Страница:
Нэд пожалел, что не проверил речь Гэйбла заранее. Сейчас было слишком поздно его перебивать, но Нэд все равно попытался откашляться и таким образом намекнуть, что пора закругляться. Однако Гэйбл был слишком сильно поглощен своими собственными воплями, чтобы обратить на Нэда внимание.
– Вы все никчемные! Никчемные, жирные и ленивые! Глупые, никчемные, жирные, ленивые и жалкие! Командир Нэд больше не потерпит такого! Он сделает из вас лучшее подразделение в этой армии! Многие не смогут достичь успеха! На самом деле вполне возможно, что некоторые из вас погибнут по ходу дела! А выжившие будут завидовать этим счастливым мертвым ублюдкам!
У Нэда что-то дрогнуло внутри. Он сам уже начинал завидовать мертвым. Даже сильнее, чем обычно. Он снова откашлялся, но Гэйбл ничего не замечал.
– А под конец вы будете ненавидеть командира Нэда! Вы будете презирать его больше, чем любого другого человека! Потому что он презирает вас. Его тошнит от вашей слабости, от вашей глупости, от вашего убожества! Вы вызываете у него отвращение! Его просто воротит от каждого из присутствующих здесь! Его едва ли не рвет при одном только взгляде на вас!
Гэйбл закончил свою речь длинной вереницей различных красочных оскорблений, не забыв опозорить каждую из присутствующих рас. Он занизил любовь людоедов к матерям и умение орков мочиться на большие расстояния. Высмеял бестолковое правительство людей и талант гоблинов бессмысленно умирать. Он даже сделал несколько импровизированных замечаний по поводу съежившихся гениталий, которые очень оскорбили служащих в отряде эльфов. Через две минуты у Нэда все-таки кончилось терпение, и он перебил Гэйбла.
– Спасибо. Этого вполне достаточно.
– Есть, сэр. – Гэйбл отдал честь. – Я просто пытался научить уважению этих позорных кретинов, этих абсолютно бесполезных хамов.
Один-единственный солдат из всего отряда что-то прорычал. Этот звук эхом пронесся по внутреннему двору и проник прямо в неистово колотящееся сердце Нэда. В следующие несколько дней у Красной женщины будет очень много работы. Нэд отошел к Фрэнку. Рядом с огромным людоедом он чувствовал себя наиболее защищенным, хотя даже Фрэнк не смог бы удержать весь разъяренный отряд.
Стоявший в переднем ряду могильщик Ральф поднял руку. Низкорослый Гэйбл прошествовал к людоеду и закричал ему в пупок, поскольку до лица достать не мог.
– Прошу прощения, рядовой! Я что, спросил твое мнение? Или наш крутой, суровый командир намекнул тебе, что его на самом деле интересуют твои соображения, что ему на самом деле не наплевать на ничтожные, бесполезные мыслишки, которые появляются в твоей тупой башке? Могу тебя уверить, что это не так!
Нэд шагнул вперед и вежливо отодвинул Гэйбла.
– Да, рядовой? – спросил Нэд. – В чем дело?
– Я думаю, что тренировки окажутся пустой тратой времени, сэр.
– Ты будешь тренироваться, ленивый слизняк! – взвыл Гэйбл.
Нэд отвел орка в сторону и прошептал:
– Спасибо, офицер. Хорошая работа. Дальше я справлюсь сам.
Гэйбл отдал честь и занял свое место среди остальных вышестоящих по званию.
– Очень хитро, – пробормотал Фрэнк. – Почему бы тебе просто не набить его конфетами, а потом подвесить за коленки и раздать солдатам топорища?
– Не понимаю, о чем ты, – фыркнул Гэйбл. – Я просто выполняю свою работу.
Нэд как можно шире улыбнулся.
– Пожалуйста, продолжай, рядовой.
– Я не отрицаю, что другим стоило бы потренироваться. Но людоедам тренировки не нужны. Мы и так лучше всех.
Людоеды заворчали в знак одобрения, в то время как не-людоеды недовольно загудели.
Один покрытый шрамами орк в переднем ряду сплюнул.
– Почему это ты считаешь, что ты лучше меня?
Ральф усмехнулся.
– Ой, да ладно. Это же очевидно!
– Если ты больше нас, еще не значит, что ты лучше, – сказал один гоблин.
Какой-то человек выкрикнул из толпы:
– Что за чушь! Вы людоеды такие эгоистичные! Меня тошнит от этого! Твоя кожа не настолько толстая, чтобы выдержать удар копья. Особенно если воткнуть его в твой зад!
– Хватит выпендриваться, мягкотелый карлик! – закричал из задних рядов людоед.
По толпе прокатились волны враждебности. Хоть Нэд и был рад, что теперь гнев был направлен не на него, он понимал, к чему все идет, и это ему не нравилось.
– Всем известно, что в битве один людоед стоит пятнадцати людей, – сказал один людоед.
– Вернее двадцати пяти, – добавил другой.
– И десяти орков! – воскликнул Ральф. – И пятидесяти гоблинов!
К нему подошла группа гоблинов. Их возглавлял перевертыш Симус.
– А теперь подожди-ка минутку, – произнес Симус. – Я докажу тебе, что, чтобы быть хорошим солдатом, одного размера недостаточно.
Ральф одной рукой схватил гоблина.
– Да у меня блохи на заднице больше тебя!
– Нет никакой нужды так говорить, рядовой, – сказал Нэд своим самым суровым командным тоном.
Где-то в гуще толпы древорас Элмер прокричал:
– Людоеды, орки, гоблины… тоже мне! Вы ведь все просто мясо!
– По крайней мере мы можем сидеть у костра! – выкрикнул кто-то еще.
Нэд заорал как можно громче:
– Все заткнитесь!
К его удивлению, солдаты смолкли.
– Я же правду говорю, – произнес Ральф через несколько неловких мгновений. Он с улыбкой посмотрел на Симуса, которого все еще сжимал в руке. – Это не мои проблемы, если другие не могут с этим согласиться.
– В том, что ты самый большой, есть один минус, – сказал Симус и глубоко вдохнул. – Всегда может найтись кто-нибудь больше тебя.
Облако красного дыма поглотило гоблина и людоеда. Когда оно рассеялось, взгляду всех предстал двенадцатифутовый циклоп с литыми мускулами и исполинскими кулаками. Симус за руку держал Ральфа в воздухе.
Ральф сглотнул.
– Я не знал, что ты можешь превратиться в кого-нибудь настолько большого.
Голос Симуса в его новом обличье звучал подобно раскатам грома.
– Через пятнадцать минут у меня все будет ужасно болеть. – Он отвел назад свой массивный кулак. – Но не у меня одного.
Симус нанес Ральфу мощный апперкот, и тот отлетел в толпу. Прежде чем он успел рухнуть на землю, несколько людоедов накинулись на Симуса. Циклоп пошатнулся и отошел назад, сталкиваясь с солдатами, окружавшими его. Один толстый орк потерял равновесие и случайно стукнулся головой с рослым эльфом. Эльф повалился на землю, но, падая, успел огреть ногой какого-то гоблина. Ошарашенный гоблин в попытке отомстить вонзил свои острые зубы в зад троллю. Несколько других гоблинов в знак поддержки бросились на взвизгнувшего тролля, который завертелся, подобно вихрю. Пытаясь освободиться от кусачих гаденышей, тролль, пошатываясь, продвигался через толпу, сминая всех на своем пути. Вскоре по всей цитадели пронеслась волна ярости, и уже через считаные секунды драка была в полном разгаре.
– Отставить! – заорал Нэд.
Его приказ утонул в неистовом реве. Но даже если бы Нэда услышали, никто не обратил бы на него внимания. Эта битва назревала очень, очень долго. Дело было даже не в конфликте между расами. Просто все в Людоедском отряде истосковались по сражениям, поэтому когда пятьсот раздраженных, беспокойных солдат собрались в одном месте, стычки было не избежать.
Поначалу линии фронта совпадали с расовыми границами. Орки сражались с людьми. Люди сражались с гоблинами. Гоблины бились с людоедами. Эльфам доставалось ото всех. Однако вскоре солдаты начали колотить каждого, кто оказывался поблизости. К счастью, ни один из бойцов не был как следует вооружен, иначе земля в цитадели покраснела бы от крови. Правда, все сражались не для того, чтобы убивать. Погибло всего лишь несколько десятков гоблинов, которых раздавили, но этому никто не придавал значения.
Пролетающий мимо гоблин уже второй раз чуть не снес Нэду голову. Пришло время позабыть о приказах и позволить солдатам драться. Нэд отошел на безопасную дистанцию и встал рядом со своими офицерами.
Схватка начинала терять свою притягательность.
– Могло быть и поинтересней, – проговорил Нэд.
Регина положила руку ему на плечо.
– Взгляните на это иначе, сэр. По крайней мере они тренируются.
– Спасибо, старший майор. Видимо, это что-то да значит.
– Пожалуйста, зовите меня Региной, сэр. Я настаиваю.
Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
Нахмурившись, Фрэнк сжал кулаки. У него возникло желание схватить Нэда и оторвать ему руки и ноги. Но вместо этого он ринулся в битву, сея вокруг себя разрушение.
Нэд пристально посмотрел в черные глаза Регины, а она в его. Он вдруг осознал, насколько амазонка красива. Однако прежде, чем он успел подумать о чем-нибудь еще, в него влетел гоблин-горнист, и Нэд рухнул наземь.
– Прошу прощения, сэр, – извинился горнист. Он поднес к губам свой горн, сыграл сигнал к наступлению и бросился обратно в бой.
Регина встала на одно колено, чтобы помочь Нэду подняться.
– Вы в порядке, сэр?
– В порядке.
Нэд посмотрел в ее черные глаза. Когда его зрение прояснилось, он вновь был поражен красотой амазонки. Она была просто сногсшибательной. Нэд предпочитал рыжих, но отрицать привлекательность Регины было невозможно. Особенно сейчас, когда она улыбалась.
– Позвольте мне, сэр.
Регина с легкостью подняла Нэда на ноги, и он впервые заметил, что амазонка на три дюйма его выше.
– Регина, пожалуйста, зови меня Нэд.
– Если вы настаиваете, сэр.
– Да, настаиваю.
Она не отпускала его руку. Для Нэда это почти ничего не значило, хотя Регина еще ни разу так долго не держала мужчину за руку, не пытаясь при этом ее сломать. Фрэнк, который находился в самой гуще битвы, снова намеренно швырнул в Нэда гоблином. Однако в момент броска на спину Фрэнку вскочил орк, и людоед промахнулся. Визжащий зеленый снаряд пролетел у Нэда над головой и врезался в стену. За гоблином вскоре последовал орк.
Оуэнс с шиной на левой руке подошел к командиру и амазонке.
– Как рука? – поинтересовался Нэд.
– Неплохо, сэр. Всего лишь вывих. К концу недели будет как новенькая.
– Еще раз извиняюсь за то, что произошло.
– Не стоит так переживать. Несчастные случаи неизбежны.
– Почему ты так поздно пришел на утренний сбор? – спросила Регина.
– Я не хотел быть здесь, когда начнется драка.
– Ты знал об этом? – удивился Нэд.
– У меня были подозрения. – Оуэнс показал на свое ухо. – Услышал это вчера вечером.
– Мог бы предупредить нас, – заметил Гэйбл.
– Я хотел. Но я не был точно уверен, когда все должно случиться. А потом я забыл.
Нэд подумал, что хуже провидца, который не способен видеть будущее, может быть только рассеянный пророк.
– У тебя есть какие-нибудь соображения, когда это закончится? – спросил Нэд.
– Мои предсказания редко бывают настолько точными, – объяснил Оуэнс. – Иногда я слышу, что случится через несколько секунд. Иногда – через пару дней, месяцев или лет. А в редких случаях даже веков. Поэтому очень трудно правильно сделать предсказание.
«Как тебе удается держать в голове всю эту информацию?» – мысленно спросил Нэд. Он уже освоился с умением Оуэнса отвечать на незаданные вопросы.
– Это нелегкое дело, сэр, – ответил Оуэнс. – Вероятно, именно поэтому так много участников проекта предсказателей сошло с ума. Девять из десяти провидцев полностью теряли рассудок. Остальные просто становились странными. Мне очень повезло, что я смог избежать…
Его голос утих, а на лице появилась идиотская улыбка.
Нэд помахал руками перед белыми как молоко глазами Оуэнса, но потом понял, что это бессмысленно. Он взял провидца за плечо и потряс. Оуэнс продолжал тупо смотреть прямо перед собой. Тогда Нэд переключил свое внимание обратно на битву, оставив провидца рыться в его мыслях.
– Думаю, нам стоит остановить драку, пока никто серьезно не пострадал, – сказал Нэд.
– Да, сэр, – согласился Гэйбл. – И как же вы предлагаете это сделать?
Нэд внимательно посмотрел на развернувшуюся перед ним жестокую битву. С тремя стами разъяренными людоедами будет определенно нелегко справиться. Интересно, ослабнет ли их жажда крови, когда они разделаются со всеми оставшимися солдатами? Нэд не считал людоедов глупыми. Вернее он не считал их особенно глупыми. Они были не глупее прочих несмотря на то, что Нэд вообще был плохого мнения об интеллекте солдат Безжалостного Легиона в частности и всего населения мира в целом.
Мириам осторожно протиснулась между Нэдом и Региной. Регина почти не подвинулась, чтобы дать сирене пройти.
– Позвольте мне, сэр, – сказала Мириам.
– Ты сможешь справиться с таким количеством мужчин? – спросил Гэйбл.
Мириам посмотрела назад, наполовину прикрыв большие черные глаза. Они показались Нэду удивительно красивыми. Утренний свет отражался в них и поблескивал где-то в глубине. Этот же свет играл на ее чешуйках, заставляя их восхитительно переливаться.
– О, я уверена, что наша дорогая Мириам за один раз справлялась с гораздо большим количеством мужчин.
В голосе Регины кипела ледяная ярость. Это заметили все, кроме Нэда, который вообще редко что-либо замечал.
– Не всем дано презирать мужчин с такой поразительной непоколебимостью, – ответила Мириам.
Гэйбл хмыкнул. За спиной сирены Регина обнажила кинжал. Даже девочка-амазонка сумела бы метнуть нож в незащищенное горло Мириам. Гораздо более интересные варианты пронеслись в мозгу Регины. Однако прежде чем она смогла выбрать такую точку, чтобы удар кинжала получился особенно болезненным, Нэд сделал шаг влево и заградил собой сирену. Амазонка все равно хотела рискнуть и сделать бросок. Мириам была идеальной мишенью, а Нэд все равно воскреснет, даже если она его случайно убьет. Но в то же время он скорее всего разозлится. За годы, проведенные в Безжалостном Легионе, Регина научилась терпению. Она всегда могла убить Мириам позже. В этом она нисколько не сомневалась.
Сирена повернулась лицом к драке, закрыла глаза и сосредоточилась на своем волшебном голосе. Ее губы приоткрылись, и внутренний двор наполнился негромким напевом. Он вибрировал в воздухе, слишком тихий, чтобы его можно было услышать. Солдаты Людоедского отряда продолжали колошматить друг друга, правда уже с меньшим воодушевлением.
На самом деле Мириам не была так уверена в себе. До этого ей удавалось околдовывать десятки мужчин, но такую огромную толпу – ни разу. В воздухе витало столько злости и раздражения, что любое более слабое заклятие просто не подействовало бы. Стоило один раз пропустить какую-нибудь высокую нотку или потерять концентрацию – и всей магии пришел бы конец. Мириам не знала, сумеет ли наложить чары, но существовал только один способ это проверить.
Она пела. Ее голос выводил тонкую, кристально чистую мелодию. Целую минуту ткала она свое заклинание. Однако колдовство не приносило никаких результатов, и Мириам уже была готова сдаться, но в этот момент ветер, очарованный ее сверхъестественной песней, поднял ее в воздух, удерживая в любящих объятиях. Солнце ласкало ее кожу своими теплыми, нежными лучиками, а все цветы, которые росли поблизости, выдернули корни из земли и подбежали поближе, чтобы лучше ее слышать. Это подстегнуло Мириам, и она запела громче. Один за другим солдаты переставали драться. Они опускали кулаки, а их лица расплывались в широких, идиотских улыбках. Точно таких же, как у Оуэнса.
У гоблинов, на которых заклинание не действовало, появился шанс несколько раз больно стукнуть своих беспомощных противников. Но вскоре они потеряли к этому интерес. Было не очень весело кусать коленки врагов, которые просто стояли и улыбались. Даже удары в промежность, заставлявшие солдат падать ниц, не приносили удовлетворения.
Нэд тоже ощущал магию, хотя Мириам специально не наложила на него заклинание. Она, конечно, не могла полностью оградить его от чар, но он тем не менее оставался относительно неоколдованным. Он просто слегка наклонил голову и блаженно улыбался. В этот момент Мириам казалась ему хрупкой темноволосой красавицей, которую он никогда не встречал, которой, может быть, даже и не было на свете, если, конечно, не брать в расчет одной фонтанной статуи.
– Как прекрасно она поет! – проговорил Нэд.
– Я слышала и получше, – угрюмо ответила Регина.
Завершение было самым трудным моментом заклинания. Если просто перестать петь, то ярость вспыхнет с новой силой, а Мириам должна была рассеять эту агрессию. Сирена не спешила, хотя напряжение от волшебной песни сказывалось на ее голосе. Чтобы закончить, ей понадобилось еще пару минут. Постепенно мелодия становилась все тише и тише, пока совсем не утихла. Ветер опустил Мириам на землю. Солнце больше не уделяло ей никакого особого внимания. Цветы тоже потеряли всякий интерес и бросились обратно к своим расщелинам в булыжнике. Наконец голос сирены полностью охрип. Мириам была наполовину уверена, что драка начнется снова. Однако оцепеневшие солдаты остались стоять на месте.
Нэд обвел отряд взглядом. Он чувствовал себя превосходно. Солдаты, судя по выражениям на их лицах, тоже пребывали в отличном расположении духа. Нэд распустил бойцов, пока хорошее настроение еще не успело улетучиться. Солдаты разбрелись, находясь в спокойном и безопасном ступоре.
Мириам, перестав петь, вновь стала похожа на саму себя, но при этом ничуть не утратила привлекательности.
– Прекрасная работа, офицер, – похвалил ее Нэд.
– Спасибо, сэр.
От напряжения сирена потеряла голос и могла говорить только шепотом.
– Пожалуйста, зови меня Нэд. Я могу угостить тебя выпивкой?
– Это большая честь для меня, Нэд.
– Нет, это для меня большая честь.
Они отправились в сторону паба, оставив Регину, Гэйбла и Фрэнка позади. Мириам через плечо посмотрела на амазонку и похлопала ресничками. Регина подумала, что эти ресницы слишком черные и длинные для такого чешуйчатого лица.
– Ну разве Мириам не прекрасна? – спросил Фрэнк.
– Она восхитительна, – согласился Гэйбл.
– Идиоты, – пробубнила Регина. – Она вас околдовала.
– Точно, – сказал Фрэнк.
– Околдовала своим одурманивающим изяществом и шармом, – добавил Гэйбл.
Орк и людоед мечтательно вздохнули.
Мимо проходили два гоблина.
– Ничего в ней особенного нет, – сказал первый.
«Хорошо, что хоть кто-нибудь не потерял голову», – подумала Регина.
– Верно, – согласился второй гоблин. – Если убрать волшебный голос, то что останется? Всего лишь безумно сексапильная экзотическая соблазнительница.
– С классной задницей, – сказал первый.
– И сиськами, – подытожил второй, когда они уже были вне пределов слышимости.
Регина издала хриплый гортанный рык, подобно дикой пуме. Эту битву она проиграла, но войну она проигрывать не собиралась. Ни ее растущее сексуальное желание, ни воспитание амазонки не давали ей такой возможности.
Глава 15
– Вы все никчемные! Никчемные, жирные и ленивые! Глупые, никчемные, жирные, ленивые и жалкие! Командир Нэд больше не потерпит такого! Он сделает из вас лучшее подразделение в этой армии! Многие не смогут достичь успеха! На самом деле вполне возможно, что некоторые из вас погибнут по ходу дела! А выжившие будут завидовать этим счастливым мертвым ублюдкам!
У Нэда что-то дрогнуло внутри. Он сам уже начинал завидовать мертвым. Даже сильнее, чем обычно. Он снова откашлялся, но Гэйбл ничего не замечал.
– А под конец вы будете ненавидеть командира Нэда! Вы будете презирать его больше, чем любого другого человека! Потому что он презирает вас. Его тошнит от вашей слабости, от вашей глупости, от вашего убожества! Вы вызываете у него отвращение! Его просто воротит от каждого из присутствующих здесь! Его едва ли не рвет при одном только взгляде на вас!
Гэйбл закончил свою речь длинной вереницей различных красочных оскорблений, не забыв опозорить каждую из присутствующих рас. Он занизил любовь людоедов к матерям и умение орков мочиться на большие расстояния. Высмеял бестолковое правительство людей и талант гоблинов бессмысленно умирать. Он даже сделал несколько импровизированных замечаний по поводу съежившихся гениталий, которые очень оскорбили служащих в отряде эльфов. Через две минуты у Нэда все-таки кончилось терпение, и он перебил Гэйбла.
– Спасибо. Этого вполне достаточно.
– Есть, сэр. – Гэйбл отдал честь. – Я просто пытался научить уважению этих позорных кретинов, этих абсолютно бесполезных хамов.
Один-единственный солдат из всего отряда что-то прорычал. Этот звук эхом пронесся по внутреннему двору и проник прямо в неистово колотящееся сердце Нэда. В следующие несколько дней у Красной женщины будет очень много работы. Нэд отошел к Фрэнку. Рядом с огромным людоедом он чувствовал себя наиболее защищенным, хотя даже Фрэнк не смог бы удержать весь разъяренный отряд.
Стоявший в переднем ряду могильщик Ральф поднял руку. Низкорослый Гэйбл прошествовал к людоеду и закричал ему в пупок, поскольку до лица достать не мог.
– Прошу прощения, рядовой! Я что, спросил твое мнение? Или наш крутой, суровый командир намекнул тебе, что его на самом деле интересуют твои соображения, что ему на самом деле не наплевать на ничтожные, бесполезные мыслишки, которые появляются в твоей тупой башке? Могу тебя уверить, что это не так!
Нэд шагнул вперед и вежливо отодвинул Гэйбла.
– Да, рядовой? – спросил Нэд. – В чем дело?
– Я думаю, что тренировки окажутся пустой тратой времени, сэр.
– Ты будешь тренироваться, ленивый слизняк! – взвыл Гэйбл.
Нэд отвел орка в сторону и прошептал:
– Спасибо, офицер. Хорошая работа. Дальше я справлюсь сам.
Гэйбл отдал честь и занял свое место среди остальных вышестоящих по званию.
– Очень хитро, – пробормотал Фрэнк. – Почему бы тебе просто не набить его конфетами, а потом подвесить за коленки и раздать солдатам топорища?
– Не понимаю, о чем ты, – фыркнул Гэйбл. – Я просто выполняю свою работу.
Нэд как можно шире улыбнулся.
– Пожалуйста, продолжай, рядовой.
– Я не отрицаю, что другим стоило бы потренироваться. Но людоедам тренировки не нужны. Мы и так лучше всех.
Людоеды заворчали в знак одобрения, в то время как не-людоеды недовольно загудели.
Один покрытый шрамами орк в переднем ряду сплюнул.
– Почему это ты считаешь, что ты лучше меня?
Ральф усмехнулся.
– Ой, да ладно. Это же очевидно!
– Если ты больше нас, еще не значит, что ты лучше, – сказал один гоблин.
Какой-то человек выкрикнул из толпы:
– Что за чушь! Вы людоеды такие эгоистичные! Меня тошнит от этого! Твоя кожа не настолько толстая, чтобы выдержать удар копья. Особенно если воткнуть его в твой зад!
– Хватит выпендриваться, мягкотелый карлик! – закричал из задних рядов людоед.
По толпе прокатились волны враждебности. Хоть Нэд и был рад, что теперь гнев был направлен не на него, он понимал, к чему все идет, и это ему не нравилось.
– Всем известно, что в битве один людоед стоит пятнадцати людей, – сказал один людоед.
– Вернее двадцати пяти, – добавил другой.
– И десяти орков! – воскликнул Ральф. – И пятидесяти гоблинов!
К нему подошла группа гоблинов. Их возглавлял перевертыш Симус.
– А теперь подожди-ка минутку, – произнес Симус. – Я докажу тебе, что, чтобы быть хорошим солдатом, одного размера недостаточно.
Ральф одной рукой схватил гоблина.
– Да у меня блохи на заднице больше тебя!
– Нет никакой нужды так говорить, рядовой, – сказал Нэд своим самым суровым командным тоном.
Где-то в гуще толпы древорас Элмер прокричал:
– Людоеды, орки, гоблины… тоже мне! Вы ведь все просто мясо!
– По крайней мере мы можем сидеть у костра! – выкрикнул кто-то еще.
Нэд заорал как можно громче:
– Все заткнитесь!
К его удивлению, солдаты смолкли.
– Я же правду говорю, – произнес Ральф через несколько неловких мгновений. Он с улыбкой посмотрел на Симуса, которого все еще сжимал в руке. – Это не мои проблемы, если другие не могут с этим согласиться.
– В том, что ты самый большой, есть один минус, – сказал Симус и глубоко вдохнул. – Всегда может найтись кто-нибудь больше тебя.
Облако красного дыма поглотило гоблина и людоеда. Когда оно рассеялось, взгляду всех предстал двенадцатифутовый циклоп с литыми мускулами и исполинскими кулаками. Симус за руку держал Ральфа в воздухе.
Ральф сглотнул.
– Я не знал, что ты можешь превратиться в кого-нибудь настолько большого.
Голос Симуса в его новом обличье звучал подобно раскатам грома.
– Через пятнадцать минут у меня все будет ужасно болеть. – Он отвел назад свой массивный кулак. – Но не у меня одного.
Симус нанес Ральфу мощный апперкот, и тот отлетел в толпу. Прежде чем он успел рухнуть на землю, несколько людоедов накинулись на Симуса. Циклоп пошатнулся и отошел назад, сталкиваясь с солдатами, окружавшими его. Один толстый орк потерял равновесие и случайно стукнулся головой с рослым эльфом. Эльф повалился на землю, но, падая, успел огреть ногой какого-то гоблина. Ошарашенный гоблин в попытке отомстить вонзил свои острые зубы в зад троллю. Несколько других гоблинов в знак поддержки бросились на взвизгнувшего тролля, который завертелся, подобно вихрю. Пытаясь освободиться от кусачих гаденышей, тролль, пошатываясь, продвигался через толпу, сминая всех на своем пути. Вскоре по всей цитадели пронеслась волна ярости, и уже через считаные секунды драка была в полном разгаре.
– Отставить! – заорал Нэд.
Его приказ утонул в неистовом реве. Но даже если бы Нэда услышали, никто не обратил бы на него внимания. Эта битва назревала очень, очень долго. Дело было даже не в конфликте между расами. Просто все в Людоедском отряде истосковались по сражениям, поэтому когда пятьсот раздраженных, беспокойных солдат собрались в одном месте, стычки было не избежать.
Поначалу линии фронта совпадали с расовыми границами. Орки сражались с людьми. Люди сражались с гоблинами. Гоблины бились с людоедами. Эльфам доставалось ото всех. Однако вскоре солдаты начали колотить каждого, кто оказывался поблизости. К счастью, ни один из бойцов не был как следует вооружен, иначе земля в цитадели покраснела бы от крови. Правда, все сражались не для того, чтобы убивать. Погибло всего лишь несколько десятков гоблинов, которых раздавили, но этому никто не придавал значения.
Пролетающий мимо гоблин уже второй раз чуть не снес Нэду голову. Пришло время позабыть о приказах и позволить солдатам драться. Нэд отошел на безопасную дистанцию и встал рядом со своими офицерами.
Схватка начинала терять свою притягательность.
– Могло быть и поинтересней, – проговорил Нэд.
Регина положила руку ему на плечо.
– Взгляните на это иначе, сэр. По крайней мере они тренируются.
– Спасибо, старший майор. Видимо, это что-то да значит.
– Пожалуйста, зовите меня Региной, сэр. Я настаиваю.
Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
Нахмурившись, Фрэнк сжал кулаки. У него возникло желание схватить Нэда и оторвать ему руки и ноги. Но вместо этого он ринулся в битву, сея вокруг себя разрушение.
Нэд пристально посмотрел в черные глаза Регины, а она в его. Он вдруг осознал, насколько амазонка красива. Однако прежде, чем он успел подумать о чем-нибудь еще, в него влетел гоблин-горнист, и Нэд рухнул наземь.
– Прошу прощения, сэр, – извинился горнист. Он поднес к губам свой горн, сыграл сигнал к наступлению и бросился обратно в бой.
Регина встала на одно колено, чтобы помочь Нэду подняться.
– Вы в порядке, сэр?
– В порядке.
Нэд посмотрел в ее черные глаза. Когда его зрение прояснилось, он вновь был поражен красотой амазонки. Она была просто сногсшибательной. Нэд предпочитал рыжих, но отрицать привлекательность Регины было невозможно. Особенно сейчас, когда она улыбалась.
– Позвольте мне, сэр.
Регина с легкостью подняла Нэда на ноги, и он впервые заметил, что амазонка на три дюйма его выше.
– Регина, пожалуйста, зови меня Нэд.
– Если вы настаиваете, сэр.
– Да, настаиваю.
Она не отпускала его руку. Для Нэда это почти ничего не значило, хотя Регина еще ни разу так долго не держала мужчину за руку, не пытаясь при этом ее сломать. Фрэнк, который находился в самой гуще битвы, снова намеренно швырнул в Нэда гоблином. Однако в момент броска на спину Фрэнку вскочил орк, и людоед промахнулся. Визжащий зеленый снаряд пролетел у Нэда над головой и врезался в стену. За гоблином вскоре последовал орк.
Оуэнс с шиной на левой руке подошел к командиру и амазонке.
– Как рука? – поинтересовался Нэд.
– Неплохо, сэр. Всего лишь вывих. К концу недели будет как новенькая.
– Еще раз извиняюсь за то, что произошло.
– Не стоит так переживать. Несчастные случаи неизбежны.
– Почему ты так поздно пришел на утренний сбор? – спросила Регина.
– Я не хотел быть здесь, когда начнется драка.
– Ты знал об этом? – удивился Нэд.
– У меня были подозрения. – Оуэнс показал на свое ухо. – Услышал это вчера вечером.
– Мог бы предупредить нас, – заметил Гэйбл.
– Я хотел. Но я не был точно уверен, когда все должно случиться. А потом я забыл.
Нэд подумал, что хуже провидца, который не способен видеть будущее, может быть только рассеянный пророк.
– У тебя есть какие-нибудь соображения, когда это закончится? – спросил Нэд.
– Мои предсказания редко бывают настолько точными, – объяснил Оуэнс. – Иногда я слышу, что случится через несколько секунд. Иногда – через пару дней, месяцев или лет. А в редких случаях даже веков. Поэтому очень трудно правильно сделать предсказание.
«Как тебе удается держать в голове всю эту информацию?» – мысленно спросил Нэд. Он уже освоился с умением Оуэнса отвечать на незаданные вопросы.
– Это нелегкое дело, сэр, – ответил Оуэнс. – Вероятно, именно поэтому так много участников проекта предсказателей сошло с ума. Девять из десяти провидцев полностью теряли рассудок. Остальные просто становились странными. Мне очень повезло, что я смог избежать…
Его голос утих, а на лице появилась идиотская улыбка.
Нэд помахал руками перед белыми как молоко глазами Оуэнса, но потом понял, что это бессмысленно. Он взял провидца за плечо и потряс. Оуэнс продолжал тупо смотреть прямо перед собой. Тогда Нэд переключил свое внимание обратно на битву, оставив провидца рыться в его мыслях.
– Думаю, нам стоит остановить драку, пока никто серьезно не пострадал, – сказал Нэд.
– Да, сэр, – согласился Гэйбл. – И как же вы предлагаете это сделать?
Нэд внимательно посмотрел на развернувшуюся перед ним жестокую битву. С тремя стами разъяренными людоедами будет определенно нелегко справиться. Интересно, ослабнет ли их жажда крови, когда они разделаются со всеми оставшимися солдатами? Нэд не считал людоедов глупыми. Вернее он не считал их особенно глупыми. Они были не глупее прочих несмотря на то, что Нэд вообще был плохого мнения об интеллекте солдат Безжалостного Легиона в частности и всего населения мира в целом.
Мириам осторожно протиснулась между Нэдом и Региной. Регина почти не подвинулась, чтобы дать сирене пройти.
– Позвольте мне, сэр, – сказала Мириам.
– Ты сможешь справиться с таким количеством мужчин? – спросил Гэйбл.
Мириам посмотрела назад, наполовину прикрыв большие черные глаза. Они показались Нэду удивительно красивыми. Утренний свет отражался в них и поблескивал где-то в глубине. Этот же свет играл на ее чешуйках, заставляя их восхитительно переливаться.
– О, я уверена, что наша дорогая Мириам за один раз справлялась с гораздо большим количеством мужчин.
В голосе Регины кипела ледяная ярость. Это заметили все, кроме Нэда, который вообще редко что-либо замечал.
– Не всем дано презирать мужчин с такой поразительной непоколебимостью, – ответила Мириам.
Гэйбл хмыкнул. За спиной сирены Регина обнажила кинжал. Даже девочка-амазонка сумела бы метнуть нож в незащищенное горло Мириам. Гораздо более интересные варианты пронеслись в мозгу Регины. Однако прежде чем она смогла выбрать такую точку, чтобы удар кинжала получился особенно болезненным, Нэд сделал шаг влево и заградил собой сирену. Амазонка все равно хотела рискнуть и сделать бросок. Мириам была идеальной мишенью, а Нэд все равно воскреснет, даже если она его случайно убьет. Но в то же время он скорее всего разозлится. За годы, проведенные в Безжалостном Легионе, Регина научилась терпению. Она всегда могла убить Мириам позже. В этом она нисколько не сомневалась.
Сирена повернулась лицом к драке, закрыла глаза и сосредоточилась на своем волшебном голосе. Ее губы приоткрылись, и внутренний двор наполнился негромким напевом. Он вибрировал в воздухе, слишком тихий, чтобы его можно было услышать. Солдаты Людоедского отряда продолжали колошматить друг друга, правда уже с меньшим воодушевлением.
На самом деле Мириам не была так уверена в себе. До этого ей удавалось околдовывать десятки мужчин, но такую огромную толпу – ни разу. В воздухе витало столько злости и раздражения, что любое более слабое заклятие просто не подействовало бы. Стоило один раз пропустить какую-нибудь высокую нотку или потерять концентрацию – и всей магии пришел бы конец. Мириам не знала, сумеет ли наложить чары, но существовал только один способ это проверить.
Она пела. Ее голос выводил тонкую, кристально чистую мелодию. Целую минуту ткала она свое заклинание. Однако колдовство не приносило никаких результатов, и Мириам уже была готова сдаться, но в этот момент ветер, очарованный ее сверхъестественной песней, поднял ее в воздух, удерживая в любящих объятиях. Солнце ласкало ее кожу своими теплыми, нежными лучиками, а все цветы, которые росли поблизости, выдернули корни из земли и подбежали поближе, чтобы лучше ее слышать. Это подстегнуло Мириам, и она запела громче. Один за другим солдаты переставали драться. Они опускали кулаки, а их лица расплывались в широких, идиотских улыбках. Точно таких же, как у Оуэнса.
У гоблинов, на которых заклинание не действовало, появился шанс несколько раз больно стукнуть своих беспомощных противников. Но вскоре они потеряли к этому интерес. Было не очень весело кусать коленки врагов, которые просто стояли и улыбались. Даже удары в промежность, заставлявшие солдат падать ниц, не приносили удовлетворения.
Нэд тоже ощущал магию, хотя Мириам специально не наложила на него заклинание. Она, конечно, не могла полностью оградить его от чар, но он тем не менее оставался относительно неоколдованным. Он просто слегка наклонил голову и блаженно улыбался. В этот момент Мириам казалась ему хрупкой темноволосой красавицей, которую он никогда не встречал, которой, может быть, даже и не было на свете, если, конечно, не брать в расчет одной фонтанной статуи.
– Как прекрасно она поет! – проговорил Нэд.
– Я слышала и получше, – угрюмо ответила Регина.
Завершение было самым трудным моментом заклинания. Если просто перестать петь, то ярость вспыхнет с новой силой, а Мириам должна была рассеять эту агрессию. Сирена не спешила, хотя напряжение от волшебной песни сказывалось на ее голосе. Чтобы закончить, ей понадобилось еще пару минут. Постепенно мелодия становилась все тише и тише, пока совсем не утихла. Ветер опустил Мириам на землю. Солнце больше не уделяло ей никакого особого внимания. Цветы тоже потеряли всякий интерес и бросились обратно к своим расщелинам в булыжнике. Наконец голос сирены полностью охрип. Мириам была наполовину уверена, что драка начнется снова. Однако оцепеневшие солдаты остались стоять на месте.
Нэд обвел отряд взглядом. Он чувствовал себя превосходно. Солдаты, судя по выражениям на их лицах, тоже пребывали в отличном расположении духа. Нэд распустил бойцов, пока хорошее настроение еще не успело улетучиться. Солдаты разбрелись, находясь в спокойном и безопасном ступоре.
Мириам, перестав петь, вновь стала похожа на саму себя, но при этом ничуть не утратила привлекательности.
– Прекрасная работа, офицер, – похвалил ее Нэд.
– Спасибо, сэр.
От напряжения сирена потеряла голос и могла говорить только шепотом.
– Пожалуйста, зови меня Нэд. Я могу угостить тебя выпивкой?
– Это большая честь для меня, Нэд.
– Нет, это для меня большая честь.
Они отправились в сторону паба, оставив Регину, Гэйбла и Фрэнка позади. Мириам через плечо посмотрела на амазонку и похлопала ресничками. Регина подумала, что эти ресницы слишком черные и длинные для такого чешуйчатого лица.
– Ну разве Мириам не прекрасна? – спросил Фрэнк.
– Она восхитительна, – согласился Гэйбл.
– Идиоты, – пробубнила Регина. – Она вас околдовала.
– Точно, – сказал Фрэнк.
– Околдовала своим одурманивающим изяществом и шармом, – добавил Гэйбл.
Орк и людоед мечтательно вздохнули.
Мимо проходили два гоблина.
– Ничего в ней особенного нет, – сказал первый.
«Хорошо, что хоть кто-нибудь не потерял голову», – подумала Регина.
– Верно, – согласился второй гоблин. – Если убрать волшебный голос, то что останется? Всего лишь безумно сексапильная экзотическая соблазнительница.
– С классной задницей, – сказал первый.
– И сиськами, – подытожил второй, когда они уже были вне пределов слышимости.
Регина издала хриплый гортанный рык, подобно дикой пуме. Эту битву она проиграла, но войну она проигрывать не собиралась. Ни ее растущее сексуальное желание, ни воспитание амазонки не давали ей такой возможности.
Глава 15
Железная крепость императора демонов Рукки была, как ни странно, возведена из камня. Просто для Рукки слово «железная» звучало более зловеще, чем «каменная». А поскольку он был самым могущественным демоном во всех Десяти Тысячах Геенн, желающих оспаривать точность соответствия было немного. Как там ни крути с названием, крепость Рукки была воистину ужасающим местом. С высеченных из черного как смоль обсидиана и увенчанных сверкающими нефритовыми зубцами стен и башен скалились на робкие создания внизу десятки прикованных к своим насестам омерзительных горгулий. Пусть не такая большая, как положено, крепость располагала самыми неприступными укреплениями, была окружена внушающей ужас дурной славой и скрывала в себе самых причудливых обитателей. В придачу она могла легко перегнать любую ходячую цитадель или блуждающую твердыню, хотя таковых на континенте было раз-два и обчелся.
Лишь однажды Железная крепость познала горечь поражения, оставленная далеко позади избой на курьих ножках. Это наложило неизгладимую печать на гордость Рукки, и, случись ему еще хоть раз узреть проклятую избу перед своими многочисленными очами, он превратил бы ее в пепел. Но изба вместе со своей хозяйкой предусмотрительно улепетнула, не предоставив Рукке такого шанса, а у демона нашлись дела более важные, чем восстановление уязвленной гордости. Дела эти просто не давали присесть, а поскольку Рукка был обречен оставаться в стенах своей обители, Железная крепость разгуливала в унисон настроению своего властелина.
Теперь она могучей поступью ломилась через лесную чащобу, оставляя позади глубокие впадины и облака пыли. Изредка по пути попадались деревни, которые небрежно втаптывались в землю, и единственное беспокойство для Рукки состояло в том, чтобы останавливаться раз в неделю и счищать со стоп крепости размазанных крестьян.
Пока же он дожидался известий от высланных вперед разведчиков, чтобы потом обрушить на землю свои орды и заполучить последнее, в чем он нуждался. Этим вечером он прохлаждался в гареме в окружении пятидесяти и одной обожающих его суккубов, временами поглядывая в окно на мир, который в один прекрасный день ему предстояло испепелить. При росте ровно в девятнадцать дюймов Рукке каждый раз приходилось вскарабкиваться на стул.
С виду он не казался особенно жутким демоном. Он был мясистый и фиолетовый с тремя черными рожками, четырьмя серыми крылышками, четырьмя ручками и длиннющим хвостом. Весь усеянный глазами разных форм и оттенков, расползавшимися по его лицу, груди и спине, сбегающими по конечностям. Когда он моргал, веки с отчетливым скрежетом терлись о сухие глаза, заставляя трепетать тех, кто был с ним знаком.
– Что-то стряслось, миленький? – проворковала черноволосая демоница из числа его фавориток, чье имя он так и не удосужился запомнить. Равно как и прочих. Окликая приближенных любым именем, что приходило на ум, Рукка, не раздумывая, уничтожал тех, кто имел дерзость не отозваться.
– Ничего.
– Иди к мамочке, и все наладится.
Она подхватила его, точно раздутое, исковерканное дитя, и прижала, убаюкивая, к роскошно выпирающей груди. Формы этой демоницы были выше всяких похвал, и, даже при своем мерзком настроении Рукка расплылся в улыбке.
– Что не так?
Она игриво ткнула его в живот. Красный глаз на месте пупка мигнул и увлажнился, и Рукка хихикнул.
– То же, что всегда, – отозвался он.
– Война, – проворковала демоница со светлыми волосами, превосходно умевшая ворковать. – Всегда эта война.
– Но ведь ты победил, дорогуша? – поспешила удостовериться темноволосая фаворитка.
– Побеждаю, но еще не победил.
– Но это только вопрос времени, любимый, – утешила наложница с оранжевой кожей.
Рукка подскочил, как ошпаренный. Многочисленные глаза его метали молнии, и незадачливая супруга поспешила извиниться. Не успели слова слететь с ее губ, как он щелкнул пальцами, и она расплылась в лужу гноя.
– Времени у меня навалом. Только вот терпения маловато.
Оставшиеся приближенные замерли. После паузы фаворитка отважилась:
– О, сколько же нужно еще, дорогой, дорогой повелитель? Сколько недостает?
Бросив злобный взгляд, он почти готов был разделаться и с ней, но вовремя удержался. Рукка был известен слабостью к большим бюстам, и демоница зазывно выгнулась, выпячивая свой как никогда прежде.
Глаза его пылали и дымились голодом. Черные клубы сгустились в пространстве зала, и даже привычные к копоти демонические любовницы стали задыхаться и кашлять.
– Одного.
Рукка взмахнул крыльями, и дым в один миг вытянуло в окно, откуда облако с воплем взмыло ввысь, поглотив косяк перелетных птиц – с костями, перьями и всей требухой.
Правитель демонов вздохнул. На время раздражение его утихло, но он знал, что ненадолго. Он рухнул на груду подушек, сшитых из нежной кожи эльфийской знати. Наложницы столпились вокруг. Фаворитка поглаживала ему рожки и нашептывала нежные богохульства, сдерживая новый приступ ярости. В неистовстве император демонов не пользовался любовью подданных, и особенно своих приближенных.
Двери зала широко распахнулись, впустив нескольких покрытых шипами бесов, которые вползли на карачках, не поднимая глаз и царапая носом пол. На их счастье, Рукка оказался в достаточно благодушном настроении, чтобы в первый же миг не изничтожить незваных посетителей.
– Взываем к твоей милости, о проклятый и безжалостный владыка.
Рукка отпихнул свой гарем. Глаза его потемнели. Яд с коготков закапал на пол. Железная крепость мучительно содрогнулась.
– Новости должны быть крайне важными. Или смерть придет к вам в страшных муках.
Бесы расползлись в стороны, уступая место ледяному демону. Тот низко склонился перед своим владыкой и поведал нечто настолько важное, что, к всеобщему и собственному немалому удивлению, Рукка никого не уничтожил. Лишь изувечил нескольких бесов, чтобы не потерять форму.
А Железная крепость наконец оставила бессмысленное хождение и с неумолимой решимостью устремилась в сторону Медной цитадели.
Лишь однажды Железная крепость познала горечь поражения, оставленная далеко позади избой на курьих ножках. Это наложило неизгладимую печать на гордость Рукки, и, случись ему еще хоть раз узреть проклятую избу перед своими многочисленными очами, он превратил бы ее в пепел. Но изба вместе со своей хозяйкой предусмотрительно улепетнула, не предоставив Рукке такого шанса, а у демона нашлись дела более важные, чем восстановление уязвленной гордости. Дела эти просто не давали присесть, а поскольку Рукка был обречен оставаться в стенах своей обители, Железная крепость разгуливала в унисон настроению своего властелина.
Теперь она могучей поступью ломилась через лесную чащобу, оставляя позади глубокие впадины и облака пыли. Изредка по пути попадались деревни, которые небрежно втаптывались в землю, и единственное беспокойство для Рукки состояло в том, чтобы останавливаться раз в неделю и счищать со стоп крепости размазанных крестьян.
Пока же он дожидался известий от высланных вперед разведчиков, чтобы потом обрушить на землю свои орды и заполучить последнее, в чем он нуждался. Этим вечером он прохлаждался в гареме в окружении пятидесяти и одной обожающих его суккубов, временами поглядывая в окно на мир, который в один прекрасный день ему предстояло испепелить. При росте ровно в девятнадцать дюймов Рукке каждый раз приходилось вскарабкиваться на стул.
С виду он не казался особенно жутким демоном. Он был мясистый и фиолетовый с тремя черными рожками, четырьмя серыми крылышками, четырьмя ручками и длиннющим хвостом. Весь усеянный глазами разных форм и оттенков, расползавшимися по его лицу, груди и спине, сбегающими по конечностям. Когда он моргал, веки с отчетливым скрежетом терлись о сухие глаза, заставляя трепетать тех, кто был с ним знаком.
– Что-то стряслось, миленький? – проворковала черноволосая демоница из числа его фавориток, чье имя он так и не удосужился запомнить. Равно как и прочих. Окликая приближенных любым именем, что приходило на ум, Рукка, не раздумывая, уничтожал тех, кто имел дерзость не отозваться.
– Ничего.
– Иди к мамочке, и все наладится.
Она подхватила его, точно раздутое, исковерканное дитя, и прижала, убаюкивая, к роскошно выпирающей груди. Формы этой демоницы были выше всяких похвал, и, даже при своем мерзком настроении Рукка расплылся в улыбке.
– Что не так?
Она игриво ткнула его в живот. Красный глаз на месте пупка мигнул и увлажнился, и Рукка хихикнул.
– То же, что всегда, – отозвался он.
– Война, – проворковала демоница со светлыми волосами, превосходно умевшая ворковать. – Всегда эта война.
– Но ведь ты победил, дорогуша? – поспешила удостовериться темноволосая фаворитка.
– Побеждаю, но еще не победил.
– Но это только вопрос времени, любимый, – утешила наложница с оранжевой кожей.
Рукка подскочил, как ошпаренный. Многочисленные глаза его метали молнии, и незадачливая супруга поспешила извиниться. Не успели слова слететь с ее губ, как он щелкнул пальцами, и она расплылась в лужу гноя.
– Времени у меня навалом. Только вот терпения маловато.
Оставшиеся приближенные замерли. После паузы фаворитка отважилась:
– О, сколько же нужно еще, дорогой, дорогой повелитель? Сколько недостает?
Бросив злобный взгляд, он почти готов был разделаться и с ней, но вовремя удержался. Рукка был известен слабостью к большим бюстам, и демоница зазывно выгнулась, выпячивая свой как никогда прежде.
Глаза его пылали и дымились голодом. Черные клубы сгустились в пространстве зала, и даже привычные к копоти демонические любовницы стали задыхаться и кашлять.
– Одного.
Рукка взмахнул крыльями, и дым в один миг вытянуло в окно, откуда облако с воплем взмыло ввысь, поглотив косяк перелетных птиц – с костями, перьями и всей требухой.
Правитель демонов вздохнул. На время раздражение его утихло, но он знал, что ненадолго. Он рухнул на груду подушек, сшитых из нежной кожи эльфийской знати. Наложницы столпились вокруг. Фаворитка поглаживала ему рожки и нашептывала нежные богохульства, сдерживая новый приступ ярости. В неистовстве император демонов не пользовался любовью подданных, и особенно своих приближенных.
Двери зала широко распахнулись, впустив нескольких покрытых шипами бесов, которые вползли на карачках, не поднимая глаз и царапая носом пол. На их счастье, Рукка оказался в достаточно благодушном настроении, чтобы в первый же миг не изничтожить незваных посетителей.
– Взываем к твоей милости, о проклятый и безжалостный владыка.
Рукка отпихнул свой гарем. Глаза его потемнели. Яд с коготков закапал на пол. Железная крепость мучительно содрогнулась.
– Новости должны быть крайне важными. Или смерть придет к вам в страшных муках.
Бесы расползлись в стороны, уступая место ледяному демону. Тот низко склонился перед своим владыкой и поведал нечто настолько важное, что, к всеобщему и собственному немалому удивлению, Рукка никого не уничтожил. Лишь изувечил нескольких бесов, чтобы не потерять форму.
А Железная крепость наконец оставила бессмысленное хождение и с неумолимой решимостью устремилась в сторону Медной цитадели.