Лежер Вернер. Капитан «Аль-Джезаира»

   — Говорите же!
   Всадник окинул взглядом карету, потом прищелкнул вдруг языком и сказал, обращаясь к Парвизи:
   — Не будете ли вы столь любезны и не согласитесь ли составить нам компанию?
   — О чем вы? Что все это значит? — резко оборвал его генуэзец.
   — Там, впереди, будет развилка. Велите своему кучеру свернуть направо.
   — А если я не сделаю этого?
   — К чему поднимать шум, я ведь, кажется, очень вежливо попросил вас об этом небольшом одолжении. — Лицо молодого человека так и лучилось дружелюбием и радостью.
   — Кто вы?
   — Человек, как и вы, синьор, хоть положение мое и не столь блестяще, как ваше.
   — Бандит?
   — Фу, синьор Парвизи! Итак, согласны ли вы последовать моему приглашению?
   Тон всадника изменился, хотя вел он себя по-прежнему весьма корректно.
   — Нет! Я не один, со мной мой гость, за которого я в ответе.
   Андреа Парвизи тревожно огляделся. Никого вокруг, только далеко позади по дороге скачет одинокий всадник.
   — Кучер, гони лошадей во всю прыть! Хлещи их кнутом! — приказал купец.
   — Очень жаль, но мне не остается ничего другого, как применить силу. Вы сами это выбрали, синьор Парвизи.
   Молодой человек все с той же иронической улыбкой вытащил из-за кушака пистолет и выстрелил вверх.
   Карета меж тем приблизилась уже почти к той самой развилке, о которой говорил незнакомец. Из ущелья показались закутанные в плащи фигуры. Всадник прямо с седла перепрыгнул на козлы кареты и вырвал у кучера кнут и вожжи. На полном скаку он завернул упряжку на боковую дорогу, так что карета едва не опрокинулась. Кони помчались по узкому коридору, пробитому в скалах между высящимися слева и справа гранитными стенами. Здесь было уже почти совсем темно.
   Путники покорились неизбежности.
   — Не бойтесь, господин де Вермон, — успокаивал француза Парвизи. — С этими людьми можно договориться. Золото и здесь сделает чудо. На нашу жизнь они не посягнут.
   Де Вермон лишь пренебрежительно пожал плечами. Ему этот налет показался даже чем-то пикантным. Бандиты достаточно умны, чтобы всерьез связываться с французом. Это грозило далеко идущими последствиями.
   Оба они, и Парвизи и де Вермон, не знали, что и следующий за ними всадник тоже угодил в лапы разбойников.
   Упряжка неслась, не сбавляя скорости. За окнами кареты стало совсем темно, наступила ночь. Парвизи попытался было поначалу определить по извилинам и поворотам, куда их везут, но вскоре отказался от этого.
   Вдруг карета резко остановилась. Толчок был столь сильный, что люди попадали с сидений.
   — Выходите! — послышался жесткий, не допускающий возражений приказ.
   Чьи-то крепкие руки выволокли пленников из кареты, и не успели они оглянуться, как оказались уже в каком-то доме.
   — Давай их сюда!
   Парвизи и де Вермона втолкнули в темную комнату. Захлопнулась дверь. Проскрежетали два засова.
   Не столь гладко и складно обошлось все с захваченным вместе с ними всадником, крепким, молодым парнем. Еще в пути он пытался разъяснить бандитам, что никакого зла против них и в мыслях не держал, а потому и не понимает, зачем он им понадобился.
   Он — посыльный одного влиятельного синьора, затевать ссору с которым он им не советовал бы.
   — Вот как? И кто же этот твой влиятельный синьор?
   — Синьор Антонио Гравелли, генуэзский банкир.
   — Ну, ну. А пока иди спокойно, куда тебя ведут, и не терзай себя попусту всякими сомнениями. Хозяину твоему потом все объяснят, и тебе, возможно, помогут наверстать потерянное время. Но говорить об этом пока еще рано.
   В ответ на это всадник потребовал, чтобы его доставили к их главарю.
   — Нет, — последовал отказ, — когда будет надо, он сам явится сюда.
   В руках у парня был готовый к стрельбе пистолет, и схватить его бандиты не отваживались. Да и само появление его было случайным, заранее никак не предусмотренным. Один из друзей сообщил, что сегодня Парвизи поедет в свое имение, и им было велено захватить купца, не причиняя ему однако ни в коем случае никакого ущерба.
   Как обходиться с посыльным Гравелли, люди Властелина Гор не знали. Во всяком случае, с ним-то уж можно не особенно церемониться. Первым делом, его следовало ссадить с коня. Хотя бы для того, чтобы показать, что здесь командуют бандиты. Ничего с ним не случится, не помять бы только ненароком. Никакого другого начальника над собой, кроме своего собственного, они не признавали, но и затевать свару с Гравелли тоже не хотелось бы. Очень уж он богат и властен. Денег у него — куры не клюют, столько людей нанять может, что и самому Властелину Гор жарко придется.
   Пока несколько бандитов препирались с ним, двое подкрались сзади. Конь почуял их и забеспокоился. Всадник оглянулся. Зыбкий, неверный свет, какое-то притворное движение там, где никого нет. Но что это? Оттуда скользят две темные человеческие фигуры. Один из этой двойки изготовился уже было к прыжку, но всадник успел поднять оружие и спустить курок. Многократное эхо раскатилось среди гор. Большой беды пуля не натворила. Скользнула по руке разбойника, и только.
   Несколько капель крови привели людей в неистовство. Со всех сторон навалились они на всадника, стремясь стащить его с лошади.
   Властелин Гор, как раз подъехавший, чтобы поглядеть на своих пленников, остановился, с интересом наблюдая за схваткой. Атакуемый и впрямь оказался отважным малым и великолепным наездником. Он шпорил коня, то бросая его вперед, то осаживая, заставляя танцевать, вставать на дыбы, брыкаться, и успешно отбивался от превосходящих сил противника.
   Всего несколько секунд потребовалось главарю бандитов, чтобы оценить обстановку.
   — Прекратить! — властно крикнул он своим людям.
   — Вожак! — узнали его разбойники. Атака тотчас угасла.
   Всадник подъехал ближе.
   — Кто вы, синьор? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — С чего это вы вздумали чинить зло курьеру Гравелли?
   «Черт побери, что тут натворили эти мальчишки! — выругался про себя Властелин Гор. — Но теперь уж ничего не поделаешь. Случись все это в другое время, перед банкиром можно было бы вежливо извиниться и разъяснить, что произошло недоразумение. Однако сейчас, как назло, он здесь почти в одно время с Парвизи. Как бы не наделать новых глупостей… Надо же как получилось — ни раньше, ни позже!»
   — Мои люди поспешили, — извиняющимся тоном сказал бандит.
   — Гравелли рассердится за опоздание. Я могу не успеть вовремя к месту своего назначения.
   — Сочувствую вам, но что же теперь делать? Такая неприятность. И все-таки сегодня вам дальше не уехать. В такой темноте вы заблудитесь в горах.
   — Дайте мне проводника! — потребовал курьер.
   — Я и сам об этом уже подумал! Разумеется, охотно дам. Только вы, пожалуй, переоцениваете мою власть, приятель. Люди устали и нуждаются в отдыхе. Несколько часов, волей или неволей, вам придется довольствоваться моей компанией. Ну а потом я, конечно же, обязательно выделю одного из моих парней вам в провожатые.
   — Я в безопасности здесь?
   — И вы, курьер Гравелли, спрашиваете меня об этом?
   — Это не гарантия. Я повторяю свой вопрос и жду ясного, однозначного ответа.
   — Вы свободны и можете беспрепятственно отправляться куда вам угодно, хоть бы и вовсе уехать отсюда, если так уж заблагорассудится. Только я бы вам этого не советовал. Пойдемте!
   Пока всадник спешивался, мысли бандитского вожака напряженно работали, обгоняя одна другую.
   — Паоло! — позвал он.
   Из круга приятелей вышел бандит, направившийся к дому следом за Властелином Гор и всадником.
   — Пожалуйста, сюда, — пригласил вожак посланца Гравелли, первым входя в помещение.
   Комната была без всяких украшений, скромно обставленная, как это принято в домах итальянских крестьян.
   — Глупая история с нами обоими приключилась, — обратился вожак к гостю, усадив его за стол, — но я постараюсь немедленно все уладить.
   Он перевел взгляд на Паоло:
   — Как тебя угораздило схватить этого молодого человека? Ведь он курьер нашего друга Гравелли. Эх, и надавал бы я тебе затрещин, глупая башка!
   Обруганный только поджал губы. Похоже, вожак не знает, что парень еще в дороге назвал имя банкира. Только ведь и он, Паоло, не школьник и не позволит отчитывать себя, как мальчишку.
   — Он увязался за каретой. Что мне было делать? От него ведь по всей округе пошли бы слухи о нашем налете.
   — Ты должен выполнять мои приказы, и больше ничего! Я — голова, а ты — кулак.
   Паоло оторопел от столь очевидной глупости своего главаря и от его тона, столь необычного в общении Властелина Гор со своими людьми.
   — Что ты торчишь здесь разинув рот? Вон!
   Разбойник кипел от ярости и готов уже был взорваться, однако предостерегающий взгляд вожака сдержал его порыв. Он молча повернулся и шагнул к двери, но у самого порога его окликнули:
   — Стой! Раз уж ты здесь, принеси вина. Большой кувшин для нашего друга, в знак извинения за страх и в возмещение потерянного им времени. Доброго кьянти, самого старого! Ну а мне пока только стаканчик. Мне еще предстоит заниматься с нашими пленниками. Итак, я сказал, самого выдержанного! А после — сытный ужин. А теперь проваливай!
   Паоло исчез за дверью. При упоминании о вине гневные морщины на его лице разгладились. Полученная взбучка вмиг позабылась.
   — Вот видите, дорогой мой молодой друг, просто беда с ними, да и только! Любой приказ приходится повторять по нескольку раз, а не то черт знает что натворят, — сыпал словами Властелин Гор. — Но уж коли вам, хоть и не по доброй воле и уж вовсе незаслуженно, приходится все же задержаться у нас на несколько часов, то надеюсь, вы не будете возражать против моих распоряжений, не так ли? Это радует меня. И не сомневайтесь, я заступлюсь за вас перед Гравелли.
   Вошел Паоло с вином.
   — Когда я смогу отправиться в путь? — спросил всадник.
   — Около полуночи, если вам угодно. Но я бы советовал вам все же дождаться восхода солнца. Ведь выезжать с рассветом куда лучше.
   — Еще бы! — кивнул всадник.
   — Давайте-ка для начала выпьем. Вы — наш гость. Мы в вашем полном распоряжении.
   — Ваш гость? Гм-м-м… Почему же вы не снимаете свою маску?
   — Черт побери, приятель! Вас бы да в наши ряды! — Главарь бандитов звонко рассмеялся, но тут же снова стал серьезным и продолжал: — Это наш основной закон — не показывать лицо никому, кто не поклялся в верности нам. И имена, которые вы здесь слышите, тоже не наши подлинные. Пренебреги мы хоть раз осторожностью, и я не поручусь за нашу безопасность. Прошу извинить меня, но надеюсь, что вы отнесетесь к этому с пониманием. Итак, ваше здоровье!
   — Будь я проклят, вот это винцо! — Гонец ухмыльнулся и тут же сделал второй, куда более емкий глоток. — Где вы его раздобыли?
   — Коммерческая тайна, мой милый.
   — Разумеется. О таком великолепном источнике первому встречному рассказывать просто грешно. Особенно потому, что обошлось это винцо, как я понимаю, не так уж дорого. Я не ошибся?
   — Пожалуй, и впрямь недорого, однако и небезопасно.
   — Послушайте, а вы не выдадите меня хозяину, если я сегодня не уеду?
   Всадник зевнул и с вожделением покосился на кровать.
   — Не сомневайтесь, приятель, Гравелли ничего не узнает.
   Слова вожака долетали до парня откуда-то издалека; он не понимал их больше, он спал, уронив голову на стол.
   — Старое кьянти, мой дорогой! — ухмыльнулся Властелин Гор. — А ну, отдай-ка мне эту штуковину, а не то пальнешь еще ненароком, — добавил он, вытаскивая у спящего из-за кушака пистолет.
   Затем он подошел к двери и крикнул:
   — Джузеппе!
   Из другой комнаты высунулась голова старого разбойника.
   — Что случилось? — проворчал он.
   — Пойди сюда. Есть дело для тебя.
   Старик прошаркал поближе.
   — Обыщи его. — Главарь указал на спящего. — Он скачет по поручению Гравелли и определенно имеет при себе какие-нибудь бумаги. Мне хотелось бы взглянуть на них.
   — Если они не в его желудке, то скоро вы будете держать их в руках.
   Гибкие пальцы бандита ловко ощупали курьера. Главарь с интересом смотрел на его работу. Он видел узкие, заботливо ухоженные руки своего сподвижника, столь не подходящие к его звероватой внешности.
   — Не похоже, чтобы что-то важное: очень уж недалеко запрятал, — объявил вскоре Джузеппе. — Вот он пакетик-то, на груди.
   — Дай сюда!
   — Он запечатан.
   — Ну, для тебя это пустяки. Открывай!
   Прошло еще некоторое время. Специалистом своего дела Джузеппе был незаурядным, и влезть в любой пакет для него особых трудностей не составляло. Частенько за свою долгую жизнь случалось ему вскрывать чужие письма и снова запечатывать их так, что комар носа не подточит.
   — В самом деле всего лишь частное письмо, — сказал вожак, пробежав глазами по строчкам. — Для нас — ничего.
   — Запечатывать?
   — Не сейчас, позже. А ну-ка, прочти ты, Джузеппе. Не вычитаешь ли чего среди строк.
   — Мне тоже кажется, что письмо какое-то пустое, — подтвердил старик, просмотрев текст.
   — Агостино Гравелли — хитрая лисица. Не вредно бы еще разок поподробнее разобраться с этим безобидным письмецом. Я, пожалуй, займусь этим, а потом снова позову тебя. А теперь помоги мне уложить этого соню на кровать. Ужин пусть принесут. Снотворный напиток действует не очень долго, и когда парень проснется и увидит стоящую перед ним еду, то решит, что просто заснул от переутомления.
   — Что делать с выдержанным кьянти?
   — Вылей обратно. А ему принеси столько же безвредного.
   Отдав необходимые распоряжения и убедившись, что никто ему не помешает, Властелин Гор снова достал из пакета письмо Гравелли и принялся внимательно, слово за словом, перечитывать его. Читал он вслух, негромко и внятно, тщетно пытаясь уловить за банальными фразами какой-то скрытый смысл. Банкир писал сыну в Вену, и писал именно так, как пишут обычно любящие отцы своим чадам на чужбину Заканчивалось письмо несколькими деловыми советами, как и с чем половчее управиться. Совершенно безобидное послание.
   И все же главаря не покидала мысль, что с письмом этим не все так просто. Не стали бы по пустякам гонять курьера из Генуи в Вену. Может, Парвизи сумеет помочь хоть немного разобраться, что к чему? И вообще, самое время позаботиться об их пленниках.
   Властелин Гор машинально вытащил из кармана черную маску, которую снял, когда снотворное зелье свалило с ног всадника, и принялся натягивать ее на лицо. Привычные пальцы сами затянули узлы на завязках, и лишь тогда он заметил наконец, что произошло, рассмеялся и снял маску.
   В темной комнате, куда заперли Парвизи и де Вермона, передвигаться им пришлось ощупью. Они по очереди наткнулись на стул, на стол, на деревянный топчан. Других ориентиров в комнате, похоже, не имелось. Генуэзец уступил французу топчан, сам же сел на стул. Оба молчали. Кто знает, а вдруг за дверью подслушивают? За жизнь они не опасались. Парвизи был уверен, что за выкуп, пусть даже и очень высокий (бандиты знали, кого захватили!), его отпустят; де Вермон полагался на свое французское гражданство.
   Проскрежетали засовы, дверь отворилась. С трехрожковым шандалом в руке в комнату вошел Властелин Гор.
   Пленники зажмурились от яркого света. Парвизи поднялся со своего стула. Француз же лишь слегка привстал, с интересом глядя на вошедшего. Бандит поднес подсвечник к лицу.
   — Джакомо, ты! Как ты сюда попал?
   Купец подался было к вожаку, но вдруг остановился.
   — Постой-постой, да уж не ты ли этот самый Властелин Гор?
   Голос Парвизи, зазвеневший радостью от встречи с лучшим другом, внезапно потускнел. В нем остался только страх.
   — Да, это я, Андреа.
   О Боже, его старинный друг, чьи ум, знания и сноровка сулили такие большие надежды, унизился до разбоя!
   — Я потрясен, — тяжело вздохнул Парвизи. — Почему ты не пришел ко мне, Джакомо? Неужели ты думал, что я укажу на дверь товарищу своих детских лет, соученику в школе и самому задушевному другу, если ему понадобится помощь? Ты ведь не можешь не знать, что я никогда не поступил бы так. Неужели ты никогда не думал о том, что для меня было бы счастьем помочь тебе, хоть чем-то отблагодарить тебя за то, что ты для меня значил? А теперь? Ужасно!
   — Оставь, Андреа! Сегодня я счастлив, что ты здесь, у меня, — улыбаясь, приостановил купца Властелин Гор.
   — Почему ты столько лет не появлялся в городе? Разве ты не знал, что я живу богато? Говори же! Неужели ты не чувствуешь, как глубоко взволновало меня твое превращение в преступника?
   — Я знал об этом, дорогой друг. Но у меня постоянно не хватало времени.
   — Ты так сильно занят делами?
   — В мире так много скверного.
   На де Вермона эти слова разбойника произвели столь сильное впечатление, что он громко расхохотался и, чуть отдышавшись, обратился к другу Парвизи:
   — Извините, такие слова из ваших уст — это же смешно! Я полагаю, если стоит уж называть что-либо скверным, так это в первую очередь — ваше ремесло.
   Властелин Гор не откликнулся на эту реплику.
   — Не хочешь ли ты для начала представить меня своему спутнику? Когда названы имена, легче разговаривать, — попросил он друга.
   — Да, да, — только и мог произнести купец. Как же, черт побери, ему теперь вести себя? Единственный его лучший друг — разбойник, не постеснявшийся даже поднять руку на сотоварища своей юности. А теперь еще и разыгрывает какой-то спектакль, требуя формального представления!
   — Джакомо, уйдет отсюда! — увещевал он Властелина Гор. — Оставь все это, прими мою помощь. Все позабудется. Ты добьешься высоких чинов, как тебе всегда предрекали, займешь достойное место на дипломатической службе. Мое влияние тому порукой.
   — Детская твоя головушка, Андреа!
   Джакомо радовался: разговор получался, хотя он мог бы повести его и совсем по-иному. Он снял шляпу и с достоинством поклонился французу.
   «Не растерял еще хорошие манеры среди своих разбойников!» — отметил про себя Парвизи.
   — Разрешите представиться: Джакомо Томазини.
   — Очень рад. Ксавье де Вермон.
   — Француз?
   — Из Марселя. Признаться, я никак не предполагал, что встречусь однажды лицом к лицу с настоящим живым разбойничьим главарем, да еще к тому же вовсе не таким, как у нас обычно представляют, — с легкой иронией в голосе связал де Вермон и вдруг неожиданно резко спросил: — Нас схватили ваши люди. Что это должно означать?
   — Ошибка.
   — Ошибка? Вы шутите или, может, у вас принято сочетать свои делишки с дружескими приглашениями?
   — Вы прервали меня, господин де Вермон… Уверяю вас, вы заблуждаетесь. Вы не пленники Властелина Гор, а желанные гости Джакомо Томазини. И как таковые имеете полное право на соответствующий обстоятельствам прием. Извините, но сегодня я отпустить вас не могу. Прошу вас, следуйте за мной.
   — Не иначе как еще какой-нибудь сюрприз, — прошептал француз Парвизи, поспешая за широко шагающим разбойником.
   Новая комната была обставлена получше, но кровать в ней тоже была всего одна.
   — Хотите остаться здесь вместе? Тогда я велю принести вторую койку. Может быть, разрешите предложить вам мое скромное жилье, которое я делю со своим помощником? Приказывайте!
   — Вздор, Джакомо, — отклонил Парвизи предложение. — Мы ведь все равно ненадолго воспользуемся твоим гостеприимством, так что не хлопочи. Вели принести койку.
   — Сейчас!
   Властелин Гор вышел из комнаты.
   — Приключение становится все более занимательным, вы не находите? — спросил де Вермон приятеля.
   Тот лишь кивнул с горькой усмешкой.
   — А ведь, в сущности, он очень славный малый, этот ваш знакомый разбойник.
   — Гм-м-м…
   — Что вы думаете о выкупе? Ведь дело, похоже, идет именно к этому.
   — Я потрясен. Если в нем и вправду угасли все благородные чувства, я, разумеется, скаредничать не стану.
   Оба мужчины подошли к окну и остановились, любуясь залитыми лунным светом горами. Они не заметили, как вернулся Томазини. Он услышал последние слова Парвизи.
   — Фу, Андреа!
   — Ах, ты уже пришел?
   — Да, и еще раз — фу! Ну ладно, теперь мы должны выпить за здоровье, благополучие и успехи.
   Он налил вина и предложил гостям бокалы.
   — Неужели ты считаешь, что я так низко пал, чтобы вымогать у тебя деньги?
   — Почему ты держишь нас здесь?
   — Может, мне захотелось еще разок поболтать с тобой. Сколько лет минуло с последней нашей встречи? — шутливо бросил Томазини.
   Парвизи почувствовал, как наливается кровью лицо. Шут гороховый! Душевное, дружеское сочувствие его падению оборачивает в шутку!
   — Не увиливай, Джакомо. Почему? — жестко спросил он.
   — В мире много скверного, — совершенно серьезно повторил Властелин Гор.
   — Дешевая отговорка, Джакомо. Если мир в твоих глазах так уж плох, значит — ты и сам не лучше.
   — А как ты считаешь, разбойники, бандиты, бриганы — люди?
   — Да, конечно. Ну и что из этого?
   — Значит, люди. Это главное. Подлинных опасных преступников среди них единицы. Большая же их часть — несчастные, грабящие и ворующие не для того, чтобы наслаждаться всеми радостями бытия, а чтобы добыть себе хоть какое-то пропитание, которого их лишили свои и чужеземные правители. С одной стороны — угнетение и порабощение, с другой — протест. Что хуже, Андреа?
   — Так ты карбо…
   Не успел Парвизи закончить последнее слово, как к нему подскочил Томазини и крепко зажал ему рот ладонью.
   — Молчи! — резко выкрикнул он повелительным тоном Властелина Гор.
   Едва не сказанное слово и возбуждение Томазини мигом разъяснили обоим купцам, что они имеют дело с членом великого освободительного союза карбонариев.
   Карбонарий понял, что тайна его раскрыта. Да он не очень-то и пытался таиться от старого друга. Ему так хотелось завоевать доверие Парвизи, что он сознательно допустил эту неосторожность. Он, лидер союза!
   — Я и не помышлял ни о чем злом. Нападение, которому вы подверглись, было необходимо. Почему, я поясню позже. А сейчас, я повторяю, вы — мои гости и можете целиком располагать мною и моими людьми. Я прошу вас, дайте мне честное слово, что обо всем, случившемся здесь, и о том, что еще покажет вам Властелин Гор, вы будете свято хранить молчание.
   — Обязуюсь своим честным словом! — подтвердил Андреа Парвизи.
   — И я тоже. Достаточно этого для вас, господин Томазини?
   — Абсолютно, месье де Вермон. А теперь слушайте, мои друзья; да позволено мне будет вас так называть…
   Он посмотрел на француза, де Вермон утвердительно кивнул.
   — Узнайте, что побудило меня отдать распоряжение захватить вас.
   — Что, для этого были особые причины?
   Томазини рассказал вкратце о переговорах с Гравелли.
   — Я взялся за это поручение и частично его выполнил не потому, что нуждаюсь в деньгах, и не потому, что подобные преступления по моей части, но лишь для того, чтобы прикрыть тебя. Еще во время разговора с банкиром мне стало ясно, что, не согласись я, он найдет кого-нибудь другого и твоей жизни будет грозить опасность. Причина, из-за которой Гравелли затеял весь этот сыр-бор, меня поначалу не интересовала. Я знаю Гравелли, и я знаю тебя, Андреа. На всякий случай ты должен был как можно скорее попасть в мои руки. Случай пришел мне на помощь — ты поехал в горы. Не повстречайся ты мне на полпути, пришлось бы выкрадывать или выманивать тебя из твоего городского дома.
   — Это было бы не так просто, Джакомо!
   — Ха! Властелину Гор такие дела трудностей не составляют. Однако слушайте дальше. Необходимо, чтобы вы оба, ты и господин де Вермон, на некоторое время исчезли. Чтобы перехитрить Гравелли, вы должны умереть для людей. Что будет дальше, я пока не знаю. Я спрячу вас в одном надежном месте. Правда, таких удобств, как на твоей загородной вилле, обещать не могу.
   — Что имеет Гравелли против меня?
   Это был не вопрос к Томазини — Парвизи просто думал вслух.
   — Может, старая вражда? — предположил тот.
   — Ах, и тебе об этом известно?
   — Ты забываешь, кто я. Но я не могу этому поверить. Из-за глупой выходки твоего сына пытаться мстить тебе столько лет спустя — даже вообразить себе не могу! Между вами определенно появилось что-то новенькое.
   — Я не знаю, — пожал плечами Парвизи. Ему не хотелось называть истинную причину вражды.
   — Звучит не очень убедительно.
   Так оно и было: голос Парвизи слегка дрожал.
   — Подумай хорошенько, Андреа. Сейчас важно любое из слов, которыми вы в последнее время обменялись, именно оно может оказаться разгадкой.
   — Неужели вчерашняя наша стычка толкнула его на это?
   — А что произошло? — склонился над столом Томазини.
   — Я попенял ему, что не иначе как кто-то из граждан Генуи ведет грязную игру — очень уж много наших судов захватывают корсары!
   Вино разлилось по столу. Властелин Гор опрокинул кувшин. Он крепко вцепился в плечи купца.
   — Андреа! Доказательства, доказательства! Как это пришло тебе в голову такое чудовищное обвинение? А что, если ты прав?
   Парвизи почувствовал, как задрожали сильные руки друга, все его крепко сбитое тело.
   — Я ничего не могу доказать. Все мои догадки основаны только на словах Гравелли.
   Томазини, тяжело вздохнув, снова опустился на стул.
   — Вы говорили с банкиром с глазу на глаз? — спросил де Вермон.
   — Нет, при этом был еще один купец, синьор Бранди.
   — Значит, свидетель был, — вмешался Томазини, — хотя и из компании Гравелли. Пожалуйста, Андреа, расскажи все самым подробным образом.