Ли Роберта. Столкновение характеров

   — Да, на славу! — Аманда рассмеялась, надеясь, что ее веселость выглядит вполне естественно, и тут же начала свой рассказ (с некоторыми купюрами: даже мама наверняка бы ужаснулась ее лихим проделкам).
   — Ты заставила Пьера купить самый большой флакон духов?! — Мать старалась быть строгой, но не выдержала и расхохоталась. — Аманда, ну как ты могла!
   — Легко и просто! Да он надо мной так издевался и командовал, что надо было заставить его купить ведро духов! Если бы вы только знали, как противно он… — Аманда замолчала на полуслове: в комнату вошла экономка с огромным букетом чайных роз.
   — Это вам, леди Аманда, — сказала она. — Только что доставили.
   — От Пьера? — спросила мать, когда экономка вышла.
   — От его друга Люсьена. Я.., мы с ним в последнее время часто встречались.
   — Судя по размеру букета, — усмехнулся отец, — он не прочь и впредь встречаться с тобой!
   Заметив, как переглянулись родители, Аманда поняла, что ей придется рассказать и о Люсьене. Ну хоть что-нибудь!
   — Между прочим, я пригласила его погостить у нас.
   — Как мило, — заметила леди Герберт. — Я его с трудом припоминаю. Кажется, он пониже Пьера, да?
   — Карлик, не больше метра восьмидесяти, — не моргнув глазом ответила Аманда, а сэр Герберт от души рассмеялся.
   — Что, у него серьезные намерения? — спросил отец.
   — Весьма серьезные: он сделал мне предложение.
   Воцарилась напряженная тишина.
   — Ну и как ты к этому относишься? Аманда колебалась. У нее не было желания открывать свои истинные чувства; но она знала, что ей все равно придется использовать Люсьена как прикрытие.
   — Я.., я согласилась.
   — Довольно поспешно с твоей стороны, — заметила мать.
   — Пожалуй. Я.., мы еще не назначили день свадьбы.
   — Очень мудро поступили, — согласился отец и отправился выгуливать собак.
   — Пьера, наверно, позабавил такой поворот событий, — сказала мать. — Подумать только, он выступил в роли свата!
   — По-моему, он очень удивился.
   — Мы тоже. Но если вы счастливы…
   — Я счастлива, мама.
   — Что-то не похоже.
   — Просто я устала. Хватит расспросов. Маргарет Герберт взяла свое вышивание и сделала стежок.
   — Поверь мне, злом зла не поправишь.
   — Это ты к чему?
   — А к тому, что не надо из одной крайности бросаться в другую.
   — Ты не думала всерьез заняться психологией? — съязвила Аманда.
   — Матерям приходится заниматься ею постоянно — ответила Маргарет Герберт. — Знай, если захочешь со мной поговорить, буду рада.
   — Ради Бога, мама, а чем мы сейчас занимаемся?
   — Пустой болтовней, моя дорогая. Когда ты будешь готова к серьезному разговору, обещаю выслушать с пониманием и закрытым ртом.
   Аманда чуть не расплакалась.
   — Спасибо, мама. Учту на будущее. А сейчас я должна просмотреть почту.
   — Она у тебя в комнате на письменном столе, и записи телефонных звонков там же. Вчера два раза звонила Лиз Бертон из “Современной девушки”. Просила передать: у нее для тебя есть работа.
   Аманда искренне обрадовалась.
   — Отлично! За все это время я очень соскучилась по работе.
   Но, придя к себе, она не стала звонить Лиз, а села, поджав ноги, на подоконник и смотрела в розовый сад. Аманда с грустью вспоминала счастливое время, когда она, беззаботная девушка, размалевала лицо губной помадой, воткнула в волосы оранжевые перья из метелки для смахивания пыли и сыграла шутку, которая теперь обернулась душевной травмой.
   На лужайке резвился рыжий сеттер, вскоре вслед за любимой собакой появился отец. Глядя на него, Аманда подумала, что рано или поздно здесь поселятся Пьер с Элен. С болью в сердце она представила себе их детей с голубыми глазами и кудрявыми черными волосами; Аманда, не задумываясь, отдала бы полжизни, лишь бы стать их матерью. Но этому не бывать: она должна жить своей жизнью, строить новые планы.
   Аманда слезла с подоконника, позвонила Лиз и сказала, что завтра же приедет в Лондон. Чем быстрее она займется делом, тем меньше времени останется для грустных мыслей. Да, ей предстоит нелегкое время, но у нее хватит силы воли его пережить.
   — Ну и куда ты меня собираешься отправить? — спросила она у подруги, входя в ее офис на последнем этаже небоскреба, выходящий окнами на мост Ватерлоо.
   — В Южную Америку. Мне нужен материал о жизни женщин, причем в этот раз сделай упор на социальные вопросы и не увлекайся светской хроникой.
   — Какие мы стали серьезные на старости лет!
   — Верное наблюдение. На прошлой неделе крупно поцапалась с начальством и сказала: еще одна статья о поп-звездах и их любовных интригах или о нарядах из мыльных опер — и я увольняюсь.
   — Вот и молодец! Давно пора заняться чем-то серьезным.
   — А может, кем-то? — Лиз приподняла подрисованную бровь.
   — Не суй нос не в свои дела!
   — Ведь мы же подруги! Ты меня заинтриговала: то пропадаешь целыми неделями, то неожиданно являешься, похудевшая и бледная, как привидение, — значит, на горизонте появился мужчина!
   — Вот пусть там и остается! — отшутилась Аманда.
   — Ты что, мне не доверяешь?
   — Нет!
   — Ладно, поговорим о деле. Я продумаю маршрут и позвоню. Поедешь недели через три.
   Аманда с удовольствием уехала бы пораньше: ее совсем не радовала предстоящая встреча с влюбленным Люсьеном. Кроме того, каждый раз, видя его, она будет вспоминать Пьера, и тупая боль, ставшая частью ее жизни, вспыхнет с новой силой.
   Однако, как это ни странно, приезд Люсьена в конце недели возымел обратный эффект, из чего Аманда заключила, что лучшее средство для уязвленного женского самолюбия — внимание красивого, умного и веселого мужчины.
   Без Пьера с его командирскими замашками Люсьен быстро освоился: обсуждал проблемы управления поместьем с отцом, давал дельные советы по интерьеру леди Герберт (оказалось, его тетка по матери — всемирно известный дизайнер по интерьеру) и не скрывал нежных чувств к их дочери — словом, очаровал всех. Но, несмотря на все его достоинства, он был не Пьер и не затрагивал ее души, не мог зажечь огонь в ее глазах, вызвать сладкую дрожь в теле.
   — Ты уже решила? — спросил Люсьен в воскресенье днем, когда они ждали машину на террасе, перед отъездом в аэропорт.
   — Что решила?
   — Когда мы поженимся. У Аманды заныло сердце.
   — Мы только что обручились. Я не хочу торопить события.
   — А я хочу, — возразил Люсьен. — Я готов хоть завтра на тебе жениться. Ты меня покорила с первого взгляда, как только вошла с Пьером в ресторан в Париже.
   — Так давно?
   — Да. Когда я смотрел, как ты лихо расправляешься с Пьером, мне хотелось кричать “Браво!”. Аманда рассмеялась.
   — Выходит, я оказалась лучшей актрисой, чем сама предполагала.
   — Так все это была игра?
   Что-то в его голосе насторожило Аманду.
   — Смотря что ты имеешь в виду под “все”.
   — Как ты ревновала к Ивонн, ну к той, на которую нарочно опрокинула кофе, и как поставила на место Мариетт. Похоже, она тебя здорово достала.
   — К Мариетт я вообще не ревновала, — заявила Аманда. — Она мне как человек не понравилась, поэтому я с ней так и обошлась. Если ты намекаешь, что я тайно влюблена в Пьера, то это твои домыслы.
   — А как он к тебе относился? Я слишком хорошо знаю Пьера: если он увидит красивую девушку, то непременно попробует затащить ее в постель!
   — А про Элен ты что, забыл? — Заметив удивление на его лице, Аманда решила закрепить успех. — Для Пьера я была всего лишь средством выбраться из сложной ситуации. Не более того. — Чтобы отвлечь Люсьена, она стала играть в мяч с рыжим сеттером Скарлетт. — И вообще, почему мы все время говорим о Пьере, разве больше не о чем? — раздраженно спросила Аманда.
   — Я должен быть уверен, что тебе он безразличен. Когда ты уехала из Парижа, я все думал, почему вдруг ты изменила свое решение: ведь тогда в замке ты мне наотрез отказала. Только, пожалуйста, не надо опять про женское непостоянство.
   — Твое раздражение вызвано тем, что мы не назначили день свадьбы?
   — Нет, дело не в этом. Просто я не люблю неопределенности.
   Казалось, наступил подходящий момент открыть правду и очистить свою совесть, но внезапно появилась миссис Джоунс и доложила: пришло такси. Аманда решила рассказать Люсьену обо всем на следующие выходные.
   Но все сложилось иначе: на следующее утро Люсьен позвонил ей из офиса и сообщил, что завтра улетает в Австралию.
   — Меня не будет в Париже месяца полтора. У нашего партнера в Сиднее инфаркт, и мне придется его временно замещать. Ты со мной, разумеется, не поедешь? — добавил он упавшим голосом.
   — Хочешь, чтобы Лиз меня придушила?
   — Я бы с удовольствием сам ее придушил!
   — Ну что ты, Люсьен! — Аманде стало его жалко: она не могла вот так сразу разорвать помолвку. Надо как-то его подготовить.
   — Я буду чертовски по тебе скучать, — признался Люсьен.
   — У тебя не будет на это времени.
   — Как бы я ни был занят, для тебя у меня всегда найдется время. Может, прилетишь ко мне из Южной Америки?
   — Да ты к тому времени найдешь мне замену, — пошутила она, искренне желая, чтобы так и случилось. — Говорят, австралийские девушки неотразимы.
   — Знаю: блондинки, красотки и умницы. Чувствую, ты, похоже, ничуть не ревнуешь, а я с ума схожу, как подумаю, сколько вокруг тебя будет знойных самцов: бразильцев, аргентинцев… Жаль, что… — Он замолк на полуслове. — Извини, любимая, мне пора. Всего доброго. Я буду звонить.
   — Знаешь, это к лучшему, что Люсьен уезжает, — сказала, услышав новость, леди Герберт. — У вас обоих будет возможность хорошенько все обдумать.
   — Ты что, сомневаешься в Люсьене?
   — Я сомневаюсь в другом: тот ли он человек, который тебе нужен. Я уверена, ты его не любишь, так что хватит морочить мне голову.
   Теперь Аманде ничего не оставалось, как во всем признаться.
   — Ты права, мама. Не люблю. И собираюсь сказать ему об этом.
   — И чем скорее, тем лучше. Нельзя забыть любимого мужчину, притворяясь, что любишь другого.
   — Забыть? — Аманда колебалась.
   — Да, Пьера. — Мать взглянула дочери в глаза. — Он женится на Элен, и ты должна с этим смириться. А прятаться за Люсьена неразумно и недостойно.
   — Неужели все так очевидно?
   — Мне — да.
   — А папа знает? — спросила Аманда.
   — Не глупи! — Мать и дочь лукаво переглянулись, и обстановка сразу разрядилась.
   По совету матери Аманда в тот же вечер села писать Люсьену. Это было самое трудное письмо в ее жизни, и после пятой попытки она сдалась и подумала: не съездить ли ей в Париж поговорить с ним? Но ведь сейчас он наверняка по уши в делах, готовится к поездке. Нет, придется попробовать еще разок. Она одолела уже половину письма, как вдруг поняла, что лучше позвонить ему прямо сейчас.
   И хотя уже было далеко за полночь, она набрала его номер. У нее так стучало сердце, что она еле слышала гудки.
   Люсьен поднял трубку, и по его голосу она поняла, что он не спал. Чтобы снова не струсить, она сразу приступила к делу:
   — Прости меня, Люсьен, но я так больше не могу. Я не настолько тебя люблю, чтобы стать твоей женой. Я поступила жестоко, когда дала тебе слово. Прости меня, пожалуйста.
   — Это я должен просить прошения, — возразил он. — Когда ты приехала ко мне в Париж, ты была на взводе, а я этим воспользовался.
   — Нет, это не так.
   — Ну скажем так: я задавил тебя пониманием, именно его не хватало моему другу Пьеру, когда речь шла о тебе.
   — У меня с Пьером никогда не было таких доверительных отношений, — согласилась Аманда.
   — Вот поэтому ты и бросилась ко мне! А теперь пришла в себя, в отличной форме, и я больше тебе не нужен.
   — Люсьен, я…
   — Нет, Аманда, — прервал он ее. — Не надо пустых обещаний. Мы уже давно не дети.
   — Ты прав. — У нее дрожал голос. — Мне так жаль! Надеюсь, мы останемся друзьями?
   — Конечно! Ты всегда будешь мне дорога.
   — Люсьен! Мне так стыдно!
   — Не переживай. Мы расстаемся, но в монастырь я не собираюсь. Помнишь, ты говорила о красотках-блондинках из Сиднея? Ну вот, теперь я могу заняться ими вплотную.
   Аманда рассмеялась. Ей вдруг пришло в голову, что подумает Люсьен, если она попросит его не говорить Пьеру о расторжении помолвки? Но она тут же отбросила эту мысль: тогда Люсьен догадается о ее истинных чувствах к Пьеру. Впрочем, не все ли равно, знает Пьер или нет? В наше время люди быстро сходятся и расходятся, не испытывая при этом никаких взаимных обид, поэтому не надо ничего усложнять.
   — Я непременно позвоню, когда вернусь из Австралии, — пообещал Люсьен. — Я еще не вычеркнул тебя из своей черной книжки!
   Она засмеялась. “Милый Люсьен! — думала она с глубокой благодарностью. — Как с тобой просто! Я всегда буду помнить о тебе”.
   Она положила трубку и дала волю слезам. Плакала она не из-за разрыва с Люсьеном, а из-за Пьера, сознавая: с кем бы ни пришлось разделить свою жизнь, часть ее сердца навсегда принадлежит ему.
   К счастью, все последующие дни были заняты подготовкой к путешествию в Южную Америку. Первоначальные планы Лиз о грандиозном туре сорвались, и командировка свелась к восемнадцати дням. Зная, что после бесконечных пересадок и перелетов она измотается вконец, Аманда заранее напросилась в гости к родственникам на ранчо в штате Аризона.
   Это была отличная идея: после сутолоки Рио, Буэнос-Айреса, Лимы и Куско она наслаждалась тишиной и покоем, нежась под щедрым солнцем Аризоны.
   Набравшись сил, Аманда принялась за статьи (работа отвлекала ее от грустных мыслей). Она часами просиживала за компьютером двоюродного брата Джона. И вот, о чудо из чудес! Ее творения перекочевали в Лондон, в офис Лиз на восемнадцатом этаже.
   "Отлично! Молодец!” — пришел в ответ хвалебный отзыв, а вскоре последовал и личный звонок редактора. Аманда светилась от радости: хотя бы с карьерой у нее все в порядке. Жаль только, что карьера не может заменить Пьера. Проклятие! Она же дала слово не думать о нем, но стоит ей отвлечься от дел, как он опять занимает все ее мысли.
   Почувствовав состояние Аманды, но тактично не вдаваясь в его причины, Джон и его жена Аннетт уговорили ее погостить у них еще, а потом принялись знакомить со всеми неженатыми мужчинами в радиусе ста миль. Женихи были все как на подбор: статные, загорелые, ловкие, от них исходила такая энергия и жизненная сила, что Аманда не переставала удивляться. Она прекрасно проводила время в их обществе, но ни один из них не затронул ее души.
   — Если я не перестану ходить по гостям, — сказала она родственникам спустя три недели, — я измотаюсь еще больше, чем в командировке.
   — А вид у тебя далеко не изможденный, — заметил Джон.
   — Поэтому мы приглашаем тебя отправиться с нами в путешествие. Если не согласишься, мы обидимся, — сказала Аннетт.
   Глядя на ее приветливое лицо со смеющимися добрыми черными глазами, нельзя было не согласиться. Джон и Аннетт жили в полном достатке, но, к несчастью, у них не было детей; зато их многочисленные друзья имели обыкновение “подкидывать” им своих чад, и в этом доме всегда было шумно и весело, но, как поняла Аманда за время своего пребывания в гостях, здесь можно было найти и тихую пристань.
   — Ну и куда же мы поедем? — спросила она.
   — Сначала в Канаду. А потом сядем в наш самолет и полетим куда захочется.
   Аманда сдалась. Домой она не спешила: вдали от дома она меньше будет вспоминать о Пьере.
   И на самом деле, за весь следующий месяц она почти не вспоминала о нем, ей просто было не до этого: они то ловили рыбу на острове Виктория близ Ванкувера, то ездили верхом среди пшеничных полей Манитобы, то лазили по склонам Скалистых гор, а напоследок совершили путешествие на лодке по Великим Озерам.
   — Все, больше не могу, — взмолилась Аманда, услышав, что Джон велел к утру подготовить самолет к вылету. — Мне пора домой.
   — Ну как ты можешь уехать именно сейчас! — удивился кузен. — Ведь самое захватывающее ждет нас впереди.
   "Интересно, куда на этот раз полетит ковер-самолет?” — подумала Аманда и согласилась, о чем горько пожалела уже на следующий день, когда самолет приземлился на частном аэродроме в Северной Калифорнии, и где бы вы думали? В Нейпа Вэлли!
   "Ирония судьбы! — подумала она. Выйдя из самолета, она сразу заметила зеленеющие вдалеке виноградники. — Не хватало еще столкнуться нос к носу с Пьером!” Вот тогда ей придется распроститься с надеждой забыть его навсегда!

Глава 15

   Аманда ничуть не удивилась, когда на вечеринке, куда отправилась с родственниками, первым, кого она увидела, войдя в огромный зал, из окон которого виднелись Калифорнийские холмы, оказался не кто иной, как Пьер. Он был, как всегда, неотразим: в темных слаксах и белом пиджаке, подчеркивающем его бронзовую кожу и волнистые черные волосы. У Аманды пересохло в горле, сердце тревожно забилось и ноги подкосились.
   К счастью, она стояла рядом со столиком и оперлась на него, не в силах оторвать взгляда от высокой, гибкой фигуры Пьера, резко очерченного рта и руки с длинными сильными пальцами, медленно поглаживающими бокал с вином: вверх, вниз — так еще совсем недавно они ласкали ее тело. Неужели она всю жизнь так и будет страдать по нему?
   Как и следовало ожидать, Пьер был в центре внимания длинноногих красоток, типичных калифорнийских блондинок, пожиравших его глазами. Бедняжка Элен! Ну и муженек ей достанется! Аманда помрачнела; в этот момент Пьер обернулся и заметил ее. Аманда почувствовала — он потрясен! Пьер вдруг замер, словно обратился в соляной столп!
   Тряхнув волосами, она направилась к нему, радуясь, что отлично выглядит: шелковое платье от Сандры Роудс, переливающееся всеми цветами радуги, оттеняло ее роскошные рыжеватые волосы. Они заметно отросли и вились почти как у “Мэнди”, только цвет был естественный.
   — Привет, Пьер, — небрежно сказала она. — По-прежнему давишь виноград в Калифорнии?
   — Причем босиком, — ответил он и, ловко освободившись от многочисленных поклонниц, повел Аманду в укромное место, подальше от толпы, где можно было побеседовать под тихую музыку Мансини. — Признаться, не ожидал тебя здесь встретить, — сказал он.
   — На вечеринке или в Калифорнии?
   — И там, и там.
   — У меня была утомительная командировка в Южную Америку, и я решила расслабиться на ранчо у родственников в Аризоне.
   — Тебя занесло далековато от Аризоны.
   — Не слишком, если под рукой собственный самолет.
   — Те еще родственники, да?
   — Лучше не бывает, — улыбнулась она. — А ты, я так понимаю, на своем любимом винограднике?
   — А где же еще? После замка это мое любимое место. И Элен тоже здесь нравится.
   Аманда как будто невзначай обвела взглядом зал.
   — Сейчас она в Париже, готовится к свадьбе. Сначала мы не хотели пышной церемонии, но постепенно вошли во вкус, дальше больше…
   — Ну и где же будет свадьба? В Елисейском дворце?
   Он усмехнулся, но ничего не ответил. Возможно, боится, что она рассчитывает на приглашение? Между прочим, если он не пригласит ее с родителями на свадьбу, это будет весьма нелюбезно с его стороны. Но напрашиваться она не собиралась и все никак не могла придумать, что бы еще сказать. Ей только хотелось узнать, скоро ли Пьер станет мужем другой женщины.
   Она украдкой рассматривала его из-под полуопущенных ресниц: лицо осунулось, под глазами появились морщинки (раньше она их не замечала). Ничего удивительного: в этой жизни за все надо платить, тем более за удовольствия.
   — Я все хотела тебя спросить, — тихо произнесла Аманда, — твоя мама очень на меня обиделась за то, что я ее обманывала?
   — Гораздо больше мама обиделась на меня — за то, что я морочил ей голову. Но ее очень позабавило, когда она узнала, как ловко ты заморочила голову мне! Я получил по заслугам, Мэнди-Аманда. Если мне не отказывает память, когда я живописал тебя Люсьену, то был весьма груб. Ты меня простила?
   — Давным-давно, — небрежно сказала она и подумала, что он сделает, если она сейчас бросится ему на шею, умоляя не жениться на Элен.
   — Ты, наверное, здорово посмеялась, когда я попросил тебя стать моей любовницей?
   — Если откровенно, мне было противно.
   — Ну разумеется, будь откровенной, — насмешливо протянул он. — Это внесет некоторое разнообразие в наши отношения, согласна?
   Аманда подошла к открытому окну и вдохнула свежий ночной воздух.
   — Наверное, мне должно было льстить, что я тебе нравлюсь, но мне просто жаль Элен. Она слишком хороша для тебя.
   — Согласен. — У него на виске задергалась жилка. — А что ты скажешь, если узнаешь, что я собираюсь быть ей верным мужем?
   — Скажу, что из тебя вышел бы непревзойденный комик!
   — Я вполне серьезно.
   — В таком случае я рада за Элен.
   Аманда не могла смотреть ему в глаза. Какая мука быть рядом с ним! Она искала предлог, чтобы скорее уйти; Аманда глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, но эффект получился обратный: она почувствовала аромат его лосьона и неповторимый запах его кожи.
   — Ну а как у тебя с Люсьеном? — вдруг спросил он. — Когда свадьба? Аманда удивилась.
   — Как, разве ты не знаешь?
   — Как видишь, нет. Поэтому и спрашиваю.
   — Мы передумали.
   Он смотрел на Аманду невидящими глазами и только через какое-то время сказал:
   — Извини. Я ничего не знал. Я приехал в Калифорнию через неделю после того, как ты уехала из Парижа, и с тех пор о Люсьене ничего не слышал. Единственное, что я знаю (от нашего общего друга): в их австралийском офисе возникли проблемы и он срочно отправился туда.
   — Вот тогда мы и разорвали помолвку.
   — Вернее сказать, ты, — уточнил Пьер. — Я ужинал с Люсьеном накануне отъезда, и он весь вечер пел тебе дифирамбы.
   — Не усугубляй мои угрызения совести, — грустно улыбнулась она. — Наверное, я слишком независимая. Перспектива быть связанной узами брака меня пугает.
   — Обычно этим страдают мужчины.
   — Например, ты, еще в недавнем прошлом.
   — А теперь вот решил остепениться.
   — Хорошо, что “Мэнди” не приняла твое предложение, — съязвила Аманда, — а то бы осталась, бедняжка, не у дел!
   — Ну и какие у тебя планы? — спросил он, чтобы поменять тему.
   — Работать и жить в свое удовольствие.
   — Ну ты и язва! — не сдержался Пьер. — Не забывай: девочки, которые любят играть с огнем, часто обжигают пальчики.
   — Вот как? — И она, как “Мэнди”, часто-часто заморгала.
   — Хватит! — строго сказал Пьер. — Зря стараешься.
   — Ты что, окончательно поправился?!
   — Угадала. Хочешь что-нибудь выпить?
   — Нет, благодарю. У тебя такой вид, что того и гляди чего-нибудь подсыплешь.
   Пьер молча развернулся и ушел…
   У Аманды навернулись слезы, и, чтобы сдержать их, она широко раскрыла глаза, но несколько слезинок повисли на ресницах и скатились по щекам.
   Пьер больше не обращал на нее внимания. Хотя Аманда тоже делала вид, что его вообще здесь нет, она не могла не видеть целый рой девиц, облепивших его, как мухи банку с медом, и откровенно позавидовала той, с которой Пьер ушел. Интересно, переспит ли он с ней? Наверное, да, зная его слабость. Он сказал, что собирается стать верным мужем, но Аманда готова поспорить на что угодно: Пьер чертовски неверный жених!
   Аманда безуспешно старалась забыть Пьера, но мысль о том, что он совсем рядом, не давала ей покоя и отравляла удовольствие от путешествия по самой живописной части Калифорнии.
   Когда они ехали по широким, зачастую пустым дорогам и видели указатели “Домэн Шандон”, “Крюг”, Аманде казалось, что она во Франции, только здесь все значительно больше, просторнее.
   Да, эксперимент с саженцами винограда, привезенными из Старого Света, явно удался, и теперь известные виноделы из Франции перенимали новшества местной промышленности. Здесь все делали машины. На смену деревянным бочкам пришли стальные резервуары; температура регулируется термостатами, а эксперты, составляя букет вина, полагаются не только на свой “нос", но и на богатый научный опыт.
   Вместе с родственниками Аманда посетила несколько виноделен, и ей стало ясно, почему Пьер так увлечен своей работой. Создать хорошее вино так же нелегко, как вырастить хорошего ребенка!
   Если бы она вышла за него замуж, с какой бы радостью работала вместе с ним! Это бы еще прочнее скрепило их союз, с Элен у него так не получится: ведь у нее своя цель в жизни.
   Хватит думать о Пьере, уговаривала себя Аманда, и ей становилось так грустно, что она была готова тотчас сложить вещи и вернуться в Англию. Но чтобы Пьер не подумал, что она от него бежит, Аманда решила остаться еще на неделю в надежде, что больше не встретится с ним.
   Тем не менее они встретились. В ресторане “Солнечная обитель”, где меню было столь же великолепно, как и вид из окна. Похоже, Калифорния состязается с Францией не только в качестве вин, но и в превосходной кухне.
   Аманда с родственниками наслаждалась ужином и видом из окна. Слегка опьянев от превосходного кларета, Аманда вскоре почувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было. Она даже решила, что наконец-то “переболела” Пьером, как вдруг он появился с какой-то дамой, и она поняла, что заблуждается.
   Какими невзрачными казались рядом с ним все другие мужчины! Просто пигмеи! Нет, она не права: кругом широкоплечие, высокие, длинноногие американцы. Но ни у одного из них нет того чувственного магнетизма, который, глядя, как Пьер идет по залу, ощущала любая из женщин, сидящих в ресторане.
   Столик Пьера был отлично виден Аманде, так же как и его спутница, очень эффектная дама лет за тридцать. Пьер оживленно с ней беседовал. Иногда он улыбался, но, судя по его сосредоточенному виду, речь шла о бизнесе.