Страница:
— Может, объясните мне, что все это значит?
— Август хотел мне услужить.
— Услужить?
— Да. Он… он попросил меня описать мужчину, за которого я бы согласилась выйти замуж… — Шейн пожала плечами, понимая, что отступать уже поздно. — И я описала вас.
— Почему?
— Вы напомнили мне одного человека… — Человека, которого она когда-то знала и считала идеальным мужчиной. Неужели Август обо всем догадался и потому разыграл эту комедию? Шейн была благодарна ему за это и в то же время очень нервничала. — А когда он вас увидел, то решил взять всю инициативу на себя.
— Вы хотели избавиться от него и поэтому описали меня?
Шейн неожиданно почувствовала пугающую грубость, которую она раньше в нем не замечала, некую внутреннюю сущность, которую необузданные люди всегда стараются держать под строгим контролем. Что случится, если вдруг его самообладание ослабнет? Ей почему-то очень не хотелось об этом узнавать.
— Я не лгала ему, если вы это имеете в виду, произнесла она.
— Почему вы описали именно меня? Дело не только в сходстве с вашим знакомым, ведь так?
Казалось, некая таившаяся в нем стихия вот-вот вырвется наружу, и Шейн поняла, что отвечать ему надо очень и очень осторожно.
— Я подумала, что мы очень подходим друг другу и могли бы стать хорошей парой, — ответила она, а про себя добавила: «Ведь так уже случилось однажды».
— Почему именно обо мне вы так подумали? «Потому что ты когда-то очень сильно любил меня, потому что нас связывает общее прошлое, потому что…» — стучало у нее в висках, но вслух она сказала другое:
— Просто интуиция.
Его ответ заставил Шейн похолодеть: он испугал ее больше, чем все остальное.
— Я не доверяю ни интуиции, ни чувствам.
— Тогда во что же вы верите?
— Ни во что. Я привык трогать и пробовать, чтобы убедиться в существовании чего-либо. Но даже после этого я все подвергаю сомнению.
Горькие слезы обожгли ей глаза. Неужели она и Рейф виноваты в том, что с ним стало?! Неужели они несут ответственность за эти холодные слова?!
— Зачем тогда вы здесь? — растерянно спросила она.
— Чтобы найти женщину.
В душе Шейн снова затеплилась надежда.
— Какую женщину?
— Это не имеет значения. В конце концов, не так уж и важно, сколько времени пройдет, прежде чем мы займемся делом.
Шейн с трудом перевела дыхание: ей было больно дышать, моргать, думать.
— Каким делом? — напрямик спросила она.
— Леди, мы стоим среди танцующих пар. Вы же не собираетесь обсуждать брачный договор здесь.
— Мы можем… спуститься вниз и выпить по чашечке кофе, — предложила она: ей было просто необходимо выпить чего-нибудь согревающего, чтобы забыть этот холодный разговор. — Вы не возражаете?
— Нет.
Шейн была на грани истерики. Ее бывший муж… Интересно, могут ли они считаться бывшими супругами, если их брак был аннулирован? Ее бывший муж хочет за чашечкой кофе обсудить с ней личные качества своей будущей жены. Что может быть более странным, чем это?
Шейн оглянулась: Август уже покинул Клеопатру, но та совсем не расстроилась и окружила себя целой толпой восхищенных поклонников.
— Я не похищаю вас у кого-нибудь? — поинтересовалась она.
Чэз удивительно нежно обнял ее за талию.
— Ни от кого мало-мальски важного для меня, ответил он, потом спохватился, что его слова могут показаться слишком бездушными, и добавил:
— Мы все равно говорили на разных языках.
И они направились прочь из зала. Колокольчики на маске Шейн мелодично позванивали, успокаивая ее, обещая перемены и пробуждение к жизни. Сейчас эти две вещи ей были позарез необходимы.
Чэз осторожно дотронулся до одного из них:
— С ними я не потеряю вас в толпе.
— Тут действительно легко потеряться.
— Нет проблем. Я нашел бы вас снова.
— Это говорит о том, что вы пришли сюда, чтобы встретить меня.
— О, я очень хотел встретиться с такой женщиной, как вы, — подтвердил Чэз то ли в шутку, то ли всерьез.
Покидая зал для танцев, Шейн оглянулась:
Рейф и Элла куда-то ушли.
Интересно, что бы они сделали, если бы увидели их вместе? А может, таков был их план? Неужели Рейф специально прислал им обоим приглашения на этот бал в надежде на то, что они снова будут вместе?
Оказавшись в банкетном зале, они обошли все столики и выбрали наконец неприметный столик в углу.
— Я сделаю заказ, — предложил Чэз. — Похоже, здесь могут приготовить любой кофе на выбор. Что вы предпочитаете?
— Черный кофе, пожалуйста.
— А я почему-то думал, что вы любите каппуччино.
— Не люблю пены, — Шейн поморщилась. Чэз развел руками в знак капитуляции и улыбнулся. На его лице появилось наивное мальчишеское выражение, которое Шейн так хорошо знала.
— Тогда я тоже закажу черный кофе.
— Чем крепче, тем лучше? — усмехнулась она.
— Я пью очень крепкий кофе, но я буду хорошим мальчиком и попрошу сделать вам легкий.
— Так вы любите крепкий кофе? Не хотите ли попробовать… — Шейн чуть было не предложила ему выпить кофе из Коста-Рики, но сдержалась: упомянуть в разговоре Коста-Рику было бы очень неосмотрительно с ее стороны.
— Попробовать что?
— Кофе «Barista», — поспешно сказала она. — Думаю, оно поможет вам взбодриться.
К счастью, Чэз принял ее предложение без комментариев. Слава богу! Шейн очень не хотелось, чтобы он ее узнал. Не сейчас. Она хотела побыть с ним как можно дольше, разведать, что случилось с ним за прошедшие девять лет, выяснить, смогут ли они опять быть вместе. Нелепое и безрассудное желание, но Шейн ничего не могла с собой поделать: она снова чувствовала неодолимое влечение к Чэзу.
— А вот и наш кофе. — Чэз сел напротив. — Мы так и не познакомились. Меня зовут Чэз. Я живу в городке Лаллабай, штат Колорадо.
Шейн обратила внимание, что он не назвал своей фамилии, очевидно полагая, что им будет проще обращаться друг к другу на «ты».
— Я Марианна, — представилась Шейн. И это была чистая правда: она просто сообщила ему вторую часть своего имени. Увезя ее из Флориды, подальше от неприятных воспоминаний, брат стал звать ее просто Шейн.
— Марианна… Красивое имя. Так зачем ты здесь?
— Я здесь по той же причине, что и все остальные: хочу найти себе мужа. — «Совершенно определенного мужа, потерянного давным-давно», уточнила она про себя и, стараясь ничем не проявить своего интереса, спросила:
— А ты?
— Я ищу себе жену.
— А почему именно здесь? — не сдержавшись, напрямик спросила Шейн.
— Один человек прислал мне приглашение. «Рейф!» — догадалась она, а вслух поинтересовалась:
— И только поэтому ты приехал сюда?
— Была еще одна причина: недавно я купил ранчо.
— И этому ранчо обязательно нужна жена?
— Да, — ответил он грубо, показывая тем самым, что не желает больше говорить на эту тему.
Жаль. А Шейн хотела задать ему столько вопросов! Неужели он действительно пришел на бал только затем, чтобы, пустив в ход все свое очарование, склонить на брак с ним какую-нибудь нетребовательную глупышку? И она рискнула продолжить этот разговор:
— Почему же все-таки тебе нужна жена, Чэз? Чэз сделал большой глоток кофе, обдумывая подходящее объяснение.
— Ранчо нуждается в ремонте. Я, конечно, изменил там кое-что, но не все.
— Что это значит?
— Это холостяцкое ранчо, и на мили вокруг нет ни одной женщины. Ему нужен женский уход.
Шейн посмотрела на него с недоверием:
— Ты собираешься жениться только для того, чтобы кто-то раскладывал по местам разбросанные подушки?!
Чэз со звоном поставил чашку на место.
— Нет! Мне нужен кто-то, кто помог бы мне создать… — Он отвел взгляд, во всем его теле чувствовалось странное напряжение.
— Дом? — осторожно подсказала Шейн.
— Да. — На его лицо легла мрачная тень, сразу выдав, что ему уже тридцать один год и что все эти годы были наполнены для него разочарованиями и болью; вокруг глаз появились морщины усталого человека, которые, по мнению большинства женщин, делают мужчин просто неотразимыми, а их самих — жуткими уродинами.
— Полагаю, тебе нужно нечто большее, чем простая экономка или дизайнер интерьера?
— Так оно и есть.
— И что ты можешь дать взамен?
— А чего ты хочешь? — осторожно спросил он.
— Ну, по крайней мере крышу над головой и элементарный комфорт.
— Я небогатый человек.
— Не страшно, мне не нужно богатство. Чэз посмотрел на нее. Бродячая жизнь научила его разбираться в людях.
— Докажи мне это, Марианна. За всем этим что-то скрывается. Что именно? — неожиданно спросил он.
Шейн задумалась: «Чэз хочет жениться, чтобы жена помогла ему создать для него дом. Он готов материально обеспечить ее. А как же чувства?»
— Мы должны заниматься сексом?
— Да.
— Сразу?
— Да.
— И ты уверен, что любая женщина готова лечь с тобой, несмотря на столь короткое знакомство?
— Мы ведь поженимся.
— Значит, ты предложишь ей все свое имущество, а она подарит тебе домашний уют и свое тело. Это и есть твое представление о браке?
— Если ты ждешь чего-то большего, ты ошиблась адресом.
— Никакой любви? Никакой привязанности?
— Я буду заботиться о тебе и никогда не причиню тебе боль, по крайней мере умышленно.
Чэз лгал. Шейн чувствовала это. Вне всяких сомнений, он отчаянно нуждался в любви. Это было так же очевидно, как и то, что он потратил немало сил, чтобы спрятать свои чувства как можно глубже.
Оставался нерешенным один вопрос: готова ли она сама дать ему то, чего он ждет от жизни, любовь без претензий? Это было гораздо более рискованно, чем девять лет назад. Тогда Чэз был искренним и заботливым, не стыдясь отдавал всего себя любимой женщине. Сейчас Шейн не была уверена, что этот мужчина все еще существует, что Чэз когда-нибудь позволит любви снова войти в свою жизнь.
— Ты заинтересовалась, не так ли? — Казалось, ее ответ не имеет для него никакого значения: он сам уже все решил окончательно и бесповоротно. Но его руки очень уж крепко держали чашку, а взгляд его был напряженным.
Это вернуло Шейн надежду на лучшее: Чэз решил изгнать любовь из своей жизни, но, несмотря на это, все-таки пришел на бал, чтобы найти себе невесту, способную превратить холостяцкое ранчо в уютный дом во всех смыслах этого слова.
— Да, я выйду за тебя, — ответила она. Чэз был так поражен, что рука его дрогнула, и кофе пролился на скатерть.
— Я не просил тебя об этом. Шейн решила поставить вопрос ребром и не дать ему возможности отступить:
— Я не могу понять, в какую игру ты играешь. Так ты хочешь, чтобы я вышла за тебя, или нет?
Чэз на секунду задумался. Это мгновение показалось Шейн вечностью.
— Договорились. Но ты должна сделать кое-что для меня.
— Что именно?
Чэз наклонился совсем близко к Шейн. Его голубые глаза пылали, в них читались решимость и — Шейн не могла поверить! — с трудом сдерживаемая страсть.
— Сними маску.
Глава 2
— Август хотел мне услужить.
— Услужить?
— Да. Он… он попросил меня описать мужчину, за которого я бы согласилась выйти замуж… — Шейн пожала плечами, понимая, что отступать уже поздно. — И я описала вас.
— Почему?
— Вы напомнили мне одного человека… — Человека, которого она когда-то знала и считала идеальным мужчиной. Неужели Август обо всем догадался и потому разыграл эту комедию? Шейн была благодарна ему за это и в то же время очень нервничала. — А когда он вас увидел, то решил взять всю инициативу на себя.
— Вы хотели избавиться от него и поэтому описали меня?
Шейн неожиданно почувствовала пугающую грубость, которую она раньше в нем не замечала, некую внутреннюю сущность, которую необузданные люди всегда стараются держать под строгим контролем. Что случится, если вдруг его самообладание ослабнет? Ей почему-то очень не хотелось об этом узнавать.
— Я не лгала ему, если вы это имеете в виду, произнесла она.
— Почему вы описали именно меня? Дело не только в сходстве с вашим знакомым, ведь так?
Казалось, некая таившаяся в нем стихия вот-вот вырвется наружу, и Шейн поняла, что отвечать ему надо очень и очень осторожно.
— Я подумала, что мы очень подходим друг другу и могли бы стать хорошей парой, — ответила она, а про себя добавила: «Ведь так уже случилось однажды».
— Почему именно обо мне вы так подумали? «Потому что ты когда-то очень сильно любил меня, потому что нас связывает общее прошлое, потому что…» — стучало у нее в висках, но вслух она сказала другое:
— Просто интуиция.
Его ответ заставил Шейн похолодеть: он испугал ее больше, чем все остальное.
— Я не доверяю ни интуиции, ни чувствам.
— Тогда во что же вы верите?
— Ни во что. Я привык трогать и пробовать, чтобы убедиться в существовании чего-либо. Но даже после этого я все подвергаю сомнению.
Горькие слезы обожгли ей глаза. Неужели она и Рейф виноваты в том, что с ним стало?! Неужели они несут ответственность за эти холодные слова?!
— Зачем тогда вы здесь? — растерянно спросила она.
— Чтобы найти женщину.
В душе Шейн снова затеплилась надежда.
— Какую женщину?
— Это не имеет значения. В конце концов, не так уж и важно, сколько времени пройдет, прежде чем мы займемся делом.
Шейн с трудом перевела дыхание: ей было больно дышать, моргать, думать.
— Каким делом? — напрямик спросила она.
— Леди, мы стоим среди танцующих пар. Вы же не собираетесь обсуждать брачный договор здесь.
— Мы можем… спуститься вниз и выпить по чашечке кофе, — предложила она: ей было просто необходимо выпить чего-нибудь согревающего, чтобы забыть этот холодный разговор. — Вы не возражаете?
— Нет.
Шейн была на грани истерики. Ее бывший муж… Интересно, могут ли они считаться бывшими супругами, если их брак был аннулирован? Ее бывший муж хочет за чашечкой кофе обсудить с ней личные качества своей будущей жены. Что может быть более странным, чем это?
Шейн оглянулась: Август уже покинул Клеопатру, но та совсем не расстроилась и окружила себя целой толпой восхищенных поклонников.
— Я не похищаю вас у кого-нибудь? — поинтересовалась она.
Чэз удивительно нежно обнял ее за талию.
— Ни от кого мало-мальски важного для меня, ответил он, потом спохватился, что его слова могут показаться слишком бездушными, и добавил:
— Мы все равно говорили на разных языках.
И они направились прочь из зала. Колокольчики на маске Шейн мелодично позванивали, успокаивая ее, обещая перемены и пробуждение к жизни. Сейчас эти две вещи ей были позарез необходимы.
Чэз осторожно дотронулся до одного из них:
— С ними я не потеряю вас в толпе.
— Тут действительно легко потеряться.
— Нет проблем. Я нашел бы вас снова.
— Это говорит о том, что вы пришли сюда, чтобы встретить меня.
— О, я очень хотел встретиться с такой женщиной, как вы, — подтвердил Чэз то ли в шутку, то ли всерьез.
Покидая зал для танцев, Шейн оглянулась:
Рейф и Элла куда-то ушли.
Интересно, что бы они сделали, если бы увидели их вместе? А может, таков был их план? Неужели Рейф специально прислал им обоим приглашения на этот бал в надежде на то, что они снова будут вместе?
Оказавшись в банкетном зале, они обошли все столики и выбрали наконец неприметный столик в углу.
— Я сделаю заказ, — предложил Чэз. — Похоже, здесь могут приготовить любой кофе на выбор. Что вы предпочитаете?
— Черный кофе, пожалуйста.
— А я почему-то думал, что вы любите каппуччино.
— Не люблю пены, — Шейн поморщилась. Чэз развел руками в знак капитуляции и улыбнулся. На его лице появилось наивное мальчишеское выражение, которое Шейн так хорошо знала.
— Тогда я тоже закажу черный кофе.
— Чем крепче, тем лучше? — усмехнулась она.
— Я пью очень крепкий кофе, но я буду хорошим мальчиком и попрошу сделать вам легкий.
— Так вы любите крепкий кофе? Не хотите ли попробовать… — Шейн чуть было не предложила ему выпить кофе из Коста-Рики, но сдержалась: упомянуть в разговоре Коста-Рику было бы очень неосмотрительно с ее стороны.
— Попробовать что?
— Кофе «Barista», — поспешно сказала она. — Думаю, оно поможет вам взбодриться.
К счастью, Чэз принял ее предложение без комментариев. Слава богу! Шейн очень не хотелось, чтобы он ее узнал. Не сейчас. Она хотела побыть с ним как можно дольше, разведать, что случилось с ним за прошедшие девять лет, выяснить, смогут ли они опять быть вместе. Нелепое и безрассудное желание, но Шейн ничего не могла с собой поделать: она снова чувствовала неодолимое влечение к Чэзу.
— А вот и наш кофе. — Чэз сел напротив. — Мы так и не познакомились. Меня зовут Чэз. Я живу в городке Лаллабай, штат Колорадо.
Шейн обратила внимание, что он не назвал своей фамилии, очевидно полагая, что им будет проще обращаться друг к другу на «ты».
— Я Марианна, — представилась Шейн. И это была чистая правда: она просто сообщила ему вторую часть своего имени. Увезя ее из Флориды, подальше от неприятных воспоминаний, брат стал звать ее просто Шейн.
— Марианна… Красивое имя. Так зачем ты здесь?
— Я здесь по той же причине, что и все остальные: хочу найти себе мужа. — «Совершенно определенного мужа, потерянного давным-давно», уточнила она про себя и, стараясь ничем не проявить своего интереса, спросила:
— А ты?
— Я ищу себе жену.
— А почему именно здесь? — не сдержавшись, напрямик спросила Шейн.
— Один человек прислал мне приглашение. «Рейф!» — догадалась она, а вслух поинтересовалась:
— И только поэтому ты приехал сюда?
— Была еще одна причина: недавно я купил ранчо.
— И этому ранчо обязательно нужна жена?
— Да, — ответил он грубо, показывая тем самым, что не желает больше говорить на эту тему.
Жаль. А Шейн хотела задать ему столько вопросов! Неужели он действительно пришел на бал только затем, чтобы, пустив в ход все свое очарование, склонить на брак с ним какую-нибудь нетребовательную глупышку? И она рискнула продолжить этот разговор:
— Почему же все-таки тебе нужна жена, Чэз? Чэз сделал большой глоток кофе, обдумывая подходящее объяснение.
— Ранчо нуждается в ремонте. Я, конечно, изменил там кое-что, но не все.
— Что это значит?
— Это холостяцкое ранчо, и на мили вокруг нет ни одной женщины. Ему нужен женский уход.
Шейн посмотрела на него с недоверием:
— Ты собираешься жениться только для того, чтобы кто-то раскладывал по местам разбросанные подушки?!
Чэз со звоном поставил чашку на место.
— Нет! Мне нужен кто-то, кто помог бы мне создать… — Он отвел взгляд, во всем его теле чувствовалось странное напряжение.
— Дом? — осторожно подсказала Шейн.
— Да. — На его лицо легла мрачная тень, сразу выдав, что ему уже тридцать один год и что все эти годы были наполнены для него разочарованиями и болью; вокруг глаз появились морщины усталого человека, которые, по мнению большинства женщин, делают мужчин просто неотразимыми, а их самих — жуткими уродинами.
— Полагаю, тебе нужно нечто большее, чем простая экономка или дизайнер интерьера?
— Так оно и есть.
— И что ты можешь дать взамен?
— А чего ты хочешь? — осторожно спросил он.
— Ну, по крайней мере крышу над головой и элементарный комфорт.
— Я небогатый человек.
— Не страшно, мне не нужно богатство. Чэз посмотрел на нее. Бродячая жизнь научила его разбираться в людях.
— Докажи мне это, Марианна. За всем этим что-то скрывается. Что именно? — неожиданно спросил он.
Шейн задумалась: «Чэз хочет жениться, чтобы жена помогла ему создать для него дом. Он готов материально обеспечить ее. А как же чувства?»
— Мы должны заниматься сексом?
— Да.
— Сразу?
— Да.
— И ты уверен, что любая женщина готова лечь с тобой, несмотря на столь короткое знакомство?
— Мы ведь поженимся.
— Значит, ты предложишь ей все свое имущество, а она подарит тебе домашний уют и свое тело. Это и есть твое представление о браке?
— Если ты ждешь чего-то большего, ты ошиблась адресом.
— Никакой любви? Никакой привязанности?
— Я буду заботиться о тебе и никогда не причиню тебе боль, по крайней мере умышленно.
Чэз лгал. Шейн чувствовала это. Вне всяких сомнений, он отчаянно нуждался в любви. Это было так же очевидно, как и то, что он потратил немало сил, чтобы спрятать свои чувства как можно глубже.
Оставался нерешенным один вопрос: готова ли она сама дать ему то, чего он ждет от жизни, любовь без претензий? Это было гораздо более рискованно, чем девять лет назад. Тогда Чэз был искренним и заботливым, не стыдясь отдавал всего себя любимой женщине. Сейчас Шейн не была уверена, что этот мужчина все еще существует, что Чэз когда-нибудь позволит любви снова войти в свою жизнь.
— Ты заинтересовалась, не так ли? — Казалось, ее ответ не имеет для него никакого значения: он сам уже все решил окончательно и бесповоротно. Но его руки очень уж крепко держали чашку, а взгляд его был напряженным.
Это вернуло Шейн надежду на лучшее: Чэз решил изгнать любовь из своей жизни, но, несмотря на это, все-таки пришел на бал, чтобы найти себе невесту, способную превратить холостяцкое ранчо в уютный дом во всех смыслах этого слова.
— Да, я выйду за тебя, — ответила она. Чэз был так поражен, что рука его дрогнула, и кофе пролился на скатерть.
— Я не просил тебя об этом. Шейн решила поставить вопрос ребром и не дать ему возможности отступить:
— Я не могу понять, в какую игру ты играешь. Так ты хочешь, чтобы я вышла за тебя, или нет?
Чэз на секунду задумался. Это мгновение показалось Шейн вечностью.
— Договорились. Но ты должна сделать кое-что для меня.
— Что именно?
Чэз наклонился совсем близко к Шейн. Его голубые глаза пылали, в них читались решимость и — Шейн не могла поверить! — с трудом сдерживаемая страсть.
— Сними маску.
Глава 2
Моей давно потерянной невесте
Я считаю дни до того момента, когда снова увижу тебя. Почти год прошел с той ночи, а я никак не могу выкинуть тебя из головы, из своего сердца. Твой брат прислал мне бумаги, в которых говорится о том, что наш брак аннулирован. Но мне все равно. Любовь моя, ты всегда будешь моей женой, матерью моих детей, женщиной, которую я буду обожать до конца своих дней. Ты моя отрада в этом горьком мире.
Все эти долгие месяцы я упорно работал, копил деньги. Твоего брата больше всего беспокоило то, что у меня нет денег. На этот раз я поступил благоразумно: вложил все деньги в выгодные проекты. А сейчас планирую построить замечательный дом для тебя. Конечно, он не совсем то, что нужно для начала семейной жизни, но все-таки это будет наш собственный дом.
Бал Годовщины состоится всего через неделю. На нем будут присутствовать те, кто поженились на Балу Золушки и отмечают первую годовщину свадьбы. И хотя наш брак аннулировали, я знаю: ты там будешь. С того момента, как мы поженились, нас ничто не в силах разлучить. Продолжай бороться, Шейн. Вернись ко мне.
Когда же наконец я обниму тебя снова…
К тайному удовольствию Чэза, колокольчики на маске Марианны протестующе зазвенели.
— Снять…
— Да, сними маску. — Чэз удивленно поднял бровь:
— Какие-нибудь проблемы?
— Думаю, что да, — призналась Шейн. Такая обезоруживающая честность заставила его почувствовать нечто среднее между уважением и подозрительностью.
— Почему?
— Какая разница, как я выгляжу? — Теперь уже у Шейн дрогнула чашка в руках. — Напомню тебе твои же требования: ты хочешь найти кого-то, кто мог бы превратить твое ранчо в настоящий дом, кто захотел бы жить с тобой в Колорадо, кто…
— ..спал бы со мной.
Удивительно, как только чашка не выпала из ее рук! Неужели это она спровоцировала его на то, что он говорит об интимной близости с ней так откровенно?
— Да, — подтвердила она. — И конечно, кого-то, кто бы спал с тобой.
Чэз встал и подошел к ней:
— Как ты думаешь, не следует ли нам снять маски, чтобы убедиться в том, что мы не побоимся видеть друг друга каждое утро?
— А если результат тебя не устроит, наши пути разойдутся?
«Черт возьми! Она считает меня каким-то бездушным чудовищем», — подумал Чэз, а вслух сказал:
— Я этого не говорил.
— Значит, тебе все равно, смогу я создать уютный дом для тебя или нет. Ведь гораздо важнее, достаточно ли я привлекательна, чтобы спать с тобой.
Чэз взял ее за руку:
— На случай, если ты еще не поняла этого, дорогая: я не гонюсь за красивой внешностью.
Да, он оскорбил ее. Но не нарочно. Он всего лишь хотел быть откровенным — получилось не очень. Чэзу нужна была жена, и он не лгал, говоря, что ее внешность не имеет принципиального значения, лишь бы она смогла подходить по другим статьям. Если уж его заставляют жениться, то его супруга должна быть женщиной практичной. Чэз внимательно изучал свою возможную невесту. В чем-то она странным образом была для него как раскрытая книга. Но таилось в ней и что-то загадочное, недоступное его пониманию. Он видел это во вздернутом подбородке, в глубине ее страстных карих глаз, а такой милой улыбки он никогда еще не встречал. Неожиданно Чэз почувствовал удивительное тепло, которое не испытывал уже много лет.
— Если так, то пусть маска останется на своем месте.
— Тебе решать. Ты, я вижу, хочешь выйти замуж с закрытыми глазами.
— А ты вообще ничему не веришь, не так ли?
— Абсолютно.
— И как же это случилось? — неожиданно мягко поинтересовалась она, и Чэз даже подумал, что недостоин такого участия.
— Я потерял веру давным-давно.
— Может, когда-нибудь она вернется к тебе.
— Если ты хочешь достичь именно этого, тебя ждет горькое разочарование. — Чэз осторожно убрал руку, выпрямился. — Я предлагаю тебе крышу над головой, постель. Я буду верен данному тебе обету столько, сколько будет длиться наш брак. Прими то, что я могу дать тебе, или уходи.
— И никакой любви?
— Абсолютно.
Шейн неожиданно поняла, что его взгляд говорит обратное, и если она не ответит ему прямо сейчас, он поцелует ее, чтобы убедиться, так ли приятны ее губы на вкус, как и на вид.
— С какой стати я должна согласиться на подобный брак? — спросила она.
Чэз отошел от нее и снова сел на свой стул.
— Откровенно говоря, меня это не волнует. Послушай: я пришел сюда, чтобы найти себе жену, — он со звоном поставил чашку на стол. — Я объяснил тебе свои причины, я был честен с тобой. Беспощадно честен. Если то, что я предлагаю, не соответствует твоим желаниям, скажи сейчас. У нас есть еще время, чтобы найти новых партнеров.
— Я не хочу больше никого искать.
— Ты уверена? — недоверчиво переспросил он: если она вдруг отступит, ему придется срочно искать другую невесту. — Я не настроен играть в игры.
— Я тоже. Только у меня есть один, последний вопрос.
— Какой?
— Как ты относишься к детям?
— Я не против детей, но в этом вопросе стараюсь быть разумным. Давай разберемся в наших отношениях и устроим наш брак, прежде чем заводить детей.
— Но ты не исключаешь возможности их появления в будущем?
— Нет, конечно. А как сама ты относишься к детям?
— Я люблю их, — улыбнулась Шейн. — Я даже готова усыновить или удочерить детей твоих рабочих.
Эти слова заслужили явное одобрение Чэза.
— На моем ранчо и на мили вокруг большая нехватка маленьких детей. Но я посмотрю, что можно будет сделать для тебя.
— Очень интересно, — протянула Шейн и задумалась.
— Почему бы тебе не рассказать мне, что тебя так заинтересовало? — наконец прервал паузу Чэз.
— Понятия не имею, — усмехнулась Шейн.
— Давай же! Расскажи!
— Откуда ты знаешь, что я способна превратить твое ранчо в уютный дом? Какими качествами должна обладать твоя жена?
— Думаю, обсудить этот вопрос следует где-нибудь в более уединенном месте. Здесь есть милый балкончик, выходящий в сад. Не знаю, свободен ли он, но я готов рискнуть и выяснить это, если ты захочешь. — Чэз сделал приглашающий жест, и только сейчас Шейн обратила внимание на его огрубевшие и покрытые мозолями руки. — Может, пойдем туда?
Шейн замерла. Она слишком хорошо помнила этот балкон: здесь они с Чэзом впервые встретились. Она увидела его внизу, в саду. Чэз наблюдал за ней, изображая из себя шекспировского Ромео. Получалось не очень, с поправкой на «ковбойскую» версию пьесы. А потом он поднялся к ней наверх. Правда, предпочел несколько иной путь, чем герои трагедии, воспользовавшись вместо увитой плющом решетки обычной винтовой лестницей. Взглянув в его голубые смеющиеся глаза, Шейн забыла обо всем на свете. Он легко перемахнул через железные перила балкона и страстно поцеловал ее в губы, мгновенно завоевав ее сердце. Потом они долго разговаривали, мечтая о сказочной жизни вместе, которую и попытались сделать реальностью, поженившись сразу же, как только наступила полночь.
Шейн кивнула, не обращая внимания на протестующий звон колокольчиков:
— Звучит просто замечательно.
Чэз уверенно вел ее по саду. Кустарники вдоль тропинок уже стояли почти без листьев. Поздняя осень. Шейн молча следовала за ним, опасаясь, что, стоит ей заговорить сейчас, Чэз обязательно узнает ее. «Интересно, — подумала она, — помнит ли он, что этот балкон прилегает к той самой комнате, где я останавливалась всякий раз, когда приезжала с Рейфом в гости или по делам к семье Монтегю? Теперь там никто не живет, и вся мебель покрыта от пыли старыми простынями.
— Марианна! — окликнул ее Чэз.
— Да? — ответила Шейн, всеми силами стараясь скрыть, что это имя пробуждает в ней болезненные воспоминания о тете и о Флориде.
— Я уже говорил тебе, что живу на ранчо. Так вот: почти все время я занят делами.
— Значит, ты совсем не будешь появляться дома?
— Все зависит от времени года и сезонных работ. Я просто хочу, чтоб ты знала, что тебе придется проводить долгие часы в одиночестве. Тебя это устраивает?
— Нет проблем. Свободное время я могу проводить в занятиях искусством.
— Ты художница?
— Не совсем. Недавно я управляла семейной фермой.
Эта женщина все больше и больше удивляла Чэза.
— Значит, ты имеешь представление об образе жизни на ферме или на ранчо! — воскликнул он. — И, конечно же, знаешь, что там люди живут изолированно от внешнего мира.
— Знаю по опыту: иногда поездка в ближайший город занимала целый день. — «По крайней мере, так было в Коста-Рике, на кофейной плантации Рейфа», — добавила она про себя, а вслух продолжила:
— Сомневаюсь, что наша ферма похожа на твое ранчо, но общие черты у них, надеюсь, есть. Если так, то я могу следить за счетами, управлять рабочими, составлять платежные ведомости и заниматься домашним хозяйством.
— А что ты не умеешь делать? — усмехнувшись, поинтересовался Чэз.
— Вообще-то есть одна существенная вещь… Чэз скрестил руки на груди и удивленно поднял бровь:
— И что это?
— Не важно.
Ситуация явно забавляла его. Чэз улыбнулся. И Шейн снова увидела знакомую щербинку, которую заметила еще тогда, когда они впервые поцеловались.
— Я собираюсь жениться на женщине в маске, у которой есть один большой недостаток. Интересно. Очень интересно.
— У нас еще будет время, чтобы узнать все друг о друге.
— Итак, я нашел себе жену, которой нравятся тайны в супружеской жизни, — помрачнел Чэз. — Ладно. Как хочешь.
— И ты не возражаешь? — удивилась Шейн.
— По правде говоря, у меня тоже есть секреты. Если тебя это устраивает, то и я не возражаю.
— Твой секрет… Надеюсь, он не связан с нарушением закона? — забеспокоилась Шейн.
— Мой секрет не таит в себе ничего такого, за что меня могли бы посадить в тюрьму.
— О Чэз, — прошептала Шейн, касаясь его руки, — твой секрет очень серьезен?
— Вполне серьезен, леди в маске. «Что же это?!» — испуганно подумала она, а вслух спросила:
— Зачем же ты сказал мне об этом?
— Просто хотел, чтобы ты знала. Кстати, — Чэз неожиданно сменил тему разговора, — есть один важный момент в наших отношениях, который мы должны прояснить, прежде чем заключить окончательный договор.
— Ты привел меня сюда для этого?
— Да.
— И для этого мы должны побыть наедине?
— Да.
— Мы должны остаться наедине, чтобы заняться любовью, — не стесняясь, высказалась она.
— Согласен, надо испытать друг друга, ведь интимная близость очень важна в браке.
«Секс — это, конечно, хорошо, — подумала Шейн. — Но секс без чувств, без любви… Неужели он не понимает, что это не правильно?»
— А если мы не подойдем друг другу?
— Что-нибудь придумаем.
Колокольчики на маске Шейн тревожно зазвенели.
— Я нервничаю, Чэз, — призналась она. Наконец они добрались до заветного балкона. В темноте глаза Чэза казались черными, задумчивыми. Он стоял, держась за кованые перила, и смотрел то на звездное небо, то на таинственный сад, то на пустырь вдалеке.
Полная луна, словно умытая, ярко светила, заливая все серебряным светом. Ночные тени избегали его, искажая пасторальный вид, открывавшийся с балкона. И Шейн казалось, что все это отражается в глазах Чэза.
— Я обратил на тебя внимание сразу же, как только ты появилась на балу, — помолчав, сказал он.
Шейн похолодела от страха: «Неужели он видел меня без маски?!»
— И когда же это случилось? — спросила она, пряча волнение.
— Незадолго до того, как тебя пригласил танцевать тот тип. Я видел, как ты спускалась в зал. Маска не могла скрыть твое жгучее желание присоединиться к вечеринке.
«Я искала тебя», — чуть было не сказала она, но вовремя спохватилась:
— И что?
— А еще я помню, как тебя остановил какой-то старик…
— Он растянул лодыжку, и ему нужна была моя помощь.
— ..и ты помогла ему, — закончил Чэз.
— Это тебя удивляет?! — не веря своим ушам, спросила Шейн. — Каждый на моем месте поступил бы точно так же. Это же элементарное уважение.
— До твоего прихода никто не побеспокоился о нем. И ты помогла не только ему. Помнишь молоденькую девушку, что сидела в полном одиночестве и была готова расплакаться в любой момент? Ты разговаривала с ней целых десять минут.
— Она напомнила мне одну знакомую, — призналась Шейн.
— Ты посоветовала ей отправиться домой, не так ли?
— Эта девушка сказала мне, что пришла сюда только для того, чтобы сбежать из родного дома, где царит просто ужасная атмосфера. Я посоветовала ей несколько другой путь, чтобы исправить это положение. По-моему, он более эффективен, чем выйти замуж за прекрасного незнакомца.
— А ты сама?
— Во-первых, мне уже не восемнадцать лет, ответила Шейн, чувствуя, что вопрос Чэза задел ее за живое. — А во-вторых, я не стараюсь сбежать от своей семьи.
— От чего ты тогда пытаешься убежать?
— Ни от чего, — выдохнула она, стараясь не выдать себя. Раньше Шейн легко и просто открывала другим свои сокровенные мысли, теперь все изменилось: она стала более осторожной. — Чэз, я ни от чего не бегу, а, напротив, стараюсь найти…
— И что же ты ищешь? — напряженно спросил он.
«Напоминание о прошлом. Любовь, которую я потеряла много лет назад», — подумала она, а вслух сказала:
— Свое будущее.
— И ты надеешься обрести его со мной?
— Я еще не решила окончательно, — честно призналась Шейн.
— Если ты рассчитываешь на сказочную романтику, то выбрала не того человека. Меня не интересует любовь. Мне нужен кто-то, кто был бы заинтересован в чисто прагматических отношениях, кто создал бы для меня уютный дом, кто поддержал бы меня в трудной жизненной ситуации. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Ты такая женщина?
— Скажи, пожалуйста, еще раз: я должна жить с тобой без любви?
— Если не хочешь страдать, то да.
— И ты думаешь, что твоя честность побудит меня выйти за тебя?
— Нет. Просто ты должна все как следует обдумать. Определись, кто ты: практичный человек, желающий выгодно продать свои таланты, или Золушка, ждущая прекрасного принца. Фантазия или реальность?
«Неужели Чэз до сих пор не понял меня? — подумала Шейн. — Он и есть прекрасный принц. Наши сердца и души объединились в одно целое уже очень давно, в ту судьбоносную для нас обоих ночь. Может быть, сейчас он и жалеет, что встретил меня тогда, но то, что между нами было, просто невозможно забыть. Наша встреча была одновременно и реальной, и фантастической. Если бы это было не так, наши чувства друг к другу со временем померкли бы, превратившись во вздох сожаления или приятные воспоминания». Она посмотрела на Чэза и неожиданно ощутила себя маленькой и слабой перед его неукротимой силой. Но у Шейн не было иного выбора: она должна была выиграть этот поединок жизненных позиций, заставить его вновь поверить в мечту.
Я считаю дни до того момента, когда снова увижу тебя. Почти год прошел с той ночи, а я никак не могу выкинуть тебя из головы, из своего сердца. Твой брат прислал мне бумаги, в которых говорится о том, что наш брак аннулирован. Но мне все равно. Любовь моя, ты всегда будешь моей женой, матерью моих детей, женщиной, которую я буду обожать до конца своих дней. Ты моя отрада в этом горьком мире.
Все эти долгие месяцы я упорно работал, копил деньги. Твоего брата больше всего беспокоило то, что у меня нет денег. На этот раз я поступил благоразумно: вложил все деньги в выгодные проекты. А сейчас планирую построить замечательный дом для тебя. Конечно, он не совсем то, что нужно для начала семейной жизни, но все-таки это будет наш собственный дом.
Бал Годовщины состоится всего через неделю. На нем будут присутствовать те, кто поженились на Балу Золушки и отмечают первую годовщину свадьбы. И хотя наш брак аннулировали, я знаю: ты там будешь. С того момента, как мы поженились, нас ничто не в силах разлучить. Продолжай бороться, Шейн. Вернись ко мне.
Когда же наконец я обниму тебя снова…
К тайному удовольствию Чэза, колокольчики на маске Марианны протестующе зазвенели.
— Снять…
— Да, сними маску. — Чэз удивленно поднял бровь:
— Какие-нибудь проблемы?
— Думаю, что да, — призналась Шейн. Такая обезоруживающая честность заставила его почувствовать нечто среднее между уважением и подозрительностью.
— Почему?
— Какая разница, как я выгляжу? — Теперь уже у Шейн дрогнула чашка в руках. — Напомню тебе твои же требования: ты хочешь найти кого-то, кто мог бы превратить твое ранчо в настоящий дом, кто захотел бы жить с тобой в Колорадо, кто…
— ..спал бы со мной.
Удивительно, как только чашка не выпала из ее рук! Неужели это она спровоцировала его на то, что он говорит об интимной близости с ней так откровенно?
— Да, — подтвердила она. — И конечно, кого-то, кто бы спал с тобой.
Чэз встал и подошел к ней:
— Как ты думаешь, не следует ли нам снять маски, чтобы убедиться в том, что мы не побоимся видеть друг друга каждое утро?
— А если результат тебя не устроит, наши пути разойдутся?
«Черт возьми! Она считает меня каким-то бездушным чудовищем», — подумал Чэз, а вслух сказал:
— Я этого не говорил.
— Значит, тебе все равно, смогу я создать уютный дом для тебя или нет. Ведь гораздо важнее, достаточно ли я привлекательна, чтобы спать с тобой.
Чэз взял ее за руку:
— На случай, если ты еще не поняла этого, дорогая: я не гонюсь за красивой внешностью.
Да, он оскорбил ее. Но не нарочно. Он всего лишь хотел быть откровенным — получилось не очень. Чэзу нужна была жена, и он не лгал, говоря, что ее внешность не имеет принципиального значения, лишь бы она смогла подходить по другим статьям. Если уж его заставляют жениться, то его супруга должна быть женщиной практичной. Чэз внимательно изучал свою возможную невесту. В чем-то она странным образом была для него как раскрытая книга. Но таилось в ней и что-то загадочное, недоступное его пониманию. Он видел это во вздернутом подбородке, в глубине ее страстных карих глаз, а такой милой улыбки он никогда еще не встречал. Неожиданно Чэз почувствовал удивительное тепло, которое не испытывал уже много лет.
— Если так, то пусть маска останется на своем месте.
— Тебе решать. Ты, я вижу, хочешь выйти замуж с закрытыми глазами.
— А ты вообще ничему не веришь, не так ли?
— Абсолютно.
— И как же это случилось? — неожиданно мягко поинтересовалась она, и Чэз даже подумал, что недостоин такого участия.
— Я потерял веру давным-давно.
— Может, когда-нибудь она вернется к тебе.
— Если ты хочешь достичь именно этого, тебя ждет горькое разочарование. — Чэз осторожно убрал руку, выпрямился. — Я предлагаю тебе крышу над головой, постель. Я буду верен данному тебе обету столько, сколько будет длиться наш брак. Прими то, что я могу дать тебе, или уходи.
— И никакой любви?
— Абсолютно.
Шейн неожиданно поняла, что его взгляд говорит обратное, и если она не ответит ему прямо сейчас, он поцелует ее, чтобы убедиться, так ли приятны ее губы на вкус, как и на вид.
— С какой стати я должна согласиться на подобный брак? — спросила она.
Чэз отошел от нее и снова сел на свой стул.
— Откровенно говоря, меня это не волнует. Послушай: я пришел сюда, чтобы найти себе жену, — он со звоном поставил чашку на стол. — Я объяснил тебе свои причины, я был честен с тобой. Беспощадно честен. Если то, что я предлагаю, не соответствует твоим желаниям, скажи сейчас. У нас есть еще время, чтобы найти новых партнеров.
— Я не хочу больше никого искать.
— Ты уверена? — недоверчиво переспросил он: если она вдруг отступит, ему придется срочно искать другую невесту. — Я не настроен играть в игры.
— Я тоже. Только у меня есть один, последний вопрос.
— Какой?
— Как ты относишься к детям?
— Я не против детей, но в этом вопросе стараюсь быть разумным. Давай разберемся в наших отношениях и устроим наш брак, прежде чем заводить детей.
— Но ты не исключаешь возможности их появления в будущем?
— Нет, конечно. А как сама ты относишься к детям?
— Я люблю их, — улыбнулась Шейн. — Я даже готова усыновить или удочерить детей твоих рабочих.
Эти слова заслужили явное одобрение Чэза.
— На моем ранчо и на мили вокруг большая нехватка маленьких детей. Но я посмотрю, что можно будет сделать для тебя.
— Очень интересно, — протянула Шейн и задумалась.
— Почему бы тебе не рассказать мне, что тебя так заинтересовало? — наконец прервал паузу Чэз.
— Понятия не имею, — усмехнулась Шейн.
— Давай же! Расскажи!
— Откуда ты знаешь, что я способна превратить твое ранчо в уютный дом? Какими качествами должна обладать твоя жена?
— Думаю, обсудить этот вопрос следует где-нибудь в более уединенном месте. Здесь есть милый балкончик, выходящий в сад. Не знаю, свободен ли он, но я готов рискнуть и выяснить это, если ты захочешь. — Чэз сделал приглашающий жест, и только сейчас Шейн обратила внимание на его огрубевшие и покрытые мозолями руки. — Может, пойдем туда?
Шейн замерла. Она слишком хорошо помнила этот балкон: здесь они с Чэзом впервые встретились. Она увидела его внизу, в саду. Чэз наблюдал за ней, изображая из себя шекспировского Ромео. Получалось не очень, с поправкой на «ковбойскую» версию пьесы. А потом он поднялся к ней наверх. Правда, предпочел несколько иной путь, чем герои трагедии, воспользовавшись вместо увитой плющом решетки обычной винтовой лестницей. Взглянув в его голубые смеющиеся глаза, Шейн забыла обо всем на свете. Он легко перемахнул через железные перила балкона и страстно поцеловал ее в губы, мгновенно завоевав ее сердце. Потом они долго разговаривали, мечтая о сказочной жизни вместе, которую и попытались сделать реальностью, поженившись сразу же, как только наступила полночь.
Шейн кивнула, не обращая внимания на протестующий звон колокольчиков:
— Звучит просто замечательно.
Чэз уверенно вел ее по саду. Кустарники вдоль тропинок уже стояли почти без листьев. Поздняя осень. Шейн молча следовала за ним, опасаясь, что, стоит ей заговорить сейчас, Чэз обязательно узнает ее. «Интересно, — подумала она, — помнит ли он, что этот балкон прилегает к той самой комнате, где я останавливалась всякий раз, когда приезжала с Рейфом в гости или по делам к семье Монтегю? Теперь там никто не живет, и вся мебель покрыта от пыли старыми простынями.
— Марианна! — окликнул ее Чэз.
— Да? — ответила Шейн, всеми силами стараясь скрыть, что это имя пробуждает в ней болезненные воспоминания о тете и о Флориде.
— Я уже говорил тебе, что живу на ранчо. Так вот: почти все время я занят делами.
— Значит, ты совсем не будешь появляться дома?
— Все зависит от времени года и сезонных работ. Я просто хочу, чтоб ты знала, что тебе придется проводить долгие часы в одиночестве. Тебя это устраивает?
— Нет проблем. Свободное время я могу проводить в занятиях искусством.
— Ты художница?
— Не совсем. Недавно я управляла семейной фермой.
Эта женщина все больше и больше удивляла Чэза.
— Значит, ты имеешь представление об образе жизни на ферме или на ранчо! — воскликнул он. — И, конечно же, знаешь, что там люди живут изолированно от внешнего мира.
— Знаю по опыту: иногда поездка в ближайший город занимала целый день. — «По крайней мере, так было в Коста-Рике, на кофейной плантации Рейфа», — добавила она про себя, а вслух продолжила:
— Сомневаюсь, что наша ферма похожа на твое ранчо, но общие черты у них, надеюсь, есть. Если так, то я могу следить за счетами, управлять рабочими, составлять платежные ведомости и заниматься домашним хозяйством.
— А что ты не умеешь делать? — усмехнувшись, поинтересовался Чэз.
— Вообще-то есть одна существенная вещь… Чэз скрестил руки на груди и удивленно поднял бровь:
— И что это?
— Не важно.
Ситуация явно забавляла его. Чэз улыбнулся. И Шейн снова увидела знакомую щербинку, которую заметила еще тогда, когда они впервые поцеловались.
— Я собираюсь жениться на женщине в маске, у которой есть один большой недостаток. Интересно. Очень интересно.
— У нас еще будет время, чтобы узнать все друг о друге.
— Итак, я нашел себе жену, которой нравятся тайны в супружеской жизни, — помрачнел Чэз. — Ладно. Как хочешь.
— И ты не возражаешь? — удивилась Шейн.
— По правде говоря, у меня тоже есть секреты. Если тебя это устраивает, то и я не возражаю.
— Твой секрет… Надеюсь, он не связан с нарушением закона? — забеспокоилась Шейн.
— Мой секрет не таит в себе ничего такого, за что меня могли бы посадить в тюрьму.
— О Чэз, — прошептала Шейн, касаясь его руки, — твой секрет очень серьезен?
— Вполне серьезен, леди в маске. «Что же это?!» — испуганно подумала она, а вслух спросила:
— Зачем же ты сказал мне об этом?
— Просто хотел, чтобы ты знала. Кстати, — Чэз неожиданно сменил тему разговора, — есть один важный момент в наших отношениях, который мы должны прояснить, прежде чем заключить окончательный договор.
— Ты привел меня сюда для этого?
— Да.
— И для этого мы должны побыть наедине?
— Да.
— Мы должны остаться наедине, чтобы заняться любовью, — не стесняясь, высказалась она.
— Согласен, надо испытать друг друга, ведь интимная близость очень важна в браке.
«Секс — это, конечно, хорошо, — подумала Шейн. — Но секс без чувств, без любви… Неужели он не понимает, что это не правильно?»
— А если мы не подойдем друг другу?
— Что-нибудь придумаем.
Колокольчики на маске Шейн тревожно зазвенели.
— Я нервничаю, Чэз, — призналась она. Наконец они добрались до заветного балкона. В темноте глаза Чэза казались черными, задумчивыми. Он стоял, держась за кованые перила, и смотрел то на звездное небо, то на таинственный сад, то на пустырь вдалеке.
Полная луна, словно умытая, ярко светила, заливая все серебряным светом. Ночные тени избегали его, искажая пасторальный вид, открывавшийся с балкона. И Шейн казалось, что все это отражается в глазах Чэза.
— Я обратил на тебя внимание сразу же, как только ты появилась на балу, — помолчав, сказал он.
Шейн похолодела от страха: «Неужели он видел меня без маски?!»
— И когда же это случилось? — спросила она, пряча волнение.
— Незадолго до того, как тебя пригласил танцевать тот тип. Я видел, как ты спускалась в зал. Маска не могла скрыть твое жгучее желание присоединиться к вечеринке.
«Я искала тебя», — чуть было не сказала она, но вовремя спохватилась:
— И что?
— А еще я помню, как тебя остановил какой-то старик…
— Он растянул лодыжку, и ему нужна была моя помощь.
— ..и ты помогла ему, — закончил Чэз.
— Это тебя удивляет?! — не веря своим ушам, спросила Шейн. — Каждый на моем месте поступил бы точно так же. Это же элементарное уважение.
— До твоего прихода никто не побеспокоился о нем. И ты помогла не только ему. Помнишь молоденькую девушку, что сидела в полном одиночестве и была готова расплакаться в любой момент? Ты разговаривала с ней целых десять минут.
— Она напомнила мне одну знакомую, — призналась Шейн.
— Ты посоветовала ей отправиться домой, не так ли?
— Эта девушка сказала мне, что пришла сюда только для того, чтобы сбежать из родного дома, где царит просто ужасная атмосфера. Я посоветовала ей несколько другой путь, чтобы исправить это положение. По-моему, он более эффективен, чем выйти замуж за прекрасного незнакомца.
— А ты сама?
— Во-первых, мне уже не восемнадцать лет, ответила Шейн, чувствуя, что вопрос Чэза задел ее за живое. — А во-вторых, я не стараюсь сбежать от своей семьи.
— От чего ты тогда пытаешься убежать?
— Ни от чего, — выдохнула она, стараясь не выдать себя. Раньше Шейн легко и просто открывала другим свои сокровенные мысли, теперь все изменилось: она стала более осторожной. — Чэз, я ни от чего не бегу, а, напротив, стараюсь найти…
— И что же ты ищешь? — напряженно спросил он.
«Напоминание о прошлом. Любовь, которую я потеряла много лет назад», — подумала она, а вслух сказала:
— Свое будущее.
— И ты надеешься обрести его со мной?
— Я еще не решила окончательно, — честно призналась Шейн.
— Если ты рассчитываешь на сказочную романтику, то выбрала не того человека. Меня не интересует любовь. Мне нужен кто-то, кто был бы заинтересован в чисто прагматических отношениях, кто создал бы для меня уютный дом, кто поддержал бы меня в трудной жизненной ситуации. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Ты такая женщина?
— Скажи, пожалуйста, еще раз: я должна жить с тобой без любви?
— Если не хочешь страдать, то да.
— И ты думаешь, что твоя честность побудит меня выйти за тебя?
— Нет. Просто ты должна все как следует обдумать. Определись, кто ты: практичный человек, желающий выгодно продать свои таланты, или Золушка, ждущая прекрасного принца. Фантазия или реальность?
«Неужели Чэз до сих пор не понял меня? — подумала Шейн. — Он и есть прекрасный принц. Наши сердца и души объединились в одно целое уже очень давно, в ту судьбоносную для нас обоих ночь. Может быть, сейчас он и жалеет, что встретил меня тогда, но то, что между нами было, просто невозможно забыть. Наша встреча была одновременно и реальной, и фантастической. Если бы это было не так, наши чувства друг к другу со временем померкли бы, превратившись во вздох сожаления или приятные воспоминания». Она посмотрела на Чэза и неожиданно ощутила себя маленькой и слабой перед его неукротимой силой. Но у Шейн не было иного выбора: она должна была выиграть этот поединок жизненных позиций, заставить его вновь поверить в мечту.