– Но я уже несвободна, – улыбнулась Виктория. – Нас связывают невидимые, но прочные узы. От них нельзя избавиться, никогда.
Он обхватил ладонями ее лицо и нежно поцеловал, затем слегка отстранился.
– Дай-ка я полюбуюсь тобой.
– А я тобой.
– Все никак не могу поверить, что ты вернулась, что ты здесь, со мной.
– Да, я с тобой и останусь с тобой навсегда.
Время бежало, а они сидели, взявшись за руки и глядя друг на друга.
Виктория провела пальцами по его щеке, прикоснулась к губам и посмотрела в его глаза. Она не могла поверить своему счастью, она даже боялась, что все происходящее прекрасный сон, что она вот-вот проснется и все исчезнет. Тот, кого она считала навеки потерянным, вновь был с ней.
– Роберт, я умру, если ты не поспешишь с венчанием.
В тихом восторге он привлек ее к себе.
– Если ты будешь смотреть на меня таким взглядом, то мы оба не доживем до венчания и умрем от желания. – Он поцеловал ее глаза, затем зарылся лицом в густых пепельных волосах.
Виктория закрыла глаза и мечтательно произнесла:
– Наши дети будут похожими на нас.
– У нас будут замечательные дети. Я буду счастливым отцом, если красотой и гармонией души и тела они пойдут в тебя.
– А я хочу, чтобы они унаследовали твою силу. И, конечно, глаза, взгляд которых разит без пощады.
– Но ты-то сдалась не сразу, – улыбнулся Роберт.
– Только потому, что прежде я хотела сама покорить гордого шотландца.
– Не сомневайся, у тебя это отлично получилось. Я навеки покорен и всегда буду любить тебя.
– Даже когда я буду спорить и не соглашаться с тобой? – Она хитро взглянула на него.
– Всегда.
Виктория умиротворенно вздохнула.
– Я так счастлива.
– И будешь еще счастливее, обещаю.
– Я верю тебе, любимый.
– Теперь я могу сказать, что ты моя? – Он улыбнулся.
– Да. – Виктория прильнула к нему, раскрыв губы для поцелуя, и прошептала. – Твоя.
Эпилог
Он обхватил ладонями ее лицо и нежно поцеловал, затем слегка отстранился.
– Дай-ка я полюбуюсь тобой.
– А я тобой.
– Все никак не могу поверить, что ты вернулась, что ты здесь, со мной.
– Да, я с тобой и останусь с тобой навсегда.
Время бежало, а они сидели, взявшись за руки и глядя друг на друга.
Виктория провела пальцами по его щеке, прикоснулась к губам и посмотрела в его глаза. Она не могла поверить своему счастью, она даже боялась, что все происходящее прекрасный сон, что она вот-вот проснется и все исчезнет. Тот, кого она считала навеки потерянным, вновь был с ней.
– Роберт, я умру, если ты не поспешишь с венчанием.
В тихом восторге он привлек ее к себе.
– Если ты будешь смотреть на меня таким взглядом, то мы оба не доживем до венчания и умрем от желания. – Он поцеловал ее глаза, затем зарылся лицом в густых пепельных волосах.
Виктория закрыла глаза и мечтательно произнесла:
– Наши дети будут похожими на нас.
– У нас будут замечательные дети. Я буду счастливым отцом, если красотой и гармонией души и тела они пойдут в тебя.
– А я хочу, чтобы они унаследовали твою силу. И, конечно, глаза, взгляд которых разит без пощады.
– Но ты-то сдалась не сразу, – улыбнулся Роберт.
– Только потому, что прежде я хотела сама покорить гордого шотландца.
– Не сомневайся, у тебя это отлично получилось. Я навеки покорен и всегда буду любить тебя.
– Даже когда я буду спорить и не соглашаться с тобой? – Она хитро взглянула на него.
– Всегда.
Виктория умиротворенно вздохнула.
– Я так счастлива.
– И будешь еще счастливее, обещаю.
– Я верю тебе, любимый.
– Теперь я могу сказать, что ты моя? – Он улыбнулся.
– Да. – Виктория прильнула к нему, раскрыв губы для поцелуя, и прошептала. – Твоя.
Эпилог
С удивлением и невыразимой нежностью Виктория разглядывала сверток, который держала в руках. Неужели это крошечное прелестное существо с непокорными каштановыми кудряшками и серыми глазками их с Робертом дитя? Дитя любви. Неужели и вправду они получили такое благословение небес?
Сердце ее пело от счастья. Виктория обвела взглядом украшенную цветами гостиную и, ласково взглянув на стоявшего возле нее мужа, протянула ему младенца.
– Хочешь подержать?
Роберт с гордостью поднял своего первенца и осторожно прижал к широкой груди. Он делал это так уверенно и естественно, словно всю жизнь только и занимался тем, что держал на руках младенцев. На его лице было столько нежности, что у Виктории сжималось сердце от переполнявшей ее любви к обоим. Сейчас ей показалось невероятным, что когда-то она сомневалась в своем будущем счастье.
Со дня гонок минул год, и за это время много чего случилось.
В день тридцатитрехлетия Роберта они сыграли свадьбу, как он и обещал, по национальным шотландским традициям. Венчание проходило в церкви Святого Антония Отшельника. Невеста по традиции была в белом, а жених – в шотландском наряде, состоявшем из килта, тартана и неизменного споррана – шотландской кожаной сумки с мехом. Жених с невестой произнесли свои клятвы на гэльском и обменялись кольцами, после чего жених, чтобы принять невесту в свой клан, надел ей на плечи платок из шотландки с цветами своего клана и заколол серебряной булавкой.
После церемонии венчания волынщики, игравшие традиционную «Шотландскую свадьбу», провожали всю процессию до замка, где был устроен пышный свадебный прием. Медовый месяц молодожены провели в Венеции.
Вскоре Виктория поняла, что ждет ребенка, и это явилось для обоих неописуемым счастьем. Они были счастливы всегда – и в праздники, и в будни. И всякий раз, когда он любил ее, она испытывала глубокую чувственную радость.
И когда, заглядывая в будущее, Виктория понимала, что такое счастье даровано ей на всю жизнь, ее охватывало изумление. Это было гораздо больше того, о чем она смела мечтать.
Через некоторое время после своего замужества Виктория оставила работу в «Нэшнл джиографик» и с помощью Роберта открыла в Эдинбурге собственное небольшое издательство, занимающееся выпуском туристических буклетов, в основном о замках и других исторических местах Великобритании.
«Золотой дождь» все-таки вернулся на остров Кей. Роберт сам настоял на этом после того, как подтвердилась ее беременность.
– Когда-нибудь наш сын станет наследником, и при всей своей любви к риску я не стану подвергать его опасности. И кроме того, – добавил Роберт, – я знаю, тебе будет спокойнее, если ожерелье вернется на остров.
Быть может, легенда о проклятии и вправду была всего лишь легендой, но, чтобы не тревожить жену, Роберт отправил ожерелье на остров, где оно хранилось в надежном месте. И это было лишь одним из бесчисленных проявлений его заботы, которой он окружил ее за этот год – первый благословенный год их совместной жизни. Очень быстро Виктория пришла к пониманию, что при всей своей властности, а порой даже жесткости, ее муж человек добрый, великодушный, щедрый и, безусловно, ответственный. Роберт презирал условности, но в главном был тверд и непоколебим как скала.
Ее скала. На которую она всегда может опереться.
Сердце ее пело от счастья. Виктория обвела взглядом украшенную цветами гостиную и, ласково взглянув на стоявшего возле нее мужа, протянула ему младенца.
– Хочешь подержать?
Роберт с гордостью поднял своего первенца и осторожно прижал к широкой груди. Он делал это так уверенно и естественно, словно всю жизнь только и занимался тем, что держал на руках младенцев. На его лице было столько нежности, что у Виктории сжималось сердце от переполнявшей ее любви к обоим. Сейчас ей показалось невероятным, что когда-то она сомневалась в своем будущем счастье.
Со дня гонок минул год, и за это время много чего случилось.
В день тридцатитрехлетия Роберта они сыграли свадьбу, как он и обещал, по национальным шотландским традициям. Венчание проходило в церкви Святого Антония Отшельника. Невеста по традиции была в белом, а жених – в шотландском наряде, состоявшем из килта, тартана и неизменного споррана – шотландской кожаной сумки с мехом. Жених с невестой произнесли свои клятвы на гэльском и обменялись кольцами, после чего жених, чтобы принять невесту в свой клан, надел ей на плечи платок из шотландки с цветами своего клана и заколол серебряной булавкой.
После церемонии венчания волынщики, игравшие традиционную «Шотландскую свадьбу», провожали всю процессию до замка, где был устроен пышный свадебный прием. Медовый месяц молодожены провели в Венеции.
Вскоре Виктория поняла, что ждет ребенка, и это явилось для обоих неописуемым счастьем. Они были счастливы всегда – и в праздники, и в будни. И всякий раз, когда он любил ее, она испытывала глубокую чувственную радость.
И когда, заглядывая в будущее, Виктория понимала, что такое счастье даровано ей на всю жизнь, ее охватывало изумление. Это было гораздо больше того, о чем она смела мечтать.
Через некоторое время после своего замужества Виктория оставила работу в «Нэшнл джиографик» и с помощью Роберта открыла в Эдинбурге собственное небольшое издательство, занимающееся выпуском туристических буклетов, в основном о замках и других исторических местах Великобритании.
«Золотой дождь» все-таки вернулся на остров Кей. Роберт сам настоял на этом после того, как подтвердилась ее беременность.
– Когда-нибудь наш сын станет наследником, и при всей своей любви к риску я не стану подвергать его опасности. И кроме того, – добавил Роберт, – я знаю, тебе будет спокойнее, если ожерелье вернется на остров.
Быть может, легенда о проклятии и вправду была всего лишь легендой, но, чтобы не тревожить жену, Роберт отправил ожерелье на остров, где оно хранилось в надежном месте. И это было лишь одним из бесчисленных проявлений его заботы, которой он окружил ее за этот год – первый благословенный год их совместной жизни. Очень быстро Виктория пришла к пониманию, что при всей своей властности, а порой даже жесткости, ее муж человек добрый, великодушный, щедрый и, безусловно, ответственный. Роберт презирал условности, но в главном был тверд и непоколебим как скала.
Ее скала. На которую она всегда может опереться.