Решающую роль в боевых действиях на Северном Кавказе сыграл начальник генерального штаба Анатолий Васильевич Квашнин. Именно поэтому Путин со временем расстанется с министром обороны маршалом Игорем Дмитриевичем Сергеевым, а Квашнина сохранит. А потом сделает одним из своих полпредов.
Генерал Квашнин известен своей жесткостью, храбростью, напористостью и любовью к дорогим винам. Он гордо сказал:
– Если генеральный штаб – мозг армии, то я – главная его извилина.
Своему стремительному взлету молодой генерал был обязан чеченской войне. Когда министр обороны Грачев приказал молодецкой танковой атакой взять Грозный и навести в Чечне порядок, два генерала, видя, что операция не подготовлена и неминуемо закончится большой кровью, отказались участвовать в этой авантюре. А Квашнин согласился. Он принял на себя командование группировкой федеральных сил в Чечне и возглавил штурм Грозного в январе 1995 года.
Подчиненная Квашнину Майкопская мотострелковая бригада была практически полностью уничтожена. Наказали других генералов. Военные журналисты, которые давно следят за судьбой генерала, отмечали его редкостную способность сваливать вину за неудачи и промахи на подчиненных, а самому выходить сухим из воды. Когда президент Ельцин на заседании Совета безопасности говорил «о разгильдяйстве» военных, то в первую очередь это должен был принять на свой счет генерал Квашнин. Но начальник генерального штаба всегда нравился начальству.
Осенью 1999 года руководители операции на Северном Кавказе решили довести до конца то, что не удалось в первую войну: то есть полностью подавить организованное сопротивление в Чечне, взять республику под контроль и ввести войска во все населенные пункты. Они исходили из того, что гнойник нужно вскрыть, иначе гной будет отравлять всю страну.
Через много лет, осенью 2011 года, Владимир Путин, говоря об ужасах «лихих девяностых», нехорошим словом вспомнит и первую чеченскую войну:
– Весь Кавказ кровью залили, применяли авиацию, тяжелую технику, танки.
Военные журналисты удивились: и авиация, и тяжелая техника еще шире использовались во время второй чеченской кампании.
Наученные горьким опытом первой войны, генералы не желали ввязываться в кровопролитные уличные бои, поэтому бомбили населенные пункты с воздуха и обстреливали артиллерией.
Ельцин уходит
Они сильно просчитались…
Генерал Квашнин известен своей жесткостью, храбростью, напористостью и любовью к дорогим винам. Он гордо сказал:
– Если генеральный штаб – мозг армии, то я – главная его извилина.
Своему стремительному взлету молодой генерал был обязан чеченской войне. Когда министр обороны Грачев приказал молодецкой танковой атакой взять Грозный и навести в Чечне порядок, два генерала, видя, что операция не подготовлена и неминуемо закончится большой кровью, отказались участвовать в этой авантюре. А Квашнин согласился. Он принял на себя командование группировкой федеральных сил в Чечне и возглавил штурм Грозного в январе 1995 года.
Подчиненная Квашнину Майкопская мотострелковая бригада была практически полностью уничтожена. Наказали других генералов. Военные журналисты, которые давно следят за судьбой генерала, отмечали его редкостную способность сваливать вину за неудачи и промахи на подчиненных, а самому выходить сухим из воды. Когда президент Ельцин на заседании Совета безопасности говорил «о разгильдяйстве» военных, то в первую очередь это должен был принять на свой счет генерал Квашнин. Но начальник генерального штаба всегда нравился начальству.
Осенью 1999 года руководители операции на Северном Кавказе решили довести до конца то, что не удалось в первую войну: то есть полностью подавить организованное сопротивление в Чечне, взять республику под контроль и ввести войска во все населенные пункты. Они исходили из того, что гнойник нужно вскрыть, иначе гной будет отравлять всю страну.
Через много лет, осенью 2011 года, Владимир Путин, говоря об ужасах «лихих девяностых», нехорошим словом вспомнит и первую чеченскую войну:
– Весь Кавказ кровью залили, применяли авиацию, тяжелую технику, танки.
Военные журналисты удивились: и авиация, и тяжелая техника еще шире использовались во время второй чеченской кампании.
Наученные горьким опытом первой войны, генералы не желали ввязываться в кровопролитные уличные бои, поэтому бомбили населенные пункты с воздуха и обстреливали артиллерией.
Ельцин уходит
Политическая карьера Путина по существу началась летом 1999 года. Он проявил напор и решительность. Взрывы в Москве и других городах напугали людей. И вдруг появился защитник, который обещал наказать преступников и начал действовать жестоко и беспощадно.
В августе и даже в сентябре 1999 года мало кто сомневался, что на грядущих парламентских выборах победу одержит мощный блок «Отечество – Вся Россия» во главе с бывшим премьер-министром Евгением Максимовичем Примаковым.
Учредительный съезд «Отечества», созданного московским мэром Юрием Михайловичем Лужковым, прошел 19 декабря 1998 года в Колонном зале Дома союзов. Участники съезда не сомневались в успехе на грядущих выборах. Особенно когда Лужков объединился с Примаковым.
Примаков оставался самым популярным политиком в России и после отставки с поста главы правительства. Судя по опросам общественного мнения, люди хотели видеть на посту президента Евгения Максимовича как олицетворение взвешенной, спокойной, разумной политики. Казалось, что серьезных конкурентов у него нет. В один из сентябрьских дней на большой дружеской вечеринке я видел, как друзья и соратники Примакова совершенно искренне поднимали тосты:
– За Евгения Максимовича – надежду России!
У Примакова были все основания баллотироваться в Государственную думу, а потом и в президенты. Но он тем не менее не спешил с решением.
Во-первых, после ухода в отставку он сделал операцию по замене тазобедренного сустава, которая избавила его от невероятных страданий. Но он не желал показываться на публике с костылями. Ждал, когда сможет обойтись без них и даже без палки. Во-вторых, он не хотел идти на выборы в одиночку, а своей политической организации у него не было.
Впрочем, я, честно говоря, полагал, что он вообще откажется от политической деятельности. Он ведь не принадлежит к числу политиков до мозга костей, которые себе иной жизни не мыслят. У него есть интересы за пределами политики: книги, друзья, семья. Правда, есть у него одно качество, возможно, привезенное с Кавказа. Евгений Максимович вырос в Тбилиси – и он не прощает обид. А его сильно обидели, когда уволили так бесцеремонно.
Со всех предыдущих должностей Евгений Примаков уходил только на повышение. Почти вся его жизнь – в смысле карьеры – это стремительное движение вперед и вверх. И вдруг такое увольнение. Он был крайне обижен и уязвлен в самое сердце тем, как с ним поступили, когда Ельцин и его окружение выбросили Примакова из правительства – после того, как он перестал быть нужным. Желание если не отомстить, то как минимум взять реванш и, конечно же, притягательная сила большой политики и заставили его пойти на выборы.
За поведением Примакова многие следили с затаенным интересом, понимая, что он может сильно помочь избирательному блоку, к которому присоединится, и сильно помешать другим кандидатам в президенты, если решится участвовать в президентских выборах.
Первым ему предложил союз московский мэр. Юрий Михайлович сам подумывал об участии в президентских выборах, но колебался, реально оценивая свои шансы. Тем не менее в 1999 году он создал свое движение «Отечество». Когда Примакова отправили в отставку, Лужков сразу заговорил, что Евгений Максимович близок к «Отечеству». Союз Лужкова и Примакова представлялся очень сильным.
Но Евгений Максимович не хотел быть чисто московским кандидатом.
А еще в апреле 1999 года по инициативе президентов Татарстана Минтимера Шаймиева и Башкортостана Муртазы Рахимова образовался оргкомитет избирательного блока «Вся Россия». Первый съезд прошел в мае в Санкт-Петербурге.
Группа влиятельных губернаторов из «Всей России» предложила Лужкову союз с тем, чтобы общий избирательный список возглавил Примаков. 17 августа «Отечество» и «Вся Россия» объединились. Сопредседателями движения стали московский мэр Юрий Лужков и питерский губернатор Владимир Яковлев. Вместе с Примаковым они составили первую тройку в предвыборной борьбе. Местные начальники по всей стране охотно строились под примаковские знамена, считая, что формируется новая партия власти, а в таких случаях главное – не опоздать.
Но созданный Примаковым и Лужковым блок «Отечество – Вся Россия», который казался очевидным фаворитом, проиграет на выборах. Главный лозунг блока – избавиться от Ельцина в Кремле – уже устарел к моменту выборов. Никто и не сомневался в том, что Борис Николаевич вскоре уйдет. А вот кто и что будет после него?
От политиков ждали не жесткой критики, а позитивной программы действий. А ее внезапно стал олицетворять новый и молодой премьер-министр. Путин выгодно смотрелся и на фоне семидесятилетнего Примакова. Да не только Примакову – всем политикам карты спутали вторая чеченская война и появление Путина.
Сила Владимира Владимировича состояла и в том, что никто ничего о нем не знал. Он был человеком без прошлого, человеком, лишь недавно вышедшим из тени. И это оказалось неоспоримым преимуществом на выборах. Люди желали смены политических поколений. Недовольные прежней политической элитой, мечтали увидеть новые лица.
В начале сентября 1999 года, судя по опросам общественного мнения, за Путина готов был голосовать всего один процент. Через два месяца – больше тридцати процентов.
7 октября 1999 года он отметил день рождения, который совпал с другим маленьким праздником – два месяца на посту главы правительства. В эпоху министерской чехарды и это было достижением. Отпустить его пораньше с работы, как положено в таких случаях, было некому, и он полностью отстоял трудовую вахту. Лучшим подарком ему был быстро растущий рейтинг и слова Чубайса, который обычно режет правду-матку. Он назвал Путина «максимально реальным» кандидатом на пост президента, если тот, конечно, сумеет успокоить Северный Кавказ.
Конечно, решительность и твердость Путина в новой чеченской кампании более всего принесли ему симпатии. Недаром министр внутренних дел Владимир Борисович Рушайло, прилетев в Чечню, предложил тост за Путина и сказал, что военная победа в Чечне будет вкладом в предвыборную кампанию Владимира Владимировича.
«Те несколько месяцев, которые Путин первый раз провел в Белом доме, были целенаправленной подготовкой к последующему избранию, – вспоминал Евгений Адамов, один из тогдашних министров. – Позднее будут говорить о путинском везении, вспоминая, что именно в это время полезли вверх кривые цен на нефть, газ и металлы. И с точки зрения статистики будут правы. Но везет тем, кто и сам везет. А Путин работал в это время на износ. Его график зачастую оказывался не под силу окружающим. Я неоднократно в поездках с премьером видел, как буквально на ходу, иногда во время заседаний, встреч засыпали измотанные сотрудники аппарата».
В Путине увидели молодого и уверенного в себе человека, который не только еще ничем не опорочен, но и не боится взять на себя ответственность. Он продемонстрировал те качества, которые люди хотели видеть в руководителе страны, – решительность и твердость. Вторая война в Чечне была воспринята как свидетельство восстановления былой мощи государства и единения общества – хотя бы на почве противостояния общему врагу. Несмотря на то что реальных сдвигов в экономике не происходило, люди стали более оптимистично смотреть на происходящее. Путин предстал как сильная фигура, которую надо поддержать.
– У него компьютерный ум, – свидетельствовал Михаил Кожухов, первый пресс-секретарь Путина. – Он держит в памяти блоки информации… Он мне, конечно, понравился, его профессиональное умение вести разговор, располагать к себе… Мне кажется – это прирожденное. Я видел многих людей, которые приезжали к нему с предубеждением, а уходили с симпатией. Но у него есть еще одна особенность: он очень корректно держит дистанцию…
Путину не хватало собственной партии. Ее придумал Борис Березовский. Название – Межрегиональное движение «Единство». Первые буквы этих слов сложились в «Медведя», ставшего символом нового движения.
В Кремле пустили в ход последний сухой патрон – министра по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий Сергея Кужугетовича Шойгу, далекого от политических игр и потому ничем себя не скомпрометировавшего. Уговаривать его пришлось долго. Ельцин присвоил ему звание Героя Российской Федерации и попросил без отрыва от работы возглавить новый предвыборный блок «Единство».
Стали обзванивать губернаторов, вербовать под новые знамена. В сентябре 1999 года тридцать девять губернаторов заявили о своем желании повлиять на исход избирательной борьбы. Они твердили, что хотят видеть в Думе честных и ответственных народных избранников. Обращение подписали настолько разные люди (курский губернатор Александр Руцкой, екатеринбургский – Эдуард Россель, приморский – Евгений Наздратенко), что совершенно невозможно было понять, что способно их объединить, кроме желания не остаться в стороне от большой игры. Некоторые люди всегда стараются оказаться в лагере победителя.
Губернаторы обеспечили блок «Единство» своими людьми. Чем ближе к выборам, тем больше местных начальников присягали на верность Путину. «Единство» фактически не имело никакой программы. За исключением первой тройки лидеров (министр Сергей Шойгу, борец Александр Карелин и милицейский генерал Александр Гуров), избирательный список состоял из никому не известной провинциальной номенклатуры средней руки.
Потом для «Единства» создадут региональную структуру, объединят с лужковским «Отечеством» в новую партию «Единая Россия». В феврале 2002 года заместитель главы президентской администрации Владислав Юрьевич Сурков на встрече с активистами «Единства» выскажется совершенно откровенно:
– Что скрывать, партия создана с помощью административного ресурса, как КПСС. Но в КПСС никто не заботился о том, чтобы партия побеждала, – не было конкурентов. Люди рассчитывают так: Кремль и губернаторы все за нас сделают. Все это действительно так: делают Кремль и губернаторы. Партия – полурожденная, она должна отбросить пуповину и отделиться от бюрократии! Нельзя же все время на искусственном дыхании, под капельницей. Отнеситесь как к работе в фирме. Если в вас вложили – дайте прибыль! Интеллектуальная жизнь в партии равняется нулю…
Но мы забежали вперед. В 1999 году «Единство» получило почти четверть всех голосов – только потому, что избиратели считали этот блок путинским. «Единство» раскручивалось как партия Путина. Избирателям объясняли – эта партия нужна для поддержки Владимира Владимировича, они вместе сумеют что-то сделать. Владимир Путин публично заявил, что он сам проголосует за своего друга Шойгу и за «Единство». Рейтинг партии сразу вырос.
Но дело было не только в этом. Многие голосовали просто за новых людей, потому что старые – причем все! – надоели. У старых ничего не вышло, пусть другие попробуют… Избиратели откликнулись на призыв голосовать за «молодых, энергичных, грамотных». Это был лозунг Союза правых сил, но он помог и Путину тоже. К власти должны были прийти новые люди, которые в представлении многих наших сограждан лучше знают, как устроен современный мир и как надо действовать. Чиновники, оставшиеся «со старого времени», уже исчерпали свой ресурс. Всеобщая жажда обновления помогла Путину. Это был выбор между старым и новым поколением.
«Единство» поддержали и те, кто – не будь этого блока – отдали бы голоса за самые разные партии, в том числе и за компартию, и за Жириновского. Это люди, которые тосковали по сильной личности и увидели ее в Путине.
Руководители блока «Единство» в ночь с 19 на 20 декабря 1999 года, когда стали известны первые итоги голосования, собрались на даче Шойгу в неформальной обстановке. Атмосфера была праздничная. Приехали министр внутренних дел Рушайло, глава правительства Путин. Они поздравляли друг друга. Чуть позже появились руководитель президентской администрации Александр Стальевич Волошин и его заместитель Игорь Владимирович Шабдурасулов, который занимался всеми избирательными делами. Очень скоро их дороги разойдутся. Шабдурасулов, еще по работе на Первом телевизионном канале связанный с Борисом Березовским, покинет администрацию…
Радостный Шойгу предложил спеть: «Работа у нас такая, забота у нас простая, жила бы страна родная, и нету других забот…» Вместе с руководителями победившего блока пел и Путин. Собственно говоря, он и стал главным победителем на декабрьских выборах в Государственную думу. Путин уже научился очень серьезно относиться к себе. Подсчитал, что он двадцать девятый премьер-министр в истории России, поставив себя в один ряд с Петром Аркадьевичем Столыпиным и графом Сергеем Юльевичем Витте.
Многие считали, что репутация и политическое будущее Путина зависят исключительно от итогов второй чеченской кампании. Казалось, рост его рейтинга скоро остановится – в стране не так много любителей казарменно-туалетной лексики. Но постепенно стало ясно, что люди готовы голосовать за Путина не только из-за Чечни. А тогда, похоже, и сам Владимир Владимирович был потрясен внезапным ростом своего рейтинга, то есть популярности в народе.
За рубежом присматривались к восходящей звезде российской политики. В Вашингтон полетел Валентин Борисович Юмашев. Профессиональный журналист, он писал за президента Ельцина его книги и очень много времени проводил рядом с ним. Со временем стал для Ельцина чем-то вроде приемного сына. Одно время руководил президентской администрацией, потом женился на президентской дочке.
Валентин Юмашев рекламировал американцам Путина как альтернативу Примакову, который так и не отказался от своего советского менталитета.
– Примаков, – доверительно говорил Юмашев первому заместителю государственного секретаря Соединенных Штатов Строубу Тэлботту, – будучи премьер-министром, использовал спецслужбы для запугивания своих политических противников, а вот Путин обуздает спецслужбы и позаботится о том, чтобы они превратились в законопослушные ведомства демократического государства…
За полтора месяца до ухода в отставку Ельцин сказал журналистам о Путине:
– С каждым днем я больше и больше убеждаюсь, что это единственный вариант для России, наиболее приемлемый… Он может, будучи президентом, повести Россию за собой. Поэтому моя поддержка его личной кандидатуры была и есть, мало того – она не только остается, убежденность моя нарастает с каждым днем. Вы посмотрите на его действия, вы проанализируйте его поступки: насколько они логичны, умны, сильны…
Наина Иосифовна сказала о Путине короче:
– Когда его ближе узнаешь, он просто очаровывает.
Когда Ельцин произнес увесисто: «Вот мой преемник», сразу заговорили, что царь Борис напрасно свою волю высказал: с такой рекомендацией Путина даже в управдомы не выберут. Однако буквально за два месяца у Владимира Владимировича появилось много поклонников. Он человек новый в политике, твердый, решительный, за старые безобразия на нем вины нет, так что люди смотрели на него с надеждой.
И не так просто было тогда понять, помог Ельцин Путину, назвав его наследником, или помешал? С одной стороны, к Ельцину тогда уже мало кто прислушивался. А с другой…
Россия отказалась от монархии в феврале 1917 года. Но подспудная любовь к династиям сохранилась. У Ельцина были две дочери, но не было сына-наследника. Возможно, поэтому он инстинктивно искал сравнительно молодого политика, которому он мог бы передать свое дело. Властители всегда хотят, чтобы именно их наследники правили страной. Но почему этого желают подданные?
Люди покупали водку «Столичную» или сигареты «Прима», зная, какого качества товар они получат. Избиратели ведут себя, как обычные покупатели в магазине: они ищут надежную торговую марку. Если Путин – наследник Ельцина, значит, ясно, чего от него ждать. А может быть, все проще? И стремление усадить на трон царского сына – всего лишь выражение древнего стремления человека иметь над собой сильного вождя. Прогресс рода человеческого ощутим, но не настолько.
Путин на посту премьер-министра был сверхлоялен, все согласовывал с президентом и его окружением, не позволял себе ни намека, ни шага, которые бы кого-то в президентском окружении смутили. В своем телеобращении Ельцин, оценивая нового главу правительства, веско произнес:
– Я в нем уверен.
Почему Борис Николаевич остановил свой выбор на Владимире Владимировиче?
Логику отца попыталась воспроизвести Татьяна Дьяченко в своем интернет-блоге:
«Вы уже смогли убедиться, что перед вами серьезный, сильный руководитель, политик… Вам нравились его содержательные доклады, его аргументация, его спокойный, сдержанный подход к острым проблемам, которые тут и там возникали в регионах страны. Вы не могли не оценить, как он достойно повел себя, когда на его учителя Анатолия Собчака произошла атака со сфабрикованными уголовными делами, и он, рискуя и должностью, и своим положением, фактически спас его.
И когда премьер-министр Сергей Кириенко предложил Путина на должность директора ФСБ, вы с удовольствием поддержали это предложение. Вам нравится в нем и то, что он не рвется на должности. Когда вы с ним говорили о назначении директором ФСБ, он ответил, что ему нравится та работа, которую он делает сейчас. И ему было бы жаль ее покинуть. Вас совсем не смущает его прошлая работа в КГБ. Наоборот, в советское время образ разведчика всегда был светлым образом, и почему молодой человек пошел в разведчики, конечно, понятно. Но в 91-м году он пришел к одному из главных лидеров новой демократической России Собчаку и прошел с ним весь путь до конца.
Вы наблюдали его во время работы Совбеза, во время различных совещаний, вы изучаете его во время встреч один на один, директор ФСБ постоянно на докладе у президента. Он один из самых содержательных людей в вашей команде. Вы решаете, что он – ваш главный кандидат.
Он поведет страну демократическим курсом. Он – за рыночные реформы. Он с сильным характером, он продолжит движение России вперед. У вас нет сомнения, что он победит во время предвыборной кампании Зюганова. Да, сейчас его никто не знает. Но вы уверены в том, что его обаяние и его внутреннюю силу сразу почувствуют люди. У вас нет сомнения, выиграет ли он выборы. Точно выиграет. Вы только продолжаете думать и анализировать – Путин или не Путин. А потом все-таки решаете. Путин».
Сам Ельцин уверял, что первый разговор с Путиным о передаче власти у них состоялся 14 декабря 1999 года, еще до выборов в Государственную Думу. Ельцин сказал премьер-министру, что принял решение уйти досрочно, – Путин становится исполняющим обязанности президента и в этом качестве участвует в выборах.
Владимир Владимирович, по словам Ельцина, не спешил с ответом. Борис Николаевич добавил, что намерен уйти до Нового года.
– Думаю, я не готов к этому решению, Борис Николаевич, – ответил Путин. – Понимаете, это довольно трудная судьба.
– Я тоже когда-то хотел совсем иначе прожить свою жизнь, – ответил Ельцин. – Не знал, что так получится. Но пришлось… Пришлось выбирать. Теперь вам надо выбирать.
Путин продолжал:
– Вы очень нужны России. Вы мне очень помогаете. Очень важно, что мы с вами работаем вместе. Может, лучше уйти в срок?
Но Ельцин своих решений не менял.
– Ну так как? – настаивал он. – Вы мне не ответили.
– Я согласен, Борис Николаевич.
И Путин, и Ельцин потом порознь описывали этот разговор. Похоже, они упустили один важный момент, который не мог не обсуждаться: некие обязательства, которые Путин берет на себя. Дочь Бориса Николаевича Татьяна Дьяченко говорила журналистам, что Владимир Владимирович связан «человеческими обязательствами»:
– И не перед какой-то абстрактной командой, а перед папой.
Но теоретически речь должна была идти не только о личной судьбе Бориса Николаевича, семьи и некоторых фигур из его окружения. Они должны были обговорить те ключевые направления политики, которые Путин возьмется продолжать. Но эту важнейшую часть разговора оба участника судьбоносной беседы в Кремле нам не пересказали. Или ее не было?
Ельцин ушел досрочно не потому, что ему стало невмоготу, хотя физически он был очень плох. И он сам, и его окружение пришли к выводу, что досрочные выборы дают Путину все шансы на победу. Его соперники не успеют подготовиться.
Предвыборный штаб уже работал, хотя и в обстановке секретности. Эксперты предупреждали, что пока Путин – абсолютный фаворит, но настроения меняются. Через полгода, когда должны пройти президентские выборы, его образ неизвестно откуда появившегося героя-чудотворца может померкнуть.
Во всем мире правящие партии норовят объявить досрочные выборы в выгодный для себя момент – обычно, когда экономика на подъеме, чтобы собрать побольше голосов. В случае с Путиным все выглядело иначе: казалось, что его хотели поскорее избрать, пока никто о нем ничего не знает. Словно боялись, что потом разберутся и проголосуют против.
Ельцин с удовольствием вспоминал, как ловко он организовал передачу власти Путину. При этом не задумывался – или не хотел задуматься – над тем, что эта операция носила достаточно циничный характер. Формально все было сделано по закону, а по существу право российских граждан выбрать себе такого президента, которого они хотят, было ограничено.
22 декабря, сразу после выборов в Государственную думу, глава правительства приехал с обычным докладом – говорил об экономической ситуации, о положении на Северном Кавказе. Но президент думал о другом. Ходил по кабинету, смотрел в окно и говорил, что ему трудно расставаться с Кремлем, потому что многое связано с этими стенами, с людьми, которые здесь работают. Тем не менее он повторил:
– Я думал и принял твердое решение. Я это сделаю.
29 декабря 1999 года в кремлевский кабинет Волошина пришли Путин и Татьяна Дьяченко.
«Владимир Владимирович, – вспоминала дочь Ельцина, – рассказал, что попросил папу не уходить, все-таки подумать о том, чтобы остаться на своем посту до конца срока, что ему еще необходимо время, чтобы набраться опыта, что ему легче, когда рядом президент. Но папа сказал, что решение принято. Я видела, что на самом деле Путину нелегко свыкаться с мыслью, что уже через два дня вся ответственность за страну ляжет на его плечи. Никого сзади уже не будет. И с этим придется жить долгие годы».
31 декабря Ельцин и Путин проговорили еще часа два, после чего уже бывший президент покинул Кремль.
12 января 2000 года инициативная группа трудящихся выдвинула Владимира Путина кандидатом в президенты Российской Федерации. Состав инициативной группы произвел сильное впечатление: политики широкого спектра – от Александра Руцкого до Анатолия Чубайса и деятели культуры – от Марка Захарова до Михаила Боярского.
Самые заметные люди в стране спешили выразить свою поддержку Владимиру Путину и заявить, что лучшего президента они себе и представить не могут. Люди тертые, опытные, они почувствовали, что личная преданность при новом хозяине Кремля будет высоко цениться и не стоит упускать свой шанс. Лишь немногие политики рискнули тогда выразить недовольство. Самарский губернатор Константин Алексеевич Титов заявил, что говорить о демократических выборах не приходится:
– Сейчас мы имеем вариант коммунистических выборов. Нам дали кандидатуру. Наша задача только прийти на избирательные участки и организованно проголосовать.
Ксения Юрьевна Пономарева, в прошлом генеральный директор ОРТ и заместитель руководителя предвыборного штаба Путина, рассказывала в интервью «Коммерсанту», что еще осенью 1999 года, до ухода Ельцина и назначения досрочных президентских выборов, была сформирована группа, которой поручили готовить избрание Владимира Владимировича.
Кстати, осталось неизвестным, кто финансировал предвыборную кампанию Путина, кто оплачивал услуги его команды, хотя ответ напрашивается – вероятно, те олигархи, которые рассчитывали выдвинуться вперед, оттеснив прежних фаворитов.
Предвыборный штаб пришел к выводу, что Путин – клиент не очень пластичный, что в нем личностного меньше, чем в Ельцине, который умел и любил играть. Но главное состояло в том, что на экранах телевизоров Владимир Владимирович выглядел достаточно убедительно, – и многие люди ему поверили.
– В общем было понимание, – вспоминает Ксения Пономарева, – что даже если русский народ не сильно знает, кто такой Путин, так народу этого и не надо. Народу достаточно вот этого – «мочить в сортире», то есть фраз, которые лепят образ.
Его первого пресс-секретаря Михаила Кожухова спрашивали, кто придумал Путину эту фразу, ставшую знаменитой.
– Ему вообще никто ничего не придумывает, – ответил Кожухов. – Это экспромты. У Путина шикарное чувство юмора.
Владимир Владимирович не поддавался давлению своего предвыборного штаба, делал только то, что считал нужным. Он сам захотел полетать на истребителе или отправиться на Новый год в Чечню – поздравить солдат.
– Тому, чего он не умел делать, научить его не удалось, – рассказывала Ксения Пономарева. – Я, конечно, не могу сказать, что он чувствует, но он совершенно не умеет выражать сочувствие. Когда он приходит в госпиталь, где лежат раненые солдаты или больные дети, возможно, у него сердце кровью обливается, но он не умеет этого показывать, и люди это чувствуют. Возникает острое ощущение дискомфорта.
Со временем Владимир Владимирович и этому научился, целуя детей в животик.
В августе и даже в сентябре 1999 года мало кто сомневался, что на грядущих парламентских выборах победу одержит мощный блок «Отечество – Вся Россия» во главе с бывшим премьер-министром Евгением Максимовичем Примаковым.
Учредительный съезд «Отечества», созданного московским мэром Юрием Михайловичем Лужковым, прошел 19 декабря 1998 года в Колонном зале Дома союзов. Участники съезда не сомневались в успехе на грядущих выборах. Особенно когда Лужков объединился с Примаковым.
Примаков оставался самым популярным политиком в России и после отставки с поста главы правительства. Судя по опросам общественного мнения, люди хотели видеть на посту президента Евгения Максимовича как олицетворение взвешенной, спокойной, разумной политики. Казалось, что серьезных конкурентов у него нет. В один из сентябрьских дней на большой дружеской вечеринке я видел, как друзья и соратники Примакова совершенно искренне поднимали тосты:
– За Евгения Максимовича – надежду России!
У Примакова были все основания баллотироваться в Государственную думу, а потом и в президенты. Но он тем не менее не спешил с решением.
Во-первых, после ухода в отставку он сделал операцию по замене тазобедренного сустава, которая избавила его от невероятных страданий. Но он не желал показываться на публике с костылями. Ждал, когда сможет обойтись без них и даже без палки. Во-вторых, он не хотел идти на выборы в одиночку, а своей политической организации у него не было.
Впрочем, я, честно говоря, полагал, что он вообще откажется от политической деятельности. Он ведь не принадлежит к числу политиков до мозга костей, которые себе иной жизни не мыслят. У него есть интересы за пределами политики: книги, друзья, семья. Правда, есть у него одно качество, возможно, привезенное с Кавказа. Евгений Максимович вырос в Тбилиси – и он не прощает обид. А его сильно обидели, когда уволили так бесцеремонно.
Со всех предыдущих должностей Евгений Примаков уходил только на повышение. Почти вся его жизнь – в смысле карьеры – это стремительное движение вперед и вверх. И вдруг такое увольнение. Он был крайне обижен и уязвлен в самое сердце тем, как с ним поступили, когда Ельцин и его окружение выбросили Примакова из правительства – после того, как он перестал быть нужным. Желание если не отомстить, то как минимум взять реванш и, конечно же, притягательная сила большой политики и заставили его пойти на выборы.
За поведением Примакова многие следили с затаенным интересом, понимая, что он может сильно помочь избирательному блоку, к которому присоединится, и сильно помешать другим кандидатам в президенты, если решится участвовать в президентских выборах.
Первым ему предложил союз московский мэр. Юрий Михайлович сам подумывал об участии в президентских выборах, но колебался, реально оценивая свои шансы. Тем не менее в 1999 году он создал свое движение «Отечество». Когда Примакова отправили в отставку, Лужков сразу заговорил, что Евгений Максимович близок к «Отечеству». Союз Лужкова и Примакова представлялся очень сильным.
Но Евгений Максимович не хотел быть чисто московским кандидатом.
А еще в апреле 1999 года по инициативе президентов Татарстана Минтимера Шаймиева и Башкортостана Муртазы Рахимова образовался оргкомитет избирательного блока «Вся Россия». Первый съезд прошел в мае в Санкт-Петербурге.
Группа влиятельных губернаторов из «Всей России» предложила Лужкову союз с тем, чтобы общий избирательный список возглавил Примаков. 17 августа «Отечество» и «Вся Россия» объединились. Сопредседателями движения стали московский мэр Юрий Лужков и питерский губернатор Владимир Яковлев. Вместе с Примаковым они составили первую тройку в предвыборной борьбе. Местные начальники по всей стране охотно строились под примаковские знамена, считая, что формируется новая партия власти, а в таких случаях главное – не опоздать.
Но созданный Примаковым и Лужковым блок «Отечество – Вся Россия», который казался очевидным фаворитом, проиграет на выборах. Главный лозунг блока – избавиться от Ельцина в Кремле – уже устарел к моменту выборов. Никто и не сомневался в том, что Борис Николаевич вскоре уйдет. А вот кто и что будет после него?
От политиков ждали не жесткой критики, а позитивной программы действий. А ее внезапно стал олицетворять новый и молодой премьер-министр. Путин выгодно смотрелся и на фоне семидесятилетнего Примакова. Да не только Примакову – всем политикам карты спутали вторая чеченская война и появление Путина.
Сила Владимира Владимировича состояла и в том, что никто ничего о нем не знал. Он был человеком без прошлого, человеком, лишь недавно вышедшим из тени. И это оказалось неоспоримым преимуществом на выборах. Люди желали смены политических поколений. Недовольные прежней политической элитой, мечтали увидеть новые лица.
В начале сентября 1999 года, судя по опросам общественного мнения, за Путина готов был голосовать всего один процент. Через два месяца – больше тридцати процентов.
7 октября 1999 года он отметил день рождения, который совпал с другим маленьким праздником – два месяца на посту главы правительства. В эпоху министерской чехарды и это было достижением. Отпустить его пораньше с работы, как положено в таких случаях, было некому, и он полностью отстоял трудовую вахту. Лучшим подарком ему был быстро растущий рейтинг и слова Чубайса, который обычно режет правду-матку. Он назвал Путина «максимально реальным» кандидатом на пост президента, если тот, конечно, сумеет успокоить Северный Кавказ.
Конечно, решительность и твердость Путина в новой чеченской кампании более всего принесли ему симпатии. Недаром министр внутренних дел Владимир Борисович Рушайло, прилетев в Чечню, предложил тост за Путина и сказал, что военная победа в Чечне будет вкладом в предвыборную кампанию Владимира Владимировича.
«Те несколько месяцев, которые Путин первый раз провел в Белом доме, были целенаправленной подготовкой к последующему избранию, – вспоминал Евгений Адамов, один из тогдашних министров. – Позднее будут говорить о путинском везении, вспоминая, что именно в это время полезли вверх кривые цен на нефть, газ и металлы. И с точки зрения статистики будут правы. Но везет тем, кто и сам везет. А Путин работал в это время на износ. Его график зачастую оказывался не под силу окружающим. Я неоднократно в поездках с премьером видел, как буквально на ходу, иногда во время заседаний, встреч засыпали измотанные сотрудники аппарата».
В Путине увидели молодого и уверенного в себе человека, который не только еще ничем не опорочен, но и не боится взять на себя ответственность. Он продемонстрировал те качества, которые люди хотели видеть в руководителе страны, – решительность и твердость. Вторая война в Чечне была воспринята как свидетельство восстановления былой мощи государства и единения общества – хотя бы на почве противостояния общему врагу. Несмотря на то что реальных сдвигов в экономике не происходило, люди стали более оптимистично смотреть на происходящее. Путин предстал как сильная фигура, которую надо поддержать.
– У него компьютерный ум, – свидетельствовал Михаил Кожухов, первый пресс-секретарь Путина. – Он держит в памяти блоки информации… Он мне, конечно, понравился, его профессиональное умение вести разговор, располагать к себе… Мне кажется – это прирожденное. Я видел многих людей, которые приезжали к нему с предубеждением, а уходили с симпатией. Но у него есть еще одна особенность: он очень корректно держит дистанцию…
Путину не хватало собственной партии. Ее придумал Борис Березовский. Название – Межрегиональное движение «Единство». Первые буквы этих слов сложились в «Медведя», ставшего символом нового движения.
В Кремле пустили в ход последний сухой патрон – министра по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий Сергея Кужугетовича Шойгу, далекого от политических игр и потому ничем себя не скомпрометировавшего. Уговаривать его пришлось долго. Ельцин присвоил ему звание Героя Российской Федерации и попросил без отрыва от работы возглавить новый предвыборный блок «Единство».
Стали обзванивать губернаторов, вербовать под новые знамена. В сентябре 1999 года тридцать девять губернаторов заявили о своем желании повлиять на исход избирательной борьбы. Они твердили, что хотят видеть в Думе честных и ответственных народных избранников. Обращение подписали настолько разные люди (курский губернатор Александр Руцкой, екатеринбургский – Эдуард Россель, приморский – Евгений Наздратенко), что совершенно невозможно было понять, что способно их объединить, кроме желания не остаться в стороне от большой игры. Некоторые люди всегда стараются оказаться в лагере победителя.
Губернаторы обеспечили блок «Единство» своими людьми. Чем ближе к выборам, тем больше местных начальников присягали на верность Путину. «Единство» фактически не имело никакой программы. За исключением первой тройки лидеров (министр Сергей Шойгу, борец Александр Карелин и милицейский генерал Александр Гуров), избирательный список состоял из никому не известной провинциальной номенклатуры средней руки.
Потом для «Единства» создадут региональную структуру, объединят с лужковским «Отечеством» в новую партию «Единая Россия». В феврале 2002 года заместитель главы президентской администрации Владислав Юрьевич Сурков на встрече с активистами «Единства» выскажется совершенно откровенно:
– Что скрывать, партия создана с помощью административного ресурса, как КПСС. Но в КПСС никто не заботился о том, чтобы партия побеждала, – не было конкурентов. Люди рассчитывают так: Кремль и губернаторы все за нас сделают. Все это действительно так: делают Кремль и губернаторы. Партия – полурожденная, она должна отбросить пуповину и отделиться от бюрократии! Нельзя же все время на искусственном дыхании, под капельницей. Отнеситесь как к работе в фирме. Если в вас вложили – дайте прибыль! Интеллектуальная жизнь в партии равняется нулю…
Но мы забежали вперед. В 1999 году «Единство» получило почти четверть всех голосов – только потому, что избиратели считали этот блок путинским. «Единство» раскручивалось как партия Путина. Избирателям объясняли – эта партия нужна для поддержки Владимира Владимировича, они вместе сумеют что-то сделать. Владимир Путин публично заявил, что он сам проголосует за своего друга Шойгу и за «Единство». Рейтинг партии сразу вырос.
Но дело было не только в этом. Многие голосовали просто за новых людей, потому что старые – причем все! – надоели. У старых ничего не вышло, пусть другие попробуют… Избиратели откликнулись на призыв голосовать за «молодых, энергичных, грамотных». Это был лозунг Союза правых сил, но он помог и Путину тоже. К власти должны были прийти новые люди, которые в представлении многих наших сограждан лучше знают, как устроен современный мир и как надо действовать. Чиновники, оставшиеся «со старого времени», уже исчерпали свой ресурс. Всеобщая жажда обновления помогла Путину. Это был выбор между старым и новым поколением.
«Единство» поддержали и те, кто – не будь этого блока – отдали бы голоса за самые разные партии, в том числе и за компартию, и за Жириновского. Это люди, которые тосковали по сильной личности и увидели ее в Путине.
Руководители блока «Единство» в ночь с 19 на 20 декабря 1999 года, когда стали известны первые итоги голосования, собрались на даче Шойгу в неформальной обстановке. Атмосфера была праздничная. Приехали министр внутренних дел Рушайло, глава правительства Путин. Они поздравляли друг друга. Чуть позже появились руководитель президентской администрации Александр Стальевич Волошин и его заместитель Игорь Владимирович Шабдурасулов, который занимался всеми избирательными делами. Очень скоро их дороги разойдутся. Шабдурасулов, еще по работе на Первом телевизионном канале связанный с Борисом Березовским, покинет администрацию…
Радостный Шойгу предложил спеть: «Работа у нас такая, забота у нас простая, жила бы страна родная, и нету других забот…» Вместе с руководителями победившего блока пел и Путин. Собственно говоря, он и стал главным победителем на декабрьских выборах в Государственную думу. Путин уже научился очень серьезно относиться к себе. Подсчитал, что он двадцать девятый премьер-министр в истории России, поставив себя в один ряд с Петром Аркадьевичем Столыпиным и графом Сергеем Юльевичем Витте.
Многие считали, что репутация и политическое будущее Путина зависят исключительно от итогов второй чеченской кампании. Казалось, рост его рейтинга скоро остановится – в стране не так много любителей казарменно-туалетной лексики. Но постепенно стало ясно, что люди готовы голосовать за Путина не только из-за Чечни. А тогда, похоже, и сам Владимир Владимирович был потрясен внезапным ростом своего рейтинга, то есть популярности в народе.
За рубежом присматривались к восходящей звезде российской политики. В Вашингтон полетел Валентин Борисович Юмашев. Профессиональный журналист, он писал за президента Ельцина его книги и очень много времени проводил рядом с ним. Со временем стал для Ельцина чем-то вроде приемного сына. Одно время руководил президентской администрацией, потом женился на президентской дочке.
Валентин Юмашев рекламировал американцам Путина как альтернативу Примакову, который так и не отказался от своего советского менталитета.
– Примаков, – доверительно говорил Юмашев первому заместителю государственного секретаря Соединенных Штатов Строубу Тэлботту, – будучи премьер-министром, использовал спецслужбы для запугивания своих политических противников, а вот Путин обуздает спецслужбы и позаботится о том, чтобы они превратились в законопослушные ведомства демократического государства…
За полтора месяца до ухода в отставку Ельцин сказал журналистам о Путине:
– С каждым днем я больше и больше убеждаюсь, что это единственный вариант для России, наиболее приемлемый… Он может, будучи президентом, повести Россию за собой. Поэтому моя поддержка его личной кандидатуры была и есть, мало того – она не только остается, убежденность моя нарастает с каждым днем. Вы посмотрите на его действия, вы проанализируйте его поступки: насколько они логичны, умны, сильны…
Наина Иосифовна сказала о Путине короче:
– Когда его ближе узнаешь, он просто очаровывает.
Когда Ельцин произнес увесисто: «Вот мой преемник», сразу заговорили, что царь Борис напрасно свою волю высказал: с такой рекомендацией Путина даже в управдомы не выберут. Однако буквально за два месяца у Владимира Владимировича появилось много поклонников. Он человек новый в политике, твердый, решительный, за старые безобразия на нем вины нет, так что люди смотрели на него с надеждой.
И не так просто было тогда понять, помог Ельцин Путину, назвав его наследником, или помешал? С одной стороны, к Ельцину тогда уже мало кто прислушивался. А с другой…
Россия отказалась от монархии в феврале 1917 года. Но подспудная любовь к династиям сохранилась. У Ельцина были две дочери, но не было сына-наследника. Возможно, поэтому он инстинктивно искал сравнительно молодого политика, которому он мог бы передать свое дело. Властители всегда хотят, чтобы именно их наследники правили страной. Но почему этого желают подданные?
Люди покупали водку «Столичную» или сигареты «Прима», зная, какого качества товар они получат. Избиратели ведут себя, как обычные покупатели в магазине: они ищут надежную торговую марку. Если Путин – наследник Ельцина, значит, ясно, чего от него ждать. А может быть, все проще? И стремление усадить на трон царского сына – всего лишь выражение древнего стремления человека иметь над собой сильного вождя. Прогресс рода человеческого ощутим, но не настолько.
Путин на посту премьер-министра был сверхлоялен, все согласовывал с президентом и его окружением, не позволял себе ни намека, ни шага, которые бы кого-то в президентском окружении смутили. В своем телеобращении Ельцин, оценивая нового главу правительства, веско произнес:
– Я в нем уверен.
Почему Борис Николаевич остановил свой выбор на Владимире Владимировиче?
Логику отца попыталась воспроизвести Татьяна Дьяченко в своем интернет-блоге:
«Вы уже смогли убедиться, что перед вами серьезный, сильный руководитель, политик… Вам нравились его содержательные доклады, его аргументация, его спокойный, сдержанный подход к острым проблемам, которые тут и там возникали в регионах страны. Вы не могли не оценить, как он достойно повел себя, когда на его учителя Анатолия Собчака произошла атака со сфабрикованными уголовными делами, и он, рискуя и должностью, и своим положением, фактически спас его.
И когда премьер-министр Сергей Кириенко предложил Путина на должность директора ФСБ, вы с удовольствием поддержали это предложение. Вам нравится в нем и то, что он не рвется на должности. Когда вы с ним говорили о назначении директором ФСБ, он ответил, что ему нравится та работа, которую он делает сейчас. И ему было бы жаль ее покинуть. Вас совсем не смущает его прошлая работа в КГБ. Наоборот, в советское время образ разведчика всегда был светлым образом, и почему молодой человек пошел в разведчики, конечно, понятно. Но в 91-м году он пришел к одному из главных лидеров новой демократической России Собчаку и прошел с ним весь путь до конца.
Вы наблюдали его во время работы Совбеза, во время различных совещаний, вы изучаете его во время встреч один на один, директор ФСБ постоянно на докладе у президента. Он один из самых содержательных людей в вашей команде. Вы решаете, что он – ваш главный кандидат.
Он поведет страну демократическим курсом. Он – за рыночные реформы. Он с сильным характером, он продолжит движение России вперед. У вас нет сомнения, что он победит во время предвыборной кампании Зюганова. Да, сейчас его никто не знает. Но вы уверены в том, что его обаяние и его внутреннюю силу сразу почувствуют люди. У вас нет сомнения, выиграет ли он выборы. Точно выиграет. Вы только продолжаете думать и анализировать – Путин или не Путин. А потом все-таки решаете. Путин».
Сам Ельцин уверял, что первый разговор с Путиным о передаче власти у них состоялся 14 декабря 1999 года, еще до выборов в Государственную Думу. Ельцин сказал премьер-министру, что принял решение уйти досрочно, – Путин становится исполняющим обязанности президента и в этом качестве участвует в выборах.
Владимир Владимирович, по словам Ельцина, не спешил с ответом. Борис Николаевич добавил, что намерен уйти до Нового года.
– Думаю, я не готов к этому решению, Борис Николаевич, – ответил Путин. – Понимаете, это довольно трудная судьба.
– Я тоже когда-то хотел совсем иначе прожить свою жизнь, – ответил Ельцин. – Не знал, что так получится. Но пришлось… Пришлось выбирать. Теперь вам надо выбирать.
Путин продолжал:
– Вы очень нужны России. Вы мне очень помогаете. Очень важно, что мы с вами работаем вместе. Может, лучше уйти в срок?
Но Ельцин своих решений не менял.
– Ну так как? – настаивал он. – Вы мне не ответили.
– Я согласен, Борис Николаевич.
И Путин, и Ельцин потом порознь описывали этот разговор. Похоже, они упустили один важный момент, который не мог не обсуждаться: некие обязательства, которые Путин берет на себя. Дочь Бориса Николаевича Татьяна Дьяченко говорила журналистам, что Владимир Владимирович связан «человеческими обязательствами»:
– И не перед какой-то абстрактной командой, а перед папой.
Но теоретически речь должна была идти не только о личной судьбе Бориса Николаевича, семьи и некоторых фигур из его окружения. Они должны были обговорить те ключевые направления политики, которые Путин возьмется продолжать. Но эту важнейшую часть разговора оба участника судьбоносной беседы в Кремле нам не пересказали. Или ее не было?
Ельцин ушел досрочно не потому, что ему стало невмоготу, хотя физически он был очень плох. И он сам, и его окружение пришли к выводу, что досрочные выборы дают Путину все шансы на победу. Его соперники не успеют подготовиться.
Предвыборный штаб уже работал, хотя и в обстановке секретности. Эксперты предупреждали, что пока Путин – абсолютный фаворит, но настроения меняются. Через полгода, когда должны пройти президентские выборы, его образ неизвестно откуда появившегося героя-чудотворца может померкнуть.
Во всем мире правящие партии норовят объявить досрочные выборы в выгодный для себя момент – обычно, когда экономика на подъеме, чтобы собрать побольше голосов. В случае с Путиным все выглядело иначе: казалось, что его хотели поскорее избрать, пока никто о нем ничего не знает. Словно боялись, что потом разберутся и проголосуют против.
Ельцин с удовольствием вспоминал, как ловко он организовал передачу власти Путину. При этом не задумывался – или не хотел задуматься – над тем, что эта операция носила достаточно циничный характер. Формально все было сделано по закону, а по существу право российских граждан выбрать себе такого президента, которого они хотят, было ограничено.
22 декабря, сразу после выборов в Государственную думу, глава правительства приехал с обычным докладом – говорил об экономической ситуации, о положении на Северном Кавказе. Но президент думал о другом. Ходил по кабинету, смотрел в окно и говорил, что ему трудно расставаться с Кремлем, потому что многое связано с этими стенами, с людьми, которые здесь работают. Тем не менее он повторил:
– Я думал и принял твердое решение. Я это сделаю.
29 декабря 1999 года в кремлевский кабинет Волошина пришли Путин и Татьяна Дьяченко.
«Владимир Владимирович, – вспоминала дочь Ельцина, – рассказал, что попросил папу не уходить, все-таки подумать о том, чтобы остаться на своем посту до конца срока, что ему еще необходимо время, чтобы набраться опыта, что ему легче, когда рядом президент. Но папа сказал, что решение принято. Я видела, что на самом деле Путину нелегко свыкаться с мыслью, что уже через два дня вся ответственность за страну ляжет на его плечи. Никого сзади уже не будет. И с этим придется жить долгие годы».
31 декабря Ельцин и Путин проговорили еще часа два, после чего уже бывший президент покинул Кремль.
12 января 2000 года инициативная группа трудящихся выдвинула Владимира Путина кандидатом в президенты Российской Федерации. Состав инициативной группы произвел сильное впечатление: политики широкого спектра – от Александра Руцкого до Анатолия Чубайса и деятели культуры – от Марка Захарова до Михаила Боярского.
Самые заметные люди в стране спешили выразить свою поддержку Владимиру Путину и заявить, что лучшего президента они себе и представить не могут. Люди тертые, опытные, они почувствовали, что личная преданность при новом хозяине Кремля будет высоко цениться и не стоит упускать свой шанс. Лишь немногие политики рискнули тогда выразить недовольство. Самарский губернатор Константин Алексеевич Титов заявил, что говорить о демократических выборах не приходится:
– Сейчас мы имеем вариант коммунистических выборов. Нам дали кандидатуру. Наша задача только прийти на избирательные участки и организованно проголосовать.
Ксения Юрьевна Пономарева, в прошлом генеральный директор ОРТ и заместитель руководителя предвыборного штаба Путина, рассказывала в интервью «Коммерсанту», что еще осенью 1999 года, до ухода Ельцина и назначения досрочных президентских выборов, была сформирована группа, которой поручили готовить избрание Владимира Владимировича.
Кстати, осталось неизвестным, кто финансировал предвыборную кампанию Путина, кто оплачивал услуги его команды, хотя ответ напрашивается – вероятно, те олигархи, которые рассчитывали выдвинуться вперед, оттеснив прежних фаворитов.
Предвыборный штаб пришел к выводу, что Путин – клиент не очень пластичный, что в нем личностного меньше, чем в Ельцине, который умел и любил играть. Но главное состояло в том, что на экранах телевизоров Владимир Владимирович выглядел достаточно убедительно, – и многие люди ему поверили.
– В общем было понимание, – вспоминает Ксения Пономарева, – что даже если русский народ не сильно знает, кто такой Путин, так народу этого и не надо. Народу достаточно вот этого – «мочить в сортире», то есть фраз, которые лепят образ.
Его первого пресс-секретаря Михаила Кожухова спрашивали, кто придумал Путину эту фразу, ставшую знаменитой.
– Ему вообще никто ничего не придумывает, – ответил Кожухов. – Это экспромты. У Путина шикарное чувство юмора.
Владимир Владимирович не поддавался давлению своего предвыборного штаба, делал только то, что считал нужным. Он сам захотел полетать на истребителе или отправиться на Новый год в Чечню – поздравить солдат.
– Тому, чего он не умел делать, научить его не удалось, – рассказывала Ксения Пономарева. – Я, конечно, не могу сказать, что он чувствует, но он совершенно не умеет выражать сочувствие. Когда он приходит в госпиталь, где лежат раненые солдаты или больные дети, возможно, у него сердце кровью обливается, но он не умеет этого показывать, и люди это чувствуют. Возникает острое ощущение дискомфорта.
Со временем Владимир Владимирович и этому научился, целуя детей в животик.
Они сильно просчитались…
Еще ни один кандидат не вступал в предвыборную гонку с такими отличными стартовыми позициями. Среди тех, кто в 2000 году изъявил желание баллотироваться в президенты, серьезного конкурента для Путина не нашлось.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента