Ленский Евгений. Рай-на-задворках

   Когда на площади открылся люк в подземелье, меня охватил страх. Люди уже забыли это чувство. Я падал на вертоплане в ущелье Джок-Суу. падал долго и только у самой земли успел запустить винт. Было страшновато, но по-настоящему бояться было некогда, хватало хлопот с двигателем. И на Лане-11, во время неожиданного извержения грязевого вулкана, тоже больше заботило, успеет или не успеет спасательный бот. Но когда я увидел ярко освещенную белую лестницу, достаточно широкую, чтобы проехал мой "Тигр"...
   Там, внизу, таилось неведомое, грозное, опасность, перед которой может быть бессильна даже боевая машина. Единственное объяснение тому, что я не сообщил о находке, - уверенность, что только сам должен спуститься по этой лестнице и там, внизу, что-то узнать. Что?.. Последние полчаса перед выездом прошли просто чертовски скверно. Отлично сознаю, я был обязан доложить обо всем или хотя бы посоветоваться со Стен. Именно со Стен!.. Если молодой и здоровый космомеханик, чемпион Академии по подводным гонкам, выдержавший все психотесты по категории 1, пугается белой лестницы. - это дело психолога. В первые дни старта Стен часто расспрашивала меня о самочувствии, просто беседовала о том, о сем. Но сейчас я уверен в праве самому разобраться в этой чертовщине! А что если здесь остались живые? Может быть, в ином качестве, в виде электромагнитных полей или психополя, недавно открытого на Земле? А что если они вступили со мной в контакт и управляют мной как машиной? Много я тогда смогу сделать своим "Тигром"... Нет, я командир боевых машин исследовательского космолета "Алена", я выполняю свой долг.
   Анализаторы успокаивающе помаргивают зеленым. Сегодня Город еще пустыннее. В эфире шорох атмосферных помех: волна "Алены" заблокирована, там уже наверняка меня ищут. Комаров бесится, Чандр мычит в бороду... Ничего, я принесу результат, а потом пусть наказывают. Главное - уйти в подземелье до того, как они запустят зонд. Иначе через час здесь будет половина экипажа во главе с координатором. Я обязан проникнуть сюда первым.
   "Тигр" соскальзывает на один пролет вниз и замирает. Ширину лестницы я переоценил. Машина только-только не цепляется силовыми колпаками за стены, и мне приходится покидать ее через нижний люк. Если что-нибудь случится, я постараюсь успеть надиктовать свое завещание конструкторам Луандского завода поисковой техники - хотя бы раз в год вытаскивать полевой генератор через нижний люк. А надзор за этим поручу отделу разведки Совета космонавтики. Особенно авторам 35-го пункта Полевого устава: "В машине, находящейся под силовым колпаком, полевой генератор вынимается через нижний люк". Вынимается!..
   К счастью, на "Алене" собрались сплошь оптимисты, не верящие в плохое. Анализатор засек поисковый луч зонда, когда "Тигр" опустился еще на три пролета. Включаю генератор. Счастливо, ребята, ждите меня у собора!
   Рай-на-задворках. ДОЛИНА ЭДЕМ
   Именно для таких неслыханных на космофлоте ситуаций и придумана должность главного координатора. Мрачная морщина на лбу Стаса Комарова не разгладилась, а стала еще глубже. Комарова терзало упущенное время - у Арно оказался час форы, и все по его, Станислава, вине. Вечером Комаров несколько раз заходил в каюту Арно, но хозяина не застал, а разыскивать механика по кораблю - дело бесполезное. Только механик знает все закутки и закоулки машинной части, все самоуправляющиеся двери, люки и переборки. Среди космолетчиков ходила байка о исчезнувшем младшем механике-стажере в рейсе то ли на Коулдер, то ли на Ворму. После долгих поисков его сочли провалившимся в шахту главного двигателя и символически похоронили по возвращении. А через год, невероятно худой, обросший и оборванный, он появился из кухонного люка для отходов, до смерти перепугав судовых поваров. Говорят, главный повар запустил в высунувшуюся из люка голову кастрюлей и ворвался к капитану с воплем: "Я всегда говорил, что готовить на корабле должны машины!" Оказалось, стажера захлопнуло в крохотном отсеке, примыкавшем к трубе, по которой остатки с кухни поступали в устройство, готовящее компост для оранжереи. Стажер сумел пряжкой ремня отковырять лючок и сносно питаться, пока ему не удалось проделать той же пряжкой в толстом специальном пластике дыру и пролезть по трубе более пятидесяти метров.
   Попав на космолет, Станислав не поленился отыскать этот отсек - он действительно существовал.
   Но механик - не стажер, и утром, обнаружив, что Арно нет, Комаров поднял тревогу. Через десять минут ему доложили об отсутствии "Тигра" и об исчезновении скафандра особой защиты. Станислав распалил себя до такой степени, что уже всерьез подумывал приспособить куда-нибудь решетки и сделать тюремную камеру; но тут появились Чандр и Варнис. В отличие от Чандра, индийца по происхождению и северянина по характеру, Варнис имел внешность прибалта и вулканический южный темперамент. Он не говорил, а тараторил, не двигался, а метался. Шутили, что первую ученую степень он получил, потому что оппоненты не успевали понять его ответов на их вопросы, а вторую - загипнотизировав ученый совет стремительными перемещениями перед демонстрационной доской. Варнис был среднего роста и телосложения, но через несколько минут разговора начинало казаться, что руки и ноги у него вдвое длиннее положенного. Комаров только удивлялся, как Варнис мог себя смирять и садиться за стол, - сто публикаций, среди которых учебник космической психологии.
   Варнис и Чандр не вошли, а ворвались, причем Чандр на полшага впереди. С первых же их слов Комаров понял: ему остается только добровольно сложить с себя полномочия координатора и капитана, а в первом же земном порту попроситься в операторы уличных уборочных машин, причем по возможности туда, где не встречаются пешеходы. Ведь Арно с ним первым поделился воспоминаниями об отце! Наслушавшись баек о бывших асах-косморазведчиках, он не придал значения словам механика. А ведь должен был!
   В изложении Варниса версия выглядела так. Планета не была такой безопасной, какой казалась. На ней существовали некие факторы, вызывающие психические расстройства. Факторы сохранялись в организме длительное время и передавались по наследству, хотя. в полной мере действовали только на родной планете. Это объясняет странности Арно-отца. У него, как у косморазведчика, было сильно чутье на опасность. Именно поэтому он не хотел детей, именно это объясняет его отношения с сыном. И не зря Петр Арно боялся! Чтото, дремлющее на Земле, пробудилось в его сыне здесь. Даже больше. Он, Варнис, подозревает, что именно этот неизвестный фактор повинен в массовой гибели жителей планеты! Во всяком случае, связь между попыткой замолчать открытие "Рая", жизнью Арно-старшего на Земле, его нежеланием, чтобы сын летел сюда, и поступком Сержа вырисовывалась определенно. Через психотесты авантюристу в космос не прорваться, а он, Варнис, действительный член Академии Космоса, лично принимал участие в отборе экипажа! При этом Варнис горделиво выпятил грудь и на секунду замолк, дав возможность высказаться и Чандру. До этого биолог только вздергивал брови и терзал бороду так, словно хотел ее оторвать. Из промежутка между носом и грудью, скрытой под буйной растительностью, вылетало какое-то бурчание, но все покрывалось скороговоркой Варниса.
   Чандр был несогласен с Варнисом по многим пунктам. Поведение Сержа Арно до этого случая не содержало особых отклонений от нормы. Если неизвестно, откуда ожидать опасность, нужно подмечать все необычное, не так ли? Он, Чандр, категорически отвергает мысли о вирусах, микробах и тому подобном, опираясь на тщательное исследование планеты в целом и учитывая меры защиты в частности.
   Вместе с тем, он и группа биологов, им возглавляемых, пришли к выводам о серьезных нарушениях генетических структур местных жителей, происшедших за несколько поколений до гибели населения планеты. Хотя им не удалось установить, каким фактором или факторами это вызвано, в качестве рабочей гипотезы можно принять отсутствие этого фактора сейчас, но возможное его наличие во время прилета Петра Арно, не имевшего таких мер защиты, которые возможны сейчас. Лично он, Чандр, и руководимая им группа биологов считают вероятным генетическое поражение организма Сержа Арно, поскольку именно генетические поражения могут проявляться на определенных стадиях жизни и совершенно не выявляться ранее.
   Все это Станислав понимал с пятого на десятое, поскольку Чандр, кроме нечеткой дикции и загадочных терминов, употреблял то латынь, то хинди. Варнис на удивление кротко выслушал тираду биолога, но на последних словах с воплем: "Чушь!" выскочил из комнаты. Вернулся он с портретом Петра Арно и набросился на Чандра с такой экспрессией, словно хотел стукнуть им Чандра по голове.
   Все это чушь, кричал он. Причем чушь собачья. Внешне генетические поражения, отмеченные уважаемым Чандром и его уважаемой бандой, выражаются в необычном сходстве нескольких поколений родственников. Если Петр Арно подцепил эту болезнь, то Петр Арно должен быть похож на Сержа, или, скорее, Серж на него. Но достаточно посмотреть на стереопортрет этого длиннолицего, длинноносого и черноволосого человека и сравнить с румяным блондином - механиком, как сразу станет ясно, что механик удался, как говорится "ни в мать, ни в отца, а в пролетного молодца!", что Варнис подтверждает, поскольку хорошо знал мать механика. Методы же психотестов безупречны.
   Чандр с удовольствием подставлял лицо струям воздуха от портрета, которым все это время размахивал Варнис, и бурчал, что сходство может оказаться и необязательным фактором. Станислав воспользовался совпавшим у обоих ученых вздохом и прервал дискуссию:
   - Зонд сообщил, что следы "Тигра" обрываются на площади у собора, но "Тигра" там нет.
   - Что значит "нет"? - перестал размахивать портретом Варнис. Улетел в космос?
   - Скорее, провалился под землю. Посередине площади образовался провал, ранее не отмеченный.
   - Это какой же должен быть провал, чтобы "Тигр" не смог вылезти или хотя бы дать знать о себе? - усомнился Варнис. - На испытаниях он по стенке выходил из Большого Каньона и связывался со спутником со дна Марианской впадины.
   - Все возможно, - заметил Чандр, - если того захочет водитель.
   Три боевые машины под главенством Комарова выскочили на площадь. Лестница мирно сияла белым светом, но вход оказался перекрыт силовым полем. За его невидимой стеной мирно поблескивал стандартный полевой генератор. Теоретически батарей хватало на сорок суток. Оставив у входа две машины, Станислав помчался обратно. На этот раз "мозговой штурм" объявил он.
   Дорога.
   2191 год Откровения. За 11 лет до Свершения. ОРТА
   Совет, созванный Муком, закончился необычно быстро. Ведущие покорно выслушали лаконичные и непререкаемые приказы. Следствием этого была целая цепь действий. В частности, остановка и спешное переоборудование шести заводов в разных частях Грассы, начавшееся одновременно во всех городах строительство зданий неизвестного назначения и ряд других мероприятий.
   Дорога.
   2191 год Откровения. За 11 лет до Свершения. РЕАНДА
   День прошел как обычно. Правда, кон Аман не показался неофитам, но это бывало и прежде. Вечером Учитель долго совещался с генеральным Смотрителем Дороги коном Мортом, а на утро во все концы Грассы отправились служители храма. И в тот же день и далее каждый день во всех храмах Учения, от крупных городов до крохотных поселений, Учителя начали отбор самых преданных и самых фанатичных Идущих.
   Часть II
   Дорога.
   2204 год Откровения. 1 год Свершения. ОРТА
   Торжественная мелодия "Плача" с утра гремела над площадью у Дворца Совета. Со всех концов Города сюда стягивались жители столицы. На площади уже скопились десятки тысяч грассиан, но все новые и новые толпы выходили из прилегающих улиц и переулков. Многие стояли на площади с рассвета. По старой полузабытой традиции наиболее важные решения Совета объявлялись с балкона Дворца. Во всех домах Грассы стояли информеры, и Ведущий мог обратиться непосредственно к каждому, но было в этой отживающей традиции что-то, что не позволяло ей уйти совсем.
   Кон Ропур наблюдал за толпой в щелку портьеры, и по спине его пробегал озноб. Главный Ведущий все же решился! В этом была немалая заслуга Ропура, его бесила осторожность кона Мука, подготавливавшего переход методично, медленно и осторожно. В Совете царили разброд и шатания. Кон Аман с гвардией Идущих вырастал в серьезную опасность. Он усиленно вовлекал в свои ряды новых и новых фанатиков. Чем дольше молчал Совет, тем больше грассиане прислушивались к Учителю. Все чаще и сильнее обрушивался он на науку. Стройные ряды неофитов с "посохами Болла" и знаком Дороги - двумя параллельными прямыми на рукавах маршировали из города в город. Мрачным ужасом веяло от вида одинаковых рядов с неразличимыми лицами, глухо гудящих "Песнь неофита":
   Ни страшному черному Руку,
   Ни страшному черному змею
   Не спрятать навеки Свершенья,
   Не спрятать, не спрятать навек!
   И если вдруг сдвинутся скалы,
   И если не станет Дороги,
   Мы снова Дорогу проложим
   По нашим, по нашим телам!
   Кон Мук один не чувствовал угрозы. Он был неутомим. По всей Грассе вырастали научные центры, во главе которых вставали сотрудники из бывшей группы Мала. Среди народа ползли слухи один страшнее другого, и новые сотни вливались в ряды неофитов. Кон Ропур упорно твердил о необходимости объявить, наконец, Грассе близкое Свершение, но Ведущие были напуганы. Многие столетия Грасса жила Дорогой, многие столетия Свершение мыслилось далекой мечтой... Только он, кон Ропур, и главный Ведущий бестрепетно смотрели в грядущее, но и они разошлись в понимании очередности неотложных задач. Воля и энергия кона Мука полностью подавили Совет. Главный Ведущий объявил, что откроет грассианам все, только когда планета будет готова к Свершению, и Совет безропотно принял это, оставив Ропура в одиночестве. А ведь именно на его, Ропура, плечи упало строительство. И если бы не случай в IV центре...
   Колонна неофитов, движущаяся мимо него, была остановлена двумя юными учеными. Один из них начал рассказывать о могуществе науки и близком Свершении. Утомленные долгим путем и монотонно распеваемой песней, неофиты слушали, пока один из них вдруг не закричал: "Змей, черный змей Рука!" Все произошло настолько быстро, что второй ученый не успел ничего понять. Взметнулись посохи, и колонна прошла по говорившему. Впервые за многие столетия на Дорогу пришла насильственная смерть. Ужаснувшись, неофиты разбежались - самое удивительное, что ни одного из них не удалось найти!
   Весть об убийстве повергла было кона Мука в глубокую растерянность, но она быстро прошла. Мук приказал объявить о своем выступлении перед народом и исчез из Дворца. Как наутро узнал Ропур, Главный Ведущий вернулся с группой ученых и разместил их в правом крыле Дворца. Утром же в правое крыло стали поступать ящики с оборудованием. Сам кон Мук приказал вызвать кона Амана, заперся в личных апартаментах, запретил себя беспокоить и отключил связь.
   Кон Ропур волновался. Площадь заполнилась до отказа и пора было начинать, но никто не осмеливался потревожить Главного. Наконец, двери распахнулись, и по длинному коридору к балкону пошел Мук. Кон Ропур замер. По коридору шел не старец, хотя и обретший последнее время энергию - по коридору торжественно шествовал одетый в парадную мантию, рассыпающий золотые блики живой Болл!
   Кон Ропур услышал, как приветственным тысячеголосым воплем взорвалась площадь, а потом застыла и перестала дышать. С этого мига кон Ропур ничего не видел вокруг, только слышал звучный, глубокий голос Ведущего:
   - Ровной Дороги, братья! Ровной Дороги, говорю я вам! Ровной Дороги тебе, юный Идущий, вступающий на тысячелетний путь грассиан! Ровной Дороги тебе, конна, бережно несущая жизнь среди скал и ущелий Рука! Ровной Дороги и тебе, сходящий с пути, так и не увидевший Свершения! Ровной, ровной Дороги вам всем! Изо дня в день, из века в век спокойного, верного движения к далекой цели - Ровной Дороги!
   Но что видим мы, братья, оглянувшись? Кости. Страшные груды костей - вот наш единственный след, вот наш прощальный Дар Дороге, начало которой затерялось в легендах, а конец все так же далек. Посохом Болла клянусь, говорим мы - посохом мудрого Болла, узнавшего тайну Свершенья. И там, где земли он коснулся, стало начало Дороги. Но где этот след? В вечном смятении и в вечном ожидании конца - это ли твой путь, грассианин? Не ведаем мы причины утраты Дара, не ведаем, только верим. Верим и уходим. Это ли путь твой, грассианин? Да, братья, да. Это наш путь, и каждый из живущих до нас прошел его, и каждого будущего ждет он, и нет нам иного.
   Верьте, говорят нам Учителя, - и многие верят. Верьте, говорят ученые, - и верят те, кто не верят Учителям. Ибо нет грассианина, не верящего в возвращение Дара.
   Помни о Даре Бессмертья, живущий недолго,
   Смерти беги, отвращая лицо от кошмара.
   Нам возвещали, что Дар вновь вернется - надейся!..
   - А-о-ой, - ритуальным воплем откликнулась площадь, но неуверенно и смятенно.
   Голос кона Мука упал почти до шепота требующего и умоляющего:
   - Да, вечная жизнь! Завещанная и предсказанная. Вечная жизнь, говорите вы? Вечная смерть - вот она, вечная жизнь!
   Кон Ропур услышал тысячеустый вздох и наступившую тишину. Эта тишина грозила взрывом, способным разнести не только Дворец и даже не только Орту. Эта тишина могла разнести всю Грассу.Кон Ропур сделал шаг вперед, но Ведущий возвысил голос:
   - Да! Ты, юная конна, не уступишь места своему ребенку, а он своему. Через сколько поколений на Грассе не хватит места твоим потомкам? Ты, добрый кон, встречающий людей напитком орры, через сколько поколений вырубят орру, потому что ей негде будет расти? Не будет полей, не будет лесов, не будет морей. Только мы, бессмертные и несчастные, задыхаясь и проклиная детей, собственных детей, будем толкать их локтями на вытоптанной, страшной земле! Это ли Дар, братья?
   Потрясенный Ропур услышал, как на площади раздались истерические вскрики. Какая-то конна с воплем упала на ступеньки Дворца. Ему самому захотелось упасть и заплакать. Мук заговорил еще громче:
   - Нет, конечно же, нет! Не мог светоносный Ур пожелать такой судьбы своему народу. Нам, только нам завещан Дар, мы, только мы будем жить вечно, на вечно юной Грассе. И зелень ее лесов - для нас, и синь ее морей - для нас, и ясность неба, и чернота ночи, и ласковое дыхание ветра - для нас, для нас, для нас! Этого мы хотим?
   - Да, да, хотим, - прокатилось по площади.
   - Это завещал Болл-провозвестник?
   - Да, да, верим! - бесновалась толпа.
   Кон Мук попятился и выставил вперед руки, словно прикрываясь ими от толпы.
   - Убийцы! - закричал он. - Убийцы все вы! Убийцы всех еще не рожденных, убийцы всех еще не зачатых. Это ли Дар твой, о Ур светоносный? Страшной ценою, убийством других поколений, можно ль платить за бессмертье?
   На площади творилось нечто невообразимое. Нет на Грассе веры, сильнее веры в Дар, и нет проклятья, сильнее проклятия "убийца!". Кон Ропур закрыл глаза. "Зачем, зачем он так? - вертелось в голове вместе с обрывками каких-то древних текстов. - Зачем?" А Ведущий молчал, словно нагнетая отчаяние.
   - Что же нам делать, братья? - наконец заговорил он просто, будто размышляя вслух. И, наверное, не было на Грассе человека, ни здесь, на площади, ни у экранов информеров, не потянувшегося к нему, спокойному, знающему, что делать.
   - Отвергнуть ли Дар, как наследье коварного Рука? Нет. Потому, что единым мы живы. Значит, принять по завету учения Болла? Нет, потому что бессмертие - гибель планеты. Только скажите, бессмертна ли наша природа? День умирает, но завтра приходит с рассветом. Дождь высыхает и вновь собирается в тучах, лист опадает, чтоб вырос такой же. Природа бессмертна! Вот в чем разгадка учения Болла. Вспомните, братья, что дети не просто потомки. В них мы частицей идем по Дороге вторично. Тайна же Дара в подобьи. И пусть невозможно бессмертье без смерти. Вновь возродиться - как день, как листва, как вода. Снова и снова, и так бесконечно, рождая не просто подобье, а возрождаясь и вновь повторяя себя!
   Оттого, что ритм речи Ведущего был ритмом сказаний, слова воспринимались легко, и Ропур чувствовал, как растерянность и тоска заменяются уверенностью. В голосе Мука нарастало ликование:
   - Болл завещал, и наука раскрыла завесу. Здравствуй, Свершенье, пришедшее ныне на Грассу. Вечна Дорога и вечно на ней возрожденье. Дар возвратился, примите его, грассиане! Ровной Дороги, бессмертные ныне...
   Кон Ропур попятился по коридору. Он знал, что теперь начнется главное, а центры еще не в силах перестроить каждого. Но ликование площади было таким бурным, что он пятился, смешно подпрыгивая, готовый запеть во все горло и обнять любого.
   Дорога.
   2204 год Откровения. 1 год Свершения. РЕАНДА
   Уход был замыслен давно. И не его, кона Амана, в том вина. Это Морт, Смотритель Морт подсказал идею отбора неофитов, марширующих ныне по дорогам Грассы. Он, Аман, посохом Болла может поклясться, что только черные козни Рука виной происходящему. Ведущие первыми свернули с Дороги! Все больше людей выстраивается в очереди у центров. Черная печать ложится на их лица! Но целые колонны неофитов двигались к центрам, плечом к плечу, и уже не могли остановиться, если кто-нибудь вставал на пути. Кон Аман поднял глаза к куполу храма. Слабым светом сияла колонна с посохом Болла. Разве он, Учитель, первым сказал: "Убьем!"? Насильственная смерть запретна, но ведь Ур убил змея! А эти очереди у центров разве не туловище змея, а распахнутые ворота - не его пасть? Как, как это могло случиться? Но не ему, кону Аману, приводить в мир смерть. Он должен уйти и увести верных с собой. Увести и тем остановить движение колонн.
   Кон Аман почувствовал облегчение. С каждым новым известием о чьей-то гибели он все сильнее ощущал вину и все активней подгонял тысячи строящих убежища Идущих. Уже немного оставалось до дня, когда они сольются в единую по всей Грассе сеть.
   Нет, не во тьму уведет он верных, не в холод подземных тупиков. Тьма и холод придут на Грассу из проклятых центров, ибо ложен их путь. Кон Аман снова вспомнил последнюю встречу с Муком. Его машина не могла пробиться ко Дворцу. Ведущий уже ушел с балкона, а жаждущие хотя бы из вторых уст услышать его речь продолжали стекаться к площади. Зловещим предзнаменованием показалось Аману остановленная толпой колонна Идущих. Остановленная не собственной волей, а волей толпы! Давно уже пути Учителя и Ведущего не пересекались. Вся Грасса была Идущей - им нечего было делить. И только здесь, у площади, Аман понял, насколько велик раскол. Ему рассказывали о слабости Ведущего, его постепенном отходе от дел, и кон Аман с удовольствием ощущал свое сильное и полное энергии тело. Но то, что он увидел, поразило Учителя больше ликующей на улицах Орты толпы. Не сгорбленного старца увидел он, а энергичного, властного Ведущего.
   - Ровной Дороги тебе, Учитель!
   Нет, он, кон Аман, не собирался сдаваться. Долг Учителя повелевал Аманом.
   - Какой Дороги, Ведущий? Отныне их две! Дороги Ура или Дороги Рука желаешь ты мне?
   Не ответить на приветствие - оскорбить. Аману ли этого не знать?
   - Не забывайтесь, кон! Дело Учителя - учить, дело Ведущего - вести Грассу!
   - Но туда, куда учат вести. - За Аманом невидимо стояли колонны Идущих. - А чему должно учить идущих не туда?
   К удивлению кона Амана, Мук жестом посадил его в низкое кресло и протянул несколько листов бумаги. Кон Аман с первого взгляда узнал текст.
   - Он не сделал открытия, этот Кин, - промолвил Аман и с удовольствием увидел, как поползли вверх брови Мука. - Среди сказаний есть и об этом...
   - Я не знаю такого сказания.
   - Есть, но не для всех.
   - Вы знаете, что физическое бессмертие - гибель?
   Аман кивнул.
   - Знаете, и возводите храмы? Знаете - и отправляете колонны неофитов? Знаете - и поете "Плач"?
   На каждый вопрос Ведущего Аман кивал. Предшественник, как величайшую тайну Учения, передал ему "Сказание Змея". Кон Аман не раз мысленно спорил с мрачными строфами, гласящими, что именно Рук спас Грассу, похитив Дар.
   - Но зачем?
   - А любите ли вы Грассу? Такую, какая она есть, - прекрасную, ласковую? А любите ли вы грассиан - единых и доброжелательных? И что стало бы со всем этим без веры в Дорогу? Едины идущие к общей цели и разбредутся просто живущие. Разве вы хотите принести на Грассу вражду? Вера только выражает себя в обрядах, только формирует себя в сказаниях. Суть веры в ином. Веками народ вырабатывал правила совместной жизни, и за спокойствием наших домов, тишиной наших улиц нет ничего, кроме общего движения к общей цели. Общего и равного. Уберите это единственное, кон, и вы увидите, как рухнет порядок.
   В глазах Мука появилось изумление: - Клянусь посохом Болла, Учитель. Да верите ли вы в Свершение?
   Кону Аману не хотелось отвечать. Он и сам задавал себе этот вопрос. Он верил, как верят родители, что их дети, а скорее, даже внуки, будут жить лучше. Но кон Аман не сомневался, что лично ему Свершения не увидеть.
   - Вы Учитель, за вами идут эти несчастные. Куда вы их ведете?
   - Я, конечно, верю в Свершение...
   - Нет, кон Аман, вы не верите! Это я верю, хотя должны были бы вы! Ученых все больше, а значит, все больше сомнений. До каких пор вы надеетесь поддерживать порядок обманом? И кто, наконец, вам сказал, что грассиане откажутся от правил совместного бытия? Почему вы так не верите своему народу? Потому, что Свершение пришло помимо Учения?