Страница:
Чародей имел склонность к такому времяпрепровождению. Когда он не обшаривал мир в поисках объектов древнего могущества в бесплодном стремлении заставить Красную женщину раскрыть ее секреты, он обычно сидел на троне с бутылью вина, безучастный к происходящему. Для себя он привык считать, что вынашивает зловещие планы, хотя на деле просто дулся.
В этом он был близок к совершенству. Подобно многим великим магам, он мало чем отличался от избалованного ребенка. Он умудрялся трансформировать свое надменное восприятие в такую непроницаемую пелену вселенской обиды, что ни один луч света не мог проникнуть внутрь, а время едва просачивалось мельчайшими песчинками. Неделями просиживал он в таком настроении, хотя снаружи могло казаться, что пробежало всего несколько минут. Но даже у волшебников черная полоса никогда не длилась вечно.
Тьма рассеялась, и Бэлок увидел на своем подоконнике алого ворона. Чародей не двинулся с места, но был сильно озадачен. Никогда прежде Красная женщина к нему не заглядывала.
– Что, явилась поиздеваться? – спросил Бэлок.
Ответа не последовало. Оглядевшись, он не обнаружил ничего, что говорило бы о присутствии колдуньи. Пусть даже невидимую, он все равно учуял бы ее в своих личных покоях. Он повернул голову в сторону ворона.
– Где она?
Крылья птицы приподнялись в безразличном пожатии.
– Ее это не касается. Только между нами. Я хочу наняться на работу.
– Разве у тебя нет работы?
Ворон взъерошил перья.
– Признаться, та мне поднадоела. Что за радость быть ее компаньоном? У нее нет других дел, кроме как готовить зелья, возвращать к жизни кретинов да ходить пешком. Ходить. Разок бы телепортировалась. Только пешком. Ну ладно, с ее магией за десять минут дойдешь куда хочешь. Но уж больно скучно.
Бэлок пригляделся к ворону, но понять, что у птицы на уме, даже чародею было непросто.
– И ты хочешь стать моим компаньоном?
– Почему бы и нет? У тебя хотя бы есть вкус. И пешком не особо ходишь, верно?
– Не особо. Только компаньоны у меня уже есть.
Призрачные девы материализовались рядом с ним. Нежно воркуя, они подлили в бокал Бэлока вино.
– Духи не годятся в компаньоны, – изрек ворон. – И хоть я не смогу тебя ласкать, но пользы принесу куда больше.
Два призрака выплыли вперед и зашипели.
– Мы, вороны, не страшимся духов. Мы показываем им путь с того света, а стоит им начать донимать нас, хватаем когтями и отправляем назад.
Птица каркнула, и девы просыпались на пол двумя горстками праха. Ворон усмехнулся:
– Говорил я, от духов толку мало.
Бэлок отмахнулся от своих любовниц.
– Почему я должен тебе верить?
– А почему нет? Но, как жест доброй воли, могу кое-что открыть. Могу рассказать, где он.
Бэлок пристально вгляделся в птицу, но не уловил ничего, что могло бы опровергнуть или подтвердить его подозрения. Он был по натуре подозрителен, но сейчас ему предлагали информацию, которой он жаждал больше всего на свете.
– Если тут подвох…
– Зачем мне тебя обманывать? Разве я с этого что-нибудь получу? Он в неком месте под названием Медная цитадель. В Восточных Землях. Уверен, такому могущественному чародею, как ты, не нужно объяснять дорогу. Сходи и убедись сам. Ты ничего не теряешь. – Ворон развернулся головой к окну. – Пока. Увидимся.
И вылетел вон. У подножия горы Бэлока он опустился на верхушку посоха Красной женщины.
– Уж и не знаю, поверил ли он мне.
– Это не столь важно, – сказала Красная женщина. – Жажда мести в любом случае вынудит его пойти и убедиться.
– Не пойму, отчего тебе было не сказать ему самой, – заметил ворон.
– Он бы что-нибудь заподозрил.
– Ты сказала, это не столь важно.
– Так и есть. Просто я была не в настроении с ним общаться.
– Но зачем именно сейчас натравливать его на Нэда? – спросил ворон.
– Пришло время.
– Время для чего?
– Не знаю точно, – улыбнулась колдунья. – Но для чего-то пришло.
Она повернулась и направилась назад к своей горе.
– А телепортироваться нам нельзя?
– О, выдалась такая чудная ночь для прогулки.
Ворон вздохнул.
Глава 16
Глава 17
В этом он был близок к совершенству. Подобно многим великим магам, он мало чем отличался от избалованного ребенка. Он умудрялся трансформировать свое надменное восприятие в такую непроницаемую пелену вселенской обиды, что ни один луч света не мог проникнуть внутрь, а время едва просачивалось мельчайшими песчинками. Неделями просиживал он в таком настроении, хотя снаружи могло казаться, что пробежало всего несколько минут. Но даже у волшебников черная полоса никогда не длилась вечно.
Тьма рассеялась, и Бэлок увидел на своем подоконнике алого ворона. Чародей не двинулся с места, но был сильно озадачен. Никогда прежде Красная женщина к нему не заглядывала.
– Что, явилась поиздеваться? – спросил Бэлок.
Ответа не последовало. Оглядевшись, он не обнаружил ничего, что говорило бы о присутствии колдуньи. Пусть даже невидимую, он все равно учуял бы ее в своих личных покоях. Он повернул голову в сторону ворона.
– Где она?
Крылья птицы приподнялись в безразличном пожатии.
– Ее это не касается. Только между нами. Я хочу наняться на работу.
– Разве у тебя нет работы?
Ворон взъерошил перья.
– Признаться, та мне поднадоела. Что за радость быть ее компаньоном? У нее нет других дел, кроме как готовить зелья, возвращать к жизни кретинов да ходить пешком. Ходить. Разок бы телепортировалась. Только пешком. Ну ладно, с ее магией за десять минут дойдешь куда хочешь. Но уж больно скучно.
Бэлок пригляделся к ворону, но понять, что у птицы на уме, даже чародею было непросто.
– И ты хочешь стать моим компаньоном?
– Почему бы и нет? У тебя хотя бы есть вкус. И пешком не особо ходишь, верно?
– Не особо. Только компаньоны у меня уже есть.
Призрачные девы материализовались рядом с ним. Нежно воркуя, они подлили в бокал Бэлока вино.
– Духи не годятся в компаньоны, – изрек ворон. – И хоть я не смогу тебя ласкать, но пользы принесу куда больше.
Два призрака выплыли вперед и зашипели.
– Мы, вороны, не страшимся духов. Мы показываем им путь с того света, а стоит им начать донимать нас, хватаем когтями и отправляем назад.
Птица каркнула, и девы просыпались на пол двумя горстками праха. Ворон усмехнулся:
– Говорил я, от духов толку мало.
Бэлок отмахнулся от своих любовниц.
– Почему я должен тебе верить?
– А почему нет? Но, как жест доброй воли, могу кое-что открыть. Могу рассказать, где он.
Бэлок пристально вгляделся в птицу, но не уловил ничего, что могло бы опровергнуть или подтвердить его подозрения. Он был по натуре подозрителен, но сейчас ему предлагали информацию, которой он жаждал больше всего на свете.
– Если тут подвох…
– Зачем мне тебя обманывать? Разве я с этого что-нибудь получу? Он в неком месте под названием Медная цитадель. В Восточных Землях. Уверен, такому могущественному чародею, как ты, не нужно объяснять дорогу. Сходи и убедись сам. Ты ничего не теряешь. – Ворон развернулся головой к окну. – Пока. Увидимся.
И вылетел вон. У подножия горы Бэлока он опустился на верхушку посоха Красной женщины.
– Уж и не знаю, поверил ли он мне.
– Это не столь важно, – сказала Красная женщина. – Жажда мести в любом случае вынудит его пойти и убедиться.
– Не пойму, отчего тебе было не сказать ему самой, – заметил ворон.
– Он бы что-нибудь заподозрил.
– Ты сказала, это не столь важно.
– Так и есть. Просто я была не в настроении с ним общаться.
– Но зачем именно сейчас натравливать его на Нэда? – спросил ворон.
– Пришло время.
– Время для чего?
– Не знаю точно, – улыбнулась колдунья. – Но для чего-то пришло.
Она повернулась и направилась назад к своей горе.
– А телепортироваться нам нельзя?
– О, выдалась такая чудная ночь для прогулки.
Ворон вздохнул.
Глава 16
Устроившись в темном углу, Регина не спускала глаз с Мириам на другом конце паба. Бесстыжая сирена пристроилась почти вплотную к Нэду. Временами он мямлил что-то неразборчивое за шумом толпы, и Мириам принималась хохотать, будто услышала непревзойденную остроту. При этом она клала руку на его плечо и то и дело «случайно» прижималась к нему грудью. Это было омерзительно. А Нэд, похоже, клевал. Идиот и кретин. Как все мужики. Он вовсе не стоил симпатий Регины.
Чем сильнее становилось ее презрение, тем меньше он, похоже, ее замечал, и тем сильнее она его хотела. Амазонка отлично знала, что ей удастся его заполучить. Оставалось только избавиться от проклятой сирены.
Взгляд Регины скользнул по столу. Последние минут десять она бессознательно долбила кинжалом дерево, теперь глубокие борозды покрывали столешницу, почти проникая насквозь.
Рядом проходили толстощекая эльфийская кудесница Ульга и саламандра Салли. Регина ухватила эльфийку за руку.
– Мэм? – откликнулась Ульга.
– Ты, должно быть, ненавидишь мужчин, – проговорила Регина.
Розовые глазки Ульги прищурились.
– Прошу прощения, мэм?
– Ты на себя взгляни.
Ульга оглядела себя.
– Да, мэм?
– Ты жирная.
– Пожалуй, есть несколько лишних фунтов, мэм.
– И мужчины наверняка тебя презирают.
– Кое-кто, – согласилась Ульга. – Зато другим нравится, когда есть за что подержаться.
Она демонстративно поправила свою огромную грудь.
– То есть мужчины не вызывают у тебя ненависти? – удивилась Регина.
Ульга покачала головой. Регина отпустила руку эльфийки и снова принялась ковырять ножом стол.
– Вас что-то беспокоит, мэм? – спросила Ульга.
Регина не услышала вопрос, так как внимательно следила за тем, как наглая Мириам массирует плечи Нэда.
– Я не позволю, чтобы вас это волновало, мэм, – сказала Ульга, усевшись за стол. – Я до сих пор не встречала ни одного мужчину, который был бы достоин таких переживаний.
Регина была с этим полностью согласна. Ни один мужчина не заслуживал переживаний. Но она начинала думать, что некоторые, возможно, заслуживают смерти.
Салли села на стул рядом с Ульгой. Рептилия положила локти на стол, и он тут же задымился.
– Не могу сказать, чтобы я понимала людские ритуалы спаривания. В них слишком много конфликтов. Мы, саламандры, решили эту проблему давным-давно.
– И каким же образом? – осведомилась Ульга.
– Все зависит от длины. Самая длинная самка первой выбирает себе любого самца. Затем наступает очередь второй самой длинной самки. Затем третьей. И так далее, пока каждая не найдет себе пару. Таким образом никаких ссор нет.
– Но что, если самцу не нравится та, которая его выбрала? – спросила Ульга.
– Его никто не спрашивает. Все самцы саламандр – просто нахлебники. Они только и делают, что едят, испражняются и размножаются. Они даже не могут нормально говорить или мыться. Как глупые дети. Или умные собаки.
– Похоже на всех мужчин, которых я когда-либо встречала, – пробормотала Регина.
– С ними, должно быть, очень скучно, – отметила Ульга.
– Да, но это только к лучшему, – ответила Салли. – В конце концов, будь они не такими безмозглыми, мы не смогли бы их глотать без угрызений совести.
Регина ненадолго отвлеклась от Нэда и Мириам, хотя ее взгляд оставался прикованным к паре.
– Вы поедаете своих самцов?
– А что же с ними еще делать, когда процесс спаривания закончен? – Cалли с усмешкой изрыгнула огненный шар. – Боже! Иначе они расползлись бы повсюду и принялись бы грызть мебель. Моя сестра несколько лет держала у себя одного самца – для нее было сущим адом приучить его не мочиться в доме. Кроме того, она обрезала ему когти, а я всегда считала это жестоким. – Салли сделала глоток пива, которое, коснувшись ее губ, сразу же запузырилось и зашипело. – Гораздо приятней просто откусывать им голову, пока они еще не успели надоесть.
Регина и Ульга улыбнулись.
– В этом ты, пожалуй, права, – согласилась Ульга.
К столу подошел гоблин Симус.
– Не против, если я присяду?
– Только для дам, – ответила Ульга.
– Нет вопросов.
Вспышка розового дыма – и Симус превратился в женщину. Поскольку самки гоблинов были очень похожи на самцов и отличались от них только большими глазами, полными губами и маленькими ушами, Симус выглядела почти так же, как и до этого. Самой заметной переменой было исчезновение ее бороды.
– Наверное, это очень неудобно, – заметила Ульга.
Симус пододвинула стул. Теперь ее голос был на октаву писклявей.
– Нет. Просто надо вывернуться наизнанку. А что касается трудных форм, попробуйте как-нибудь превратиться в словарь. После слова «арка» во мне всегда идут пустые страницы. Так о чем мы тут, дамы, разговариваем?
– О мужиках, – сказала Салли.
– Да кому они нужны? – Симус подняла стакан. – Я права или я права?
Засмеявшись, они чокнулись своими напитками.
– Гоблинскому обществу, конечно, удалось обойти эту проблему, – сказала Симус.
– Я не знала, что у гоблинов есть общество, – заметила Ульга.
– У нас его нет. Именно так мы и обошли проблему. – Гоблин снова подняла стакан. – Я права или я права?
В этот раз никто чокаться не стал. Они несколько минут болтали о том о сем, а Регина продолжала свое наблюдение.
– Я считаю, что если он вас не хочет, то не заслуживает, чтобы вы тратили на него свое время, – утешила Ульга.
– Верно, – согласилась Симус. – Особенно если учитывать, что вам все равно не сравниться с Мириам.
Ульга стукнула гоблина по затылку с такой силой, что даже остался маленький синячок.
– Эй, мы все так думаем, – разозлилась Симус. – Просто у меня хватило смелости сказать это.
Теперь уже Салли ударила гоблина по голове, добавив к предыдущему синяку еще один и небольшой ожог.
– Это только твое мнение, – сказала Салли.
– Разве это не правда? Она сирена. У сирен есть власть над мужчинами. А что есть у старшего майора?
На мгновение все задумались над этим.
– Она млекопитающее, – сказала Салли. – Это должно чего-то стоить.
– А разве сирены не млекопитающие? – спросила Симус. – Как дельфины?
– Я уверена, что они амфибии. – Ульга показала на точку за своим ухом. – В конце концов у них же есть жабры.
Симус поставила на стол свою кружку с элем.
– Поскольку большую часть времени я являюсь самцом, мне кажется, что в данной ситуации я разбираюсь лучше всех. И я говорю вам, что, когда гаснет свет, абсолютно не важно, рыба она или птица.
Салли зашипела и стала болезненно-зеленого цвета.
– Похоже, откусить твою голову будет не так уж трудно.
– Мы все понимаем, что Регина может заполучить Нэда только силой. – Симус подмигнула, и даже не один раз, а два. – Убить сирену должно быть легко. Я ни разу не видела, чтобы она брала в руки меч.
Мириам и Нэд снова громко захохотали. Регина выдернула свой кинжал из столешницы и вскочила на ноги. Десять широких шагов – и она воткнет клинок в лицо Мириам.
Ульга схватила амазонку за локоть.
– Постойте, мэм. Не делайте этого.
– Не делать?
– Нет. Вы не можете убить сирену. Я слышала, что, когда они поют свою песнь смерти, их убийца умирает вместе с ними.
– Это не проблема, – сказала Салли. – Старший майор – женщина, а песни сирен не действуют на женщин.
– Вы хотите рискнуть? – поинтересовалась Симус.
Регина отрезала две полоски ткани от своей юбки и заткнула ими уши. Она попробовала сделать еще один шаг, но Ульга крепко ее держала. Эльфийка была сильней, чем казалось.
– Прошу прощения, мэм, но я думаю, что вам действительно не стоит этого делать.
Регина вынула затычки из ушей.
– Чего?
– Это против правил ухаживания, – сказала Ульга.
– А разве есть такие правила? – удивилась Салли.
– Да, и в отличие от саламандр, все не так просто. Длина не все решает.
– Звучит слишком запутанно, – сказала Салли.
– Тут есть свои хитрости, – согласилась Ульга, – но у нас, млекопитающих, все происходит именно так.
Салли прижала свои длинные уши.
– И тем не менее почти все саламандры вымерли.
– Обольщение подобно войне, – сообщила Ульга. – А на войне есть свои правила.
– На войне нет никаких правил, – засмеялась Симус.
– Везде есть правила. Главное знать, какими из них можно пренебрегать, а какими нет. – Ульга усадила Регину обратно на стул. – Позвольте мы поможем вам, мэм.
– Поможете мне? – удивилась амазонка, широко раскрыв глаза.
– Конечно, – ответила Ульга. – Мне никогда не нравилась эта треклятая сирена.
– Мне тоже, – поддержала Салли. – Кроме того, было бы интересно получше узнать, как вы, млекопитающие, это делаете.
– Я с вами, – заявила Симус.
Салли опустила голову и посмотрела гоблину в глаза.
– Тебя никто не приглашал.
– Эй, в этом проекте участвуют только девчонки. Если вы будете такими разборчивыми, то вообще никого не наберете.
Саламандра и эльфийка обменялись недоверчивыми взглядами. Наконец Ульга сказала:
– Ладно. Но пока длится проект, ты должна оставаться женщиной.
– Идет. – Симус нахмурилась и поерзала на стуле. – Похоже, мне придется купить новое белье.
Регина была ошеломлена. Несмотря на узы женского сестерства, она еще ни разу не ощущала близости ни с одной женщиной в отряде. Даже в амазонской армии она была одиночкой. Это потрясение послужило главной причиной тому, что ее убийственный гнев угас.
Фрэнк стоял в темном углу на другом конце паба. Он следил за Региной, которая в свою очередь следила за Нэдом. И Фрэнку это не нравилось.
На табурете рядом с людоедом сидел Гэйбл.
– Интересно, что она в нем нашла? – спросил орк.
Фрэнк заворчал.
– Готов поспорить, что она обратила бы на тебя внимание, если б не было его, – cказал Гэйбл.
– Я знаю, к чему ты клонишь, Гэйбл, но я не собираюсь его убивать.
Глаза Гэйбла расширились.
– Господи, помилуй! Я ничего такого не предлагаю!
Фрэнк скрипнул зубами. Звук был достаточно громким, чтобы заглушить беседу за соседним столом. Все солдаты, которые сидели на расстоянии вытянутой руки от очень большого людоеда, включая одного людоеда почти одинакового с ним размера, благоразумно отодвинулись в сторону, чтобы не оказаться на пути одного из огромных, дробящих кость кулаков Фрэнка. Гэйбл терпеливо ждал, пока его друг успокоится.
– В любом случае, ты вряд ли смог бы его убить, – заметил Гэйбл, – даже если б ты этого хотел.
Фрэнк сердито уставился на орка.
– Я не хочу его убивать.
– Действительно, с чего бы тебе этого хотеть? – пробурчал Гэйбл с притворным безразличием.
Фрэнк сделал большой глоток. В юности он жевал стекло, когда нервничал, грустил или его что-нибудь тревожило. Он давным-давно отказался от этой привычки, но сегодня он то и дело проводил языком по кружке и покусывал ее края.
– Она не мыслит трезво, – продолжал Гэйбл. – Может быть, Нэд ее загипнотизировал? Это бы все объяснило, верно?
Фрэнк сжал кулак. Затем он сомкнул челюсти, и на кружке появилась тонкая трещина. По его подбородку заструилось пиво.
– Он не может никого загипнотизировать, – сказал Фрэнк.
– А я думал, что тайный волшебник умеет делать всякие необычные штуки.
Фрэнк вытер подбородок.
– Мне казалось, что ты не веришь в тайных волшебников.
– На самом деле нет. Но иногда такие вещи случаются. Странные вещи, которым нет рациональных объяснений. Если поразмыслить, может, тайные волшебники и существуют. А если это так, не исключено, что такие двуличные колдуны способны использовать свою магическую силу в низменных и подлых целях.
Фрэнк глубоко вздохнул.
– Это просто слова. По правде, ты во все это не веришь.
– Нет, не верю, – признал Гэйбл. – Но я не знаю всего на свете. Я могу ошибаться. Или же я могу быть прав, даже если это смехотворная теория, в которую я сам не верю. Он указал своим стаканом сначала в сторону Регины, потом в сторону Нэда, а потом снова на Регину. – Но во-первых, если подумать, данная ситуация просто абсурдна. Так что, может быть, когда творится полная бессмыслица, логичному уму ничего не остается, кроме как рассмотреть абсурдные альтернативы.
Фрэнк грыз свою кружку.
– Но в этом вообще нет никакого смысла. Если он использует магию, чтобы околдовать ее, тогда почему же он не обращает на нее внимания?
– Возможно, он просто строит из себя недотрогу, – предложил Гэйбл. – А возможно, он просто засранец.
– Он не похож на засранца.
– Но и на тайного волшебника он тоже не похож. Однако первые впечатления часто бывают обманчивыми, когда дело касается тайных волшебников. – Гэйбл усмехнулся. – Или засранцев.
Фыркнув от отвращения, Фрэнк целиком положил кружку себе в рот. Стекло захрустело под его мощными челюстями.
Гэйбл запрыгнул на свой табурет, чтобы похлопать Фрэнка по плечу.
– Ну какая разница, кто он? Тайный волшебник, засранец или еще кто-нибудь? Мы не можем убить Нэда, пока все не согласимся, и даже если ты и я знаем, что убийство – самый лучший выход из ситуации, можно быть уверенным, что Регина так не считает. Может быть, она околдована. А может быть, у нее просто плохой вкус. Думаю, что дело именно в этом.
Фрэнк громко проглотил. Затем он провел усеянным осколками стекла языком по покрытым пузырями губам.
– Да. Пожалуй, что так.
– В конце концов мы уважаемые солдаты. Кто мы без нашего звания? – Гэйбл кивком указал на Регину. – Впрочем жаль, что так получилось. Может, у тебя с ней что-нибудь и вышло бы.
– Ты правда так думаешь?
– Кто знает. Большой, статный людоед, такой как ты, и могучая воительница-амазонка. Я видал и более странные пары.
В другом конце паба Нэд с Мириам захохотали. Регина злобно посмотрела в их сторону, продолжая долбить кинжалом стол. А Фрэнк, задумчиво нахмурившись, положил пивную кружку за левую щеку и принялся жевать.
Чем сильнее становилось ее презрение, тем меньше он, похоже, ее замечал, и тем сильнее она его хотела. Амазонка отлично знала, что ей удастся его заполучить. Оставалось только избавиться от проклятой сирены.
Взгляд Регины скользнул по столу. Последние минут десять она бессознательно долбила кинжалом дерево, теперь глубокие борозды покрывали столешницу, почти проникая насквозь.
Рядом проходили толстощекая эльфийская кудесница Ульга и саламандра Салли. Регина ухватила эльфийку за руку.
– Мэм? – откликнулась Ульга.
– Ты, должно быть, ненавидишь мужчин, – проговорила Регина.
Розовые глазки Ульги прищурились.
– Прошу прощения, мэм?
– Ты на себя взгляни.
Ульга оглядела себя.
– Да, мэм?
– Ты жирная.
– Пожалуй, есть несколько лишних фунтов, мэм.
– И мужчины наверняка тебя презирают.
– Кое-кто, – согласилась Ульга. – Зато другим нравится, когда есть за что подержаться.
Она демонстративно поправила свою огромную грудь.
– То есть мужчины не вызывают у тебя ненависти? – удивилась Регина.
Ульга покачала головой. Регина отпустила руку эльфийки и снова принялась ковырять ножом стол.
– Вас что-то беспокоит, мэм? – спросила Ульга.
Регина не услышала вопрос, так как внимательно следила за тем, как наглая Мириам массирует плечи Нэда.
– Я не позволю, чтобы вас это волновало, мэм, – сказала Ульга, усевшись за стол. – Я до сих пор не встречала ни одного мужчину, который был бы достоин таких переживаний.
Регина была с этим полностью согласна. Ни один мужчина не заслуживал переживаний. Но она начинала думать, что некоторые, возможно, заслуживают смерти.
Салли села на стул рядом с Ульгой. Рептилия положила локти на стол, и он тут же задымился.
– Не могу сказать, чтобы я понимала людские ритуалы спаривания. В них слишком много конфликтов. Мы, саламандры, решили эту проблему давным-давно.
– И каким же образом? – осведомилась Ульга.
– Все зависит от длины. Самая длинная самка первой выбирает себе любого самца. Затем наступает очередь второй самой длинной самки. Затем третьей. И так далее, пока каждая не найдет себе пару. Таким образом никаких ссор нет.
– Но что, если самцу не нравится та, которая его выбрала? – спросила Ульга.
– Его никто не спрашивает. Все самцы саламандр – просто нахлебники. Они только и делают, что едят, испражняются и размножаются. Они даже не могут нормально говорить или мыться. Как глупые дети. Или умные собаки.
– Похоже на всех мужчин, которых я когда-либо встречала, – пробормотала Регина.
– С ними, должно быть, очень скучно, – отметила Ульга.
– Да, но это только к лучшему, – ответила Салли. – В конце концов, будь они не такими безмозглыми, мы не смогли бы их глотать без угрызений совести.
Регина ненадолго отвлеклась от Нэда и Мириам, хотя ее взгляд оставался прикованным к паре.
– Вы поедаете своих самцов?
– А что же с ними еще делать, когда процесс спаривания закончен? – Cалли с усмешкой изрыгнула огненный шар. – Боже! Иначе они расползлись бы повсюду и принялись бы грызть мебель. Моя сестра несколько лет держала у себя одного самца – для нее было сущим адом приучить его не мочиться в доме. Кроме того, она обрезала ему когти, а я всегда считала это жестоким. – Салли сделала глоток пива, которое, коснувшись ее губ, сразу же запузырилось и зашипело. – Гораздо приятней просто откусывать им голову, пока они еще не успели надоесть.
Регина и Ульга улыбнулись.
– В этом ты, пожалуй, права, – согласилась Ульга.
К столу подошел гоблин Симус.
– Не против, если я присяду?
– Только для дам, – ответила Ульга.
– Нет вопросов.
Вспышка розового дыма – и Симус превратился в женщину. Поскольку самки гоблинов были очень похожи на самцов и отличались от них только большими глазами, полными губами и маленькими ушами, Симус выглядела почти так же, как и до этого. Самой заметной переменой было исчезновение ее бороды.
– Наверное, это очень неудобно, – заметила Ульга.
Симус пододвинула стул. Теперь ее голос был на октаву писклявей.
– Нет. Просто надо вывернуться наизнанку. А что касается трудных форм, попробуйте как-нибудь превратиться в словарь. После слова «арка» во мне всегда идут пустые страницы. Так о чем мы тут, дамы, разговариваем?
– О мужиках, – сказала Салли.
– Да кому они нужны? – Симус подняла стакан. – Я права или я права?
Засмеявшись, они чокнулись своими напитками.
– Гоблинскому обществу, конечно, удалось обойти эту проблему, – сказала Симус.
– Я не знала, что у гоблинов есть общество, – заметила Ульга.
– У нас его нет. Именно так мы и обошли проблему. – Гоблин снова подняла стакан. – Я права или я права?
В этот раз никто чокаться не стал. Они несколько минут болтали о том о сем, а Регина продолжала свое наблюдение.
– Я считаю, что если он вас не хочет, то не заслуживает, чтобы вы тратили на него свое время, – утешила Ульга.
– Верно, – согласилась Симус. – Особенно если учитывать, что вам все равно не сравниться с Мириам.
Ульга стукнула гоблина по затылку с такой силой, что даже остался маленький синячок.
– Эй, мы все так думаем, – разозлилась Симус. – Просто у меня хватило смелости сказать это.
Теперь уже Салли ударила гоблина по голове, добавив к предыдущему синяку еще один и небольшой ожог.
– Это только твое мнение, – сказала Салли.
– Разве это не правда? Она сирена. У сирен есть власть над мужчинами. А что есть у старшего майора?
На мгновение все задумались над этим.
– Она млекопитающее, – сказала Салли. – Это должно чего-то стоить.
– А разве сирены не млекопитающие? – спросила Симус. – Как дельфины?
– Я уверена, что они амфибии. – Ульга показала на точку за своим ухом. – В конце концов у них же есть жабры.
Симус поставила на стол свою кружку с элем.
– Поскольку большую часть времени я являюсь самцом, мне кажется, что в данной ситуации я разбираюсь лучше всех. И я говорю вам, что, когда гаснет свет, абсолютно не важно, рыба она или птица.
Салли зашипела и стала болезненно-зеленого цвета.
– Похоже, откусить твою голову будет не так уж трудно.
– Мы все понимаем, что Регина может заполучить Нэда только силой. – Симус подмигнула, и даже не один раз, а два. – Убить сирену должно быть легко. Я ни разу не видела, чтобы она брала в руки меч.
Мириам и Нэд снова громко захохотали. Регина выдернула свой кинжал из столешницы и вскочила на ноги. Десять широких шагов – и она воткнет клинок в лицо Мириам.
Ульга схватила амазонку за локоть.
– Постойте, мэм. Не делайте этого.
– Не делать?
– Нет. Вы не можете убить сирену. Я слышала, что, когда они поют свою песнь смерти, их убийца умирает вместе с ними.
– Это не проблема, – сказала Салли. – Старший майор – женщина, а песни сирен не действуют на женщин.
– Вы хотите рискнуть? – поинтересовалась Симус.
Регина отрезала две полоски ткани от своей юбки и заткнула ими уши. Она попробовала сделать еще один шаг, но Ульга крепко ее держала. Эльфийка была сильней, чем казалось.
– Прошу прощения, мэм, но я думаю, что вам действительно не стоит этого делать.
Регина вынула затычки из ушей.
– Чего?
– Это против правил ухаживания, – сказала Ульга.
– А разве есть такие правила? – удивилась Салли.
– Да, и в отличие от саламандр, все не так просто. Длина не все решает.
– Звучит слишком запутанно, – сказала Салли.
– Тут есть свои хитрости, – согласилась Ульга, – но у нас, млекопитающих, все происходит именно так.
Салли прижала свои длинные уши.
– И тем не менее почти все саламандры вымерли.
– Обольщение подобно войне, – сообщила Ульга. – А на войне есть свои правила.
– На войне нет никаких правил, – засмеялась Симус.
– Везде есть правила. Главное знать, какими из них можно пренебрегать, а какими нет. – Ульга усадила Регину обратно на стул. – Позвольте мы поможем вам, мэм.
– Поможете мне? – удивилась амазонка, широко раскрыв глаза.
– Конечно, – ответила Ульга. – Мне никогда не нравилась эта треклятая сирена.
– Мне тоже, – поддержала Салли. – Кроме того, было бы интересно получше узнать, как вы, млекопитающие, это делаете.
– Я с вами, – заявила Симус.
Салли опустила голову и посмотрела гоблину в глаза.
– Тебя никто не приглашал.
– Эй, в этом проекте участвуют только девчонки. Если вы будете такими разборчивыми, то вообще никого не наберете.
Саламандра и эльфийка обменялись недоверчивыми взглядами. Наконец Ульга сказала:
– Ладно. Но пока длится проект, ты должна оставаться женщиной.
– Идет. – Симус нахмурилась и поерзала на стуле. – Похоже, мне придется купить новое белье.
Регина была ошеломлена. Несмотря на узы женского сестерства, она еще ни разу не ощущала близости ни с одной женщиной в отряде. Даже в амазонской армии она была одиночкой. Это потрясение послужило главной причиной тому, что ее убийственный гнев угас.
Фрэнк стоял в темном углу на другом конце паба. Он следил за Региной, которая в свою очередь следила за Нэдом. И Фрэнку это не нравилось.
На табурете рядом с людоедом сидел Гэйбл.
– Интересно, что она в нем нашла? – спросил орк.
Фрэнк заворчал.
– Готов поспорить, что она обратила бы на тебя внимание, если б не было его, – cказал Гэйбл.
– Я знаю, к чему ты клонишь, Гэйбл, но я не собираюсь его убивать.
Глаза Гэйбла расширились.
– Господи, помилуй! Я ничего такого не предлагаю!
Фрэнк скрипнул зубами. Звук был достаточно громким, чтобы заглушить беседу за соседним столом. Все солдаты, которые сидели на расстоянии вытянутой руки от очень большого людоеда, включая одного людоеда почти одинакового с ним размера, благоразумно отодвинулись в сторону, чтобы не оказаться на пути одного из огромных, дробящих кость кулаков Фрэнка. Гэйбл терпеливо ждал, пока его друг успокоится.
– В любом случае, ты вряд ли смог бы его убить, – заметил Гэйбл, – даже если б ты этого хотел.
Фрэнк сердито уставился на орка.
– Я не хочу его убивать.
– Действительно, с чего бы тебе этого хотеть? – пробурчал Гэйбл с притворным безразличием.
Фрэнк сделал большой глоток. В юности он жевал стекло, когда нервничал, грустил или его что-нибудь тревожило. Он давным-давно отказался от этой привычки, но сегодня он то и дело проводил языком по кружке и покусывал ее края.
– Она не мыслит трезво, – продолжал Гэйбл. – Может быть, Нэд ее загипнотизировал? Это бы все объяснило, верно?
Фрэнк сжал кулак. Затем он сомкнул челюсти, и на кружке появилась тонкая трещина. По его подбородку заструилось пиво.
– Он не может никого загипнотизировать, – сказал Фрэнк.
– А я думал, что тайный волшебник умеет делать всякие необычные штуки.
Фрэнк вытер подбородок.
– Мне казалось, что ты не веришь в тайных волшебников.
– На самом деле нет. Но иногда такие вещи случаются. Странные вещи, которым нет рациональных объяснений. Если поразмыслить, может, тайные волшебники и существуют. А если это так, не исключено, что такие двуличные колдуны способны использовать свою магическую силу в низменных и подлых целях.
Фрэнк глубоко вздохнул.
– Это просто слова. По правде, ты во все это не веришь.
– Нет, не верю, – признал Гэйбл. – Но я не знаю всего на свете. Я могу ошибаться. Или же я могу быть прав, даже если это смехотворная теория, в которую я сам не верю. Он указал своим стаканом сначала в сторону Регины, потом в сторону Нэда, а потом снова на Регину. – Но во-первых, если подумать, данная ситуация просто абсурдна. Так что, может быть, когда творится полная бессмыслица, логичному уму ничего не остается, кроме как рассмотреть абсурдные альтернативы.
Фрэнк грыз свою кружку.
– Но в этом вообще нет никакого смысла. Если он использует магию, чтобы околдовать ее, тогда почему же он не обращает на нее внимания?
– Возможно, он просто строит из себя недотрогу, – предложил Гэйбл. – А возможно, он просто засранец.
– Он не похож на засранца.
– Но и на тайного волшебника он тоже не похож. Однако первые впечатления часто бывают обманчивыми, когда дело касается тайных волшебников. – Гэйбл усмехнулся. – Или засранцев.
Фыркнув от отвращения, Фрэнк целиком положил кружку себе в рот. Стекло захрустело под его мощными челюстями.
Гэйбл запрыгнул на свой табурет, чтобы похлопать Фрэнка по плечу.
– Ну какая разница, кто он? Тайный волшебник, засранец или еще кто-нибудь? Мы не можем убить Нэда, пока все не согласимся, и даже если ты и я знаем, что убийство – самый лучший выход из ситуации, можно быть уверенным, что Регина так не считает. Может быть, она околдована. А может быть, у нее просто плохой вкус. Думаю, что дело именно в этом.
Фрэнк громко проглотил. Затем он провел усеянным осколками стекла языком по покрытым пузырями губам.
– Да. Пожалуй, что так.
– В конце концов мы уважаемые солдаты. Кто мы без нашего звания? – Гэйбл кивком указал на Регину. – Впрочем жаль, что так получилось. Может, у тебя с ней что-нибудь и вышло бы.
– Ты правда так думаешь?
– Кто знает. Большой, статный людоед, такой как ты, и могучая воительница-амазонка. Я видал и более странные пары.
В другом конце паба Нэд с Мириам захохотали. Регина злобно посмотрела в их сторону, продолжая долбить кинжалом стол. А Фрэнк, задумчиво нахмурившись, положил пивную кружку за левую щеку и принялся жевать.
Глава 17
Нэд собирался приступить к муштре немедленно, но, поразмыслив, решил отложить еще на день. Отряду нужно было время освоиться с новым распорядком. Уже на следующее утро они начнут вкалывать, чтобы выковать преданную и организованную боевую единицу, не хуже любой другой в Легионе. Такой зарок дал себе Нэд и, даже будучи закоренелым циником, надеялся его исполнить.
Остаток утра он провел в пабе в компании Мириам. Пил он мало, по крайней мере меньше обычного. Он решил на время отказаться от теплой радости опьянения. Впрочем, он не лишил себя удовольствия выпить хорошую кружку разведенного меда.
У Мириам была приятная улыбка, и она была непринужденна в общении, а когда он свыкся с ее водяной внешностью, то стал находить ее удивительно симпатичной. Виной тому были, скорее всего, присущие сиренам чары и невыветрившееся утреннее похмелье, но тем не менее она казалась просто лапочкой. Хотя он предпочитал рыжих и совсем не любил рыбного вкуса, раз или два он вспоминал, как она выглядит голой, и был не прочь посмотреть еще разок. Не вредило и то, что плотная толпа в пивной иногда вынуждала ее прижиматься грудью или бедром. Нэд только диву давался, насколько людоеды неуклюжи в тесном помещении. И трех минут не проходило, чтобы какой-нибудь олух не толкнул ее снова, заставляя прижаться к нему.
Каждый раз она извинялась с игривой улыбкой. А губы ее были такими полными и влажными и, наверное, не так уж и воняли рыбой, а если даже и воняли, то что в этом страшного? При других обстоятельствах он не упустил бы случай затащить ее в постель, но он оставался командиром. Следовательно, существовали вещи, которые он не мог себе позволить. Пусть он не думал расставлять их по ранжиру, панибратство было в любом случае в начале списка.
Надо заметить, что самодисциплина у него всегда хромала – одна из причин, почему он был плохим солдатом. Но воздерживаться проще, когда женщин вокруг мало, а под его командой находились в основном волосатые людоеды, грубые орки, вонючие тролли и бесшабашные гоблины. Людоедихи были еще косматее своих самцов, а если бы это и могло его привлечь, любые плотские позывы привели бы только к раздробленному тазу. Самки орков в порыве страсти яростно кусались, а ему не хотелось лишаться пальцев. Про троллих говорили, что от возбуждения они напрочь тупеют. Он не уточнял, в чем это проявляется, да и не горел желанием выяснять. Наконец, при всей его любви к миниатюрным женщинам гоблины были слишком уж мелкими.
Во всем отряде была лишь горстка женщин, чьи прелести могли его увлечь. Ульга была ничего, но толстовата. Притом она была эльфийкой, что никак не годилось. Регина была красива, но в то же время она была амазонкой, следовательно, в расчет не принималась. Оставалась только Мириам. Она обладала пленительной улыбкой, чарующим смехом, чудесной фигурой и дивной грацией, но помимо этого она была рыбой. Пожалуй, небольшой перебор.
Но не такое уж это и препятствие. Было дело, Нэд терпеть не мог вкус брокколи, но как-то себя переборол. А Мириам была куда соблазнительнее капусты. Но он – командир. Он постоянно напоминал себе об этом и пока что не нуждался в других аргументах. Впрочем, выбирать из двух зол все равно не приходилось. Нэду и в голову не могло прийти, что он всерьез нравится Мириам. Она просто была дружелюбной. К этому обязывала ее должность. Все остальное – лишь чары сирен и его домыслы. Но все равно, когда она касалась его руки, смеялась над его плоскими шутками, вскидывала на него свои громадные черные глаза, его каждый раз пробирало. Не будь других срочных дел, он занялся бы ею, даже в ущерб своим моральным принципам.
Прикончив мед, Нэд с извинениями поднялся.
– Служба, – невнятно оправдался он.
Для Мириам, похоже, хватило такого объяснения. Он пересек паб, остановившись перед Фрэнком и Гэйблом.
– Лейтенант, можно тебя на пару слов? – обратился Нэд к людоеду.
– О чем, сэр? – ответил Фрэнк, с хрустом пережевывая серебряный столовый прибор. После пятой уничтоженной им кружки, новых здесь ему не подносили.
– Частное дело.
Нэд направился дальше. Фрэнк, подозрительно покосившись на Гэйбла, двинулся следом. Нэд отвел Фрэнка в уединенное место во дворе, где никто не подслушивал.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Нэд.
– Да, сэр?
Нэд наклонился к людоеду.
– Я не умею сражаться.
– Сэр? – Фрэнк подозрительно сощурился. Возможно, Гэйбл все-таки был прав, и Нэд вел скрытую психологическую игру.
– То есть я умею, – поправился Нэд. – Но не очень хорошо. – Он покривился. Что толку притворяться. – Ладно, очень плохо.
Он пожал плечами. Сознаться оказалось не так уж сложно, слова будто сами слетели с губ.
– Не понял, сэр, – сказал Фрэнк.
– Мне нужен наставник. По военному делу.
Сомнения Фрэнка пошли на убыль, но он все же остался настороже.
– Сэр, вы у нас командир. И не обязаны знать, как сражаться.
– Но я должен уметь, – сказал Нэд. – Хотя бы немного. Хочу подать хороший пример личному составу.
– Да ну?
– Конечно. А разве я не должен?
«Ясное дело», – молчаливо согласился Фрэнк. Только вот прежде ему не случалось встречать командира, который бы следовал таким убеждениям.
– Я думал поупражняться вместе с остальными, – продолжал Нэд, – но вначале хотел бы освоить самые азы. Не беда, если я буду выглядеть, как идиот, но я не хотел бы показаться полным невеждой.
– А почему я, сэр? – спросил Фрэнк.
– Ты, либо Регина, либо Гэйбл. Думал сначала попросить Регину, но она куда-то подевалась. А Гэйбл сейчас не в лучшей форме. Так что поступаю в твое распоряжение.
Если тут и крылся какой-то подвох, он был выше разумения Фрэнка. К тому же помимо собственной воли людоед стал проникаться к Нэду симпатией. Требовалось немало мужества, чтобы признать свои недостатки, и значительно больше мужества, чтобы попытаться исправить их без всякой на то необходимости. Размышляя, Фрэнк не смог припомнить, чтобы кто-нибудь из прежних командиров хоть чуть-чуть показал бы собственную боевую непригодность. Они только и делали, что раздавали приказы да с гордым видом вышагивали по цитадели.
– Так поможешь мне? – переспросил Нэд.
Фрэнк отдал честь.
– Когда приступаем, сэр?
Нэд уже решил, что откладывать незачем, но смущение не позволяло приступать к занятиям у всех на виду. В Медной цитадели был один уединенный сад, отведенный для командирских нужд. Долгое время находящийся в запустении, сад представлял собой печальное зрелище. Растительность наполовину засохла, оставшаяся же разрослась сверх всякой меры. Нэд выбрал его не из эстетических побуждений, а благодаря высоким стенам и наличию свободного места для спарринга.
– С чего начнем? – спросил он.
– Начинай всегда с основ, – сказал Фрэнк. – Нападайте. Посмотрим, сэр, на что вы годитесь.
Нэду было давно известно, на что он годится. Вернее, не годится. Он знал, что не сможет выстоять против самого мелкого людоеда, не говоря о такой громадине, как Фрэнк.
– Мне с мечом нападать? – уточнил Нэд.
– Как захотите.
– Я бы попробовал, да боюсь тебя ранить.
Ухмыльнувшись, Фрэнк покачал головой.
– Не бойтесь, сэр.
– И все-таки.
– Ну, давайте без меча, если вам так спокойнее, – согласился Фрэнк.
Остаток утра он провел в пабе в компании Мириам. Пил он мало, по крайней мере меньше обычного. Он решил на время отказаться от теплой радости опьянения. Впрочем, он не лишил себя удовольствия выпить хорошую кружку разведенного меда.
У Мириам была приятная улыбка, и она была непринужденна в общении, а когда он свыкся с ее водяной внешностью, то стал находить ее удивительно симпатичной. Виной тому были, скорее всего, присущие сиренам чары и невыветрившееся утреннее похмелье, но тем не менее она казалась просто лапочкой. Хотя он предпочитал рыжих и совсем не любил рыбного вкуса, раз или два он вспоминал, как она выглядит голой, и был не прочь посмотреть еще разок. Не вредило и то, что плотная толпа в пивной иногда вынуждала ее прижиматься грудью или бедром. Нэд только диву давался, насколько людоеды неуклюжи в тесном помещении. И трех минут не проходило, чтобы какой-нибудь олух не толкнул ее снова, заставляя прижаться к нему.
Каждый раз она извинялась с игривой улыбкой. А губы ее были такими полными и влажными и, наверное, не так уж и воняли рыбой, а если даже и воняли, то что в этом страшного? При других обстоятельствах он не упустил бы случай затащить ее в постель, но он оставался командиром. Следовательно, существовали вещи, которые он не мог себе позволить. Пусть он не думал расставлять их по ранжиру, панибратство было в любом случае в начале списка.
Надо заметить, что самодисциплина у него всегда хромала – одна из причин, почему он был плохим солдатом. Но воздерживаться проще, когда женщин вокруг мало, а под его командой находились в основном волосатые людоеды, грубые орки, вонючие тролли и бесшабашные гоблины. Людоедихи были еще косматее своих самцов, а если бы это и могло его привлечь, любые плотские позывы привели бы только к раздробленному тазу. Самки орков в порыве страсти яростно кусались, а ему не хотелось лишаться пальцев. Про троллих говорили, что от возбуждения они напрочь тупеют. Он не уточнял, в чем это проявляется, да и не горел желанием выяснять. Наконец, при всей его любви к миниатюрным женщинам гоблины были слишком уж мелкими.
Во всем отряде была лишь горстка женщин, чьи прелести могли его увлечь. Ульга была ничего, но толстовата. Притом она была эльфийкой, что никак не годилось. Регина была красива, но в то же время она была амазонкой, следовательно, в расчет не принималась. Оставалась только Мириам. Она обладала пленительной улыбкой, чарующим смехом, чудесной фигурой и дивной грацией, но помимо этого она была рыбой. Пожалуй, небольшой перебор.
Но не такое уж это и препятствие. Было дело, Нэд терпеть не мог вкус брокколи, но как-то себя переборол. А Мириам была куда соблазнительнее капусты. Но он – командир. Он постоянно напоминал себе об этом и пока что не нуждался в других аргументах. Впрочем, выбирать из двух зол все равно не приходилось. Нэду и в голову не могло прийти, что он всерьез нравится Мириам. Она просто была дружелюбной. К этому обязывала ее должность. Все остальное – лишь чары сирен и его домыслы. Но все равно, когда она касалась его руки, смеялась над его плоскими шутками, вскидывала на него свои громадные черные глаза, его каждый раз пробирало. Не будь других срочных дел, он занялся бы ею, даже в ущерб своим моральным принципам.
Прикончив мед, Нэд с извинениями поднялся.
– Служба, – невнятно оправдался он.
Для Мириам, похоже, хватило такого объяснения. Он пересек паб, остановившись перед Фрэнком и Гэйблом.
– Лейтенант, можно тебя на пару слов? – обратился Нэд к людоеду.
– О чем, сэр? – ответил Фрэнк, с хрустом пережевывая серебряный столовый прибор. После пятой уничтоженной им кружки, новых здесь ему не подносили.
– Частное дело.
Нэд направился дальше. Фрэнк, подозрительно покосившись на Гэйбла, двинулся следом. Нэд отвел Фрэнка в уединенное место во дворе, где никто не подслушивал.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Нэд.
– Да, сэр?
Нэд наклонился к людоеду.
– Я не умею сражаться.
– Сэр? – Фрэнк подозрительно сощурился. Возможно, Гэйбл все-таки был прав, и Нэд вел скрытую психологическую игру.
– То есть я умею, – поправился Нэд. – Но не очень хорошо. – Он покривился. Что толку притворяться. – Ладно, очень плохо.
Он пожал плечами. Сознаться оказалось не так уж сложно, слова будто сами слетели с губ.
– Не понял, сэр, – сказал Фрэнк.
– Мне нужен наставник. По военному делу.
Сомнения Фрэнка пошли на убыль, но он все же остался настороже.
– Сэр, вы у нас командир. И не обязаны знать, как сражаться.
– Но я должен уметь, – сказал Нэд. – Хотя бы немного. Хочу подать хороший пример личному составу.
– Да ну?
– Конечно. А разве я не должен?
«Ясное дело», – молчаливо согласился Фрэнк. Только вот прежде ему не случалось встречать командира, который бы следовал таким убеждениям.
– Я думал поупражняться вместе с остальными, – продолжал Нэд, – но вначале хотел бы освоить самые азы. Не беда, если я буду выглядеть, как идиот, но я не хотел бы показаться полным невеждой.
– А почему я, сэр? – спросил Фрэнк.
– Ты, либо Регина, либо Гэйбл. Думал сначала попросить Регину, но она куда-то подевалась. А Гэйбл сейчас не в лучшей форме. Так что поступаю в твое распоряжение.
Если тут и крылся какой-то подвох, он был выше разумения Фрэнка. К тому же помимо собственной воли людоед стал проникаться к Нэду симпатией. Требовалось немало мужества, чтобы признать свои недостатки, и значительно больше мужества, чтобы попытаться исправить их без всякой на то необходимости. Размышляя, Фрэнк не смог припомнить, чтобы кто-нибудь из прежних командиров хоть чуть-чуть показал бы собственную боевую непригодность. Они только и делали, что раздавали приказы да с гордым видом вышагивали по цитадели.
– Так поможешь мне? – переспросил Нэд.
Фрэнк отдал честь.
– Когда приступаем, сэр?
Нэд уже решил, что откладывать незачем, но смущение не позволяло приступать к занятиям у всех на виду. В Медной цитадели был один уединенный сад, отведенный для командирских нужд. Долгое время находящийся в запустении, сад представлял собой печальное зрелище. Растительность наполовину засохла, оставшаяся же разрослась сверх всякой меры. Нэд выбрал его не из эстетических побуждений, а благодаря высоким стенам и наличию свободного места для спарринга.
– С чего начнем? – спросил он.
– Начинай всегда с основ, – сказал Фрэнк. – Нападайте. Посмотрим, сэр, на что вы годитесь.
Нэду было давно известно, на что он годится. Вернее, не годится. Он знал, что не сможет выстоять против самого мелкого людоеда, не говоря о такой громадине, как Фрэнк.
– Мне с мечом нападать? – уточнил Нэд.
– Как захотите.
– Я бы попробовал, да боюсь тебя ранить.
Ухмыльнувшись, Фрэнк покачал головой.
– Не бойтесь, сэр.
– И все-таки.
– Ну, давайте без меча, если вам так спокойнее, – согласился Фрэнк.