— Аякс узнает, — добавил Одиссей, — оторвет тебе голову.
   Выплевывая мелкие косточки в море, бог и смертный задумчиво смотрели на горизонт, где садилось багряное солнце, влекомое вниз удивительной летающей машиной.
   — Сутки короткими что-то стали, ты не заметил? — пожаловался Дионис.
   Одиссей в ответ пожал плечами.
   — Гелиос на пенсии, — продолжал бог вина. — Дедал теперь солнце по небосклону в своей летающей машине возит. Вчера световой день на два часа позже закончился, а сегодня вон уже садится, когда сделать это нужно еще через час. Старый маразматик…
   — Ты ведь пришел ко мне не просто так? — перебил Диониса царь Итаки.
   — Верно. — Бог вина кивнул. — Я пришел сказать тебе, что путь твой дальнейший лежит в царство Аида.
   — ЧЕГО?!!
   — Ничего, — огрызнулся Дионис. — Тебе следует побеседовать с э-э… душой фиванского прорицателя Тиресия. Он наверняка что-то знает об этом кристалле. Я бы и сам спросил, но он только со смертным беседовать согласен, сатиров шизофреник.
   — Не уважает всемогущих богов? — усмехнулся Одиссей.
   — Да не то чтобы не уважает, просто выделывается сильно. Но что с него возьмешь, голограмма голограммой, цифровая проекция личности умершего. У Аида центральный компьютер вирус какой-то подхватил, и все души словно взбесились. Хотя они и на дисках записаны. Видимо, с читающей CD-программой что-то случилось.
   — Гм… — ошарашенно кашлянул Одиссей. — А можно все то же самое, только нормальным языком?
   — А зачем тебе? — удивился Дионис. — Божественные мозги надо иметь, дабы в этом разобраться. Короче, плыви, приятель, в воды Седого океана к берегам печальной страны киммерийцев. Там на берегу, у высокого утеса, где в Ахеронт впадают Кокит и Пирифлегетон, найдешь ты проход в мрачное царство Аида. В общем, там тебя я ждать и буду. Конечно, было бы намного проще телепортировать тебя в Информаторий прямо с корабля, ну уж больно энергии на это много уйдет. Аид и так уже ругается, что мы своими телепортациями ему реактор во дворце истощаем.
   — Что истощаете?!! — испуганно вытаращился на бога вина Одиссей.
   — Встретимся в землях киммерийцев, — громко повторил Дионис и… исчез.
   — С кем это ты только что беседовал? — спросил Агамемнон, вышедший из трюма на палубу с полным кубком в руке.
   — Да по делу, — отмахнулся Одиссей. — Мы меняем курс, поплывем к Седому океану.
   — А что ж так? — хмыкнул Агамемнон, делая богатырский глоток вина. — С чего это тебя переклинило?
   — Да в царство Аида заскочить надо, — небрежно бросил в ответ царь Итаки.
   — Что?!! — Кубок с грохотом упал на деревянный настил палубы.
   — Да не бойся ты, — криво ухмыльнулся Одиссей. — Я там оставаться не собираюсь. Я быстро туда и обратно. Мое время гулять по полям асфодели еще не настало…
   Конечно, по большому счету Одиссею не хотелось спускаться в царство Аида, но тут уж ничего не поделаешь, ведь он тоже, как и боги, был заинтересован в скором завершении своей миссии и, соответственно, путешествия.
   Достало царя Итаки это все: и постоянно пьяные спутники, и чудовища какие-то неубедительные. Взять, к примеру, того же циклопа.
   Достало по самое “не хочу”.
   “Пора с этими гульками заканчивать, — решительно подумал Одиссей, — да, пора. Лучше уж пусть будет ревнивая Пенелопа, чем Аякс со своими идиотскими элегиями”.
   Так думал хитроумный царь Итаки, приказывая гребцам разворачивать корабль носом на север.
   — Киммерийцы? — Гектор озадаченно пощипал бородку. — Если мне не изменяет память, это некий мифический народ, живущий на крайнем северо-западе земли. Мы туда, что ли, плывем?
   — Именно, — подтвердил Одиссей. — К входу в царство Аида.
   — А что, не нашлось входа где-нибудь поближе? — удивился Парис, натирая целебной мазью синяк под правым глазом.
   — Эге-гей! — взревел Аякс, потрясая в воздухе своей шипастой дубиной. — Нас ждут великие подвиги. Люблю неизвестность.
   — Ты дубину-то опусти, — сухо попросил друга Одиссей, — а то, чего доброго, зашибешь кого ненароком.
   Аякс дубину опустил, а затем громко продекламировал:
   — В далекий север держат путь герои. Пускай к ним будут милостивы боги. И, может быть, тогда в бою они не сложат голову свою… Ну как?
   Гребцы, оторвавшись от своих весел, оглушительно зааплодировали.
   Но оно и понятно, темные люди.
   — Ничего, — похвалил героя Одиссей, — уже значительно лучше, чем в прошлый раз. Но над текстом все равно надо работать.
   — Да я работаю, — кивнул Аякс и, сняв с пояса бараний рог, затрубил в него, да так гулко, что на морском дне проснулся дремавший в своей подводной лодке после ужина Посейдон.
   “Странно, — подумал колебатель земли, переворачиваясь на другой бок, — у белых китов брачный период вроде уже как прошел”.
   — Ох, е… — сказал Одиссей, схватившись за голову, после чего греки всей толпой навалились на Аякса и, отобрав у него рог, выкинули его (в смысле дуделку, а не героя) в море.
   — Больше так не делай, — сказал приятелю Одиссей, когда шум у него в голове немного утих.
   — Да я вас хотел всего лишь удивить, — расстроенно шмыгая носом, ответил Аякс, — сюрприз сделать.
   — Да уж, удивил, — кивнул Одиссей. — И как это ты только ухитрился мозги под Троей потерять, ума не приложу?
   “Да и были ли у него эти мозги?” — с сомнением подумал царь Итаки, глядя, как Аякс делает на корме ласточку.
   — Икота у меня, — смущенно пояснил герой и, не удержав равновесия, свалился вниз, на гребцов.
   Конечно, земли киммерийцев находились далеко, у сатира на куличках. Но Посейдон, поднявшись со дна моря вместе со своим железным китом, незаметно взял корабль греков на буксир, вогнав в его киль прочный трос с крючком…
   — Е-2, Е-4, — сказал колебатель земли, снимая с шахматной доски белую пешку противника.
   — Тартар тебя побери! — выругался Дионис, нервно кусая губы.
   Таща греков по морю на буксире, боги внутри подводной лодки повелителя морей азартно резались в шахматы.
   — В-3, Зю-8, — дерзко бросил Дионис, смахивая с доски черного ферзя.
   — Эй, — возмутился Посейдон, — такого хода вообще нет.
   — Значит, теперь будет, — улыбнулся бог вина, довольно потирая руки.
   — В таком случае играй сам с собой, — фыркнул Посейдон, вставая из-за шахматного столика.
   Величественно подойдя к перископу (плавник бог моря давно уже не носил), колебатель земли посмотрел в него, желая узнать, что делается наверху.
   А наверху греки, озадаченные резким ускорением их судна, свесившись с бортов, вяло плевали в волнующееся море.
   — Вот же сатирово племя! — выругался Посейдон, опуская перископ. — Только дай им волю, так они тебе сразу же на голову сядут.
   — Эх, — мечтательно произнес Дионис, — а как, наверное, хорошо сейчас дома! Зевс опять научно-исследовательской кафедрой в Институте инопланетных цивилизаций заведует. Лекции по божественному культу на недоразвитых планетах читает. Благодать!
   — Да, — согласился Посейдон, — вот вернусь, закончу диссертацию, на Амфитрите, как и обещал, женюсь, а то брак, зарегистрированный на другой планете, у нас дома недействителен.
   — А на какую тему у тебя диссертация? — спросил бог вина. — Напомни.
   — Да по магнитным полям во Вселенной, — махнул рукой Посейдон. — Я ведь в эту экспедицию случайно попал. Не знал, что глобальный проект намечается по поступательному привнесению местным жителям благ цивилизации.
   — Ох и натворил Зевсик дел, — хмыкнул Дионис, сладко потягиваясь на привинченном к железному полу стуле. — Как бы его ученой степени дома не лишили. Проект, можно сказать, весь завалил. Развитие инопланетной цивилизации под угрозу поставил.
   — Не думаю, что ему за это втык будет, — покачал головой Посейдон. — Во-первых, проект был развернут по его личной инициативе. Во-вторых, на его средства, а в-третьих, срок пребывания нашей группы здесь уже давно истек. Так что за Зевса не беспокойся, примут его дома с распростертыми объятиями.
   И боги грустно задумались, вспоминая родную планету…
   А корабль Одиссея, с силой рассекавший морскую воду, влекомый мощной подводной лодкой, уже приближался к мифическим берегам страны киммерийцев, не обозначенной ни на одной греческой карте и считавшейся пьяной выдумкой изобретательных историков вроде пресловутого летописца Троянской войны Софоклюса. К слову сказать, Софоклюс так же, как и многие греческие герои, затерялся где-то на знаменитом острове Лесбос. Но это так. К слову.
   Туман стоял у берегов Киммерии такой, будто кто-то из всемогущих богов разлил в воздухе молоко и приказал этому молоку: “Замри!”.
   Да и холодно было, словно в пустотах Тартара. В общем, очень неприятное место.
   — На берег сходим все вместе, — сообщил друзьям Одиссей. — Вы подождете меня у входа в царство Аида. Я спущусь туда один.
   — А может быть, мы подождем тебя на корабле? — с робкой надеждой спросил Парис.
   Но Аякс показал ему здоровый кулак, и юноша сразу затих.
   Внезапно налетел северный ветер Борей, частично разогнав молочный туман. Теперь греки могли лицезреть берег несуществующей, по мнению многих, земли во всей его красе. Хотя какая, к сатиру, краса? Сплошная унылая, усеянная серыми валунами равнина. Кустики какие-то чахоточные да остроконечные скалы вдалеке.
   — Край земли, — с умным видом изрек Агамемнон. — Вон за тем горным хребтом живут люди с песьими головами, эти… как их… псинофаги.
   — Не-а… — протянул Гектор, — никто там не живет. За тем горным хребтом находится голова черепахи, которая землю несет.
   “Вот же болваны”, — с раздражением подумал Одиссей, а вслух произнес:
   — К чему весь этот базар, мужики? Мы ведь все равно туда не пойдем. Наша цель находится намного ближе.
   Но Аякс уже сочинил очередной опус:
   — Сошли герои тут на берег, — нараспев продекламировал он. — Сошли, глазам своим не верят. Их встречают псинофаги, реют праздничные флаги.
   — Нет, — простонал Одиссей, — это просто невыносимо!
   Спускать лодку на воду в этот раз не пришлось, поскольку особо опасных рифов, способных повредить корпус корабля, вокруг не наблюдалось. Да и мелкой воду у берега назвать было трудно. Судно спокойно остановилось у самой суши.
   — Надеюсь, здесь не бывает отливов, — сказал царь Итаки, спрыгивая с корабля на землю вместе с верными друзьями.
   — Судя по всему, нам к тем скалам. — Гектор указал копьем куда-то вправо. — Мне кажется, я вижу там водопад.
   Герои присмотрелись.
   — Действительно, — согласился с троянцем Одиссей. — В таком случае, вперед.
   — Ну почему я не отправился с отцом в Египет? — недовольно промямлил Парис, плетясь в хвосте маленькой процессии путешественников с топором на плече.
   — Что ты сказал? — резко повернулся к юноше Аякс.
   — Я сказал, какой великолепный пейзаж. — Парис мило улыбнулся герою. — Наверняка на нас здесь кто-нибудь нападет.
   — Хорошо бы, — кивнул Аякс. — Главное, чтобы их было побольше, а после боя я напишу поэму “Пятеро против Фив”.
   — А почему против Фив? — удивился Гектор.
   — Да так намного красивее звучит, — ответил Аякс, — и героичнее. “Пятеро против Фив”, по-моему, неплохо.
   — Эй, секундочку, а это еще кто там скачет? — удивленно воскликнул Агамемнон, указывая рукой на горизонт.
   — Кентавр, — предположил Гектор, перекладывая копье в правую руку. — Сейчас мы его.
   — Да погодите! — прикрикнул на греков Одиссей. — Это не кентавр.
   И действительно, через пять минут стало ясно, что по равнине скачет какой-то непонятный мужик, оседлавший, словно амазонка, здорового коня.
   Вот всадник приблизился к героям на расстояние броска копья.
   Вид он имел просто зверский.
   Накачанные, буквально рвущие кожу мышцы были переплетены вздувшимися венами. Своей фигурой незнакомец мог потягаться с самим Аяксом, а то и с Гераклом.
   Облачен этот зверообразный тип был в кожаную безрукавку, украшенную волчьими хвостами, медный шлем и кожаные штаны…
   Кожаные штаны?!! Греки переглянулись.
   — Это наверняка какой-то местный гей, — тихо произнес Парис. — Одиссей, будь осторожен.
   — А… — закричал незнакомец, подъехав еще ближе. — Носатые…
   — Как ты сказал? — взревел Аякс, яростно потрясая шипастой дубиной.
   — Ты кто такой? — невозмутимо спросил Одиссей, скрестив на груди руки.
   — Я? — Незнакомец громоподобно расхохотался. — Я Конан Киммериец, разрази вас всех Кром.
   — Кто? — Греки снова переглянулись. — Конунг Киммериец? Викинг, что ли?
   — Я варвар, — гневно ответил Конан, вытаскивая из ножен чудовищной длины меч, вызвавший у Аякса приступ гомерического смеха.
   — Что тебе нужно? — мрачно осведомился Одиссей.
   — Ваши корабли и ваши женщины, — прорычал варвар, взмахивая над головой мечом.
   — Ну, корабль у нас только один, — криво усмехнулся царь Итаки, — что же до женщин… если тебе подойдет Агамемнон, то можешь его забирать.
   — Что?!! — заорал Агамемнон. — Надеюсь, это шутка?
   — Варвар, — торжественно сказал Аякс, — ты сейчас сдохнешь.
   Да, именно так.
   Этого момента Аякс ждал с самого начала их путешествия.
   С кем-нибудь подраться, о… что может быть лучше? Ну разве что большая чаша вина, или нет, лучше две большие чаши вина, или целая амфора, и желательно, чтобы вино было троянского разлива.
   Подняв своего коня на дыбы, варвар бросился на грека. Аякс со свистом взмахнул дубиной, и… Конан отлетел в одну сторону, конь в другую.
   Удар разъяренного Аякса был страшен. Он припас его, конечно, для Троянской войны, но там, к сожалению, использовать свой фирменный удар герою не довелось. Теперь он с лихвой наверстал упущенное, обрушив дубину на противника с удвоенной силой.
   — Эх, хорошо! — Могучий герой радостно тряхнул головой, отбрасывая сломанную дубину в сторону. — Эх, как я его, вы видели?
   Подобрав с земли челюсти, греки поспешно вставили их на место.
   — Ну… — хотел было сказать нечто весьма соответствующее моменту Гектор, но нужных слов не нашел.
   — То-то, — довольно кивнул Аякс. — Я лучший.
   Приглушенно постанывая в нескольких стадиях от греков, воинственный киммериец медленно приходил в себя. Коня же его и вовсе не было видно. Похоже, улетела лошадка за край земли.
   — Вот псинофаги обрадуются, — сказал Парис, — когда им на голову свежая конина свалится.
   — Пир закатят, — мечтательно добавил Агамемнон, — но сперва помолятся за щедрый дар своему богу, этому… как его… Псевсу.
   Еще немного потрепавшись, герои двинулись вслед за решительно устремившимся к водопаду Одиссеем.
   — Рад видеть тебя целым и невредимым, — приветствовал царя Итаки Дионис, сидя на берегу Ахеронта.
   Одиссей молча кивнул, дав знак спутникам, чтобы те остановились.
   — Ждите меня здесь, я скоро буду.
   — Ага, — кивнул Аякс, — может, еще варвары подъедут.
   С могучим грохотом впадали с высокого утеса в Ахеронт две реки — Ко кит и Пирифлегетон.
   — Идем. — Дионис завел Одиссея за небольшой валун, скрывший их от глаз любопытных греков.
   — Ну и что дальше? — спросил Одиссей.
   Усмехнувшись, бог вина щелкнул пальцами, и из земли вырос прозрачный, светящийся изнутри конус.
   Одиссей испуганно отшатнулся в сторону.
   — Не бойся, — улыбнулся Дионис, — это пневмо-лифт. Заходи в кабину, он за несколько секунд домчит нас прямо в главный Информаторий подземного царства.
   Одиссей, решив ничему не удивляться, покорно ступил в светящийся прозрачный конус через услужливо образовавшееся в нем отверстие. Дионис зашел в конус следом за ним, и серая равнина исчезла.
   Просто исчезла, словно она была рисунком на песке, который слизнула набежавшая волна прибоя.
   Одиссей ровным счетом ничего не почувствовал, кроме этого странного визуального эффекта.
   Овальное отверстие в прозрачной стенке конуса образовалось вторично, и Дионис легонько подтолкнул царя Итаки в спину, ненавязчиво предлагая выйти.
   Но выйти куда?
   Ведь везде, куда ни посмотри, была тьма.
   Хотя оно и понятно, ведь это царство подземного бога Аида. Страшное место, где бродят неприкаянные души мертвых.
   Но так ли это?
   Одиссей не знал. Пока не знал.
   Зажмурившись, он ступил за порог конуса в темное ничто. Медленно открыл глаза. Они оказались в маленьком странном помещении с непонятными стеллажами вдоль стен. Посередине помещения имелось нечто вроде круглого постамента, над которым, теряясь во мраке, без видимой опоры висел странный железный купол.
   — Добро пожаловать в главный Информаторий царства Аида, — весело произнес Дионис и стал деловито просматривать какие-то непонятные надписи на стеллажах, светившихся в полутьме ровным синим светом.
   — Так, а вот и фиванский прорицатель Тиресий.
   Одиссей испуганно обернулся, ожидая увидеть бледную душу старца.
   Но испугался он напрасно.
   Весело насвистывая, бог вина осторожно вытащил из самостоятельно выдвинувшегося полупрозрачного ящичка странную круглую блестящую пластину с дырочкой посередине.
   — Что это? — хрипло спросил Одиссей, как завороженный уставившись на дивно переливавшийся всеми цветами радуги кругляш.
   — Это, — ответил бог вина, — мультимедийный компакт-диск с оцифрованной матрицей личности давно умершего смертного. В данном случае прорицателя Тиресия. (Вот она, научная фантастика или даже киберпанк!!! — Авт.)
   Дионис не спеша подошел к круглому постаменту в центре помещения. С тихим жужжанием выехала квадратная подставка, на которую бог вина бережно положил переливающийся кругляш. Затем подставка вместе с диском, словно язык ящерицы, спряталась обратно в постамент.
   Висящий в воздухе железный колпак засветился, и под ним возник дряхлый полупрозрачный старикашка в белых, ниспадающих до пят одеждах.
   — Добрый день, — сказал он. — Чем могу служить?
   Дионис больно пихнул Одиссея локтем в бок: говори, мол, скорее.
   — Я Одиссей, сын Лаэрта, царь Итаки, — медленно произнес грек.
   — Ну-ну, — отозвался полупрозрачный старикашка. — И что дальше?
   Дионис пихнул Одиссея в бок вторично, намного больнее, чем в первый раз.
   — Спроси его о кристалле, — зло прошептал он. Но царь Итаки спросил немного не то, что от него требовали. (Хитрый, подлец. — Авт.)
   — Скажи мне, мудрейший, вернусь я на родину?
   — Вернешься, — ответил прорицатель, — скоро. Моей оперативной памяти хватит еще на два вопроса, задавай.
   — Скажи мне, — дрожащим голосом начал Одиссей, — кто мой отец?
   — Лаэрт, — быстро ответил старик, как-то странно взглянув на стоявшего рядом с греком Диониса. — У тебя остался один вопрос.
   Одиссей облизнул пересохшие от волнения губы.
   — Ну, — прошипел ему на ухо теряющий терпение бог вина.
   — Где находится кристалл, — спросил Одиссей, — некогда утерянный богом подземного царства Аидом?
   — Гм… — кашлянул прорицатель, — что ж, тебе я скажу, он находится…
   Внезапно голос старика куда-то пропал, его фигура поплыла и, разбившись на маленькие светящиеся квадратики, застыла над постаментом.
   — Нет! — закричал Дионис. — Только не это!
   — В чем дело?.. — заикаясь, спросил Одиссей. Побагровев, бог вина сжал кулаки:
   — Да система снова зависла. Процессор слабый, старый, перегревается, да и винт глючный, медленно работает.
   И, разбежавшись, Дионис со всего размаха ударил ногой по круглому постаменту. Светящиеся квадратики вздрогнули и снова сложились в сутулую фигуру прорицателя.
   — Опаньки, — обрадовался бог вина, — это не система, это диск царапанный.
   — Ну и что дальше? — робко спросил Одиссей, опасливо косясь на вновь ожившего старца.
   — Добрый день, — сказал прорицатель. — Чем могу служить?
   — Так по поводу кристалла, — напомнил царь Итаки, — я только что спрашивал, где он находится. Старик с сожалением покачал головой:
   — Ты уже задал свои три вопроса, четвертый программой не предусмотрен. Есть опасность в сбое работы всей системы. За подробностями обращайтесь к разработчикам.
   — А… — Дионис сокрушенно махнул рукой. — Бесполезно, пошли отсюда. Или, может, ты хочешь пообщаться со своей матерью Антиклеей? Я, кажется, где-то тут видел ее диск.
   — Нет, не надо, — испуганно прошептал царь Итаки. — Лучше выведи меня наружу.
   — Без проблем, — кивнул Дионис. — Жаль, конечно, что с прорицателем ничего не вышло, но я говорил Аиду, чтобы он кончал в Интернете по порносайтам лазить, вирусы собирать…
   И, дав мысленный приказ, бог вина снова вырастил из пола светящийся прозрачный конус пнев-молифта.

Глава 8
В КОТОРОЙ БОГИ ТОМЯТСЯ В ОЖИДАНИИ, А ОДИССЕЙ ПРОПЛЫВАЕТ МИМО ОСТРОВА СИРЕНЫ

   Асклепий задумчиво щипал мочалкообразную бороду.
   — В чем дело? — спросил Дионис. — Почему ты прервал работу?
   Асклепий сунул под нос богу вина пустую пробирку с надписью “Арес”.
   — ДНК Ареса нет, — сказал врачеватель. — Испарилась, либо кто-то свистнул.
   — И что теперь делать?
   — Что делать, что делать, — передразнил Диониса Асклепий, — ДНК искать. Вот…
   Врачеватель протянул богу вина маленькую блестящую железку с тонкой иголкой на конце.
   — Осторожно, не поранься. Уколешь этим Ареса в палец и принесешь мне его кровь.
   — Да ты что, сдурел?! — закричал Дионис. — Мне только драки с Аресом не хватало.
   — Что случилось? — сонно поинтересовался Гермес, дремавший на удобном операционном столе, где Асклепий так часто удалял Гере с Афродитой лишний жирок и корректировал размеры их божественных прелестей.
   — Нам нужно взять у Ареса из пальца кровь, — пояснил вестнику богов Дионис. — У нашего эскулапа кто-то спер ДНК бога войны.
   — Да Ламия, наверное, сперла, — махнул рукой Асклепий. — Уже неделю, зараза, ходит по покоям Аида, гемоглобин свежий ищет. Видно, забрела случайно в мою лабораторию и в холодильник полезла, а тут кровь концентрированная.
   — Я не понял, — возмутился Гермес, — у тебя здесь что, проходной двор?
   — Да замок цифровой на дверях сломался, — пояснил врачеватель, — а без Гефеста мне его не починить. Вон вчера сюда Эрот забрался, меня в тот момент в лаборатории не было, так этот гад весь спирт выпил и груди силиконовые стащил. Зачем они ему, ума не приложу.
   — Ну, чтобы Эрот безразлично прошел мимо такой полезной вещи, — усмехнулся Дионис, осторожно рассматривая на ладони блестящую пластину с иглой.
   — Идите, в общем, мужики, к Аресу, — подвел итог их милой беседе Асклепий. — А я пока отдохну немного, лягушек попрепарирую.
   — Садюга, — презрительно бросил Гермес, сладко зевая.
   — Ну что, пошли? — обратился к вестнику богов Дионис. — Другого выхода, я вижу, нет, а проверить на предмет Одиссеева отцовства мы обязаны каждого из бессмертных.
   — А может, он нам добровольно свою кровь отдаст? — предположил Гермес.
   — Чего? — удивился бог вина. — Ну ты, братец, бывает, и сморозишь. Арес, и чтобы добровольно что-то отдал! Да он удавится скорее. От него шлака в кузнице не допросишься, не то что крови.
   — Это ты верно подметил, — проговорил Асклепий, любовно поглядывая на круглый аквариум с резвящимися лягушками. — Он во время моих регулярных олимпийских медосмотров ни разу мочу на анализ не сдавал. Все некогда ему было. Я уже к Зевсу обращался, так, мол, и так, вразуми сыночка, но куда там. Короче, на сахарный диабет я так Ареса и не проверял.
   — То-то он дерганый весь какой-то, — задумчиво изрек Дионис. — Может, и впрямь сахар у него повышенный?
   Асклепий безразлично пожал плечами:
   — А мне какое дело, это его проблемы. Ладно, кончайте трепаться и беритесь за дело.
   — Легко сказать, беритесь за дело, — недовольно буркнул Гермес, и они с Дионисом, тихо матерясь, покинули медицинскую лабораторию Асклепия.
   Было в этом что-то обидное, словно кто-то специально издевался над наследником Итаки, водя его за нос.
   Хотя почему кто-то?
   Да сам же Посейдон и издевался, и это вскоре стало ясно, как… как дважды два.
   Прибили волны морские судно Телемаха к землям киммерийцев, но и ежу (морскому) было понятно, что никакими одиссеями здесь и не пахнет.
   Да и что вообще мог делать царь Итаки в этих кошмарных местах? Сей вопрос казался неразрешимым. Какие темные дела он мог вершить на угрюмой серой равнине, было для Телемаха загадкой.
   И главное: что мешало его отцу развернуть свой корабль и приплыть домой? Какие такие обстоятельства?
   Враги? Боги? Женщина?
   Первое весьма сомнительно, поскольку врагов у Одиссея среди смертных практически не было. Все его любили, и все с ним дружили. (Наглая ложь. — Авт.) Да в Аттике вообще не было ни одного героя, кто не пил бы вина с хитроумным царем Итаки. (А вот это уже более-менее похоже на правду.)
   Боги?
   Гм… Ну, в общем, вполне возможно. Боги Одиссея не любили за наглость его, за анекдоты обидные, да мало ли за что еще? Боги вообще не любили всех, кто так или иначе среди смертных выделялся и был сильно популярен.
   Версия сама по себе, конечно, неплохая, хотя и требует специального обмозгования. Но, с другой стороны, зачем богам гонять Одиссея по белу свету, когда можно просто шарахнуть с Олимпа молнией, и все дела.
   Женщина?
   Что ж, тоже в принципе вероятно. Хорошо зная своего папашу, Телемах не сомневался, что Одиссей вполне способен потерять голову ради пары стройных хорошеньких ножек. О страсти царя Итаки к молоденьким девушкам знали даже сами олимпийцы, и Эрот с Гименеем в свое время по распоряжению Зевса безуспешно пытались вразумить любвеобильного грека. (Раскаленными щипцами. — Авт.)