Страница:
«Нет никакой причины – биологической, психологической, священнической, теологической или духовной, – почему мы не можем иметь женщину-папу с желтым, коричневым, черным или белым цветом кожи».
Однако не на взгляд кардинала Ратцингера и Конгрегации доктрины веры. В 1996 году Конгрегация официально постановила, что «запрет папы на посвящение в духовный сан женщин является непогрешимой частью католической доктрины и не может подвергаться обсуждению или изменению». Год спустя отец Баласурия был отлучен от Церкви. Мало сказать, что Ратцингер и Конгрегация доктрины веры не испытывают энтузиазма в отношении феминизма. «Я в самом деле убежден, – заявляет кардинал, – что то, за что ратует феминизм в его радикальной форме, больше не является христианством, как мы его знаем; это какая-то другая религия». Подобный феминизм «провозглашает освобождение, отличающееся от спасения христианской концепции, если не противоположное ему». Любопытен сам пафос этой фразеологии. Феминизм ставится в такое отношение к Церкви, которое являет собой не просто расхождение, а прямой антагонизм. В этом смысле можно было бы сказать, что Ратцингер рассматривает его почти как дьявольское проявление. Во всяком случае, он глубоко обеспокоен заражением феминизмом монастырей, особенно в Северной Америке. «Некоторые, – сетует он, – с большой доверчивостью обращаются к тем мирским исповедникам, к тем «знатокам души», которыми якобы являются психологи и психоаналитики». Давно подмечено, что политики выбирают себе странных союзников. То же самое и с религиозным догматизмом. Непримиримость Церкви в ее отношении к женщинам привела ее к немыслимому союзу с одним из своих традиционных и самых заклятых врагов – исламским фундаментализмом. В прошлом каждый из них считал другого сущим воплощением дьявола. Каждый из них, впрочем, готов «ужинать со своим дьяволом», лишь бы удерживать женщин на отведенном для них месте. В своей совместной вражде по отношению к женщинам католицизм и исламский фундаментализм тем самым, как это ни парадоксально, делают общее дело. Действуя заодно, они стремятся определять отношение и политику по таким вопросам, как контроль за рождаемостью и аборт.
В сентябре 1994 года в Каире прошла конференция Организации Объединенных Наций – Конференция по проблемам населения и развития. В ее задачу входило исследование методов стабилизации, если не сокращения, населения земного шара и контроля его роста с помощью «планирования семьи», особенно в странах «третьего мира». Среди также рассматривавшихся на конференции вопросов были аборт и меры по ограничению количества случаев заболеваемости СПИДом и негативных последствий перенаселенности городов. Всего на конференции присутствовали представители 171 страны.
Для Ватикана, разумеется, как и для некоторых исламских течений, аборт и «планирование семьи» – то есть искусственная контрацепция – были анафемой. В течение нескольких недель, предшествовавших открытию конференции, ходили упорные слухи о создании тайного альянса между некоторыми мусульманскими течениями и Римом. В августе в прессе прошли сообщения о папских миссиях в Тегеране и Триполи. Но никаких доказательств секретного договора не было, пока не начала свою работу конференция. Только тогда одной итальянской газете удалось раздобыть трехстраничный документ на арабском языке, который служил подтверждением того, что тремя месяцами раньше, в июне, в Ватикане состоялась встреча между церковными функционерами и мусульманскими представителями. На ней было подписано соглашение, по которому стороны договаривались придерживаться совместной стратегии, направленной на противодействие предполагаемым мерам ООН по контролю за ростом населения земли.
На конференции Ватикан и его исламские союзники отказывались дискутировать по проблеме контроля за рождаемостью и фактически саботировали обсуждения. Все другие участники были готовы идти на компромиссы и делать уступки – например, были готовы принять декларацию о том, что аборт никогда не должен рассматриваться как средство контроля за рождаемостью. Для делегации Ватикана и его союзников этого было недостаточно. После нескольких дней бесплодной работы дебаты приняли ожесточенный характер, и стали разгораться страсти. Британия, Соединенные Штаты и Европейский союз были выведены из себя поведением Рима. Глава британской делегации баронесса Чолкер охарактеризовала позицию Ватикана как «полностью тупиковую». Даже редактор британской католической газеты «Тэблит» выражал возмущение:
«Если Святой престол прислал своих представителей в Каир не для того, чтобы вести переговоры, – вопрошал он, – то для чего он тогда принял участие в конференции?»
Он приходил к выводу, что это было сделано по другой причине. Какова же была эта «скрытая цель»? Редактор газеты сам же и отвечал на свой вопрос:
«Конфликт в Каире – это не просто конфликт по вопросам сексуальной этики. Это конфликт из-за западных ценностей, в особенности ценностей европейского Просвещения. Доктринальный цензор Иоанна Павла II кардинал Ратцингер ясно выразил свое отношение к Просвещению».
К концу конференции Ватикан перешел границы благоразумия и спровоцировал вопросы относительно легитимности его собственного участия в конференции. В конце концов, юридически говоря, делегация Церкви присутствовала на правах представителей не религии, а суверенного государства. Другие страны начали жаловаться на чрезмерное и не соответствующее ее статусу влияние делегации. По словам «Таймс», они также начали «задаваться вопросом, почему это одна религия должна иметь представительский статус на конференции, а ислам, буддизм и другие религии нет». Неявным образом в этих вопросах присутствовал и еще один вопрос. Должен ли Ватикан продолжать пользоваться статусом суверенного государства? В конечном счете, делала вывод «Таймс», «Ватикан оказался главным проигравшим на конференции, забывшись настолько… что вызвал гнев большинства делегаций третьего мира», равно как и представителей развитого Запада.
В сентябре 1992 года был опубликован окончательный вариант нового «Вселенского катехизиса». Публичная и частная критика в адрес чернового варианта была полностью проигнорирована, и не было сделано никаких уступок. Новый «Катехизис», столь откровенно не учитывающий требований современного мира, неизбежно вызвал возмущение и возражения. Епископы по всему миру и в особенности в странах развитого Запада выразили свою глубокую обеспокоенность. В Англии «Обсервер» так прокомментировал ситуацию: папа с помощью кардинала Ратцингера «впервые связал контроль за рождаемостью и сексуальное воспитание с догматами католической доктрины». Личной морали больше не позволялось быть личной. Теперь она нерасторжимо увязывалась с теологией и объединялась с верой. Совершать проступки в сексуальных вопросах – означало подвергать опасности самый свой статус причащенного члена Римско-католической церкви. Последующие заявления со стороны как папства, так и Конгрегации доктрины веры становились только более доктринерскими, более непримиримыми, более высокомерно безразличными к человеческим нуждам, бедам и чаяниям. В 1994 году, например, папа Иоанн Павел II выпустил апостолическое письмо, которое решительно запрещало рукоположение женщин в священнический сан. Позже Конгрегация доктрины веры заявила, что высказанное папой по этому вопросу должно рассматриваться как «доктринально непогрешимое утверждение». Летом 1998 года папа издал новый эдикт, который сопровождался комментарием со стороны Конгрегации доктрины веры. Эдикт требовал полного и абсолютного следования официальной позиции папства по таким вопросам, как контроль рождаемости, аборт, внебрачные сексуальные отношения и рукоположение женщин в священнический сан. Открыто запрещалось изменять якобы «сделанному Христом выбору» в пользу священнослужителей только мужского пола. Несогласие с предписаниями Церкви, по этому или какому-либо другому вопросу, надлежало официально рассматривать как ересь и наказывать путем отлучения от Церкви. В комментарии Конгрегации доктрины веры подчеркивался «окончательный» характер утверждений папы, которые должны были безоговорочно приниматься всеми католиками. Папская непогрешимость была облечена новым и подкрепленным авторитетом, который воспрещал какие-либо дебаты по вопросам как морали, так и теологии. Инакомыслие и ересь были теперь фактически синонимами.
По словам «Дейли телеграф»:
«Бытует мнение, что папа, напуганный ростом либеральных движений, пожелал закрыть лазейку в каноническом праве, которая позволяла преподавателям высказываться против моральных доктрин Церкви».
И далее:
«Цель в том, чтобы погасить активность либеральных движений и одернуть растущее число католиков, которые не считают себя обязанными во всем подчиняться учениям Церкви».
«Нью-Йорк таймс» охарактеризовал эдикт папы как «еще один яркий пример тому, что на закате своего папства Иоанн Павел II… пытается сделать свои решения необратимыми». В сущности говоря, будущие понтифики будут связаны по рукам и ногам непогрешимым характером недавних апостолических постановлений, а реформа Церкви в двадцать первом веке будет в лучшем случае отсрочена на неопределенное время, если не полностью похоронена. Есть ирония в том, что в своем желании подчинить Церковь авторитарной дисциплине папа, кардинал Ратцингер и Конгрегация доктрины веры сами же нарушили положения своего собственного Кодекса канонического права. Согласно 212-му канону:
«Верующие во Христе… имеют право, в некоторых случаях это даже является их долгом… доводить до сведения своих святых пастырей свои взгляды на вопросы, которые касаются блага Церкви. Они также имеют право доводить свои взгляды до сведения других верующих во Христе».
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ВИДЕНИЯ МАРИИ
Вследствие своей непримиримости и своего догматизма Церковь переживает в настоящее время один из самых тяжелых кризисов в своей истории – возможно, самый тяжелый со времен Реформации Лютера. На развитом Западе, прежде являвшемся ее оплотом, она сталкивается с пугающим ренегатством среди своей паствы. Люди покидают Римско-католическую церковь целыми группами. К концу 1980-х годов в Соединенных Штатах была закрыта почти половина семинарий, число вновь рукоположенных составило менее трети от их количества в 1967 году, число священников с 12 тысяч в 1962 году сократилось до 7 тысяч. Теперь, десятилетие спустя, ситуация ухудшилась драматическим образом. В Англии число прихожан снизилось на четверть миллиона. Если учесть темпы перехода в другую веру, о которых сообщил епископ Хексема и Ньюкасла, то к 2028 году в его епархии вовсе не останется католиков. В Ирландии, традиционно бывшей цитаделью католицизма на Британских островах, количество священнослужителей с 1970 года сократилось к 1998 году наполовину. Количество монахинь сократилось с 18 600 до менее чем 7500. Количество поступающих в семинарии исчисляется единицами. Можно также говорить об увеличении количества случаев, когда священники привлекаются к ответственности за гражданские преступления, такие, как растление несовершеннолетних; понятно, что это мало способствует восстановлению доверия к Церкви. Например, в Австрии в совершении подобного преступления был обвинен кардинал Гроер, бывший архиепископ Вены. В Ирландии в период между 1980 и 1998 годами за преступления, связанные с сексуальным насилием, были привлечены к ответственности двадцать три представителя католического духовенства, а еще пятнадцать дел в настоящее время разбираются в судах. Потому вряд ли удивительно, что во многих бывших оплотах Церкви такими темпами идет процесс секуляризации. В довершение ко всему, с распространением образования все большее число людей готовы задавать вопросы, отчего запрет, налагаемый Церковью на подобное «инакомыслие», начинает казаться все более авторитарным и тираническим и все больше ведет к отчуждению. Так, к примеру, в Австрии возникло движение, известное как «Мы – Церковь», которое быстро приобрело международный размах и теперь насчитывает в своих рядах более полумиллиона членов, по-прежнему считающих себя правоверными католиками. Но, как предполагает название их движения, они утверждают, что именно они и миллионы других католиков по всему миру образуют подлинную Церковь, а не окостенелая иерархия, базирующаяся в Риме. Церковь, настаивают они, является их Церковью, а не папы или курии. Они выступают против централизации папства и не желают видеть в понтифике больше, чем епископа Рима, возможно, с символическим по большей части статусом конституционного монарха. Сознательно не замечая подобных тенденций, папа Иоанн Павел II, кардинал Ратцингер и Конгрегация доктрины веры остаются непреклонными в своей, укрепленной запретами, позиции. Некоторые комментаторы высказали мысль, что Церковь фактически «списала» развитой Запад как безнадежное дело – особенно после того как крушение коммунизма в Восточной Европе оставило Рим без врага, прежде выступавшего в роли Антихриста. Те же комментаторы предположили, что теперь Церковь, вероятно, пытается установить совершенно новый центр власти в слаборазвитых странах так называемого третьего мира – в Африке, Азии и Южной Америке. И есть бесспорные доказательства, чтобы предполагать существование подобного циничного замысла. Рим терпеливо собирает и концентрирует ресурсы в тех регионах земного шара, где бедность, лишения, плохие условия жизни и общий недостаток образования обеспечивают плодородную почву для веры.
Как уже было замечено, папа, кардинал Ратцингер и Конгрегация доктрины веры отводят особое и высокое место Деве Марии. В усилиях, направленных на установление Церкви за пределами развитого Запада, существенную роль играют явления, видения или чудесные манифестации Божьей Матери. Когда в 1950 году было официально провозглашен догмат о телесном вознесении Марии, К. Г. Юнг заметил, что она была «поднята до положения Божества». Именно в этой венценосной ипостаси ее якобы видят со все возрастающей частотой в Египте, в других частях Африки, во Вьетнаме, на Филиппинах, в Мексике, в разных частях бывшей Югославии, даже в Российской Федерации, где Рим столетиями пытался установить верховенство над Православной церковью и где, в условиях общего кризиса, наступившего после распада Советского Союза, глубокая духовная потребность создала настоящий рай для прозелитизма всевозможного толка. Все большее число верующих сегодня совершают паломничества к местам, которые связаны с именем Марии, – нередко не только к новым святыням, но и к древним тоже. Но если Мария ассоциируется с обращением и объединением новых групп верующих, она также, судя по всему, является – для Ратцингера и Конгрегации доктрины веры, а также для самого папы Иоанна Павла II, – провозвестником куда более смущающих метаморфоз. Согласно некоторым отчетам, явления Богоматери якобы предвещают грядущий конец мира. Согласно другим источникам, подобные манифестации служат якобы предзнаменованием конца Римско-католической церкви или в лучшем случае папства. Эти слухи порождаются по большей части той завесой тайны, которой окутано зловещее «третье фатимское пророчество».
В мае 1916 года западная цивилизация занималась, казалось, тем, что пыталась разорвать себя на куски. С февраля германская и французская армии изничтожали друг друга под Верденом в сражении, которое унесет в конце концов свыше миллиона жизней. На реке Сомме британская армия собиралась с силами для еще более кровавой бойни. Португалия, впрочем, была тихой заводью, не затронутой подобными драматическими событиями. Около деревушки Фатима юная пастушка Лусиа дос Сантос резвилась со своими приятелями на отдаленном холме, когда, как она впоследствии свидетельствовала, по зарослям деревьев пробежал ветер и в глубинах листвы засиял чистый белый свет. Свет, по ее рассказу, сгустился в форму прозрачного юноши, который приблизился к детям, назвал себя «Ангелом Мира» и призвал их помолиться с ним. Летом Лусиа, на это раз в компании двух своих более юных родственников, якобы снова наблюдала видение. Осенью «ангел» явился ей еще раз, держа чашу, в которую из гостии сверху стекала кровь. «Ангел» положил кровоточащую гостию на язык Лусии, а затем, после молитвы, исчез. На том же месте год спустя – 13 мая 1917 года – Лусии, которой было тогда 10 лет, ее двоюродным сестре и брату, девяти и семи лет соответственно, явилось еще одно видение. На этот раз оно приняло форму, говоря словами Лусии, «девы, облаченной во все белое», которая казалась «более ослепительной, чем солнце», от которой «исходили лучи света». Она была юной, примерно шестнадцати лет, и держала в руках четки из белых бусин. «Я пришла с небес», – якобы сказала она детям. Когда Лусиа спросила, зачем она явилась им, она ответила, что прибыла, чтобы просить их приходить на тот же самый холм в течение шести месяцев каждое 13-е число. После этого она пообещала назвать себя. Лусиа с братом и сестрой выполняли полученные ими указания, приходя на холм тринадцатого числа в течение следующих шести месяцев. Видение всегда являлось в указанный день, сопровождаемое тремя вспышками света, а однажды «светящимся шаром», затем исчезало среди раскатов грома. Неудивительно, что поздние комментаторы поспешили подчеркнуть параллели между видениями детей и показаниями свидетелей феноменов, ассоциирующихся с так называемыми НЛО. В то время многие люди скептически отнеслись к рассказам детей, а местный епископ отказался им поверить. Местное население, напротив, верило в подлинность того, что рассказывали дети, и вот в назначенный день последнего явления – 13 октября 1917 года – со всей Португалии собралась толпа из около 70 тысяч паломников. Ночью 12-го числа прошел чудовищный ураган. В урочное время в полдень 13-го числа Лусиа с братом и сестрой поднялась на привычный холм. Согласно свидетельствам Лусии, облака расступились, и снова явилась женщина ее прежних видений. Сразу же после этого, по словам независимого очевидца:
Когда солнце приняло свое привычное положение, толпа пришла в себя от испытанного ужаса. За происходившим, что бы это ни было, наблюдали около 70 тысяч человек, к тому же имелись сообщения о необычных солнечных явлениях за сорок километров от этого места. За исключении троих детей, однако, никто, похоже, не увидел ничего необычного на вершине холма. Рассказы детей о своем видении существенно различались. Лусиа позже утверждала, что якобы видела женщину своих прежних видений сначала в образе «Скорбящей Богоматери», затем в образе «Кармельской Девы» [67]. Она также утверждала, что якобы видела святого Иосифа с младенцем Иисусом на руках, а, по-видимому, в какой-то момент после этого «Господа Нашего», благословляющего собравшуюся толпу. Ее кузина утверждала, что якобы видела Иисуса ребенком, стоящим рядом со святым Иосифом. Младший из трех детей, маленький мальчик, ничего не сказал в то время. Спустя несколько дней он сказал, что не видел «двух Мадонн» и «Господа Нашего», совершающего благословение. Он видел, по его словам, только святого Иосифа и ребенка Иисуса.
Двоюродный брат Лусии умер в 1919 году, сестра – в 1920 году. Сама Лусиа, бывшая неграмотной в то время, когда ее посещали видения, поступила в 1921 году в пансион и получила начатки образования. Впоследствии она стала монахиней-кармелиткой. В 1936-1937 годах она попыталась описать свои видения. Являвшаяся ей женщина, по ее словам, была «вся соткана из света», волны которого находили друг на друга. Она описывала вуаль и одеяние женщины как волны бегущего света, лицо женщины – скорее как свет, нежели плоть, – как «carnea luz», или «телесный свет». Женщина называла себя «Девой Розария» [68], что для верующих Римско-католической церкви синонимично Пресвятой Деве Марии. Несколько преждевременно она объявила об окончании войны. На самом деле на западном фронте только началось кровопролитное наступление британской армии под Ипром и еще должен был последовать главный удар германской армии в 1918 году. Через неделю после видения Лусии австро-германские войска на итальянском фронте начнут свое массированное наступление на Капоретто, а в России полным ходом шла революция, за которой последуют четыре года братоубийственной гражданской войны. В 1941-1942 годах, когда мир снова был охвачен войной, Лусиа составила второе описание своего видения в 1917 году. Она впервые заявляла, что видение в Фатиме явило ей три тайных послания – или, точнее говоря, одно тайное послание в трех частях. Она обнародует две первые части послания, но не третью. Первая часть состояла, по всей видимости, из видения ада – вполне соответствующего состоянию мира в октябре 1917 года, равно как и в зиму 1941/42 года. Согласно второй части, мир на земле наступит в том случае, если в начале каждого месяца будет служиться специальная литургия и если папа и все католические епископы посвятят Россию Непорочному Сердцу [69] и обратят страну в веру. Поскольку послание якобы датировалось осенью 1917 года, то не ясно, нужно ли было обращать Россию из православной веры или же из большевистского атеизма. Третья часть послания, по заявлению Лусии, слишком ужасна, чтобы ее раскрывать.
Епископ Лейрии [70] боялся, что Лусиа может умереть, прежде чем откроет целиком доверенное ей послание. По его инициативе местный священник убедил ее записать зловещую третью часть послания. 2 января 1944 года она принялась записывать его, на что ей потребовалась целая неделя. Затем она положила написанное в конверт и запечатала его сургучом. После чего конверт был отослан епископу Лейрии, который получил его 17 июня. Не осмелившись прочитать его лично, он предложил его Священной канцелярии. Там по непонятной причине отказались его принять. Епископ вложил конверт Лусии в другой конверт и распорядился, чтобы после его смерти конверт доставили кардиналу Лиссабона. По настоянию Лусии он пообещал, что послание будет открыто миру в I960 году либо по ее смерти, если это случится до указанной даты.
В 1957 году, когда Лусиа была еще жива, Священная канцелярия резко изменила свое решение и без объяснений потребовала, чтобы ей передали конверт, содержащий послание. При этом не было дано никаких пояснений, кто принял такое решение или почему. В марте конверт был передан папскому нунцию в Лиссабоне, который переслал его в Рим. Поднеся конверт к свету, епископ, которому было поручено доставить его по назначению, мог разглядеть небольшой листок бумаги. Послание, каким бы зловещим пророчеством оно ни было и несмотря на то, что на его запись Лусии понадобилась неделя, состояло не более чем из двадцати пяти строк.
16 апреля 1957 года конверт был получен Ватиканом, и папа Пий XII поместил его в свой личный архив, по-видимому, не прочитав. Согласно кардиналу Оттавиани, префекту Священной канцелярии при папе Иоанне XXIII, конверт все еще был запечатан, когда папа Иоанн вскрыл его в 1959 году, на следующий год после своего избрания понтификом. Кардинал Оттавиани позже и сам прочитал находившийся в нем текст. 8 февраля I960 года было объявлено, что обнародование «третьего фатимского пророчества» откладывается на неопределенное время. До самой своей смерти в 1963 году папа Иоанн XXIII хранил послание Лусии в ящике своего письменного стола. Сразу же после своего избрания на престол папа Павел VI потребовал письмо. Он прочитал его, но отказался говорить о нем. 11 февраля 1967 года кардинал Оттавиани вновь повторил ранее объявленное решение Ватикана. Текст Лусии не будет обнародован.
Как уже было замечено, папа, кардинал Ратцингер и Конгрегация доктрины веры отводят особое и высокое место Деве Марии. В усилиях, направленных на установление Церкви за пределами развитого Запада, существенную роль играют явления, видения или чудесные манифестации Божьей Матери. Когда в 1950 году было официально провозглашен догмат о телесном вознесении Марии, К. Г. Юнг заметил, что она была «поднята до положения Божества». Именно в этой венценосной ипостаси ее якобы видят со все возрастающей частотой в Египте, в других частях Африки, во Вьетнаме, на Филиппинах, в Мексике, в разных частях бывшей Югославии, даже в Российской Федерации, где Рим столетиями пытался установить верховенство над Православной церковью и где, в условиях общего кризиса, наступившего после распада Советского Союза, глубокая духовная потребность создала настоящий рай для прозелитизма всевозможного толка. Все большее число верующих сегодня совершают паломничества к местам, которые связаны с именем Марии, – нередко не только к новым святыням, но и к древним тоже. Но если Мария ассоциируется с обращением и объединением новых групп верующих, она также, судя по всему, является – для Ратцингера и Конгрегации доктрины веры, а также для самого папы Иоанна Павла II, – провозвестником куда более смущающих метаморфоз. Согласно некоторым отчетам, явления Богоматери якобы предвещают грядущий конец мира. Согласно другим источникам, подобные манифестации служат якобы предзнаменованием конца Римско-католической церкви или в лучшем случае папства. Эти слухи порождаются по большей части той завесой тайны, которой окутано зловещее «третье фатимское пророчество».
Фатимские тайны
В мае 1916 года западная цивилизация занималась, казалось, тем, что пыталась разорвать себя на куски. С февраля германская и французская армии изничтожали друг друга под Верденом в сражении, которое унесет в конце концов свыше миллиона жизней. На реке Сомме британская армия собиралась с силами для еще более кровавой бойни. Португалия, впрочем, была тихой заводью, не затронутой подобными драматическими событиями. Около деревушки Фатима юная пастушка Лусиа дос Сантос резвилась со своими приятелями на отдаленном холме, когда, как она впоследствии свидетельствовала, по зарослям деревьев пробежал ветер и в глубинах листвы засиял чистый белый свет. Свет, по ее рассказу, сгустился в форму прозрачного юноши, который приблизился к детям, назвал себя «Ангелом Мира» и призвал их помолиться с ним. Летом Лусиа, на это раз в компании двух своих более юных родственников, якобы снова наблюдала видение. Осенью «ангел» явился ей еще раз, держа чашу, в которую из гостии сверху стекала кровь. «Ангел» положил кровоточащую гостию на язык Лусии, а затем, после молитвы, исчез. На том же месте год спустя – 13 мая 1917 года – Лусии, которой было тогда 10 лет, ее двоюродным сестре и брату, девяти и семи лет соответственно, явилось еще одно видение. На этот раз оно приняло форму, говоря словами Лусии, «девы, облаченной во все белое», которая казалась «более ослепительной, чем солнце», от которой «исходили лучи света». Она была юной, примерно шестнадцати лет, и держала в руках четки из белых бусин. «Я пришла с небес», – якобы сказала она детям. Когда Лусиа спросила, зачем она явилась им, она ответила, что прибыла, чтобы просить их приходить на тот же самый холм в течение шести месяцев каждое 13-е число. После этого она пообещала назвать себя. Лусиа с братом и сестрой выполняли полученные ими указания, приходя на холм тринадцатого числа в течение следующих шести месяцев. Видение всегда являлось в указанный день, сопровождаемое тремя вспышками света, а однажды «светящимся шаром», затем исчезало среди раскатов грома. Неудивительно, что поздние комментаторы поспешили подчеркнуть параллели между видениями детей и показаниями свидетелей феноменов, ассоциирующихся с так называемыми НЛО. В то время многие люди скептически отнеслись к рассказам детей, а местный епископ отказался им поверить. Местное население, напротив, верило в подлинность того, что рассказывали дети, и вот в назначенный день последнего явления – 13 октября 1917 года – со всей Португалии собралась толпа из около 70 тысяч паломников. Ночью 12-го числа прошел чудовищный ураган. В урочное время в полдень 13-го числа Лусиа с братом и сестрой поднялась на привычный холм. Согласно свидетельствам Лусии, облака расступились, и снова явилась женщина ее прежних видений. Сразу же после этого, по словам независимого очевидца:
«Дождь внезапно прекратился, и сквозь просвет в облаках показалось солнце, подобное серебристому диску. Затем оно, казалось, стало вращаться, потом остановилось, затем снова стало вращаться, испуская лучи самых разных цветов. После этого оно словно приблизилось к земле, излучая красный свет и сильное тепло. Толпе показалось, что настал конец света, и ее охватила паника, затем неописуемое благоговение».
Когда солнце приняло свое привычное положение, толпа пришла в себя от испытанного ужаса. За происходившим, что бы это ни было, наблюдали около 70 тысяч человек, к тому же имелись сообщения о необычных солнечных явлениях за сорок километров от этого места. За исключении троих детей, однако, никто, похоже, не увидел ничего необычного на вершине холма. Рассказы детей о своем видении существенно различались. Лусиа позже утверждала, что якобы видела женщину своих прежних видений сначала в образе «Скорбящей Богоматери», затем в образе «Кармельской Девы» [67]. Она также утверждала, что якобы видела святого Иосифа с младенцем Иисусом на руках, а, по-видимому, в какой-то момент после этого «Господа Нашего», благословляющего собравшуюся толпу. Ее кузина утверждала, что якобы видела Иисуса ребенком, стоящим рядом со святым Иосифом. Младший из трех детей, маленький мальчик, ничего не сказал в то время. Спустя несколько дней он сказал, что не видел «двух Мадонн» и «Господа Нашего», совершающего благословение. Он видел, по его словам, только святого Иосифа и ребенка Иисуса.
Двоюродный брат Лусии умер в 1919 году, сестра – в 1920 году. Сама Лусиа, бывшая неграмотной в то время, когда ее посещали видения, поступила в 1921 году в пансион и получила начатки образования. Впоследствии она стала монахиней-кармелиткой. В 1936-1937 годах она попыталась описать свои видения. Являвшаяся ей женщина, по ее словам, была «вся соткана из света», волны которого находили друг на друга. Она описывала вуаль и одеяние женщины как волны бегущего света, лицо женщины – скорее как свет, нежели плоть, – как «carnea luz», или «телесный свет». Женщина называла себя «Девой Розария» [68], что для верующих Римско-католической церкви синонимично Пресвятой Деве Марии. Несколько преждевременно она объявила об окончании войны. На самом деле на западном фронте только началось кровопролитное наступление британской армии под Ипром и еще должен был последовать главный удар германской армии в 1918 году. Через неделю после видения Лусии австро-германские войска на итальянском фронте начнут свое массированное наступление на Капоретто, а в России полным ходом шла революция, за которой последуют четыре года братоубийственной гражданской войны. В 1941-1942 годах, когда мир снова был охвачен войной, Лусиа составила второе описание своего видения в 1917 году. Она впервые заявляла, что видение в Фатиме явило ей три тайных послания – или, точнее говоря, одно тайное послание в трех частях. Она обнародует две первые части послания, но не третью. Первая часть состояла, по всей видимости, из видения ада – вполне соответствующего состоянию мира в октябре 1917 года, равно как и в зиму 1941/42 года. Согласно второй части, мир на земле наступит в том случае, если в начале каждого месяца будет служиться специальная литургия и если папа и все католические епископы посвятят Россию Непорочному Сердцу [69] и обратят страну в веру. Поскольку послание якобы датировалось осенью 1917 года, то не ясно, нужно ли было обращать Россию из православной веры или же из большевистского атеизма. Третья часть послания, по заявлению Лусии, слишком ужасна, чтобы ее раскрывать.
Епископ Лейрии [70] боялся, что Лусиа может умереть, прежде чем откроет целиком доверенное ей послание. По его инициативе местный священник убедил ее записать зловещую третью часть послания. 2 января 1944 года она принялась записывать его, на что ей потребовалась целая неделя. Затем она положила написанное в конверт и запечатала его сургучом. После чего конверт был отослан епископу Лейрии, который получил его 17 июня. Не осмелившись прочитать его лично, он предложил его Священной канцелярии. Там по непонятной причине отказались его принять. Епископ вложил конверт Лусии в другой конверт и распорядился, чтобы после его смерти конверт доставили кардиналу Лиссабона. По настоянию Лусии он пообещал, что послание будет открыто миру в I960 году либо по ее смерти, если это случится до указанной даты.
В 1957 году, когда Лусиа была еще жива, Священная канцелярия резко изменила свое решение и без объяснений потребовала, чтобы ей передали конверт, содержащий послание. При этом не было дано никаких пояснений, кто принял такое решение или почему. В марте конверт был передан папскому нунцию в Лиссабоне, который переслал его в Рим. Поднеся конверт к свету, епископ, которому было поручено доставить его по назначению, мог разглядеть небольшой листок бумаги. Послание, каким бы зловещим пророчеством оно ни было и несмотря на то, что на его запись Лусии понадобилась неделя, состояло не более чем из двадцати пяти строк.
16 апреля 1957 года конверт был получен Ватиканом, и папа Пий XII поместил его в свой личный архив, по-видимому, не прочитав. Согласно кардиналу Оттавиани, префекту Священной канцелярии при папе Иоанне XXIII, конверт все еще был запечатан, когда папа Иоанн вскрыл его в 1959 году, на следующий год после своего избрания понтификом. Кардинал Оттавиани позже и сам прочитал находившийся в нем текст. 8 февраля I960 года было объявлено, что обнародование «третьего фатимского пророчества» откладывается на неопределенное время. До самой своей смерти в 1963 году папа Иоанн XXIII хранил послание Лусии в ящике своего письменного стола. Сразу же после своего избрания на престол папа Павел VI потребовал письмо. Он прочитал его, но отказался говорить о нем. 11 февраля 1967 года кардинал Оттавиани вновь повторил ранее объявленное решение Ватикана. Текст Лусии не будет обнародован.