Есть и другие виды «избирательной тупости». Вы с кем-то спорите, но за!мечаете, что говорите словно на разных языках: ваши доводы «не доходят». Ваш оппонент вполне искренне уверяет вас и себя, что ему хочется понять. Ваши аргументы доходят, но, увы, вытесняются: приказы «не принимать во внимание» исходят из подсознания. Энтузиаст-исследователь, вполне честно получающий результаты, которые ему ужас как хочется получить, удачливый телепат, фанатик односторонней идеи. Мы видим здесь и обманываемого, который, как кажется и другим и ему, ничего не замечает, и обманщика, который вытесняет свою совесть.
Вытеснение — тут уже, может, лучше употребить слово «недопускание» — действует не только на уровне примитивных адских позывов, но и в самых высоких сферах ума. Как быть с неразрешимыми противоречиями? С проблемой смерти, например?
Только два выхода: либо исследовать их и примирять, рационализируя в какой-то новой логической схеме, либо игнорировать, вытеснять. Либо (чаще всего) то и другое одновременно. Человек не может жить в конфликте с самим собой. Есть какая-то норма внутренней правоты. Быстрее всего забывается не то плохое, что причинил тебе мир и люди, а то, что причинил ты другим или себе.
И обыкновеннейшее человеческое свинство — неблагодарность — тоже связано с вытеснением. С огромной силой вытесняются все разновидности зависти, бесчисленные варианты комплекса неполноценности...
Человеку, который начинает вглядываться в эту механику, становится непросто с людьми и с самим собой. Но страусиная политика — не выход. Во всяком случае, очевидно, что ответ: хорошо это — вытеснение, или плохо, — не может быть однозначным.
Знакомая ситуация «Лошадиной фамилии», повторяющаяся с каждым чуть ли не каждый день. Иногда это удается, а чаще нет: срочно вытащить из подсознания нужное слово, фамилию, телефон. Ведь знаю же, но сейчас, как назло, забыл! И какое удовлетворение, коротенькое, но интенсивное, когда все же выскакивает.
Что же происходит, когда мы безуспешно силимся что-нибудь вспомнить?
Думается, в этом случае преграждает путь к воспоминанию именно Ад, его маленькая нетерпеливая вспышка, возникающая из-за неполучения результата немедленно. Очевидно, это кратковременное непроизвольное вытеснение. Очень похоже на ситуацию, когда надо быстро открыть замок, а у вас целая связка ключей, и неизвестно, какой подходит. Вы судорожно тычете то одним, то другим, раздражаетесь, пытаетесь чуть ли не взломать явно неподходящим и в результате просто теряете время. Куда уж тут до оптимальной стратегии.
Особенно драматично это получается на экзаменах и ответственных выступлениях, например у актеров на сцене, когда Ад подстегивается жестким лимитом времени, а промедление и растерянность смерти подобны. Сбился, забыл — пропало, если не выручает мгновенная замещающая импровизация...
Нет, Ад не обвинишь в том, что он только подавляет память, это было бы несправедливо: отчаянное напряжение иной раз позволяет вытащить из мозга невероятное. Зачем же Ад упрямо отталкивает явно необходимое, без чего сам же рвет и мечет?
Наверное, все дело в этой неотрегулированной стихийной избыточности...
Самый разумный и довольно часто непроизвольно применяемый метод вспоминания недающегося — все то же отвлечение. Убедившись, что усилия бесполезны, лучше прекратить всякие попытки вспомнить и переключиться на что-нибудь другое. Чрезвычайное положение отменяется, напряжение Ада ослабляется, внимательный центр сознания занимается другими вещами, но на периферии его остаются вестовые, прислушивающиеся к подсознанию. А тем временем там, в смутной мозговой автоматике, продолжается перебор зхо-ключей. И вот наконец в один поистине прекрасный момент вестовой кричит: эврика!..
На этот раз — забыть, чтобы вспомнить. Таким методом вспоминают не только слова, фамилии или номера телефонов. Так ищут идеи, так идет охота за мыслью у изобретателей, литераторов, математиков, и многие рассказывали об этом. Так подлавливают вдохновение. Разница только в масштабах времени и усилий. У творческого человека, в сущности, нет момента, когда бы он не работал, даже если он уверен, что отдыхает. Если верно замечание Чайковского, что вдохновение — гостья, которая не любит посещать ленивых, то так же верно и то, что она боится чрезмерно приставучих. Раскачка подсознания — вот чем занимаются творческие люди всю жизнь и неподчинение суровым законам этого дела мстит за себя жестоко. Не идет книга (картина, теория, пьеса). Хватит, не насиловать себя, отложить. Дать отстояться. Усилия, казавшиеся бесплодными, не пропадут: в свой час они вернутся из подсознания с ясной готовностью, и из груды разрозненных кирпичей, с огромной скоростью встанут почти готовые постройки, только успевай ставить. Так с благодарностью возвращаются эхо, отпущенные на свободу (а подпирают эхо из глубины еще и отмашки эмоционального маятника).
Но выжидательный метод, конечно, применим лишь в случае, когда вы располагаете достаточным временем и терпением. В жизни обычно приходится вспоминать срочно...
К сожалению, рецептов срочной мобилизации памяти пока нет, в основном приходится полагаться на стихию игры между сознанием и подсознанием. Но из того, что мы только что сказали, следует одна непреложность: Ад к деликатной механике памяти подпускать нельзя. Перебор эхо-ключиков должен производиться четко и уверенно. Чтобы увеличить вероятность воспоминания, надо как-то мобилизовать Рай, так хорошо умеющий притягивать...
Моделью может служить пошловатый азарт анекдотчика. Если вы засмеялись одному анекдоту, он обязательно расскажет вам следующий, и не остановится, пока не проиграет всю свою пластинку, ибо с этим у него связана стойкая цепная реакция удовольствия. Везет же кому-то... Если б уметь полноценно использовать это великое естественное умение мозга засылать Рай вперед искомого, испытывать предвосхищающее ощущение, что уже получается, хотя на самом деле еще все под вопросом, уже получилось, хотя только еще началось...
И этот механизм работает на различных уровнях, начиная от примитивной физиологии и кончая самыми вдохновенными взлетами мысли.
— Вы сознательно хотите забыть это?
— Да, сознательно. ?— В том-то и беда.
Здесь нет никакого парадокса: ведь приказывая себе забыть нечто, вы тем самым и припоминаете. Исподтишка проверяете себя, спрашивая где-то внутри: а забыл ли я это, и именно этим внутренним вопросом опять вспоминаете, включаете эхо. Получается заколдованный круг, воспоминание только укрепляется.
Нет, чтобы забыть, надо забыть незаметно. Сознательная заинтересованность в забывании только мешает, если нет заинтересованности подсознательной. А разобраться в ее механике и овладеть ею не просто, здесь-то уж всегда нагромождение парадоксов и противоречий, ибо в игру вступает Двуликий Янус. Лучше всего идти испытанным, хотя и нелегким путем отвлечения, и тогда рано или поздно срабатывает та подсознательная (как ее лучше назвать?) воля, та автоматическая минимизация Ада, которая пронизывает все наше существо.
СОННОГО ЦАРСТВА
(гипноз без гипноза)
НОЧНАЯ СМЕНА
ЗАЧЕМ?
О ТОЛКОВАНИИ СНОВ ФЛЮИДЫ ГОРИЛЛЫ
ЗАБЫТЫЕ СНЫ
ГИПНОЗ БЕЗ ГИПНОЗА
ВЫКАРАБКИВАЯСЬ ИЗ ПОДСОЗНАНИЯ
НОЧНАЯ СМЕНА Ф
Спящий мозг, как мы уже знаем, электрически отнюдь не молчит: нескончаемые волны ритмов свидетельствуют, что в нем продолжается работа. А электроды поведали, что примерно половина нейронов, молчащая днем, оживленно разговаривает ночью, и наоборот. Значит, в мозгу есть ночная смена, которая вершит какие-то свои таинственные дела. Длительные записи биотоков спящих людей и животных показали, что дела эти совершаются в довольно строгой последовательности.
Глаза закрыты, но сна еще нет: на электроэнцефалограмме господствуют бодрственные ритмы дневной смены. Но вот они начинают путаться и перемежаться какими-то неправильными зигзагами: это первая легкая дремота, полузабытье. «А? Нет, не сплю...»
Еще несколько минут, и писчики энцефалографа начинают вырисовывать веретенообразные кривые: дремота углубляется, внешний мир уплывает... Пошли крупные, медленные дельта-волны. Это уже глубокий, или «медленный», сон, практически бессознательное состояние. Ночная смена трудится вовсю. Падает температура тела и самого мозга, замедляется пульс, снижается кровяное давление, все органы и эндокринные железы работают в сонном режиме. Дельта-волны укрупняются, отключение все глубже, все телесные признаки сна нарастают максимально...
И здесь начинается странное. Словно спохватившись, что зашел слишком далеко, мозг начинает быстро возвращаться к исходному уровню температуры и электроактивности. На электроэнцефалограмме появляются ритмы бодрствования. Нет, спящий не просыпается, мышцы его тела даже еще больше расслабляются. Но под плотно закрытыми веками начинают двигаться глазные яблоки, могут дернуться брови, рот, рука... (Собаки в это время слегка перебирают лапами, иногда пошевеливают хвостом, даже взлаивают.)
Это фаза так называемого парадоксального, или «быстрого», сна с бодрствепнымн биотоками. Она длится от 8 до 30 минут, и затем электрические события в мозгу снова идут в прежней последовательности. Начинается новый сонный цикл. Так происходит четыре-пять раз за ночь. А пробуждения испытуемых в разных фазах циклов убедили экспериментаторов, что всякий раз, только когда начинается быстрый сон, человек видит сновидение.
Это большое открытие, внесшее ясность в туманное высказывание: «Он уже видит десятый сон». Десять снов за ночь обычно посмотреть не удается, но четыре-шесть — обязательно, даже если вы уверены, что не видели ни одного. Вы просто успеваете забыть их, прежде чем к ним подключаются и продолжают в своих эхо бодрственные системы памяти. Жизнь в мире сновидений составляет 20 процентов от всего сна и, стало быть, довольно солидную часть всей жизни.
Но самым большим открытием стало другое. Оказалось, что можно по многу раз будить человека во время медленного сна, и к утру он все равно будет чувствовать себя выспавшимся. Не то происходит, если будить в самом начале быстрого сна. Человек, которому так и не дали посмотреть за ночь ни одного сновидения, утром заявляет, что спал ужасно, вообще не спал и отвратительно себя чувствует... Уже в первую такую ночь заметно, что биотоки быстрого сна появляются чаще, словно мозг стремится возместить их во внеурочное время. Они появляются и днем. Если так продолжается, психическое состояние в конце концов действительно становится ужасным, возникает раздражительность, вялость, ослабление памяти, расстройства влечений: могу г появиться и галлюцинации — все как у людей, которые ради эксперимента на много дней лишали себя сна. Исследователи пришли к выводу, что человеку нужны сновидения.
Когда быстрого сна слишком много, от алкоголя, например, это тоже неприятно: «Всю ночь видел сны, сумбур какой-то, все время просыпался...»
Мало снов — плохо, много — тоже плохо. .
Но уж кто, судя по биотокам, видит больше всех снов — новорожденные котята, почти все время сна у них «парадоксальное». Интересно, что же они видят? И что видиг эмбрион, который большую часть своей внутриутробной жизни проводит в быстром сне? Может быть, галлюцинации? Проникнуть в эти тайные видения нам пока не дано.
Наверное, сновидения не имеют никакой цели и сами по себе не нужны, хотя и могут здорово пригодиться, как, например, Менделееву, который увидел во сне первый черновик своей периодической таблицы. Они лишь побочный продукт («эпифеномен») периодических фаз быстрого сна, которые — вот это уже определенно — нужны мозгу.
Так зачем же?
Ни одна гипотеза пока не сводит концы с концами. Правдоподобно предположение, что парадоксальный сон способствует созреванию мозга, особенно у плода и новорожденных. Хотя бы потому, что у них этого сна особенно много. Предварительный перебор связей между нервными клетками, импульсное проторение путей...
А может быть, быстрый сон действительно нужен, чтобы сонное состояние не заходило слишком уж далеко, — периодическая тонизация, встряска, дозор бодрствования, напоминающий, что главное — это активность? Все те же качания маятника...
Как есть парадоксальный сон, так есть и парадоксальное бодрствование — периоды нашей деятельной дневной жизни, когда на электроэнцефалограмме можно обнаружить намеки на сон. Правда, такие периоды менее регулярны, но это легко объясняется тем, что во время бодрствования на ритмы мозга накладывается несравненно больше внешних влияний. Если работа монотонна, периодическое снижение бодрственного тонуса проявляется колебаниями внимания и оперативной памяти. В это время машинистки делают серии опечаток.
Маятниковый нейронный механизм сонно-бодрственного цикла устроен принципиально так же, как и множество других маятников организма: та же качка и те же отмашки. Очень много общего с маятником вдоха-выдоха: та же гибкость поверхностного произвольного регулирования и та же могучая, все сметающая непроизвольность, когда дело доходит до серьезного. Только более растянутая шкала времени... И каковы бы ни были гипотезы о значении разных фаз сна, основная его цель несомненна: возместить биохимический расход, который во время бодрствования не восполнялся, прибраться, привести все основное в порядок и новую готовность.
Если бы на нашей планете стоял вечный день или вечная ночь, мозг скорее всего работал бы в пульсирующем ритме, наподобие сердца. Но нет никакого смысла бодрствовать в то время, которое не может быть использовано для полноценной мирской деятельности: организму гораздо целесообразнее заняться внутренними делами. Человеку эволюционно пришлось выбрать дневной образ жизни. Основной ритм планеты навязал себя мозгу, закрепился генетически. В условиях полярного дня и ночи люди в общем продолжают спать и бодрствовать, как обычно. Однако на общую схему цикла наложилась масса частных отклонений. Похоже, например, что некий процент «сов» среди людей — намеренный ход эволюции: на ночных стоянках первобытных групп, в которых сформировался современный человек, нужны были бодрствующие часовые, которым не хотелось спать в это время. Необходимо было и сохранение достаточной гибкости сна у всех: дикая жизнь полна неожиданностей и ночных беспокойств. У большинства людей мозг способен переходить на разные режимы сна.
Но природа все делает вчерне и вслепую. Мозг плохо подготовлен к жесткому режиму цивилизации. Неравномерная избыточность у одних проявляется в излишке бодрствования — бессоннице, у других в сонливости...
Есть болезнь нарколепсия, при которой периодически или в самое разнообразное время возникают приступы сна; человек может внезапно заснуть среди полного бодрствования. Являются ли эти приступы результатом мгновенного включения «ночной смены» или отключения «дневной», пока неясно. Удивительный случай из практики моего друга-коллеги: ему удалось вылечить от нарколепсии иностранного дипломата, который впадал в сон на ответственных дипломатических приемах; помогло внушение в гипнотическом сне.
При поражении бодрственных центров ствола возникает летаргический сон, длящийся иногда десятки лет. Болезненные очажки находят обычно около стенок внутримозгового канала. Здесь несомненно: отключение бодрственных центров отдает мозг во власть тормозных. Экспериментальная модель «сонной болезни» получена на животных, у которых прицельно разрушали или изолировали часть сетевидного образования. Но в некоторых случаях летаргического сна никакого поражения бодрственных центров не обнаруживается... Это случаи «психогенной» летаргии: сон наступает сразу же после психического потрясения. Так засыпали некоторые матери после известия о гибели детей. 22 ноября 1963 года заснула 19-летняя мексиканка Мария Элена Тельо, потрясенная сообщением об убийстве президента Кеннеди, и спит до сих пор. Быть может, это сверхкрайний случай вытеснения — непроизвольное подавление всей памяти, пронзенной Адом.
Если осторожно посветить фонариком в лицо спящему, ему может присниться ослепительный летний день, яркое звездное небо, пожар, костер, электросварка, наезжающий поезд или автомобиль с горящими фарами, экран кино или телевизора с передачей детективного фильма и множество всякого другого, но яркий свет будет присутствовать в сновидении почти обязательно. Если приложить к ногам холодную железную пластинку — приснится морозный зимний день, прогулка на лыжах, купание в проруби, путешествие в Антарктиду...
Подобные вещи были известны уже Аристотелю. Сходными приемами некоторые современные исследователи программируют сновидения спящих. «Заказ» и сновидения иногда и в самом деле близко совпадают, это облегчается и предварительным изучением психики испытуемых. И все-таки мозг импровизирует на заданную тему с громадной долей непредсказуемости. Можно несколько раз увидеть очень похожие сновидения, но дважды одно и то же нельзя. Как-то во время ночного дежурства в больнице Кащенко на плечо мне села огромная птица и с отвратительным клекотом и хлопаньем крыльев начала терзать конями; просыпаюсь, меня трясет за плечо санитарка: «Доктор, вставайте, срочный вызов» (телефон в дежурке не работал). В следующий раз точно в такой же ситуации мне приснилось, что я выступаю на соревнованиях по самбо, и как раз, когда я собирался провести какой-то прием, противник железной хваткой схватил меня за плечо...
Сновидение «мыслит» образами и сюжетными сценами. Но используются при этом не только и не столько провоцирующие сигналы извне, сколько то, что продолжает копошиться в самом мозгу. По некоторым подсчетам, за время ночного сна мозг успевает до 10 тысяч раз перебрать все эхо событий прожитого дня. Но этот перебор не ограничивается только что прожитым днем, он захватывает и гораздо более давние и глубокие следы. Наблюдения над сновидениями в течение всей ночи показали, что в первых сновидениях производится «перетряска» актуального, только что пережитого: нередко человек, ведущий напряженную жизнь, едва успев заснуть, просыпается от кошмара, содержание которого близко ситуации, в которой он находится. Последующие сновидения все дальше смещаются к глубоким пластам долгосрочной памяти, так что к рассвету появляются шансы увидеться с давно потерянными близкими.
А как возникают вещие сны?..
Мать увидела во сне гибель сына. Наутро телеграмма... Человек видит сон: его куда-то ведут близкие люди. Внезапно все исчезают, он остается один в пустой комнате... Вскоре заболевает и умирает.
В огромном большинстве таких случаев оказывается, что уже до вещего сна у человека были основания предчувствовать событие. Но основания эти не поступали в сознание.
Один химик, знакомый С. С. Корсакова, вернувшись из лаборатории домой, лег подремать. Не успел он заснуть, как увидел, что горит лаборатория. В тревоге проснулся и, быстро одевшись, не отдавая еще себе ясного отчета, зачем и почему, направился в лабораторию. Там он увидел такую картину: пламя от свечи, которую он забыл погасить, уже передвигалось по краю занавески.
Случай этот хорош тем, что исключает всякие разговоры о телепатии и ясновидении и вместе с тем очень напоминает их. Горящая свеча, разумеется, ничего не могла «телепатировать» на расстоянии.
Это типичная ситуация-шесознайка», ставшая доступной самоотчету только благодаря сновидению. Смутное воспоминание о непогашенной свече или просто чувство «я что-то забыл сделать», очевидно, осталось в подсознании и, усиленное, уже как образ явилось в сновидении. Причем самое главное: явилось вовремя.
И это имеет свое объяснение. В подсознании у каждого из нас есть «часы», производящие вероятностную прикидку времени. Она основывается на усвоенном опыте примерной продолжительности известных событий. А внутренним счетчиком времени может служить множество периодических событий, происходящих в организме и самом мозгу.
Не ставя под сомнение достоверность факта, можно объяснить и знаменитый сон Ломоносова, в котором он увидел гибель своего отца на одном из островов Белого моря. Этот пример приводится как классический случай телепатии. Мозг умирающего отца посылал мозгу сына «телепатему». Но была ли сама ситуация абсолютно неожиданной для Ломоносова? Конечно, нет. У его подсознания были основания прогнозировать вероятность такого события: ведь сам Ломоносов ходил в море и знал, что это такое. Любовь к отцу, постоянная тревога за него... Точность места (именно тот остров) может быть объяснена все тем же знанием моря. Точность времени...
Здесь две возможности. Одна — простое совпадение. Вероятно, Ломоносов не раз и не два видел подобные сны, и вот наконец один роковым образом оправдался. Одно оправдавшееся предчувствие для эмоций наших, как известно, действеннее ста неоправдавшихся, которые вытесняются очень быстро. В своей стихийной эхо-игре подсознание бывает мудрым провидцем, но гораздо чаще все-таки зряшным паникером и перестраховщиком. Однако сознание прощает ему этот недостаток более чем снисходительно...
Вторая возможность. По каким-то мелким, косвенным признакам, по неосознаваемым, но реальным и воспринятым деталям хода событий вероятность прогноза несчастья увеличилась. Быть может, это были какие-то погодные знаки или что-то другое. Будущее отбрасывает свои тени — есть такое английское изречение.
Будущее, конечно, ничего не отбрасывает, но зато настоящее действительно всегда содержит в себе зародыши будущего.
Есть и еще одна, более редкая разновидность вещих снов: с удивительной точностью предсказываются маловероятные события, как будто бы не затрагивающие эмоций. Мне самому, например, много раз снились люди знакомые, но довольно далекие от меня. Я не имел основания ни ждать, ни желать встречи с ними, но вскоре, обычно в тот же день или на следующий, эти встречи происходили. Одно время это повторялось так часто, что я перестал удивляться, но объяснить по-прежнему не мог. Может быть, это просто действие статистического закона «кучности» редких событий?
Моей двоюродной сестре однажды приснился во всех деталях экзамен, предстоявший дня через три (правда, это уже был сон, эмоционально окрашенный), тот самый номер учебной комнаты, тот самый номер билета. И даже экзаменатор, ранее незнакомый, с тою же именно физиономией, какая приснилась... Подобные «ясновидящие» сны снились ей и еще несколько раз.
Здесь в поисках чуда очень нужно и очень трудно исключать одно коварное явление — обратные обманы памяти, подобные тем состояниям «уже виденного, уже пережитого», которые иногда возникают самопроизвольно или при раздражении гиппокамповой системы. О ясновидении во сне можно всерьез говорить лишь после того, как будет набрано достаточное число опытов со следующей экспериментальной процедурой: содержание сновидений фиксируется сразу же после сна, а затем проверяется совпадение-несовпадение. Надо исключить и поступки, внушенные самим сновидением.
Это скучно, но что поделаешь...
Фрейд производил психоаналитическое толкование снов по принципу образно-ассоциативной символики. В его толкованиях много остроумных догадок и много произвольного и надуманного. Вытесненные побуждения действительно могут проникать в сновидения, но как раз здесь это обычно происходит с гораздо большей откровенностью, чем в жизни. Приведу лишь один пример.
Один из моих читателей, Д. Г., уже пожилой человек, поведал мне о «второй жизни» в сновидениях.
В жизни это человек весьма здоровый физически и психически, деятельный и разносторонне способный: известный в своей области специалист, преподаватель вуза, научный работник, увлекается многими другими предметами, пишет стихи и прозу, обладает легким слогом и незаурядной фантазией, в прошлом хороший спортсмен... Здоровое самоутверждение пронизывает всю его жизнь. В общении легкий и обаятельный (я имел удовольствие с ним встретиться). Нельзя, однако, сказать — он сам это признал, — что жизнь дала ему полное удовлетворение: ему постоянно свойственно, и иногда в горькой степени, то, что можно назвать голодом неиспользованных возможностей, многочисленные увлечения остались на уровне хобби...
Вытеснение — тут уже, может, лучше употребить слово «недопускание» — действует не только на уровне примитивных адских позывов, но и в самых высоких сферах ума. Как быть с неразрешимыми противоречиями? С проблемой смерти, например?
Только два выхода: либо исследовать их и примирять, рационализируя в какой-то новой логической схеме, либо игнорировать, вытеснять. Либо (чаще всего) то и другое одновременно. Человек не может жить в конфликте с самим собой. Есть какая-то норма внутренней правоты. Быстрее всего забывается не то плохое, что причинил тебе мир и люди, а то, что причинил ты другим или себе.
И обыкновеннейшее человеческое свинство — неблагодарность — тоже связано с вытеснением. С огромной силой вытесняются все разновидности зависти, бесчисленные варианты комплекса неполноценности...
Человеку, который начинает вглядываться в эту механику, становится непросто с людьми и с самим собой. Но страусиная политика — не выход. Во всяком случае, очевидно, что ответ: хорошо это — вытеснение, или плохо, — не может быть однозначным.
ЗАБЫТЬ, ЧТОБЫ ВСПОМНИТЬ
— Погодите, сейчас... Вертится на языке... Сейчас вспомню...Знакомая ситуация «Лошадиной фамилии», повторяющаяся с каждым чуть ли не каждый день. Иногда это удается, а чаще нет: срочно вытащить из подсознания нужное слово, фамилию, телефон. Ведь знаю же, но сейчас, как назло, забыл! И какое удовлетворение, коротенькое, но интенсивное, когда все же выскакивает.
Что же происходит, когда мы безуспешно силимся что-нибудь вспомнить?
Думается, в этом случае преграждает путь к воспоминанию именно Ад, его маленькая нетерпеливая вспышка, возникающая из-за неполучения результата немедленно. Очевидно, это кратковременное непроизвольное вытеснение. Очень похоже на ситуацию, когда надо быстро открыть замок, а у вас целая связка ключей, и неизвестно, какой подходит. Вы судорожно тычете то одним, то другим, раздражаетесь, пытаетесь чуть ли не взломать явно неподходящим и в результате просто теряете время. Куда уж тут до оптимальной стратегии.
Особенно драматично это получается на экзаменах и ответственных выступлениях, например у актеров на сцене, когда Ад подстегивается жестким лимитом времени, а промедление и растерянность смерти подобны. Сбился, забыл — пропало, если не выручает мгновенная замещающая импровизация...
Нет, Ад не обвинишь в том, что он только подавляет память, это было бы несправедливо: отчаянное напряжение иной раз позволяет вытащить из мозга невероятное. Зачем же Ад упрямо отталкивает явно необходимое, без чего сам же рвет и мечет?
Наверное, все дело в этой неотрегулированной стихийной избыточности...
Самый разумный и довольно часто непроизвольно применяемый метод вспоминания недающегося — все то же отвлечение. Убедившись, что усилия бесполезны, лучше прекратить всякие попытки вспомнить и переключиться на что-нибудь другое. Чрезвычайное положение отменяется, напряжение Ада ослабляется, внимательный центр сознания занимается другими вещами, но на периферии его остаются вестовые, прислушивающиеся к подсознанию. А тем временем там, в смутной мозговой автоматике, продолжается перебор зхо-ключей. И вот наконец в один поистине прекрасный момент вестовой кричит: эврика!..
На этот раз — забыть, чтобы вспомнить. Таким методом вспоминают не только слова, фамилии или номера телефонов. Так ищут идеи, так идет охота за мыслью у изобретателей, литераторов, математиков, и многие рассказывали об этом. Так подлавливают вдохновение. Разница только в масштабах времени и усилий. У творческого человека, в сущности, нет момента, когда бы он не работал, даже если он уверен, что отдыхает. Если верно замечание Чайковского, что вдохновение — гостья, которая не любит посещать ленивых, то так же верно и то, что она боится чрезмерно приставучих. Раскачка подсознания — вот чем занимаются творческие люди всю жизнь и неподчинение суровым законам этого дела мстит за себя жестоко. Не идет книга (картина, теория, пьеса). Хватит, не насиловать себя, отложить. Дать отстояться. Усилия, казавшиеся бесплодными, не пропадут: в свой час они вернутся из подсознания с ясной готовностью, и из груды разрозненных кирпичей, с огромной скоростью встанут почти готовые постройки, только успевай ставить. Так с благодарностью возвращаются эхо, отпущенные на свободу (а подпирают эхо из глубины еще и отмашки эмоционального маятника).
Но выжидательный метод, конечно, применим лишь в случае, когда вы располагаете достаточным временем и терпением. В жизни обычно приходится вспоминать срочно...
К сожалению, рецептов срочной мобилизации памяти пока нет, в основном приходится полагаться на стихию игры между сознанием и подсознанием. Но из того, что мы только что сказали, следует одна непреложность: Ад к деликатной механике памяти подпускать нельзя. Перебор эхо-ключиков должен производиться четко и уверенно. Чтобы увеличить вероятность воспоминания, надо как-то мобилизовать Рай, так хорошо умеющий притягивать...
Моделью может служить пошловатый азарт анекдотчика. Если вы засмеялись одному анекдоту, он обязательно расскажет вам следующий, и не остановится, пока не проиграет всю свою пластинку, ибо с этим у него связана стойкая цепная реакция удовольствия. Везет же кому-то... Если б уметь полноценно использовать это великое естественное умение мозга засылать Рай вперед искомого, испытывать предвосхищающее ощущение, что уже получается, хотя на самом деле еще все под вопросом, уже получилось, хотя только еще началось...
И этот механизм работает на различных уровнях, начиная от примитивной физиологии и кончая самыми вдохновенными взлетами мысли.
А КАК ЗАБЫТЬ!
Если есть вытеснение, этот механизм убегания от Ада памяти, почему же он не всегда срабатывает? Почему никак не удается забыть обиду, поражение, несчастную любовь, травмирующую ситуацию?..— Вы сознательно хотите забыть это?
— Да, сознательно. ?— В том-то и беда.
Здесь нет никакого парадокса: ведь приказывая себе забыть нечто, вы тем самым и припоминаете. Исподтишка проверяете себя, спрашивая где-то внутри: а забыл ли я это, и именно этим внутренним вопросом опять вспоминаете, включаете эхо. Получается заколдованный круг, воспоминание только укрепляется.
Нет, чтобы забыть, надо забыть незаметно. Сознательная заинтересованность в забывании только мешает, если нет заинтересованности подсознательной. А разобраться в ее механике и овладеть ею не просто, здесь-то уж всегда нагромождение парадоксов и противоречий, ибо в игру вступает Двуликий Янус. Лучше всего идти испытанным, хотя и нелегким путем отвлечения, и тогда рано или поздно срабатывает та подсознательная (как ее лучше назвать?) воля, та автоматическая минимизация Ада, которая пронизывает все наше существо.
ГЛАВА 4
ИЗ ОТКРОВЕНИЙСОННОГО ЦАРСТВА
(гипноз без гипноза)
НОЧНАЯ СМЕНА
ЗАЧЕМ?
О ТОЛКОВАНИИ СНОВ ФЛЮИДЫ ГОРИЛЛЫ
ЗАБЫТЫЕ СНЫ
ГИПНОЗ БЕЗ ГИПНОЗА
ВЫКАРАБКИВАЯСЬ ИЗ ПОДСОЗНАНИЯ
НОЧНАЯ СМЕНА Ф
Спящий мозг, как мы уже знаем, электрически отнюдь не молчит: нескончаемые волны ритмов свидетельствуют, что в нем продолжается работа. А электроды поведали, что примерно половина нейронов, молчащая днем, оживленно разговаривает ночью, и наоборот. Значит, в мозгу есть ночная смена, которая вершит какие-то свои таинственные дела. Длительные записи биотоков спящих людей и животных показали, что дела эти совершаются в довольно строгой последовательности.
Глаза закрыты, но сна еще нет: на электроэнцефалограмме господствуют бодрственные ритмы дневной смены. Но вот они начинают путаться и перемежаться какими-то неправильными зигзагами: это первая легкая дремота, полузабытье. «А? Нет, не сплю...»
Еще несколько минут, и писчики энцефалографа начинают вырисовывать веретенообразные кривые: дремота углубляется, внешний мир уплывает... Пошли крупные, медленные дельта-волны. Это уже глубокий, или «медленный», сон, практически бессознательное состояние. Ночная смена трудится вовсю. Падает температура тела и самого мозга, замедляется пульс, снижается кровяное давление, все органы и эндокринные железы работают в сонном режиме. Дельта-волны укрупняются, отключение все глубже, все телесные признаки сна нарастают максимально...
И здесь начинается странное. Словно спохватившись, что зашел слишком далеко, мозг начинает быстро возвращаться к исходному уровню температуры и электроактивности. На электроэнцефалограмме появляются ритмы бодрствования. Нет, спящий не просыпается, мышцы его тела даже еще больше расслабляются. Но под плотно закрытыми веками начинают двигаться глазные яблоки, могут дернуться брови, рот, рука... (Собаки в это время слегка перебирают лапами, иногда пошевеливают хвостом, даже взлаивают.)
Это фаза так называемого парадоксального, или «быстрого», сна с бодрствепнымн биотоками. Она длится от 8 до 30 минут, и затем электрические события в мозгу снова идут в прежней последовательности. Начинается новый сонный цикл. Так происходит четыре-пять раз за ночь. А пробуждения испытуемых в разных фазах циклов убедили экспериментаторов, что всякий раз, только когда начинается быстрый сон, человек видит сновидение.
Это большое открытие, внесшее ясность в туманное высказывание: «Он уже видит десятый сон». Десять снов за ночь обычно посмотреть не удается, но четыре-шесть — обязательно, даже если вы уверены, что не видели ни одного. Вы просто успеваете забыть их, прежде чем к ним подключаются и продолжают в своих эхо бодрственные системы памяти. Жизнь в мире сновидений составляет 20 процентов от всего сна и, стало быть, довольно солидную часть всей жизни.
Но самым большим открытием стало другое. Оказалось, что можно по многу раз будить человека во время медленного сна, и к утру он все равно будет чувствовать себя выспавшимся. Не то происходит, если будить в самом начале быстрого сна. Человек, которому так и не дали посмотреть за ночь ни одного сновидения, утром заявляет, что спал ужасно, вообще не спал и отвратительно себя чувствует... Уже в первую такую ночь заметно, что биотоки быстрого сна появляются чаще, словно мозг стремится возместить их во внеурочное время. Они появляются и днем. Если так продолжается, психическое состояние в конце концов действительно становится ужасным, возникает раздражительность, вялость, ослабление памяти, расстройства влечений: могу г появиться и галлюцинации — все как у людей, которые ради эксперимента на много дней лишали себя сна. Исследователи пришли к выводу, что человеку нужны сновидения.
ЗАЧЕМ?
Люди, жалующиеся на абсолютную бессонницу, в большинстве все-таки спят ночью хотя бы три-четыре часа — к такому выводу пришли в лаборатории сна, руководимой профессором А. М. Всйном. Но фаза быстрого сна в подобных случаях, как правило, нарушена. Очевидно, это и лишает «чувства сна». Соотношение фаз сна изменяется у людей, страдающих неврозами и психозами, различно оно у «жаворонков» — легко засыпающих с вечера и бодрых утром, — и «сов», у которых все наоборот. Снотворные, большинство из которых дает «тяжелый» сои, тоже либо не действуют на нарушения быстрого сна, либо усугубляют их Изменяет быстрый сон и алкоголь, то уменьшая его, то, наоборот, увеличивая. А ЛСД, хорошо знакомый нам психотомиметик, порождает биотоки быстрого сна во время бодрствования.Когда быстрого сна слишком много, от алкоголя, например, это тоже неприятно: «Всю ночь видел сны, сумбур какой-то, все время просыпался...»
Мало снов — плохо, много — тоже плохо. .
Но уж кто, судя по биотокам, видит больше всех снов — новорожденные котята, почти все время сна у них «парадоксальное». Интересно, что же они видят? И что видиг эмбрион, который большую часть своей внутриутробной жизни проводит в быстром сне? Может быть, галлюцинации? Проникнуть в эти тайные видения нам пока не дано.
Наверное, сновидения не имеют никакой цели и сами по себе не нужны, хотя и могут здорово пригодиться, как, например, Менделееву, который увидел во сне первый черновик своей периодической таблицы. Они лишь побочный продукт («эпифеномен») периодических фаз быстрого сна, которые — вот это уже определенно — нужны мозгу.
Так зачем же?
Ни одна гипотеза пока не сводит концы с концами. Правдоподобно предположение, что парадоксальный сон способствует созреванию мозга, особенно у плода и новорожденных. Хотя бы потому, что у них этого сна особенно много. Предварительный перебор связей между нервными клетками, импульсное проторение путей...
А может быть, быстрый сон действительно нужен, чтобы сонное состояние не заходило слишком уж далеко, — периодическая тонизация, встряска, дозор бодрствования, напоминающий, что главное — это активность? Все те же качания маятника...
Как есть парадоксальный сон, так есть и парадоксальное бодрствование — периоды нашей деятельной дневной жизни, когда на электроэнцефалограмме можно обнаружить намеки на сон. Правда, такие периоды менее регулярны, но это легко объясняется тем, что во время бодрствования на ритмы мозга накладывается несравненно больше внешних влияний. Если работа монотонна, периодическое снижение бодрственного тонуса проявляется колебаниями внимания и оперативной памяти. В это время машинистки делают серии опечаток.
Маятниковый нейронный механизм сонно-бодрственного цикла устроен принципиально так же, как и множество других маятников организма: та же качка и те же отмашки. Очень много общего с маятником вдоха-выдоха: та же гибкость поверхностного произвольного регулирования и та же могучая, все сметающая непроизвольность, когда дело доходит до серьезного. Только более растянутая шкала времени... И каковы бы ни были гипотезы о значении разных фаз сна, основная его цель несомненна: возместить биохимический расход, который во время бодрствования не восполнялся, прибраться, привести все основное в порядок и новую готовность.
Если бы на нашей планете стоял вечный день или вечная ночь, мозг скорее всего работал бы в пульсирующем ритме, наподобие сердца. Но нет никакого смысла бодрствовать в то время, которое не может быть использовано для полноценной мирской деятельности: организму гораздо целесообразнее заняться внутренними делами. Человеку эволюционно пришлось выбрать дневной образ жизни. Основной ритм планеты навязал себя мозгу, закрепился генетически. В условиях полярного дня и ночи люди в общем продолжают спать и бодрствовать, как обычно. Однако на общую схему цикла наложилась масса частных отклонений. Похоже, например, что некий процент «сов» среди людей — намеренный ход эволюции: на ночных стоянках первобытных групп, в которых сформировался современный человек, нужны были бодрствующие часовые, которым не хотелось спать в это время. Необходимо было и сохранение достаточной гибкости сна у всех: дикая жизнь полна неожиданностей и ночных беспокойств. У большинства людей мозг способен переходить на разные режимы сна.
Но природа все делает вчерне и вслепую. Мозг плохо подготовлен к жесткому режиму цивилизации. Неравномерная избыточность у одних проявляется в излишке бодрствования — бессоннице, у других в сонливости...
Есть болезнь нарколепсия, при которой периодически или в самое разнообразное время возникают приступы сна; человек может внезапно заснуть среди полного бодрствования. Являются ли эти приступы результатом мгновенного включения «ночной смены» или отключения «дневной», пока неясно. Удивительный случай из практики моего друга-коллеги: ему удалось вылечить от нарколепсии иностранного дипломата, который впадал в сон на ответственных дипломатических приемах; помогло внушение в гипнотическом сне.
При поражении бодрственных центров ствола возникает летаргический сон, длящийся иногда десятки лет. Болезненные очажки находят обычно около стенок внутримозгового канала. Здесь несомненно: отключение бодрственных центров отдает мозг во власть тормозных. Экспериментальная модель «сонной болезни» получена на животных, у которых прицельно разрушали или изолировали часть сетевидного образования. Но в некоторых случаях летаргического сна никакого поражения бодрственных центров не обнаруживается... Это случаи «психогенной» летаргии: сон наступает сразу же после психического потрясения. Так засыпали некоторые матери после известия о гибели детей. 22 ноября 1963 года заснула 19-летняя мексиканка Мария Элена Тельо, потрясенная сообщением об убийстве президента Кеннеди, и спит до сих пор. Быть может, это сверхкрайний случай вытеснения — непроизвольное подавление всей памяти, пронзенной Адом.
О ТОЛКОВАНИИ СНОВ
В сновидении нет ничего невозможного. Здесь мы плачем и смеемся, летаем, умираем и вновь рождаемся, совершаем подвиги и аморальные поступки, встречаемся со множеством существующих и несуществующих лиц и с собственными двойниками, превращаемся в кого угодно...Если осторожно посветить фонариком в лицо спящему, ему может присниться ослепительный летний день, яркое звездное небо, пожар, костер, электросварка, наезжающий поезд или автомобиль с горящими фарами, экран кино или телевизора с передачей детективного фильма и множество всякого другого, но яркий свет будет присутствовать в сновидении почти обязательно. Если приложить к ногам холодную железную пластинку — приснится морозный зимний день, прогулка на лыжах, купание в проруби, путешествие в Антарктиду...
Подобные вещи были известны уже Аристотелю. Сходными приемами некоторые современные исследователи программируют сновидения спящих. «Заказ» и сновидения иногда и в самом деле близко совпадают, это облегчается и предварительным изучением психики испытуемых. И все-таки мозг импровизирует на заданную тему с громадной долей непредсказуемости. Можно несколько раз увидеть очень похожие сновидения, но дважды одно и то же нельзя. Как-то во время ночного дежурства в больнице Кащенко на плечо мне села огромная птица и с отвратительным клекотом и хлопаньем крыльев начала терзать конями; просыпаюсь, меня трясет за плечо санитарка: «Доктор, вставайте, срочный вызов» (телефон в дежурке не работал). В следующий раз точно в такой же ситуации мне приснилось, что я выступаю на соревнованиях по самбо, и как раз, когда я собирался провести какой-то прием, противник железной хваткой схватил меня за плечо...
Сновидение «мыслит» образами и сюжетными сценами. Но используются при этом не только и не столько провоцирующие сигналы извне, сколько то, что продолжает копошиться в самом мозгу. По некоторым подсчетам, за время ночного сна мозг успевает до 10 тысяч раз перебрать все эхо событий прожитого дня. Но этот перебор не ограничивается только что прожитым днем, он захватывает и гораздо более давние и глубокие следы. Наблюдения над сновидениями в течение всей ночи показали, что в первых сновидениях производится «перетряска» актуального, только что пережитого: нередко человек, ведущий напряженную жизнь, едва успев заснуть, просыпается от кошмара, содержание которого близко ситуации, в которой он находится. Последующие сновидения все дальше смещаются к глубоким пластам долгосрочной памяти, так что к рассвету появляются шансы увидеться с давно потерянными близкими.
А как возникают вещие сны?..
Мать увидела во сне гибель сына. Наутро телеграмма... Человек видит сон: его куда-то ведут близкие люди. Внезапно все исчезают, он остается один в пустой комнате... Вскоре заболевает и умирает.
В огромном большинстве таких случаев оказывается, что уже до вещего сна у человека были основания предчувствовать событие. Но основания эти не поступали в сознание.
Один химик, знакомый С. С. Корсакова, вернувшись из лаборатории домой, лег подремать. Не успел он заснуть, как увидел, что горит лаборатория. В тревоге проснулся и, быстро одевшись, не отдавая еще себе ясного отчета, зачем и почему, направился в лабораторию. Там он увидел такую картину: пламя от свечи, которую он забыл погасить, уже передвигалось по краю занавески.
Случай этот хорош тем, что исключает всякие разговоры о телепатии и ясновидении и вместе с тем очень напоминает их. Горящая свеча, разумеется, ничего не могла «телепатировать» на расстоянии.
Это типичная ситуация-шесознайка», ставшая доступной самоотчету только благодаря сновидению. Смутное воспоминание о непогашенной свече или просто чувство «я что-то забыл сделать», очевидно, осталось в подсознании и, усиленное, уже как образ явилось в сновидении. Причем самое главное: явилось вовремя.
И это имеет свое объяснение. В подсознании у каждого из нас есть «часы», производящие вероятностную прикидку времени. Она основывается на усвоенном опыте примерной продолжительности известных событий. А внутренним счетчиком времени может служить множество периодических событий, происходящих в организме и самом мозгу.
Не ставя под сомнение достоверность факта, можно объяснить и знаменитый сон Ломоносова, в котором он увидел гибель своего отца на одном из островов Белого моря. Этот пример приводится как классический случай телепатии. Мозг умирающего отца посылал мозгу сына «телепатему». Но была ли сама ситуация абсолютно неожиданной для Ломоносова? Конечно, нет. У его подсознания были основания прогнозировать вероятность такого события: ведь сам Ломоносов ходил в море и знал, что это такое. Любовь к отцу, постоянная тревога за него... Точность места (именно тот остров) может быть объяснена все тем же знанием моря. Точность времени...
Здесь две возможности. Одна — простое совпадение. Вероятно, Ломоносов не раз и не два видел подобные сны, и вот наконец один роковым образом оправдался. Одно оправдавшееся предчувствие для эмоций наших, как известно, действеннее ста неоправдавшихся, которые вытесняются очень быстро. В своей стихийной эхо-игре подсознание бывает мудрым провидцем, но гораздо чаще все-таки зряшным паникером и перестраховщиком. Однако сознание прощает ему этот недостаток более чем снисходительно...
Вторая возможность. По каким-то мелким, косвенным признакам, по неосознаваемым, но реальным и воспринятым деталям хода событий вероятность прогноза несчастья увеличилась. Быть может, это были какие-то погодные знаки или что-то другое. Будущее отбрасывает свои тени — есть такое английское изречение.
Будущее, конечно, ничего не отбрасывает, но зато настоящее действительно всегда содержит в себе зародыши будущего.
Есть и еще одна, более редкая разновидность вещих снов: с удивительной точностью предсказываются маловероятные события, как будто бы не затрагивающие эмоций. Мне самому, например, много раз снились люди знакомые, но довольно далекие от меня. Я не имел основания ни ждать, ни желать встречи с ними, но вскоре, обычно в тот же день или на следующий, эти встречи происходили. Одно время это повторялось так часто, что я перестал удивляться, но объяснить по-прежнему не мог. Может быть, это просто действие статистического закона «кучности» редких событий?
Моей двоюродной сестре однажды приснился во всех деталях экзамен, предстоявший дня через три (правда, это уже был сон, эмоционально окрашенный), тот самый номер учебной комнаты, тот самый номер билета. И даже экзаменатор, ранее незнакомый, с тою же именно физиономией, какая приснилась... Подобные «ясновидящие» сны снились ей и еще несколько раз.
Здесь в поисках чуда очень нужно и очень трудно исключать одно коварное явление — обратные обманы памяти, подобные тем состояниям «уже виденного, уже пережитого», которые иногда возникают самопроизвольно или при раздражении гиппокамповой системы. О ясновидении во сне можно всерьез говорить лишь после того, как будет набрано достаточное число опытов со следующей экспериментальной процедурой: содержание сновидений фиксируется сразу же после сна, а затем проверяется совпадение-несовпадение. Надо исключить и поступки, внушенные самим сновидением.
Это скучно, но что поделаешь...
Фрейд производил психоаналитическое толкование снов по принципу образно-ассоциативной символики. В его толкованиях много остроумных догадок и много произвольного и надуманного. Вытесненные побуждения действительно могут проникать в сновидения, но как раз здесь это обычно происходит с гораздо большей откровенностью, чем в жизни. Приведу лишь один пример.
Один из моих читателей, Д. Г., уже пожилой человек, поведал мне о «второй жизни» в сновидениях.
В жизни это человек весьма здоровый физически и психически, деятельный и разносторонне способный: известный в своей области специалист, преподаватель вуза, научный работник, увлекается многими другими предметами, пишет стихи и прозу, обладает легким слогом и незаурядной фантазией, в прошлом хороший спортсмен... Здоровое самоутверждение пронизывает всю его жизнь. В общении легкий и обаятельный (я имел удовольствие с ним встретиться). Нельзя, однако, сказать — он сам это признал, — что жизнь дала ему полное удовлетворение: ему постоянно свойственно, и иногда в горькой степени, то, что можно назвать голодом неиспользованных возможностей, многочисленные увлечения остались на уровне хобби...