В ту же самую минуту некто Стефани из славного городка Сиднея влепила сильную пощечину своей сопернице Марии. Мария упала в бассейн, в котором жили кровожадные крокодилы. Стефани ликовала и c нетерпением ждала кровавой схватки.

   ГЛАВА 5. БОРИС И ДОРОГОЙ ЭЛЬДАР

   Борис Николаевич был так увлечен чтением, что не заметил вошедшего к нему Эльдара Рязанова, который тихо опустился в кресло, стоящее возле камина. Эльдар Александрович протянул руки к огню и закряхтел от удовольствия. Ельцин вздрогнул и понял, что в кабинете кто-то чужой. "Кто это? - подумал он. Люди Зюганова или Шахрая?"

   "Я это, Борис Николаевич", - покраснел создатель "Служебного романа".

   - Дорогой Эльдар, это ты? - спросил президент, закрывая книгу.

   - Я, Борис Николаевич! Феллини уже никогда здесь не появится, могу вас в этом уверить!

   За окном светило яркое осеннее солнышко и его лучи, проникая сквозь высокие окна Кремля, блуждали по кабинету президента и создавали хорошее настроение у собеседников.

   - Вот, Борис... Можно вас так называть?..

   Ельцин кивнул.

   - Пришел, Борь, снимать о тебе фильм.

   - Боевик? - пошутил первый президент России.

   Рязанов хмыкнул и скрестив ноги откинулся на спинку кресла.

   - Боевиков сейчас хватает. Хотелось бы, чтобы получилось что-нибудь этакое...

   - В стиле "Гаража"?

   - Да нет, что-нибудь, понимаешь, неординарное... сам не знаю...

   - Эльдар Александрович, - махнув рукой, сказал Ельцин, - время у президента ограничено. Так что, не тяни резину.

   - Вы читали "Операцию "Шнапс"? - вдруг спросил режиссер.

   - "Шнапс"? - задумался Борис Николаевич. - Что-то подобное слышал. Но точно не помню...

   - Это книга молодых неопытных авторов. Написана в стиле трагикомедии. Главный герой - один известный шпион...

   - Шпионы бывают известными?

   - Комедия, господин президент. Эти писаки из пальца высасывали сюжет, получилось, конечно, неплохо, но достаточно неграмотно. Однако, идея хорошая. Вот я и решил c вами посоветоваться...

   - Так фильм не обо мне? - нахмурился Ельцин. - Я-то думал...

   - Борь, ты не суетись, не суетись. Он и о тебе, и обо всех нас.

   - Обо всех, значит - не обо мне. И баста!

   - Ну можно подумать... грим, там подкрасить, здесь подделать...

   - Я тебе что, манекен?!

   - Но на главного вы великоваты, Борис Николаевич, потупившись произнес Эльдар Александрович.

   - Ладно, выкладывай детали.

   - Ну, в общем, главный герой - разведчик. Его путь нелегок и тернист. Работа опасная. Но Максим Максимович...

   - Максимович?

   - ...умело справляется со своими обязанностями и четко выполняет все задания нашей разведки.

   - Ну, на разведчика я не потяну...

   В это время в дверь постучали и принесли кофе. Эльдар Александрович почти выхватил чашку c горячим напитком и залпом выпил половину ее содержимого.

   "Волнуется!" - подумал президент.

   "Конечно волнуюсь! Не каждый день встречаешься c руководителем партии и правительства!" - заметил про себя режиссер.

   "Какой еще партии? Что он несет?"

   "Это от волнения!" - Рязанов поставил чашку на стол и вслух сказал:

   - Вот такой сюжет.

   - Что-то мы ходим c тобой вокруг да около... Ближе к делу. Что ты от меня хочешь?

   - Вашего сотрудничества.

   Ельцин неохотно встал и подошел к камину. Огонь издавал приятный треск, пронизывая кабинет теплом. Борис Николаевич протянул к огню руки и приятно чихнул.

   - Почему бы и нет? Когда съемки? В принципе против я ничего не имею.

   - Я всегда уважал вас, господин президент, как человека и как истинного лидера многострадальной России.

   - Да ладно тебе. Эпитеты оставим для мемуаров... Зачем третировать истину, когда надо работать!

   - И я того же мнения, Борис Николаевич! - радостно протянул режиссер и, поклонившись, покорно вышел из кабинета.

   ГЛАВА 6. БОЙНЯ НА КРАСНОЙ

   А в ШиРе творился полный бардак. Трещали телефоны, копировальные аппараты печатали листовки, факсы изрыгали из себя рулоны c длинными посланиями. Сторонники движения c разбитыми физиономиями бегали из угла в угол и, суетясь, больно толкали друг друга.

   - Да, ШиР. Какая в жопу демократия! У нас блок Штирлица! Ах вы не c нами, ну тогда, дорогой, вы против нас! А вас и не спрашивают! Можете и не голосовать. Мы вас потом найдем! восторженно вещала разгневанная секретарша.

   - Оксаночка, помягче. Это же все-таки наши избиратели, проговорил молодой человек, похожий на Дмитрия Диброва c четвертого канала "Останкино".

   - Дим, заканали они меня. Сил нет никаких.

   - Партийная работа сложна, Оксаночка, и требует от нас выдержки и спокойствия.

   Но вдруг вбежал мужчина лет пятидесяти и нервно прокричал:

   - Дим, камера в опасности, молодчики из коммунистов бьют наших!

   - Где?

   - Да хватит рассуждать! Собирай всех и к ГУМу.

   Через минуту известный телерепортер c командой здоровых ребят рысью несся по Красной площади. Недалеко от исторического музея стояла толпа, вооруженная дубинками и ломами.

   - Господа! - крикнул Дибров толпе. - Или вы сейчас же расходитесь и не мешаете вести трансляцию или мы за себя не отвечаем. - Возбужденная толпа обернулась. Лица людей выражали зверство и решимость. Кто-то крикнул:

   - Спокойно, товарищи! Нас больше! Окружаем их!

   Штирлицевцы поняли, что их сейчас будут бить и поэтому отступили. Коммунисты организованно шли вперед. Прохожие останавливались и c любопытством ждали исхода схватки. Из окон Кремля высунулись спящие физиономии.

   - Коммуняки! Ненавижу! - высокомерно воскликнул Дмитрий. - Братва, спокойнее! Помните, что их дни сочтены. - Шировцы, продолжая отступать, уперлись в Собор Василия Блаженного. - За нами Россия, господа! C честью встретим этих придурков!

   Началась бойня. Коммуняки шли напролом и безжалостно избивали сторонников легендарного шпиона. Но всех спас Дибров, проявив в схватке небывалую стойкость и мужество. Казалось, что этот человек всю свою жизнь занимался боксом. Его удары по толпе были профессиональными и слаженными. Противник падал без чувств, кровь сочилась из ран и вытекала на холодный булыжник. Воодушевленные таким примером почитатели ШиРа c воплем "Да здравствует Штирлиц!" цепью начали теснить наступавших. Из окон Кремля раздались радостные возгласы:

   - Бей гадов! Бей стерву! Бей! Бей их! Молодец, Дибров!

   Услышав поддержку правительства, шировцы окончательно смяли противника.

   - Зачинщиков ко мне в кабинет! - торжественно кричал Дима. - Лежачих не трогать... По мозгам, по мозгам дайте вон той харе!

   Драка утихала. Несколько человек из ШиРа, скрутив руки мужчине лет сорока, поволокли его по направлению к Мавзолею. Со стороны набережной показались милицейские машины. Дибров насторожился и, c неподдельным интересом посмотрев в их сторону, исчез.

   Солнце освещало кровь и избитые лица. Казалось, что огромное красное полотнище накрыло место сражения. Но куранты пробили двенадцать ударов и все стихло. Все любопытные расходились по своим делам. В ГУМе стояла длинная очередь в один из валютных отделов, c Тверской подтягивались богатые и не очень покупатели, со стороны Охотного ряда спешили на работу уличные торговцы. Москва жила своей жизнью и готовилась к выборам.

   А крокодилы были все ближе и ближе. Стефани спокойно закурила и откупорила бутылку отличного американского джина. Мария захлебывалась и просила пощады.

   ГЛАВА 7. СИЛА МОЛОДОЙ ПРИНЦЕССЫ

   - Вот видите, Мартин Рейхстагович, как переменчивы ваши соплеменники! Я же вам говорил! Предупреждал! А вы не верили. - Люк Скайуокер упражнялся со световым мечом, стоя спиной к Борману. Принцесса Лея лежала на платиновой кушетке и что-то читала. - Нам еще тогда надо было что-то предпринять. Сейчас - поздно.

   - Да оставьте, дорогой мой, ваши рассуждения, наставительно промычал партайгеноссе. - Вы вечно все усложняете. По крайней мере, у нас осталась партия. Будем бороться.

   - Ваша партия, Борман, сгниет в казематах Эндора так же быстро, как и образовалась, - вставила принцесса и перевернулась на живот. Люк посмотрел на ее взбитые ягодицы и сглотнул слюну. Мартин Рейхстагович последовал за ним.

   За иллюминатором красовался огромный шар Эндора. По его орбите блуждали разноцветные точки. Где-то недалеко от спутника Фалкон неподвижно висела "Звезда смерти". Она испускала ослепительный красный свет и манила своим отражением.

   Люк отложил меч и подошел к пульту. Откупорив бутылку гнива, он осушил ее и, повернувшись, сказал мечтательным голосом:

   - Нам нужна "Звезда смерти". Если она будет наша, у коммунистов Татуина появится больше сторонников...

   - Это гибель, молодой джедай, - глухо сказал Борман, конфузясь. - И гибель для всей партии. Вашу авантюру Штирлиц потопит в крови, а вас отправит на Землю и упечет в Лубянские казематы.

   Молодой Скайуокер сел за стол и обхватил свою голову руками. "Джедаи никогда не сдаются, - подумал он, леденея. Победа или смерть!"

   "Смерть, о молодой глупец!" - мысленно изрек рейхсляйтер.

   - Сила женщины в ее Сути! - вдруг сказала Лея в горячности. - Я соблазню вашего Исаева и он будет подчиняться мне, как кролик удаву.

   - А что, это мысль! - c невыразимой сладостью сказал любовник принцессы. - Наши люди, думаю, помогут тебе, о любимая, попасть в ведомство захватчиков.

   - Тем более что Штирлиц в последнее время не доволен своей радисткой, - добавил мерзопакостник Борман и противно улыбнулся, показывая ученику Великого Йоды оставшиеся три зуба.

   Электронный Глаз затрещал и дрожащим голосом сообщил команде шатла о начале заседания Второго съезда коммунистической партии Татуина. Борман что-то промычал, засуетился и торопливо вышел.

   Скайуокер бросился к Лее. Принцесса вскрикнула и покорно вздохнув отдалась молодому джедаю в тот самый цикл, когда корабль вошел в Темную Зону. Свет погас, Люк пробубнил что-то непонятное, глубоко вздохнул и опустил свои губы на упругую грудь девушки.

   ГЛАВА 8. ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

   В воскресенье вечером восьмого декабря 1993 года в квартиру народного артиста России Кирилла Лаврова позвонили. К двери подошла Мария Петровна.

   - Кто там?

   - Откройте, пожалуйста! - поспешно ответил картавый голос.

   - А кто вы?

   - Откройте, узнаете, - стараясь быть спокойным, пролепетал тот же голос.

   Мария Петровна немного помедлила, но потом решилась открыть. Что-то знакомое было в голосе человека, стоящего за дверью.

   - Кирилл, ты? - удивилась жена артиста, открыв дверь.

   - Машенька, кто там? - поинтересовался Кирилл Лавров, выбегая из комнаты.

   - Кирюша! Кирюша! Иди скорей сюда!

   Многое повидал за всю свою многогранную жизнь Кирилл Лавров, но такое он увидел впервые. А удивиться было чему. На пороге стоял не кто-нибудь, а живой Владимир Ильич Ленин.

   - Что, батеньки, не ждали? А я пришел! - сказал вождь мирового пролетариата. - Ну так что, дорогие мои, будем как коровы пялить друг на друга глаза или пройдем в дом?

   Супруги Лавровы стояли неподвижно. Владимир Ильич решил не ждать приглашения и смело переступил через порог. "Интеллигентишки сраные! - равнодушно подумал вождь. Совершенно не могут сдерживать своих чувств! Во все времена одинаковы. Ведут себя, как голубые после попойки!" - Ленин прикрыл за собой дверь и уверенной походкой направился на кухню.

   - Мария Петровна, дорогушечка, сделайте нам c Кирюшей чаю. Разговор, думаю, будет долгим и...

   - А откуда вы меня знаете?

   - Расскажу позже. Товарищ Лавров, что вы там застряли? Идите скорее сюда. У меня к вам дело, - c ударением позвал товарищ Ленин.

   Кирюша пришел в себя и, пройдя на кухню, сел за стол. Маша суетливо готовила чай. Старинные часы пробили шесть ударов. Владимир Ильич вытащил из кармана достаточно новенькой жакеточки позолоченные часики и нажал кнопку. Заиграла приятная мелодия, чем-то напоминающая известный сонг "Фаина". Володька улыбнулся и сказал восторженным голосом:

   - Все точно. Транслятор меня не подвел. Ай да Бонч-Бруевич, ай да умница! Товарищ Лавров, что c вами?! Вы, батенька, мужайтесь! Я вам сейчас все объясню. - Ленин достал из внутреннего кармана пиджака блестящий предмет, разительно напоминающий портсигар и положил его на стол.

   - Вы разве курите, Владимир Ильич? - поинтересовался Лавров.

   Вождь хмыкнул и c любопытством посмотрел на артиста.

   - Нет, батенька, не курил, не курю и курить не буду! Вот так!.. Марья Петровна, голубушка, поторопитесь, уж больно чаю хочется! А это, дорогой мой человечище, транслятор. По-вашему, значит, времени машина. Изобретение революции и трудового народа России. А вот и чай! Вы знаете, больше всего люблю чай! А у вас! Это же не чай, это же аромат! Это вам не морковка в кипятке! - Владимир Ильич приятно рассмеялся, супруги Лавровы неохотно последовали за ним. - Батеньки мои, да очнитесь же вы! Я это, я! Ну, Ленин! Ну, Ульянов! Что здесь особенного? Теперь к делу. Мне к вам посоветовал обратиться один товарищ из театра. Говорят, вы играли меня и довольно неплохо, - товарищ Ульянов поднес чашку к губам и отпил небольшой глоток. - Вот я и подумал, чего зря время терять! Пойду к Лаврову. Он объяснит, в какое это время попал вождь мирового пролетариата!

   - Вам бы, Владимир Ильич, тогда бы лучше к Ульянову... Мише, - насморочным голосом заметил народный артист.

   - Да был я у него. Мерзкий старик! Решил, что я это не я, а психопат! Хе-хе! Вот старикашка, вот учудил... Так что, дорогие мои, я c вами. Можете пощупать, потрогать, полапать. Я не в гриме... В полном вашем распоряжении и слушаю вас внимательно. Люблю слушать. Вы даже не представляете, как это прекрасно, послушать других!

   "Ну и дела!" - краснея, подумала Мария Петровна.

   "Во вляпались-то, Маша!" - сказал про себя Лавров тем же насморочным голосом.

   "Это вам, батеньки мои, не хрен c перцем трескать, да чаем запивать! Вот такие дела..." - высокомерно прошептал Ленин и прищурил глазки, которые, как и в семнадцатом, были добрыми и ласковыми.

   ГЛАВА 9. ГЕНРИХ ЭРНСТОВИЧ

   - Да поймите же вы, Генрих Эрнстович, что это время мне необходимо как жизнь! - мягко прошептал Вальтер. - Вы же знаете Штирлица. А что если он вернется преждевременно? А блок, названный его именем занимается черти чем! Как по-вашему, что он сделает? Я уж не говорю про себя. Но если вы отказываете мне, значит вы против нас. То есть, против Исаева...

   - Не знаю, не знаю. Такие вещи я один решать не могу.

   - Да ладно тебе, Генрих, все же от тебя зависит! Кому нужны эти дурацкие мыльные оперы? Тебе еще спасибо скажут, да и мы в долгу не останемся.

   - Что ты имеешь в виду?

   - Сумма приличная и к тому же...

   Подошел официант подозрительной наружности, в правой руке он держал поднос на котором стояла бутылка отличного французского вина.

   - Ты заказывал? - кротко спросил Шелленберг у Кальтенбруннера. Тот покачал головой. - Это что?

   - Подарок от господина, сидящего вон за тем столиком, смутно молвил официант, показывая взглядом нужный столик.

   Бывший шеф Штирлица присмотрелся и узнал в сидящем сильно постаревшего Адольфа Гитлера. "Вот, сволочь, уже здесь!" подумал Шелленберг, а вслух нервно сказал:

   - Отнесите это дерьмо обратно и передайте этому придурку, что истинные борцы в нацистских подачках не нуждаются.

   - Будет-c сделано.

   - А зря, хорошее вино, - протянул Генрих Эрнстович. - И дорогое, наверное.

   - Да знаешь ли ты, от кого эта бутылка?

   - Ну?

   - От Гитлера!

   Кальтенбрунер вздрогнул и страстно взглянул на бывшего главу Третьего Рейха. Фюрер аппетитно ел молодую жареную курицу и не обращал никакого внимания на окружающую его действительность. Генрих хотел уже было вскочить и крикнуть "Хайль!", но его вовремя прервал Шелленберг.

   - Что ты! Сейчас совсем другое время.

   - Слыханное ли дело! Фюрер в Москве!

   - Да. Этот придурок возглавляет блок "Гитлер и Россия". Я догадываюсь о причинах, побудивших его пожрать в "Седьмом".

   - Фантастика!

   - Ну так что, Генрих?

   - О`кей! Будет тебе время! - отозвался Кальтенбруннер. - Но c условием. Пусть твои орлы не залетают слишком высоко, Борька c Егоркой никогда не простят мне резких выступлений. Сам знаешь, я на этом посту недавно и в Магадан на старости лет меня что-то не тянет.

   - Ни ссы, друг! Все будет в рамочках! - восторженно заверил Вальтер, вытирая губы салфеткой. - Не залетят. Ты, деточка, нам нужен на свободе.

   Шелленберг быстро ушел и поэтому не заметил, как к столику Кальтенбруннера подсел Гитлер. Генрих Эрнстович в полголоса прошептал: "Хайль!" - и полностью подчинился этому дряхлеющему старику, во власти которого когда-то была судьба Европы.

   Один из самых наглых аллигаторов уже открыл пасть. Нежное бедро Машеньки было поцарапано. Коварная Стефани потирала руки и ждала большей крови.

   ГЛАВА 10. ПРИНЦЕССА И ОТТО ШТИРЛИЦ

   На Эндоре шло строительство Хроногнизской атомной электростанции. Идея Штирлица притворялась в жизнь. На строительных площадках в основном работали враги Альфатагомы и члены их семей. "Демократия простит, - спокойно рассуждал Максим Максимович. - И потом, в конце-то концов, они для себя строят, так что здесь я чист. И горе тому, кто будет называть меня тираном!"

   - Так значит, говоришь, что ты принцесса?

   - Да, о великолепный! Лея я.

   - Это значит, называть тебя надо "ваше высочество"?

   - Да, о мудрый!

   - Так это... - запнулся разведчик, - ты что же хочешь работать на меня?

   - Да, о справедливый!

   - Что ты разокалась? Отвечать надо проще: "Так точно!", "Есть, командор!". Поняла?

   - Да, о великий!

   Штирлиц грациозно сплюнул и подошел к девушке. Прицесса потупила глазки и начала дергать пальчиками. Максиму Максимовичу не понравились эти движения и он спросил сурово:

   - Ты что, в кулинарном техникуме училась?

   - Принцесса я, товарищ штандартенфюрер!

   - Тогда не рыпайся! - Товарищ Исаев своей мужественной рукой провел по ее оголенному плечику. Лея вздрогнула и покраснела. "Быстро отдастся", - без особой грусти подумал Штирлиц. Молодых шлюх он любил со времен войны.

   - Хорошо, дорогуша, будешь работать на меня.

   Принцесса кивнула.

   - Ты не смотри, что я старый. В постели ты меня узнаешь ближе, - заверил новоиспеченный вождь. - И чтоб не дергаться мне! А то у меня c такими как ты разговор короткий!

   В дверь постучали. Штирлиц насторожился и грубо оттолкнул от себя девушку.

   - Кто там? - осведомился он.

   - Это я, Олби Ван.

   - А-а, Бен Кеноби? Тебя я всегда рад видеть, проходи друг. - Старый Бен вошел и тут же торжественно встал на колени.

   - Не губи жизнь мою грешную! - жалобно попросил он. Не оставь сиротами детей моих малых, о Милосердный!

   - Ну что там еще случилось? - сердито спросил разведчик.

   - Ой, не губи!

   - Слушай, ты, как там тебя... Ван. Или ты сейчас встанешь, или ляжешь...

   В это время из двери, как из Мрака Забвения, вынырнула чья-то лысая башка.

   - Все, Бен, снято! - прошептала она и поспешно удалилась.

   Штирлиц услышал и поэтому был взбешен:

   - Что значит, снято? Кого это сняли? Да я тебя сейчас повешу!

   - Простите, товарищ штандартенфюрер, - испугался старый Бен. - Мы тут по вашей заявке кино снимаем, продолжение известного вам сериала.

   Максим Максимович изменился в лице, голос стал мягче.

   - Кино? Это хорошо! Но впредь, такие комедии мне не устраивайте! А что за фильм?

   - "Звездные войны", часть восьмая - "Великий Штирлиц".

   - Хорошее название, - великодушно похвалил Вождь.

   - Стараемся...

   "По зубам или по харе?" - мечтательно размышлял Штирлиц, держа в правой руке свой любимый кастет.

   Олби Ван сгорбился и между пятым и семнадцатым мгновениями получил резкий удар по почкам. Полковник Тихонов спрятал кастет и небрежно отшвырнул ногой стонущее тело. Бывший адмирал, карабкаясь по стальному полу, жалко выползал из каюты Штирлица.

   - Видишь, девочка, чем приходится заниматься во имя спасения нации.

   Лея кокетливо подмигнула. Максим Максимович подошел к ней и нежно обнял за талию. Принцесса не сопротивлялась. Штирлиц завалил ее на роскошную кровать Вождя и осторожно выключил свет.

   Млечный путь загадочно мерцал и притягивал к себе таинственной силой Великого Магистра блуждающие Галактики. Но Альфатагома была погружена во Мрак. Силы Разума отступили и предали когда-то могучую цивилизацию. Лиловый шар Эндора тускло сиял, лениво блуждая вокруг орбиты древнего Эроса, уводя за собой "Звезду смерти", на которой Максим Максимович творил развратные делишки c бывшей принцессой Татуина и нынешней радисткой "Зари коммунизма".

   ГЛАВА 11. ШУТКА ПРЕМЬЕРА

   Темнело. Борис Николаевич включил торшер. "Жаль, что не курю, - подумал он, потирая плечо. - Под эту книженцию хорошо бы крепкую сигару". Камин весело трещал. Принесли вечерний чай, куранты пробили десять ударов.

   Примерно в 22.30 без стука вошел Гайдар (хотя некоторые историки западной ориентации утверждают, что это было в 22.31). Ельцин вздрогнул и поставил ногтем метку на недочитанной странице.

   - Что вы так взъерошены, Егор Тимурович, что случилось? - Гайдар нервно махнул рукой и подошел к камину.

   - Политическая шлюха ваш Кальтенбруннер, Борис Николаевич! Представляете, отдал все эфирное время Гитлеру и этому, как его... на подхалима похож... Таба.., то есть, я хотел сказать, Шелленбергу.

   - А конституция? - нахмурился президент.

   - C ней все хорошо, - поспешил успокоить премьер. - А что делать мне? Моему блоку? И это за неделю до выборов! Дрянь!

   - Успокойтесь, Егор Тимурович, что-нибудь придумаем...

   Гайдар усмехнулся и открыл "Тимура".

   - Можно заказать чайку? - сощурясь, спросил он.

   Ельцин кивнул и вызвал Руслана.

   - Еще два чая, Руслан Имранович, и покрепче.

   - И побыстрее! - вставил премьер. - Разжирели они тут у вас, Борис Николаевич, на государственных харчах! Ворье!

   Хасбулатов вышел и уже через минуту принес чай. Гайдар недоверчиво посмотрел на большую чашку c дымящимся напитком и громко отпил несколько глотков.

   - Ну что ты встал? Вали! - бросил он Руслану. - Борис Николаевич, тут идейка появилась неплохая... Нет! Невозможно работать! Я же тебе сказал, пшел вон! Распоясался у вас тут, Борис Николаевич, обслуживающий персонал донельзя... Ну так вот. Ах, да! Идейка... Идейка - индейка. Жрать хочется, черт...

   - Гош, не тяни, - поторопил Ельцин.

   - Ну так вот. Как нам преодолеть кризис в России быстро и без потерь? Как, Борис Николаевич?

   - Реформы...

   - Это один из методов, но есть и другой путь, представляете? Например, завтра соберем всех умниц из МБ, из МВД, может, и из военного ведомства даже кого-нибудь пригласим...

   - Ой, да не тяни же ты! - крякнул Борис Николаевич, косясь на недочитанную страницу.

   - Только не перебивайте. А то собьюсь или забуду. Ага! Ну, короче, объявляем войну США, предлог есть - Аляска.

   Ельцин вздрогнул и расширил зрачки. Премьер невозмутимо продолжал:

   - Ага! И группируем наши войска на Дальнем Востоке. Вот в штаны-то наложат... - потирая руки то ли от холода, то ли от радости, воскликнул Егор Тимурович. - И все. А через неделю сдаемся.

   - Что значит сдаемся?

   - Ну то и значит. Мы же не дураки воевать c Америкой. Капитулируем! Пусть захватывают. Россия - пятьдесят первый американский штат.

   Ельцин протяжно зевнул и принялся за чай. За окном был сильный ветер. Город еще гудел, но постепенно утихал.

   - Тут, знаешь, этот приходил...

   - Шахрай?

   - Да какой там Шахрай! Рязанов. Хочет фильм обо мне снимать. Ты бы помог ему, Гоша.

   - А что за картина?

   - Да так, про шпионов.

   - Тогда и меня на роль! Иначе денег не дам.

   - Да ты же ни в одну камеру не влезешь! - пошутил Борис Николаевич и громко рассмеялся. Гайдар последовал за ним. Подойдя к двери, он, как бы случайно, ткнул ее ногой и тем самым больно ушиб товарища Хасбулатова, подло подслушивающего за дверью.

   - Борь, ну так что будем делать c телевидением? спросил премьер, стараясь заглушить своим голосом жалостливые стоны бывшего спикера. - Пора, наконец, навести там порядок.

   - А что ты у меня спрашиваешь? Я же тебе сказал, тебе надо, ты и наводи. У меня и так времени нет. - Ельцин взял "Штирлица", Гайдар - "Тимура". Так они и читали до тех пор, пока куранты не пробили три удара.

   ГЛАВА 12. ГОСПОДИН ДИБРОВ И ТОВАРИЩ ИЛЬИЧ

   В тот же вечер в мавзолее никто не спал. Вальтер Шелленберг проводил важное совещание.

   - Дибров?

   - Я!

   - Вставать надо когда c начальством разговариваешь.

   - Извините, Вальтер Вульфович! - затрепетал Дима.

   - Молодцом, молодцом! - Шелленберг подошел к герою и c невыразимой сладостью похлопал его по щеке. - Каких сынов Россия наша матушка вырастила! Орлы! - почти пел бывший глава аппарата СД. - Все посмотрели на Диброва! Я сказал, все! Вот вы, гражданин...

   - Я? - c неподдельной суровостью спросил молодой человек голосом Евгения Киселева.

   - Да! Мать вашу! Тоже посмотрели! Никакой дисциплины! Вот приедет Штирлиц, он вам задаст!

   Раздался телефонный звонок. Трубку сняла секретарша.

   - Хорошо, - сказала она вежливым тоненьким голосом. Хорошо, я передам. Вальтер Вульфович, будете разговаривать?

   - Кто там? - небрежно бросил лидер ШиРа.

   - Ленин Владимир Ильич, - просто сказала Оксана.

   Все присутствующие подскочили на месте. Шелленберг спокойно взял трубку.