Лэнгтон Джоанна. Итальянский темперамент

   Сэмми дернул его за штанину.
   — Не буду просить прощения! — Он повторил это еще более вызывающим и капризным тоном.
   — Иди отсюда, — раздраженно огрызнулся Винченцо в сторону мальчика.
   Сэм зло сощурился и надул губы.
   — Ты нехороший дядька!
   — Ты не стоишь того, чтобы быть с тобой хорошим.
   Собрав последние крохи самообладания, Марша выдавила:
   — Джек, уведи Сэмми обратно в шалаш.
   Как только двоюродный брат, который был в два раза выше него, потащил малыша прочь, Сэм разразился диким ревом и начал звать мать. Ногти Марши больно впились в мякоть ладоней: эти вопли разрывали ей сердце.
   — Так о чем ты мне солгала?
   — Как ты меня смог найти?
   — Неважно. Я спросил тебя, о чем ты мне солгала? — нетерпеливо повторил Винченцо.
   Вопли Сэмми затихли в отдалении, и Марша смогла перевести дух. Единственной ее мыслью было избавиться от Винченцо как можно быстрее. Знает ли он, что это дом ее сестры? Вероятно, он даже не знает, что у нее вообще есть сестра, и не стоит ему говорить об этом.
   — Джеральд совсем не мой любовник. Собственно говоря, он здесь только гость. — Марша импровизировала на ходу. — Я живу у друзей.
   — И который из этих друзей твой любовник?
   Марша густо покраснела и опустила голову.
   — Я хочу, чтобы ты уехал, Винченцо.
   — Без тебя я не уеду, — хрипло ответил он. Услышав звук еще одного приближающегося автомобиля, Марша резко повернулась к воротам. Это был «лендровер» Саймона. Сказать, что ее нервы были на самом пределе, означало бы не сказать ничего. Когда она увидела, что Саймон затормозил, а потом, узнав стоящего рядом с ней мужчину, остановился, у нее появилось трусливое желание бросить все и убежать.
   — Пожалуйста, уезжай, — в отчаянии прошептала Марша, услышав, как хлопнула дверца машины.
   — Что, черт побери, вы здесь забыли, Моничелли? — жестко спросил Саймон. Его загорелое лицо побагровело от гнева. Он все еще не мог поверить своим глазам.
   — Винченцо сейчас уезжает, — торопливо ответила Марша.
   — Представь его мне, — негромко и спокойно сказал Винченцо, смерив невысокого плотного блондина взглядом своих потемневших и сузившихся глаз.
   — Форбс… Саймон Форбс, — агрессивно сказал Саймон, становясь возле Марши. — И если вы немедленно не покинете это владение, мне придется подпортить ваш шикарный костюмчик!
   — Вы так полагаете? — Губы Винченцо искривились ледяной усмешкой.
   Враждебность, немедленно возникшая между обоими мужчинами, привела Маршу в отчаяние. Она в ужасе смотрела то на одного, то на другого.
   — Думаю, да, — сказал Саймон. — Вы вырядились, как манекенщик.
   — Сай, пожалуйста… — прошипела Марша, заметив, что во взгляде Винченцо появился довольный блеск. Ей стало ясно, что он явился сюда как раз для того, чтобы вышибить дух из другого мужчины, который, как по своей глупости и беспечности уверяла его она, якобы существует в ее жизни.
   — Я ждал этого дня черт знает сколько времени! — с жаром воскликнул Саймон.
   — Марша уезжает со мной в Лондон. Иди сядь в машину и закрой глаза, дорогая. Это не займет много времени.
   Поскольку не оставалось никакой надежды заставить Винченцо отступить, Марша снова повернулась к Саймону.
   — Все это не имеет к тебе никакого отношения.
   — Никакого отношения ко мне? Четыре года назад он отнял тебя у меня! — гневно закричал на нее Саймон.
   Это не было правдой. Она порвала с ним за год до того, как поступила на работу к Винченцо, но Саймон смотрел на прошлое именно так.
   — И собираюсь сделать это еще раз, — с расстановкой произнес Винченцо.
   — Прекратите это… оба и немедленно! — Марша боялась того, что может последовать дольше. — Вас увидят дети… Вы что, с ума посходили?
   Винченцо напрягся, но почти в тот же момент Саймон бросился на него. Марша не поняла, как все произошло, но Винченцо мгновенно отскочил в сторону и с силой ударил противника в живот. Саймон застонал и упал на землю. Винченцо обошел его и крепко схватил Маршу за руку. Она дрожала всем телом.
   — Пойдем в машину, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Потому что если этот тип очнется, я его об стену разможу!
   — Я не могу… я должна присматривать за детьми!
   — Прокатитесь, Марша. Остыньте немного, — совсем некстати вмешался Джеральд.
   Марша взбунтовалась. К черту всех этих мужчин! — подумала она с яростью.
   — У меня нет ни малейшего намерения уезжать с этим человеком, а если драка продолжится, я остужу кое-кого из садового шланга! — заверила она, обводя всех троих ненавидящим взглядом.
   Но Винченцо просто подхватил ее и бросил, словно тюк, на пассажирское сиденье «феррари». Прежде чем она успела опомниться от неожиданности, он уже сидел рядом с ней.
   — Выпусти меня из машины сию же секунду!
   — Ты сама во всем виновата, поэтому заслужила все, что получила, — отрубил он.
   Марша в отчаянии попыталась выбраться из машины, но дверь была закрыта. Заехав под прикрытие растущих возле ворот кустов, Винченцо остановился и, повернувшись к ней, прожег ее насквозь своим черным взором.
   — Ты давно знакома с Форбсом? — грубо спросил он.
   — Не твое дело…
   Протянув длинную руку, Винченцо запустил пальцы в копну ее растрепавшихся золотистых волос, не давая ей уклониться. От него исходила такая дикая свирепость, что у нее перехватило дыхание.
   — Не смей так разговаривать со мной, — предупредил он ее срывающимся голосом. — Я на пределе, и ты пожалеешь, если я не сдержусь.
   — Ты не имел никакого права приезжать сюда, — сказала она, задыхаясь и пытаясь справится со своим возбуждением.
   — А почему нет? — Он провел большим пальцем по контуру ее подрагивающей нижней губы, и тело Марши ответило на это лихорадочной дрожью.
   — Хорошо, я принимаю твой вызов. Давай, выкладывай все, что у тебя есть против меня, — сказала она, запинаясь.
   — Нет. Это конфиденциальная информация, и она находится в безопасном месте, — отрезал он.
   — Тогда передай ее властям, — посоветовала Марша. — Пусть мне будет еще хуже…
   — А может быть, сделать как лучше? — Нагнувшись к ней, он нежно провел большим пальцем по ее щеке.
   Марша услышала лихорадочный стук своего сердца. Ее охватило непреодолимое томление, все тело отяжелело. Она судорожно вздохнула, чувствуя внезапное неистовство, переходящее в напряженное сексуальное ожидание. Утонув в его завораживающих темных глазах. Марша поняла, что не может справиться с собой. Непреодолимое желание прикоснуться к нему причиняло ей боль, настоящую физическую боль, но противиться ему было невозможно.
   — Это не обязательно даже будет лучшее, на что я способен, — низким голосом прошептал Винченцо. Густые ресницы, затеняющие его глаза, делали его взгляд еще более чувственным. — Единственная вещь, которую я от тебя всегда получал, было откровенное… Да о чем я говорю? С этим ведь ты справиться не можешь. А я могу…
   — Ты так думаешь? — Марша была сейчас словно в другом мире, мире чувств, а не мыслей. Поднявшись словно автомат, ее рука стыдливо скользнула по его гладкому, чисто выбритому подбородку. Кончики ее пальцев пробежали по высоким скулам. Раздувшиеся ноздри уловили дразнящий запах — аромат мужчины. Эти прикосновения только возбудили чувственный голод, который Марша всегда испытывала рядом с Винченцо.
   Прежде чем она с большой неохотой решилась оторвать руку, Винченцо опустил голову и поймал губами ее пальцы. От вспышки непереносимого возбуждения она даже прикрыла глаза, а он начал их сосать — сначала один, потом другой. Дыхание Марши участилось, в горле пересохло, и по всему ее лихорадочно дрожащему телу словно разлилась огненная лава.
   — Винченцо… — Она прильнула к нему, страстно желая быть как можно ближе.
   Его рука сжалась, больно защемив волосы, это заставило Маршу открыть глаза.
   — Боже мой! Как я хочу тебя! — пробормотал он с первобытной страстью, потрясшей ее до глубины души. — Но потом ты будешь делать то же самое с этим Форбсом. Мне кажется, что это так. В конце концов, он похож на человека, способного предложить тебе выйти за него замуж. Неудивительно, что ты не хотела, чтобы я нашел тебя.
   — Это совсем не так… — Самая простая мысль сейчас требовала от нее непосильного напряжения. Все тело изнывало от желания, такого невыносимого, что оно не оставляло места больше ни для чего иного.
   — Связь со мной или брак с ним, выбирай… — растягивая слова, насмешливо произнес Винченцо.
   — Саймон мне не любовник…
   — Всего лишь пока кандидат на место в твоей постели? — грубо рассмеялся Винченцо, и на его лице появилась циничная, презрительная ухмылка. — И много еще их у тебя? Ты завралась, моя милая крошка. Старый Шульц и твоя скромная работенка, где, не вмешайся я, у тебя, без сомнения, все шло бы как по маслу. И тут тоже… Кстати, это его дом?
   Это напоминание взбесило Маршу. Как она могла, хотя бы даже на мгновение, забыть, что он о ней думает? И все же она забыла, забыла так основательно, что могла бы заняться с ним любовью прямо здесь, в машине. По всему телу пробежали мурашки от стыда за такую неспособность противостоять жгучему желанию, которое Винченцо возбуждал у нее, когда только хотел.
   — Нет.
   — Может быть, он просто пока недостаточно состоятелен для тебя — какой-нибудь агент по страховке газовых плит? А кто владелец этого дома?
   — Я тебе не скажу. — Внезапно почувствовав холод, она сжалась в комочек, смутно понимая, что все это — не более чем следствие перенесенного потрясения.
   — Я могу это узнать. И ты это отлично знаешь.
   — Пожалуйста, оставь меня в покое, — неожиданно взмолилась Марша. — Уезжай и забудь, что ты когда-то знал меня.
   — Я сделаю это только после того, как ты проведешь достаточно времени в моей постели, — твердо выговаривая каждое слово, заявил Винченцо.
   — Этого не будет.
   — Но ты так хочешь меня, что ничего не сможешь с собой поделать.
   — Я совсем не такая, как ты считаешь, — напряженно прошептала она. — Не понимаю, за что ты меня так ненавидишь?
   — Когда-нибудь, когда у меня будет особенно плохое настроение, я, может быть, и скажу это тебе. — После этих слов его лицо словно окаменело.
   Внезапно он присвистнул, завел машину и начал разворачиваться.
   — Куда ты собрался? — похолодев от ужаса, спросила она.
   — Ты так страстно желала, чтобы я убрался оттуда, что мне захотелось узнать почему!
   — Нет! — воскликнула Марша срывающимся голосом.
   Винченцо угрюмо поглядел на нее.
   — Ты сама накликала все это на себя, моя дорогая. Оба твоих мира вот-вот столкнутся!
   — Это дом Джеральда! — сбиваясь, начала объяснять Марша. — Джеральда Форбса. Саймон-его сын…
   — Помнится, ты сказала мне, что Джеральд здесь тоже гость. Ты что, патологическая лгунья? — Винченцо устремил на нее гневный взор.
   — На этот раз я не лгу. Просто не хочу еще одного скандала.
   — А может быть, ты просто боишься, что Форбс-младший узнает кое-что о тебе? — неприязненным тоном спросил он.
   — Не смей возвращаться!
   На губах Винченцо появилась оскорбительная усмешка.
   — И чем ты готова за это заплатить?
   Она вся вспыхнула.
   — Нет…
   Очень медленно он провел своим длинным указательным пальцем по стройному бедру Марши. В его жгучем взгляде читался вызов. Винченцо уже не улыбался. Его мужественное лицо напряглось, глаза загорелись. Положив одну руку на ее колено, он снова потянулся к ней и без всяких церемоний поцеловал ее так крепко, что ей даже стало немного больно.
   В ответ Маршу охватило дикое возбуждение. Его язык проник внутрь ее рта, пробуя, с неприкрытой чувственностью имитируя полную близость. Марше казалось, что она улетает куда-то. С силой впившись пальцами в его плечо, она притянула его ближе. Ей хотелось большего, гораздо большего-первобытная страсть, которую излучал он, была заразительна.
   Винченцо напрягся, на мгновение подался назад, но тут инстинктивно, как бы заманивая, ее язык слегка коснулся кончика его языка и со стоном нескрываемого уже желания он вновь, как голодный, набросился на ее покрасневшие и набухшие губы. Внезапно Марша почувствовала, что уже лежит, а не сидит. Рука, шарящая по ее бедру, убирала со своего пути подол платья.
   Внезапно Винченцо замер и оторвал от нее свои губы. И тут она услышала какой-то шум. Кто-то стучал в окно и кричал. Марша с трудом разлепила отяжелевшие веки. Даже сигнал пожарной тревоги не привел бы ее сейчас в сознание. Тело как будто находилось в другом измерении, голова была абсолютно пустой.
   Винченцо сдавленно выругался по-итальянски и одним рывком отбросил обмякшее тело Марши от себя.
   — Господи Иисусе… ты заставляешь меня совершать безумные поступки! — осуждающе произнес он, торопливо усаживаясь на свое сиденье.
   Марша неуклюже копошилась, пытаясь одернуть подол. Это она-то заставляет его совершать безумные поступки? Вот так всегда, подумала она с горечью, и только теперь заметила красный автомобиль, припаркованный возле ворот и, очевидно, второпях брошенный…
   Автомобиль ее сестры. По спине Марши пробежала холодная дрожь.
   Пока Винченцо, на которого, очевидно, подействовала сама неожиданность ситуации, непонятно зачем опускал стекло со своей стороны, хотя мог просто-напросто выехать на дорогу, она постаралась отодвинуться подальше и спрятаться за него. Кабину заполнил дрожащий от возмущения голос Айрис. Маршу охватила паника.
   — Вы, бесстыжие твари! — громко визжала Айрис. — Как вы смели вести себя подобным образом у ворот моего дома? Это просто гнусно!

5

   Обезумев от ужаса, желая только одного — исчезнуть незамеченной, Марша отчаянно прошептала Винченцо:
   — Ради всего святого, поскорее уезжай отсюда!
   — О Боже мой! — внезапно завопила Айрис, заглянув в машину, и ошеломленно уставилась на Маршу, потом перевела взгляд на Винченцо. — Вон из его машины! — выпалила она.
   — На первый взгляд сходство просто поразительное, но все же есть разница. Это твоя сестра? — хладнокровно спросил Винченцо. Только усилившийся акцент выдал, что он вовсе не так спокоен, как хотел казаться.
   — Ты слышишь меня. Марша? — визг Айрис достиг самой высокой ноты. — Вон из его машины!
   — Мы с ней двойняшки, — буркнула уничтоженная Марша.
   — Ну, по крайней мере, мне досталась лучшая из двух, — меланхолично прокомментировал Винченцо.
   — Это кого, черт побери, ты считаешь худшей из нас?! — завопила Айрис, колотя кулаком по ветровому стеклу.
   Сохраняя удивительное спокойствие, Винченцо вновь развернул машину и въехал обратно во двор.
   — Значит, твоя сестра тоже живет здесь. Интересно.
   — Она замужем за другим сыном Джеральда.
   — А почему она словно спятила при виде меня? — поинтересовался Винченцо.
   — Действительно, будет лучше всего, если ты высадишь меня здесь и уедешь, — дрожащим голосом проговорила Марша, в то время как автомобиль Айрис проследовал за ними и остановился рядом. Она с облегчением увидела, что машины Саймона нигде не видно. Он, должно быть, уехал по другой дороге.
   — Я ни за что на свете не согласился бы упустить такую возможность. Это похоже на приключение в сельском отеле. — Винченцо, точно зачарованный, смотрел, как Айрис, вылетев из своей машины, как сумасшедшая проскочила мимо «феррари», — Она симпатичная, но далеко не так красива, как ты. Она тебе завидует?
   — Совсем нет.
   Едва Айрис исчезла в дверях, Марша, с трудом передвигая непослушные ноги, кое-как выползла из машины.
   — Уезжай, пожалуйста! — взмолилась она без малейшей надежды на то, что он послушается.
   И верно, Винченцо вылез из машины и подчеркнуто решительно захлопнул за собой дверцу. Потом поправил галстук и пригладил растрепанные ее пальцами волосы.
   — Ты, случайно, не замужем за Саймоном Форбсом, а? — неожиданно спросил он.
   — Конечно же нет!
   — Конечно? — Вйнченцо язвительно рассмеялся. — Когда дело касается тебя, дорогая, меня уже ничто не может удивить!
   Подумав о Сэмми, Марша понадеялась на то, что он запомнит свои слова. За последний час она как будто прожила несколько жизней.
   — Может быть, мы войдем в дом? — спокойно спросил Винченцо.
   — Лучше будет, если ты уедешь.
   — И упущу такую прекрасную возможность познакомиться с твоей семьей? — издевательски растягивая слова, сказал он, услышав, как в доме истерически кричит на кого-то Айрис. Винченцо подмигнул.
   — Не мешало бы окатить ее холодной водой.
   — Она ненавидит тебя. А чего ты ждал? Моя семья знает, в чем ты меня обвинил! И почему я снова оказалась без работы! — бросила
   Невинность, — пробормотал ничуть не удивленный Винченцо. — Думаю, что ты отлично справилась с ролью мученицы. Смотри только не переиграй.
   — Почему бы тебе все-таки не убраться отсюда? — внезапно потребовала она, повышая голос.
   — Может быть, и тебе тоже? — тяжко произнес ему в лицо Марша.
   — Оскорбленная за ее спиной
   Другой голос.
   Марша обернулась. В дверях стоял Ричард. По его рабочей одежде было видно, что он только что косил траву.
   — Что за содом тут творится? Сай чуть было не столкнулся на задней дороге с трактором, Айрис едва не сломала письменный стол, пытаясь достать из ящика старый отцовский пистолет… Что случилось?
   — Думаю, вы сами скоро все поймете, — отчеканил Винченцо.
   Ричард внимательно посмотрел на него, потом нахмурился и запустил пальцы в свою потемневшую от пота белокурую шевелюру. Он посмотрел на Маршу, затем перевел взгляд на Винченцо и тяжело вздохнул.
   — Кажется, я догадался, в чем тут дело. Я Ричард Форбс, зять Марши, мистер Моничелли.
   — Не смей сюсюкать с ним, Ричард! — завопила появившаяся в дверях Айрис. — Скажи, чтобы он убирался!
   — Айрис. — Ричард был сконфужен поведением жены. — Веди себя прилично…
   — Прилично? С этим стервецом, который разрушил жизнь моей сестры? — еще громче заверещала Айрис. — Он принес нашей семье только одно горе…
   — Не надо больше… пожалуйста, — торопливо прервала ее Марша.
   — Если бы не ты, Саймон женился бы на Марше! — Айрис не собиралась угомониться. Она смотрела на Вйнченцо пылающими ненавистью глазами. — Сай был даже согласен усыновить твоего ребенка, но Марша с ее идиотской гордостью отказала ему. И вот теперь, как раз тогда, когда у них наконец что-то начало клеиться, снова появляешься ты!
   Не обращая больше ни на кого внимания, Марша повернулась и зашагала прочь от дома, гордо выпрямив спину. Но ее душа разрывалась от боли. Позади себя она услышала возглас Винченцо.
   — Моего ребенка! — В его голосе звучало явное недоверие.
   Слишком поздно сообразив, что она наделала, Айрис разразилась слезами. Марша присела на скамейку у южной стены дома. Даже жар полуденного солнца не мог справиться с внутренним холодом, который, казалось, пронизывал ее до самых костей. Я могла бы сказать ему об этом сама, подумала Марша, сжимая руки перед грудью. Нет, тут же решила она, все равно не призналась бы в этом, даже под пыткой. После того, что Винченцо заставил ее вытерпеть четыре года назад, она скорее бы откусила себе язык, чем позволила, чтобы он узнал о ребенке, который родился у нее через девять месяцев после того страшного дня.
   На нее упала тень. Что-то загородило от нее солнце.
   — Скажи мне, что это не правда, — горячо потребовал Винченцо.
   Марша сосредоточенно разглядывала гравий на дорожке, из последних сил удерживая готовые политься из глаз слезы.
   — Я же предупреждала, чтобы ты держался от меня подальше…
   — Зная, что я все равно не отстану! Я не верю, что этот ребенок от меня…
   — Тогда в чем дело? Садись в машину и уезжай, — устало проговорила Марша. Глаза ее больно щипало. — Это мое единственное желание.
   — Но это же невозможное, — пытался убедить себя Винченцо.
   — Хотела бы я, чтобы это так и было. — Марша опять лгала ему. Со дня своего появления на свет Сэмми стал ее единственной отрадой в жизни.
   — Там было трое детей, — начал Винченцо без всякого выражения.
   Двое белокурых, один черноволосый… и «отвратительный». Марша была на грани истерики, она ждала, когда он наконец все поймет. За какие-то несчастные пять минут Сэмми ухитрился продемонстрировать все свои недостатки — упрямство, вспыльчивость, грубость.
   — Это тот зубастый и бранчливый зверек? — не совсем уверенно предположил Винченцо.
   Воцарилось молчание. Он никак не хотел этому верить.
   — Ты хочешь сказать, что этот грязный маленький свиненок — мой сын? — с неожиданной яростью набросился на нее Винченцо. Он больно вцепился в плечо Марши и начал с силой трясти молодую женщину. — Я тебя спрашиваю! — рявкнул он и тряхнул еще сильнее, так, что у нее растрепались волосы.
   — Но на самом-то деле ответ тебе не нужен, не так ли?! — взорвалась она.
   Он грубо отшвырнул ее от себя и отошел было на пару шагов, но тут же повернул назад.
   — По-моему, он слишком мал, чтобы быть моим…
   — В ноябре ему стукнет четыре. Просто он невелик ростом для своих лет.
   В прищуренных глазах Винченцо внезапно появилось злобное выражение.
   — Настоящий цыганенок… выглядит как маленький бродяжка.
   Марша была совершенно сбита с толку подобным обвинением.
   — Бродяжка?
   — Матерь Божья… если ты говоришь правду и этот ребенок мой… — выразительный рот Винченцо сжался в узкую щель, — …то кто, черт побери, тогда присматривает за ним, пока ты работаешь в Лондоне?
   — Моя сестра…
   — Эта крикливая гарпия? — оскорбительным тоном сказал Винченцо.
   Услышав такой незаслуженный отзыв, Марша остолбенела от обиды.
   — Айрис любит Сэмми!
   — Но она ненавидит меня! — выкрикнул Винченцо и в приступе дикой ярости с силой рассек воздух рукой. — Если этот мальчонка мой…
   — Прекратишь ли ты это когда-нибудь? — прервала его Марша, болезненно поморщившись. — Он твой! Но никто тебя сюда не тянул и не вешал тебе его на шею! Ты приехал сам и отказался уезжать. И если бы Айрис не потеряла голову, ты до сих пор и понятия бы…
   — Но почему? Почему, когда ты забеременела, ты не обратилась ко мне? — Винченцо угрожающе наступал на нее. — Почему я узнаю об этом только случайно?
   Марша гордо вскинула голову и постаралась сдержать дрожь в голосе.
   — Мне кажется, это очевидно. Я просто не хотела, чтобы ты об этом знал. Не желала зависеть от тебя. Собственно говоря, я вообще не хочу иметь с тобой никаких дел. Не хочу тебя даже видеть! После того, как ты со мной обошелся, я не должна тебе ничего!
   — А как насчет того, что ты должна мне ребенка? — жестко спросил Винченцо. Он увидел, как застыло ее изумленное лицо, и грубо рассмеялся. — Нет, о нем ты не думала. Или думала не слишком-то часто…
   — Как ты смеешь так говорить?
   — А что я еще могу тебе сказать? Я видел грязного, невоспитанного мальчишку, который кусается и дерзит взрослым, да еще не по годам скверно бранится. Что же, ты считаешь, что это хорошо характеризует тебя как мать?
   — Ты видел его всего несколько минут. Ты его совсем не знаешь, — кинулась Марша на защиту сына. — Конечно, он сорванец, но его хорошо воспитывают, каждый день моют и, кроме одного выражения, он не знает никаких плохих слов…
   — Извини за то, что я не в слишком большом восторге от собственного отпрыска. — Винченцо посмотрел на Маршу с осуждением. — Так, значит, Сэмми и есть та неприятность, на которую я наткнулся бы в крайнем случае? Зачем ты произвела его на свет? Может быть, хотела использовать его как защиту в случае обвинения с моей стороны? Не так ли? В конце концов, он не слишком обременял тебя. Ты просто подкинула его сюда и продолжала жить, как тебе нравится!
   Безумный взгляд побелевшей как смерть Марши в ужасе остановился на его искаженном гневном лице.
   — Все было совсем не так. Я оставила его здесь, потому что не могла позволить себе снять приличное жилье и знала, что в этом доме, в моей семье он в безопасности и за ним хорошо присматривают…
   — И где он сейчас? — Театральным жестом Винченцо раскинул руки и огляделся вокруг. — Ты даже не знаешь этого, правда? А может быть, он уже угодил под какую-нибудь машину?
   — Он никогда не выходит на дорогу! — Mapша трясущейся рукой потерла горячий лоб, не понимая, за что она заслужила весь этот кошмар. Она ожидала от Винченцо любой выходки, но только не такого потока грязи.
   — Он растет без присмотра, как трава… мой ребенок, мой сын, о котором, по твоему мнению, я даже не имел права знать? Да кто ты, черт побери, такая, чтобы принимать подобные решения? — Винченцо трясся от бешеной ярости.
   Бледнея от страха. Марша пролепетала:
   — Ты поступил со мной так…
   — Как ты этого заслуживала! — оборвал ее Винченцо, прежде чем она успела закончить свою фразу. — Но после той ночи я пытался увидеться с тобой снова, боялся, что мое безответственное поведение может иметь последствия.
   Потрясенная этим напоминанием, Марша отвернулась.
   — Но когда не смог тебя найти, то обозвал себя дураком за то, что вообразил себе, будто ты могла пойти на такой риск. Я счел, что ты, перед тем как залезть в мою постель, приняла нужные меры, — признался он неожиданно холодным тоном. Его гнев куда-то пропал, он снова взял себя в руки. — Мне даже в голову не приходило, что ты могла скрыть это от меня. Хотя, в конце концов, зачем тебе нужно было это делать? В деньгах на его содержание ты не нуждалась и прекрасно понимала, что твоя семья возьмет на себя всю ответственность и предоставит тебе свободу…