Леженда Валентин. Разборки олимпийского уровня

   Боги пристыжено попрятали глаза.
   — Потому что ты Зевс, — тихо ответил Гермес, — царь богов, повелитель Олимпа.
   — Да на кой… —Зевс запнулся, сдержавшись, хотя резкое словцо так и просилось на язык. — К чему мне вся эта власть, когда меня окружают сплошные ПРИДУРКИ…
   Олимпийцы подавленно молчали.
   — Афродита, — резко бросил Громовержец, — я тебя просил или нет вернуть золотое яблоко Парису? Богиня любви потупила взор.
   — Гера, не я ли просил тебя угомонить твоего сына Ареса?
   — Это, между прочим, и твой сын, — сухо заметила Гера.
   — Молчать! — взревел Зевс. — Афина, ведь Троя находится под твоим покровительством, почему ты не поговорила с царем Приамом?
   Богиня мудрости также не нашлась что ответить.
   — Тартар вас всех побери, да здесь, кроме меня, волнует кого-нибудь эта война или нет?
   Олимпийцы в ответ неопределенно замычали.
   — Бараны! — Зевс сокрушенно подпер кулаком голову. — Да другой на моем месте три шкуры бы с вас спустил, амброзии лишил и в Тартар низверг.
   — Кто этот другой, интересно? — довольно дерзко спросила Гера.
   — Да тот же Крон, — рявкнул Зевс, и от произнесенного им имени стены Олимпа сильно содрогнулись.
   — Не гневайся, о всемогущий, — взмолился Гименей, — что ж поделать? Ты же знаешь — судьбу не изменить. Рок сильнее нас, мойры никогда не прядут нити вспять.
   — Да знаю я, — Зевс тяжело вздохнул, — поэтому и в Тартар вас до сих пор не сбросил, хотя и был близок к этому.
   Как всегда после хорошей взбучки олимпийцам, Громовержца немного отпустило, и тучи над Грецией нехотя разошлись.
   — В общем, — продолжал Тучегонитель, — как обычно в такой ситуации, будем тянуть жребий, и пусть сам Рок решит, кто будет помогать троянцам, а кто — грекам.
   Бросили жребий.
   Естественно, все, кроме Зевса.
   Гермес наломал спичек, принесенных Гефестом из кузницы. Было решено, что те, кому попадутся короткие спички, должны будут помогать троянцам, а те, кому выпадут длинные, — грекам.
   Короткие спички вытащили: понятное дело, Афина (а иначе и быть не могло, Гермес лично проследил за всемогущим Роком), Эрот, Афродита и Гименей.
   Длинными спичками были осчастливлены: Арес, снова Эрот (хитрый подлец тянул жребий дважды. — Авт.), Гефест и Гермес.
   Остальные боги, включая Аполлона с Посейдоном и прочих, в забаве не участвовали, ибо находились непонятно где и непонятно с кем. А созывать всех олимпийцев Зевсу было попросту лень, он не любил, когда на Олимпе стоял галдеж.
   Итак, начало Троянской войны было лишь делом времени, и время это стремительно бежало вперед, подчиняясь вообще непонятно кому.
 
   Тем временем корабли греков один за другим отплывали из гавани Авлиды, держа курс к берегам Азии.
   Где находится Троя, герои знали лишь приблизительно. Ко всему прочему, они по-прежнему были пьяны, несмотря на все попытки Агамемнона вразумить их, дабы греки не срамились хотя бы перед взирающими на них с Олимпа богами.
   Естественно, что в данной ситуации было бы просто удивительно, если б они достигли Трои.
   Увидев через короткое время замаячивший впереди берег, греки бурно возликовали и направили суда к вожделенной темной полосе на горизонте.
   Как ни ругался старец Нестор, утверждая, что никакой Трои в данной части моря нет и быть не может, не послушали его герои, уж больно чесались у них руки поскорее с кем-нибудь подраться.
   Греки пристали к берегу под возмущенные вопли Нестора высадились на сушу и погнались за пастухами, мирно пасшими стада овец неподалеку от берега.
   Хорошо драпанули пастухи, только грязные пятки среди кустов мелькали. Взбодренные столь легкой победой над врагом, герои принялись ловить по лугам овец, но в силу тотального опьянения в данном деле не слишком преуспели.
   Местные овцы оказались злобные и вреднючие, что те волки. Гневно блея, они искусали многих героев.
   Короче, этому безобразию немедленно следовало положить конец.
   Конечно же ни в какую ни в Трою высадились греки, а в Мизию, где правил сын Геракла герой Телеф. Возмутило Телефа безобразие, учиненное греками. Внимательно выслушал он обиженных пастухов и, собрав войско, двинулся проучить зарвавшихся “гостей”.
   Возликовали герои, увидев приближающуюся к ним армию из двадцати человек во главе с могучим Телефом.
   — Ах вы, засранцы, — ревел сын Геракла, гордо шествуя во главе войска. — Ну я вам сейчас покажу, как земли союзников разорять!
   Испугались тут греки, частично даже протрезвев. Что же это получилось, значит, они вместо того, чтобы биться с троянцами, со своими же друзьями сражаться собрались?
   Грозен был вид у сына Геракла. Посовещались герои и, побросав оружие, кинулись наутек, к стоящим у берега на якорях кораблям.
   Злобно блея, преследовали их кусачие овцы мизийцев. Ревя словно раненый бык, посылал Телеф вслед грекам страшные проклятия. (Весь в папочку. — Авт.)
   — Ну что, кретины, доигрались? — спросил Агамемнон пристыженное войско, отпихивая древком копья вцепившуюся в сандалию овцу. — Немедленно Одиссея ко мне.
   Одиссей, не очень любивший всякие заварушки, сидел в трюме флагманского корабля, безуспешно пытаясь спилить царю Менелаю позорные рога.
   — Одиссей! — взревели на берегу герои. — Одиссей, ау…
   Отбросив ножовку в сторону, Одиссей сошел на берег.
   — Вон, полюбуйся. — Агамемнон указал на приближавшееся войско. — Если ты сейчас не уладишь эту проблему, то о взятии Трои мы на ближайшие десять лет можем забыть.
   — Чего так? — усмехнулся хитроумный царь Итаки.
   — Пока подрастут новые герои, — пояснил Агамемнон. — Эти кретины даже оружие побросали.
   — Ага, — загудели герои, — вам легко говорить. Видели бы вы, какие у ихних овец зубы.
   С чувством сплюнув себе под ноги, Одиссей двинулся навстречу грозному войску сына Геракла.
   — Привет, Телеф, — добродушно сказал царь Итаки, когда они поравнялись. — Куда путь держишь?
   Сын Геракла остановился, грозное войско последовало его примеру.
   — Да вот, кое-кому задницу собираюсь надрать, — насмешливо сообщил Телеф.
   — Уж не тем ли грекам, что собрались сейчас вон на том берегу? — спросил Одиссей, в свою очередь хитро усмехаясь.
   — Им самым, — крикнул Телеф, потрясая мечом. — Я им покажу, как моих пастухов пугать.
   — Может, договоримся? — предложил Одиссей. Сын Геракла задумался.
   — Ну что ж, давай, — наконец согласился он, садясь на траву.
   Хитроумный царь Итаки сделал то же самое и, подперев подбородок рукой, сказал:
   — Ты уж извини мужиков, ну, всякое бывает. Перепили малость, овец с троянцами перепутали. Ведь со всяким такое может случиться.
   Телеф понимающе кивнул.
   — Прости засранцев. — Одиссей огорченно развел руками. — Не ведают они, что творят. Шутка сказать — пятнадцать лет мужика с мечом не видели, не воевали.
   — Все я понимаю, друг Одиссей, — ответил Телеф, — но кто мне теперь возместит убытки? Овцы-то многие побесились, друг друга позагрызали, столицу мою в осаду взяли.
   — Извини, брат, — искренне сказал Одиссей, — и прими от нас скромный взнос для восстановления твоих животноводческих угодий.
   С этими словами царь Итаки протянул могучему Телефу снятый с пояса мешочек с золотом.
   Телеф задумчиво принял подарок, взвесил его в сильной руке, нахмурил густые черные брови и, пожевав губами, громко сказал:
   — Договорились.
   Греки, стоявшие на берегу и напряженно наблюдавшие за переговорами великих героев, с облегчением вздохнули.
   “Это ж как надо упиться, — подумал Телеф, — чтобы Мизию с Троей перепутать! Ох навоюют эти остолопы, ох и навоюют”.
   — Видишь ли, приятель, какая у нас проблема, — продолжал хитроумный Одиссей, — никто из нас не знает, где находится Троя.
   — Да, проблема, — согласился сын Геракла.
   — Не мог бы ты, сын величайшего из героев, — попросил царь Итаки, — провести наши корабли в Трою?
   Телеф снова нахмурился.
   — Боюсь, это исключено, — сухо ответил он. — Зачем ты просишь меня об этой услуге, когда сам прекрасно знаешь, что я женат на дочери царя Трои Приама. Не буду помогать я врагам моего тестя. (Ну вот, хоть один честный человек за всю книгу нашелся. — Авт.)
   — Как знаешь, — легко сдался Одиссей, после чего вернулся к кораблям.
   — Ну что? — спросил довольный Агамемнон. — Рассказывай, как же тебе удалось уговорить Телефа.
   — С тебя пятьдесят талантов, — просто ответил Одиссей, поднимаясь на борт флагманского корабля.
   А на корабле из трюма выглядывал несчастный Менелай.
   — Ох великий Тартар, — испугался царь Итаки, отпрыгивая в сторону, но тут же спохватился, узнав в обладателе чудовищных лосиных рогов царя Спарты. — Извини, Меня, я тебя сразу не признал.
   — Ну что там, все в порядке? — осведомился бедняга.
   — Проблему я уладил, — кивнул Одиссей. — Дело за малым: найти непьющего лоцмана, который смог бы отвести нас в Трою.
   — Непьющего лоцмана? — переспросил Менелай. — Боюсь разочаровать тебя, мой друг, но, похоже, это невозможно…
   А на берегу счастливый Софоклюс творил своими руками бессмертную историю.
   “Стали греки опустошать владения Телефа, — хитро прищурившись, писал он. —Двинулся Телеф на защиту своих владений с несметным войском, завязалась кровопролитная схватка. И вот в бой вступил великий Ахилл вместе со своим другом Патроклом. Был ранен Патрокл вражеской стрелой, но не обратил внимания герой на этот пустяк, храбро продолжал он сражаться плечом к плечу с Ахиллом. И вот обратил великий Ахилл Телефа в бегство. Возликовали греки. Осадили они главный город Мизии, где спрятался Телеф. Но тут явился им вестник богов Гермес и сообщил, что сражаются они не с троянцами, а со своими союзниками. Опечалились греки. В великой скорби стали хоронить они павших героев”.
   — Эх, хорошо строка пошла, — засмеялся Софоклюс, прикладываясь к фляге с вином, — эх, чего бы еще такого побредовей потомкам ввернуть? — Историк задумался.
   — Что пишешь? — поинтересовался подошедший к хронисту Агамемнон.
   — Да вот, — хмыкнул Софоклюс, — по горячим следам воссоздаю цепочку реальных событий. Агамемнон одобрительно качнул головой:
   — Это хорошо, только смотри о пьянке не упоминай, правнуки засмеют.
   — Да вы что? — искренне изумился историк. — Я ведь профессионал. Какая, к сатиру, пьянка, разве я посмею опозорить героев?
   — Ох смотри мне, — сказал Агамемнон, грозя Софоклюсу пальцем, — от себя ничего не добавляй, освещай факты подробно и добросовестно. В общем, пиши, как есть, только, — голос Агамемнона опустился до шепота, — пожалуй, и овец не упоминай.
   — Да понял я, понял, — быстро закивал историк, — никаких овец. Все освещать правдиво и добросовестно, а потомки сами разберутся, что к чему.
   — Правильно. — Агамемнон улыбнулся. — Ты, приятель, зришь в корень проблемы. Ну, не буду тебе больше мешать, работай.
   Софоклюс благодарно кивнул и, мечтательно взглянув на небо, снова стал покрывать дощечку корявыми письменами.
   “И был пир. Помирились греки, — нацарапал историк, — но в самый разгар праздника отрубил мечом могучий Агамемнон голову Телефу, так как признал в нем троянского шпиона. Снова завязалась кровавая бойня, смешались изысканные яства с отрезанными ушами героев…”
   — Так, по-моему, нам пора вмешаться, — заявил Арес, недовольно взирая на экран телевизориуса.
   На экране протрезвевшие греки разжигали на морском берегу костры, готовясь к ночевке.
   — Ты предлагаешь превратить в осла этого их историка? — осведомился Гермес.
   — Технически это вполне возможно, — проворно вставил Гефест, — я только свой аппарат настрою.
   — Да нет, — скривился Арес, поглаживая на поясе меч. — Я не об этом.
   — Тогда о чем же? — раздраженно переспросил вестник богов.
   Дремавший на троне Зевс гулко захрапел. Боги вздрогнули.
   — Нужно помочь нашим грекам скорее добраться до Трои, — пояснил Арес. — Но я пока не представляю, как это сделать.
   — Ха! Что может быть проще?! — сказал безмолвствовавший до той поры Эрот. — Давайте дружно попросим Посейдона прибить (в хорошем смысле слова. — Авт.) корабли греков к берегам Трои, только и всего.
   — Но ведь Посейдон придерживается нейтралитета, — возразил Арес. — С чего это вдруг он нам будет помогать?
   — А мы попробуем, — улыбнулся Эрот. — Что нам стоит?
   — М-м-м… — вдруг замычал на троне Зевс. — Ах ты, моя козочка.
   Олимпийцы скептически переглянулись.
   — Гефест, давай свой телефонтий, — наконец решившись, попросил Арес.
   Гефест, подойдя к трону, осторожно вытащил из-под локтя спящего Громовержца круглую черную трубку на длинном шнуре. Арес стремительно вцепился в устройство.
   — Алло, я вас слушаю, — мелодично произнесла в аппарате нимфа Эхо. — С кем бы вы хотели переговорить?
   — Это Арес, — сказал в трубку бог войны. — Желаю говорить со своим дядей Посейдоном.
   — Подождите немного, — ответила Эхо.
   Устройство щелкнуло, издалека послышалось недовольное ворчание: “Какого сатира этому Аресу не спится, задолбали своими звонками”. Затем в трубке громко булькнуло и немного хрипловатый голос произнес:
   — Да, Арес, я у телефонтия.
   — Привет, — буркнул Арес. — Тут у нас на суше намечается заварушка. Да ты, наверное, уже слышал, в Трое.
   — Угу.
   — Мы тут две противоборствующие коалиции на Олимпе создали, одни помогают грекам, другие — троянцам.
   — Ага.
   — И вот по чистой случайности я оказался главой той коалиции олимпийцев, которая занимается греками.
   — Ну-ну, — хмыкнул в трубке Посейдон.
   — Оказывается, он глава, — сказал Гефесту Эрот, и боги приглушенно заржали.
   — Да тише вы, кони, — прикрикнул на них Арес. — Нет, дядя Посейдон, это я не тебе. Так вот, ты не мог бы оказать нам маленькую услугу?
   — Чего-то подобного я ожидал с самого начала нашей милой беседы, — сухо заметил повелитель морей. — Нет чтобы позвонить просто так, осведомиться о здоровье, о жене, о детишках…
   — Посейдон, — нетерпеливо перебил дядю Арес, — какие детишки, какая жена? В Греции назревает война, понимаешь? Эти идиоты уже пытались ограбить Мизию, с пьяных глаз спутав ее с Троей. Слава Зевсу, все обошлось. Ты даже себе не представляешь, что они могут натворить без нашего присмотра, страшно подумать.
   — Хорошо, — согласился Посейдон, — сделаю, что смогу. Говори, чего конкретно надо?
   — Да пустяк, — ответил бог войны. — Устрой на море небольшой шторм. Побазарь с Бореем, Зефиром, Эвром, Нотом и сделай так, чтобы корабли греков вынесло точнехонько к берегам Трои, а то они нам тут навоюют.
   — Ну, это мне не тяжело. Это я с легкостью, — ответил владыка водной стихии. — Больше ничего вам от меня не надо?
   Арес задумчиво потеребил золотые бляхи на доспехах:
   — Да вроде пока нет.
   — Тогда спокойной ночи. — И Посейдон прервал связь.
   — Ну что? — Присутствовавшие в тронном зале олимпийцы выжидательно посмотрели на бога войны.
   — Судя по тому, что ты говорил, — сказал Гермес, — Посейдон обещал помочь.
   — Так и есть. — Арес кивнул. — Нам остается лишь немного подождать.
   — Ну куда же ты, моя горная серна, — сквозь утробный храп пробурчал на троне Зевс, — у тебя такие милые ножки…
   Скривившись, Арес плюнул в сторону, а Эрот пошло хохотнул и, поколдовав над кнопками телевизориуса, переключил экран на какую-то порнушку.
   — О-о-о… — донеслось с экрана. — Бе-э-э, бе-э-э, кукареку…
   — Групповуха, — довольно пояснил Эрот обалдевшим олимпийцам, — с участием животных: мелкого рогатого скота и птиц.
   — О моя тонкошеяя лань, — прохрипел Громовержец, — ну что же ты, смелей, смелей…
   — Это невыносимо, — протяжно простонал Арес, схватившись за меч.
   После чего, посчитав в уме до десяти, он поспешно вышел из зала.
   Переглянувшись, Гермес с Гефестом последовали его показательному примеру.
   — Полный бардак, — констатировал Арес, пиная в коридоре ногой неисправный автомат с амброзией.

Глава 8
РАЗБОРКИ ОЛИМПИЙСКОГО УРОВНЯ

   — Знаешь, — сказал Фемистоклюс, мечтательно глядя в небо, — вот ходим мы по земле, ходим, и ни разу никто из нас не задумывался, а откуда этот Олимп взялся.
   — Ну у тебя и мысли! — хмыкнул Алкидий. — Наверное, только от безделья такое может в голову прийти.
   Предаваясь ничегонеделанию, друзья валялись в густой травке на высоком холме. Где-то в Греции шла война, лилась кровь героев, а им было хоть бы хны, главное, что их сейчас никто не трогал.
   — Мне кажется, — заложив руки за голову, Алкидий задумчиво пожевывал длинную травинку, — мы сейчас представляем собой великолепную мишень для Зевса.
   — Да ладно тебе, — отмахнулся Фемистоклюс, — не порть такое чудесное утро. Помолчали.
   — И все же, — сказал рыжебородый грек, — вот висит в небе выше облаков гигантский остров, можно даже сказать, город, и никому до этого дела нет.
   — А что, это должно кого-то волновать? — удивился Алкидий. — Ну, висит и пусть себе висит, жить-то богам где-то надо.
   — А ты не задумывался над тем, кто эти боги? — вдруг спросил Фемистоклюс. — Откуда они к нам пришли, откуда взялись.
   — Ну, приятель, ты даешь! — От изумления Алкидий даже выплюнул травинку. — На солнышке, что ли, перегрелся? Боги были всегда, и ниоткуда они не приходили. Сперва был вечный безграничный Хаос, который породил вечный Мрак — Эреб и темную Ночь — Никту. Переспал однажды Эреб по пьянке с Никтой, и родились от этого союза…
   — Да знаю я эти байки, — перебил друга Фемистоклюс. — Сами же боги их и придумали. Бред все это редчайший.
   — Фемистоклюс, не кощунствуй…
   — Да какое, к Аиду, кощунство. Не было раньше никаких богов, жили себе люди, не зная ни Зевса, ни Геры, ни прочих олимпийцев.
   — Как это?
   — А вот так, три-четыре поколения назад их не было. Я случайно дощечку одну с текстом нашел, ты не представляешь, какой ужас сковал меня, когда я ее прочел. Не знаю, правда ли то, что там написано, или ложь, но ясно одно: никаких богов раньше и в помине не было.
   — Не мели ерунды, — фыркнул Алкидий, снова закладывая руки за голову.
   Фемистоклюс покачал головой:
   — Это не ерунда. Там было написано, что засияли в один прекрасный день небеса синим сумрачным светом, ударил гром, обрушился на землю огненный смерч, и в небе появился черный летающий остров. Низко-низко прошел он над землей, роняя вниз языки пламени. Вот с тех пор боги и появились.
   — Ты хочешь сказать, что они откуда-то пришли?
   — Именно.
   — Ну и откуда же?
   — Не знаю. — Фемистоклюс пожал плечами. — Может, это все звезды? (Опаньки!!! — Авт.)
   — Чего?
   — Ну звезды, — пояснил Фемистоклюс. — Что, если это такие же летающие острова, как Олимп?
   Алкидий встал с травы и, отряхнувшись, направился к ближайшим кустам.
   — Эй, ты куда? — позвал друга Фемистоклюс.
   — Да лопухов нарву, — ответил Алкидий, — шапочку тебе от сеянца сделаю.
   — Эх, — Фемистоклюс тяжело вздохнул, — даже он мне не верит.
   — Зато я верю, — внезапно донеслось откуда-то слева.
   Фемистоклюс вскочил как ошпаренный. Уж не Зевс ли пожаловал, спустившись с молниеметателем на землю? Расстрелять в упор доставших его смертных сбитый прицел ему бы вряд ли помешал.
   Но это был не Зевс.
   Это был Дионис.
   По обыкновению весело ухмыляясь, бог вина лукаво смотрел на рыжего грека.
   — А ты, приятель, я вижу, даром времени не теряешь, — сказал он. — Решил, значит, божественные мифы переписать?
   — Да вот подумываю, — согласился Фемистоклюс, — то-то скандал будет.
   — Да уж представляю. — Сладко зевнув, Дионис присел рядом на травку.
   — Ну вот, к примеру, — продолжал рассуждать Фемистоклюс, — сравнить наши технологии с вашими. Это ж небо и земля…
   — Это ты точно приметил, — улыбнулся бог вина.
   — Да что технологии, даже огонь и тот вы нам дали.
   — Огонь, это да, — кивнул Дионис, — нужная вещь. Ты это, смотри, кроме меня, больше ни с кем своими прогрессивными мыслями не делись.
   — А то что будет?
   — Да поджарят тебя, и если не косоглазый Зевс, так Арес.
   С двумя большими лопухами вернулся из кустов Алкидий.
   — О, привет, — сказал он Дионису, смущенно пряча лопухи за спиной.
   — Здорово, здорово. — Бог вина сорвал со своего головного убора несколько виноградин и громко ими зачавкал.
   — Итак, чему же мы обязаны твоим очередным визитом? — осведомился Фемистоклюс. — Что еще у вас там на Олимпе случилось?
   — На Олимпе все в порядке, — ответил Дионис. — Я пришел сообщить, что ваши денежки я весьма выгодно вложил в нефтяные разработки Посейдона и что вскоре вы получите весьма солидные проценты.
   — Ну спасибо! — обиделся Фемистоклюс. — А с нами сперва посоветоваться ты никак не мог?
   — А что тут советоваться? — удивился бог вина. — Какой дурак упускает шанс заработать? Троянская война ведь началась, греческий огонь нарасхват идет, а главный его составляющий компонент — это что? Конечно, нефть.
   — Значит, Посейдон решил на войне немного нажиться, — усмехнулся Фемистоклюс. — Мне иногда кажется, что вы, боги, больше похожи на смертных, чем сами греки: та же мелочность, хитрость и предпринимательская хватка.
   — Ну так! — Дионис задрал нос. — Вам есть с кого брать пример.
   Черная коробочка на поясе у бога вина внезапно мелодично затренькала. Дионис поднес ее к уху.
   — Да. Что? Это тебя. — Бог передал устройство обалдевшему Фемистоклюсу.
   — Да, я слушаю, — смущенно сказал в трубку рыжебородый грек.
   — Баран, — брюзгливо проговорила ему в ухо Гера. — Ты снова посадил на своем сотиусе батарейки. Я же предупреждала, что их нужно раз в день заряжать на солнце.
   — Простите, я забыл, — промямлил Фемистоклюс.
   — Он забыл! — завизжала Гера. — А мозги свои ты, случайно, в каком-нибудь кабаке не забыл?
   Дионис приглушенно заржал.
   — Короче, дефективный, — продолжала супруга Зевса, — вам задание. Сегодня вечером мой муженек собирается на очередное свидание. Педикюр модный сделал, волосы на лысине нарастил, похоже, свидание у него будет в царстве его полоумного братца Аида. Он уже давно Зевса, шельмец, покрывает. В общем, спуститесь под Землю и попытаетесь его застукать. И смотрите мне, без фокусов.
   — Да вы что? — закричал Фемистоклюс. — Мы ведь еще не умерли.
   — Ну, это быстро можно устроить, — ответила Гера.
   Греки побледнели.
   — Хотя это и необязательно. Дионис проведет вас к входу в царство Аида. До завтра.
   Связь прервалась.
   Впервые за все время Дионис посмотрел на друзей с испугом.
   — Она что, совсем рехнулась? — хрипло пробормотал он. — Она меня с Гермесом, что ли, спутала, ведь это же его обязанность провожать души умерших в царство Аида. Какого сатира?! Может быть, у меня на этот вечер уже есть определенные планы!
   Сжав кулаки, Дионис исчез, по всей видимости перенесясь на светлый Олимп для выяснения отношений с Герой.
   — Разборки олимпийского уровня, — кивнул на небо Фемистоклюс.
   — Куда уж нам, смертным, — согласился с другом Алкидий…
   Дионис вернулся через десять минут, причем вид у бога вина был самый что ни на есть жалкий. На одежде его кое-где зияли дырки, виноград на головном уборе был подавлен, а под правым глазом красовался здоровенный фингал.
   — Готовьтесь, — мрачно сообщил Дионис. — Сегодня вечером навестим царство Аида.
   Судорожно сглотнув, греки ошарашенно переглянулись, но спорить было бесполезно.
   И опасно.
 
   Чаша терпения благоверной Зевса наполнилась до краев и переполнилась.
   — Все, хватит, — твердила богиня, бегая туда-сюда по залам Олимпа. — Я покажу этому кобелю, что я тоже еще на кое-что способна.
   Остановившись у большого зеркала, богиня разгладила пальцами собравшиеся у глаз морщинки.
   — Я тоже еще, кстати, ничего, — заявила своему отражению Гера, гладя руками высокие груди и стягивая талию. — Я еще вполне могу наставить этому развратнику рога покруче Елены Троянской. Чтоб знал, как изменять своей женушке. Ему такое и в голову не придет. Ох, посмеются над тобой олимпийцы, ох, поиздеваются, естественно, за глаза.
   Сделав губы бантиком и часто моргая, Гера снова приблизила лицо к зеркалу.
   — Да, ничего…
   Внезапно отражение богини в зеркале скорчило ей ужасную рожу и, показав язык, присовокупило к этому обидному комплекту известную комбинацию из трех пальцев.
   Гера вспыхнула, но отражение снова было нормальным, в точности повторяя все ее движения.
   — Ага, все понятно, — ухмыляясь, кивнула богиня, увидев внизу на раме зеркала изящную надпись: “Сделано в кузнице гениального Гефеста”.
   — Шутник, — презрительно бросила Гера и направилась в свою спальню, дабы наложить боевую раскраску.
   Ее отражение в зеркале еще некоторое время с упоением ковырялось в носу, после чего и оно исчезло.
   У себя в спальне Гера первым делом наклеила длинные ресницы и подвела брови. Затем богиня решительно накрасила губы, не жалея пунцовой помады. Сексуальная искусственная родинка под правым глазом придала ей интригующую загадочность.
   Волосы Гера распустила, окрасив их особым средством в ярко-зеленый цвет, который, по ее мнению, делал богиню намного моложе.
   А вот с платьем у нее возникли проблемы. Она все не могла выбрать, что же надеть. Придирчиво осмотрев ноги на наличие целлюлита вкупе с варикозным расширением вен и не обнаружив таковых, Гера решила надеть коротенькую кожаную юбку с романтическим вышитым на левой ягодице сердечком, одолженную ею у Афродиты. Позаимствовав у богини любви также и легкую дымчатую блузку (думаю, современные термины читателю будут более понятны. — Авт.), Гера решила, что теперь она во всеоружии и что перед ее чарами не устоит ни один смертный. Но, покидая спальню, богиня все же не удержалась и наклеила себе на руки и ноги пятнадцатисантиметровые черные накладные ногти, которые при ходьбе сильно царапали мраморный пол Олимпа, но на такой пустяк Гера не обращала внимания.