Страница:
подругами, когда те уже были тяжело больны. Ленни: "Марго совсем ослабела от
дизентерии и уже не вставала. Анна ухаживала за ней, как могла, а мы
пытались "организовать" что-то из еды. Потом их перевели в санитарный блок.
Мы хотели отговорить их: ведь находиться там во время эпидемии тифа означало
верный конец. Но в "больнице" было по крайней мере тепло. Анна сказала:
"Главное, что мы вместе, а там пусть будет, как будет". Марго молчала: у нее
была высокая температура, и она мечтательно улыбалась. Ее душа витала уже
где-то далеко... ".
****
В начале марта 1945 года русские поезда доставили бывших заключенных
Освенцима в польский город Катовиц. Большинство из них разместили в здании
школы. Отто старался не терять связи с друзьями и родственниками. 18 марта
он писал своей племяннице в Лондон: "... Я не знаю, должен ли рассказать
матери во всех подробностях о том, что мне пришлось пережить. Сейчас я
здоров, и это главное. Постоянно вспоминаю голландских друзей, оказавших нам
неоценимую помощь, когда мы жили в укрытии. Куглера и Кляймана арестовали
вместе с нами. Невыносимо думать, что они пострадали из-за нас, и надеюсь
всем сердцем, что они сейчас живы и свободны.
Больше всего меня мучает то, что я не знаю, где Эдит и дети. Я всегда
был оптимистом, стараюсь и теперь не терять надежды".
Через два дня, как было отправлено это письмо, Отто встретил Розу де
Винтер. Рассказывает Роза: "Мы сразу узнали друг друга. Я не знала, как
сообщить ему о смерти Эдит и боялась вопросов, которые, как я видела, уже
готовы были сорваться с его губ. Он смотрел на меня глазами, полными
надежды. Я сказала, стараясь не расплакаться: "Мне ничего не известно о
ваших детях. Но вашей жены больше нет. Она умерла на нарах рядом со
мной...""
Письмо Отто матери:
Дорогая мама,
Пишу несколько строчек. Я узнал страшную новость о том, что Эдит больше
нет в живых. Она умерла от истощения 6 января . Ах, если бы она продержалась
еще две недели, то, возможно, дождалась бы русских. Теперь я живу только
мечтой, что встречусь с девочками. Скорей бы вернуться в Голландию! Больше
писать не могу.
С любовью, Отто.
В период с декабря 1944 по март 1945 в Берген-Белзен прибыло около
45.000 мужчин, женщин и детей. Лагерь тогда был охвачен эпидемией сыпного
тифа. Дневной паек состоял из чайной ложки маргарина, кусочка сыра или
колбасы, чашечки заменителя кофе и немного супа. Хлеб выдавали очень редко.
Изголодавшиеся пленники варили траву, а когда в барак несли суп, слизывали
упавшие на землю капли. Еду доставляли с охраной - обезумевшие от голода,
пусть и крайне ослабевшие люди, были опасны.
Как-то заключенным в течение нескольких дней не выдавали воду, а тех,
кто пытался сам добраться до колодца, расстреливали. Казалось, никогда еще
на квадратном километре земли не лежало столько мертвых тел... Трупы
ежедневно увозили в крематорий, но их становилось все больше, и печи уже не
справлялись с нагрузкой. Тогда тела просто стали оставлять на земле и в
самих бараках. Бывало, что голод доводил до каннибализма. А между тем сытная
еда была за стенкой: склад лагеря ломился от посылок "Красного Креста".
Назвать условия в так называемых больничных бараках антисанитарными
было бы слишком мягко: все больные страдали поносом, и помещение было полно
нечистот. Заболевшие сыпным тифом Анна и Марго находились как раз в таком
бараке.
Вспоминает одна заключенная: "Девочки Франк слабели с каждым днем. Тем
не менее, они ежедневно подходили к забору так называемого свободного лагеря
в надежде, что им перепадет какая-то передача. Иногда им везло, и тогда они,
радостные, возвращались к своим нарам с посылкой и с жадностью съедали ее
содержимое. Но было видно, что они очень, очень больны. Выглядели они
ужасно. Иногда Анна и Марго бранились из-за пустяков -- и это все из-за
болезни. А то, что у них был тиф, не оставляло сомнений. Их нары находились
на очень неудобном месте: внизу около двери. Девочки постоянно мерзли, и
время от времени слышались их крики: "Дверь! Закройте дверь!" Эти отчаянные
просьбы с каждым днем звучали все тише. Я была свидетельницей их
постепенного мучительного угасания, сопровождающегося апатией, иногда
прерываемой лихорадочным возбуждением".
Самая крупная, известная в истории эпидемия сыпного тифа была в
концлагерях Второй мировой войны. Эта страшная болезнь, разносимая вшами и
клещами, из-за отсутствия мер профилактики охватила весь Берген-Белзен. Тиф
характеризуется высокой температурой, постоянной головной болью и ломотой в
спине. Через несколько дней на коже - сначала в области живота, а потом по
всему телу - появляется розовая сыпь. Сознание больных заторможено, они
плохо ориентируются во времени и пространстве, речь тороплива и бессвязна,
периоды возбуждения сменяются угнетением и апатией. Если тиф не лечить,
больного ждет мучительная смерть, сопровождаемая лихорадкой и судорогами. У
Марго и Анны были налицо все симптомы этой болезни.
Вспоминает Ленни Бриллеслейпер: "...Мы снова навестили девочек Франк.
Перед нами предстала удручающая картина. Марго упала с нар на цементный пол
и лежала там в полузабытье. У Анны была высокая температура. Тем не менее,
она встретила нас весело: "Марго сладко спит, а раз так, то мне не надо к
ней вставать". И прибавила: "Ах, мне так тепло!". Она выглядела довольной и
радостной".
Видимо, падение на холодный пол оказалось роковым для тяжело больной
Марго. Точная дата ее смерти не известна: она умерла в середине или конце
марта 1945 года.
Дженни Бриллеслейпер: "Анна была тоже очень больна, но пока жила Марго,
она еще как-то держалась... А после смерти сестры, казалось, совсем
перестала бороться за свою жизнь. В один день я застала ее голой, завернутой
в одеяло: она не могла больше вынести неисчислимого числа вшей и других
паразитов на своей одежде и поэтому выбросила ее. Зимой, в мороз, она лишь
слегка прикрывала свое тело. Я принесла ей какие-то тряпки -- все, что могла
найти. Еду дать не могла, мы и сами страшно голодали".
В один день Ленни и Дженни застали нары Анны пустыми: "Мы знали, что
это означает. Стали искать рядом с бараком и нашли. Позвав на помощь еще
двух женщин, мы оттащили бесчувственное тело к общей могиле, куда раньше уже
отнесли и Марго. Накрыв тело Анны одеялом, немного постояли и ушли. Мы
сделали все, что могли".
15 апреля 1945 года, через две или три недели после смерти Анны Франк,
Берген-Белзен был освобожден английскими войсками. Незадолго до их прихода
руководство лагеря сделало попытку хоть частично замести следы своих
преступлений и заставило две тысячи полумертвых заключенных копать могилы
для еще не захороненных: ямы девятиметровой глубины в замерзшей земле.
Пленники с лопатами еле плелись от могилы до могилы. А лагерный оркестр
играл марш. Страшный танец мертвецов, который нельзя описать.
Вспоминает лейтенант-генерал Гонин, один из освободителей лагеря: "Я
видел мужчин, которые, держа в руках кусок хлеба, ели червей, потому что не
видели разницы между тем и другим. Я видел людей, привалившихся к горе
трупов, поскольку они не могли удержаться на ногах. Я видел обнаженную
женщину, моющуюся в резервуаре воды, в котором плавал труп младенца.
Пленники были так истощены, что часто невозможно было понять: мужчина это
или женщина. Нередко трупы лежали -- возможно, днями или неделями -- рядом
со своими живыми соседями по нарам".
В Бергене-Белзене еще оставались 10.000 непогребенных тел, для которых
нацисты по приказу освободителей должны были копать могилы. Но похоронить
каждого в отдельности не было никакой возможности, а промедление означало
опасность распространения тифа. Пришли на помощь бульдозеры. Они сбросили в
одну могилу тысячи трупов. Военные священники и раввины торопливо читали
молитвы.
24 апреля началась эвакуация заключенных, а в середине мая все бараки и
другие строения лагеря были сожжены, в том числе барак Анны и Марго. Тела
обеих девочек покоятся в общей безымянной могиле Берген-Белзена.
дизентерии и уже не вставала. Анна ухаживала за ней, как могла, а мы
пытались "организовать" что-то из еды. Потом их перевели в санитарный блок.
Мы хотели отговорить их: ведь находиться там во время эпидемии тифа означало
верный конец. Но в "больнице" было по крайней мере тепло. Анна сказала:
"Главное, что мы вместе, а там пусть будет, как будет". Марго молчала: у нее
была высокая температура, и она мечтательно улыбалась. Ее душа витала уже
где-то далеко... ".
****
В начале марта 1945 года русские поезда доставили бывших заключенных
Освенцима в польский город Катовиц. Большинство из них разместили в здании
школы. Отто старался не терять связи с друзьями и родственниками. 18 марта
он писал своей племяннице в Лондон: "... Я не знаю, должен ли рассказать
матери во всех подробностях о том, что мне пришлось пережить. Сейчас я
здоров, и это главное. Постоянно вспоминаю голландских друзей, оказавших нам
неоценимую помощь, когда мы жили в укрытии. Куглера и Кляймана арестовали
вместе с нами. Невыносимо думать, что они пострадали из-за нас, и надеюсь
всем сердцем, что они сейчас живы и свободны.
Больше всего меня мучает то, что я не знаю, где Эдит и дети. Я всегда
был оптимистом, стараюсь и теперь не терять надежды".
Через два дня, как было отправлено это письмо, Отто встретил Розу де
Винтер. Рассказывает Роза: "Мы сразу узнали друг друга. Я не знала, как
сообщить ему о смерти Эдит и боялась вопросов, которые, как я видела, уже
готовы были сорваться с его губ. Он смотрел на меня глазами, полными
надежды. Я сказала, стараясь не расплакаться: "Мне ничего не известно о
ваших детях. Но вашей жены больше нет. Она умерла на нарах рядом со
мной...""
Письмо Отто матери:
Дорогая мама,
Пишу несколько строчек. Я узнал страшную новость о том, что Эдит больше
нет в живых. Она умерла от истощения 6 января . Ах, если бы она продержалась
еще две недели, то, возможно, дождалась бы русских. Теперь я живу только
мечтой, что встречусь с девочками. Скорей бы вернуться в Голландию! Больше
писать не могу.
С любовью, Отто.
В период с декабря 1944 по март 1945 в Берген-Белзен прибыло около
45.000 мужчин, женщин и детей. Лагерь тогда был охвачен эпидемией сыпного
тифа. Дневной паек состоял из чайной ложки маргарина, кусочка сыра или
колбасы, чашечки заменителя кофе и немного супа. Хлеб выдавали очень редко.
Изголодавшиеся пленники варили траву, а когда в барак несли суп, слизывали
упавшие на землю капли. Еду доставляли с охраной - обезумевшие от голода,
пусть и крайне ослабевшие люди, были опасны.
Как-то заключенным в течение нескольких дней не выдавали воду, а тех,
кто пытался сам добраться до колодца, расстреливали. Казалось, никогда еще
на квадратном километре земли не лежало столько мертвых тел... Трупы
ежедневно увозили в крематорий, но их становилось все больше, и печи уже не
справлялись с нагрузкой. Тогда тела просто стали оставлять на земле и в
самих бараках. Бывало, что голод доводил до каннибализма. А между тем сытная
еда была за стенкой: склад лагеря ломился от посылок "Красного Креста".
Назвать условия в так называемых больничных бараках антисанитарными
было бы слишком мягко: все больные страдали поносом, и помещение было полно
нечистот. Заболевшие сыпным тифом Анна и Марго находились как раз в таком
бараке.
Вспоминает одна заключенная: "Девочки Франк слабели с каждым днем. Тем
не менее, они ежедневно подходили к забору так называемого свободного лагеря
в надежде, что им перепадет какая-то передача. Иногда им везло, и тогда они,
радостные, возвращались к своим нарам с посылкой и с жадностью съедали ее
содержимое. Но было видно, что они очень, очень больны. Выглядели они
ужасно. Иногда Анна и Марго бранились из-за пустяков -- и это все из-за
болезни. А то, что у них был тиф, не оставляло сомнений. Их нары находились
на очень неудобном месте: внизу около двери. Девочки постоянно мерзли, и
время от времени слышались их крики: "Дверь! Закройте дверь!" Эти отчаянные
просьбы с каждым днем звучали все тише. Я была свидетельницей их
постепенного мучительного угасания, сопровождающегося апатией, иногда
прерываемой лихорадочным возбуждением".
Самая крупная, известная в истории эпидемия сыпного тифа была в
концлагерях Второй мировой войны. Эта страшная болезнь, разносимая вшами и
клещами, из-за отсутствия мер профилактики охватила весь Берген-Белзен. Тиф
характеризуется высокой температурой, постоянной головной болью и ломотой в
спине. Через несколько дней на коже - сначала в области живота, а потом по
всему телу - появляется розовая сыпь. Сознание больных заторможено, они
плохо ориентируются во времени и пространстве, речь тороплива и бессвязна,
периоды возбуждения сменяются угнетением и апатией. Если тиф не лечить,
больного ждет мучительная смерть, сопровождаемая лихорадкой и судорогами. У
Марго и Анны были налицо все симптомы этой болезни.
Вспоминает Ленни Бриллеслейпер: "...Мы снова навестили девочек Франк.
Перед нами предстала удручающая картина. Марго упала с нар на цементный пол
и лежала там в полузабытье. У Анны была высокая температура. Тем не менее,
она встретила нас весело: "Марго сладко спит, а раз так, то мне не надо к
ней вставать". И прибавила: "Ах, мне так тепло!". Она выглядела довольной и
радостной".
Видимо, падение на холодный пол оказалось роковым для тяжело больной
Марго. Точная дата ее смерти не известна: она умерла в середине или конце
марта 1945 года.
Дженни Бриллеслейпер: "Анна была тоже очень больна, но пока жила Марго,
она еще как-то держалась... А после смерти сестры, казалось, совсем
перестала бороться за свою жизнь. В один день я застала ее голой, завернутой
в одеяло: она не могла больше вынести неисчислимого числа вшей и других
паразитов на своей одежде и поэтому выбросила ее. Зимой, в мороз, она лишь
слегка прикрывала свое тело. Я принесла ей какие-то тряпки -- все, что могла
найти. Еду дать не могла, мы и сами страшно голодали".
В один день Ленни и Дженни застали нары Анны пустыми: "Мы знали, что
это означает. Стали искать рядом с бараком и нашли. Позвав на помощь еще
двух женщин, мы оттащили бесчувственное тело к общей могиле, куда раньше уже
отнесли и Марго. Накрыв тело Анны одеялом, немного постояли и ушли. Мы
сделали все, что могли".
15 апреля 1945 года, через две или три недели после смерти Анны Франк,
Берген-Белзен был освобожден английскими войсками. Незадолго до их прихода
руководство лагеря сделало попытку хоть частично замести следы своих
преступлений и заставило две тысячи полумертвых заключенных копать могилы
для еще не захороненных: ямы девятиметровой глубины в замерзшей земле.
Пленники с лопатами еле плелись от могилы до могилы. А лагерный оркестр
играл марш. Страшный танец мертвецов, который нельзя описать.
Вспоминает лейтенант-генерал Гонин, один из освободителей лагеря: "Я
видел мужчин, которые, держа в руках кусок хлеба, ели червей, потому что не
видели разницы между тем и другим. Я видел людей, привалившихся к горе
трупов, поскольку они не могли удержаться на ногах. Я видел обнаженную
женщину, моющуюся в резервуаре воды, в котором плавал труп младенца.
Пленники были так истощены, что часто невозможно было понять: мужчина это
или женщина. Нередко трупы лежали -- возможно, днями или неделями -- рядом
со своими живыми соседями по нарам".
В Бергене-Белзене еще оставались 10.000 непогребенных тел, для которых
нацисты по приказу освободителей должны были копать могилы. Но похоронить
каждого в отдельности не было никакой возможности, а промедление означало
опасность распространения тифа. Пришли на помощь бульдозеры. Они сбросили в
одну могилу тысячи трупов. Военные священники и раввины торопливо читали
молитвы.
24 апреля началась эвакуация заключенных, а в середине мая все бараки и
другие строения лагеря были сожжены, в том числе барак Анны и Марго. Тела
обеих девочек покоятся в общей безымянной могиле Берген-Белзена.