Страница:
– Сэр Ланселин, – она приветствовала рыцаря, неловко присев в поклоне.
Гость склонился к ее руке:
– Миледи, вы становитесь все прекраснее с каждым разом, как я вижу вас вновь.
Грей потупилась. Какая цветастая проза! Чего ради? Взглянув на Гильберта, она заметила тень неудовольствия, промелькнувшую в его взоре при этих словах. Вряд ли Гильберт сердится на рыцаря. Значит, он недоволен ею? Но ей казалось, сэр Ланселин относится к ней довольно прохладно…
Грей пришла к выводу, что это обыкновенная вежливость, ничего более, иначе она не могла объяснить такое внимание со стороны сэра Ланселина.
Гильберт не скрывал своей ревности, поскольку другой мужчина оценил то, что он ни с кем не собирался делить. Барон был дьявольски ревнив, душа его просто горела огнем от негодования. Он не мог себе представить, что же будет, если какой-нибудь мужчина отважится выйти за пределы рыцарской любезности по отношению к Грей, но храни Господь душу того смельчака, который отважится на такой подвиг.
Грей разрядила напряжение, возникшее между ними троими.
– Вы по делу в Пенфорке? – спросила она Лан-селина.
Рыцарь метнул взгляд на Гильберта, потом благоразумно отступил назад и оперся о край стола:
– Да.
– Останетесь надолго?
– Нет, я не могу задерживаться, – ответил Ланселин, снова глянув на Гильберта и лишь потом переводя глаза на Грей. – Я должен вернуться в Медланд до ночи.
Тогда он должен мчаться, как зимний ветер, чтобы достичь такой цели, подумала Грей.
– Как дела в Медланде?
– Все хорошо, миледи. Народ доволен, злаки произрастают. Скоро донжон будет разобран, а на месте старой башни мы возведем каменную.
Трудно было представить себе, сколько изменений произошло за такое короткое время. Ланселин, конечно, заслуживает тех похвал, что расточал ему Гильберт.
Бальмейн отвел Грей в сторону, где падала тень от лестницы.
– Сегодня мы не можем поехать на прогулку, – сказал он, глядя на ее розовощекое лицо и чувствуя, как уходит раздражение. – Я, наверное, не скоро закончу дела с сэром Ланселином.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего такого, из-за чего тебе стоит беспокоиться.
Грей не знала, верить ли ему, но в выражении лица Гильберта она не усмотрела того, что могло бы угрожать ее благополучию и безопасности. С первого же дня в Пенфорке чувство защищенности не оставляло ее.
– Хорошо, – согласилась она, хотя была очень разочарована, что не сможет воспользоваться прекрасной погодой. Теперь Гильберт ездил с нею к ручью каждый раз, как выдавался погожий денек. А последние три дня было сыро и пасмурно. Грей вздохнула. Может быть, завтра рассвет будет таким же многообещающим, как сегодня.
Гильберт поцеловал ее и подтолкнул к лестнице.
– Завтра, – пообещал он, поворачиваясь, чтобы вернуться к гостю.
Грей улыбнулась ему, потом начала долгий путь вверх по ступенькам, но не успела подняться на вторую из них, как оказалась снова в объятиях Гильберта. Он подхватил ее на руки, быстро пронес вверх по лестнице и поставил на пол.
– Очень по-рыцарски, милорд, – насмешливо заметила она. – Может быть, мне следует попросить сэра Ланселина почаще навещать нас?
Она успела увернуться от руки Гильберта, норовившего шлепнуть ее по заду.
– Сдается мне, тебя следовало еще раньше забрать из комнаты Лизанны, – проворчал он. – Язычок у тебя с каждым днем становится еще острее, чем у нее.
Грей впервые слышала об этом, и, учитывая то, что она знала о его сестре от Мелли, сравнение ее удивило. Однако она не обиделась, так как многим восхищалась в той бесстрашной женщине, о которой любила поговорить преданная служанка. Мелли не вдавалась в подробности, но объясняла Грей, что годом раньше, когда Гильберт был при дворе, один мстительный барон заявился в Пенфорк, требуя удовлетворения за какой-то ущерб, который, как он утверждал, Лизанна якобы нанесла ему. Не рискуя жизнями обитателей замка, Лизанна сама сразилась с бароном. Интересно, что потом Лизанна вышла замуж за этого человека. Когда-нибудь Грей надеялась узнать эту историю целиком.
Сделав милую гримасу Гильберту, она направилась по коридору в комнату лорда, где прошла прямо к амбразуре окна и уселась там так, чтобы лучи солнца падали на лицо. Ощущение было прекрасное, хотя нельзя сравнить это с прогулкой к ручью. Умиротворенно положив руки на живот, она стала смотреть вниз на внутренний двор, где кипела жизнь.
Грей не обращала внимания на рыцарей и дружинников, но ничего не упускала из поведения крестьян, которые пришли в это утро спозаранку, как каждый день, чтобы выполнить различные работы для своего лорда. Заглядевшись на крупную крестьянку в поношенном плаще, Грей кое-что придумала.
Возбуждение охватило ее. Приключение, но не такое, как предпринимала его сестра, может быть, менее увлекательное. Но осмелится ли она?
Грей закусила губу. Эдуард, судя по всему, удалился из владений Бальмейна. Иначе разве говорил бы Гильберт, что его земли в безопасности? В последнее время он даже не брал с собой охрану.
Улыбка Грей поблекла, когда она принялась обдумывать, как устранить еще одно препятствие. Где достать крестьянскую одежду, чтобы стража ничего не заподозрила? Если бы удалось решить эту задачу, вполне вероятно, задумка осуществится. Хотя каждый, кто проходил мимо стен замка, тщательно осматривался, но вряд ли осмотр был таким же скрупулезным, когда люди покидали замок.
Одно из старых платьев матери, подумала Грей. Может быть, если ослабить шнуровку, она в него влезет. А немного грязи на грубом черном плаще, который ей дали в аббатстве, дополнит переодевание. И то и другое так и лежало в сундуке.
Но как пройти мимо Гильберта? Нельзя же прошмыгнуть незамеченной через холл. Морщинки на лбу разгладились. Потайная лестница. Недели две тому назад Гильберт показал ей этот тайный ход. Да, если взять факел, можно отлично управиться. А может быть, и вернуться таким же путем, так что никто и не узнает о ее маленькой хитрости.
Радостно улыбаясь, она заторопилась к сундуку, опустилась на колени и стала копаться в одежде, выложив сначала старое платье. Отложив его в сторону, девушка снова углубилась в ворох нарядов и извлекла монашеское одеяние Христ|вой невесты, которое уже давно не вынимала. Грей задумалась, поглаживая тонкую ткань и вспоминая тот день, когда она в последний раз надевала его – тот день, когда Гильберт прибыл в Медланд. Как теперь он отличается от того рассерженного человека, который говорил с нею в часовне.
Вздохнув, Грей отложила платье. Наверное, ткань можно использовать для крестильных вещичек малышу. Нашелся и плащ из грубой шерсти. Она получила его в аббатстве, когда ей пришлось туда вернуться. Может быть, он слишком теплый для такого хорошего дня, но зато поможет скрыть ее лицо и фигуру. Отложив плащ вместе с платьем, она начала распускать шнуровку на платье. Стук в дверь заставил прервать это занятие.
Грей быстро опустила крышку сундука и уселась сверху.
– Войдите, – откликнулась она.
– Вы хорошо чувствуете себя, миледи? – спросила Мелли, закрывая за собой дверь.
– Устала.
– А-а-а, – служанка понимающе вздохнула, останавливаясь перед хозяйкой. – Малыш.
Она скользнула взглядом по одежде, лежащей рядом с сундуком, но ничего не сказала. Грей положила руку на живот:
– Да, он все время шевелится.
Мелли улыбнулась.
– Я помогу вам лечь в постель, – сказала она, но Грей под руку. – Отдых будет полезен и вам, и ребенку.
Я… мне вдруг захотелось есть, – сказала Грей, позволяя Мелли помочь ей встать с сундука. Может быть, немного хлеба и сыра?
Отпустив руку Грей, Мелли откинула одеяло на кровати и жестом пригласила хозяйку укладываться.
– Хотите еще и кружечку меда ко всему этому? Грей хотела отказаться, но потом кинула.
– Да, это соблазнительно, – согласилась она, опускаясь на постель.
– Тогда я сейчас же все принесу, – повернувшись, Мелли быстро направилась к двери. – Что-нибудь еще, миледи? – обернулась служанка на пороге.
– Может быть, фруктов.
Кивнув, Мелли выскользнула в коридор.
Грей завернулась в плащ, прячась в его складках от взглядов замковой челяди. Она не знала, заметил ли кто-нибудь ее, потому что все время держала голову опущенной.
Держась в тени, насколько это было возможно, она без неожиданностей пересекла двор и свернула в узкий проход за кузницей. Только тогда она глянула из-под капюшона, чтобы разведать обстановку у ворот.
Опускная решетка была поднята, двое стражников стояли перед открытым проходом, обмениваясь какими-то хвастливыми высказываниями. Однако они были достаточно проворны.
Решив подождать, пока появится возможность выскользнуть из замка незамеченной, она прислонилась к стене, переложив из руки в руку мешок с едой, которую принесла Мелли.
Вдруг что-то холодное и влажное коснулось ее ладони, и от неожиданности Грей чуть не вскрикнула. Девушка прижала руку к губам, откинулась назад, но глаза ее засветились радостью, когда оказалось, что перед нею стоит большая собака и вопросительно смотрит на хозяйку.
– Ворчун! – воскликнула Грей.
В ответ пес помахал хвостом и зарычал. Идти вместе с собакой было рискованно, потому что он непременно выдал бы ее.
– Нет, Ворчун, – сердито стала она выговаривать ему. – Иди назад.
Пес оглянулся, посмотрел в ту сторону, куда она показала, потом снова повернулся к молодой женщине, свесив язык.
Рассерженная Грей топнула ногой.
– Плохая собака, – сказала она. – Вон! Пес заворчал еще громче. Грей совсем разнервничалась. Издав еще одно недовольное рычание, Ворчун с трудом развернулся в этом тесном месте и выскользнул во двор. Прежде чем завернуть за \ гол кузницы, он все же повернулся и выжидающе глянул на Грей, но та махнула на него рукой, и обиженный пес удалился, поджав хвост.
Молодая женщина выждала еще минуту и осторожно выглянула, чтобы убедиться, что Ворчун не прячется поблизости. Она удивилась: ее верным спутник исчез, словно и не появлялся вовсе.
Завидев крестьянина, который приближался к воротам, Грей задержала дыхание, подсматривая, будут ли проверять его на выходе. Не проверили.
Взволнованная Грей осмотрела, скрывает ли капюшон ее лицо, а складки плаща – расплывшееся тело, и двинулась вперед. Удача сопутствовала сегодня ей, и минуту спустя она уже шла по подъемному мосту.
Широко улыбаясь и радуясь успеху своей хитрости, она шагала по большому лугу, за которым в роще тек ручей.
Когда Грей уже приблизилась к деревьям, нарастающий стук копыт заставил ее остановиться. Обернувшись, она заслонила глаза от солнца и заметила группу всадников, направляющихся к замку.
«Кто это?» – удивилась Грей, впервые чувствуя сомнения после того, как ушла из замка. Глянув через плечо, она увидела, что решетка ворот опускалась. Враги? Боже милостивый! Уж не допустила ли она ошибку, покинув надежные стены? Грей снова посмотрела на всадников и обнаружила, что они скачут очень быстро. Ужас охватил ее, когда она поняла, что стоит как раз на их пути. Она поспешила укрыться среди деревьев, но не могла двигаться достаточно быстро, и всадники все же настигли ее, огибая, чтобы не задеть копытами коней.
В спешке Грей оступилась и упала, успев опереться на руки. Она удивилась и испугалась, когда скакунов резко остановили. Когда она поднималась на ноги, капюшон плаща соскользнул, в то время как она оглянулась на незнакомых людей. Пытливый взгляд молодой женщины выхватил из всей группы светловолосого мужчину, почти такого же богатырского сложения, что и Гильберт.
От группы отделился мужчина с темными волосами, державшийся в седле с непринужденной грацией, и направился прямо к Грей. Она быстро поняла свою ошибку, потому что стоило всаднику приблизиться, как выяснилось, что это женщина в мужском платье. Через плечо у нее была перекинута толстая коса. Женщина была очень милой, хотя усталость наложила отпечаток на ее лицо.
– С вами все в порядке? – спросила женщина с искренней заботой; выражение сочувствия не исчезло с ее лица, даже когда она заметила пятно на виске Грей.
– Да, – ответила Грей. – Все в порядке.
Женщина еще раз окинула ее взглядом, потом кивнула и повернула коня обратно. Грей испытала огромное облегчение, когда всадники продолжили свой путь к замку. Спрятавшись за деревом, она подождала, чтобы увидеть, как их примут. Скоро решетка ворот поднялась и прибывших впустили внутрь.
Все хорошо. Это друзья, а не враги.
– Лизанна, – улыбающийся Гильберт протянул руки вверх, чтобы снять ее с седла. Сестра не улыбалась ему, не нашла теплых слов для брата, которого она не видела почти девять месяцев. У губ женщины пролегла легкая складка.
– Что-то случилось? – спросил Гильберт, пе-ронодя вопрошающий взгляд с нее на Ранульфа.
– Чарвик, – она словно выплюнула это слово. Руки Гильберта сразу же сжались в кулаки.
– О чем ты говоришь?
– Он украл мое дитя, – выкрикнула она, и сле-н.i показались у нее на глазах.
Шагнув вперед, Ранульф прижал ее к себе.
– Мы должны поговорить, Гильберт, – сказал он, поворачиваясь, чтобы подняться по ступенькам главной башни.
Гильберт подавил взрыв негодования. Он не может поддаваться гневу, так как это еще больше расстроит Лизанну. Сжав губы, барон обменялся многозначительным взглядом с Ланселином и сделал ему знак следовать за остальными.
В холле уже хлопотали служанки, расставляя на столах закуски для усталых путников. Одним резким словом Гильберт отослал их на кухню. Когда появилась Мелли, всплеснувшая руками от радостного изумления при виде Лизанны и извергающая поток маловразумительных слов, выслушивать которые Гильберт счел излишним, он отправил и ее тоже восвояси.
Наконец из холла удалили всех любопытных, и Гильберт наклонился к Ранульфу, потребовав:
– Рассказывай.
Ранульф выпил кружку эля, чтобы смочить пересохшее горло.
– Четыре дня тому назад среди бела дня Джиллиану украли из Чесни. Украл ее, несомненно, Чарвик.
– Откуда это известно? Ему ответила Лизанна:
– Это был старик. Он сказал служанке, что жизнь Джиллианы берет в отместку за жизнь Филиппа. И вырезал первую букву своего имени на щеке девушки.
Гильберт грохнул кулаком по столу.
– Проклятье! – взорвался он. – Неужели мы никогда не избавимся от этого дьявола?
Ранульф придержал Гильберта, положив ему на руку свою ладонь.
– Собаки взяли след Джиллианы, – сказал он. – Мы преследовали злодея два дня, но на третий потеряли. Так как Чарвик держит путь на юг, мы поехали прямо сюда. И вот мы здесь. Ты не…
– Да, – Гильберт откинулся на стуле, опираясь на две задние ножки. Он сердито потер ногу. – Сэр Ланселин привез сегодня утром весть о возвращении Чарвика. Разбойники вчера разграбили деревню возле Медланда.
Ланселин кивком подтвердил это.
– Значит, он близко, – сказал Ранульф, рывком поднимаясь со стула. – Мы найдем его.
Лизанна пошатываясь поднялась со стула. Было заметно, насколько она измучена, запавшие глаза лихорадочно блестели, лицо осунулось от усталости.
Вновь обретая способность рассуждать логически, Гильберт покачал головой:
– Не стоит кидаться в путь очертя голову. Мы должны подумать, как вызволить Джиллиану целой и невредимой. По-моему, ребенок всего лишь приманка, чтобы заманить нас, тех, кого Чарвик считает виновными в смерти Филиппа, в свое логово.
Ранульф и Лизанна снова опустились на стулья, хоть и с явной неохотой.
– У нас есть преимущество, неожиданное преимущество, – проговорил Гильберт, наклоняясь вперед. – Крестьяне ранили одного из разбойников Чарвика во время набега. По-моему, парень вполне сможет кое-что рассказать.
– Где он? – поинтересовался Ранульф.
– Об этом позже, – ответил Гильберт, хотя ему тоже не терпелось как следует расспросить и ценного. – Сначала его нужно подлечить. Рана серьезная.
Скрипнув зубами, Ранульф кивнул:
– Сколько у тебя лошадей?
– Столько, сколько нужно.
План начал приобретать очертания, лишь некоторое время спустя мужчины и Лизанна поднялись из-за стола. Они пересекли холл и чуть не были сбиты с ног Мелли.
– Милорд, – воскликнула она, бросаясь к Гильберту. – Леди Грей. Я нигде не могу ее найти.
Тяжелое предчувствие охватило Гильберта, когда он встретился взглядом со встревоженными глазами служанки.
– Ее нет в комнате?
– Нет, милорд, хотя я оставила ее там час назад. Она сказала, что устала и хочет отдохнуть.
– Эта женщина живет под твоей крышей? -удивилась Лизанна и обернулась, взглянув на брата. – Ты говорил, что собираешься держать ее в Медланде. Почему она здесь?
– Обстоятельства изменились, – проворчал Гильберт и снова обратился к Мелли. – Может, она в саду?
Служанка растерянно заморгала:
– Я… я не знаю, милорд.
Гильберт повернулся к сэру Ланселину:
– Прикажите обыскать замок. Она должна быть где-то поблизости. Никто бы не посмел ее выпустить.
– Милорд, – потянула его за рукав Мелли. -Дело еще и в ее одежде.
Он недоумевающе посмотрел на нее:
– Одежда?
– Да, та, что лежит в ее сундуке. Сегодня утром она выложила одно из старых платьев своей матери. Вся одежда на месте, а того платья нет. Нет и плаща, в котором она приехала с вами из аббатства.
– Покажи мне.
Нахмурившись, Лизанна смотрела, как ее брат поднимается по лестнице.
В своей комнате Гильберт сердито отбросил белое одеяние. Неужели Грей ушла от него? Вернулась в аббатство? Или еще хуже – к своему отцу?
– Все, как я и говорила, милорд, остальной одежды нет, – заламывала руки Мелли. – Мне кажется, она переоделась, чтобы незаметно убежать.
– Зачем ей куда-то убегать? – рявкнул Гильберт. – Боже милостивый, ей же скоро рожать!
Мелли проклинала свою доверчивость по отношению к любовнице барона, которая сумела обвести ее вокруг пальца. Если бы только она рассказала ему тогда, что они с хозяйкой слышали разговор барона с сэром Ройсом.
– Милорд, можете наказать меня, – набралась она смелости, хотя знала, что у него нет склонности наказывать слуг, – я все понимаю и приму любое наказание, какое сочтете нужным. Гильберт, недоумевая, взглянул на нее:
– О чем ты там бормочешь?
Мелли медленно подошла поближе.
– Это насчет вашего разговора с тем рыцарем, сэром Ройсом. Мы с миледи слышали вашу беседу о смерти сэра Майкла, хотя мы вовсе не обирались подслушивать. Нет, милорд, не собирались, – служанка с опаской глянула на хмурое лицо барона и быстро отвела глаза. – Леди Грей была очень расстроена. Мне кажется, она считала, что виновата в смерти рыцаря и в потере деревни.
Гильберт резко отвернулся. Это, конечно, объясняет странное поведение Грей в тот день. И все-таки он не мог поверить, что она оставила его. Она казалась вполне довольной.
Нет, строго поправил он себя. Она не была довольна своим положением его любовницы, просто приняла эту роль, когда ничего другого не оставалось.
Нога причиняла ему страшные мучения, то жгла огнем, то отдавалась пульсирующей болью, в то время как он мерил шагами комнату, стараясь найти ответы на вопросы, отвечать на которые раньше не думал. Может быть, она еще найдется…
Он резко остановился. Часовня. Догадаются ли его люди заглянуть туда? Надежда вновь всколыхнулась в его душе, он вышел из комнаты и спустился в холл. Далеко он не ушел, потому что Лизанна задержала его, ухватив за рукав.
– Гильберт, когда мы приближались к Пенфорку, то встретили крестьянку. Теперь мне кажется, это могла быть переодетая Грей Чарвик.
Гильберт поднял брови:
– Почему ты так решила?
– Она была одна, ничего не несла в руках и…
– Как она выглядела?
– Светловолосая. Красивая… – Лизанна обескураживающе покачала головой.
– Как она была одета?
– Черный плащ и, по-моему, коричневое платье под ним. И на лице у нее есть пятно…
– Кровь Господня! – взорвался Гильберт. – Это она.
– Значит, она держит слово, которое дала отцу, – сделала вывод Лизанна. – Похоже, это длится давно, Гильберт. Она предала тебя.
Гильберт не мог в это поверить.
– В каком направлении она шла? – спросил он.
– На восток – в рощу.
Чувство несказанного облегчения охватило Гильберта, словно окутало первым летним теплом. Она пошла на прогулку, которую он ей обещал. Да, последние дни Грей казалась беспокойной и выглядела разочарованной, когда он отменил прогулку из-за неотложного разговора с сэром Ланселином.
– Нет, она меня не предавала, – Гильберт говорил с твердой уверенностью.
Лизанна положила руку ему на плечо:
– Она же из Чарвиков, Гильберт. Не позволяй ей себя дурачить.
– Ты ошибаешься, – возразил Гильберт. Лицо его стало каменным, а голос обдавал ледяным холодом.
Озарение сошло на Лизанну, потрясло ее до глубины души.
– Во имя Господа, Гильберт, уж не влюблен ли ты в эту женщину? Она же сестра Филиппа Чарвика все-таки!
Печаль в отчаянных, умоляющих глазах Лизанны остудила гнев Гильберта. Он понял, что только страдания заставили ее так говорить. Он нежно погладил ее по щеке.
Она лишь носит это имя, – сказал он, сам оглашаясь со словами, которые произносил. – И недолго ей его носить.
Лизанна непонимающе заморгала, брови женщины сдвинулись к переносице.
– Не хочешь ли ты сказать, что женишься на ней?
Он кивнул, потом поцеловал сестру в щеку.
– То же самое произошло, когда я узнал, что ты вышла замуж за Ранульфа, сестренка, – напомнил он ей. – Но ты сделала правильный выбор, так же, как и я.
Лизанна лишь покачала головой и вынула ладонь из его руки.
– Пошли, – сказал Гильберт, делая знак мужчинам следовать за ним. – Поскачем к ручью.
Если Грей подвергается опасности, не стоило отправляться туда одному. Нужно быть готовым ко всему, если Эдуард Чарвик опередил его.
Солнце наполовину завершило свой долгий путь и остановилось, прикрытое листвой, в самой вышине.
Грей вздохнула. Хоть она и понимала, что надо возвращаться, но не могла заставить себя подняться. Еще немного. Стоит только вспомнить, каких трудов стоило ей ускользнуть из замка. И потом, без сомнения, придется столкнуться с гневом Гильберта. Если он обнаружил ее отсутствие, это будет стоить ей свободы, отвоеванной даже на такое короткое время. Цена невелика, решила Грей.
Она неохотно пощипала принесенную с собой еду, слушая журчание. Грей скучала по Гильберту, ей так хотелось, чтобы он был рядом. Без него все совсем иначе.
Вспыхнув смущенным румянцем, девушка вспомнила, как он любил ее рядом с ручьем неделю тому назад. Это было чудесно… замечательно. Закрыв глаза, она вызвала в памяти мельчайшие подробности.
Блеск его глаз. Солнце у него за спиной, образующее ореол вокруг него. Слияние их тел… Неожиданно послышался стук лошадиных копыт. Наверное, это Гильберт. Должно быть, он очень сердит, сказала она самой себе, но сразу же подвергла сомнению такой вывод. Зачем ему ехать с целым отрядом? А вдруг отец с его разбойниками?
Грей решила найти укрытие и устремилась к и нижайшему кустарнику с густой листвой. Поздно. Множество всадников достигло поляны, прежде чем она успела скрыться.
Сердце у нее бешено билось, рука сама собой потянулась к животу. Она резко повернулась, чтобы встретиться с всадниками лицом к лицу. Но, благодарение Богу, взгляд ее упал на Гильберта, который ехал впереди.
Огромная тяжесть упала с плеч, губы Грей изогнулись в улыбке, она заторопилась навстречу.
– Гильберт, ты меня испугал, – проговорила на, надеясь, что он не будет слишком сердиться на то, что она улизнула из замка.
Отбросив поводья, Гильберт спешился и заключил Грей в объятия. Он наслаждался ощущением ее близости, вознося благодарственную молитву, сам удивляясь, что молча посылает свое обращение к Богу, в которого так долго не верил. Потом барон решительно отстранил беглянку, не выпуская ее из рук. Хоть и трудно было говорить сердито, испытывая такое облегчение после того, что он нашел ее целой и невредимой, барон понимал, что должен сделать ей внушение, подчеркнув серьезность положения.
– Это было безумием, Грей, – отчитывал он ее. – Ты совершенно не заботишься о безопасности, своей и нашего ребенка.
Грей сама знала, что заслуживает гораздо большего порицания, поэтому не дала вырваться негодующему ответу.
– Да, это было ужасно, – согласилась она со смущенной улыбкой на лице. – И даже бессмысленно: никакого удовольствия без тебя. Но раз ты сейчас здесь…
Гильберт не желал бы ничего другого, как только понежиться здесь, рядом с Грей, но были неотложные дела, о которых он не мог забыть.
– Мы должны вернуться в замок, – сказал он, поворачивая ее лицом к остальным.
– Ах да, гости, – вспомнила она и с удивлением заметила среди всадников двоих-троих из тех, что окружили ее на лугу. Светловолосый рыцарь смотрел на нее бесстрастно, а женщина рядом с ним глядела, наоборот, враждебно.
– Да, – подтвердил Гильберт, подсаживая ее на своего коня.
– Кто? – начала Грей.
– Церемонии могут подождать до возвращения, – сказал Гильберт, бросая задумчивый взгляд на Лизанну.
Что-то произошло, поняла Грей. Случилось что-то ужасное.
Она была не очень удивлена, когда некоторое время спустя в холле Гильберт представил ее своей сестре. По пути в замок Грей и так догадалась о многом. Не только по внешнему сходству брата и сестры, но и по исходящей от этой женщины неприязни. Возникло такое же чувство, какое она испытывала в первый день пребывания Гильберта в Медланде. Грей была опечалена, что ей снова приходится сталкиваться с таким препятствием после того, как совсем недавно она уже преодолела подобное.
Гость склонился к ее руке:
– Миледи, вы становитесь все прекраснее с каждым разом, как я вижу вас вновь.
Грей потупилась. Какая цветастая проза! Чего ради? Взглянув на Гильберта, она заметила тень неудовольствия, промелькнувшую в его взоре при этих словах. Вряд ли Гильберт сердится на рыцаря. Значит, он недоволен ею? Но ей казалось, сэр Ланселин относится к ней довольно прохладно…
Грей пришла к выводу, что это обыкновенная вежливость, ничего более, иначе она не могла объяснить такое внимание со стороны сэра Ланселина.
Гильберт не скрывал своей ревности, поскольку другой мужчина оценил то, что он ни с кем не собирался делить. Барон был дьявольски ревнив, душа его просто горела огнем от негодования. Он не мог себе представить, что же будет, если какой-нибудь мужчина отважится выйти за пределы рыцарской любезности по отношению к Грей, но храни Господь душу того смельчака, который отважится на такой подвиг.
Грей разрядила напряжение, возникшее между ними троими.
– Вы по делу в Пенфорке? – спросила она Лан-селина.
Рыцарь метнул взгляд на Гильберта, потом благоразумно отступил назад и оперся о край стола:
– Да.
– Останетесь надолго?
– Нет, я не могу задерживаться, – ответил Ланселин, снова глянув на Гильберта и лишь потом переводя глаза на Грей. – Я должен вернуться в Медланд до ночи.
Тогда он должен мчаться, как зимний ветер, чтобы достичь такой цели, подумала Грей.
– Как дела в Медланде?
– Все хорошо, миледи. Народ доволен, злаки произрастают. Скоро донжон будет разобран, а на месте старой башни мы возведем каменную.
Трудно было представить себе, сколько изменений произошло за такое короткое время. Ланселин, конечно, заслуживает тех похвал, что расточал ему Гильберт.
Бальмейн отвел Грей в сторону, где падала тень от лестницы.
– Сегодня мы не можем поехать на прогулку, – сказал он, глядя на ее розовощекое лицо и чувствуя, как уходит раздражение. – Я, наверное, не скоро закончу дела с сэром Ланселином.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего такого, из-за чего тебе стоит беспокоиться.
Грей не знала, верить ли ему, но в выражении лица Гильберта она не усмотрела того, что могло бы угрожать ее благополучию и безопасности. С первого же дня в Пенфорке чувство защищенности не оставляло ее.
– Хорошо, – согласилась она, хотя была очень разочарована, что не сможет воспользоваться прекрасной погодой. Теперь Гильберт ездил с нею к ручью каждый раз, как выдавался погожий денек. А последние три дня было сыро и пасмурно. Грей вздохнула. Может быть, завтра рассвет будет таким же многообещающим, как сегодня.
Гильберт поцеловал ее и подтолкнул к лестнице.
– Завтра, – пообещал он, поворачиваясь, чтобы вернуться к гостю.
Грей улыбнулась ему, потом начала долгий путь вверх по ступенькам, но не успела подняться на вторую из них, как оказалась снова в объятиях Гильберта. Он подхватил ее на руки, быстро пронес вверх по лестнице и поставил на пол.
– Очень по-рыцарски, милорд, – насмешливо заметила она. – Может быть, мне следует попросить сэра Ланселина почаще навещать нас?
Она успела увернуться от руки Гильберта, норовившего шлепнуть ее по заду.
– Сдается мне, тебя следовало еще раньше забрать из комнаты Лизанны, – проворчал он. – Язычок у тебя с каждым днем становится еще острее, чем у нее.
Грей впервые слышала об этом, и, учитывая то, что она знала о его сестре от Мелли, сравнение ее удивило. Однако она не обиделась, так как многим восхищалась в той бесстрашной женщине, о которой любила поговорить преданная служанка. Мелли не вдавалась в подробности, но объясняла Грей, что годом раньше, когда Гильберт был при дворе, один мстительный барон заявился в Пенфорк, требуя удовлетворения за какой-то ущерб, который, как он утверждал, Лизанна якобы нанесла ему. Не рискуя жизнями обитателей замка, Лизанна сама сразилась с бароном. Интересно, что потом Лизанна вышла замуж за этого человека. Когда-нибудь Грей надеялась узнать эту историю целиком.
Сделав милую гримасу Гильберту, она направилась по коридору в комнату лорда, где прошла прямо к амбразуре окна и уселась там так, чтобы лучи солнца падали на лицо. Ощущение было прекрасное, хотя нельзя сравнить это с прогулкой к ручью. Умиротворенно положив руки на живот, она стала смотреть вниз на внутренний двор, где кипела жизнь.
Грей не обращала внимания на рыцарей и дружинников, но ничего не упускала из поведения крестьян, которые пришли в это утро спозаранку, как каждый день, чтобы выполнить различные работы для своего лорда. Заглядевшись на крупную крестьянку в поношенном плаще, Грей кое-что придумала.
Возбуждение охватило ее. Приключение, но не такое, как предпринимала его сестра, может быть, менее увлекательное. Но осмелится ли она?
Грей закусила губу. Эдуард, судя по всему, удалился из владений Бальмейна. Иначе разве говорил бы Гильберт, что его земли в безопасности? В последнее время он даже не брал с собой охрану.
Улыбка Грей поблекла, когда она принялась обдумывать, как устранить еще одно препятствие. Где достать крестьянскую одежду, чтобы стража ничего не заподозрила? Если бы удалось решить эту задачу, вполне вероятно, задумка осуществится. Хотя каждый, кто проходил мимо стен замка, тщательно осматривался, но вряд ли осмотр был таким же скрупулезным, когда люди покидали замок.
Одно из старых платьев матери, подумала Грей. Может быть, если ослабить шнуровку, она в него влезет. А немного грязи на грубом черном плаще, который ей дали в аббатстве, дополнит переодевание. И то и другое так и лежало в сундуке.
Но как пройти мимо Гильберта? Нельзя же прошмыгнуть незамеченной через холл. Морщинки на лбу разгладились. Потайная лестница. Недели две тому назад Гильберт показал ей этот тайный ход. Да, если взять факел, можно отлично управиться. А может быть, и вернуться таким же путем, так что никто и не узнает о ее маленькой хитрости.
Радостно улыбаясь, она заторопилась к сундуку, опустилась на колени и стала копаться в одежде, выложив сначала старое платье. Отложив его в сторону, девушка снова углубилась в ворох нарядов и извлекла монашеское одеяние Христ|вой невесты, которое уже давно не вынимала. Грей задумалась, поглаживая тонкую ткань и вспоминая тот день, когда она в последний раз надевала его – тот день, когда Гильберт прибыл в Медланд. Как теперь он отличается от того рассерженного человека, который говорил с нею в часовне.
Вздохнув, Грей отложила платье. Наверное, ткань можно использовать для крестильных вещичек малышу. Нашелся и плащ из грубой шерсти. Она получила его в аббатстве, когда ей пришлось туда вернуться. Может быть, он слишком теплый для такого хорошего дня, но зато поможет скрыть ее лицо и фигуру. Отложив плащ вместе с платьем, она начала распускать шнуровку на платье. Стук в дверь заставил прервать это занятие.
Грей быстро опустила крышку сундука и уселась сверху.
– Войдите, – откликнулась она.
– Вы хорошо чувствуете себя, миледи? – спросила Мелли, закрывая за собой дверь.
– Устала.
– А-а-а, – служанка понимающе вздохнула, останавливаясь перед хозяйкой. – Малыш.
Она скользнула взглядом по одежде, лежащей рядом с сундуком, но ничего не сказала. Грей положила руку на живот:
– Да, он все время шевелится.
Мелли улыбнулась.
– Я помогу вам лечь в постель, – сказала она, но Грей под руку. – Отдых будет полезен и вам, и ребенку.
Я… мне вдруг захотелось есть, – сказала Грей, позволяя Мелли помочь ей встать с сундука. Может быть, немного хлеба и сыра?
Отпустив руку Грей, Мелли откинула одеяло на кровати и жестом пригласила хозяйку укладываться.
– Хотите еще и кружечку меда ко всему этому? Грей хотела отказаться, но потом кинула.
– Да, это соблазнительно, – согласилась она, опускаясь на постель.
– Тогда я сейчас же все принесу, – повернувшись, Мелли быстро направилась к двери. – Что-нибудь еще, миледи? – обернулась служанка на пороге.
– Может быть, фруктов.
Кивнув, Мелли выскользнула в коридор.
Грей завернулась в плащ, прячась в его складках от взглядов замковой челяди. Она не знала, заметил ли кто-нибудь ее, потому что все время держала голову опущенной.
Держась в тени, насколько это было возможно, она без неожиданностей пересекла двор и свернула в узкий проход за кузницей. Только тогда она глянула из-под капюшона, чтобы разведать обстановку у ворот.
Опускная решетка была поднята, двое стражников стояли перед открытым проходом, обмениваясь какими-то хвастливыми высказываниями. Однако они были достаточно проворны.
Решив подождать, пока появится возможность выскользнуть из замка незамеченной, она прислонилась к стене, переложив из руки в руку мешок с едой, которую принесла Мелли.
Вдруг что-то холодное и влажное коснулось ее ладони, и от неожиданности Грей чуть не вскрикнула. Девушка прижала руку к губам, откинулась назад, но глаза ее засветились радостью, когда оказалось, что перед нею стоит большая собака и вопросительно смотрит на хозяйку.
– Ворчун! – воскликнула Грей.
В ответ пес помахал хвостом и зарычал. Идти вместе с собакой было рискованно, потому что он непременно выдал бы ее.
– Нет, Ворчун, – сердито стала она выговаривать ему. – Иди назад.
Пес оглянулся, посмотрел в ту сторону, куда она показала, потом снова повернулся к молодой женщине, свесив язык.
Рассерженная Грей топнула ногой.
– Плохая собака, – сказала она. – Вон! Пес заворчал еще громче. Грей совсем разнервничалась. Издав еще одно недовольное рычание, Ворчун с трудом развернулся в этом тесном месте и выскользнул во двор. Прежде чем завернуть за \ гол кузницы, он все же повернулся и выжидающе глянул на Грей, но та махнула на него рукой, и обиженный пес удалился, поджав хвост.
Молодая женщина выждала еще минуту и осторожно выглянула, чтобы убедиться, что Ворчун не прячется поблизости. Она удивилась: ее верным спутник исчез, словно и не появлялся вовсе.
Завидев крестьянина, который приближался к воротам, Грей задержала дыхание, подсматривая, будут ли проверять его на выходе. Не проверили.
Взволнованная Грей осмотрела, скрывает ли капюшон ее лицо, а складки плаща – расплывшееся тело, и двинулась вперед. Удача сопутствовала сегодня ей, и минуту спустя она уже шла по подъемному мосту.
Широко улыбаясь и радуясь успеху своей хитрости, она шагала по большому лугу, за которым в роще тек ручей.
Когда Грей уже приблизилась к деревьям, нарастающий стук копыт заставил ее остановиться. Обернувшись, она заслонила глаза от солнца и заметила группу всадников, направляющихся к замку.
«Кто это?» – удивилась Грей, впервые чувствуя сомнения после того, как ушла из замка. Глянув через плечо, она увидела, что решетка ворот опускалась. Враги? Боже милостивый! Уж не допустила ли она ошибку, покинув надежные стены? Грей снова посмотрела на всадников и обнаружила, что они скачут очень быстро. Ужас охватил ее, когда она поняла, что стоит как раз на их пути. Она поспешила укрыться среди деревьев, но не могла двигаться достаточно быстро, и всадники все же настигли ее, огибая, чтобы не задеть копытами коней.
В спешке Грей оступилась и упала, успев опереться на руки. Она удивилась и испугалась, когда скакунов резко остановили. Когда она поднималась на ноги, капюшон плаща соскользнул, в то время как она оглянулась на незнакомых людей. Пытливый взгляд молодой женщины выхватил из всей группы светловолосого мужчину, почти такого же богатырского сложения, что и Гильберт.
От группы отделился мужчина с темными волосами, державшийся в седле с непринужденной грацией, и направился прямо к Грей. Она быстро поняла свою ошибку, потому что стоило всаднику приблизиться, как выяснилось, что это женщина в мужском платье. Через плечо у нее была перекинута толстая коса. Женщина была очень милой, хотя усталость наложила отпечаток на ее лицо.
– С вами все в порядке? – спросила женщина с искренней заботой; выражение сочувствия не исчезло с ее лица, даже когда она заметила пятно на виске Грей.
– Да, – ответила Грей. – Все в порядке.
Женщина еще раз окинула ее взглядом, потом кивнула и повернула коня обратно. Грей испытала огромное облегчение, когда всадники продолжили свой путь к замку. Спрятавшись за деревом, она подождала, чтобы увидеть, как их примут. Скоро решетка ворот поднялась и прибывших впустили внутрь.
Все хорошо. Это друзья, а не враги.
– Лизанна, – улыбающийся Гильберт протянул руки вверх, чтобы снять ее с седла. Сестра не улыбалась ему, не нашла теплых слов для брата, которого она не видела почти девять месяцев. У губ женщины пролегла легкая складка.
– Что-то случилось? – спросил Гильберт, пе-ронодя вопрошающий взгляд с нее на Ранульфа.
– Чарвик, – она словно выплюнула это слово. Руки Гильберта сразу же сжались в кулаки.
– О чем ты говоришь?
– Он украл мое дитя, – выкрикнула она, и сле-н.i показались у нее на глазах.
Шагнув вперед, Ранульф прижал ее к себе.
– Мы должны поговорить, Гильберт, – сказал он, поворачиваясь, чтобы подняться по ступенькам главной башни.
Гильберт подавил взрыв негодования. Он не может поддаваться гневу, так как это еще больше расстроит Лизанну. Сжав губы, барон обменялся многозначительным взглядом с Ланселином и сделал ему знак следовать за остальными.
В холле уже хлопотали служанки, расставляя на столах закуски для усталых путников. Одним резким словом Гильберт отослал их на кухню. Когда появилась Мелли, всплеснувшая руками от радостного изумления при виде Лизанны и извергающая поток маловразумительных слов, выслушивать которые Гильберт счел излишним, он отправил и ее тоже восвояси.
Наконец из холла удалили всех любопытных, и Гильберт наклонился к Ранульфу, потребовав:
– Рассказывай.
Ранульф выпил кружку эля, чтобы смочить пересохшее горло.
– Четыре дня тому назад среди бела дня Джиллиану украли из Чесни. Украл ее, несомненно, Чарвик.
– Откуда это известно? Ему ответила Лизанна:
– Это был старик. Он сказал служанке, что жизнь Джиллианы берет в отместку за жизнь Филиппа. И вырезал первую букву своего имени на щеке девушки.
Гильберт грохнул кулаком по столу.
– Проклятье! – взорвался он. – Неужели мы никогда не избавимся от этого дьявола?
Ранульф придержал Гильберта, положив ему на руку свою ладонь.
– Собаки взяли след Джиллианы, – сказал он. – Мы преследовали злодея два дня, но на третий потеряли. Так как Чарвик держит путь на юг, мы поехали прямо сюда. И вот мы здесь. Ты не…
– Да, – Гильберт откинулся на стуле, опираясь на две задние ножки. Он сердито потер ногу. – Сэр Ланселин привез сегодня утром весть о возвращении Чарвика. Разбойники вчера разграбили деревню возле Медланда.
Ланселин кивком подтвердил это.
– Значит, он близко, – сказал Ранульф, рывком поднимаясь со стула. – Мы найдем его.
Лизанна пошатываясь поднялась со стула. Было заметно, насколько она измучена, запавшие глаза лихорадочно блестели, лицо осунулось от усталости.
Вновь обретая способность рассуждать логически, Гильберт покачал головой:
– Не стоит кидаться в путь очертя голову. Мы должны подумать, как вызволить Джиллиану целой и невредимой. По-моему, ребенок всего лишь приманка, чтобы заманить нас, тех, кого Чарвик считает виновными в смерти Филиппа, в свое логово.
Ранульф и Лизанна снова опустились на стулья, хоть и с явной неохотой.
– У нас есть преимущество, неожиданное преимущество, – проговорил Гильберт, наклоняясь вперед. – Крестьяне ранили одного из разбойников Чарвика во время набега. По-моему, парень вполне сможет кое-что рассказать.
– Где он? – поинтересовался Ранульф.
– Об этом позже, – ответил Гильберт, хотя ему тоже не терпелось как следует расспросить и ценного. – Сначала его нужно подлечить. Рана серьезная.
Скрипнув зубами, Ранульф кивнул:
– Сколько у тебя лошадей?
– Столько, сколько нужно.
План начал приобретать очертания, лишь некоторое время спустя мужчины и Лизанна поднялись из-за стола. Они пересекли холл и чуть не были сбиты с ног Мелли.
– Милорд, – воскликнула она, бросаясь к Гильберту. – Леди Грей. Я нигде не могу ее найти.
Тяжелое предчувствие охватило Гильберта, когда он встретился взглядом со встревоженными глазами служанки.
– Ее нет в комнате?
– Нет, милорд, хотя я оставила ее там час назад. Она сказала, что устала и хочет отдохнуть.
– Эта женщина живет под твоей крышей? -удивилась Лизанна и обернулась, взглянув на брата. – Ты говорил, что собираешься держать ее в Медланде. Почему она здесь?
– Обстоятельства изменились, – проворчал Гильберт и снова обратился к Мелли. – Может, она в саду?
Служанка растерянно заморгала:
– Я… я не знаю, милорд.
Гильберт повернулся к сэру Ланселину:
– Прикажите обыскать замок. Она должна быть где-то поблизости. Никто бы не посмел ее выпустить.
– Милорд, – потянула его за рукав Мелли. -Дело еще и в ее одежде.
Он недоумевающе посмотрел на нее:
– Одежда?
– Да, та, что лежит в ее сундуке. Сегодня утром она выложила одно из старых платьев своей матери. Вся одежда на месте, а того платья нет. Нет и плаща, в котором она приехала с вами из аббатства.
– Покажи мне.
Нахмурившись, Лизанна смотрела, как ее брат поднимается по лестнице.
В своей комнате Гильберт сердито отбросил белое одеяние. Неужели Грей ушла от него? Вернулась в аббатство? Или еще хуже – к своему отцу?
– Все, как я и говорила, милорд, остальной одежды нет, – заламывала руки Мелли. – Мне кажется, она переоделась, чтобы незаметно убежать.
– Зачем ей куда-то убегать? – рявкнул Гильберт. – Боже милостивый, ей же скоро рожать!
Мелли проклинала свою доверчивость по отношению к любовнице барона, которая сумела обвести ее вокруг пальца. Если бы только она рассказала ему тогда, что они с хозяйкой слышали разговор барона с сэром Ройсом.
– Милорд, можете наказать меня, – набралась она смелости, хотя знала, что у него нет склонности наказывать слуг, – я все понимаю и приму любое наказание, какое сочтете нужным. Гильберт, недоумевая, взглянул на нее:
– О чем ты там бормочешь?
Мелли медленно подошла поближе.
– Это насчет вашего разговора с тем рыцарем, сэром Ройсом. Мы с миледи слышали вашу беседу о смерти сэра Майкла, хотя мы вовсе не обирались подслушивать. Нет, милорд, не собирались, – служанка с опаской глянула на хмурое лицо барона и быстро отвела глаза. – Леди Грей была очень расстроена. Мне кажется, она считала, что виновата в смерти рыцаря и в потере деревни.
Гильберт резко отвернулся. Это, конечно, объясняет странное поведение Грей в тот день. И все-таки он не мог поверить, что она оставила его. Она казалась вполне довольной.
Нет, строго поправил он себя. Она не была довольна своим положением его любовницы, просто приняла эту роль, когда ничего другого не оставалось.
Нога причиняла ему страшные мучения, то жгла огнем, то отдавалась пульсирующей болью, в то время как он мерил шагами комнату, стараясь найти ответы на вопросы, отвечать на которые раньше не думал. Может быть, она еще найдется…
Он резко остановился. Часовня. Догадаются ли его люди заглянуть туда? Надежда вновь всколыхнулась в его душе, он вышел из комнаты и спустился в холл. Далеко он не ушел, потому что Лизанна задержала его, ухватив за рукав.
– Гильберт, когда мы приближались к Пенфорку, то встретили крестьянку. Теперь мне кажется, это могла быть переодетая Грей Чарвик.
Гильберт поднял брови:
– Почему ты так решила?
– Она была одна, ничего не несла в руках и…
– Как она выглядела?
– Светловолосая. Красивая… – Лизанна обескураживающе покачала головой.
– Как она была одета?
– Черный плащ и, по-моему, коричневое платье под ним. И на лице у нее есть пятно…
– Кровь Господня! – взорвался Гильберт. – Это она.
– Значит, она держит слово, которое дала отцу, – сделала вывод Лизанна. – Похоже, это длится давно, Гильберт. Она предала тебя.
Гильберт не мог в это поверить.
– В каком направлении она шла? – спросил он.
– На восток – в рощу.
Чувство несказанного облегчения охватило Гильберта, словно окутало первым летним теплом. Она пошла на прогулку, которую он ей обещал. Да, последние дни Грей казалась беспокойной и выглядела разочарованной, когда он отменил прогулку из-за неотложного разговора с сэром Ланселином.
– Нет, она меня не предавала, – Гильберт говорил с твердой уверенностью.
Лизанна положила руку ему на плечо:
– Она же из Чарвиков, Гильберт. Не позволяй ей себя дурачить.
– Ты ошибаешься, – возразил Гильберт. Лицо его стало каменным, а голос обдавал ледяным холодом.
Озарение сошло на Лизанну, потрясло ее до глубины души.
– Во имя Господа, Гильберт, уж не влюблен ли ты в эту женщину? Она же сестра Филиппа Чарвика все-таки!
Печаль в отчаянных, умоляющих глазах Лизанны остудила гнев Гильберта. Он понял, что только страдания заставили ее так говорить. Он нежно погладил ее по щеке.
Она лишь носит это имя, – сказал он, сам оглашаясь со словами, которые произносил. – И недолго ей его носить.
Лизанна непонимающе заморгала, брови женщины сдвинулись к переносице.
– Не хочешь ли ты сказать, что женишься на ней?
Он кивнул, потом поцеловал сестру в щеку.
– То же самое произошло, когда я узнал, что ты вышла замуж за Ранульфа, сестренка, – напомнил он ей. – Но ты сделала правильный выбор, так же, как и я.
Лизанна лишь покачала головой и вынула ладонь из его руки.
– Пошли, – сказал Гильберт, делая знак мужчинам следовать за ним. – Поскачем к ручью.
Если Грей подвергается опасности, не стоило отправляться туда одному. Нужно быть готовым ко всему, если Эдуард Чарвик опередил его.
Солнце наполовину завершило свой долгий путь и остановилось, прикрытое листвой, в самой вышине.
Грей вздохнула. Хоть она и понимала, что надо возвращаться, но не могла заставить себя подняться. Еще немного. Стоит только вспомнить, каких трудов стоило ей ускользнуть из замка. И потом, без сомнения, придется столкнуться с гневом Гильберта. Если он обнаружил ее отсутствие, это будет стоить ей свободы, отвоеванной даже на такое короткое время. Цена невелика, решила Грей.
Она неохотно пощипала принесенную с собой еду, слушая журчание. Грей скучала по Гильберту, ей так хотелось, чтобы он был рядом. Без него все совсем иначе.
Вспыхнув смущенным румянцем, девушка вспомнила, как он любил ее рядом с ручьем неделю тому назад. Это было чудесно… замечательно. Закрыв глаза, она вызвала в памяти мельчайшие подробности.
Блеск его глаз. Солнце у него за спиной, образующее ореол вокруг него. Слияние их тел… Неожиданно послышался стук лошадиных копыт. Наверное, это Гильберт. Должно быть, он очень сердит, сказала она самой себе, но сразу же подвергла сомнению такой вывод. Зачем ему ехать с целым отрядом? А вдруг отец с его разбойниками?
Грей решила найти укрытие и устремилась к и нижайшему кустарнику с густой листвой. Поздно. Множество всадников достигло поляны, прежде чем она успела скрыться.
Сердце у нее бешено билось, рука сама собой потянулась к животу. Она резко повернулась, чтобы встретиться с всадниками лицом к лицу. Но, благодарение Богу, взгляд ее упал на Гильберта, который ехал впереди.
Огромная тяжесть упала с плеч, губы Грей изогнулись в улыбке, она заторопилась навстречу.
– Гильберт, ты меня испугал, – проговорила на, надеясь, что он не будет слишком сердиться на то, что она улизнула из замка.
Отбросив поводья, Гильберт спешился и заключил Грей в объятия. Он наслаждался ощущением ее близости, вознося благодарственную молитву, сам удивляясь, что молча посылает свое обращение к Богу, в которого так долго не верил. Потом барон решительно отстранил беглянку, не выпуская ее из рук. Хоть и трудно было говорить сердито, испытывая такое облегчение после того, что он нашел ее целой и невредимой, барон понимал, что должен сделать ей внушение, подчеркнув серьезность положения.
– Это было безумием, Грей, – отчитывал он ее. – Ты совершенно не заботишься о безопасности, своей и нашего ребенка.
Грей сама знала, что заслуживает гораздо большего порицания, поэтому не дала вырваться негодующему ответу.
– Да, это было ужасно, – согласилась она со смущенной улыбкой на лице. – И даже бессмысленно: никакого удовольствия без тебя. Но раз ты сейчас здесь…
Гильберт не желал бы ничего другого, как только понежиться здесь, рядом с Грей, но были неотложные дела, о которых он не мог забыть.
– Мы должны вернуться в замок, – сказал он, поворачивая ее лицом к остальным.
– Ах да, гости, – вспомнила она и с удивлением заметила среди всадников двоих-троих из тех, что окружили ее на лугу. Светловолосый рыцарь смотрел на нее бесстрастно, а женщина рядом с ним глядела, наоборот, враждебно.
– Да, – подтвердил Гильберт, подсаживая ее на своего коня.
– Кто? – начала Грей.
– Церемонии могут подождать до возвращения, – сказал Гильберт, бросая задумчивый взгляд на Лизанну.
Что-то произошло, поняла Грей. Случилось что-то ужасное.
Она была не очень удивлена, когда некоторое время спустя в холле Гильберт представил ее своей сестре. По пути в замок Грей и так догадалась о многом. Не только по внешнему сходству брата и сестры, но и по исходящей от этой женщины неприязни. Возникло такое же чувство, какое она испытывала в первый день пребывания Гильберта в Медланде. Грей была опечалена, что ей снова приходится сталкиваться с таким препятствием после того, как совсем недавно она уже преодолела подобное.