Страница:
говорю: иногда человек видит не то, что есть на самом деле, а то, что ему
хочется. Легенды же о чужих аппаратах, сопровождающих наши ракеты, ходят в
пилотской среде чуть ли не с первого запуска... Наконец, третье: мы не можем
исключить элемента рекламы. Понимаете, и пилоты, и ученые рано или поздно
выходят в отставку, любой из них может неплохо подзаработать, разъезжая по
стране с лекциями. Люди гораздо охотнее верят байкам тех, кто действительно
побывал там, наверху, чем историям прочих мистификаторов. В силу изложенных
выше причин, Ричард, нам крайне трудно отличить истину от ненамеренной или
заведомой лжи... -- Помолчав, Стоун поинтересовался: -- Ну, теперь вы
понимаете, в чем суть дела? Вы не склонны к шуткам, не страдаете
галлюцинациями и вам не нужна реклама. Вы -- объективный свидетель,
совершенно неоценимый для нас! Итак, вопрос, вы подтверждаете факт появления
чужих аппаратов?
-- Да.
-- Подробности?
-- При личной встрече.
-- Вы имеете в виду, что Дуглас нечто упустил? Вы заметили такое, о чем
не сообщается в его рапорте?
-- Да.
-- Что именно?
-- Дэйв, формулируйте правильно вопросы или запаситесь терпением.
-- Я понял. Вы затрудняетесь говорить об этом при пилотах?
-- Да.
-- Информация касается инопланетных аппаратов?
-- Нет.
-- Вашего корабля?
-- Это уже ближе.
-- Вашего экипажа?
-- Да.
-- Но не вас лично?
-- Не меня лично.
-- Значит, речь идет о пилотах?
-- Совершенно верно.
-- Об их поведении?
-- Да.
-- Они запаниковали?
-- Нет.
-- Проявляли нервозность?
-- Скорее, так.
-- Вам пришлось предпринять какие-то меры, чтобы успокоить их?
-- Да.
Стоун снова сделал паузу, обдумывая услышанное; Блейд ощущал в
наушниках дыхание генерала, оно было тяжелым, взволнованным. Странно! Почему
Стоун начал снимать с него этот допрос в таких неподходящих условиях? Не мог
подождать до возвращения?
Внезапно он понял, в чем дело: его возвращение не гарантировалось.
Весьма возможно, он останется вместе со своим экипажем на Луне -- в качестве
трофея паллатов или в результате какой-то неисправности в одной из
многочисленных систем своего ненадежного кораблика. Стоун хотел получить
информацию немедленно, и он ее получил. Из самых первых рук!
Удивительно, подумал Блейд, насколько доверие к тому или иному
сообщению зависит от авторитетности источника. Биржевой маклер предсказывает
колебания курса акций, юрист трактует закон, политик -- политическую
ситуацию... И люди готовы следовать их советам, учитывать их рекомендации,
полагаться на их мнения, считая их если не абсолютной истиной, то уж, во
всяком случае, более близкими к реальности, чем все исходящее от
непрофессионалов. Скорее всего, это так, но привычка верить лишь авторитетам
приводит к бессознательной слепоте, когда речь идет о необычном. Боссы от
астронавтики вполне доверяли своим пилотам и ученым в делах, лежавших в
пределах их компетентности, но факт поразительный, принципиально новый и
нетривиальный вызывал у руководства НАСА инстинктивное неприятие. Даже у
Стоуна, который занимался проблемами уфологии всю жизнь!
Блейд догадывался, почему его слова перевешивали все рапорты и доклады
астронавтов, с точки зрения Стоуна он был профессиональным наблюдателем, а
значит, лицом авторитетным и заслуживающим полного доверия. Каждый хороший
агент -- наблюдатель, причем крайне заинтересованный в объективной оценке
увиденного, ибо домыслы, фантазии и галлюцинации в профессии разведчика
означают смерть. Вероятно, Стоун все это учитывал.
Его голос прервал размышления Блейда.
-- Благодарю вас. Дик, я удовлетворен. Как проходит полет?
-- Нормально.
-- Тогда -- до связи.
-- До связи, Дэйв.
Странник содрал наушники и повернулся к Дугласу и Нибелу.
-- Ну? Что вы поняли, парни?
Первый пилот пожал плечами.
-- Кажется, они проверяли мое последнее сообщение, командир?
-- Нечто вроде этого.
-- Эти жирные задницы -- там, внизу, -- считают нас ненормальными, --
возмущенно произнес Нибел. -- И теперь, Дик, ты тоже попал в небесную
компанию умалишенных.
Блейд ухмыльнулся.
-- Скорее всего. Особенно если они узнают, что я предложил разыграть
флот тарелочек в покер.
-- Это была превосходная идея, командир! Я думал только о том, как бы
обчистить вас с Керком!
-- Меня обчистить непросто, -- сказал странник.
-- В этом я не сомневаюсь, -- подтвердил второй пилот. -- Как говорила
Франсуаза, моя третья жена, на всякого мошенника найдется свой Гудини.
* * *
После обеда и утилизации отходов разговор вновь вернулся к недавним
событиям. Педантичный Дуглас припомнил все подобные случаи из своей практики
-- где, когда и что он видел, в каких количествах и на каком удалении от
Земли. Он описал по крайней мере три типа летательных аппаратов -- огромные
эллипсовидные конструкции, напоминавшие дыню, довольно большие полусферы с
плоским днищем и двояковыпуклые диски. По мнению первого пилота, эллипсоиды
и сферы являлись кораблями дальнего и ближнего радиуса действия, а диски --
разведывательными судами. Блейд припомнил, что в лейк-плэсидском музее
хранились обломки такого бота, кхора, как называли его оривэй. Из него, по
утверждению Стоуна, извлекли обгорелые и изуродованные трупы инопланетян --
человекоподобных существ невысокого роста с зеленоватой кожей. Теперь
странник не сомневался, что то были керендра, представители расы технических
специалистов.
Когда Дуглас закончил, в воспоминания ударился второй пилот. Гарри
Нибела не интересовала внешняя сторона событий; он больше напирал на
собственные переживания при виде звена тарелочек, садившихся ему на хвост.
Он пришел в астронавтику из истребительной авиации и привык ощущать под
пальцем гашетку пулемета; отсутствие оной на космическом корабле повергало
его в крайне нервозное состояние. Каждый раз при встрече с чужаками Нибелу
хотелось выпалить в них, но, к счастью -- своему собственному и пяти
миллиардов землян, -- ничем подходящим он не располагал: ни пушками, ни
ракетами "воздухвоздух", ни самонаводящимися снарядами, ни термическими
бомбами. Блейд, сочувственно покачав головой, рекомендовал ему отличный
способ успокоить нервы -- выпустить в пришельцев содержимое вакуумного
клозета.
Засим оба пилота уставились на командира, всем своим видом показывая,
что пришла его очередь развлечь компанию. Вполне возможно, их рассказы
преследовали именно эту цель -- вызвать на откровенность эксперта по
кокосовому маслу, которого навязали им в начальники. Поразмыслив, Блейд
решил поведать экипажу историю одной операции, зафиксированной в анналах
МИ6А под кодом "Немо". Разумеется, он не собирался излагать все детали, хотя
с той поры минуло более четырнадцати лет и главные участники тех весьма
интригующих событий почили в мире. Впрочем, Ван Дайкен был все еще жив.
Этой личностью Блейд эпизодически занимался лет шесть или семь --
начиная с шестьдесят первого года, со своей командировки в Лейк-Плэсид. Он
был послан тогда в ведомство Дэвида Стоуна для предварительного ознакомления
с деятельностью Группы Альфа, особого подразделения ВВС США, изучавшего
факты, связанные с НЛО. Собственно говоря, Группа являлась единственным на
планете и прекрасно оснащенным институтом уфологии; разумеется, совершенно
секретным.
В Англии подобных заведений не было. Британская разведка и британские
ученые считали уфологию занятием крайне несерьезным -- несмотря на то, что
на территории их собственной страны можно было обнаружить немало загадок
подобного же плана, начиная от пресловутого чудовища из озера Лох-Несс и
кончая Стоунхенджем. Времена, однако, менялись; все чаще на экранах
локаторов систем раннего оповещения возникали загадочные всплески, которые
никак не удавалось списать ни на русских, ни на природные явления вроде
метеоритов и шаровых молний. Наконец отдел МИ6, занимавшийся нестандартными
операциями, начал расследование.
Почти сразу же в поле зрения Дж., его бессменного руководителя, попала
фигура Ван Дайкена. Этот голландец, человек ловкий и неглупый, делал бизнес
на интересе публики к палеоконтактам, инопланетным пришельцам, йети,
доисторическим чудищам и прочим загадочным явлениям и фактам, кои хранила
земная история, джунгли Амазонки, Конго и Южного Китая, вершины Тибета и
Анд, глубины океанов и прочие труднодоступные места. Продукцией Ван Дайкена
были фильмы -- надо признать, великолепные, -- а также книги, статьи,
интервью и лекции. Он не нарушал абсолютно никаких законов и греб деньги
лопатой.
Блейду поручено было выяснить, что в сказках голландца истина, а что --
ложь. Начал он издалека -- с Бразилии, где в 1965 году якобы обнаружили
пещерный комплекс, древнюю базу инопланетных пришельцев, битком набитую
непонятными приборами, таинственными записями и золотыми изображениями людей
и животных. Как водится, пещеры в амазонских джунглях охраняли индейцы,
скальпировавшие всех любопытных без разбора рода и племени. Однако некий
Умберто да Синто, бразильский спелеолог, сумел снискать благорасположение
краснокожих и не только посетил загадочные пещеры, но и якобы провел туда
Ван Дайкена. В результате у голландца появились новые статьи, новые книги и
изрядные деньги.
Летом шестьдесят шестого Блейд расследовал эту историю. Ему удалось
разыскать да Синто -- который, правда, оказался не спелеологом, а дантистом
и главарем местных мафиози -- и отправиться с ним, с его командой и солидным
запасом динамита в амазонские джунгли. Главным фактором убеждения послужила
солидная сумма в фунтах стерлингов, которую он обязался выплатить бразильцу,
если информация того подтвердится.
Путешественники действительно добрались на вертолете до какой-то
пещеры, но тут между ними возникли разногласия. В результате вход в
подземелье был взорван, да Синто разнесло на клочки, а его банду Блейд
уложил из автоматического пистолета. Фактически можно было бы считать, что
он столкнулся с шайкой обыкновенных жуликов, попытавшихся ограбить
доверчивого англичанина -- если бы не одно обстоятельство. После взрыва,
надежно завалившего вход в пещеру, Блейд нашел в траве перстень, ранее
украшавший палец мнимого спелеолога. Обычное кольцо, по виду -- из золота;
его овальную печатку украшал какой-то крылатый зверь вроде грифона,
оседлавший не то колесо, не то солнечный диск. Вот это-то колечко Блейд и
подобрал в траве, только теперь оно не выглядело обычным -- вместо отверстия
для пальца сверкала сплошная золотая пластинка.
Второй экземпляр этого загадочного украшения разведчик раздобыл той же
осенью в Монако, фактически ограбив самого Ван Дайкена. Голландец был
заядлым покеристом и, встретившись за карточным столом одного из игорных
притонов с молодым и нахальным американцем, собирался обчистить его до
нитки. Но получилось наоборот; богатый шалопай, которого не без блеска
изобразил Блейд, имел неплохих помощников и хорошо отработанную сигнальную
систему. Вскоре речь уже шла не о деньгах, а о чести; Ван Дайкен считался
шестым игроком в Европе и дорожил своим реноме.
Блейд поставил весь свой выигрыш против бесспорного доказательства
причастности к делам таинственным и неземным, которое должен был предъявить
его противник в случае поражения. Поражение не замедлило наступить, и тогда
Ван Дайкен и показал перстень, точно такой же, как у бразильца, и
продемонстрировал его загадочные свойства, стянув с пальца. Чем Блейд и не
замедлил воспользоваться! В притоне находилась пара его помощников, стажеров
МИ6, крепких и умелых парней; втроем они спровоцировали скандал, в
результате коего голландец оказался под столом в бессознательном состоянии
-- как и большинство посетителей. Перстень же, в качестве боевой добычи,
нырнул в карман победителя.
Впрочем, все эти героические подвиги не привели ни к чему полезному.
Проклятые кольца, ради которых Блейд перебил бразильских мафиози и нарушил
покой игорного дома в Монако, не желали раскрываться. Их изучали весьма
компетентные специалисты, но ни радиосигналы, ни высокочастотное
электромагнитное поле, ни гаммаизлучение, ни лазер -- как и прочие силовые
приемы -- не привели к успеху. У Блейда имелись свои догадки на этот счет,
но лишь в Талзане, лет пять спустя, ему удалось их подтвердить. У троицы
оривэев, которую он встретил там, тоже были такие кольца, и отпирались они
ментальным внушением. Весьма разумная мера предосторожности, перстни с
грифонами -- или ринго -- служили средством обороны, и с их помощью не
составляло труда испепелить батальон автоматчиков.
Блейд так никогда и не узнал, каким образом ринго попали к да Синто и
Ван Дайкену и что эта достойная парочка умела делать с ними -- только ли
снимать и одевать, либо им была доступна и другая, смертоносная функция этих
устройств. Возможно, они обнаружили кольца в той самой бразильской пещере,
возможно, ринго хранились там в активированном состоянии -- хотя это совсем
не вязалось с крайней осторожностью паллатов... Все могло быть, не исключая
и того, что Ван Дайкен, сознательно или нет, являлся агентом и информатором
чужаков. В Талзане, когда Блейд стал свидетелем сокрушительной мощи ринго,
он вспомнил ту карточную партию в Монако, и его пробрал озноб. Если
голландец знал о назначении колец, то мог спалить и нахального
партнера-американца, и его приятелей, и весь игорный притон!
Вот эту-то историю, слегка подретушированную и расцвеченную
драматическими подробностями, Блейд и преподнес своим пилотам, убив сразу
трех зайцев. Во-первых, он их развлек, во-вторых, подготовил к тому, что с
пришельцами шутки плохи, в третьих, дал понять, что его деятельность
эксперта не ограничивается кокосовым маслом. В конце концов, подчиненные
должны доверять своему командиру! В самом начале, едва не сломав кисть
Нибелу, он продемонстрировал им свою силу: теперь же -- информированность.
Рассказ произвел впечатление. Дуглас молчал, угрюмо уставившись в
приборную панель, на которой перемигивались цветные огоньки, Нибел же,
стащив шлем и взъерошив пышные волосы, пробормотал:
-- Вот, значит, как... У нас -- пушки и ракеты, а у них -- колечки...
пшик -- и нету! Воистину, "омне игнотум про магнифико эст!"
-- Это что такое? -- поинтересовался Блейд, изрядно подзабывший латынь.
-- Может, переведешь, доктор? ^
-- Так сказала крошка Мимси, моя первая супруга" когда мы
расставались... Тацит. "Все неизвестное представляется величественным..."
-- Видно, она была образованной женщиной.
-- Да. Преподавала в гуманитарном колледже.
Они замолчали, поглядывая то на экран радара, то в иллюминаторы,
затянутые черным бархатом тьмы, скупо расшитой бриллиантами звезд. Крохотный
кораблик летел к серебристой Луне, за тонкими его стенами простирались
холод, мрак и безмолвие, теплая живая Земля кружилась далеко за кормой, а
впереди ждала неизвестность.
Блейд вздохнул и сказал:
-- Не поговорить ли нам теперь о женщинах, джентльмена? Начнем с тебя,
Гарри. Итак, ты был шесть раз женат...
-- Не вижу я никакого купола, командир, -- сообщил Гарри Нибел,
отрываясь от окуляра телескопа. -- Убей меня Бог, не вижу!
Блейд недовольно хмыкнул. Они кружили вокруг угрюмой и неприветливой
планетки в ста десяти милях над ее поверхностью, пошел восьмой час,
совершено несколько витков, но проклятый купол словно провалился сквозь
землю. Вернее, сквозь лунную почву, пепельно-серую, каменистую, изрезанную
трещинами, усеянную воронками давних метеоритных кратеров.
С высоты лунная поверхность представляла собой малопривлекательное
зрелище. Остроконечные ребристые горы и скалы, не сглаженные эрозией,
равнины, засыпанные прахом, резкие тени -- словно острия копий, нацеленных в
несокрушимые каменные щиты, кольцевые выбросы грунта всех размеров, от
нескольких ярдов до десятков миль в диаметре, контрастные переходы от света
к тьме, режущие взгляд. Безусловно, сам странник не сумел бы найти в этом
хаосе нужную точку, но Дуглас и Нибел были людьми опытными, первый пилот
вышел на расчетную орбиту с фантастической точностью, а второй уже на
начальном витке обнаружил искомое место. Блейд лично полюбовался на него в
телескоп, пологий склон горы и небольшая равнинка, на которой Стоун
планировал устроить космодром, были налицо, но никакого купола, отражавшего
солнечные лучи, там не просматривалось. База паллатов исчезла.
Впрочем, после детального изучения ландшафта Нибелу удалось разглядеть
некую аномалию -- крохотный холм, не более пятнадцати футов в высоту, почти
незаметный на фоне серой равнины. Определив его координаты, пилот сверился с
первоначальными данными, полученными с автоматического зонда; обе точки
совладали с погрешностью в двести ярдов. Итак, их находка могла оказаться
естественным образованием либо убежищем чужаков, присыпанным сверху слоем
камней и пыли -- для отвода глаз. Обе гипотезы были вполне равновероятны, и
Блейд понял, что надо спускаться, только проверка на местности могла дать
какие-то определенные результаты.
Ему совсем не хотелось покидать кабину, пусть крохотную и тесную, но
такую уютную по сравнению с мертвым скалистым адом внизу, однако иных
вариантов, похоже, не было. Его тайная надежда, что никер-унн позволит
связаться с паллатами прямо с орбиты, не оправдалась. На втором витке он
вытащил маленький диск и заставил его изменить цвет -- пользуясь тем, что
Нибел прилип к телескопу, а Дуглас отслеживает нужные координаты по
приборам. Сосредоточившись, Блейд попробовал вызвать чужаков, но усилия его
были тщетными: никер-унн молчал. Вероятно, он и в самом деле предназначался
для связи на коротком расстоянии, либо к западу от лунного Океана Бурь
никаких пришельцев уже не было.
Чертыхнувшись в очередной раз, странник велел готовить к старту
спускаемый аппарат, иначе говоря -- челнок. Эта конструкция была рассчитана
на двух человек в скафандрах, суточный запас воздуха, воды и пищи плюс
минимум горючего -- один раз спуститься, один раз подняться. Крепилась она к
носовой части отсека жизнеобеспечения, в результате чего их кораблик
напоминал консервную банку, увенчанную сверху собачьей будкой -- по
утверждению Нибела. Сам Блейд ничего не мог сказать по этому поводу, так как
не видел ракеты снаружи, но он полагал, что второй пилот не слишком
преувеличивает.
Итак, его команда включила электропитание и обогрев челнока, закачала в
него воздух, потом был разгерметизирован стыковочный люк. С полчаса Блейд
слушал заковыристые проклятия Нибела, возившегося внутри крохотной кабины,
тот проверял комплект жизнеобеспечения и навигационные приборы, ругая
тесноту, скупость чиновников НАСА, холод и всех своих жен, прошлых,
настоящих и будущих. Наконец все было готово. Командир и второй пилот
облачились в неуклюжие скафандры, с трудом пролезли в люк и пристегнулись к
креслам. Шлемы они пока не надели; в челноке было еще прохладно, но воздуха
хватало.
Согласно разработанному плану, им предстояло сесть как можно ближе к
искомому объекту и попытаться вступить в контакт. Дуглас в это время
оставался на орбите, по мере сил наблюдая за ходом операции; он также
поддерживал постоянную связь с Землей -- то есть с генералом Стоуном,
потеснившим у передатчика, в силу особой секретности данной миссии, всех
чинов НАСА. Если контакторы останутся в живых, они могли взлететь в любое
время в течение двадцати часов; еще четыре были зарезервированы на
непредвиденные обстоятельства и маневр стыковки. После этого экипажу
следовало отправляться домой, прямо в ласковые объятия тихоокеанских волн,
оставив на память Луне свой челнок, тащить его обратно никакой необходимости
не было.
Устроившись на тесноватом сиденье, Блейд терпеливо ждал, когда его
пилот закончит переговоры с Дугласом. По сравнению с покинутым им отсеком
кабина челнока и впрямь напоминала собачью конуру -- для мастифа или
ньюфаундленда, кроме двух кресел, небольшого пульта с иллюминатором над ним
и баллонов с кислородом, здесь не было ничего. Под креслами располагались
два контейнера с бортовым пайком и кое-какими инструментами, рядом с
сиденьем пилота был люк для выхода наружу -- за ним разворачивалась
гармошкой секция шлюза. Еще у спускаемого аппарата имелись четыре посадочные
консоли, выносная зрительная труба, две телекамеры, антенна и панель
солнечной батареи, все, как и шлюзовая камера, в компактном
свернуто-сложенном положении.
-- Ну, Гарри, ты готов? -- раздался наконец голос Дугласа.
-- Все в порядке, шеф-пилот. Дави на клавиши, босс. Моя не подведет,
масса! -- в голосе Нибела звучал неприкрытый азарт, несмотря на мешковатый
скафандр, Блейду показалось, что он подобрался, словно гончая перед стартом.
-- Отстреливаю, -- сообщил Дуглас.
-- Давай.
-- ...пять, четыре, три, два, один, ноль!
Крохотный челнок ринулся вперед, отброшенный в пространство взрывом
стартовых зарядов. Звезды и пепельная поверхность Луны закружились перед
глазами Блейда.
-- Расходимся нормально, -- произнес голос Дугласа. -- Дистанция триста
ярдов... пятьсот... семьсот... тысяча... тысяча пятьсот... две... Включай
двигатель, Гарри, ты меня уже не подпалишь.
-- Есть!
За спиной у Блейда загрохотало, мягкая подушка ускорения навалилась на
грудь; странник глубоко вздохнул, превозмогая боль в ребрах. Грохот
прекратился.
-- Вышел на траекторию снижения, -- проговорил Нибел, -- Все нормально.
-- Как командир?
Пилот покосился на Блейда, белые зубы сверкнули на смуглом лице.
-- А что ему сделается! Здоровый, как гризли! Франсуаза, моя третья
жена, говорила про таких...
-- Работай, пилот! -- строго оборвал его Блейд.
-- Есть, сэр! -- Нибел замолк, пристально всматриваясь в циферблаты на
приборной доске; казалось, он охватывал их единым взглядом. -- Приступаю к
развороту, -- сообщил он через пару минут.
Снова рявкнули двигатели; Блейда вжало в кресло, небосвод перед ним
перевернулся. Потом опять наступила невесомость.
-- Где мы? -- спросил странник.
-- Высота восемьдесят четыре мили, расстояние по горизонтали -- двести
двадцать. -- Нибел стрельнул в него темными глазами. -- Ставлю дайм против
твоего фартинга, командир, что мы сядем не дальше пятнадцати ярдов от этого
холмика.
-- Посмотрим, -- буркнул Блейд.
Двигатели молчали. Они мчались вниз, вниз, вниз, неслись к серой
поверхности, ощетинившейся острыми пиками, вниз, к гигантским кратерам,
вниз, к печальным и скудным равнинам; вниз, к океанам, не знавшим ни капли
влаги; вниз, к свету и мраку, к холоду и безмолвию, к жизни или смерти.
Пальцы Нибела вновь затанцевали над пультом. Рывок, еще рывок... Блейд
чувствовал, как желудок начинает подпирать гортань. Звезды бешено плясали в
иллюминаторе, пол под ногами содрогался, полумрак в кабине словно стал гуще,
заволок стены темным покрывалом, прильнул к самому лицу. Теперь короткие
сильные рывки следовали один за другим; Нибел тормозил, резко сбрасывая
скорость. Внезапно он навалился на какой-то рычаг, и кабина сотряслась.
-- Эй, мастер мягкой посадки! -- Блейд заставил себя улыбнуться, --
Похоже, ты правишь прямо к дьяволу на сковороду!
-- Не беспокойся за свою задницу, командир! -- Нибел, сам похожий на
дьявола, яростно оскалился. -- Развернулись консоли. Мы приближаемся!
Вниз, вниз, вниз... Крохотный кораблик выбрасывал огненные струи,
пытаясь, словно живое существо, избежать гибели. Вниз, вниз, вниз...
Двигатели теперь грохотали непрерывно, сражаясь с притяжением планеты, такой
маленькой для обитателей далекой Земли и такой огромно-необъятной вблизи.
Вниз, вниз, вниз... Звезды холодно взирали на полый стальной конус, на
ничтожную молекулу, теплую и живую, что безрассудно стремилась к каменной
равнодушной тверди.
Вниз, вниз, вниз...
-- Расслабься, командир! -- прокричал Нибел. -- Мы уже близко!
Расслабься! И смотри, не прикуси язык и не испачкай пеленки!
Внезапно облако пыли взметнулось вверх, окутало челнок, серым языком
лизнуло выпуклое стекло оконца, скрыв звезды. Двигатели ревели словно
дивизион гаубиц, вибрация заставляла стискивать зубы. Удар! Грохот, лязг,
резкое раскачивание кабины... Потом -- тишина.
-- Прибыли! -- Нибел вытащил платок и принялся вытирать потное лицо,
поглядывая в иллюминатор. -- Похоже, с тебя фартинг, командир, -- радостно
объявил он.
-- Это ты называешь мягкой посадкой? -- Блейд потянулся, разминая
мышцы, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом.
-- Всякая посадка -- мягкая, коли ты остался цел, -- с философским
спокойствием заметил второй пилот. -- А я за пятнадцать лет службы под
звездно-полосатым не угрохал ни одной машины... Как говорила крошка Лили, --
добавил он, помолчав, -- дуракам -- счастье.
-- Это твоя вторая? -- поинтересовался странник.
-- Нет, четвертая... вторую звали Лин, и она сбежала от меня через
месяц, одарив лишь каплей женской мудрости...
Они сидели, отходя от страшного напряжения, блаженно улыбаясь друг
другу, испытывая наслаждение от тишины, покоя, легкости во всем теле --
именно легкости, а не того чувства бесконечного падения, которое порождала
невесомость. Челнок стоял прочно, словно врос в пепельно-серую равнину
подобно торчавшим на горизонте скалам, двигатели молчали, пол стал твердым и
хочется. Легенды же о чужих аппаратах, сопровождающих наши ракеты, ходят в
пилотской среде чуть ли не с первого запуска... Наконец, третье: мы не можем
исключить элемента рекламы. Понимаете, и пилоты, и ученые рано или поздно
выходят в отставку, любой из них может неплохо подзаработать, разъезжая по
стране с лекциями. Люди гораздо охотнее верят байкам тех, кто действительно
побывал там, наверху, чем историям прочих мистификаторов. В силу изложенных
выше причин, Ричард, нам крайне трудно отличить истину от ненамеренной или
заведомой лжи... -- Помолчав, Стоун поинтересовался: -- Ну, теперь вы
понимаете, в чем суть дела? Вы не склонны к шуткам, не страдаете
галлюцинациями и вам не нужна реклама. Вы -- объективный свидетель,
совершенно неоценимый для нас! Итак, вопрос, вы подтверждаете факт появления
чужих аппаратов?
-- Да.
-- Подробности?
-- При личной встрече.
-- Вы имеете в виду, что Дуглас нечто упустил? Вы заметили такое, о чем
не сообщается в его рапорте?
-- Да.
-- Что именно?
-- Дэйв, формулируйте правильно вопросы или запаситесь терпением.
-- Я понял. Вы затрудняетесь говорить об этом при пилотах?
-- Да.
-- Информация касается инопланетных аппаратов?
-- Нет.
-- Вашего корабля?
-- Это уже ближе.
-- Вашего экипажа?
-- Да.
-- Но не вас лично?
-- Не меня лично.
-- Значит, речь идет о пилотах?
-- Совершенно верно.
-- Об их поведении?
-- Да.
-- Они запаниковали?
-- Нет.
-- Проявляли нервозность?
-- Скорее, так.
-- Вам пришлось предпринять какие-то меры, чтобы успокоить их?
-- Да.
Стоун снова сделал паузу, обдумывая услышанное; Блейд ощущал в
наушниках дыхание генерала, оно было тяжелым, взволнованным. Странно! Почему
Стоун начал снимать с него этот допрос в таких неподходящих условиях? Не мог
подождать до возвращения?
Внезапно он понял, в чем дело: его возвращение не гарантировалось.
Весьма возможно, он останется вместе со своим экипажем на Луне -- в качестве
трофея паллатов или в результате какой-то неисправности в одной из
многочисленных систем своего ненадежного кораблика. Стоун хотел получить
информацию немедленно, и он ее получил. Из самых первых рук!
Удивительно, подумал Блейд, насколько доверие к тому или иному
сообщению зависит от авторитетности источника. Биржевой маклер предсказывает
колебания курса акций, юрист трактует закон, политик -- политическую
ситуацию... И люди готовы следовать их советам, учитывать их рекомендации,
полагаться на их мнения, считая их если не абсолютной истиной, то уж, во
всяком случае, более близкими к реальности, чем все исходящее от
непрофессионалов. Скорее всего, это так, но привычка верить лишь авторитетам
приводит к бессознательной слепоте, когда речь идет о необычном. Боссы от
астронавтики вполне доверяли своим пилотам и ученым в делах, лежавших в
пределах их компетентности, но факт поразительный, принципиально новый и
нетривиальный вызывал у руководства НАСА инстинктивное неприятие. Даже у
Стоуна, который занимался проблемами уфологии всю жизнь!
Блейд догадывался, почему его слова перевешивали все рапорты и доклады
астронавтов, с точки зрения Стоуна он был профессиональным наблюдателем, а
значит, лицом авторитетным и заслуживающим полного доверия. Каждый хороший
агент -- наблюдатель, причем крайне заинтересованный в объективной оценке
увиденного, ибо домыслы, фантазии и галлюцинации в профессии разведчика
означают смерть. Вероятно, Стоун все это учитывал.
Его голос прервал размышления Блейда.
-- Благодарю вас. Дик, я удовлетворен. Как проходит полет?
-- Нормально.
-- Тогда -- до связи.
-- До связи, Дэйв.
Странник содрал наушники и повернулся к Дугласу и Нибелу.
-- Ну? Что вы поняли, парни?
Первый пилот пожал плечами.
-- Кажется, они проверяли мое последнее сообщение, командир?
-- Нечто вроде этого.
-- Эти жирные задницы -- там, внизу, -- считают нас ненормальными, --
возмущенно произнес Нибел. -- И теперь, Дик, ты тоже попал в небесную
компанию умалишенных.
Блейд ухмыльнулся.
-- Скорее всего. Особенно если они узнают, что я предложил разыграть
флот тарелочек в покер.
-- Это была превосходная идея, командир! Я думал только о том, как бы
обчистить вас с Керком!
-- Меня обчистить непросто, -- сказал странник.
-- В этом я не сомневаюсь, -- подтвердил второй пилот. -- Как говорила
Франсуаза, моя третья жена, на всякого мошенника найдется свой Гудини.
* * *
После обеда и утилизации отходов разговор вновь вернулся к недавним
событиям. Педантичный Дуглас припомнил все подобные случаи из своей практики
-- где, когда и что он видел, в каких количествах и на каком удалении от
Земли. Он описал по крайней мере три типа летательных аппаратов -- огромные
эллипсовидные конструкции, напоминавшие дыню, довольно большие полусферы с
плоским днищем и двояковыпуклые диски. По мнению первого пилота, эллипсоиды
и сферы являлись кораблями дальнего и ближнего радиуса действия, а диски --
разведывательными судами. Блейд припомнил, что в лейк-плэсидском музее
хранились обломки такого бота, кхора, как называли его оривэй. Из него, по
утверждению Стоуна, извлекли обгорелые и изуродованные трупы инопланетян --
человекоподобных существ невысокого роста с зеленоватой кожей. Теперь
странник не сомневался, что то были керендра, представители расы технических
специалистов.
Когда Дуглас закончил, в воспоминания ударился второй пилот. Гарри
Нибела не интересовала внешняя сторона событий; он больше напирал на
собственные переживания при виде звена тарелочек, садившихся ему на хвост.
Он пришел в астронавтику из истребительной авиации и привык ощущать под
пальцем гашетку пулемета; отсутствие оной на космическом корабле повергало
его в крайне нервозное состояние. Каждый раз при встрече с чужаками Нибелу
хотелось выпалить в них, но, к счастью -- своему собственному и пяти
миллиардов землян, -- ничем подходящим он не располагал: ни пушками, ни
ракетами "воздухвоздух", ни самонаводящимися снарядами, ни термическими
бомбами. Блейд, сочувственно покачав головой, рекомендовал ему отличный
способ успокоить нервы -- выпустить в пришельцев содержимое вакуумного
клозета.
Засим оба пилота уставились на командира, всем своим видом показывая,
что пришла его очередь развлечь компанию. Вполне возможно, их рассказы
преследовали именно эту цель -- вызвать на откровенность эксперта по
кокосовому маслу, которого навязали им в начальники. Поразмыслив, Блейд
решил поведать экипажу историю одной операции, зафиксированной в анналах
МИ6А под кодом "Немо". Разумеется, он не собирался излагать все детали, хотя
с той поры минуло более четырнадцати лет и главные участники тех весьма
интригующих событий почили в мире. Впрочем, Ван Дайкен был все еще жив.
Этой личностью Блейд эпизодически занимался лет шесть или семь --
начиная с шестьдесят первого года, со своей командировки в Лейк-Плэсид. Он
был послан тогда в ведомство Дэвида Стоуна для предварительного ознакомления
с деятельностью Группы Альфа, особого подразделения ВВС США, изучавшего
факты, связанные с НЛО. Собственно говоря, Группа являлась единственным на
планете и прекрасно оснащенным институтом уфологии; разумеется, совершенно
секретным.
В Англии подобных заведений не было. Британская разведка и британские
ученые считали уфологию занятием крайне несерьезным -- несмотря на то, что
на территории их собственной страны можно было обнаружить немало загадок
подобного же плана, начиная от пресловутого чудовища из озера Лох-Несс и
кончая Стоунхенджем. Времена, однако, менялись; все чаще на экранах
локаторов систем раннего оповещения возникали загадочные всплески, которые
никак не удавалось списать ни на русских, ни на природные явления вроде
метеоритов и шаровых молний. Наконец отдел МИ6, занимавшийся нестандартными
операциями, начал расследование.
Почти сразу же в поле зрения Дж., его бессменного руководителя, попала
фигура Ван Дайкена. Этот голландец, человек ловкий и неглупый, делал бизнес
на интересе публики к палеоконтактам, инопланетным пришельцам, йети,
доисторическим чудищам и прочим загадочным явлениям и фактам, кои хранила
земная история, джунгли Амазонки, Конго и Южного Китая, вершины Тибета и
Анд, глубины океанов и прочие труднодоступные места. Продукцией Ван Дайкена
были фильмы -- надо признать, великолепные, -- а также книги, статьи,
интервью и лекции. Он не нарушал абсолютно никаких законов и греб деньги
лопатой.
Блейду поручено было выяснить, что в сказках голландца истина, а что --
ложь. Начал он издалека -- с Бразилии, где в 1965 году якобы обнаружили
пещерный комплекс, древнюю базу инопланетных пришельцев, битком набитую
непонятными приборами, таинственными записями и золотыми изображениями людей
и животных. Как водится, пещеры в амазонских джунглях охраняли индейцы,
скальпировавшие всех любопытных без разбора рода и племени. Однако некий
Умберто да Синто, бразильский спелеолог, сумел снискать благорасположение
краснокожих и не только посетил загадочные пещеры, но и якобы провел туда
Ван Дайкена. В результате у голландца появились новые статьи, новые книги и
изрядные деньги.
Летом шестьдесят шестого Блейд расследовал эту историю. Ему удалось
разыскать да Синто -- который, правда, оказался не спелеологом, а дантистом
и главарем местных мафиози -- и отправиться с ним, с его командой и солидным
запасом динамита в амазонские джунгли. Главным фактором убеждения послужила
солидная сумма в фунтах стерлингов, которую он обязался выплатить бразильцу,
если информация того подтвердится.
Путешественники действительно добрались на вертолете до какой-то
пещеры, но тут между ними возникли разногласия. В результате вход в
подземелье был взорван, да Синто разнесло на клочки, а его банду Блейд
уложил из автоматического пистолета. Фактически можно было бы считать, что
он столкнулся с шайкой обыкновенных жуликов, попытавшихся ограбить
доверчивого англичанина -- если бы не одно обстоятельство. После взрыва,
надежно завалившего вход в пещеру, Блейд нашел в траве перстень, ранее
украшавший палец мнимого спелеолога. Обычное кольцо, по виду -- из золота;
его овальную печатку украшал какой-то крылатый зверь вроде грифона,
оседлавший не то колесо, не то солнечный диск. Вот это-то колечко Блейд и
подобрал в траве, только теперь оно не выглядело обычным -- вместо отверстия
для пальца сверкала сплошная золотая пластинка.
Второй экземпляр этого загадочного украшения разведчик раздобыл той же
осенью в Монако, фактически ограбив самого Ван Дайкена. Голландец был
заядлым покеристом и, встретившись за карточным столом одного из игорных
притонов с молодым и нахальным американцем, собирался обчистить его до
нитки. Но получилось наоборот; богатый шалопай, которого не без блеска
изобразил Блейд, имел неплохих помощников и хорошо отработанную сигнальную
систему. Вскоре речь уже шла не о деньгах, а о чести; Ван Дайкен считался
шестым игроком в Европе и дорожил своим реноме.
Блейд поставил весь свой выигрыш против бесспорного доказательства
причастности к делам таинственным и неземным, которое должен был предъявить
его противник в случае поражения. Поражение не замедлило наступить, и тогда
Ван Дайкен и показал перстень, точно такой же, как у бразильца, и
продемонстрировал его загадочные свойства, стянув с пальца. Чем Блейд и не
замедлил воспользоваться! В притоне находилась пара его помощников, стажеров
МИ6, крепких и умелых парней; втроем они спровоцировали скандал, в
результате коего голландец оказался под столом в бессознательном состоянии
-- как и большинство посетителей. Перстень же, в качестве боевой добычи,
нырнул в карман победителя.
Впрочем, все эти героические подвиги не привели ни к чему полезному.
Проклятые кольца, ради которых Блейд перебил бразильских мафиози и нарушил
покой игорного дома в Монако, не желали раскрываться. Их изучали весьма
компетентные специалисты, но ни радиосигналы, ни высокочастотное
электромагнитное поле, ни гаммаизлучение, ни лазер -- как и прочие силовые
приемы -- не привели к успеху. У Блейда имелись свои догадки на этот счет,
но лишь в Талзане, лет пять спустя, ему удалось их подтвердить. У троицы
оривэев, которую он встретил там, тоже были такие кольца, и отпирались они
ментальным внушением. Весьма разумная мера предосторожности, перстни с
грифонами -- или ринго -- служили средством обороны, и с их помощью не
составляло труда испепелить батальон автоматчиков.
Блейд так никогда и не узнал, каким образом ринго попали к да Синто и
Ван Дайкену и что эта достойная парочка умела делать с ними -- только ли
снимать и одевать, либо им была доступна и другая, смертоносная функция этих
устройств. Возможно, они обнаружили кольца в той самой бразильской пещере,
возможно, ринго хранились там в активированном состоянии -- хотя это совсем
не вязалось с крайней осторожностью паллатов... Все могло быть, не исключая
и того, что Ван Дайкен, сознательно или нет, являлся агентом и информатором
чужаков. В Талзане, когда Блейд стал свидетелем сокрушительной мощи ринго,
он вспомнил ту карточную партию в Монако, и его пробрал озноб. Если
голландец знал о назначении колец, то мог спалить и нахального
партнера-американца, и его приятелей, и весь игорный притон!
Вот эту-то историю, слегка подретушированную и расцвеченную
драматическими подробностями, Блейд и преподнес своим пилотам, убив сразу
трех зайцев. Во-первых, он их развлек, во-вторых, подготовил к тому, что с
пришельцами шутки плохи, в третьих, дал понять, что его деятельность
эксперта не ограничивается кокосовым маслом. В конце концов, подчиненные
должны доверять своему командиру! В самом начале, едва не сломав кисть
Нибелу, он продемонстрировал им свою силу: теперь же -- информированность.
Рассказ произвел впечатление. Дуглас молчал, угрюмо уставившись в
приборную панель, на которой перемигивались цветные огоньки, Нибел же,
стащив шлем и взъерошив пышные волосы, пробормотал:
-- Вот, значит, как... У нас -- пушки и ракеты, а у них -- колечки...
пшик -- и нету! Воистину, "омне игнотум про магнифико эст!"
-- Это что такое? -- поинтересовался Блейд, изрядно подзабывший латынь.
-- Может, переведешь, доктор? ^
-- Так сказала крошка Мимси, моя первая супруга" когда мы
расставались... Тацит. "Все неизвестное представляется величественным..."
-- Видно, она была образованной женщиной.
-- Да. Преподавала в гуманитарном колледже.
Они замолчали, поглядывая то на экран радара, то в иллюминаторы,
затянутые черным бархатом тьмы, скупо расшитой бриллиантами звезд. Крохотный
кораблик летел к серебристой Луне, за тонкими его стенами простирались
холод, мрак и безмолвие, теплая живая Земля кружилась далеко за кормой, а
впереди ждала неизвестность.
Блейд вздохнул и сказал:
-- Не поговорить ли нам теперь о женщинах, джентльмена? Начнем с тебя,
Гарри. Итак, ты был шесть раз женат...
-- Не вижу я никакого купола, командир, -- сообщил Гарри Нибел,
отрываясь от окуляра телескопа. -- Убей меня Бог, не вижу!
Блейд недовольно хмыкнул. Они кружили вокруг угрюмой и неприветливой
планетки в ста десяти милях над ее поверхностью, пошел восьмой час,
совершено несколько витков, но проклятый купол словно провалился сквозь
землю. Вернее, сквозь лунную почву, пепельно-серую, каменистую, изрезанную
трещинами, усеянную воронками давних метеоритных кратеров.
С высоты лунная поверхность представляла собой малопривлекательное
зрелище. Остроконечные ребристые горы и скалы, не сглаженные эрозией,
равнины, засыпанные прахом, резкие тени -- словно острия копий, нацеленных в
несокрушимые каменные щиты, кольцевые выбросы грунта всех размеров, от
нескольких ярдов до десятков миль в диаметре, контрастные переходы от света
к тьме, режущие взгляд. Безусловно, сам странник не сумел бы найти в этом
хаосе нужную точку, но Дуглас и Нибел были людьми опытными, первый пилот
вышел на расчетную орбиту с фантастической точностью, а второй уже на
начальном витке обнаружил искомое место. Блейд лично полюбовался на него в
телескоп, пологий склон горы и небольшая равнинка, на которой Стоун
планировал устроить космодром, были налицо, но никакого купола, отражавшего
солнечные лучи, там не просматривалось. База паллатов исчезла.
Впрочем, после детального изучения ландшафта Нибелу удалось разглядеть
некую аномалию -- крохотный холм, не более пятнадцати футов в высоту, почти
незаметный на фоне серой равнины. Определив его координаты, пилот сверился с
первоначальными данными, полученными с автоматического зонда; обе точки
совладали с погрешностью в двести ярдов. Итак, их находка могла оказаться
естественным образованием либо убежищем чужаков, присыпанным сверху слоем
камней и пыли -- для отвода глаз. Обе гипотезы были вполне равновероятны, и
Блейд понял, что надо спускаться, только проверка на местности могла дать
какие-то определенные результаты.
Ему совсем не хотелось покидать кабину, пусть крохотную и тесную, но
такую уютную по сравнению с мертвым скалистым адом внизу, однако иных
вариантов, похоже, не было. Его тайная надежда, что никер-унн позволит
связаться с паллатами прямо с орбиты, не оправдалась. На втором витке он
вытащил маленький диск и заставил его изменить цвет -- пользуясь тем, что
Нибел прилип к телескопу, а Дуглас отслеживает нужные координаты по
приборам. Сосредоточившись, Блейд попробовал вызвать чужаков, но усилия его
были тщетными: никер-унн молчал. Вероятно, он и в самом деле предназначался
для связи на коротком расстоянии, либо к западу от лунного Океана Бурь
никаких пришельцев уже не было.
Чертыхнувшись в очередной раз, странник велел готовить к старту
спускаемый аппарат, иначе говоря -- челнок. Эта конструкция была рассчитана
на двух человек в скафандрах, суточный запас воздуха, воды и пищи плюс
минимум горючего -- один раз спуститься, один раз подняться. Крепилась она к
носовой части отсека жизнеобеспечения, в результате чего их кораблик
напоминал консервную банку, увенчанную сверху собачьей будкой -- по
утверждению Нибела. Сам Блейд ничего не мог сказать по этому поводу, так как
не видел ракеты снаружи, но он полагал, что второй пилот не слишком
преувеличивает.
Итак, его команда включила электропитание и обогрев челнока, закачала в
него воздух, потом был разгерметизирован стыковочный люк. С полчаса Блейд
слушал заковыристые проклятия Нибела, возившегося внутри крохотной кабины,
тот проверял комплект жизнеобеспечения и навигационные приборы, ругая
тесноту, скупость чиновников НАСА, холод и всех своих жен, прошлых,
настоящих и будущих. Наконец все было готово. Командир и второй пилот
облачились в неуклюжие скафандры, с трудом пролезли в люк и пристегнулись к
креслам. Шлемы они пока не надели; в челноке было еще прохладно, но воздуха
хватало.
Согласно разработанному плану, им предстояло сесть как можно ближе к
искомому объекту и попытаться вступить в контакт. Дуглас в это время
оставался на орбите, по мере сил наблюдая за ходом операции; он также
поддерживал постоянную связь с Землей -- то есть с генералом Стоуном,
потеснившим у передатчика, в силу особой секретности данной миссии, всех
чинов НАСА. Если контакторы останутся в живых, они могли взлететь в любое
время в течение двадцати часов; еще четыре были зарезервированы на
непредвиденные обстоятельства и маневр стыковки. После этого экипажу
следовало отправляться домой, прямо в ласковые объятия тихоокеанских волн,
оставив на память Луне свой челнок, тащить его обратно никакой необходимости
не было.
Устроившись на тесноватом сиденье, Блейд терпеливо ждал, когда его
пилот закончит переговоры с Дугласом. По сравнению с покинутым им отсеком
кабина челнока и впрямь напоминала собачью конуру -- для мастифа или
ньюфаундленда, кроме двух кресел, небольшого пульта с иллюминатором над ним
и баллонов с кислородом, здесь не было ничего. Под креслами располагались
два контейнера с бортовым пайком и кое-какими инструментами, рядом с
сиденьем пилота был люк для выхода наружу -- за ним разворачивалась
гармошкой секция шлюза. Еще у спускаемого аппарата имелись четыре посадочные
консоли, выносная зрительная труба, две телекамеры, антенна и панель
солнечной батареи, все, как и шлюзовая камера, в компактном
свернуто-сложенном положении.
-- Ну, Гарри, ты готов? -- раздался наконец голос Дугласа.
-- Все в порядке, шеф-пилот. Дави на клавиши, босс. Моя не подведет,
масса! -- в голосе Нибела звучал неприкрытый азарт, несмотря на мешковатый
скафандр, Блейду показалось, что он подобрался, словно гончая перед стартом.
-- Отстреливаю, -- сообщил Дуглас.
-- Давай.
-- ...пять, четыре, три, два, один, ноль!
Крохотный челнок ринулся вперед, отброшенный в пространство взрывом
стартовых зарядов. Звезды и пепельная поверхность Луны закружились перед
глазами Блейда.
-- Расходимся нормально, -- произнес голос Дугласа. -- Дистанция триста
ярдов... пятьсот... семьсот... тысяча... тысяча пятьсот... две... Включай
двигатель, Гарри, ты меня уже не подпалишь.
-- Есть!
За спиной у Блейда загрохотало, мягкая подушка ускорения навалилась на
грудь; странник глубоко вздохнул, превозмогая боль в ребрах. Грохот
прекратился.
-- Вышел на траекторию снижения, -- проговорил Нибел, -- Все нормально.
-- Как командир?
Пилот покосился на Блейда, белые зубы сверкнули на смуглом лице.
-- А что ему сделается! Здоровый, как гризли! Франсуаза, моя третья
жена, говорила про таких...
-- Работай, пилот! -- строго оборвал его Блейд.
-- Есть, сэр! -- Нибел замолк, пристально всматриваясь в циферблаты на
приборной доске; казалось, он охватывал их единым взглядом. -- Приступаю к
развороту, -- сообщил он через пару минут.
Снова рявкнули двигатели; Блейда вжало в кресло, небосвод перед ним
перевернулся. Потом опять наступила невесомость.
-- Где мы? -- спросил странник.
-- Высота восемьдесят четыре мили, расстояние по горизонтали -- двести
двадцать. -- Нибел стрельнул в него темными глазами. -- Ставлю дайм против
твоего фартинга, командир, что мы сядем не дальше пятнадцати ярдов от этого
холмика.
-- Посмотрим, -- буркнул Блейд.
Двигатели молчали. Они мчались вниз, вниз, вниз, неслись к серой
поверхности, ощетинившейся острыми пиками, вниз, к гигантским кратерам,
вниз, к печальным и скудным равнинам; вниз, к океанам, не знавшим ни капли
влаги; вниз, к свету и мраку, к холоду и безмолвию, к жизни или смерти.
Пальцы Нибела вновь затанцевали над пультом. Рывок, еще рывок... Блейд
чувствовал, как желудок начинает подпирать гортань. Звезды бешено плясали в
иллюминаторе, пол под ногами содрогался, полумрак в кабине словно стал гуще,
заволок стены темным покрывалом, прильнул к самому лицу. Теперь короткие
сильные рывки следовали один за другим; Нибел тормозил, резко сбрасывая
скорость. Внезапно он навалился на какой-то рычаг, и кабина сотряслась.
-- Эй, мастер мягкой посадки! -- Блейд заставил себя улыбнуться, --
Похоже, ты правишь прямо к дьяволу на сковороду!
-- Не беспокойся за свою задницу, командир! -- Нибел, сам похожий на
дьявола, яростно оскалился. -- Развернулись консоли. Мы приближаемся!
Вниз, вниз, вниз... Крохотный кораблик выбрасывал огненные струи,
пытаясь, словно живое существо, избежать гибели. Вниз, вниз, вниз...
Двигатели теперь грохотали непрерывно, сражаясь с притяжением планеты, такой
маленькой для обитателей далекой Земли и такой огромно-необъятной вблизи.
Вниз, вниз, вниз... Звезды холодно взирали на полый стальной конус, на
ничтожную молекулу, теплую и живую, что безрассудно стремилась к каменной
равнодушной тверди.
Вниз, вниз, вниз...
-- Расслабься, командир! -- прокричал Нибел. -- Мы уже близко!
Расслабься! И смотри, не прикуси язык и не испачкай пеленки!
Внезапно облако пыли взметнулось вверх, окутало челнок, серым языком
лизнуло выпуклое стекло оконца, скрыв звезды. Двигатели ревели словно
дивизион гаубиц, вибрация заставляла стискивать зубы. Удар! Грохот, лязг,
резкое раскачивание кабины... Потом -- тишина.
-- Прибыли! -- Нибел вытащил платок и принялся вытирать потное лицо,
поглядывая в иллюминатор. -- Похоже, с тебя фартинг, командир, -- радостно
объявил он.
-- Это ты называешь мягкой посадкой? -- Блейд потянулся, разминая
мышцы, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом.
-- Всякая посадка -- мягкая, коли ты остался цел, -- с философским
спокойствием заметил второй пилот. -- А я за пятнадцать лет службы под
звездно-полосатым не угрохал ни одной машины... Как говорила крошка Лили, --
добавил он, помолчав, -- дуракам -- счастье.
-- Это твоя вторая? -- поинтересовался странник.
-- Нет, четвертая... вторую звали Лин, и она сбежала от меня через
месяц, одарив лишь каплей женской мудрости...
Они сидели, отходя от страшного напряжения, блаженно улыбаясь друг
другу, испытывая наслаждение от тишины, покоя, легкости во всем теле --
именно легкости, а не того чувства бесконечного падения, которое порождала
невесомость. Челнок стоял прочно, словно врос в пепельно-серую равнину
подобно торчавшим на горизонте скалам, двигатели молчали, пол стал твердым и