Страница:
Вернулись обратно к кораблям. Пилот, с колчаном стер под мышкой, отправился на свое рабочее место, а лейтенант еще несколько раз построил, разболтавшихся, как ему показалось солдат, заставил самых дерзких на всякий случай несколько раз отжаться, и окончательно удовлетворив свое тщеславие, прогнав всех попавшихся ему на глаза солдат, пять раз вокруг одного из штурмовиков, разрешил грузиться. Проходя через отсек десанта к своему командирскому месту, он обнаружил на себе недовольный взгляды нескольких ветеранов.
«Надо будет придумать что-то более эффективное, чем пробежки и отжимания, а то так они скоро вообще на голову сядут!» – подумал он усаживаясь в свое кресло.
Немного успокоив себя этой мыслью, он отдал короткие приказания: – Ястреб-1, приказываю вам идти на базу. Доложите о случившемся. Я иду на Отстойник К3/09. Буду на базе примерно через одиннадцать часов.
– Лейтенант, – развернулся к нему пилот, – а что будем делать с этой развалюхой? Может расстрелять ее на фиг? Лейтенант немного подумал и ответил: – Просто оставим ее здесь. Надо же из чего-то этим кочевники делать себе ножи!
Верховный жрец Священного Крога, повелитель Индинар быстрым шагом, отнюдь не свойственным человеку в его годах шел по длинному, обходному коридору центрального храма. Шум шагов глушила роскошная ковровая дорожка, постеленная посреди коридора и уходящая в перспективу, слегка изгибающегося вправо и кажущегося бесконечным прохода. В отличие от многих других случаев, то что казалось, то и было на самом деле – коридор огибал все овальное сооружение храма и был действительно бесконечным. С плеч владыки сверкая всеми цветами радуги ниспадали просторные одежды, богато украшенные искусной вышивкой и платиновыми бляшками, на которых древние ювелиры проявив весь свой талант, реалистично запечатлели на века религиозные сюжеты. Развеваясь при ходьбе, легкая ткань натыкаясь на тугие лучи света, пробивающиеся сквозь узкие бойницы храма, через одинаковые расстояния пробитые по правой стене коридора, отражала его своими многочисленными нашивками, неряшливо разбрасывая блики света по побитым плесенью и сыростью каменным блокам, из которых искусно был выложен высокий свод. По правую руку от владыки тянулся нескончаемый ряд дверей, массивных, обитых железом, плотно прикрытых и запертых на изъеденные временем и влагой тайные запоры. Седые, белый как снег, длинные волосы владыки развивались в такт его шагам. Нереально белая, особенно для этих выжженных жаром светила долин, кожа, выдавала в нем действительно потомка правящего клана, который непонятно в какие времена и каким ветром занесло в эти измученные земли. Светло-голубые, широко поставленные глаза, кстати то же исключительное явление для этих мест, глядели прямо и уверено, и вообще от этого человека, веяло непоколебимой уверенностью. Это было заметно в каждом его движении, взгляде или повороте головы – сказывались десятилетия проведенные на троне главного Храма Корга, к тому же это время было не само по себе, оно множилось на века, которые его предки провели именно в этом троне, а в таких условиях безраздельного подчинения любого в округе на много сотен километров, уверенным станет кто угодно, даже самый отчаянный трус. В отличие от трона правителя страны, на который претендовало множество разных кланов, и который без боя отдавать никто не хотел, с троном Крога было все намного проще – никому даже в голову не могла прийти мысль, отобрать у высшего представителя этого божества на планете его священную сласть.
Одна из дверей коридора была немного приоткрыта. Плотно встать на свое место ей мешал тонкий, в фиолетовой оболочке кабель, тянувшийся поперек коридора и исчезающий в одной из бойниц внешней стены. Дверь ничем не отличалась от десятков своих сестер – такое же ржавое железо навечно наложенное на почерневшее от времени дерево. Индинар остановился и приблизившись к бойнице, в которую уходил кабель выглянул наружу. Кабель лентой серпантина струился вниз, вдоль высокой стены храма и вел к установленной на массивной треноге, серебристому зеркалу параболической антенны. Возле непонятной наследственному жрецу штуки, постоянно дежурили два стражника, не спуская глаз со странной железяки ни днем, ни ночью и отгоняя всех, кто смел приблизиться к этой штуковине ближе чем на двадцать шагов. Иногда антенна дальней пакетной связи оживала и корректируя свое направление в пространстве, с гудением поворачивалась на нужный угол, наводя неописуемый страх на своих грозных стражей. Горько задумавшись о своем невежестве, так, что даже глубокие борозды морщин начертили на его высоком челе гримасу крайней озабоченности, гримасу, которую ранее нельзя было даже представить себе на лице уверенного в себе владыки, он развернулся, и уже не то что с уверенностью, которая совсем недавно чувствовалась за километр, а скорее с некоторой растерянностью отворил странную дверь.
Помещение оказалось просторным и мрачным, пахло привычной плесенью, сыростью и еще чем-то, что у Индинара ни с чем не ассоциировалось. Даже высокий свод потолка не уменьшал, а наоборот усиливал давящее ощущение. Это то, что касалось самого помещения, которое вполне тянуло на то, чтобы быть обозванным залом, что же касалось обстановки, то тут изощренный и явно не ординарный разум полномочного представителя Крога в Актании делался бессильным, как младенец против удара разбушевавшейся стихии. Сразу возле дверей, справа от входа стоял автономный атомный генератор электроэнергии, никак иначе не ассоциируясь у Индинара, кроме как с сундуком, последним изделием свихнувшегося на свое ремесле мастера; к тому же этот сундук, в отличие от всех прочих постоянно пищал, на нем загорались и гасли разноцветные слюдяные точки, что наводило на наместника Крога тягостные мысли о нечистой силе, в борьбе с которой его божество и сделало себе громкое имя, завоевав огромное число последователей и высокие храмовые сборы. Все остальное, что происходило в унылом, затхлом помещении просто не находило в мозгу Индинара даже отдаленных ассоциаций.
От генератора тянулись в разные стороны разноцветные кабели, заканчиваясь силовыми разветвителями, к которым в свою очередь и подключалась находящееся в зале изобилие самой разнообразной аппаратуры. На многочисленных столах из белого пластика мерцали экраны компьютеров. За некоторыми из них сидели люди в белых, лабораторных комбинезонах и что-то сосредоточенно делали, остальные рабочие места пустовали. В средневековом, мрачном зале древнего храма, своей начинкой больше походившим на серьезную лабораторию, работало человек десять, мужчин и женщин. Все были заняты и никто не обращал внимания на вошедшего, кроме толстого господина в таком же белом комбинезоне походившем по размерам на чехол от танка.
– Доброе утро. – Поприветствовал он вошедшего. Индинар в ответ на приветствие слегка кивнул. Бегающие, плутливые глазки человека в комбинезоне с презрением глядели на вошедший собственными ногами музейный раритет, а скользкий ум лихорадочно подсчитывал рыночную стоимость всех побрякушек этого ходячего ископаемого. На широкой груди толстяка, слева, над узким накладным кармашком искрилась разбрасывая блики в разные стороны, прямоугольный значок из толстого металла, своей массивностью напоминая миниатюрную плиту на богатом, каменном надгробии. Впрочем, содержание барильефа мало чем отличалось от надписи на надгробной плите. Оно гласило:"Корпорация Индастриэел Кид, руководитель отдела организации спроса Тирас Кут». Как можно было заметить отсутствовали только даты, проставлять которые было рано, ведь Кут вполне мог шагнуть еще на несколько ступенек вверх по служебной лестнице, но в остальном сходство было потрясающим.
– Как продвигается ваша работа? – Поинтересовался Индинар. – Хоть немного продвинулись в создании гимна и флага?
– Мы стараемся, – ответил Кут, – уже есть некоторые результаты, но о конце работы говорить пока рановато. Очень объемные массивы данных приходиться анализировать и учитывать. Но вы не волнуйтесь, мы справимся, и не с таким справлялись, просто привязка к местным понятиям и системе ассоциаций занимает много времени.
Дорогой коммуникатор Кута выдавал в окружающее его пространство странную белиберду из звуков, но верховный жрец прекрасно понимал свой родной язык, вот только до него никак не могло дойти, как это удалось этим плутам спрятать переводчика в такую маленькую, черную коробочку, ну да эти странности не имели отношения к их соглашению. Главное, что эти странные люди пунктуально выполняли взятые на себя обязательства.
– Вы же видели, – продолжал тараторить неуемный Кут, – что с пробным текстом мы справились превосходно и он превзошел даже наши самые смелые ожидания, а вот с гимном, не бессвязным набором слов, а текстом, имеющем свою сюжет немного сложнее, но и эту задачу мы решим. Будьте уверены. Корпорация «Индастриел Кид» если берет на себя определенные обязательства, то она их обязательно выполняет. В свою очередь мы надеемся, что вы выполните и свою часть нашего договора.
Индинар утвердительно кивнул и поспешил покинуть заколдованное помещение, которое оккупировали обуреваемые страстями люди. У владыки разговор оставил неприятное ощущение, а вот Тирасс Кут был вполне собой доволен. Как только за хозяином затворилась дверь, он достал из кармана только что открученную платиновую бляшку, на которой изображался какой-то герой, повергающий странную гадину. Повертев ее перед глазами он отправил ее обратно в карман и загадочно улыбнулся, – это была уже третья его бляшка, добытая с одежд Индинара.
Какими бы они странными не казались эти люди, рассуждал про себя властитель, но предложение они сделали ему очень даже заманчивое. Корпорация, которую они представляли имела вес в галактике, впрочем, владыка имел об это весьма смутно представление. Без их помощи он бы даже и мечтать не мог о тех перспективах, которые открывало лично для него и его паствы это сотрудничество.
Все началось четыре месяца назад, когда Орток посетили гости с очень далеких мест, как они сами себя назвали, и сделали хозяину местной паствы предложение стать на склоне лет полноправным правителем всей Актании, за это они хотели получить возможность после разрабатывать нефтяные месторождения, находящиеся на севере страны. Ставке не званных гостей на переживающую упадок секту, предшествовали длительные переговоры с полновластным правителем страны, которые не принесли никаких результатов. Горталий Смелый упорствовал и не хотел уступать месторождения пришельцам, считая предложенную ими сумму сильно заниженной. Вот почему корпорация «Индастриел Кид» не желая так просто отказываться от своих притязаний, предприняла обходной маневр, сторговавшись с Индинаром, поставив против обещанной ему власти, необходимые ей месторождения. В принципе, так для корпорации получалось даже намного дешевле, вернее вообще даром, если не учитывать обязательные в каждом деле накладные расходы, то в последствии за месторождения вообще ничего не надо было платить. Индинара предложение заинтересовало сразу, и уже через пятнадцать минут общения с гостями он поставил вычурную, но кривоватую загогулину под текстом контракта.
Зачем могучей корпорации понадобилась природная нефть, притом не самого лучшего качества, и чем их не устраивала синтезированная из водорода и кислорода чистейший продукт,мало кто знал. В Актании такого знатока не было.
Через неделю в Орток прибыла рабочая группа «Индастриэл Кид», которая спустя месяц, применив технологию организации ажиотажного спроса, выдала на гора результат, превзошедший все ожидания. Не смотря на кажущуюся ничтожность этого достижения, вся группа не скрывая своих чувств ходила бесконечными коридорами и переходами храма и откровенно гордилась своим достижением. Секта быстро росла и набирала силу, число сторонников увеличивалось с каждым днем, постепенно усиливая власть Индинара.
В течении последних четырех месяцев каждодневные храмовые богослужения он уже не отправлял, перепоручив их одному из своих заместителей, у него для этого уже не осталось ни времени, ни желания. Все его мысли занимал трон Актании, неожиданно оказавшийся так близко, только руку протяни.
Неизвестное Керону светило, заходило за горизонт планеты, то же с засекреченным названием. Было известно одно – под ногами во все стороны простирается древняя страна Актания, а в направлении, котором движется их взвод где-то, совсем рядом расположен город Орток – цель их путешествия.
Нестройной цепочкой взвод тяжело поднялся на холм и перевалил через его верхушку. За спиной остался доставивший их сюда челнок. Грозная, боевая машина, с вершины холма казалась маленькой птичкой, устроившейся на ночь в ямке между двух бугорков. Хотя так и казалось, но у этой птички было столько оружия и оно обладало такой мощностью, что его хватило бы на то, чтобы не один такой город как Орток превратить в руины, из которых больше бы никто ни когда не вышел. Мало того, что челнок доставил сюда взвод, он был так же резервной силой, готовой при непредвиденной ситуации в любой момент нанести удар и забрать группу. В челноке остался экипаж и группа охраны.
Шли молча не говоря ни слова. Все роли были расписаны заранее. Каждый шел и мысленно повторял что и как он должен делать. Возглавлял колонну Уилк, в шлеме и со всевозможными цацками на поясе, которые поблескивали, тревожа сгущающиеся сумерки и монотонно лязгали при ходьбе. Керон шел одним из последних. В руках у него был Р-459, с навинченным на ствол глушителем, выполняющим так же роль компенсатора. С этой железякой пулемет становился тяжелее еще на двадцать процентов, но зато стрелял очень тихо. За спиной, цепляясь широкими лямками за плечи и обхватив поясом за талию возвышался титановый контейнер, до отказа набитый запасными обоймами к пулемету. Весил он килограмм под тридцать, но давал возможность стрелять долго и уложить тьму народу. На поясном ремне болтался килограммовый, пятисуточный паек из сублиматов и довершала экипировку двухлитровая фляга с водой, и капли которой не находилось в пайке. Замыкал колонну еще один новобранец, то же с Р-459 в руках и с точно таким же ящиком патронов. Вообще то во взводе десять человек удостоились счастья выйти на задание с пулеметами, остальные просто не подходили по комплекции к этому оружию, и сержант их милостиво вооружил импульсными излучателями, но чтобы служба медом не казалась каждый получил в придачу увесистый ранец, с ракетами, провизией, аптечками и другими мелочами, без которых не обходиться ни одна война. Каждому из солдат был так же выдан коммуникатор и пригоршня местных монет.
Ветераны, как и сам сержант шли на легке. Только трое из них несли маленькие, в половину от обычного, ранцы-контейнеры, каждый на тридцать килотонн. Как сказал эксперт просматривая запись храма, что для этой развалины и одного такого заряда слишком много, но для гарантии он выдал три.
Вначале предполагалось проводить акцию тайно, в местной одежде, но корабль заказчика, на котором должны были их привезти не прибыл к моменту начала операции, так что в аварийном порядке было решено проводить акцию нагло и открыто.
– Ну как настроение? – Бодрым тоном поинтересовался Уилк. Ответа не последовало. Всем было не до его дурацких вопросов. – Значит хорошее. – Сделал заключение сержант и легко пробежавшись опять занял место во главе колонны. До Ортока оставалось не больше двух километров. Звезда без названия уже полностью закатилась за небосклон. На черном бархате неба вспыхнули небрежно разбросанные, крупные звезды, давая света ровно столько, чтобы случайный путник не убился. Глаза медленно привыкали к темноте. Отряд поднялся еще на один холм и все увидели цель своего путешествия. Справа, темным, чернее самой ночи, пятном возвышался посреди пустынной равнины город Орток. За высокими стенами рвался в небеса центральный корпус храма, тщетно пытаясь своим острым шпилем сделать на небе еще одну сверкающую и переливающуюся всеми цветами радуги дырочку, каких уже накопилось огромное количество за миллионы лет, но до сих пор у него ничего не получилось, и судя по всему, уже никогда и не получиться. Уилк скорректировал слегка отклонившийся курс движения и отряд двинулся дальше.
Двое стражников сидели у городских ворот и при свете медной лампы, топливом для которой служил топленный жир, подводили итоги трудового дня. Уже прошло больше часа, как в город вошел последний путник и давно уж стоило запереть ворота и отправиться спать, но дело едва сдвинулось с мертвой точки. Алебарды стояли прислоненные к стене, а стража сидела в пыли и делила деньги. Перед ними лежали три кучки монет, одна большая и две поменьше, и они шевеля губами и загибая корявые пальцы перекладывали их с кучки на кучку.
– Начальнику городской стражи мы должны дать десять золотых, остальное наше, – напомнил один другому.
– Само собой. – Согласился его напарник и они продолжили вычисления.
Монет хотя и было много, но в основном это была медь, только кое-где поблескивало серебро, и все это богатство с очень большим скрипом переводилось в мозгах стражников в золотой эквивалент. Страсть к регулярному заработку(в конце концов, зачем они пошли служить стражниками?) не давала бросить дело и они настойчиво продолжали считать. Отвлек их от этого занятия только шум приближающихся шагов и незнакомая речь. Один из стражников быстро сгреб деньги обратно в одну кучу и вместе с пылью стал ссыпать их обратно в кожаный мешочек, а второй взялся за свою алебарду.
– Слушайте меня все, – внезапно сержант подал голос почти у самых городских стен, – командованием было принято решение начинать на рассвете, и предполагалось, что мы прибудем на на рассвете, но получилась накладка и уже темно, а у нас ни фонарей, ни приборов ночного видения… – дальше он ввернул словечко покрепче, так того, что означало это слово у них то же в данный момент не было, – не штурмовать же нам эту крепость маразма с факелами. Так что я, как командир принимаю решение о переносе операции на утро. Ночь проведем в каком-нибудь трактире, или еще где, ну там посмотрим по обстоятельствам. Самое главное не поднимать до поры шум. Все поняли?
– Да, угу, гу. – Прозвучало в ответ с разных сторон. Стражник с алебардой стоял как можно шире расправив костлявые плечи, прикрывая своего напарника, все еще собирающего дневную выручку, от взглядов непрошенных гостей и округлившимися от удивления глазами глядел на появляющихся из ночи странно одетых людей. Когда они появились все он удивился еще раз их количеству, хотя на этот раз с большим энтузиазмом – неожиданно под конец дня свалился неплохой куш.
– Кто такие? – грубо поинтересовался никогда не мывшийся в своей жизни страж.
От него несло таким тугим коктейлем вони, что для выполнения его работы алебарда ему была не нужна, достаточно было посадить этого человека в проеме городских ворот и можно было быть уверенным, что в город никто войти не посмеет.
– Путники из далеких мест, паломники, – загадочно ответил сержант, и найдя эту мысль удачной продолжил, – мы прибыли из очень далеких мест поклониться вашим святыням.
Его коммуникатор перевел фразу. К первому стражнику присоединился его напарник, уже собравший деньги и они вдвоем стали подозрительно рассматривать стоявших перед ними людей, очень смахивающий на военный отряд. На всех была одинаковая форменная одежда, действительно походившая на обязательную для какого-то монастыря форму. Оружия, как ни старались разглядеть стражники, не наблюдалось, только какие-то неизвестные штуки ночные монахи держали в руках и подвесили себе на пояса. Ни сабель, ни ножей или кинжалов видно не было, даже не было палок. Было даже странно, как этот не вооруженный отряд преодолел огромное пространство пустыни и не напоролся ни на одну из шаек разбойников, промышляющих по всей округе торговые караваны.
– А это что у вас такое? – Указал страж на ближайший Р-459, находящийся в крепких руках наемника по неволе.
– Это священные музыкальные инструменты. При их помощи мы восхваляем великого Крога. Мы бы вам с удовольствием продемонстрировали их великолепное звучание, но Великий Закон, запрещает нам играть на своих инструментах по ночам, когда силы тьмы приобретают безраздельную власть над всем, кроме душ праведников.
– Ага, понял. – Стражник сделал вид что понял. Сержант говорил бы еще, но осекся, увидев, что пулеметы стражников больше не интересуют.
– Первый раз вижу таких странных паломников, – буркнул один другому, а тот в свою очередь понес что-то о темном времени суток, о предписании начальника и о том, что после наступления сумерек им запрещается кого бы то ни было пускать. Ведь как ни крути, всякая наволочь шатается именно по ночам, но потом у него в голове что-то щелкнуло, и он выдал:
– Паломники вы или не паломники, а все равно платить будете. За вас всех десять золотых.
Сержант сунул руку в карман, достал пригоршню монет, отсчитал десять штук и вручил их озадаченному невиданной щедростью стражу, стараясь держаться подальше от источающего зловоние жителя бескрайней степи. Тот не веря в удачу схватил монеты и пересчитал, их было ровно десять. Больше страже крыть было нечем и в следующее мгновение створка ворот распахнулась, открывая черный провал городской улицы.
На отряд пахнуло густым ароматом общественной уборной. – Терпеть не могу я этого средневековья… – пробурчал один из ветеранов и закончил свою мысль отборными ругательствами. Когда взвод удалился достаточно далеко по темной, кривой, как судьба улочке, страж, все еще сжимавший в кулаке горсть монет радостно воскликнул:
– Слава Крогу!
– Ты что, тоже стал последователем Крога? – с ужасом поинтересовался его напарник. – Нет конечно, но если есть Крог, то есть и паломники, а некоторые из них платят звонкую монету не только в казну храма, но и у городских ворот то же. Вот это, – показал он сжатый кулак своему другу, – мы отдадим начальнику стражи, а это, – указал он пальцем с начавшим уже загибаться от своей длины, черным ногтем, на кожаный мешочек висевший на поясе у напарника, – мы поделим между собой.
Толстый и длинный засов городских ворот, сделанный из слегка обработанного бревна с шумом встал на место, и двое коллег направились в ближайшую забегаловку, из тех, что не закрывается ни днем, ни ночью, делить честно заработанные деньги.
Через два квартала, узкая улочка, заваленная никому не нужным хламом, мусором и догнивающими остатками вывела взвод на постоялый двор. О том, что заведение работало свидетельствовал горящий у входа со страшной копотью факел. Сержант пнул облезлую дверь ногой и все вошли внутрь. Внутри от дыма ничего не было видно. За колченогими столами сидели мужчины, женщин не наблюдалось – видно уже всех разобрали. Кто ел, запивая свой скромный ужин чем-то из больших, глиняных кружек, кто наевшись и напившись спал, рухнув головой на стол. Низкий, закопченный потолок глинобитного строения просел от времени, опасно прогнув основную несущую балку, грозя обрушиться в любой момент. Самым высоким из взвода пришлось даже немного пригнуться.
– Остановимся здесь до утра, – скомандовал сержант и подозвал жестом хозяина.
И уже обращаясь к сморщенному и высушенному до невозможности, уже не молодому человеку продолжил:
– Мы паломники и нам необходим недорогой ночлег на одну ночь. Завтра мы уходим дальше по святым местам. Особых условий нам не надо, но нужна большая комната или что-то подобное, где бы мы могли спокойно переночевать, и где бы мы никого не потревожили.
– Чего пожелаете? – С надеждой поинтересовался хозяин.
– Нам кроме ночлега ничего не надо. Мы не питаемся мирской пищей. – Дорого стоит, – мгновенно начал торг хозяин, – боюсь, что бедным паломникам это будет не по карману. – Может переждете ночь в зале, это будет стоить гораздо дешевле.
– Ты меня не путай, скотина, – бедного паломника как не бывало, его место занял не признающий ни каких условностей, привыкший командовать человек, – мне нужно место для моих людей. Сколько ты хочешь?
– Три золотых. – Заплетающимся от страха языком ответил засушенный степными ветрами человек, ожидая в любой момент удар в лицо, но его не последовало.
Воинствующий сержант-монах достал из кармана три тускло блеснувших желтым кругляка и бросил их на стол. Они тут же исчезли среди складок одежды засиявшего счастьем хозяина, а уже через минуту взвод находился в обширном сарае, располагавшемся сразу за заведением. Пахло прелым сеном, навозом, гниющей древесиной и терпким потом вьючных животных. Впрочем, животных сейчас в сарае не было. Все располагались как кто мог. Самые хорошие места на сене, были заняты в мгновение ока, остальным пришлось пристроиться в более неприспособленных местах.
Керон присел в углу на стопке связанных пеньковым шпагатом охапок хвороста и вскрыв одну из упаковок своего пайка, принялся размачивать брикет обезвоженного хлеба водой из фляги, тот на глазах набухал и вскоре принял форму куска вполне приличных размеров. Разложив на этом ломте кусочки чего-то мясного из маленького пакетика, он приступил к ужину, запивая свой бутерброд водой. Все ели молча. После ужина Уилк распределил караул, отобрав несколько пар солдат, которые должны были сменять друг друга через каждые три часа. Керону Сальсу выпало дежурить в первую смену, а напарником у него оказался грузный, неразговорчивый, приветливый, как танк в бою, каторжанин.
«Надо будет придумать что-то более эффективное, чем пробежки и отжимания, а то так они скоро вообще на голову сядут!» – подумал он усаживаясь в свое кресло.
Немного успокоив себя этой мыслью, он отдал короткие приказания: – Ястреб-1, приказываю вам идти на базу. Доложите о случившемся. Я иду на Отстойник К3/09. Буду на базе примерно через одиннадцать часов.
– Лейтенант, – развернулся к нему пилот, – а что будем делать с этой развалюхой? Может расстрелять ее на фиг? Лейтенант немного подумал и ответил: – Просто оставим ее здесь. Надо же из чего-то этим кочевники делать себе ножи!
Глава 10. Орток.
Сверхгалактика 18/10
Группа галактик 21/561
Линзообразная галактика 511/02
Сектор Р 93
Планетарная система КТТ1(2)
Верховный жрец Священного Крога, повелитель Индинар быстрым шагом, отнюдь не свойственным человеку в его годах шел по длинному, обходному коридору центрального храма. Шум шагов глушила роскошная ковровая дорожка, постеленная посреди коридора и уходящая в перспективу, слегка изгибающегося вправо и кажущегося бесконечным прохода. В отличие от многих других случаев, то что казалось, то и было на самом деле – коридор огибал все овальное сооружение храма и был действительно бесконечным. С плеч владыки сверкая всеми цветами радуги ниспадали просторные одежды, богато украшенные искусной вышивкой и платиновыми бляшками, на которых древние ювелиры проявив весь свой талант, реалистично запечатлели на века религиозные сюжеты. Развеваясь при ходьбе, легкая ткань натыкаясь на тугие лучи света, пробивающиеся сквозь узкие бойницы храма, через одинаковые расстояния пробитые по правой стене коридора, отражала его своими многочисленными нашивками, неряшливо разбрасывая блики света по побитым плесенью и сыростью каменным блокам, из которых искусно был выложен высокий свод. По правую руку от владыки тянулся нескончаемый ряд дверей, массивных, обитых железом, плотно прикрытых и запертых на изъеденные временем и влагой тайные запоры. Седые, белый как снег, длинные волосы владыки развивались в такт его шагам. Нереально белая, особенно для этих выжженных жаром светила долин, кожа, выдавала в нем действительно потомка правящего клана, который непонятно в какие времена и каким ветром занесло в эти измученные земли. Светло-голубые, широко поставленные глаза, кстати то же исключительное явление для этих мест, глядели прямо и уверено, и вообще от этого человека, веяло непоколебимой уверенностью. Это было заметно в каждом его движении, взгляде или повороте головы – сказывались десятилетия проведенные на троне главного Храма Корга, к тому же это время было не само по себе, оно множилось на века, которые его предки провели именно в этом троне, а в таких условиях безраздельного подчинения любого в округе на много сотен километров, уверенным станет кто угодно, даже самый отчаянный трус. В отличие от трона правителя страны, на который претендовало множество разных кланов, и который без боя отдавать никто не хотел, с троном Крога было все намного проще – никому даже в голову не могла прийти мысль, отобрать у высшего представителя этого божества на планете его священную сласть.
Одна из дверей коридора была немного приоткрыта. Плотно встать на свое место ей мешал тонкий, в фиолетовой оболочке кабель, тянувшийся поперек коридора и исчезающий в одной из бойниц внешней стены. Дверь ничем не отличалась от десятков своих сестер – такое же ржавое железо навечно наложенное на почерневшее от времени дерево. Индинар остановился и приблизившись к бойнице, в которую уходил кабель выглянул наружу. Кабель лентой серпантина струился вниз, вдоль высокой стены храма и вел к установленной на массивной треноге, серебристому зеркалу параболической антенны. Возле непонятной наследственному жрецу штуки, постоянно дежурили два стражника, не спуская глаз со странной железяки ни днем, ни ночью и отгоняя всех, кто смел приблизиться к этой штуковине ближе чем на двадцать шагов. Иногда антенна дальней пакетной связи оживала и корректируя свое направление в пространстве, с гудением поворачивалась на нужный угол, наводя неописуемый страх на своих грозных стражей. Горько задумавшись о своем невежестве, так, что даже глубокие борозды морщин начертили на его высоком челе гримасу крайней озабоченности, гримасу, которую ранее нельзя было даже представить себе на лице уверенного в себе владыки, он развернулся, и уже не то что с уверенностью, которая совсем недавно чувствовалась за километр, а скорее с некоторой растерянностью отворил странную дверь.
Помещение оказалось просторным и мрачным, пахло привычной плесенью, сыростью и еще чем-то, что у Индинара ни с чем не ассоциировалось. Даже высокий свод потолка не уменьшал, а наоборот усиливал давящее ощущение. Это то, что касалось самого помещения, которое вполне тянуло на то, чтобы быть обозванным залом, что же касалось обстановки, то тут изощренный и явно не ординарный разум полномочного представителя Крога в Актании делался бессильным, как младенец против удара разбушевавшейся стихии. Сразу возле дверей, справа от входа стоял автономный атомный генератор электроэнергии, никак иначе не ассоциируясь у Индинара, кроме как с сундуком, последним изделием свихнувшегося на свое ремесле мастера; к тому же этот сундук, в отличие от всех прочих постоянно пищал, на нем загорались и гасли разноцветные слюдяные точки, что наводило на наместника Крога тягостные мысли о нечистой силе, в борьбе с которой его божество и сделало себе громкое имя, завоевав огромное число последователей и высокие храмовые сборы. Все остальное, что происходило в унылом, затхлом помещении просто не находило в мозгу Индинара даже отдаленных ассоциаций.
От генератора тянулись в разные стороны разноцветные кабели, заканчиваясь силовыми разветвителями, к которым в свою очередь и подключалась находящееся в зале изобилие самой разнообразной аппаратуры. На многочисленных столах из белого пластика мерцали экраны компьютеров. За некоторыми из них сидели люди в белых, лабораторных комбинезонах и что-то сосредоточенно делали, остальные рабочие места пустовали. В средневековом, мрачном зале древнего храма, своей начинкой больше походившим на серьезную лабораторию, работало человек десять, мужчин и женщин. Все были заняты и никто не обращал внимания на вошедшего, кроме толстого господина в таком же белом комбинезоне походившем по размерам на чехол от танка.
– Доброе утро. – Поприветствовал он вошедшего. Индинар в ответ на приветствие слегка кивнул. Бегающие, плутливые глазки человека в комбинезоне с презрением глядели на вошедший собственными ногами музейный раритет, а скользкий ум лихорадочно подсчитывал рыночную стоимость всех побрякушек этого ходячего ископаемого. На широкой груди толстяка, слева, над узким накладным кармашком искрилась разбрасывая блики в разные стороны, прямоугольный значок из толстого металла, своей массивностью напоминая миниатюрную плиту на богатом, каменном надгробии. Впрочем, содержание барильефа мало чем отличалось от надписи на надгробной плите. Оно гласило:"Корпорация Индастриэел Кид, руководитель отдела организации спроса Тирас Кут». Как можно было заметить отсутствовали только даты, проставлять которые было рано, ведь Кут вполне мог шагнуть еще на несколько ступенек вверх по служебной лестнице, но в остальном сходство было потрясающим.
– Как продвигается ваша работа? – Поинтересовался Индинар. – Хоть немного продвинулись в создании гимна и флага?
– Мы стараемся, – ответил Кут, – уже есть некоторые результаты, но о конце работы говорить пока рановато. Очень объемные массивы данных приходиться анализировать и учитывать. Но вы не волнуйтесь, мы справимся, и не с таким справлялись, просто привязка к местным понятиям и системе ассоциаций занимает много времени.
Дорогой коммуникатор Кута выдавал в окружающее его пространство странную белиберду из звуков, но верховный жрец прекрасно понимал свой родной язык, вот только до него никак не могло дойти, как это удалось этим плутам спрятать переводчика в такую маленькую, черную коробочку, ну да эти странности не имели отношения к их соглашению. Главное, что эти странные люди пунктуально выполняли взятые на себя обязательства.
– Вы же видели, – продолжал тараторить неуемный Кут, – что с пробным текстом мы справились превосходно и он превзошел даже наши самые смелые ожидания, а вот с гимном, не бессвязным набором слов, а текстом, имеющем свою сюжет немного сложнее, но и эту задачу мы решим. Будьте уверены. Корпорация «Индастриел Кид» если берет на себя определенные обязательства, то она их обязательно выполняет. В свою очередь мы надеемся, что вы выполните и свою часть нашего договора.
Индинар утвердительно кивнул и поспешил покинуть заколдованное помещение, которое оккупировали обуреваемые страстями люди. У владыки разговор оставил неприятное ощущение, а вот Тирасс Кут был вполне собой доволен. Как только за хозяином затворилась дверь, он достал из кармана только что открученную платиновую бляшку, на которой изображался какой-то герой, повергающий странную гадину. Повертев ее перед глазами он отправил ее обратно в карман и загадочно улыбнулся, – это была уже третья его бляшка, добытая с одежд Индинара.
Какими бы они странными не казались эти люди, рассуждал про себя властитель, но предложение они сделали ему очень даже заманчивое. Корпорация, которую они представляли имела вес в галактике, впрочем, владыка имел об это весьма смутно представление. Без их помощи он бы даже и мечтать не мог о тех перспективах, которые открывало лично для него и его паствы это сотрудничество.
Все началось четыре месяца назад, когда Орток посетили гости с очень далеких мест, как они сами себя назвали, и сделали хозяину местной паствы предложение стать на склоне лет полноправным правителем всей Актании, за это они хотели получить возможность после разрабатывать нефтяные месторождения, находящиеся на севере страны. Ставке не званных гостей на переживающую упадок секту, предшествовали длительные переговоры с полновластным правителем страны, которые не принесли никаких результатов. Горталий Смелый упорствовал и не хотел уступать месторождения пришельцам, считая предложенную ими сумму сильно заниженной. Вот почему корпорация «Индастриел Кид» не желая так просто отказываться от своих притязаний, предприняла обходной маневр, сторговавшись с Индинаром, поставив против обещанной ему власти, необходимые ей месторождения. В принципе, так для корпорации получалось даже намного дешевле, вернее вообще даром, если не учитывать обязательные в каждом деле накладные расходы, то в последствии за месторождения вообще ничего не надо было платить. Индинара предложение заинтересовало сразу, и уже через пятнадцать минут общения с гостями он поставил вычурную, но кривоватую загогулину под текстом контракта.
Зачем могучей корпорации понадобилась природная нефть, притом не самого лучшего качества, и чем их не устраивала синтезированная из водорода и кислорода чистейший продукт,мало кто знал. В Актании такого знатока не было.
Через неделю в Орток прибыла рабочая группа «Индастриэл Кид», которая спустя месяц, применив технологию организации ажиотажного спроса, выдала на гора результат, превзошедший все ожидания. Не смотря на кажущуюся ничтожность этого достижения, вся группа не скрывая своих чувств ходила бесконечными коридорами и переходами храма и откровенно гордилась своим достижением. Секта быстро росла и набирала силу, число сторонников увеличивалось с каждым днем, постепенно усиливая власть Индинара.
В течении последних четырех месяцев каждодневные храмовые богослужения он уже не отправлял, перепоручив их одному из своих заместителей, у него для этого уже не осталось ни времени, ни желания. Все его мысли занимал трон Актании, неожиданно оказавшийся так близко, только руку протяни.
Неизвестное Керону светило, заходило за горизонт планеты, то же с засекреченным названием. Было известно одно – под ногами во все стороны простирается древняя страна Актания, а в направлении, котором движется их взвод где-то, совсем рядом расположен город Орток – цель их путешествия.
Нестройной цепочкой взвод тяжело поднялся на холм и перевалил через его верхушку. За спиной остался доставивший их сюда челнок. Грозная, боевая машина, с вершины холма казалась маленькой птичкой, устроившейся на ночь в ямке между двух бугорков. Хотя так и казалось, но у этой птички было столько оружия и оно обладало такой мощностью, что его хватило бы на то, чтобы не один такой город как Орток превратить в руины, из которых больше бы никто ни когда не вышел. Мало того, что челнок доставил сюда взвод, он был так же резервной силой, готовой при непредвиденной ситуации в любой момент нанести удар и забрать группу. В челноке остался экипаж и группа охраны.
Шли молча не говоря ни слова. Все роли были расписаны заранее. Каждый шел и мысленно повторял что и как он должен делать. Возглавлял колонну Уилк, в шлеме и со всевозможными цацками на поясе, которые поблескивали, тревожа сгущающиеся сумерки и монотонно лязгали при ходьбе. Керон шел одним из последних. В руках у него был Р-459, с навинченным на ствол глушителем, выполняющим так же роль компенсатора. С этой железякой пулемет становился тяжелее еще на двадцать процентов, но зато стрелял очень тихо. За спиной, цепляясь широкими лямками за плечи и обхватив поясом за талию возвышался титановый контейнер, до отказа набитый запасными обоймами к пулемету. Весил он килограмм под тридцать, но давал возможность стрелять долго и уложить тьму народу. На поясном ремне болтался килограммовый, пятисуточный паек из сублиматов и довершала экипировку двухлитровая фляга с водой, и капли которой не находилось в пайке. Замыкал колонну еще один новобранец, то же с Р-459 в руках и с точно таким же ящиком патронов. Вообще то во взводе десять человек удостоились счастья выйти на задание с пулеметами, остальные просто не подходили по комплекции к этому оружию, и сержант их милостиво вооружил импульсными излучателями, но чтобы служба медом не казалась каждый получил в придачу увесистый ранец, с ракетами, провизией, аптечками и другими мелочами, без которых не обходиться ни одна война. Каждому из солдат был так же выдан коммуникатор и пригоршня местных монет.
Ветераны, как и сам сержант шли на легке. Только трое из них несли маленькие, в половину от обычного, ранцы-контейнеры, каждый на тридцать килотонн. Как сказал эксперт просматривая запись храма, что для этой развалины и одного такого заряда слишком много, но для гарантии он выдал три.
Вначале предполагалось проводить акцию тайно, в местной одежде, но корабль заказчика, на котором должны были их привезти не прибыл к моменту начала операции, так что в аварийном порядке было решено проводить акцию нагло и открыто.
– Ну как настроение? – Бодрым тоном поинтересовался Уилк. Ответа не последовало. Всем было не до его дурацких вопросов. – Значит хорошее. – Сделал заключение сержант и легко пробежавшись опять занял место во главе колонны. До Ортока оставалось не больше двух километров. Звезда без названия уже полностью закатилась за небосклон. На черном бархате неба вспыхнули небрежно разбросанные, крупные звезды, давая света ровно столько, чтобы случайный путник не убился. Глаза медленно привыкали к темноте. Отряд поднялся еще на один холм и все увидели цель своего путешествия. Справа, темным, чернее самой ночи, пятном возвышался посреди пустынной равнины город Орток. За высокими стенами рвался в небеса центральный корпус храма, тщетно пытаясь своим острым шпилем сделать на небе еще одну сверкающую и переливающуюся всеми цветами радуги дырочку, каких уже накопилось огромное количество за миллионы лет, но до сих пор у него ничего не получилось, и судя по всему, уже никогда и не получиться. Уилк скорректировал слегка отклонившийся курс движения и отряд двинулся дальше.
Двое стражников сидели у городских ворот и при свете медной лампы, топливом для которой служил топленный жир, подводили итоги трудового дня. Уже прошло больше часа, как в город вошел последний путник и давно уж стоило запереть ворота и отправиться спать, но дело едва сдвинулось с мертвой точки. Алебарды стояли прислоненные к стене, а стража сидела в пыли и делила деньги. Перед ними лежали три кучки монет, одна большая и две поменьше, и они шевеля губами и загибая корявые пальцы перекладывали их с кучки на кучку.
– Начальнику городской стражи мы должны дать десять золотых, остальное наше, – напомнил один другому.
– Само собой. – Согласился его напарник и они продолжили вычисления.
Монет хотя и было много, но в основном это была медь, только кое-где поблескивало серебро, и все это богатство с очень большим скрипом переводилось в мозгах стражников в золотой эквивалент. Страсть к регулярному заработку(в конце концов, зачем они пошли служить стражниками?) не давала бросить дело и они настойчиво продолжали считать. Отвлек их от этого занятия только шум приближающихся шагов и незнакомая речь. Один из стражников быстро сгреб деньги обратно в одну кучу и вместе с пылью стал ссыпать их обратно в кожаный мешочек, а второй взялся за свою алебарду.
– Слушайте меня все, – внезапно сержант подал голос почти у самых городских стен, – командованием было принято решение начинать на рассвете, и предполагалось, что мы прибудем на на рассвете, но получилась накладка и уже темно, а у нас ни фонарей, ни приборов ночного видения… – дальше он ввернул словечко покрепче, так того, что означало это слово у них то же в данный момент не было, – не штурмовать же нам эту крепость маразма с факелами. Так что я, как командир принимаю решение о переносе операции на утро. Ночь проведем в каком-нибудь трактире, или еще где, ну там посмотрим по обстоятельствам. Самое главное не поднимать до поры шум. Все поняли?
– Да, угу, гу. – Прозвучало в ответ с разных сторон. Стражник с алебардой стоял как можно шире расправив костлявые плечи, прикрывая своего напарника, все еще собирающего дневную выручку, от взглядов непрошенных гостей и округлившимися от удивления глазами глядел на появляющихся из ночи странно одетых людей. Когда они появились все он удивился еще раз их количеству, хотя на этот раз с большим энтузиазмом – неожиданно под конец дня свалился неплохой куш.
– Кто такие? – грубо поинтересовался никогда не мывшийся в своей жизни страж.
От него несло таким тугим коктейлем вони, что для выполнения его работы алебарда ему была не нужна, достаточно было посадить этого человека в проеме городских ворот и можно было быть уверенным, что в город никто войти не посмеет.
– Путники из далеких мест, паломники, – загадочно ответил сержант, и найдя эту мысль удачной продолжил, – мы прибыли из очень далеких мест поклониться вашим святыням.
Его коммуникатор перевел фразу. К первому стражнику присоединился его напарник, уже собравший деньги и они вдвоем стали подозрительно рассматривать стоявших перед ними людей, очень смахивающий на военный отряд. На всех была одинаковая форменная одежда, действительно походившая на обязательную для какого-то монастыря форму. Оружия, как ни старались разглядеть стражники, не наблюдалось, только какие-то неизвестные штуки ночные монахи держали в руках и подвесили себе на пояса. Ни сабель, ни ножей или кинжалов видно не было, даже не было палок. Было даже странно, как этот не вооруженный отряд преодолел огромное пространство пустыни и не напоролся ни на одну из шаек разбойников, промышляющих по всей округе торговые караваны.
– А это что у вас такое? – Указал страж на ближайший Р-459, находящийся в крепких руках наемника по неволе.
– Это священные музыкальные инструменты. При их помощи мы восхваляем великого Крога. Мы бы вам с удовольствием продемонстрировали их великолепное звучание, но Великий Закон, запрещает нам играть на своих инструментах по ночам, когда силы тьмы приобретают безраздельную власть над всем, кроме душ праведников.
– Ага, понял. – Стражник сделал вид что понял. Сержант говорил бы еще, но осекся, увидев, что пулеметы стражников больше не интересуют.
– Первый раз вижу таких странных паломников, – буркнул один другому, а тот в свою очередь понес что-то о темном времени суток, о предписании начальника и о том, что после наступления сумерек им запрещается кого бы то ни было пускать. Ведь как ни крути, всякая наволочь шатается именно по ночам, но потом у него в голове что-то щелкнуло, и он выдал:
– Паломники вы или не паломники, а все равно платить будете. За вас всех десять золотых.
Сержант сунул руку в карман, достал пригоршню монет, отсчитал десять штук и вручил их озадаченному невиданной щедростью стражу, стараясь держаться подальше от источающего зловоние жителя бескрайней степи. Тот не веря в удачу схватил монеты и пересчитал, их было ровно десять. Больше страже крыть было нечем и в следующее мгновение створка ворот распахнулась, открывая черный провал городской улицы.
На отряд пахнуло густым ароматом общественной уборной. – Терпеть не могу я этого средневековья… – пробурчал один из ветеранов и закончил свою мысль отборными ругательствами. Когда взвод удалился достаточно далеко по темной, кривой, как судьба улочке, страж, все еще сжимавший в кулаке горсть монет радостно воскликнул:
– Слава Крогу!
– Ты что, тоже стал последователем Крога? – с ужасом поинтересовался его напарник. – Нет конечно, но если есть Крог, то есть и паломники, а некоторые из них платят звонкую монету не только в казну храма, но и у городских ворот то же. Вот это, – показал он сжатый кулак своему другу, – мы отдадим начальнику стражи, а это, – указал он пальцем с начавшим уже загибаться от своей длины, черным ногтем, на кожаный мешочек висевший на поясе у напарника, – мы поделим между собой.
Толстый и длинный засов городских ворот, сделанный из слегка обработанного бревна с шумом встал на место, и двое коллег направились в ближайшую забегаловку, из тех, что не закрывается ни днем, ни ночью, делить честно заработанные деньги.
Через два квартала, узкая улочка, заваленная никому не нужным хламом, мусором и догнивающими остатками вывела взвод на постоялый двор. О том, что заведение работало свидетельствовал горящий у входа со страшной копотью факел. Сержант пнул облезлую дверь ногой и все вошли внутрь. Внутри от дыма ничего не было видно. За колченогими столами сидели мужчины, женщин не наблюдалось – видно уже всех разобрали. Кто ел, запивая свой скромный ужин чем-то из больших, глиняных кружек, кто наевшись и напившись спал, рухнув головой на стол. Низкий, закопченный потолок глинобитного строения просел от времени, опасно прогнув основную несущую балку, грозя обрушиться в любой момент. Самым высоким из взвода пришлось даже немного пригнуться.
– Остановимся здесь до утра, – скомандовал сержант и подозвал жестом хозяина.
И уже обращаясь к сморщенному и высушенному до невозможности, уже не молодому человеку продолжил:
– Мы паломники и нам необходим недорогой ночлег на одну ночь. Завтра мы уходим дальше по святым местам. Особых условий нам не надо, но нужна большая комната или что-то подобное, где бы мы могли спокойно переночевать, и где бы мы никого не потревожили.
– Чего пожелаете? – С надеждой поинтересовался хозяин.
– Нам кроме ночлега ничего не надо. Мы не питаемся мирской пищей. – Дорого стоит, – мгновенно начал торг хозяин, – боюсь, что бедным паломникам это будет не по карману. – Может переждете ночь в зале, это будет стоить гораздо дешевле.
– Ты меня не путай, скотина, – бедного паломника как не бывало, его место занял не признающий ни каких условностей, привыкший командовать человек, – мне нужно место для моих людей. Сколько ты хочешь?
– Три золотых. – Заплетающимся от страха языком ответил засушенный степными ветрами человек, ожидая в любой момент удар в лицо, но его не последовало.
Воинствующий сержант-монах достал из кармана три тускло блеснувших желтым кругляка и бросил их на стол. Они тут же исчезли среди складок одежды засиявшего счастьем хозяина, а уже через минуту взвод находился в обширном сарае, располагавшемся сразу за заведением. Пахло прелым сеном, навозом, гниющей древесиной и терпким потом вьючных животных. Впрочем, животных сейчас в сарае не было. Все располагались как кто мог. Самые хорошие места на сене, были заняты в мгновение ока, остальным пришлось пристроиться в более неприспособленных местах.
Керон присел в углу на стопке связанных пеньковым шпагатом охапок хвороста и вскрыв одну из упаковок своего пайка, принялся размачивать брикет обезвоженного хлеба водой из фляги, тот на глазах набухал и вскоре принял форму куска вполне приличных размеров. Разложив на этом ломте кусочки чего-то мясного из маленького пакетика, он приступил к ужину, запивая свой бутерброд водой. Все ели молча. После ужина Уилк распределил караул, отобрав несколько пар солдат, которые должны были сменять друг друга через каждые три часа. Керону Сальсу выпало дежурить в первую смену, а напарником у него оказался грузный, неразговорчивый, приветливый, как танк в бою, каторжанин.