Страница:
Старый садовник не ошибся. Когда Виктория поспешно поднялась по каменным ступеням, ведущим из сада к переднему двору замка, в ворота с ревом въехал мощный «харлей». Крупная, широкоплечая фигура, восседающая на нем, затянутая в кожаные штаны и черную кожаную куртку, не могла принадлежать никому другому, кроме наследника Кинлаха, Роберта Шеридана. Виктория невольно улыбнулась, залюбовавшись им, и вынуждена была признаться себе, что так ждала его приезда не только потому, что ей не терпелось приступить к работе, но и потому, что хотела снова его увидеть.
Когда огромный черный зверь, поурчав, затих, Роберт стащил с головы шлем и тряхнул каштановыми волосами. Виктория подошла поближе.
– Ну наконец-то, – вырвалось у нее.
Его золотисто-карие глаза лукаво блеснули из-под густых бровей.
– Соскучились?
Виктория удивленно вскинула брови. Он с ней заигрывает?
– По работе – безусловно, – парировала она, напомнив себе, что не должна выходить с ним за рамки деловых отношений.
Он улыбнулся.
– Извините, что заставил вас так долго ждать. Я не знаю номер вашего сотового, поэтому не смог предупредить заранее, что мне придется уехать, но был уверен, что вы не будете скучать и найдете чем заняться.
– Разумеется, я не скучала, – сказала она, наблюдая, как Роберт расстегнул молнию своей кожаной куртки и одним ловким, быстрым движением спрыгнул с мотоцикла. В его крупном теле чувствовалась такая сила и в то же время оно было таким грациозным, словно у пантеры, что Виктория помимо воли залюбовалась им, не в силах отвести взгляд.
– Чем же вы занимались? – полюбопытствовал он, и она торопливо отвела глаза, боясь, что он заметит ее пристальное разглядывание.
– Ну, я воспользовалась свободным временем и погуляла по саду. Кстати, ваш садовник очень милый старик. Мы с ним интересно поболтали.
– Садовник? Старик? – Роберт недоуменно нахмурился, но спустя мгновение лицо его прояснилось и он как-то подозрительно лукаво улыбнулся. – Ах садовник. Ну да, конечно.
– Он любезно порекомендовал мне несколько красивых мест в окрестностях замка, которые можно посетить. Я непременно воспользуюсь его советом, – сообщила Виктория.
– Да, он прекрасно знает окрестности, – подтвердил Роберт с подозрительной ухмылкой, как человек, получающий удовольствие от шутки, понятной только ему одному. – Уверен, что мой… э… садовник дал вам хороший совет, – добавил он.
С чувством странного волнения и какого-то смутного беспокойства Виктория наблюдала, как он стянул с рук перчатки и положил их вместе со шлемом на сиденье мощного мотоцикла. Черная кожаная куртка и металлические зубья молнии добавляли властности его и без того внушительной фигуре, подчеркивая ее силу и мощь. А черные джинсы так плотно облегали мускулистые бедра, обрисовывая каждую линию, каждый изгиб, что Виктория почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь возбуждения. Она сглотнула слюну и заставила себя оторвать от него взгляд. Не хватало еще, чтобы он заметил, с каким вожделением она пялится на него! Стыда не оберешься.
Если Роберт Шеридан и заметил ее состояние, то не подал виду.
– Итак, чем вы намерены сейчас заняться? – спросил он.
Виктория уже полностью овладела собой, и на ее лице не было написано ничего, кроме профессионального интереса. Во всяком случае, она очень на это надеялась.
– На сегодня я запланировала фотографирование. Кстати, и погода этому способствует. Вначале мне нужно сделать как можно больше фотографий, в том числе и коллекции, после чего я перенесу их в свой компьютер, отберу самые удачные и стоящие внимания, а уж потом смогу приступить непосредственно к статье.
– То есть вначале вам необходимо запастись фотоматериалом для вашей статьи.
– Именно, – подтвердила Виктория. – Кое-какие снимки я уже сделала, но, правда, еще не решила, где, на каком фоне снять «Золотой дождь». Может, вы мне что-нибудь присоветуете?
Он задумался. Виктория наблюдала за его лицом, словно высеченным из камня, с зеленовато-карими глазами и красиво очерченным ртом, говорящим о натуре страстной и неукротимой.
– Не знаю, не знаю, – рассеянно пробормотал Роберт, видимо перебирая в уме возможные варианты и отбрасывая их один за другим. – Впрочем, – вдруг оживился он, – есть у меня одна идея… Хотите посмотреть?
– Разумеется. Это где-то на территории замка?
– Не совсем, но не слишком далеко. Не возражаете немного пройтись пешком?
– С удовольствием.
Виктория с детства любила спорт: занималась плаванием, бегом трусцой, ездила на велосипеде, ходила в походы, поэтому небольшая пешая прогулка ее ничуть не пугала. Напротив, она только приветствовала ее. Предполагая, что сегодня придется много ходить, делая снимки, она оделась соответственно: легкий трикотажный пуловер, поверх которого надела ветровку из спандекса, джинсы и кроссовки.
Роберт окинул ее фигуру медленным одобрительным взглядом, от которого ей вдруг сделалось жарко.
– Что ж, рад, что у вас хватило здравого смысла одеться в удобную для передвижения одежду, – нахально усмехнувшись, заявил он. – Хотя, с другой стороны, – его глаза озорно блеснули, – если б вы были в узкой юбке и на каблуках, мне пришлось бы нести вас на руках, что доставило бы мне немалое удовольствие, которого теперь я, увы, лишен.
Виктория представила, как этот большой, сильный, сексапильный мужчина подхватывает ее на руки словно перышко, а она обвивает его шею руками и прижимается губами к крепкой загорелой шее и… стоп! Она резко осадила свое разгулявшееся воображение, чувствуя, как жаркая волна возбуждения растекается по телу, подбираясь к щекам. Застенчивая дурнушка, все еще живущая в ней, боролась с красивой, уверенной в себе женщиной, и вторая все-таки взяла верх. Он хочет пофлиртовать? Что ж, в эту игру могут играть и двое.
– В таком случае в следующий раз я надену туфли и юбку, чтобы предоставить вам такую возможность. Не в моих правилах лишать человека удовольствий. – Она нарочито соблазнительным жестом сложила руки на груди и с удовлетворением отметила, что подобная дерзость с ее стороны немало удивила его.
– В самом деле? – протянул он, вскидывая брови и впиваясь в нее горящим взглядом, от которого трепет пробежал по ее телу. – Что ж, буду ждать с нетерпением. А сейчас идемте? – Он улыбнулся, сверкнув ослепительно белой улыбкой.
– Идемте.
Роберт повел ее вдоль противоположной фасаду стороны замка. Вскоре посыпанная гравием дорожка кончилась и они вступили на тропинку, которая вилась среди деревьев и поднималась в гору. Ее спутник широко шагал впереди, и Виктории приходилось почти бежать, чтобы не отстать от него. Пару раз она оступилась, когда нога попала на камень. Он что, проверяет ее на прочность? Ну что ж, она покажет ему, что крепче, чем кажется.
Он оглянулся.
– Не устали?
– Нет, нисколько.
– Уже недалеко, всего несколько ярдов, – бросил он.
Скорее уж несколько сотен ярдов, мысленно поправила его Виктория, когда они наконец пришли к каким-то древним развалинам, поросшим мхом и ползучими растениями. Чуть запыхавшись, она остановилась и окинула взглядом место. Виктория не знала, что ожидала увидеть, но то, что предстало ее глазам, немного разочаровало ее. В этих древних развалинах, конечно, было нечто романтическое, но это не совсем то, с чем у нее ассоциировался «Золотой дождь».
– Вы предлагаете использовать это место как фон для «Золотого дождя»? – спросила она, не скрывая своего скептицизма.
– Как один из вариантов, – кивнул он. – Это старинная часовня Святой Бригитты, построенная в десятом веке. В семнадцатом веке была разрушена англичанами. Но то, что я хотел вам показать, находится внутри. Внизу, в склепе, добавил он, заметив недоумение на ее лице. Он повернулся и стал прокладывать дорогу сквозь густой кустарник, к счастью не колючий. Идите за мной. Только осторожно, не пораньтесь. И смотрите под ноги.
Как только они вошли внутрь разрушенной часовни, Роберт повел ее вниз по выветрившимся, грубо обтесанным ступеням. Дневной свет остался позади, и они неожиданно погрузились в полумрак. Виктория услышала, как замерли его шаги.
– Вам лучше держаться за меня, мисс Стоун, – сказал он и протянул руку.
Виктория на секунду заколебалась. Она хотела бы избежать физического контакта, учитывая свою реакцию на этого мужчину, но здравый смысл возобладал. Не произойдет ничего страшного, если она подержится за его руку. А вот если упадет и сломает себе что-нибудь, будет гораздо хуже.
Приняв решение, она вложила в его ладонь свою руку, почувствовав будоражащее воображение прикосновение теплых сильных пальцев.
Роберт осторожно пошел вперед по винтовой лестнице, ведя ее за собой по скользким от сырости ступенькам. Виктория благодарила Бога за то, что проявила благоразумие и позволила ему вести себя, иначе она непременно бы оступилась и даже если бы ничего не сломала, то выставила бы себя полной дурой.
Неожиданно после очередного поворота лестницы темнота рассеялась.
– Ну вот, мы и пришли, – объявил Роберт, отступая в сторону, чтобы она могла войти, однако не отпуская ее руки.
Виктория хотела было поблагодарить его и осторожно высвободить руку, но тут же позабыла обо всем, когда ее взору предстало сводчатое помещение овальной формы, венчавшееся полукруглым окном, в котором каким-то чудом уцелел цветной витраж в виде радуги. Солнечные лучи, падая сквозь мозаичное стекло, пестрым многоцветием рассыпались по каменным стенам и полу и заливали каменную тумбу, стоявшую посреди склепа.
– Вот то место, которое кажется мне подходящим фоном для «Золотого дождя», – заметил Роберт.
– Просто потрясающе, – восхищенно выдохнула Виктория. – Вы совершенно правы. Могу себе представить, каким светом засияет ожерелье под этими разноцветными солнечными лучами.
– Свет здесь особенно хорош ранним утром. Он заливает все помещение. Кажется, что ты попал в сказку.
Виктория мысленно представила «Золотой дождь», сверкающий всеми цветами радуги, и поняла, что это идеальное место для того, чтобы сфотографировать древнее сокровище. Она испытала прилив благодарности к Роберту Шеридану, который каким-то чудом угадал, что именно ей нужно. Повернувшись к своему спутнику, чтобы поблагодарить его, она только тут вспомнила, что они все еще держатся за руки, словно два влюбленных подростка.
– Спасибо, что привели меня сюда, мистер Шеридан, – проговорила она, осторожно высвобождая свою руку из его большой, теплой ладони. – Думаю, лучшего фона для «Золотого дождя» не найти. Мне нужно будет еще раз прийти сюда, чтобы хорошенько обдумать композицию. Ну, скажем, завтра утром. Вы не возражаете?
– Нет, конечно. Рад, что вам понравилось, мисс Стоун, – отозвался Роберт, с легкой улыбкой глядя на нее. Брызги солнечного света падали ей на голову, пепельные волосы отливали всеми цветами радуги, мягкое освещение подчеркивало линию груди, отчетливо вырисовывавшуюся под обтягивающим пуловером между полами расстегнутой ветровки.
Выражение его глаз неуловимо изменилось. В них теперь светилось откровенное, ничем не прикрытое желание. Виктория понимала, что должна отвести взгляд и отступить, но не могла. Эти глаза притягивали ее словно магнит, не позволяя вырваться из их опьяняющего плена.
Не говоря ни слова и не отводя взгляда, он мягко обхватил ее руками за талию под курткой и замер, словно ожидая сопротивления, но его не последовало. Его близость притягивала, манила Викторию. Она чувствовала тепло сильных рук, державших ее. Даже сквозь ткань пуловера он ощущал жар ее стройного тела и не отрываясь смотрел на призывные чувственные губы. В волнении она вздрогнула, дыхание стало прерывистым – ее мысли метались, взгляд тонул в бездне темных глаз. Ее волнение передалось и Роберту. Он привлек Викторию к себе, ее руки сплелись вокруг его шеи, губы их слились в поцелуе.
Виктория прильнула к нему, и по телу горячими волнами разлилось упоительное наслаждение. Неверными пальцами она расстегнула молнию его куртки, чтобы еще плотнее прижаться к сильной груди и услышать гулкие удары его сердца. Осознание того, что ее тайные запретные грезы стали осязаемой реальностью, хмельным вином ударило ей в голову, и мысли закружились в безумном хороводе. Она готова была бесконечно слушать его глубокий волнующий голос, горячо повторявший «Тори, Тори» и ощущать прикосновения его рук. Эмоции взяли верх над разумом, бурно выплеснувшись наружу, и она почувствовала, что ее охватывает такое блаженство, которого она не испытывала еще никогда и ни с кем.
Виктория целиком отдавалась новым ощущениям, совершенно позабыв о времени и обо всем на свете. Она не чувствовала даже своего тела. Поэтому, когда Роберт внезапно резко оторвал ее от себя, крепко сжав запястья, она не поняла, что случилось и несколько секунд стояла в недоумении и ждала…
– Роберт?
Он судорожно вздохнул. Его лицо приняло непроницаемое выражение, но глаза все еще возбужденно сверкали.
– Прости, это не должно было случиться, – пробормотал он.
Виктория заморгала.
– Вам не за что извиняться. Мы взрослые люди и оба этого хотели.
– Да, я знаю. Однако мне не следовало переходить опасную черту. Существуют определенные условности, которые нам не следует нарушать, иначе могут возникнуть осложнения. Вы гостья в моем доме, вы приехали сюда работать, а это требует соблюдения некоторых правил. А я… я оказался бессилен против ваших чар.
В его голосе послышалась уже знакомая ей насмешливость, что означало, что он уже взял себя в руки и окончательно пришел в себя, тогда как она чувствовала, что щеки ее пылают от волнения и смущения.
Он прав. Что они натворили? Точнее, что она натворила? Как могла позволить ему увлечь себя в омут желания, когда ведь прекрасно знала, что этого делать нельзя, что это не пройдет для нее бесследно? Как она теперь сможет смотреть на него и не краснеть, вспоминая, как бесстыдно подставляла ему свои губы, как горячо прижималась к его телу – и это притом, что они знакомы меньше одного дня?!
– Вот что я предлагаю: давайте вернемся на десять минут назад и продолжим с того момента, как будто этого поцелуя и не было. Согласны?
– Разумеется, – довольно сухо отозвалась она и, повернувшись, зашагала вверх по винтовой лестнице, на этот раз твердо решив, что лучше упадет, чем примет от него помощь.
Возможно, для него это ничего не значащий эпизод, каких в его жизни было десятки, и ему не составит никакого труда позабыть о нем как о какой-нибудь мелочи, но она-то знала, что с ней такое произошло впервые и как бы ни старалась, не сможет выбросить из головы то, что случилось между ними в этом залитом пестрыми бликами склепе, не сумеет позабыть тот накал эмоций, в котором она готова была сгореть дотла и никогда об этом не пожалеть.
Слыша позади себя шаги Роберта, она выбралась на яркий свет дня, но даже он не успокоил бешено колотившегося в груди сердца. Каждая клеточка ее тела была наэлектризована и словно звенела. Еще никогда в жизни поцелуй мужчины не оказывал на нее такого ошеломляющего, такого незабываемого воздействия.
4
Когда огромный черный зверь, поурчав, затих, Роберт стащил с головы шлем и тряхнул каштановыми волосами. Виктория подошла поближе.
– Ну наконец-то, – вырвалось у нее.
Его золотисто-карие глаза лукаво блеснули из-под густых бровей.
– Соскучились?
Виктория удивленно вскинула брови. Он с ней заигрывает?
– По работе – безусловно, – парировала она, напомнив себе, что не должна выходить с ним за рамки деловых отношений.
Он улыбнулся.
– Извините, что заставил вас так долго ждать. Я не знаю номер вашего сотового, поэтому не смог предупредить заранее, что мне придется уехать, но был уверен, что вы не будете скучать и найдете чем заняться.
– Разумеется, я не скучала, – сказала она, наблюдая, как Роберт расстегнул молнию своей кожаной куртки и одним ловким, быстрым движением спрыгнул с мотоцикла. В его крупном теле чувствовалась такая сила и в то же время оно было таким грациозным, словно у пантеры, что Виктория помимо воли залюбовалась им, не в силах отвести взгляд.
– Чем же вы занимались? – полюбопытствовал он, и она торопливо отвела глаза, боясь, что он заметит ее пристальное разглядывание.
– Ну, я воспользовалась свободным временем и погуляла по саду. Кстати, ваш садовник очень милый старик. Мы с ним интересно поболтали.
– Садовник? Старик? – Роберт недоуменно нахмурился, но спустя мгновение лицо его прояснилось и он как-то подозрительно лукаво улыбнулся. – Ах садовник. Ну да, конечно.
– Он любезно порекомендовал мне несколько красивых мест в окрестностях замка, которые можно посетить. Я непременно воспользуюсь его советом, – сообщила Виктория.
– Да, он прекрасно знает окрестности, – подтвердил Роберт с подозрительной ухмылкой, как человек, получающий удовольствие от шутки, понятной только ему одному. – Уверен, что мой… э… садовник дал вам хороший совет, – добавил он.
С чувством странного волнения и какого-то смутного беспокойства Виктория наблюдала, как он стянул с рук перчатки и положил их вместе со шлемом на сиденье мощного мотоцикла. Черная кожаная куртка и металлические зубья молнии добавляли властности его и без того внушительной фигуре, подчеркивая ее силу и мощь. А черные джинсы так плотно облегали мускулистые бедра, обрисовывая каждую линию, каждый изгиб, что Виктория почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь возбуждения. Она сглотнула слюну и заставила себя оторвать от него взгляд. Не хватало еще, чтобы он заметил, с каким вожделением она пялится на него! Стыда не оберешься.
Если Роберт Шеридан и заметил ее состояние, то не подал виду.
– Итак, чем вы намерены сейчас заняться? – спросил он.
Виктория уже полностью овладела собой, и на ее лице не было написано ничего, кроме профессионального интереса. Во всяком случае, она очень на это надеялась.
– На сегодня я запланировала фотографирование. Кстати, и погода этому способствует. Вначале мне нужно сделать как можно больше фотографий, в том числе и коллекции, после чего я перенесу их в свой компьютер, отберу самые удачные и стоящие внимания, а уж потом смогу приступить непосредственно к статье.
– То есть вначале вам необходимо запастись фотоматериалом для вашей статьи.
– Именно, – подтвердила Виктория. – Кое-какие снимки я уже сделала, но, правда, еще не решила, где, на каком фоне снять «Золотой дождь». Может, вы мне что-нибудь присоветуете?
Он задумался. Виктория наблюдала за его лицом, словно высеченным из камня, с зеленовато-карими глазами и красиво очерченным ртом, говорящим о натуре страстной и неукротимой.
– Не знаю, не знаю, – рассеянно пробормотал Роберт, видимо перебирая в уме возможные варианты и отбрасывая их один за другим. – Впрочем, – вдруг оживился он, – есть у меня одна идея… Хотите посмотреть?
– Разумеется. Это где-то на территории замка?
– Не совсем, но не слишком далеко. Не возражаете немного пройтись пешком?
– С удовольствием.
Виктория с детства любила спорт: занималась плаванием, бегом трусцой, ездила на велосипеде, ходила в походы, поэтому небольшая пешая прогулка ее ничуть не пугала. Напротив, она только приветствовала ее. Предполагая, что сегодня придется много ходить, делая снимки, она оделась соответственно: легкий трикотажный пуловер, поверх которого надела ветровку из спандекса, джинсы и кроссовки.
Роберт окинул ее фигуру медленным одобрительным взглядом, от которого ей вдруг сделалось жарко.
– Что ж, рад, что у вас хватило здравого смысла одеться в удобную для передвижения одежду, – нахально усмехнувшись, заявил он. – Хотя, с другой стороны, – его глаза озорно блеснули, – если б вы были в узкой юбке и на каблуках, мне пришлось бы нести вас на руках, что доставило бы мне немалое удовольствие, которого теперь я, увы, лишен.
Виктория представила, как этот большой, сильный, сексапильный мужчина подхватывает ее на руки словно перышко, а она обвивает его шею руками и прижимается губами к крепкой загорелой шее и… стоп! Она резко осадила свое разгулявшееся воображение, чувствуя, как жаркая волна возбуждения растекается по телу, подбираясь к щекам. Застенчивая дурнушка, все еще живущая в ней, боролась с красивой, уверенной в себе женщиной, и вторая все-таки взяла верх. Он хочет пофлиртовать? Что ж, в эту игру могут играть и двое.
– В таком случае в следующий раз я надену туфли и юбку, чтобы предоставить вам такую возможность. Не в моих правилах лишать человека удовольствий. – Она нарочито соблазнительным жестом сложила руки на груди и с удовлетворением отметила, что подобная дерзость с ее стороны немало удивила его.
– В самом деле? – протянул он, вскидывая брови и впиваясь в нее горящим взглядом, от которого трепет пробежал по ее телу. – Что ж, буду ждать с нетерпением. А сейчас идемте? – Он улыбнулся, сверкнув ослепительно белой улыбкой.
– Идемте.
Роберт повел ее вдоль противоположной фасаду стороны замка. Вскоре посыпанная гравием дорожка кончилась и они вступили на тропинку, которая вилась среди деревьев и поднималась в гору. Ее спутник широко шагал впереди, и Виктории приходилось почти бежать, чтобы не отстать от него. Пару раз она оступилась, когда нога попала на камень. Он что, проверяет ее на прочность? Ну что ж, она покажет ему, что крепче, чем кажется.
Он оглянулся.
– Не устали?
– Нет, нисколько.
– Уже недалеко, всего несколько ярдов, – бросил он.
Скорее уж несколько сотен ярдов, мысленно поправила его Виктория, когда они наконец пришли к каким-то древним развалинам, поросшим мхом и ползучими растениями. Чуть запыхавшись, она остановилась и окинула взглядом место. Виктория не знала, что ожидала увидеть, но то, что предстало ее глазам, немного разочаровало ее. В этих древних развалинах, конечно, было нечто романтическое, но это не совсем то, с чем у нее ассоциировался «Золотой дождь».
– Вы предлагаете использовать это место как фон для «Золотого дождя»? – спросила она, не скрывая своего скептицизма.
– Как один из вариантов, – кивнул он. – Это старинная часовня Святой Бригитты, построенная в десятом веке. В семнадцатом веке была разрушена англичанами. Но то, что я хотел вам показать, находится внутри. Внизу, в склепе, добавил он, заметив недоумение на ее лице. Он повернулся и стал прокладывать дорогу сквозь густой кустарник, к счастью не колючий. Идите за мной. Только осторожно, не пораньтесь. И смотрите под ноги.
Как только они вошли внутрь разрушенной часовни, Роберт повел ее вниз по выветрившимся, грубо обтесанным ступеням. Дневной свет остался позади, и они неожиданно погрузились в полумрак. Виктория услышала, как замерли его шаги.
– Вам лучше держаться за меня, мисс Стоун, – сказал он и протянул руку.
Виктория на секунду заколебалась. Она хотела бы избежать физического контакта, учитывая свою реакцию на этого мужчину, но здравый смысл возобладал. Не произойдет ничего страшного, если она подержится за его руку. А вот если упадет и сломает себе что-нибудь, будет гораздо хуже.
Приняв решение, она вложила в его ладонь свою руку, почувствовав будоражащее воображение прикосновение теплых сильных пальцев.
Роберт осторожно пошел вперед по винтовой лестнице, ведя ее за собой по скользким от сырости ступенькам. Виктория благодарила Бога за то, что проявила благоразумие и позволила ему вести себя, иначе она непременно бы оступилась и даже если бы ничего не сломала, то выставила бы себя полной дурой.
Неожиданно после очередного поворота лестницы темнота рассеялась.
– Ну вот, мы и пришли, – объявил Роберт, отступая в сторону, чтобы она могла войти, однако не отпуская ее руки.
Виктория хотела было поблагодарить его и осторожно высвободить руку, но тут же позабыла обо всем, когда ее взору предстало сводчатое помещение овальной формы, венчавшееся полукруглым окном, в котором каким-то чудом уцелел цветной витраж в виде радуги. Солнечные лучи, падая сквозь мозаичное стекло, пестрым многоцветием рассыпались по каменным стенам и полу и заливали каменную тумбу, стоявшую посреди склепа.
– Вот то место, которое кажется мне подходящим фоном для «Золотого дождя», – заметил Роберт.
– Просто потрясающе, – восхищенно выдохнула Виктория. – Вы совершенно правы. Могу себе представить, каким светом засияет ожерелье под этими разноцветными солнечными лучами.
– Свет здесь особенно хорош ранним утром. Он заливает все помещение. Кажется, что ты попал в сказку.
Виктория мысленно представила «Золотой дождь», сверкающий всеми цветами радуги, и поняла, что это идеальное место для того, чтобы сфотографировать древнее сокровище. Она испытала прилив благодарности к Роберту Шеридану, который каким-то чудом угадал, что именно ей нужно. Повернувшись к своему спутнику, чтобы поблагодарить его, она только тут вспомнила, что они все еще держатся за руки, словно два влюбленных подростка.
– Спасибо, что привели меня сюда, мистер Шеридан, – проговорила она, осторожно высвобождая свою руку из его большой, теплой ладони. – Думаю, лучшего фона для «Золотого дождя» не найти. Мне нужно будет еще раз прийти сюда, чтобы хорошенько обдумать композицию. Ну, скажем, завтра утром. Вы не возражаете?
– Нет, конечно. Рад, что вам понравилось, мисс Стоун, – отозвался Роберт, с легкой улыбкой глядя на нее. Брызги солнечного света падали ей на голову, пепельные волосы отливали всеми цветами радуги, мягкое освещение подчеркивало линию груди, отчетливо вырисовывавшуюся под обтягивающим пуловером между полами расстегнутой ветровки.
Выражение его глаз неуловимо изменилось. В них теперь светилось откровенное, ничем не прикрытое желание. Виктория понимала, что должна отвести взгляд и отступить, но не могла. Эти глаза притягивали ее словно магнит, не позволяя вырваться из их опьяняющего плена.
Не говоря ни слова и не отводя взгляда, он мягко обхватил ее руками за талию под курткой и замер, словно ожидая сопротивления, но его не последовало. Его близость притягивала, манила Викторию. Она чувствовала тепло сильных рук, державших ее. Даже сквозь ткань пуловера он ощущал жар ее стройного тела и не отрываясь смотрел на призывные чувственные губы. В волнении она вздрогнула, дыхание стало прерывистым – ее мысли метались, взгляд тонул в бездне темных глаз. Ее волнение передалось и Роберту. Он привлек Викторию к себе, ее руки сплелись вокруг его шеи, губы их слились в поцелуе.
Виктория прильнула к нему, и по телу горячими волнами разлилось упоительное наслаждение. Неверными пальцами она расстегнула молнию его куртки, чтобы еще плотнее прижаться к сильной груди и услышать гулкие удары его сердца. Осознание того, что ее тайные запретные грезы стали осязаемой реальностью, хмельным вином ударило ей в голову, и мысли закружились в безумном хороводе. Она готова была бесконечно слушать его глубокий волнующий голос, горячо повторявший «Тори, Тори» и ощущать прикосновения его рук. Эмоции взяли верх над разумом, бурно выплеснувшись наружу, и она почувствовала, что ее охватывает такое блаженство, которого она не испытывала еще никогда и ни с кем.
Виктория целиком отдавалась новым ощущениям, совершенно позабыв о времени и обо всем на свете. Она не чувствовала даже своего тела. Поэтому, когда Роберт внезапно резко оторвал ее от себя, крепко сжав запястья, она не поняла, что случилось и несколько секунд стояла в недоумении и ждала…
– Роберт?
Он судорожно вздохнул. Его лицо приняло непроницаемое выражение, но глаза все еще возбужденно сверкали.
– Прости, это не должно было случиться, – пробормотал он.
Виктория заморгала.
– Вам не за что извиняться. Мы взрослые люди и оба этого хотели.
– Да, я знаю. Однако мне не следовало переходить опасную черту. Существуют определенные условности, которые нам не следует нарушать, иначе могут возникнуть осложнения. Вы гостья в моем доме, вы приехали сюда работать, а это требует соблюдения некоторых правил. А я… я оказался бессилен против ваших чар.
В его голосе послышалась уже знакомая ей насмешливость, что означало, что он уже взял себя в руки и окончательно пришел в себя, тогда как она чувствовала, что щеки ее пылают от волнения и смущения.
Он прав. Что они натворили? Точнее, что она натворила? Как могла позволить ему увлечь себя в омут желания, когда ведь прекрасно знала, что этого делать нельзя, что это не пройдет для нее бесследно? Как она теперь сможет смотреть на него и не краснеть, вспоминая, как бесстыдно подставляла ему свои губы, как горячо прижималась к его телу – и это притом, что они знакомы меньше одного дня?!
– Вот что я предлагаю: давайте вернемся на десять минут назад и продолжим с того момента, как будто этого поцелуя и не было. Согласны?
– Разумеется, – довольно сухо отозвалась она и, повернувшись, зашагала вверх по винтовой лестнице, на этот раз твердо решив, что лучше упадет, чем примет от него помощь.
Возможно, для него это ничего не значащий эпизод, каких в его жизни было десятки, и ему не составит никакого труда позабыть о нем как о какой-нибудь мелочи, но она-то знала, что с ней такое произошло впервые и как бы ни старалась, не сможет выбросить из головы то, что случилось между ними в этом залитом пестрыми бликами склепе, не сумеет позабыть тот накал эмоций, в котором она готова была сгореть дотла и никогда об этом не пожалеть.
Слыша позади себя шаги Роберта, она выбралась на яркий свет дня, но даже он не успокоил бешено колотившегося в груди сердца. Каждая клеточка ее тела была наэлектризована и словно звенела. Еще никогда в жизни поцелуй мужчины не оказывал на нее такого ошеломляющего, такого незабываемого воздействия.
4
По дороге из старой разрушенной часовни в замок Роберт, как и обещал, вел себя как ни в чем не бывало, разговаривал легко и непринужденно, словно и не было между ними тех минут неприкрытой страсти. Виктория пыталась делать то же самое, и, как ни странно, ей это удавалось. Глядя на нее, никто бы и не догадался, какое смятение царит в ее душе.
Только когда они вышли на открытое место и деревья остались позади, Виктория заметила, что сердечный ритм пришел в норму, а нервный трепет улегся. Она немного успокоилась, взяла себя в руки, щеки больше не горели. Они обогнули замок и вышли к фасаду. В нескольких шагах от парадной двери она остановилась и повернулась к Роберту.
– Мне хотелось бы еще раз осмотреть коллекцию. Если вы не возражаете, только схожу к машине, возьму ручку и блокнот.
– Никаких проблем, – отозвался Роберт. Он стоял рядом и смотрел на нее – в глазах только намек на улыбку, руки в карманах куртки, волевое лицо в обрамлении волнистых рыжевато-каштановых волос. – Берите все, что вам нужно, и я провожу вас в хранилище. Однако должен предупредить, что мне придется запереть вас в комнате, пока вы будете работать. – Он вскинул бровь в шутливом извинении. – Страховая компания требует соблюдения определенных правил, как вы понимаете. Кстати сказать, довольно строгих.
– Да, прекрасно понимаю, – кивнула Виктория и взглянула на него.
Он сохранял бесстрастное выражение лица, но по озорным искоркам в зеленовато-карих глазах она догадалась, что мысль сделать ее своей пленницей его немало забавляет.
– Надеюсь только, что потом мне позволено будет выйти, – пошутила она.
– О, разумеется, об этом можете не беспокоиться, – отозвался он в таком же шутливом тоне. – Мне нет никакого смысла держать вас взаперти среди старинных сокровищ, уж поверьте.
– А мне ничего другого и не остается, как только верить вам на слово, – парировала Виктория.
Она сходила к машине за блокнотом и ручкой, после чего они вместе вошли в замок, прошли через холл и коридор и очутились у двери в хранилище.
– Когда вас выпустить? – спросил он, отпирая тяжелую дверь. – Сколько времени вам понадобится для работы?
– Думаю, двух часов будет вполне достаточно. – Виктория взглянула на свои часы, – Сейчас двенадцать, следовательно, в два часа.
– Договорились. В два так в два, – кивнул он и взялся за ручку двери. – Ну а сейчас я вас оставлю. Желаю плодотворно поработать. – Он подмигнул и закрыл дверь.
Мгновение спустя Виктория услышала, как повернулся ключ в замке и шаги постепенно удалились. Роберт ушел.
Она расслабилась и, облегченно вздохнув, опустилась на стул, стоявший возле двери, только теперь полностью осознав, в каком напряжении была все это время. Но теперь она наконец-то одна и может спокойно поработать, не ощущая властного, подавляющего и волнующего присутствия Роберта Шеридана. У нее целых два часа блаженной свободы для того, чтобы заняться делом, ради которого она сюда приехала: фотографированием и описанием древних сокровищ замка Кинлах. Да, именно для этого, а не для того, чтобы целоваться с владельцем замка.
Виктория открыла блокнот, приготовившись делать записи. Целых два часа Роберт Шеридан не будет волновать ей кровь и будоражить воображение. Таким образом, хотя бы на короткий срок она сможет выбросить его из головы.
С твердой решимостью так и сделать Виктория приступила к работе, стараясь передать фотографиями и печатным словом красоту окружающих ее вещей, выбирая наиболее интересные и делая пометки выяснить историю некоторых из них, с восхищением рассматривая старинные кинжалы и палаши шотландских воинов, уникальные украшения и шкатулки.
Она очень продуктивно использовала предоставленные в ее распоряжение два часа. К концу назначенного срока Виктория сделала множество снимков цифровой фотокамерой, а листки ее блокнота пестрели множеством записей.
Как же мне повезло, подумала Виктория, что у меня такая интересная работа, ведь именно о такой жизни я всегда и мечтала: колесить по свету, знакомиться с красотами мира и делиться своими впечатлениями с другими людьми. А эта командировка станет для меня, пожалуй, одной из самых памятных, недаром я так мечтала побывать в Шотландии. Но только ли все дело в ее восхищении страной, воспетой Робертом Бернсом, и красотами замка Кинлах? – спросила она себя и вынуждена была честно признаться, что нет, не только. Дело еще и в наследнике замка Кинлах, молодом лэрде Роберте Шеридане, который волновал ее так, как ни один мужчина до этого, и чей поцелуй вызвал в ней целую бурю эмоций.
Она хотела разобраться в своих чувствах, разложить по полочкам события последних двух дней, чтобы больше не повторять ошибок, которых она, видит бог, наделала за этот короткий срок предостаточно. И самая главная – это то, что она, похоже, влюбилась.
Раньше Виктория никогда не влюблялась, теперь она поняла это совершенно четко. У нее были приятели и даже жених, но ее чувство к нему было скорее спокойной привязанностью – никогда поцелуи и ласки Тони не вызывали у нее той ответной реакции, которую вызывал один лишь горячий красноречивый взгляд Роберта.
Итак, до сих пор ее чувства дремали. Почему же они проснулись и ожили именно сейчас? Теперь все жаждало в ней ответной реакции, но это было невозможно.
Виктория видела в Роберте незаурядную личность и признавала силу его обаяния. Она была не настолько наивна, чтобы не видеть, что желанна для него как женщина. Пылкость, с которой он повторял ее имя, его неистовый поцелуй подтверждали, что не только она, но и сам Роберт, потеряв голову, отдался во власть своих чувств. Однако это был мгновенный, инстинктивный порыв, который увлек обоих. Это, пожалуй, было единственное, что их объединяло. Во всем остальном они совершенно разные люди – у них нет ничего общего. Она – американская журналистка, своенравная и независимая. Он – шотландский лэрд, властный и надменный, привыкший повелевать. Между ними не может быть ничего, кроме кратковременной связи, на которую ни он, ни она не пойдут. Во всяком случае, она уж точно.
Тяжело вздохнув, Виктория посмотрела на часы. Без пяти два. Сейчас должен прийти Роберт и выпустить ее. Она надела чехол на камеру, сложила блокнот и убрала его вместе с ручкой в карман джинсов. Вдруг желудок свело от неожиданного приступа голода, и она вспомнила, что не успела позавтракать. Ну ничего, улыбнулась она, сейчас вернусь в гостиницу и еще успею на ланч.
Без двух минут два она подошла к двери, напрягая слух, чтобы услышать приближающиеся шаги, но за дверью стояла полная тишина, от которой у нее даже в ушах звенело. Вдруг с необыкновенной остротой она осознала свою беспомощность, и вправду почувствовав себя настоящей пленницей.
Сначала она пыталась рассуждать здраво, убеждая себя в необоснованности своих страхов, но потом на нее накатил такой приступ клаустрофобии, что стало трудно дышать. Ей начало казаться, что если она сию секунду не выйдет отсюда, то просто задохнется.
Виктория стала нервно мерить шагами комнату, когда неожиданно от двери раздался знакомый голос:
– Мисс Стоун, ровно два часа. Вы готовы?
Она и не слышала, как бесшумно открылась дверь и на пороге возникла высокая фигура в светлых брюках и кофейного цвета рубашке. От неожиданности Виктория резко обернулась и вытаращила на него глаза.
– Ой, это вы! – воскликнула она, застигнутая врасплох.
– А вы ждали кого-то другого? – иронично вскинув брови, спросил он.
– Нет-нет, просто… – Виктория оборвала себя, не желая признаваться ему в своей слабости. Теперь, когда он появился, от ее неожиданного приступа клаустрофобии не осталось и следа и она с облегчением вздохнула.
– Что? Вы еще не закончили? Хотите еще поработать? – высказал он предположение. – Если так, я могу зайти за вами попозже.
– Нет, все в порядке. На сегодня достаточно. Я сделала все, что хотела, – поспешно заверила она его. Похоже, слишком поспешно.
Он внимательно посмотрел на нее, и ей показалось, что эти проницательные глаза видят ее насквозь. Неужели он догадался о ее слабости и страхе, который она только что пережила? Ни с того ни с сего она вдруг потеряла самообладание, чего с ней раньше никогда не случалось, и сейчас ее охватило смущение и растерянность.
Роберт стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, при этом рубашка туго обтягивала его широкие плечи.
– Ну как? Довольны тем, что удалось сделать? – с улыбкой поинтересовался он.
– Да, вполне, – сдержанно ответила она, глядя в сторону. Она почти машинально поправила ремешок фотокамеры, остро сознавая невидимую силу его присутствия.
– Значит, вы любите работать в одиночестве? – полюбопытствовал Роберт. – Что ж, прекрасно вас понимаю. Я тоже считаю, что одиночество помогает собраться с мыслями.
Чего ей никак не удается в его присутствии, подумала Виктория. Во всяком случае, сейчас это уж точно было ей не под силу.
Она подняла глаза на его лицо и обнаружила, что уже не может оторвать взгляд, который скользнул по квадратному волевому подбородку, потом опустился на крепкую загорелую шею, затем ниже, на мускулистую грудь, обтянутую тонкой тканью рубашки.
Незастегнутый воротник открывал смуглый треугольник, поросший темными волосками. Обнаженные до локтей руки под закатанными рукавами тоже были бронзовыми, мускулистыми и сильными. С такими широкими плечами, длинными ногами и узкими бедрами ему бы позировать для скульптора. Такую великолепную фигуру нечасто встретишь.
Ее глаза задержались на туго натянутой на бедрах ткани брюк, которая подчеркивала все выпуклости мышц, затем, устыдившись того, что так откровенно разглядывает его, Виктория торопливо отвела взгляд. Ну что в нем такого особенного? Да, он красив, но на ее жизненном пути попадались мужчины и покрасивее Роберта Шеридана.
Виктория снова подняла глаза к его лицу и встретилась с внимательным взглядом зеленовато-карих глаз.
– Итак, мисс Стоун, если вы готовы, идемте, – сказал он, чуть отступая в сторону и жестом предлагая ей пройти вперед.
Виктория почувствовала, как краска смущения заливает ей щеки от того, что он наверняка заметил, как она его разглядывала, и, чтобы скрыть неловкость, она гордо вскинула голову и прошествовала мимо него на лестницу, где остановилась подождать, пока он запрет дверь хранилища.
Только когда они вышли на открытое место и деревья остались позади, Виктория заметила, что сердечный ритм пришел в норму, а нервный трепет улегся. Она немного успокоилась, взяла себя в руки, щеки больше не горели. Они обогнули замок и вышли к фасаду. В нескольких шагах от парадной двери она остановилась и повернулась к Роберту.
– Мне хотелось бы еще раз осмотреть коллекцию. Если вы не возражаете, только схожу к машине, возьму ручку и блокнот.
– Никаких проблем, – отозвался Роберт. Он стоял рядом и смотрел на нее – в глазах только намек на улыбку, руки в карманах куртки, волевое лицо в обрамлении волнистых рыжевато-каштановых волос. – Берите все, что вам нужно, и я провожу вас в хранилище. Однако должен предупредить, что мне придется запереть вас в комнате, пока вы будете работать. – Он вскинул бровь в шутливом извинении. – Страховая компания требует соблюдения определенных правил, как вы понимаете. Кстати сказать, довольно строгих.
– Да, прекрасно понимаю, – кивнула Виктория и взглянула на него.
Он сохранял бесстрастное выражение лица, но по озорным искоркам в зеленовато-карих глазах она догадалась, что мысль сделать ее своей пленницей его немало забавляет.
– Надеюсь только, что потом мне позволено будет выйти, – пошутила она.
– О, разумеется, об этом можете не беспокоиться, – отозвался он в таком же шутливом тоне. – Мне нет никакого смысла держать вас взаперти среди старинных сокровищ, уж поверьте.
– А мне ничего другого и не остается, как только верить вам на слово, – парировала Виктория.
Она сходила к машине за блокнотом и ручкой, после чего они вместе вошли в замок, прошли через холл и коридор и очутились у двери в хранилище.
– Когда вас выпустить? – спросил он, отпирая тяжелую дверь. – Сколько времени вам понадобится для работы?
– Думаю, двух часов будет вполне достаточно. – Виктория взглянула на свои часы, – Сейчас двенадцать, следовательно, в два часа.
– Договорились. В два так в два, – кивнул он и взялся за ручку двери. – Ну а сейчас я вас оставлю. Желаю плодотворно поработать. – Он подмигнул и закрыл дверь.
Мгновение спустя Виктория услышала, как повернулся ключ в замке и шаги постепенно удалились. Роберт ушел.
Она расслабилась и, облегченно вздохнув, опустилась на стул, стоявший возле двери, только теперь полностью осознав, в каком напряжении была все это время. Но теперь она наконец-то одна и может спокойно поработать, не ощущая властного, подавляющего и волнующего присутствия Роберта Шеридана. У нее целых два часа блаженной свободы для того, чтобы заняться делом, ради которого она сюда приехала: фотографированием и описанием древних сокровищ замка Кинлах. Да, именно для этого, а не для того, чтобы целоваться с владельцем замка.
Виктория открыла блокнот, приготовившись делать записи. Целых два часа Роберт Шеридан не будет волновать ей кровь и будоражить воображение. Таким образом, хотя бы на короткий срок она сможет выбросить его из головы.
С твердой решимостью так и сделать Виктория приступила к работе, стараясь передать фотографиями и печатным словом красоту окружающих ее вещей, выбирая наиболее интересные и делая пометки выяснить историю некоторых из них, с восхищением рассматривая старинные кинжалы и палаши шотландских воинов, уникальные украшения и шкатулки.
Она очень продуктивно использовала предоставленные в ее распоряжение два часа. К концу назначенного срока Виктория сделала множество снимков цифровой фотокамерой, а листки ее блокнота пестрели множеством записей.
Как же мне повезло, подумала Виктория, что у меня такая интересная работа, ведь именно о такой жизни я всегда и мечтала: колесить по свету, знакомиться с красотами мира и делиться своими впечатлениями с другими людьми. А эта командировка станет для меня, пожалуй, одной из самых памятных, недаром я так мечтала побывать в Шотландии. Но только ли все дело в ее восхищении страной, воспетой Робертом Бернсом, и красотами замка Кинлах? – спросила она себя и вынуждена была честно признаться, что нет, не только. Дело еще и в наследнике замка Кинлах, молодом лэрде Роберте Шеридане, который волновал ее так, как ни один мужчина до этого, и чей поцелуй вызвал в ней целую бурю эмоций.
Она хотела разобраться в своих чувствах, разложить по полочкам события последних двух дней, чтобы больше не повторять ошибок, которых она, видит бог, наделала за этот короткий срок предостаточно. И самая главная – это то, что она, похоже, влюбилась.
Раньше Виктория никогда не влюблялась, теперь она поняла это совершенно четко. У нее были приятели и даже жених, но ее чувство к нему было скорее спокойной привязанностью – никогда поцелуи и ласки Тони не вызывали у нее той ответной реакции, которую вызывал один лишь горячий красноречивый взгляд Роберта.
Итак, до сих пор ее чувства дремали. Почему же они проснулись и ожили именно сейчас? Теперь все жаждало в ней ответной реакции, но это было невозможно.
Виктория видела в Роберте незаурядную личность и признавала силу его обаяния. Она была не настолько наивна, чтобы не видеть, что желанна для него как женщина. Пылкость, с которой он повторял ее имя, его неистовый поцелуй подтверждали, что не только она, но и сам Роберт, потеряв голову, отдался во власть своих чувств. Однако это был мгновенный, инстинктивный порыв, который увлек обоих. Это, пожалуй, было единственное, что их объединяло. Во всем остальном они совершенно разные люди – у них нет ничего общего. Она – американская журналистка, своенравная и независимая. Он – шотландский лэрд, властный и надменный, привыкший повелевать. Между ними не может быть ничего, кроме кратковременной связи, на которую ни он, ни она не пойдут. Во всяком случае, она уж точно.
Тяжело вздохнув, Виктория посмотрела на часы. Без пяти два. Сейчас должен прийти Роберт и выпустить ее. Она надела чехол на камеру, сложила блокнот и убрала его вместе с ручкой в карман джинсов. Вдруг желудок свело от неожиданного приступа голода, и она вспомнила, что не успела позавтракать. Ну ничего, улыбнулась она, сейчас вернусь в гостиницу и еще успею на ланч.
Без двух минут два она подошла к двери, напрягая слух, чтобы услышать приближающиеся шаги, но за дверью стояла полная тишина, от которой у нее даже в ушах звенело. Вдруг с необыкновенной остротой она осознала свою беспомощность, и вправду почувствовав себя настоящей пленницей.
Сначала она пыталась рассуждать здраво, убеждая себя в необоснованности своих страхов, но потом на нее накатил такой приступ клаустрофобии, что стало трудно дышать. Ей начало казаться, что если она сию секунду не выйдет отсюда, то просто задохнется.
Виктория стала нервно мерить шагами комнату, когда неожиданно от двери раздался знакомый голос:
– Мисс Стоун, ровно два часа. Вы готовы?
Она и не слышала, как бесшумно открылась дверь и на пороге возникла высокая фигура в светлых брюках и кофейного цвета рубашке. От неожиданности Виктория резко обернулась и вытаращила на него глаза.
– Ой, это вы! – воскликнула она, застигнутая врасплох.
– А вы ждали кого-то другого? – иронично вскинув брови, спросил он.
– Нет-нет, просто… – Виктория оборвала себя, не желая признаваться ему в своей слабости. Теперь, когда он появился, от ее неожиданного приступа клаустрофобии не осталось и следа и она с облегчением вздохнула.
– Что? Вы еще не закончили? Хотите еще поработать? – высказал он предположение. – Если так, я могу зайти за вами попозже.
– Нет, все в порядке. На сегодня достаточно. Я сделала все, что хотела, – поспешно заверила она его. Похоже, слишком поспешно.
Он внимательно посмотрел на нее, и ей показалось, что эти проницательные глаза видят ее насквозь. Неужели он догадался о ее слабости и страхе, который она только что пережила? Ни с того ни с сего она вдруг потеряла самообладание, чего с ней раньше никогда не случалось, и сейчас ее охватило смущение и растерянность.
Роберт стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, при этом рубашка туго обтягивала его широкие плечи.
– Ну как? Довольны тем, что удалось сделать? – с улыбкой поинтересовался он.
– Да, вполне, – сдержанно ответила она, глядя в сторону. Она почти машинально поправила ремешок фотокамеры, остро сознавая невидимую силу его присутствия.
– Значит, вы любите работать в одиночестве? – полюбопытствовал Роберт. – Что ж, прекрасно вас понимаю. Я тоже считаю, что одиночество помогает собраться с мыслями.
Чего ей никак не удается в его присутствии, подумала Виктория. Во всяком случае, сейчас это уж точно было ей не под силу.
Она подняла глаза на его лицо и обнаружила, что уже не может оторвать взгляд, который скользнул по квадратному волевому подбородку, потом опустился на крепкую загорелую шею, затем ниже, на мускулистую грудь, обтянутую тонкой тканью рубашки.
Незастегнутый воротник открывал смуглый треугольник, поросший темными волосками. Обнаженные до локтей руки под закатанными рукавами тоже были бронзовыми, мускулистыми и сильными. С такими широкими плечами, длинными ногами и узкими бедрами ему бы позировать для скульптора. Такую великолепную фигуру нечасто встретишь.
Ее глаза задержались на туго натянутой на бедрах ткани брюк, которая подчеркивала все выпуклости мышц, затем, устыдившись того, что так откровенно разглядывает его, Виктория торопливо отвела взгляд. Ну что в нем такого особенного? Да, он красив, но на ее жизненном пути попадались мужчины и покрасивее Роберта Шеридана.
Виктория снова подняла глаза к его лицу и встретилась с внимательным взглядом зеленовато-карих глаз.
– Итак, мисс Стоун, если вы готовы, идемте, – сказал он, чуть отступая в сторону и жестом предлагая ей пройти вперед.
Виктория почувствовала, как краска смущения заливает ей щеки от того, что он наверняка заметил, как она его разглядывала, и, чтобы скрыть неловкость, она гордо вскинула голову и прошествовала мимо него на лестницу, где остановилась подождать, пока он запрет дверь хранилища.