Леклер Дэй. Любимый мой

Дэй Леклер
Любимый мой

ПРОЛОГ

   Дом семьи Бьюмонт. Невада
   Элла Бьюмонт повернулась и посмотрела на мужа. Полная луна заливала спальню серебряным светом, позволяя ей разглядеть выражение его лица.
   — Ты уверен, что мы поступаем правильно, Рейф? Может, нам лучше не вмешиваться?..
   — Однажды из-за моего вмешательства сестра оказалась в таком положении. Потом я девять лет ничего не предпринимал, втайне надеясь, что Шейн встретит кого-нибудь. Но, похоже, во всем мире не нашлось никого, кто завоевал бы ее сердце.
   — После Макинтайра, — мягко заметила Элла.
   — Да, — кивнул Рейф, — после него.
   — Но откуда ты знаешь, что за эти девять лет он не женился? И почему так уверен, что он придет?
   — Аннулировав их брак, я постоянно наблюдал за ним.
   Элла помолчала, обдумывая слова мужа, затем мягко сказала:
   — Как бы тебе ни хотелось этого, ты не можешь сыграть роль Господа Бога.
   — А я и не собираюсь играть.
   Элле было хорошо знакомо такое выражение на лице мужа: оно говорило о твердой решимости осуществить задуманное и о том, что она не сможет переубедить его — во всяком случае, в этом вопросе.
   — Я пытаюсь исправить ошибку. И если мне это удастся, то Шейн наконец обретет счастье, сказал Рейф.
   — А если ничего не выйдет? Рейф на мгновение прикрыл глаза:
   — Тогда по крайней мере я дам ей шанс, которого лишил ее много лет назад.
 
   Лаллабай. Колорадо
   — Нет, вы не можете требовать этого всерьез! Донья Изабелла царственно склонила голову и сжала позолоченный набалдашник трости.
   — Я вполне серьезна, сеньор Макинтайр, произнесла она. — В прошлом месяце, когда мы с вами встретились, я изложила вам свои требования. Вы же не сделали ничего, чтобы выполнить их.
   — Вы хотите, чтобы я нашел себе жену всего за один месяц?! — раздраженно спросил он.
   — Нет, — черные глаза гневно сверкнули над крючковатым носом, — теперь я хочу, чтобы вы женились через неделю.
   И этим все сказано. Чэз Макинтайр прошелся по кабинету, стараясь взять себя в руки. Сдерживать свой темперамент ему было так же трудно, как бывает трудно удержать дикого жеребца на привязи. Он ни минуты не сомневался, что донья Изабелла действительно хочет увидеть его женатым к концу недельного срока и ни за что не уступит. Теперь было неважно, что он меньше всего на свете стремится к браку. Да и какая женщина, живущая за несколько сотен миль от его ранчо, согласится выйти за него, тем более что ему нечего дать жене? Но и этот аргумент был недостаточно веским. Сомневаться не приходилось старуха не отдаст ему то единственное сокровище, обладать которым он желает больше всего на свете, если он не выполнит ее приказа. Чэз был вынужден признать, что в данных обстоятельствах у него есть один-единственный выход из положения — уступить.
   — Не думаю, что у вас есть кто-то на примете, усмехнулся он.
   Донья Изабелла поджала губы. Очевидно, на публике она предпочитала скрывать свое чувство юмора.
   — Я уезжаю в Мехико на неделю, сеньор Макинтайр. Если к тому времени, когда мы снова увидимся, вы удовлетворите все мои требования, я дам вам то, чего вы хотите. Если же нет… — Донья Изабелла пожала плечами, ее черные глаза были неумолимо холодными. — Выбор за вами.
   Усмешка тут же исчезла с лица Чэза.
   — Ну что вы, мадам. Я все сделаю, — заверил он ее. — Если бы это было не так, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
   Раздался осторожный стук в дверь, и Пенни, главный помощник Чэза на ранчо, заглянул в комнату, чуть приоткрыв дверь. Он, очевидно, не хотел, чтобы донья Изабелла заметила его.
   — Эй, босс… — позвал он.
   — Я просил тебя не называть меня…
   — Да, я знаю. Простите. Но там стоит какой-то странный тип. И, я думаю, не уйдет, пока не переговорит с вами. У него к вам какое-то дело.
   «Черт побери», — выругался про себя Чэз, а вслух сказал:
   — Простите, я на минуту выйду…
   Донья Изабелла наградила его еще одним царственным кивком и снисходительным взглядом, граничащим с недовольством. Словно он обязан спрашивать у нее разрешения в том, что касается его хозяйственных дел! Чэз выругался сквозь зубы. К сожалению, на данный момент так оно и было.
   Выйдя в прихожую, Чэз столкнулся лицом к лицу с прошлым, которое, как ему казалось, осталось позади девять лет тому назад. Перед ним стоял несуразный человек, под стать своей униформе. Одет он был в белый и золотистый атлас, еще большую нелепость его внешнему виду придавала короткая испанская курточка-болеро. Кроме того, воротник и рукава его рубашки украшали кружева. В его руках, обтянутых безукоризненно белыми перчатками, вне всяких сомнений скрывающими потные ладони, был позолоченный поднос, а на нем лежал толстый гофрированный конверт. По тому, как судорожно этот нелепый субъект сжимал поднос, было ясно, что в случае чего он будет им защищаться как щитом. Догадливый тип — знает, что таким никчемным фигурам не место на ранчо.
   — Я ищу мистера Чэза Макинтайра, — сообщил посыльный.
   — Вы нашли его.
   Вздохнув с облегчением, посыльный указал на толстый гофрированный конверт, лежавший на подносе:
   — Разрешите вручить вам специальное приглашение на Бал Золушки.
   Все это было очень забавно, но Чэз постарался не рассмеяться.
   — Я не заказывал никакого приглашения на бал.
   — Ничего не знаю, сэр. Здесь указано ваше имя.
   Чэз прищурил глаза, в его голосе слышалась насмешка:
   — И кто же рискнул так безрассудно пошутить?
   — Не знаю, сэр.
   — Тогда возьмите этот конверт и… — Он неожиданно замолчал под давлением двух беспощадных фактов: с одной стороны, этот случай мог помочь ему с возникшей проблемой, с другой он предпочел бы не встречаться с теми людьми, которые способны помочь ему в этом. Похоже, судьба решила иначе.
   — Продолжайте, босс, — нетерпеливо подбодрил его Пенни. — Скажите ему, чтоб он засунул конверт «туда, где не светит солнце».
   — Помолчи-ка, лучше возвращайся к работе, цыкнул на него Чэз.
   Тот послушно умолк, но продолжал стоять на месте, скрестив сухопарые руки на столь же тощей груди.
   Чэз вздохнул.
   — А если я откажусь взять этот конверт? спросил он мистера Атлас-И-Кружева.
   — Мне поручили передать приглашение. Что с ним делать дальше — вам решать. Знаю одно: ни под каким предлогом я не должен возвращать его обратно Бьюмонтам.
   Взгляд Чэза стал пронзительным.
   — Бьюмонтам?
   Очевидно, вопрос прозвучал более грозно, чем он рассчитывал, потому что посыльный поспешно отступил назад, прикрываясь подносом как щитом.
   — Вы имеете в виду Рейфа Бьюмонта? — уточнил Чэз.
   — Да, сэр.
   — Что же случилось с семьей Монтегю?
   — Глава семьи и его жена отошли от дел. Их дочь Элла замужем за мистером Бьюмонтом, и теперь они устраивают балы.
   — Дайте мне приглашение.
   — Конечно, сэр.
   Посыльный дрожащими руками протянул ему поднос и, как только Чэз взял конверт, повернулся на каблуках и поспешил прочь, не дожидаясь, когда его проводят.
   — Что в этом конверте? — подозрительно поинтересовался Пенни.
   — Приглашение.
   — Какое еще приглашение?
   — Очень полезное, — задумчиво ответил Чэз, размышляя о том, что с помощью этого конверта можно не только вспомнить прошлое и отомстить, но и, самое главное, выполнить требования доньи Изабеллы.
   — Не понял…
   — Пенни, ты же прекрасно слышал, что сказал этот человек, — отмахнулся Чэз, не отрывая взгляда от конверта. Гм, над горами подул ветер перемен… сухой порывистый ветер, прилетевший из засушливой области в штате Невада. — Это приглашение на бал — на бал, во время которого заключаются браки. Там можно встретить женщину своей мечты и в ту же ночь жениться на ней.
   — И вы собираетесь пойти на бал, о котором говорил этот идиот? — недоверчиво переспросил Пенни.
   — Да, собираюсь. — На лице Чэза появилась холодная решимость человека, которому нечего терять. — И домой я вернусь с женой.
 
   Резиденция Бьюмонтов. Милагра. Коста-Рика
   Шейн смотрела в ночное небо, усыпанное звездами. Полная луна была такой же, какой она ее видела уже много раз, — белой и красивой, Раскрыв ладонь, Шейн снова посмотрела на золотой билетик, доставленный ей сегодня утром со специальным курьером. Он тускло поблескивал под мягким серебряным светом луны. Но для нее он горел ярким пламенем надежды, любви и… давно потерянных мечтаний.
   — Зачем он прислал мне это? — громко спросила она и, естественно, не получила никакого ответа.
   Шейн и не ждала, что ей ответят, да и ответ все равно обманул бы ее ожидания. Она не сомневалась, что этот подарок прислал ей брат.
   Может, она срочно там понадобилась? А может, это шанс, который изменит всю ее жизнь? Но ведь такое уже случилось однажды. Да, ее брак был не таким счастливым, как у Рейфа с Эллой, зато у нее все в порядке с карьерой: она управляет целой компанией по производству кофе с тех пор, как брат уехал отсюда. И она если не счастлива, то вполне довольна своей жизнью. Чего ей еще желать в этой жизни? Чэза Макинтайра! Это имя по-прежнему жило в ее сердце и мыслях, как будто и не было вовсе невероятно долгих лет разлуки. Прошло уже девять лет, а она ничего не знает о нем. Где он? Что с ним? Думает ли он о ней и о том, что между ними произошло? А может, уже забыл обо всем, что было тогда?
   Шейн еще долго стояла под лунным светом, билетик на ее ладони сверкал как нечто драгоценное. Наконец она сжала пальцы и посмотрела на луну.
   — Я сделаю это. Я снова пойду на Бал Золушки, — сказала она себе.
   Может, предстоящий бал станет для нее судьбоносным. Может, это будет ее первый шаг к новой жизни: она наконец окончательно расстанется со своим прошлым и ей незачем будет с сожалением оглядываться назад.

Глава 1

   Моей давно потерянной невесте
 
   Я не знаю, прочтешь ли ты когда-нибудь эти строки, узнаешь ли, как упорно я искал тебя все два месяца, что прошли с той ночи, когда мы встретились на Балу Золушки и поженились. Но я искал тебя. Везде.
   Монтегю ничего не рассказали мне о тебе, даже когда я показал им наше свидетельство о браке. Я разговаривал с Эллой. Похоже, твой брат ее тоже запугал.
   Все выглядит так, словно ты просто исчезла с лица земли. Я уже подумываю нанять частного сыщика, чтобы он нашел тебя, но у меня нет абсолютно никакого представления, где тебя искать. Все, что ты успела рассказать, — это то, что ты живешь на кофейной плантации. Но где? Черт, и почему мне не пришло в голову спросить тебя об этом! Я думал, впереди у нас много времени, чтобы узнать все подробности о жизни друг друга.
   Мои чувства к тебе никогда не исчезнут. Знай это, свет души моей…
   Ты моя жизнь, моя любовь, моя звезда на темном ночном небе. Борись за то, что нас связывает. Вернись ко мне.
   Ты навсегда в моем сердце, любовь моя.
 
   Дом семьи Бьюмонт. Бал Золушки. Невада
   Чэз Макинтайр прислонился к стене, ожидая, когда все приглашенные пройдут вперед. Какого черта он здесь делает? Ведь с этим местом у него связаны самые худшие воспоминания в жизни. И он стоит здесь сейчас как дурак, чтобы встретиться с Рейфом Бьюмонтом снова, пусть и в последний раз. Чэз выругался сквозь зубы. Все эти годы он провел, защищаясь от его периодических нападок. И вот сумасбродное требование надменной старухи сделало невозможное — вернуло его туда, где ему меньше всего хотелось находиться. Гости отошли немного в сторону, и Чэз получил возможность рассмотреть Рейфа — человека, который когда-то весьма успешно играл его жизнью. Удивительно, но прошедшие девять лет нисколько его не изменили. Чэз не мог не вспомнить о Шейн. Изменилась ли она? Скорее всего, да. Когда он видел ее в последний раз, она была семнадцатилетней девушкой-подростком, которой очень хотелось казаться взрослой. Сейчас ей двадцать шесть… Почти двадцать семь. Будет ли она сегодня на балу? Уж не поэтому ли Рейф прислал ему приглашение? Холодное, беспощадное равнодушие завладело им, позволив ему чувствовать себя спокойно и даже раскованно. Шейн ничего для него не значит. Сейчас самое главное достичь поставленной цели. Через несколько минут и до него дошла очередь побеседовать с хозяевами бала. Элла Монтегю стояла рядом с Рейфом. Вернее, Элла Бьюмонт. Фамилию Монтегю она носила, когда они виделись в последний раз. Значит, Рейф нашел себе жену после того, как украл у Чэза его законную супругу. Вот так ирония судьбы! Чэз зло усмехнулся.
   — Макинтайр, — Рейф поздоровался с ним едва заметным кивком.
   — Бьюмонт. — Чэз поймал на себе его настороженный взгляд и заставил себя улыбнуться самой открытой улыбкой, на какую только был способен, и все равно скрыть враждебность ему не удалось. — Приятно встретить тебя здесь.
   — Ты пришел. Я не сомневался в этом.
   — Будь так любезен, расскажи, зачем ты прислал мне приглашение.
   Рейф некоторое время колебался, потом наклонился к нему поближе и, убедившись, что никто из гостей не может их услышать, сказал:
   — Я подумал, что задолжал его тебе.
   — С чего ты взял, что должен мне что-то? — Чэз никак не ожидал, что обычная вежливая фраза прозвучит так агрессивно и вызывающе.
   Напряжение, вдруг появившееся на спокойном лице Рейфа, доказало, что Чэз задел его самолюбие.
   — Ты хочешь, чтобы я признался тебе во всем без обиняков? Хорошо. Да, это я вмешался в ваш брак и погубил твои отношения с сестрой. Удовлетворен?
   Да, сказано честно. Но по какой-то причине Чэза это только разозлило. Он постарался взять себя в руки, понимая, что ему не следует давать волю своему гневу. Если один раз это произойдет, потом уже будет практически невозможно скрыть неприязнь.
   — Ты просто заботился о своей семье. Я могу это понять, — вежливо сказал Чэз. — Я, возможно, поступил бы точно так же, если б узнал, что моя семнадцатилетняя сестра живет с человеком, который старше ее.
   — Вы не жили вместе как любовники. Вы были женаты.
   — Да… Но брак наш не имел юридической силы. — Гнев, с которым так отчаянно боролся Чэз, все равно упорно рвался наружу. Он с ужасом понял, что прошедшие годы нисколько не остудили его ярости. — Ты ведь приложил к этому руку, не так ли?
   — Она была беззащитным ребенком! Шейн проскользнула на бал, когда ее никто не видел, и, естественно, влюбилась в первого же мужчину, который ей улыбнулся. — Чувствовалось, что Рей-фа тоже разбередили тяжелые воспоминания прошлого. — И что, по-твоему, я должен был сделать?
   — Я думал, ты дашь нам шанс.
   — Какой? Когда? — Рейф стал говорить тише, но в его голосе по-прежнему слышались растерянность, боль и… гнев. — Я должен был срочно вернуться в Коста-Рику. И ты ждал, что я оставлю семнадцатилетнюю сестру с человеком, которого знал всего несколько часов?! Ты был тогда вольным ковбоем, без семьи, без крыши над головой, без планов на будущее. А вдруг случилось бы что-нибудь плохое? А если бы ей понадобилась моя помощь?
   — Она была моей женой. Неужели ты и вправду думаешь, что я причинил бы ей вред?
   — Откуда мне было знать? Ты сам сказал мне, что пришел на бал просто из любопытства. У тебя даже не было пригласительного билета. Ты мог оказаться кем угодно. Даже охранники ничего о тебе не знали. Ты был вольным ветром.
   — Я был ковбоем.
   — Который нигде не задерживался дольше чем на один рабочий сезон. И что это была бы за жизнь для молоденькой девушки?
   — Ты не дал мне даже шанса попробовать создать с ней семью. Ты проник в наш номер в гостинице, нокаутировал меня, не дожидаясь объяснений, и забрал мою жену.
   — Я забрал свою сестру!
   Чэз и Рейф грозно смотрели друг на друга. Со стороны они, наверное, выглядели очень забавно. Чэз решил не доводить обсуждение событий девятилетней давности до простых ругательств. Незачем размениваться по мелочам. К тому же на сегодняшний вечер у него были совершенно другие планы.
   — Забудь об этом, Бьюмонт, — примиряюще сказал он. — Сейчас это уже не важно.
   После довольно долгого молчания Рейф согласно кивнул:
   — Вот и хорошо. Я действительно очень ценю то, что ты пришел.
   — Не сомневаюсь, — нетерпеливо отмахнулся Чэз: у него было не так много времени, чтобы тратить его на светские любезности, тем более что они запоздали лет на десять. — А теперь извините меня…
   Не успел он сделать и шага, как Рейф остановил его:
   — Ты ничего не хочешь узнать о ней? Чэз даже не обернулся.
   — Нет.
   — Тогда какого черта ты здесь делаешь?
   — Спокойно, дорогой, — Элла взяла Рейфа за руку. — Держи себя в руках. — Она окликнула Чэза:
   — Если ты пришел сюда не для того, чтобы узнать что-нибудь о Шейн, то зачем тогда?
   «Это уже интересно», — подумал Чэз и обернулся. Он ни секунды не сомневался, что супруги Бьюмонт что-то задумали. Но зачем делать из этого секрет? Не имея возможности проигнорировать этот вопрос, он решил сразить наповал своих оппонентов.
   — Я пришел сюда по той же причине, что и все остальные гости. Я хочу найти себе жену. — Чэз вопросительно поднял бровь. — Надеюсь, вы не возражаете?
   По тому, как напряглось и побледнело лицо Рейфа, было ясно, что у него есть множество возражений на этот счет, но он сдержался.
   — Нет. И я не собираюсь давать тебе инструкции, тем более что ты здесь не в первый раз. Уверен, ты еще помнишь, где тут можно найти еду и все такое прочее.
   — Ты забыл упомянуть о женщинах, — усмехнулся Чэз. — Полагаю, они самая лучшая часть твоей вечеринки. А еда может и подождать.
   — Тебе наверняка не сообщили, что в нынешнем году это бал-маскарад.
   — Спасибо, я в курсе. Только забыл свою маску дома.
   Рейф сделал царственное движение рукой, совсем как донья Изабелла.
   — На столе позади тебя лежат маски. Выбирай. Так властно, надменно… Все и вся на этом балу подчиняется определенным законам. Чэзу до смерти хотелось сказать что-нибудь неприятное своему бывшему родственнику, но он не осмелился. Как бы он ни негодовал, ему нужна была помощь Рейфа, а вернее, ему нужно было то, что мог дать ему только бал у Рейфа. Ему требовалась жена…
   — Благодарю, — выдавил из себя Чэз, потом повернулся к хозяйке бала. — Было приятно снова встретиться. Золушка.
   Надев маску, он направился в зал для танцев. Проклятье, почему он не узнал ничего о Шейн? При воспоминании о ней Чэз почувствовал внутри удивительное тепло.
 
   Шейн стояла на балконе и смотрела на толпу гостей. Она вспоминала свой прежний Бал Золушки. В последнее время она позволяла себе иногда вспоминать прошлое, сожалеть о нем, чтобы тем самым окончательно изжить боль и мечты, которые она подавляла в себе все эти девять лет. Ночь бала постепенно подходила к концу, и Шейн была готова встретиться лицом к лицу с новым днем и больше не оглядывалась назад.
   Она окинула взглядом приглашенных. Ее племянник Донато давно отправился спать, а гости все продолжали прибывать и уезжать. Может, и ей уйти? Слишком уж долго ничего не происходит. Рейф настаивал, чтобы она ни о чем не думала и веселилась, но Шейн чувствовала себя очень неловко, полагая, что только ради нее брат и его жена устроили этот бал. Посмотрев на Рейфа, она нахмурилась. С кем это он разговаривает? Она была готова поклясться, что он чем-то раздражен. Даже больше того: Рейф стоял напряженный как струна, сжимая и разжимая кулаки. Что же могло настолько вывести его из себя? Толпа расступилась, и она увидела, почему он так зол. Чэз Макинтайр стоял рядом с ним. Шейн почувствовала себя так, словно почва уходит у нее из-под ног. Ей казалось, что где-то далеко звонят колокола, а потом Шейн поняла, что это всего-навсего колокольчики на ее маске позванивают оттого, что она дрожит. Она схватилась за перила балкона, чтобы не упасть, и колокольчики тут же замолкли. Господи Боже, разве такое возможно? После стольких лет разлуки ее муж вернулся. Но почему? Почему именно сейчас, когда уже столько воды утекло? Чего он хочет? А может, будет правильнее спросить, кого он хочет? Сраженная этой мыслью, Шейн стояла и смотрела, как он подошел к столику, на котором лежали маски, выбрал одну и направился в зал для танцев. Все это было так неожиданно, что у нее вдруг потемнело в глазах. Наконец-то ее молитвы услышаны! Ее муж вернулся к ней. И все-таки в его поведении было что-то непонятное: он даже не пытался ее найти.
   Впервые за прошедшие девять лет она решилась действовать по велению сердца. Шейн быстро поправила украшенную колокольчиками маску, и они отозвались на движение ее рук мелодичным звоном. Маска закрывала почти все лицо, делая ее неузнаваемой. Она шла, а колокольчики продолжали звенеть. Спускаясь по лестнице, ведущей в зал для танцев, и разглаживая складки на золотистом вечернем платье, Шейн искала в толпе высокого, хорошо сложенного мужчину в смокинге. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она попала в зал. Стоило ей спуститься, как сразу трое гостей подошли к ней, и Шейн пришлось провести какое-то время, беседуя с ними. И вот наконец она оказалась там, куда так спешила. Шейн почти сразу нашла в толпе Чэза: он беззастенчиво рассматривал трех женщин, что беседовали недалеко от него. Одна была изящной блондинкой, вторая гибкой и стройной шатенкой, а третья — знойной брюнеткой.
   Зачем он здесь? — подумала она. Разве не из-за нее? Нет, он не может искать себе жену. А вдруг так оно и есть? Шейн подошла поближе, чтобы лучше видеть, что происходит. Чэз танцевал поочередно со всеми тремя дамами, и она отметила про себя, что он по-прежнему хороший танцор: во всех его движениях чувствовались легкость, уверенность и сила. Неожиданно какой-то мужчина взял ее под локоть:
   — Не желаете ли потанцевать?
   — Нет, благодарю вас.
   — Всего один танец, — мужчина чарующе улыбнулся. — Прошу, не отказывайте мне.
   Шейн заколебалась: в конце концов, ей нетрудно выполнить просьбу незнакомца, кроме того, это даст ей возможность незаметно наблюдать за Чэзом.
   — Хорошо, я согласна.
   — Меня зовут Сазэрленд. Август Сазэрленд, представился незнакомец, легко кружа ее в танце.
   — Очень приятно, мистер Сазэрленд. Меня зовут Шейн.
   — Так вы планируете выйти замуж?
   — Боюсь, что нет.
   Ее собеседник так удивился, что даже на секунду перестал танцевать.
   — Нет?
   — Простите, — извинилась Шейн, — мне следовало сразу сказать вам об этом. Мой брат и его жена — хозяева бала, а я просто наблюдаю.
   — Это вы меня простите. За назойливое приглашение. — Август быстрее закружил ее в вальсе. — Надеюсь, один танец с вами — это не грубое нарушение правил бала.
   — Конечно, нет, — улыбнулась Шейн и посмотрела через его плечо на Чэза.
   Теперь Чэз танцевал с брюнеткой. Она была одета в костюм Клеопатры. Он ее так обтягивал, что было удивительно, как она вообще может двигаться в таком наряде. Наверное, поэтому она буквально висла на Чэзе, и тому приходилось волочить ее по паркету — так медленно она переступала.
   — А если бы вы все-таки хотели выйти замуж, каким должен быть ваш муж?
   Шейн посмотрела на Августа и задумалась: действительно, каким должен быть ее муж? Она перевела взгляд на Чэза.
   — Умным. Уверенным в себе. Заботливым. Честным, — наконец ответила она, думая о том, что Чэз был именно таким человеком, по крайней мере тогда, когда они встретились.
   — Слишком хороший. Слишком нереальный, усмехнулся Сазэрленд.
   «Что это значит? Уж не претендует ли он сам… Нет, конечно», — тут же успокоила себя Шейн, заметив озорные лучики в его глазах.
   — И это еще не все, — улыбнулась она.
   — Разве? Ну-ка расскажите мне, — Сазэрленд заинтересованно приподнял бровь.
   — Мой муж должен быть высоким, широкоплечим, иметь темно-русые волосы и страстные голубые глаза. И еще зуб со щербинкой, а если точнее, то левый резец.
   — Да как же ее заиметь, такую щербинку?
   — Думаю, это вообще невозможно. Собеседник Шейн задумался.
   — Полагаю, это означает, что у нас с вами ничего не получится?
   — Боюсь, что да.
   — Я заметил, что у того мужчины, который танцует позади нас, довольно пылкие голубые глаза.
   — Неужели? — Шейн почувствовала, как краска смущения приливает к ее щекам.
   — Уверен. — Август стал кружить партнершу на месте, чтобы она смогла рассмотреть Чэза. — Не мне судить, но, по-моему, он довольно высок и широкоплеч.
   — Это уже интересно.
   — Да? — пробормотал Сазэрленд. — Жаль, что у него седые пряди в волосах.
   — Они не седые!
   — Неужели?! — удивленно переспросил он. — Значит, я ошибся. Остается только узнать, есть ли у него щербинка…
   Прежде чем Шейн успела хоть что-то возразить, Сазэрленд обратился к Чэзу:
   — Осторожнее! Здесь тоже танцуют. Тот обернулся. Шейн затаила дыхание: на какую-то долю секунды ей показалось, что Чэз узнал ее, что он тоже почувствовал это удивительное волнующее тепло, которое заполнило собою все вокруг. Но он лишь скользнул по ней взглядом и повернулся к Августу:
   — Мы вас не задевали.
   — Эй! Да у вас щербатый зуб! Глаза Чэза грозно сверкнули.
   — И что из этого?!
   — Удивительное совпадение. — Сазэрленд повернулся к Шейн:
   — Не правда ли, дорогая? Темно-русые волосы, голубые глаза, щербинка на зубе… Просто магия какая-то!
   Чэз скрестил руки на груди:
   — Дружище, ты начинаешь меня раздражать. Может, ты уйдешь отсюда, пока щербатые зубы не появились у тебя?
   — Вы правы… Я лучше буду танцевать. — Сазэрленд украдкой подмигнул Шейн, потом обнял Клеопатру за талию и быстро закружил ее в танце.
   Прошла долгая минута, а Шейн не находила, что сказать Чэзу. Даже его пристальный озадаченный взгляд не мог ей в этом помочь. Наконец он сам прервал тягостное молчание: