Страница:
– Он идиот.
– Может, и так, – согласился Фрэнк. – Но это не значит, что он не может мне нравиться.
Гэйбл понимал, что надеяться на благоразумие Регины было бессмысленно. Он решил не тратить попусту время, а вместо этого подошел к горнисту и пнул его. Гоблин очнулся ото сна и, приведя себя в состояние боевой полуготовности, сыграл сигнал к собранию. В этот момент пошел дождь. Где-то вдали грохотал гром. Дождь усиливался, ветер становился холодней. Гэйблу совсем не нравилось, что он должен переносить такое, в то время как Нэд сидит в теплом и уютном офисе.
Орку пришлось признать, что это было не очень похоже на нового командира. Гэйбл гордился тем, что разбирается в людях по крайней мере не хуже любого людоеда. И он отлично понимал, что Нэд собой представляет. Его мнение не сильно отличалось от мнения Фрэнка. Нэд был неплохим, даже в каком-то роде приятным парнем. Но Фрэнка было легко обмануть, а Гэйбл всегда был предусмотрительно осторожным. Нэд был слишком скромным, слишком простым. Но в то же время он уж точно был бессмертным, а вдобавок, может, еще и тайным волшебником. Противоречие. Он был чересчур обыкновенным, чересчур заурядным, чтобы ничего не замышлять. В любом случае Нэд мешал Гэйблу. Орк потратил слишком много сил, убил слишком много людей, чтобы теперь отступать.
Бойцы Людоедского отряда все еще не привыкли вставать так рано, но этим утром они были готовы: им даже удалось собраться чуть быстрее, чем в прошлый раз. От этого, правда, они не выглядели счастливее. Проливной дождь тоже не поднял им настроения – из всех солдат только Мириам и Элмер были рады дополнительной влаге. Бледно-серая Салли казалась абсолютно несчастной. Капли дождя, попадая на ее чешую, превращались в пар. И хотя саламандра по-прежнему оставалась очень горячей, было заметно, что она дрожит.
Гэйбл коротко обратился к отряду. К своему собственному удовольствию он отколол импровизированную фразу, будто Нэд хочет обезглавить каждого солдата, чтобы посмотреть, как дергается тело. После этого Гэйбл передал отряд в распоряжение Фрэнку, который приказал солдатам бегать вокруг цитадели, скользя и шлепая по грязи. В это время орк отправился посоветоваться с командиром.
Охранники у офиса Нэда были отнюдь не такими преданными, как предыдущие, и разрешили Гэйблу постучаться. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Нэда.
– Да?
– Прошу прощения, сэр, – сказал Гэйбл, – но я хотел бы переговорить с вами.
Нэд недоверчиво покосился на своего первого офицера.
– Ты один?
– Да, сэр.
– Только давай побыстрее.
Гэйбл шагнул в офис Нэда и обнаружил внутри голые стены. В комнате не было ничего, кроме горы подушек. Гэйбл уже знал об этом, так как сам выполнял приказ освободить помещение, но видеть такое все равно было странно. Командир сжимал в руках красный посох, тот самый, которым он превратил дракона-чародея в утконоса.
Гэйбл не успел обсохнуть, и у него под ногами росла лужа.
– Почему бойцы бегают под дождем? – спросил Нэд.
– Просто приводим отряд в нормальное боевое состояние, сэр. Как вы и приказывали.
Нэд подошел к окну и взглянул на всклокоченное серое небо.
– Но ведь на улице ужасно сыро, верно?
– Это не помеха.
– Не помеха?
– Кое-кто, конечно, ворчит, сэр. Но чего еще можно ожидать от такого сброда? В последнее время у них хромала дисциплина, но они к ней привыкнут. Думаю, скоро они будут удивляться, как вообще раньше без нее обходились.
– Правда?
– Безусловно, сэр.
«Или, – подумал Гэйбл с веселой ухмылкой, – они ворвутся в твой офис и разорвут тебя на куски».
А это должно было немного охладить пыл Нэда, не важно, бессмертного или нет.
Нэд сел на гору подушек. Она выглядела довольно уютной, но что-то явно не давало ему покоя. Он крутил в руках посох. В Вечно Живом Нэде что-то изменилось, только Гэйбл не мог понять что.
– О чем ты хотел поговорить? – спросил Нэд.
– Кое-кто интересовался, как долго вы планируете пробыть здесь, сэр.
Нэд сжал посох так сильно, что у него побелели костяшки, а предплечья стали каменными.
– Думаю, так боевой дух не поднимешь. Все бегают на улице в такую погоду, а я сижу здесь в теплой и сухой комнате.
Гэйбл подчеркнуто громко усмехнулся, ведь Нэд не казался особо сообразительным.
– Я бы на вашем месте не волновался, сэр. Солдатам известен порядок подчинения. Они понимают, что у вас есть дела.
Орк обвел взглядом пустую комнату.
– Я могу объяснить это, – сказал Нэд. – Правда могу.
– Конечно, можете, сэр.
Орк пылко шевельнул своими длинными, гоблинского вида ушами.
Нэд помедлил. Затем он встал и принялся мерить шагами противоположный конец комнаты.
– Все не так просто, но у меня есть на то причины.
– Конечно, есть, сэр.
Гэйбл на мгновение нахмурился. Он надеялся на объяснение, но услышать его не ожидал. Ему начинало казаться, что у Нэда поехала крыша. Если командир не полностью свихнулся, то был по крайней мере слегка не в своем уме. Случись так, Гэйбл ничуть не удивился бы. Тайный волшебник или нет, человек не мог без конца умирать и оставаться совершенно здоровым.
– Поверьте мне, сэр, – добавил Гэйбл. – Я бы никогда не осмелился оспаривать ваши приказы. Я полностью доверяю вашим решениям. Но есть несколько солдат – я лучше не буду называть имена, сэр, – которые не верят в вас.
Он сделал паузу, ожидая, что Нэд спросит, кто же это такие. Гэйбл, конечно, будет настаивать, что не может выдать секретную информацию, и только после того, как Нэд прикажет ему говорить, он очень неохотно сдастся. Немного настырности – и Нэд с легкостью переключит свое внимание на Фрэнка и Регину, а это должно вернуть их в чувство.
Но Нэд не стал спрашивать, явив наглядный пример того, как трудно посеять раздор в душе человека, который не только не подозрителен, но даже не любопытен. За всю свою военную карьеру Гэйбл ни разу не встречал такого человека, как Нэд. Командир был аномалией для Безжалостного Легиона и, может быть, для любой другой армии в мире.
А аномалиям Гэйбл не доверял. Они так просто не случались. Именно поэтому они и назывались аномалиями. Гэйбл более пристально посмотрел на Нэда, пытаясь разгадать его тайну. Каждый человек что-нибудь да замышлял. Исключений не было. Кто-нибудь мог сказать, что это наблюдение в равной степени относится и к Гэйблу, но он-то знал, что это не так. Единственная разница между ним и всем остальным миром заключалось в том, что он никогда себя не обманывал.
– Что-нибудь еще? – осведомился Нэд.
– Нет, сэр, пожалуй, нет. Сказать бойцам, что вы не будете выходить еще несколько дней?
Лицо Нэда исказилось. Какая-то непонятная эмоция залегла в морщине на лбу и потемневшем взгляде.
– Да. Просто скажи им… скажи им что захочешь.
Нэд еще сильнее сжал посох и слегка нахмурился.
– Есть, сэр. Мне нужно перебрать кое-какие бумаги.
Гэйбл поспешно отдал честь и вышел. Образ Нэда снова и снова проносился в его мозгу. На полпути в свой офис орк внезапно остановился под проливным дождем. И улыбнулся.
Все было очевидно. Гэйблу просто не удалось сразу понять, что произошло с Нэдом, ведь он еще ни разу не видел его напуганным. Обычно все эмоции командира сводились к безразличному раздражению, равнодушному безразличию, раздраженному замешательству и озадаченному равнодушию. Даже когда на него накинулся дракон, Нэд скорее был сбит с толку, чем напуган. С другой стороны, что в этом странного? Какой такой ужас заставил бессмертного запереться в пустом офисе?
Гром расколол небо, и Гэйбл зловеще ухмыльнулся.
– Он больше не бессмертный.
Эту догадку, конечно, стоило проверить, но орк не привык действовать в одиночку. Он считал себя скорее заговорщиком, умом, стоящим за горой мускулов. Однако он не мог обратиться ни к Фрэнку, ни к Регине. Им нельзя было доверять. Ему нужен был кто-нибудь другой, кто-нибудь, кому не нравился Нэд. В Людоедском отряде было полно солдат, которые были не прочь избавиться от Нэда, но Гэйбл не мог выбрать первого попавшегося. Ему нужен был боец, на которого можно было положиться. Который убил бы Нэда за считаные секунды. Который понес бы наказание, если бы Гэйбл ошибся по поводу бессмертности Нэда.
Колонна солдат протрусила мимо него. Они все были в грязи и выглядели несчастными и раздраженными. Но в глазах-бусинках одного людоеда жажда убийства читалась особенно отчетливо. Гэйбл отозвал его из строя.
– Да? – сказал могильщик Ральф. – Чего надо?
– Как ты отреагируешь, если я тебе скажу, что знаю, как сделать так, чтобы тебе больше никогда не пришлось бегать под дождем?
Ральф вытер воду, которая струилась по его скошенному лбу и попадала в глаза.
– Кого я должен убить?
Глава 24
Глава 25
– Может, и так, – согласился Фрэнк. – Но это не значит, что он не может мне нравиться.
Гэйбл понимал, что надеяться на благоразумие Регины было бессмысленно. Он решил не тратить попусту время, а вместо этого подошел к горнисту и пнул его. Гоблин очнулся ото сна и, приведя себя в состояние боевой полуготовности, сыграл сигнал к собранию. В этот момент пошел дождь. Где-то вдали грохотал гром. Дождь усиливался, ветер становился холодней. Гэйблу совсем не нравилось, что он должен переносить такое, в то время как Нэд сидит в теплом и уютном офисе.
Орку пришлось признать, что это было не очень похоже на нового командира. Гэйбл гордился тем, что разбирается в людях по крайней мере не хуже любого людоеда. И он отлично понимал, что Нэд собой представляет. Его мнение не сильно отличалось от мнения Фрэнка. Нэд был неплохим, даже в каком-то роде приятным парнем. Но Фрэнка было легко обмануть, а Гэйбл всегда был предусмотрительно осторожным. Нэд был слишком скромным, слишком простым. Но в то же время он уж точно был бессмертным, а вдобавок, может, еще и тайным волшебником. Противоречие. Он был чересчур обыкновенным, чересчур заурядным, чтобы ничего не замышлять. В любом случае Нэд мешал Гэйблу. Орк потратил слишком много сил, убил слишком много людей, чтобы теперь отступать.
Бойцы Людоедского отряда все еще не привыкли вставать так рано, но этим утром они были готовы: им даже удалось собраться чуть быстрее, чем в прошлый раз. От этого, правда, они не выглядели счастливее. Проливной дождь тоже не поднял им настроения – из всех солдат только Мириам и Элмер были рады дополнительной влаге. Бледно-серая Салли казалась абсолютно несчастной. Капли дождя, попадая на ее чешую, превращались в пар. И хотя саламандра по-прежнему оставалась очень горячей, было заметно, что она дрожит.
Гэйбл коротко обратился к отряду. К своему собственному удовольствию он отколол импровизированную фразу, будто Нэд хочет обезглавить каждого солдата, чтобы посмотреть, как дергается тело. После этого Гэйбл передал отряд в распоряжение Фрэнку, который приказал солдатам бегать вокруг цитадели, скользя и шлепая по грязи. В это время орк отправился посоветоваться с командиром.
Охранники у офиса Нэда были отнюдь не такими преданными, как предыдущие, и разрешили Гэйблу постучаться. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Нэда.
– Да?
– Прошу прощения, сэр, – сказал Гэйбл, – но я хотел бы переговорить с вами.
Нэд недоверчиво покосился на своего первого офицера.
– Ты один?
– Да, сэр.
– Только давай побыстрее.
Гэйбл шагнул в офис Нэда и обнаружил внутри голые стены. В комнате не было ничего, кроме горы подушек. Гэйбл уже знал об этом, так как сам выполнял приказ освободить помещение, но видеть такое все равно было странно. Командир сжимал в руках красный посох, тот самый, которым он превратил дракона-чародея в утконоса.
Гэйбл не успел обсохнуть, и у него под ногами росла лужа.
– Почему бойцы бегают под дождем? – спросил Нэд.
– Просто приводим отряд в нормальное боевое состояние, сэр. Как вы и приказывали.
Нэд подошел к окну и взглянул на всклокоченное серое небо.
– Но ведь на улице ужасно сыро, верно?
– Это не помеха.
– Не помеха?
– Кое-кто, конечно, ворчит, сэр. Но чего еще можно ожидать от такого сброда? В последнее время у них хромала дисциплина, но они к ней привыкнут. Думаю, скоро они будут удивляться, как вообще раньше без нее обходились.
– Правда?
– Безусловно, сэр.
«Или, – подумал Гэйбл с веселой ухмылкой, – они ворвутся в твой офис и разорвут тебя на куски».
А это должно было немного охладить пыл Нэда, не важно, бессмертного или нет.
Нэд сел на гору подушек. Она выглядела довольно уютной, но что-то явно не давало ему покоя. Он крутил в руках посох. В Вечно Живом Нэде что-то изменилось, только Гэйбл не мог понять что.
– О чем ты хотел поговорить? – спросил Нэд.
– Кое-кто интересовался, как долго вы планируете пробыть здесь, сэр.
Нэд сжал посох так сильно, что у него побелели костяшки, а предплечья стали каменными.
– Думаю, так боевой дух не поднимешь. Все бегают на улице в такую погоду, а я сижу здесь в теплой и сухой комнате.
Гэйбл подчеркнуто громко усмехнулся, ведь Нэд не казался особо сообразительным.
– Я бы на вашем месте не волновался, сэр. Солдатам известен порядок подчинения. Они понимают, что у вас есть дела.
Орк обвел взглядом пустую комнату.
– Я могу объяснить это, – сказал Нэд. – Правда могу.
– Конечно, можете, сэр.
Орк пылко шевельнул своими длинными, гоблинского вида ушами.
Нэд помедлил. Затем он встал и принялся мерить шагами противоположный конец комнаты.
– Все не так просто, но у меня есть на то причины.
– Конечно, есть, сэр.
Гэйбл на мгновение нахмурился. Он надеялся на объяснение, но услышать его не ожидал. Ему начинало казаться, что у Нэда поехала крыша. Если командир не полностью свихнулся, то был по крайней мере слегка не в своем уме. Случись так, Гэйбл ничуть не удивился бы. Тайный волшебник или нет, человек не мог без конца умирать и оставаться совершенно здоровым.
– Поверьте мне, сэр, – добавил Гэйбл. – Я бы никогда не осмелился оспаривать ваши приказы. Я полностью доверяю вашим решениям. Но есть несколько солдат – я лучше не буду называть имена, сэр, – которые не верят в вас.
Он сделал паузу, ожидая, что Нэд спросит, кто же это такие. Гэйбл, конечно, будет настаивать, что не может выдать секретную информацию, и только после того, как Нэд прикажет ему говорить, он очень неохотно сдастся. Немного настырности – и Нэд с легкостью переключит свое внимание на Фрэнка и Регину, а это должно вернуть их в чувство.
Но Нэд не стал спрашивать, явив наглядный пример того, как трудно посеять раздор в душе человека, который не только не подозрителен, но даже не любопытен. За всю свою военную карьеру Гэйбл ни разу не встречал такого человека, как Нэд. Командир был аномалией для Безжалостного Легиона и, может быть, для любой другой армии в мире.
А аномалиям Гэйбл не доверял. Они так просто не случались. Именно поэтому они и назывались аномалиями. Гэйбл более пристально посмотрел на Нэда, пытаясь разгадать его тайну. Каждый человек что-нибудь да замышлял. Исключений не было. Кто-нибудь мог сказать, что это наблюдение в равной степени относится и к Гэйблу, но он-то знал, что это не так. Единственная разница между ним и всем остальным миром заключалось в том, что он никогда себя не обманывал.
– Что-нибудь еще? – осведомился Нэд.
– Нет, сэр, пожалуй, нет. Сказать бойцам, что вы не будете выходить еще несколько дней?
Лицо Нэда исказилось. Какая-то непонятная эмоция залегла в морщине на лбу и потемневшем взгляде.
– Да. Просто скажи им… скажи им что захочешь.
Нэд еще сильнее сжал посох и слегка нахмурился.
– Есть, сэр. Мне нужно перебрать кое-какие бумаги.
Гэйбл поспешно отдал честь и вышел. Образ Нэда снова и снова проносился в его мозгу. На полпути в свой офис орк внезапно остановился под проливным дождем. И улыбнулся.
Все было очевидно. Гэйблу просто не удалось сразу понять, что произошло с Нэдом, ведь он еще ни разу не видел его напуганным. Обычно все эмоции командира сводились к безразличному раздражению, равнодушному безразличию, раздраженному замешательству и озадаченному равнодушию. Даже когда на него накинулся дракон, Нэд скорее был сбит с толку, чем напуган. С другой стороны, что в этом странного? Какой такой ужас заставил бессмертного запереться в пустом офисе?
Гром расколол небо, и Гэйбл зловеще ухмыльнулся.
– Он больше не бессмертный.
Эту догадку, конечно, стоило проверить, но орк не привык действовать в одиночку. Он считал себя скорее заговорщиком, умом, стоящим за горой мускулов. Однако он не мог обратиться ни к Фрэнку, ни к Регине. Им нельзя было доверять. Ему нужен был кто-нибудь другой, кто-нибудь, кому не нравился Нэд. В Людоедском отряде было полно солдат, которые были не прочь избавиться от Нэда, но Гэйбл не мог выбрать первого попавшегося. Ему нужен был боец, на которого можно было положиться. Который убил бы Нэда за считаные секунды. Который понес бы наказание, если бы Гэйбл ошибся по поводу бессмертности Нэда.
Колонна солдат протрусила мимо него. Они все были в грязи и выглядели несчастными и раздраженными. Но в глазах-бусинках одного людоеда жажда убийства читалась особенно отчетливо. Гэйбл отозвал его из строя.
– Да? – сказал могильщик Ральф. – Чего надо?
– Как ты отреагируешь, если я тебе скажу, что знаю, как сделать так, чтобы тебе больше никогда не пришлось бегать под дождем?
Ральф вытер воду, которая струилась по его скошенному лбу и попадала в глаза.
– Кого я должен убить?
Глава 24
На следующий день по-прежнему шел дождь. И на следующий. И на следующий тоже. Нэду порядком надоело сидеть одному в офисе, но из-за унылой погоды он продолжал придерживаться своего плана. План был, конечно, не ахти, но пока работал. Уже четыре дня подряд Нэд не умирал, а это уже тянуло на рекорд для командира Людоедского отряда. Смертью даже и не пахло. Самое страшное происшествие случилось на второй день, когда Нэду на ужин принесли недожаренную курицу. Он отправил еду обратно, чувствуя себя, как будто совершил подвиг. Пока он прятался в этих безопасных четырех стенах, ему ничего не угрожало. Ничего, кроме скуки.
Нэд попытался общаться с говорящим посохом, но ни одна из бесед не удалась. Казалось, что с каждым мгновением посох становится все утомленней и раздраженней. Ответом на вопросы Нэда были ехидные оскорбления. Посох, никогда не отличавшийся вежливостью, теперь стал полным хамом.
– Как думаешь, сколько еще будет идти дождь? – спросил Нэд на третий день.
– А мне откуда знать? Я говорящий посох, а не флюгер, идиот.
После этого Нэд перестал с ним разговаривать. Он поставил посох в угол, откуда, как ему казалось, тот на него злобно поглядывал. Правда, посох утверждал, что не обладает сознанием. Да и глаз у него тоже не было. Каждый час в надежде избавиться от неприятного чувства Нэд поворачивал посох на несколько градусов. Результата это не приносило.
К вечеру третьего дня отчаявшийся Нэд решил избавиться от скуки с помощью поэзии. В нем никогда не было ничего творческого, ни малейшей капельки. Он не умел ни чертить, ни рисовать, ни играть на музыкальном инструменте. Сочинять у него тоже получалось так себе, но в этом и заключалась вся прелесть поэзии. Стихи не обязательно должны были быть хорошими. Они просто должны были выражать какую-нибудь мысль. Кроме того, рифма тоже была не обязательна, следовательно, поэтом мог стать любой. Через полтора утомительных, наполненных вдохновением часа Нэд отложил перо и прочитал первое неповторимое стихотворение собственного сочинения.
На четвертый день его так замучила скука, что он даже собирался послать за кем-нибудь, чтобы поболтать. Но в Людоедском отряде он не знал никого достаточно хорошо.
Нэд подумал о Фрэнке. Людоед казался приятным, славным парнем. Но в то же время он уже однажды убил Нэда, хотя Нэд и был уверен, что это вышло случайно. Фрэнку не было смысла убивать его нарочно. Все же приглашать огромного людоеда, уже успевшего доказать, как легко Нэда можно расплющить, выглядело плохой затеей. Впрочем, Фрэнк мог прикончить его, просто проломив ему череп.
Следующим в голову пришел Гэйбл, но Нэд быстро отказался от этого варианта. Гэйбл был отличным офицером, но не особо интересным собеседником. Кроме того, Нэда выводило из себя, когда Гэйбл утверждал, что он орк, хотя на самом деле было очевидно, что он гоблин.
Регина и Мириам были самым логичным выбором. Они были обворожительными, привлекательными женщинами. И он им нравился, если, конечно, говорящий посох не врал. Но в этом и заключалась проблема. С женщинами у Нэда никогда не ладилось. Его самым большим преимуществом в отношениях с особями противоположного пола было полное притворное безразличие, которое можно было принять за некую расслабленную самоуверенность. Но теперь он утратил это качество. Теперь он знал, что нравится им. Теперь он начнет стараться. Будет говорить глупые вещи. Глупее, чем обычно. И будет из-за этого переживать, что приведет к еще большим глупостям. В конечном счете, Нэд не мог нормально общаться с женщиной, если думал, что вызывает у нее интерес. Это оказывало слишком много давления.
Нэд сердито посмотрел на говорящий посох. Тот не мог дать ему ни одного стоящего совета, а все его банальные наблюдения только усложняли жизнь. Жаль, что Нэд не знал никого, кто мог бы посоветовать что-нибудь разумное.
Вдруг в дверь постучали. Сперва Нэд не хотел отвечать, но ему было слишком скучно. Он слегка приоткрыл дверь, так что даже не смог высунуть голову.
Оуэнс отдал честь.
– Вы посылали за мной, сэр?
– Нет.
– Еще пошлете, сэр. – Провидец продолжал держать руку у виска. – Мне пока подождать здесь?
Нэд поразмыслил над странной природой судьбы. Он не собирался посылать за Оуэнсом, но теперь, когда провидец пришел, Нэд подумал, что будет неплохо пригласить его в комнату. Их прошлая беседа немного помогла Нэду. Правда, его попытки следовать совету привели к смерти от рук людоеда, но в этом был виноват сам Нэд. А если он не собирался винить Фрэнка, то и Оуэнса винить не мог. Кроме того, провидец уж точно не был таким грубияном, как говорящий посох.
Нэд разрешил провидцу войти, однако Оуэнс из вежливости дождался устного приглашения и только тогда шагнул в комнату.
– Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он.
– А то ты не знаешь, – ответил Нэд, а затем прошел в угол и взял посох.
Нэд по-прежнему чувствовал себя спокойней с посохом в руках, хотя у него не было никаких доказательств, что помимо умения говорить о глупости Нэда посох действительно обладал какой-либо магической силой.
– Я провидец, сэр, – сказал Оуэнс, – а не экстрасенс.
На самом деле Оуэнс иногда читал мысли Нэда, хоть и не в буквальном смысле. С формальной точки зрения он слышал слова Нэда, когда они еще были мыслями, и сам превращал эти мысли в слова, которые произносились только в неком абстрактном, никогда не наступающем будущем. Парадокс. И этот же парадокс вызвал провидца к Нэду, прежде чем тот успел об этом подумать. После чего Нэд на самом деле решил позвать Оуэнса, но ему не пришлось этого делать, так как Оуэнс уже был в комнате. Другими словами, прошлое порождалось будущим, которое, в свою очередь, устаревало раньше, чем наступало. От одних таких мыслей у Нэда заболела голова.
Он перестал думать об этом. У него не было необходимости вникать в способности Оуэнса. Он подозревал, что Оуэнс сам до конца их не понимает. При некоторых обстоятельствах причинно-следственная связь была слишком хрупкой, чтобы выдерживать тщательные исследования.
И что там Оуэнс может услышать, тоже не особенно его волновало. Умение Оуэнса слышать будущее было, в конечном счете, немного лучше салонных фокусов. Единственная практическая выгода сводилась к ускорению беседы. Тем не менее Оуэнс представлялся Нэду хладнокровным и рассудительным. А Нэду нужен был совет человека, которому можно было доверять, поскольку себе он доверял меньше всех.
Он перебрал свои мысли, решив, что рассказать, а что оставить при себе. Но Оуэнс не ответил, он просто стоял и улыбался.
Нэд откашлялся и на этот раз намеренно подумал, как произносит слова. Оуэнс продолжал молчать.
– Что-нибудь не так? – спросил Нэд.
– Нет, сэр. А почему вы спрашиваете?
Нэд плюхнулся на подушки. Забавно, но иногда жизнь ужасно раздражала. Оуэнс, который обычно всегда отвечал на вопросы раньше, чем они прозвучат, и перебивал, теперь был как во сне. Это слегка огорчило Нэда, ведь в таком случае ему, очевидно, придется на самом деле говорить, чтобы провидец его услышал.
– Ты нормально себя чувствуешь? – поинтересовался Нэд.
– Отлично, сэр. – Оуэнс расплылся в улыбке. – Лучше, чем обычно.
– По-моему, ты не в форме.
– Эээ… Я не могу слышать все будущее, сэр. Только небольшие отрывки оттуда и отсюда. Иногда прием улучшается, в зависимости от матриц вероятности, пространственного местоположения и личной релевантности. Основная провидческая теория, сэр. Уверен, что вам это не очень интересно.
– Верно, – ответил Нэд. – Я позвал тебя сюда – хотя в действительности я этого не делал, – добавил он мысленно, – чтобы спросить твоего совета.
– Именно за этим я и пришел, сэр.
– Потрясающе. Наверное ты гадал, почему последние несколько дней я просидел здесь взаперти?
– Нет, если честно.
– Но прошло четыре дня. Четыре дня в полном одиночестве. Тебя это не удивило?
– Нет, сэр. Это выглядело немного странным, но я решил, что у вас есть на то свои причины. Или что вы просто сошли с ума. Такое уже случалось. Я имею в виду с предыдущими командирами. Один начал называть себя лордом Драконобоем и поверил в то, что умеет пускать молнии. Полная чепуха.
Оуэнс погладил свою длинную бороду.
– Но с другой стороны, его убила как раз молния, так что, может, он был не так прост.
Нэд попытался наклониться вперед, однако на горе подушек это было не так просто сделать.
– Другие солдаты, должно быть, ломают голову над тем, что я здесь делаю.
– Некоторые – да, сэр. Но в основном об этом мало кто говорит.
Нэд почувствовал себя немного обиженным. И никому не нужным. Прятаться от окружающего мира – одно. Совсем другое – узнавать, что тебя никто не ищет.
– Но я сражался с драконом, – сказал Нэд и поднял вверх посох, хотя Оуэнс этого не увидел. – Я сразил его моей палкой.
– А, вы про посох. – Оуэнс медленно кивнул. – Об этом кое-кто говорил.
– Но это всего лишь кусок дерева.
– Который убил дракона, верно, сэр?
– Я убил дракона.
– Да, сэр. Волшебным посохом.
Нэд злобно уставился на говорящий посох и представил себе, как тот самодовольно улыбается. Нэду не нравилось думать, что главную роль в битве с драконом сыграл именно посох, хотя это и было недалеко от истины. Смиренно вздохнув, он оперся на него плечом.
– Проблема вот в чем, Оуэнс. Я не хочу снова умереть, но сидеть здесь я тоже больше не могу. Что ты можешь мне предложить?
– Выйти на улицу.
– А там безопасно?
– А здесь безопасно? – спросил говорящий посох.
Оуэнс навострил уши.
– Это посох сказал?
– Да, – ответил посох.
– Откуда ты узнал, что он может говорить? – удивился Нэд.
– Я не знал этого, но на эту тему были споры. Теперь, похоже, Льюис должен Мартину два серебряника.
Нэд сгорбился. Об этом волшебном куске дерева наверняка говорили больше, чем о нем. Нэд даже немного ревновал.
– В словах посоха есть смысл, сэр, – сказал Оуэнс. – В мире полно всевозможных опасностей. Если вы будете просто прятаться здесь, еще не значит, что они не смогут вас отыскать.
Нэд сполз с подушек и подошел к окну. День был теплым и солнечным. По всей цитадели тренировались солдаты. Регина показывала своим ученикам, как правильно пользоваться боевым топором, а Фрэнк обучал другую группу бойцов рукопашной борьбе. Все выглядели занятыми. Похоже, можно было выйти наружу, ничего не опасаясь. По крайней мере на несколько минут.
– Думаешь, все будет в порядке? – спросил Нэд. Ему было все равно, кто ответит – Оуэнс или посох.
– На вашем месте я бы не волновался, – ответил Оуэнс. – Жизнь слишком коротка, надо наслаждаться каждым мгновением.
Это высказывание не очень подходило к бессмертному Нэду. Но он больше не мог заставлять себя прятаться в офисе. Если он будет очень, очень осторожным и вернется в свое убежище при первой же опасности, ничего страшного не произойдет. Он поблагодарил Оуэнса за совет и на цыпочках вышел за дверь.
Провидец ощупью нашел на полу гору подушек и уселся. Он немного поразмыслил, почему Вечно Живой Нэд боялся снова умереть. Наверное, это просто доставляло слишком много хлопот. Но Нэду больше не было нужды беспокоиться. Впрочем, как и всем остальным.
Оуэнс мог слышать будущее, и сейчас до него не доносилось почти никаких звуков. Будущее было мертвецки тихим. Тихим и безмятежным, как могила. Эта звенящая неизбежная тишина заглушала все шорохи возможных событий, которые он обычно слышал. Именно поэтому он был так счастлив. Оуэнс уже очень давно не наслаждался настоящим покоем. Жаль только, что этот покой пришел вместе с концом света.
Нэд попытался общаться с говорящим посохом, но ни одна из бесед не удалась. Казалось, что с каждым мгновением посох становится все утомленней и раздраженней. Ответом на вопросы Нэда были ехидные оскорбления. Посох, никогда не отличавшийся вежливостью, теперь стал полным хамом.
– Как думаешь, сколько еще будет идти дождь? – спросил Нэд на третий день.
– А мне откуда знать? Я говорящий посох, а не флюгер, идиот.
После этого Нэд перестал с ним разговаривать. Он поставил посох в угол, откуда, как ему казалось, тот на него злобно поглядывал. Правда, посох утверждал, что не обладает сознанием. Да и глаз у него тоже не было. Каждый час в надежде избавиться от неприятного чувства Нэд поворачивал посох на несколько градусов. Результата это не приносило.
К вечеру третьего дня отчаявшийся Нэд решил избавиться от скуки с помощью поэзии. В нем никогда не было ничего творческого, ни малейшей капельки. Он не умел ни чертить, ни рисовать, ни играть на музыкальном инструменте. Сочинять у него тоже получалось так себе, но в этом и заключалась вся прелесть поэзии. Стихи не обязательно должны были быть хорошими. Они просто должны были выражать какую-нибудь мысль. Кроме того, рифма тоже была не обязательна, следовательно, поэтом мог стать любой. Через полтора утомительных, наполненных вдохновением часа Нэд отложил перо и прочитал первое неповторимое стихотворение собственного сочинения.
Нэд отшвырнул в сторону свое первое и последнее литературное произведение. Остаток вечера он просидел буквально сложа руки и без особого для себя интереса обнаружил, что от этого руки могут затечь.
Гора подушек в комнате,
Посох по-прежнему смеется надо мной,
А этот стих – плохой.
На четвертый день его так замучила скука, что он даже собирался послать за кем-нибудь, чтобы поболтать. Но в Людоедском отряде он не знал никого достаточно хорошо.
Нэд подумал о Фрэнке. Людоед казался приятным, славным парнем. Но в то же время он уже однажды убил Нэда, хотя Нэд и был уверен, что это вышло случайно. Фрэнку не было смысла убивать его нарочно. Все же приглашать огромного людоеда, уже успевшего доказать, как легко Нэда можно расплющить, выглядело плохой затеей. Впрочем, Фрэнк мог прикончить его, просто проломив ему череп.
Следующим в голову пришел Гэйбл, но Нэд быстро отказался от этого варианта. Гэйбл был отличным офицером, но не особо интересным собеседником. Кроме того, Нэда выводило из себя, когда Гэйбл утверждал, что он орк, хотя на самом деле было очевидно, что он гоблин.
Регина и Мириам были самым логичным выбором. Они были обворожительными, привлекательными женщинами. И он им нравился, если, конечно, говорящий посох не врал. Но в этом и заключалась проблема. С женщинами у Нэда никогда не ладилось. Его самым большим преимуществом в отношениях с особями противоположного пола было полное притворное безразличие, которое можно было принять за некую расслабленную самоуверенность. Но теперь он утратил это качество. Теперь он знал, что нравится им. Теперь он начнет стараться. Будет говорить глупые вещи. Глупее, чем обычно. И будет из-за этого переживать, что приведет к еще большим глупостям. В конечном счете, Нэд не мог нормально общаться с женщиной, если думал, что вызывает у нее интерес. Это оказывало слишком много давления.
Нэд сердито посмотрел на говорящий посох. Тот не мог дать ему ни одного стоящего совета, а все его банальные наблюдения только усложняли жизнь. Жаль, что Нэд не знал никого, кто мог бы посоветовать что-нибудь разумное.
Вдруг в дверь постучали. Сперва Нэд не хотел отвечать, но ему было слишком скучно. Он слегка приоткрыл дверь, так что даже не смог высунуть голову.
Оуэнс отдал честь.
– Вы посылали за мной, сэр?
– Нет.
– Еще пошлете, сэр. – Провидец продолжал держать руку у виска. – Мне пока подождать здесь?
Нэд поразмыслил над странной природой судьбы. Он не собирался посылать за Оуэнсом, но теперь, когда провидец пришел, Нэд подумал, что будет неплохо пригласить его в комнату. Их прошлая беседа немного помогла Нэду. Правда, его попытки следовать совету привели к смерти от рук людоеда, но в этом был виноват сам Нэд. А если он не собирался винить Фрэнка, то и Оуэнса винить не мог. Кроме того, провидец уж точно не был таким грубияном, как говорящий посох.
Нэд разрешил провидцу войти, однако Оуэнс из вежливости дождался устного приглашения и только тогда шагнул в комнату.
– Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он.
– А то ты не знаешь, – ответил Нэд, а затем прошел в угол и взял посох.
Нэд по-прежнему чувствовал себя спокойней с посохом в руках, хотя у него не было никаких доказательств, что помимо умения говорить о глупости Нэда посох действительно обладал какой-либо магической силой.
– Я провидец, сэр, – сказал Оуэнс, – а не экстрасенс.
На самом деле Оуэнс иногда читал мысли Нэда, хоть и не в буквальном смысле. С формальной точки зрения он слышал слова Нэда, когда они еще были мыслями, и сам превращал эти мысли в слова, которые произносились только в неком абстрактном, никогда не наступающем будущем. Парадокс. И этот же парадокс вызвал провидца к Нэду, прежде чем тот успел об этом подумать. После чего Нэд на самом деле решил позвать Оуэнса, но ему не пришлось этого делать, так как Оуэнс уже был в комнате. Другими словами, прошлое порождалось будущим, которое, в свою очередь, устаревало раньше, чем наступало. От одних таких мыслей у Нэда заболела голова.
Он перестал думать об этом. У него не было необходимости вникать в способности Оуэнса. Он подозревал, что Оуэнс сам до конца их не понимает. При некоторых обстоятельствах причинно-следственная связь была слишком хрупкой, чтобы выдерживать тщательные исследования.
И что там Оуэнс может услышать, тоже не особенно его волновало. Умение Оуэнса слышать будущее было, в конечном счете, немного лучше салонных фокусов. Единственная практическая выгода сводилась к ускорению беседы. Тем не менее Оуэнс представлялся Нэду хладнокровным и рассудительным. А Нэду нужен был совет человека, которому можно было доверять, поскольку себе он доверял меньше всех.
Он перебрал свои мысли, решив, что рассказать, а что оставить при себе. Но Оуэнс не ответил, он просто стоял и улыбался.
Нэд откашлялся и на этот раз намеренно подумал, как произносит слова. Оуэнс продолжал молчать.
– Что-нибудь не так? – спросил Нэд.
– Нет, сэр. А почему вы спрашиваете?
Нэд плюхнулся на подушки. Забавно, но иногда жизнь ужасно раздражала. Оуэнс, который обычно всегда отвечал на вопросы раньше, чем они прозвучат, и перебивал, теперь был как во сне. Это слегка огорчило Нэда, ведь в таком случае ему, очевидно, придется на самом деле говорить, чтобы провидец его услышал.
– Ты нормально себя чувствуешь? – поинтересовался Нэд.
– Отлично, сэр. – Оуэнс расплылся в улыбке. – Лучше, чем обычно.
– По-моему, ты не в форме.
– Эээ… Я не могу слышать все будущее, сэр. Только небольшие отрывки оттуда и отсюда. Иногда прием улучшается, в зависимости от матриц вероятности, пространственного местоположения и личной релевантности. Основная провидческая теория, сэр. Уверен, что вам это не очень интересно.
– Верно, – ответил Нэд. – Я позвал тебя сюда – хотя в действительности я этого не делал, – добавил он мысленно, – чтобы спросить твоего совета.
– Именно за этим я и пришел, сэр.
– Потрясающе. Наверное ты гадал, почему последние несколько дней я просидел здесь взаперти?
– Нет, если честно.
– Но прошло четыре дня. Четыре дня в полном одиночестве. Тебя это не удивило?
– Нет, сэр. Это выглядело немного странным, но я решил, что у вас есть на то свои причины. Или что вы просто сошли с ума. Такое уже случалось. Я имею в виду с предыдущими командирами. Один начал называть себя лордом Драконобоем и поверил в то, что умеет пускать молнии. Полная чепуха.
Оуэнс погладил свою длинную бороду.
– Но с другой стороны, его убила как раз молния, так что, может, он был не так прост.
Нэд попытался наклониться вперед, однако на горе подушек это было не так просто сделать.
– Другие солдаты, должно быть, ломают голову над тем, что я здесь делаю.
– Некоторые – да, сэр. Но в основном об этом мало кто говорит.
Нэд почувствовал себя немного обиженным. И никому не нужным. Прятаться от окружающего мира – одно. Совсем другое – узнавать, что тебя никто не ищет.
– Но я сражался с драконом, – сказал Нэд и поднял вверх посох, хотя Оуэнс этого не увидел. – Я сразил его моей палкой.
– А, вы про посох. – Оуэнс медленно кивнул. – Об этом кое-кто говорил.
– Но это всего лишь кусок дерева.
– Который убил дракона, верно, сэр?
– Я убил дракона.
– Да, сэр. Волшебным посохом.
Нэд злобно уставился на говорящий посох и представил себе, как тот самодовольно улыбается. Нэду не нравилось думать, что главную роль в битве с драконом сыграл именно посох, хотя это и было недалеко от истины. Смиренно вздохнув, он оперся на него плечом.
– Проблема вот в чем, Оуэнс. Я не хочу снова умереть, но сидеть здесь я тоже больше не могу. Что ты можешь мне предложить?
– Выйти на улицу.
– А там безопасно?
– А здесь безопасно? – спросил говорящий посох.
Оуэнс навострил уши.
– Это посох сказал?
– Да, – ответил посох.
– Откуда ты узнал, что он может говорить? – удивился Нэд.
– Я не знал этого, но на эту тему были споры. Теперь, похоже, Льюис должен Мартину два серебряника.
Нэд сгорбился. Об этом волшебном куске дерева наверняка говорили больше, чем о нем. Нэд даже немного ревновал.
– В словах посоха есть смысл, сэр, – сказал Оуэнс. – В мире полно всевозможных опасностей. Если вы будете просто прятаться здесь, еще не значит, что они не смогут вас отыскать.
Нэд сполз с подушек и подошел к окну. День был теплым и солнечным. По всей цитадели тренировались солдаты. Регина показывала своим ученикам, как правильно пользоваться боевым топором, а Фрэнк обучал другую группу бойцов рукопашной борьбе. Все выглядели занятыми. Похоже, можно было выйти наружу, ничего не опасаясь. По крайней мере на несколько минут.
– Думаешь, все будет в порядке? – спросил Нэд. Ему было все равно, кто ответит – Оуэнс или посох.
– На вашем месте я бы не волновался, – ответил Оуэнс. – Жизнь слишком коротка, надо наслаждаться каждым мгновением.
Это высказывание не очень подходило к бессмертному Нэду. Но он больше не мог заставлять себя прятаться в офисе. Если он будет очень, очень осторожным и вернется в свое убежище при первой же опасности, ничего страшного не произойдет. Он поблагодарил Оуэнса за совет и на цыпочках вышел за дверь.
Провидец ощупью нашел на полу гору подушек и уселся. Он немного поразмыслил, почему Вечно Живой Нэд боялся снова умереть. Наверное, это просто доставляло слишком много хлопот. Но Нэду больше не было нужды беспокоиться. Впрочем, как и всем остальным.
Оуэнс мог слышать будущее, и сейчас до него не доносилось почти никаких звуков. Будущее было мертвецки тихим. Тихим и безмятежным, как могила. Эта звенящая неизбежная тишина заглушала все шорохи возможных событий, которые он обычно слышал. Именно поэтому он был так счастлив. Оуэнс уже очень давно не наслаждался настоящим покоем. Жаль только, что этот покой пришел вместе с концом света.
Глава 25
У Нэда было дурное предчувствие, что он зря вышел из своего офиса. Он ожидал, что все здание рухнет ему на голову. Или пол разверзнется и проглотит его целиком. Даже сама смерть могла стоять перед дверью, поглаживая могильную плиту Нэда своими красными заостренными пальцами. Но в коридоре были только два стражника.
– Все в порядке, сэр? – спросил один из них.
Предчувствие покинуло Нэда. У него не было причин нервничать. Вселенная не собиралась его уничтожить, и действительно, с чего бы это могло ей понадобиться? Его смерть была всего лишь его смертью. Если уж на то пошло, властители судеб наоборот должны были изо всех сил стараться оставить его в живых. Нэд не особо верил в высших существ. На богов нельзя было положиться. Вера в судьбу жила только в сердцах отчаявшихся людей. Но иногда, когда отчаявшиеся верили очень сильно, они могли совершать великие поступки. Нэд тоже отчаялся. Причем до такой степени, что убедил себя, будто за ним кто-то следит. Другой надежды у него не было.
– Я немного пройдусь, – ответил он.
– Нам нужно сопровождать вас? – спросил стражник.
В этом не было необходимости. Все смерти Нэда в Медной цитадели были случайными, и их легко можно было избежать, если сохранять осторожность и здравый смысл. Личная охрана Нэду не требовалась.
– Нет, оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.
Нэд очень осторожно двинулся вниз по коридору. Он все время простукивал посохом пол перед собой, подобно слепцу, который ищет дорогу. Когда он добрался до двери на улицу, он чувствовал себя гораздо уверенней. Каждый шаг он воспринимал как успех; каждая прожитая секунда теперь казалась ему чудом. Он потянулся к ручке, но вдруг остановился. Может, хватит на сегодня? Он всегда мог попробовать выйти на улицу завтра.
Нэд посмотрел назад на стражников. Оба сразу же отвели глаза, но было ясно, что они следили за ним. Если он сейчас просто развернется, то будет выглядеть полным идиотом.
– Всего лишь несколько минут не могут повредить, – пробормотал Нэд, дернул за ручку и шагнул в угрюмый, серый день. Тут он встретился взглядом с жестокими черными глазами Клевуна Нэда, сидевшего на плече у Уорда. Стервятник скрипуче взвизгнул и расправил крылья. К Нэду вернулось ощущение страха.
Уорд салютовал, но Нэд этого почти не заметил – его взор был прикован к Клевуну.
– Здравствуйте, сэр. Рад вас видеть.
Нэд проглотил свой страх и пробормотал что-то, чего даже сам не смог разобрать.
– Вы хорошо себя чувствуете, сэр? – осведомился Уорд. – Вы выглядите слегка бледным.
– В порядке. Я в порядке.
Нэд посмотрел на людоеда, Клевун же сложил крылья, щелкнул клювом и принялся ерзать у Уорда на плече. Судя по свежим красным шрамам, птице было трудно усидеть на одном месте.
– Рад это слышать, сэр. Честно говоря, я уже начал немного волноваться. И Клевун тоже. Он почти ничего не ест вот уже несколько дней. Верно, Клевун?
Людоед протянул руку, чтобы погладить стервятника, но тот ухватил его пальцы своим острым клювом. Фрэнк дружелюбно усмехнулся, пытаясь высвободиться.
– Вот видите? Он снова стал игривым.
Борясь, Клевун не сводил глаз с Нэда. Видимо, пальцы Уорда были птице не по вкусу.
Уорд снова отдал честь.
– Позволите идти, сэр?
– Позволяю, – ответил Нэд. «Только бы людоед забрал с собой этого проклятого стервятника», – подумал он. Но когда Уорд собрался уходить, Клевун спрыгнул с его плеча и перелетел на высокую крышу. Оттуда он не мигая уставился на Нэда.
– Не волнуйтесь, сэр, – сказал Уорд. – Ему нравится сидеть там, откуда все видно. Хотя странно. Он обычно предпочитает северо-западный конец.
«Отличное место, чтобы наблюдать за моим офисом», – подумал Нэд. Сидя в своем убежище, он несколько раз ощущал, как по спине пробегает холодок. Теперь он видел охотившуюся на него смерть в этой птице, в этом отвратительном предвестнике беды. Но Нэд отказывался воспринимать предупреждение всерьез – настолько явным и лишенным воображения оно казалось. Однако, если Клевун когда-нибудь подберется слишком близко, Нэд решил, что проломит чертовой птице череп своим посохом. Эта палка все равно больше ни на что не годилась.
Нэд быстро прошелся по Медной цитадели. Тут и там тренировались солдаты. Центральный внутренний двор был разделен на множество маленьких секций. Как ни странно, бойцы Людоедского отряда, похоже, получали удовольствие от тренировок. Но рады были, конечно, не все. Нэд встретил довольно много раздраженных взглядов, но в большинстве своем солдаты были не прочь потрудиться, а некоторые даже проявляли рвение. Стоило новому распорядку устояться, как жители Медной цитадели с радостью обнаружили, что теперь могут не только сидеть целый день и квасить.
– Все в порядке, сэр? – спросил один из них.
Предчувствие покинуло Нэда. У него не было причин нервничать. Вселенная не собиралась его уничтожить, и действительно, с чего бы это могло ей понадобиться? Его смерть была всего лишь его смертью. Если уж на то пошло, властители судеб наоборот должны были изо всех сил стараться оставить его в живых. Нэд не особо верил в высших существ. На богов нельзя было положиться. Вера в судьбу жила только в сердцах отчаявшихся людей. Но иногда, когда отчаявшиеся верили очень сильно, они могли совершать великие поступки. Нэд тоже отчаялся. Причем до такой степени, что убедил себя, будто за ним кто-то следит. Другой надежды у него не было.
– Я немного пройдусь, – ответил он.
– Нам нужно сопровождать вас? – спросил стражник.
В этом не было необходимости. Все смерти Нэда в Медной цитадели были случайными, и их легко можно было избежать, если сохранять осторожность и здравый смысл. Личная охрана Нэду не требовалась.
– Нет, оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.
Нэд очень осторожно двинулся вниз по коридору. Он все время простукивал посохом пол перед собой, подобно слепцу, который ищет дорогу. Когда он добрался до двери на улицу, он чувствовал себя гораздо уверенней. Каждый шаг он воспринимал как успех; каждая прожитая секунда теперь казалась ему чудом. Он потянулся к ручке, но вдруг остановился. Может, хватит на сегодня? Он всегда мог попробовать выйти на улицу завтра.
Нэд посмотрел назад на стражников. Оба сразу же отвели глаза, но было ясно, что они следили за ним. Если он сейчас просто развернется, то будет выглядеть полным идиотом.
– Всего лишь несколько минут не могут повредить, – пробормотал Нэд, дернул за ручку и шагнул в угрюмый, серый день. Тут он встретился взглядом с жестокими черными глазами Клевуна Нэда, сидевшего на плече у Уорда. Стервятник скрипуче взвизгнул и расправил крылья. К Нэду вернулось ощущение страха.
Уорд салютовал, но Нэд этого почти не заметил – его взор был прикован к Клевуну.
– Здравствуйте, сэр. Рад вас видеть.
Нэд проглотил свой страх и пробормотал что-то, чего даже сам не смог разобрать.
– Вы хорошо себя чувствуете, сэр? – осведомился Уорд. – Вы выглядите слегка бледным.
– В порядке. Я в порядке.
Нэд посмотрел на людоеда, Клевун же сложил крылья, щелкнул клювом и принялся ерзать у Уорда на плече. Судя по свежим красным шрамам, птице было трудно усидеть на одном месте.
– Рад это слышать, сэр. Честно говоря, я уже начал немного волноваться. И Клевун тоже. Он почти ничего не ест вот уже несколько дней. Верно, Клевун?
Людоед протянул руку, чтобы погладить стервятника, но тот ухватил его пальцы своим острым клювом. Фрэнк дружелюбно усмехнулся, пытаясь высвободиться.
– Вот видите? Он снова стал игривым.
Борясь, Клевун не сводил глаз с Нэда. Видимо, пальцы Уорда были птице не по вкусу.
Уорд снова отдал честь.
– Позволите идти, сэр?
– Позволяю, – ответил Нэд. «Только бы людоед забрал с собой этого проклятого стервятника», – подумал он. Но когда Уорд собрался уходить, Клевун спрыгнул с его плеча и перелетел на высокую крышу. Оттуда он не мигая уставился на Нэда.
– Не волнуйтесь, сэр, – сказал Уорд. – Ему нравится сидеть там, откуда все видно. Хотя странно. Он обычно предпочитает северо-западный конец.
«Отличное место, чтобы наблюдать за моим офисом», – подумал Нэд. Сидя в своем убежище, он несколько раз ощущал, как по спине пробегает холодок. Теперь он видел охотившуюся на него смерть в этой птице, в этом отвратительном предвестнике беды. Но Нэд отказывался воспринимать предупреждение всерьез – настолько явным и лишенным воображения оно казалось. Однако, если Клевун когда-нибудь подберется слишком близко, Нэд решил, что проломит чертовой птице череп своим посохом. Эта палка все равно больше ни на что не годилась.
Нэд быстро прошелся по Медной цитадели. Тут и там тренировались солдаты. Центральный внутренний двор был разделен на множество маленьких секций. Как ни странно, бойцы Людоедского отряда, похоже, получали удовольствие от тренировок. Но рады были, конечно, не все. Нэд встретил довольно много раздраженных взглядов, но в большинстве своем солдаты были не прочь потрудиться, а некоторые даже проявляли рвение. Стоило новому распорядку устояться, как жители Медной цитадели с радостью обнаружили, что теперь могут не только сидеть целый день и квасить.