕССОЙ): Ну, как она?
   НОННА: Кажется, приходит в себя...
   АГНЕССА ДЕЛАЕТ ГЛУБОКИЙ ВДОХ, ОТКРЫВАЕТ ГЛАЗА И ПРИПОДНИМАЕТСЯ НА ЛОКТЕ.
   НОННА: Слава богу!
   АГНЕССА: Что со мной?
   НОННА: Обморок. Ничего страшного, это от радости, я думаю, это не повторится.
   БЕРМУДСКИЙ: Агнесса Кузьминична, позвольте поздравить вас с благополучной кончиной дядюшки... Тьфу, черт, что я плету... Позвольте выразить искренние соболезнования по поводу получения огромного наследства... Опять что-то не то говорю... Ух, как я волнуюсь... (ВНЕЗАПНО ОПУСКАЕТСЯ НА ОДНО КОЛЕНО, ЭЛЕГАНТНЫМ ДВИЖЕНИЕМ ЗАКИНУВ КРАЙ ПРОСТЫНИ ЧЕРЕЗ ПЛЕЧО) Агнесса Кузьминична, позвольте мне просить руки вашей! При свидетелях! Я влюбился в Вас с первого взгляда! Я был четырежды женат, и тысячу-двести-не-помню-сколько-раз холост, но ни одну из них я не любил так сильно!
   АГНЕССА: Генрих Осипович, что с вами, я вас не понимаю.
   БЕРМУДСКИЙ: Вы только не подумайте, что я вас не достоин! У меня тоже есть черная "Волга" последней модели. Правда, только одна. Но зато меня переводят в Москву.
   АГНЕССА (ЗАИНТЕРЕСОВАВШИСЬ): Вас переводят в Москву?
   БЕРМУДСКИЙ: Да, меня повышают по службе, и переводят работать в Москву. В течение ближайших шести месяцев.
   АГНЕССА: За что же вас повышают? Ведь вы же сами сказали, что у вас не работа, а сплошное надувательство.
   БЕРМУДСКИЙ: Надувать, милая Агнесса Кузьминична, тоже надо уметь. У меня это всегда получалось несколько правдоподобнее, чем у других. Именно поэтому-то я и понадобился там, в Москве.